От реки поднимался запах гниения. Элиза забилась в угол кареты, вздрагивая от каждого толчка. Цокот копыт по мосту напоминал ей похоронный марш, под звуки которого ее дух переходит через реку Стикс, покидая землю живых и входя в мир мрачных теней, где мертвецы расплачиваются за свои грехи.

— И можно не сомневаться, что я согрешила, — прошептала она.

Однако странным образом она не чувствовала, что ее душа сморщилась и умерла. Несмотря на окружающую ее темноту, любовная связь с Хадденом была небольшим, но ярким пламенем, согревающим ее сердце. Конечно, жаль, что его мнение о ней почернело, как вчерашние угли, и стало таким же холодным. Визит к Уоткинсу подтвердил, что маркиз раскрыл ее тайну и знает, кто она. Издатель также подтвердил, что проект в опасности, потому что Хадден расстроился и даже пребывал в нерешительности, продолжать ли ему книгу.

Можно было понять перемену в настроении маркиза. Его друг, очевидно, что-то проведал о планах Брайтона. Мужчины многое обсуждают — возможно, даже больше, чем женщины, — особенно если они хорошенько выпьют.

— Приехали, мэм, — сказал кучер. Он слез с козел и постучал в дверцу кареты. — Я подожду вас здесь.

Благодарение Богу за то, что у нее есть такая стойкая подруга, как Маргарет. Без всяких расспросов она обеспечила ее каретой и кучером. Если бы Элизу попросили объяснить, что она собирается здесь делать, ей было бы трудно облечь свои мысли в слова.

— Это потому, что я должна была бы отправиться в Бедлам, а не в бордель, — пробормотала она, осторожно ставя ногу в вонючую грязь. — Мои мозги уже плохо соображают. Как бы не натворить глупостей.

В переулке никого не было. Быстро преодолев небольшое расстояние до входной двери, Элиза собралась с духом и постучала — гораздо решительнее, чем она на самом деле себя чувствовала.

Толстый портье окинул ее недружелюбным взглядом и неохотно впустил в слабоосвещенный коридор, а потом сопроводил в небольшой офис — тот самый, где ее допрашивали в ее предыдущий визит в «Волчье логово».

— Ждите здесь, — буркнул толстяк.

Элиза сняла капюшон накидки и огляделась. На стенах по-прежнему висели эротические картинки, которые напомнили ей ее первую встречу с Хадденом.

Он шутил над преувеличенно большими фаллосами, неестественными позами. А потом запечатлел легкий, как паутинка, поцелуй на ее коже над перчаткой. Она помнила об этом до сих пор.

Элиза поспешно отошла к конторке. Картины Редуте не было видно. Мисс Хокинс, видимо, последовала совету Грифа и продала ее.

Мудрое решение. На любом языке — тайном, непроизносимом или, наоборот, высказанном вслух — любовь была опасным чувством. От нее многие стремятся держаться подальше.

Любовь. Как странно думать об этом в таком месте. До сих пор ей удавалось не слишком глубоко погружаться в свои чувства. То, что она чувствовала к Хаддену, было обыкновенное вожделение. Их тела соединялись в мимолетной встрече, а потом расходились, и каждый шел дальше своей дорогой…

— Леди Брентфорд. — Сара Хокинс тихо прикрыла за собой дверь. — Если вы ищете своего брата, то сегодня его здесь нет. Я его не видела уже неделю или около этого.

— Нет, я не ищу Гарри. Я… на самом деле… я надеялась, что смогла бы с вами поговорить.

— Конечно. Может, присядем? Ничего, если я замечу, что вы неважно выглядите?

— Боюсь, что у меня дрожат колени, — призналась Элиза. — Не каждый день я прихожу в такое заведение, как это, не так ли?

— Надеюсь, что нет, — хихикнула Сара.

Элиза стиснула руки, лежавшие на коленях.

— К-как к вам попадают ваши девушки? — запинаясь спросила Элиза, не смея поднять глаза.

Смех Сары мгновенно оборвался.

— И с-сколько они могут заработать в неделю в таком месте, как «Волчье логово»? Я слышала, что в элитных заведениях Лондона мужчины готовы платить за удовольствие большие деньги.

