15 марта 1984 года

Джим: Мы жили в доме на озере Ланье пять месяцев – с ноября 1983 до апреля 1984 – перед тем, как решили, что эксперимент с переездом не удался. Мы оказались способны лишь на один сеанс с Ра в то время, потому что состояние Дона ухудшалось, его душевные волнения отражались и на умственных способностях. Да и всё это время состояние здоровья Карлы тоже оставляло желать лучшего, пребывая гораздо ниже того необходимого уровня для контакта с Ра. В январе 1984 года состояние Дона так ухудшилось, что ему пришлось даже вызвать скорую помощь – впервые за те 19 лет, что он работал на «Истерн Эйрлайнз». С того времени и до своей гибели в ноябре он совершил всего несколько полётов.

Однако, как только мы собрались обратно в Луисвилль, Дон внезапно воспрял и оказался способен провести сеанс с Ра в приличном состоянии, поэтому мы смогли спросить Ра о метафизической очистке для нашего нового дома, а также расспросить о трудностях Дона и Карлы. Замечание Ра относительно «несоответствующего использования сопереживания» Карлы касалось её заботы о Доне, который никак не мог примириться с грядущей потерей работы, о его здоровье и вообще продолжения нашей общей работы. Однажды днём, когда Дон высказывался относительно текущих дел, как всегда волнуясь, Карла просто ему сказала, что возьмёт на себя все его заботы и треволнения, а он может, наконец, сделать то, что делает обычно она: расслабиться, ещё раз расслабиться и забыть обо всём. Дон невинно согласился. Но связь между Доном и Карлой была очевидно такой природы, что это простая устная полушутливая договорённость вылилась в опасный перелив энергий между ними. Произошло это в то время, которое они оба вероятно проходили внутренний процесс трансформации, то, что называют инициацией.

Мы можем лишь предполагать, что наш друг из негативной пятой плотности нашёл для себя немало целей, ведь они проходили опасный и беззащитный период, в общем, как-то так. Окутанная таинством природа этой двойственной ситуации стала ещё более необъяснимой, но очевидной, поскольку мы до сих пор не понимаем, почему Карла выжила, а Дон нет. Мы можем лишь вспоминать прощальные слова Ра в нашем последнем сеансе, когда Ра предложил: «… природа всех проявлений становится иллюзорной и функциональной только тогда, когда сущность поворачивается от формы и тени к Одному.»

Карла: Во время сеанса я прошла через все стадии тревоги, которые только можно представить. До сеанса Дон прекратил питаться, ну, почти прекратил. Он вёл себя совершенно по-другому, перестав быть тем, к кому мы привыкли, и я, поскольку ещё не осознала тогда, что с ним происходят психические изменения, да и происходят они не в нашем материальном мире, дико страдала и переживала, смотря на происходящее. Поведение «старого» Дона было достаточно шаблонно, по этому шаблону и я выработала в себе ответные реакции: я старалась выполнять его желания. Дон выбирал, когда мы едим, когда мы идём в кино, он определял всё в моей жизни, и мне это нравилось. Назовите меня полностью зависимой от него – и вы будете правы. Однако это было единственный способ, при котором Дон мог вообще выносить интимность человека, который его любит. Да, иногда я что-то там возражала по пустякам, но бывала слышима, иногда я что-то предлагала и были удачные дни, когда к моим советам Дон даже прислушивался, но в общем и целом, Дон был консервативным джентльменом, а я – жена, не жена, подруга, не подруга – должна всегда быть дома. Точка. Я всегда ждала, когда в нём проснётся вдохновение. А между тем я читала, или работала в своей обычной библиотечной манере.

И вот неожиданно он стал спрашивать меня, что я собираюсь делать, а когда я отвечала, что собираюсь делать то-то и то-то, то он отвозил меня для этой цели. Правда, спустя какое-то время он передоверил это дело Джиму, потому что рутина, обыденность его раздражали (ну а моё здоровье было таким, что я даже рулить машиной могла с большим трудом, всё тело болело). Джим обычно сидел и ждал меня у церкви, когда я туда уходила, либо у хора, либо ещё где. И хотя Джим разрывался между разными видами работ: для нашего исследовательского центра «Л/Л Ризёрч», для хозяина дома, которому вздумалось вырыть подвал (сплошная рыжая глина!), и он попросил это сделать Джима, разные работы по дому, Дон не прекращал отчаянных попыток как-то «зацепиться» за дом, старался ежедневно приезжать на ужин или обед (ещё одна его крайне нехарактерная привычка!) Джим тоже растерялся от такого наплыва – и, если бы не его чувство юмора, то, кто знает, что бы вышло. В общем, Джим выглядел растерянным. Я же вообще очень близко подошла к точке, за которой начинается нервный срыв.

Я чувствовала, что я и Дон действительно слились в один ум, одну индивидуальность, в каком-то совершенно «неестественном» сочетании, слились, после того, как я предложила поменяться ролями, а Дон – согласился. Ранее между нами была простая динамика: он был – мудр, я была – любящей. На самом деле, конечно, не так всё просто, у нас были более глубокие основания быть истинно близкими, но даже на самой глубине чувств мы были как-то вот так поляризованы: между мудростью и любовью. После обмена внутренними энергиями Дон получил капитальную чувствительность от меня, а также полностью открытое сердце. Я в ответ ощутила всю ту тёмную силу ужаса, в которой постоянно пребывал ум Дона, в которой этот ужас прятал себя за спокойными голубыми глазами, за его проницательным и тонким взглядом на происходящее, которое он постоянно укрупнял, давал более общим планом.

Это чувство появилось у меня во время проведения этого сеанса, он был проведён как раз за две недели до того, как мы покинули Атланту, чтобы затем снова вернуться в благословенные кентуккийские холмы, где и встретили смерть Дона в этом году – меня не покидает это чувство до сих пор, что именно тогда Дон выполнил до конца один из своих инкарнационных уроков: как суметь открыть своё сердце. Не могу выразить словами, сколько он испытал за это время, сплошная агония. Те железобетонные стены, которые окружали его душу и делали его столь сильным, защищая его от внешнего мира, внезапно рассыпались в прах, будто их и не было никогда, а он стал чувствовать и замечать буквально всё вокруг. А как он любил! Он перестал смотреть телевизор, даже пустышки-сериалы, потому что в них играли какие-никакие страсти, люди слишком много страдали. Он – когда-то безстрастный обозреватель по данной клятве, плакал на одном глупейшем шоу. А когда он оказывался со мной наедине в комнате, он всё время пытался объяснить мне, насколько плоха складывающаяся ситуация. Эта мысль была главной в те дни, она его так подавляла, что он больше ни о чём и думать не мог. Чистый ужас, овладевший его чувствами, практически полностью стёр все остальные эмоции, дотоле обитавшие в его душе, он никак не мог собраться и стать прежним собой – а я видела эту наступающую агонию час за часом, день за днём.

Между тем я и не подозревала, ну ни капельки, что Дон боится, что я выбрала Джима вместо него. Дон начал иногда хватать меня и целовать. Но, не зная толком свою физическую силу, он делал мне больно подобными неожиданными наскоками, сломал мне ребро, порвал кожу губ о мои зубы, на моём теле от его крепких объятий оставались синяки, он даже умудрился не заметить, что когда его положили в госпиталь в мае, а он попросил меня побыть в госпитале с ним, то усадил меня в кресло, страшно неудобное для моих болячек, и я промучилась несколько часов. (С точки зрения Дона это было единственное больничное кресло без клопов.) Я стала побаиваться Дона. По утрам я просыпалась и обнаруживала Дона, сидящего рядом, ждущего, когда я проснусь. Вместо того, чтобы как обычно сказать «Доброе утро!», он немедленно начинал мне рассказывать, как всё хреново складывается. И как бы ни старалась я отвлечь его от этих мыслей, как бы ни говорила ему, мол, расслабься, не принимай всё так близко к сердцу, делай то, что и рекомендуется делать в таких случаях: занимайся своей работой, физическими упражнениями, медитируй и верь в то, что время лечит – ничего не помогало, ни одно из моих увещеваний, советов, пожеланий. Он просто был уверен в том, что отныне ничего хорошего просто не случится более. Никогда. Для него реальность, окружающая нас, стала медленно исчезать, и я не была готова идти с ним в это безумие. Мои нервы не выдержали этого страшного напряжения. Я уже была в шоке, а тут ещё и полностью разочаровалась в себе, потому что никак не могла найти прежнего Дона. Я была тверда лишь в одном: не покидать его ни при каких обстоятельствах, не позволить ему уйти ни при каких условиях – я должна была поддерживать себя для будущей нашей работы в «Л/Л Ризёрч», потому что Дон уже не был с нами. Он уже стал совершенно другим. Даже цвет его глаз из голубых и ярких превратился в тугой сгусток пронзительной синевы. Я всегда выполняла секретарскую работу для него, аккуратно заполняла и сортировала бумаги по нашим исследованиям. К тому времени Дон уже использовал все свои возможности отпрашиваться с работы по болезни, он говорил уже со всеми о своей болезни, переставал говорить о чём-то ещё. Я уже не понимала и этих его шагов: для него когда-то немыслимых, невозможных, мне даже казалось, что ничего никогда не может вернуться на круги своя. Но следует признать, что кризис в его голове был всё же недоцениваем ни мной, ни Джимом. Только сам Дон до конца понимал, что ждёт его на работе: наступал экономический кризис и он ждал конца своей карьеры. Как у лётчика, у Дона была более чем приличная зарплата. Все его траты на нас, на дом, на котят, покрывались менее чем половиной его ежемесячной зарплаты. Но Дон почему-то потерял всякую надежду на будущее, и он медленно погрузился в свой внутренний ад и стал жить там. Ну как я могла, смотря на всё это, тешить себя мыслию о том, что всё это часть совершенства? Всё совершенство стало заключаться для меня лишь в том, что, вот, я просто могу его видеть каждый день, как раньше, на протяжении многих и многих лет совместной работы. Пятнадцать лет прошло, мы сделали с ним очень много, у нас на многое открылись глаза. Принимая в конце концов важность открытия сердца миру, чтобы сбалансировать свою мудрость, Дон завершил свой личный урок, который и намеревался выучить. Открытие сердца убило его тело, но на самом деле, конечно, я не могла его видеть несколько дней после его самоубийства, а вот спустя недели я видела его жизнерадостным и весёлым, шутливым и бодрым, он говорил мне, что всё нормально теперь. И я, мои нервы постоянно на грани, ведь был опыт с Ра, была смерть Дона, тоже стала понемногу двигаться от всеподавляющего чувства любви, которое раньше было во мне, к тому, что называется балансированием с мудростью. В этом был мой урок. И он начался в день смерти Дона.

Когда я проснулась на следующий день, как Дон застрелился, я думала, что за ночь поседела. Но нет, ничего подобного. Внешне всё осталось, как раньше. И я начала новую жизнь. До ноября 1990 года меня мучали угрызения совести, каждый день, каждый час. Я выяснила то, что Дон ревновал меня и подозревал в неверности ему, и что именно эти страхи, увеличиваясь в его голове с течением времени, и привели его к такому концу. Я казнила себя, мол, это моя вина, но не потому, что я была ему неверна, а потому, что я должна была понять, что его мучает, а поняв, найти способ избавить его от мучений. Но во время кризиса такие мысли не посещали меня, я была глупа в своей любви и гордости за любовь. Я просто предполагала, что он ЗНАЕТ, что я никогда ни при каких условиях не предам его и не разорву наш договор по жизни. Да, у меня есть некоторые проблемы с гордостью, поскольку я всегда старалась быть точной в этических вопросах. В общем, я был полностью слепа в распознавании болезни Дона.

Что приводило в смущение ещё больше, так это то, что каждый врач, каждый социальный работник, каждый наш друг, услышав про проблему – предлагали одно и то же: оставить Дона одного, а нам с Джимом жить вместе, не доводить дела до греха, т. с., либо до какого-то другого неблагоприятного исхода, потому что Дон, если уж что решил, то он сделает это так, чтобы это принесло пользу ему самому, а мы лишь крутимся рядом, да мешаем ему принять своё кардинальное решение по поводу своей же жизни. В ином случае мы лишь затягиваем разрешение неминуемого кризиса. Оглядываясь назад и вспоминая, я думаю, что, какая же я была дура, не могла сказать всем этим советчикам своё решительное «фи!», надо было просто остаться рядом с Доном, несмотря ни на что. И всё же, хотя я и пыталась всеми силами именно это и сделать, клятвенно обещая самой себе, что останусь с ним до конца, пусть он даже убьёт меня, моё тело не было согласно с таким стремлением: я проснулась однажды утром и обнаружила, что реальность перестала существовать. Начиная с марта, мой любимый Дон уверенно покатился вниз, ему становилось всё хуже и хуже, а быть рядом с ним в это время означало подвергаться нервному истощению. Очень скоро я дошла до точки. Дон много размышлял об источниках аллергий вокруг дома у озера, поэтому под то холоднющее Рождество с помощью фейерверков он сжёг вокруг все кусты. Сырость проникла даже под толстый ковёр, закрывавший стены в главном зале, из-за этого для нас с Доном (из-за аллергий) доступ в эту часть дома был зимой закрыт. Кстати, когда мы заехали в этот дом, то подвал был сухим, вернее так: там был насос и была налажена система откачки воды из него. А вот новый дом в Луисвилле оказался прекрасным, природа вокруг – изумительной, ангельски-чистой, мы с Джимом прямо влюбились в окружающую обстановку. Это была одна из последних задач, которые Дон выполнил на Земле, выбрал этот дом для жилья нас всех. Как обычно, он проделал фантастическую работу. Для меня всегда было честью отзываться на желания и приказы Дона, когда он был жив, и в этом доме тоже: и так продолжилось до тех пор, пока он не начал страдать и не закончил жизнь в этом доме. Доме, который он очень любил. Мы с Джимом тоже мгновенно полюбили это бунгало и скромный дворик рядом с ним, мы даже занялись и серьёзно садиком. Мы всё ещё работаем и для Дона тоже! Он всё ещё с нами, наш Дон.

Что бы мы ни делали – это является продолжением того, что он начал когда-то с неземным чутьём, острым умом и мудрой силой. Для меня же годы после Дона оказались тёмными в буквальном смысле, я провела их в переживаниях, думала о самоубийстве и порицала себя постоянно. Но всё же через этот катализатор я научилась любить себя, любить себя и заботиться о себе безо всяких попыток оправдаться или оправдать. Что было, то было. Так есть, и так будет. И это не какая-то уступка любви, а наоборот – прорыв в любви, точно так же, как и прорыв в мудрости, потому что человек учится любить свои же ошибки через наращивание своей собственной мудрости. И хотя я никогда не стану такой мудрой, как Дон, я постоянно ощущаю те дары, которые он оставил мне. Мой интеллект обладает теми достоинствами: настойчивостью и ясностью, которые, как я думаю, являются его подарками мне. Поэтому-то я рассматриваю свой оставшийся личный урок по жизни как продолжение того самого, что делал Дон и я ранее, любить и оставаться преданным своему выбору. Каждый день. Каждый час. Каждое мгновение. Я живу за себя и за Дона, потому что он умер и за меня тоже. Я чувствую, как опускается мир и спокойствие на мою судьбу, когда я ей благодарна.

Ра : Я есмь Ра. Мы приветствуем вас в любви и свете Одного Безконечного Творца. Теперь мы общаемся.

Вопрос : Не могли бы вы сказать о состоянии инструмента?

Ра : Я есмь Ра. Параметры этого инструмента являются крайними, в обоих областях: как в физической, так и в ментальной/эмоциональной. Жизненная энергия этой сущности искажена в сторону силы/слабости.

Вопрос : Что может сделать инструмент, чтобы крайние параметры нормализовались?

Ра : Я есмь Ра. Инструмент сейчас проходит через часть своего инкарнационного опыта, во время которого потенциал искажения в сторону прекращения жизни из-за вероятного отказа почек очень велик. Менее важным, но имеющим природу добавляющего плана, является искажение в сторону понижения жизненности, всё из-за аллергических реакций, усиление их, а также совокупность всех их, дающая базовое искажение в сторону слабости/силы. Ментальная/эмоциональная совокупность вовлечена в то, что можно охарактеризовать как несоответствующее сочувствие.

Вопрос : Может ли Ра порекомендовать шаги, которые мы могли бы сделать, чтобы улучшить ситуацию, либо развернуть её в другую сторону? По высказанным Ра суждениям?

Ра : Я есмь Ра. Да, мы можем это сделать. Искажения в почке касаются утверждений и аффирмаций. Сущность ныне начинает то, что можно назвать инициацией, она начинает освобождаться от токсинов, поэтому ей следует пить много жидкостей, чтобы помочь токсинам быстрее покинуть тело. Аллергии в гораздо большей степени уже контролируются принятыми решениями/аффирмациями, их помогут вылечить средства и помощь того, кто известен как Боб. Дальнейшая помощь может быть оказана через ваш переезд в другое место, где не будет сырости, и где будут предприняты меры против неё, сырость в воздухе нельзя допускать для здоровья инструмента. Искажения ментального/эмоционального плана не могут быть уменьшены за короткий период вашего времени, их менять тяжело. Однако задающий вопросы и инструмент – вдвоём – могут выполнить эту работу.

Вопрос : Насколько серьёзна или критична проблема с почками? Только ли употребление жидкостей в больших количествах так нужно? Может что-то ещё?

Ра : Я есмь Ра. Обратите внимание на связь совокупности ума и совокупности тела. Это лишь один пример глубокого переплетения структуры катализатора и получаемого опыта. Период болезни почек – серьёзная проблема, но лишь в потенциале. Если инструмент захочет покинуть этот инкарнационный опыт, то у него уже есть для этого естественная, но пока не совсем насыщенная энергией возможность, поскольку так было и запланировано, ведь для каждой сущности существует много возможностей, каждая сущность заранее готовит себе и планирует возможные способы покидания вашего мира. Однако желание покинуть мир и перестать быть частью текущего инкарнационного опыта в его взаимодействии с другими сущностями уже начало наполняться энергией. Над этой мыслью инструменту следует поразмышлять. Эта мысль также является той важной составляющей размышлений и группы поддержки, в том плане, что она может оказать помощь инструменту, пребывая во внимательности. Совокупности ума и тела переплетены между собой, как волосы в косе девушки. Природа этой сущности – радость и веселье, общительность, жизнерадостность. Она ими полна, впрочем об этом мы уже упоминали ранее. Различные опыты сущности с другими «Я» в других местах были ей в помощь, так же, как и песнопения, молитвы, особенно в сочетании, в святых для неё местах. Сущность выбрала священную природу почитания Бога в роли мученицы – так было в её первом географическом месте пребывания. Поэтому, в связи со сменой географии, почитание Бога было выполнено лишь частично. То же самое касается увлечений музыкой, хотя они и услаждают сущность, кормят её чувство прекрасного, в них не включён аспект восхваления Творца. Инструмент пребывает в состоянии относительной жажды тех духовных домов, где она ранее бывала часто, но в которые прекратила ходить, ибо почувствовала, что её зовёт мученичество, поэтому она отвернулась от почитания Творца в том месте, который вы называете Собор Святого Филиппа. Этот момент тоже следует излечить. В этом поможет смена географии для всей группы.

Вопрос : Тогда, как я это понимаю, лучшим, что мы можем сделать, является совет инструменту пить больше жидкостей. Наверно, лучше всего простой воды. И ещё мы, разумеется, переедем куда-нибудь. Отсюда мы можем вывезти инструмент немедленно, скажем, завтра, если это необходимо. Будет ли это лучшим вариантом, или нам можно подождать две-три недели, пока мы подберём новый дом, для её аллергий и прочего?

Ра : Я есмь Ра. Решения подобного рода целиком и полностью ваша свободная воля. Пожалуйста, осознавайте силу вашей групповой гармонии.

Вопрос : Есть ли что-нибудь, относительно текущего духовного или метафизического состояния, либо же физического состояния дома в Луисвилле, по поводу которого Ра может рассказать нам в плане того, нет ли там какой угрозы здоровью инструмента?

Ра : Я есмь Ра. Мы можем говорить по существу вопроса только упомянув, что в этом доме есть специальные механико-электрические устройства, контролирующие состояние сырости-влажности в доме. Уровень подвала – это один уровень. Он примерно таков, что и в вашем предыдущем доме в Луисвилле. Менее сырые условия уничтожат возможности для роста тех спор, к которым у инструмента такая чувствительность и аллергия на них. Более высокие части строения по большей части вполне приемлемы в плане влажности в помещениях.

Вопрос : А что касается метафизических качеств этого дома? Может ли Ра рассказать о них?

Ра : Я есмь Ра. Нынешнее ваше месторасположение очень искажено. Мы находим, что давать описание этого жилища, его качества, не стоит вообще, и это так, потому что мы снова начнём повторять ранее сказанное. Простите нас за ограничение в выражении. А в новом доме в Луисвилле и его окружении всё благословлено, ангелические сущности разбужены в некотором вашем прошлом.

Вопрос : Я не совсем понял, что Ра имеет в виду. Конкретно, является ли место метафизически оптимально хорошим или максимально окрашено негативом? Пожалуйста, проясните этот вопрос?

Ра : Я есмь Ра. Мы хотели подчеркнуть важность метафизического совершенства выбранного вами нового места жительства. Вы перед посевом хороших семян. Урожай ждёт вас в новом доме, он может быть оценён вашей группой по достоинству.

Вопрос : Надо ли будет производить там очистку солью и водой? Вернее, так: рекомендуете ли вы это сделать?

Ра : Я есмь Ра. Делать подобную очистку мы рекомендуем в каждом новом жилище. Второе: неважно в каком состоянии находится инструмент, все приготовления к работе к сеансу тоже рекомендуется проводить, как и раньше.

Вопрос : Если инструмент не будет заходить в подвал, то будет ли для неё это хорошо, повлияет ли это на её физическое состояние? Я прав?

Ра : Я есмь Ра. Нет.

Вопрос : Мы должны сделать по поводу влажности и сырости требуемые и надлежащие перемены в доме целиком, только тогда это будет хорошо для инструмента, так правильно?

Ра : Я есмь Ра. Да.

Вопрос : Хотелось бы вернуться на пару обсуждаемых вещей назад, но я сначала задам вопрос по себе. Мне кажется он важен сейчас. Не может ли Ра сказать, что физически со мной не так, какими причинами это вызвано, и что я могу сделать, чтобы это устранить?

Ра : Я есмь Ра. Задающий вопросы находится в середине своей инициации. Во время этого пространства/времени возможность для ментального/эмоционального искажения, которое приближается к тому, что побуждает сущность стать полностью нефункциональной, уже обозначена. Далее, жёлтый луч, химический носитель задающего вопросы, стареет, поэтому у него возникают трудности с вводом в организм нужных минералов, таких, как железо, других субстанций, таких, как папаин, калий и кальций. В это же самое время тело жёлтого луча начинает испытывать проблемы с удалением таких элементов, как алюминий. Возник энергетический эффект в толстой кишке задающего вопросы, эти искажения, их много, имеют потенциал увеличиваться, причём очень сильно. И последнее, есть малая область инфекционного заражения во рту, она требует внимания.

Вопрос : Не может ли Ра порекомендовать, что мне сделать, чтобы улучшить состояние моего здоровья?

Ра : Я есмь Ра. Мы вплотную подошли к Закону Запутывания на этом месте, но чувствуем, что надо кое-что сказать из-за потенциально очень опасных рисков для инструмента. Мы делаем паузу, чтобы дать пространство/время для задающего вопросы и записывающего, которые могут помочь нам немного отойти назад от этих искажений, которые провоцируют побудку Закона Запутывания. Пауза должна помочь.

(Пауза несколько секунд)

Я есмь Ра. Спасибо за вашу попытку. Даже попытка раскрыть непонятное важна, она помогает. У задающего вопросы в недавнем прошлом была возможность полностью перенести ментальную/эмоциональную боль от самого себя в инструмент. Ключом это опасной работы было то, что инструмент сказал слова, подтверждающие своё намерение, мол, теперь инструмент станет задающим вопросы и будет сильным. И наоборот, теперь задающий вопросы стал инструментом, маленьким и глуповатым. Задающий вопросы, в полном незнании пресерьёзнейшего намерения инструмента, не осознавая вообще такую возможность – передачи такой энергии, таким способом – вербально согласился на обмен. Эти две сущности были как одно вневременной период существования и выразили это в вашем пространстве/времени. Только поэтому такой обмен энергиями состоялся. По вашему обоюдному согласию, и с особой осторожностью подойдя к этому вопросу, соглашению можно придать обратную силу. Мы призываем к внимательности по поводу благодарения и гармонии со стороны задающего вопросы. Мы можем подтвердить предыдущую рекомендацию в общем по поводу способностей и чистоты намерений того, кто известен как Боб, и можем отметить возникновение болезни симпатии у инструмента, это случилось из-за необычайной чувствительности инструмента. Последнее, что мы можем заметить, это то, что для того, кто известен как Питер, некоторые аспекты, переживаемые задающим вопросы, инструментом и записывающим, могут быть вполне очевидны и могут быть спокойно им переведены в менее тяжёлые искажения.

Вопрос : А какая фамилия у Питера? Я не знаю никого с таким именем.

Ра : Я есмь Ра. Фамилию, которую выбрала эта сущность, звучит как Ингман.

Вопрос : Ра думает, что мне поможет хирургическое вмешательство?

Ра : Я есмь Ра. Мы предполагаем, что вы говорите о смещении толстой кишки и о той потенциальной помощи, которая может быть оказана хирургами. Правильно?

Вопрос : Да.

Ра : Снова, я есмь Ра. Пожалуйста, выдохните над лицом и сердцем инструмента.

(Сделано)

Я есмь Ра. Мы продолжим. Атмосфера была тщательно подготовлена. Однако есть те самые элементы, которые вызывают трудности у инструмента, это неврастения правой половины лица и другие боли, возникающие из-за артрита по всему телу. Хирургическое вмешательство, операция, может помочь в том случае, если сущность выберет очищение физического носителя, которые будут происходить одновременно с изменениями в ментальной, ментальной/эмоциональной ориентациях сущности. Без выбора последних – все искажения не исчезнут, а будут появляться вновь.

Вопрос : Теперь, возвращаясь к подведению итогов по поводу всех мер для инструмента, главное, что мы можем делать – благодарить Творца и славить Его. Это всё? Или есть какие другие советы, помимо употребления большего количества жидкости и переезда на новое место жительства, в более благоприятную атмосферу. Я ничего не забыл?

Ра : Я есмь Ра. Мы проверили ваше утверждение и нашли два пропущенных момента, один важен в отношении другого. Главное добавление – надо понять природу сущности. Второе, менее важное, каким бы оно ни казалось незначительным, всё же поможет: вот что это такое – сущность, употребляющая много медикаментов и находящая это полезным, когда лекарства усваиваются организмом. Рекомендуется замена фруктовых соков на сладкие печенья, и далее, потребление всех веществ, содержащих сахарозу, но не жидких, не рекомендуется в течение четырёх часов до отхода ко сну.

Вопрос : У меня есть кое-какой опыт с механизмами, которые высушивают помещения в доме, мне кажется, что полностью устранить сырость в таком большом доме просто невозможно. Мы попробуем, разумеется, потому что, если мы переедем в тот новый дом, что сделаем это в самом скором времени. Есть ли что-то ещё, что поможет завершить излечение почек Джима?

Ра : Я есмь Ра. Если будет осознано, что состояние почек будет ещё какое-то время пребывать в состоянии потенциального ухудшения после отказа от всех видом медицинской помощи, но сущности будет оказана необходимая забота, то всё будет хорошо. Мы можем заметить относительно нового дома, в Луисвилле, что в нём нет обычной проблемы с сыростью. Т. е. ухудшившиеся искажения инструмента, которые ещё больше исказились из-за текущего действия катализатора, могут очень благоприятно быть уменьшены, если вы примете решение о переезде в этот дом.

Вопрос : Т. е. вы хотите сказать, что эффект от сырости – а мы постараемся добиться как можно более низкого её уровня – это фактор относительно малого значения, если совокупить все факторы нового дома в Луисвилле? Я прав?

Ра : Я есмь Ра. Да.

Вопрос : Я очень безпокоюсь по поводу здоровья инструмента как раз по этому поводу. Поэтому должен ещё раз спросить: не забыл ли я чего спросить, о чём-то, что касается в целом здоровья инструмента? Есть ли ещё что-нибудь, что может помочь, но что я упустил в своим размышлениях?

Ра : Я есмь Ра. Всё очень хорошо, с полным любви сердцем, нацелено на поддержку инструмента. Ощущайте себя группой, в любом месте времени/пространства. Поддерживайте лёгкость и в вашем новом доме. Смейтесь вместе, находите радость и любовь в общении друг с другом. Всё остальное вами выполняется либо уже полно, либо планируется в полном объёме.

Вопрос : Будет ли значительной помощью очистка дома с помощью соли и воды, после того, как мы соберёмся туда переезжать?

Ра : Я есмь Ра. В данном случае нет никакой метафизической срочности, сделайте как вам будет удобнее, потому что атмосфера в доме и так достаточно благоприятна в целом. Вы можете отметить, что процедура очистки очень проста по отношению к переезду. И она гораздо менее важна, если сравнить её с катализатором, с которым вы желаете сейчас работать.

Вопрос : Не можете ли вы сообщить, почему у инструмента появились болезненные ощущения из-за последнего посещения джакузи?

Ра : Я есмь Ра. Инструмент работает, взял на себя работу, с ментальной/эмоциональной природой всей совокупности искажений задающего вопросы – как мы ранее упоминали. Инструмент погрузился в джакузи с горячей водой, слишком горячей, и включил те вибрации, которые можно включить по максимуму. Всё это вместе: более горячая, чем обычно, вода, скорость кружения потоков воды в джакузи, немного шокировали сущность, как бы вы назвали это искажение. Совокупность ума ощутила нехватку кислорода и в этих условиях, в искажённом состоянии, достаточно резко ослабла. В этом состоянии инструмент, уже взяв на себя искажения задающего вопросы, но без силы искажения задающего вопросы, напоминает человека, одевшего слишком тяжёлое вооружение: защита есть, но есть и тяжесть ношения, отсюда и серьёзный эпизод с болезненными ощущениями. Они были лишь раз, но остро проявили себя. Когда состояние шока миновало, симптомы тоже исчезли. Потенциал возникновения их остался, поскольку чувствительность и любовь сущности никуда не делись, они лишь отступили перед болью, следует отметить и то, что оба: инструмент и задающий вопросы живут как сущности в инструменте, в части ментальной/эмоциональной совокупности. Можем ли мы просить ещё один полный вопрос в этом сеансе, и желаем напомнить, что инструменту необходимо и полезно сохранять малую порцию энергию всегда, чем бы он ни занимался?

Вопрос : Я бы хотел спросить, осталось ли хоть что-то ещё, что мы могли бы сделать для инструмента, а также когда самое раннее время для следующего сеанса, который мог бы рекомендовать Ра? Кстати, мне очень хорошо от того, что к нам вернулся ястреб. Как-то стало уверенно и комфортно.

Ра : Я есмь Ра. У вас есть полная свобода воли в плане выбора времени следующего сеанса. Мы предполагаем, что природа всех манифестаций является иллюзорной и функциональной только в той степени и до тех пор, пока сущность целиком и полностью не разворачивается из своей формы и тени лицом к Одному Творцу. Я есмь Ра. Мы покидаем вас, друзья, в любви и ослепительном свете Одного Безконечного Творца. Ступайте вперёд, ликуя в силе и мире Одного Безконечного Создателя. Адонай.