Сара поспешила замаскировать свое удивление покашливанием. Но у Элизы был большой опыт в изучении выражений лиц. То, что она увидела, было достаточным, чтобы она захотела тут же провалиться сквозь землю. Какое безумие привело ее сюда?

— Вы не можете даже думать о том, чтобы найти работу здесь, леди Брентфорд, — мягко сказала Сара.

Конечно же, нет. Это была абсурдная идея. Элиза отвела взгляд.

— Я знаю, что я не хорошенькая…

— Погодите. Вы считаете, что вы не хорошенькая? Какая ерунда! — воскликнула Сара.

— Я это знаю.

— Ха! Можете поверить мне на слово, у вас такой тип внешности, который может свести с ума любого мужчину.

Элиза пыталась слабо протестовать, но Сара прервала ее:

— Выслушайте меня. В-первых, внешность — это не то, что делает женщину желанной. Посмотрите на меня… я не записная красавица, но были мужчины, которые дрались на дуэли, чтобы завоевать мою благосклонность. Хотите знать почему?

Элиза кивнула:

— Да, очень.

— Джентльменам нравится… лорд Хадден, например, называет это духом. Он имеет в виду искру, которая освещает женщину изнутри. Это трудно описать, но это то, что заставляет мужчину хотеть быть с вами. Они не просто хотят, чтобы их гениталии исправно трудились. Им нравится разговаривать. Смеяться. Что-то обсуждать.

— О, — только и могла выговорить Элиза.

— В вас есть огонь, леди Брентфорд. И какой! Хоть отбавляй!

— А это хорошо? — Губы Элизы дернулись.

— Очень, — уверила ее Сара.

— В таком случае почему я не могу здесь работать?

Сара встала, подошла к буфету и налила из графина две порции шерри.

— Послушайте, милая. Мы с вами обе практичные женщины, — сказала она, поставив один стакан перед Элизой. — Если быть откровенной, даже если бы я поддалась искушению и погубила бы вашу репутацию, это было бы очень плохо для моего бизнеса. Мужчины чувствовали бы себя ужасно неловко рядом с леди из их собственного круга, которая — не приведи Господь — могла бы быть их сестрой. Они пошли бы в другое заведение. И я бы разорилась.

Отпивая маленькими глотками шерри, Элиза обдумывала слова Сары.

— Я вас понимаю, — сказала она со вздохом. — Но беда в том, что мне нужны деньги. Много денег. Вы хорошо ведете свой бизнес. Не могли бы вы подсказать, чем бы я могла заняться, кроме как пожизненно приковать себя к криминалу? А это в данный момент мой единственный выбор.

Сара расправила на коленях юбку, приготовившись слушать.

— Будет лучше, если вы начнете с самого начала и обо всем мне расскажете по порядку. Тогда мне будет легче вас понять.

Запинаясь Элиза рассказала про долги брата, про свои попытки скопить достаточно денег, чтобы стать независимой, и про ужасный ультиматум Брайтона.

— Я, разумеется, не выйду за него замуж. Я лучше умру на улице. Но я подумала, что если я найду какую-либо прибыльную работу, я смогла бы выплатить долги Гарри, чтобы его не посадили в долговую тюрьму, и таким образом в какой-то мере спасти репутацию семьи. Я скопила половину суммы своими картинами, и я полагаю, что Брайтон согласится взять вторую половину моими работами. Либо так, либо ничего. Если учесть непомерную жадность баронета, мне кажется, что он, возможно, согласится на мои условия. — Она тяжело вздохнула. — И тогда я смогу снова начать копить, чтобы купить домик в Озерном крае.

— Я вижу, что вы все хорошо продумали, — медленно начала Сара. — Но к сожалению, проблема… э… заработка не так проста. Не вдаваясь в подробности, скажу, что существует много мест работы в мире полусвета, но вознаграждение может быть разным…

— Я так и предполагала, — сказала Элиза, — но правде говоря, я не совсем понимаю, в чем разница.

— Я не стану описывать наиболее примитивные стороны бизнеса — вы и сами можете это себе представить. Просто скажу, что здесь о девушках хорошо заботятся и они прилично зарабатывают. Но лишь самые дорогие куртизанки могут заработать столько, сколько вы сказали.

— Куртизанки? — переспросила Элиза. Если она и не добилась здесь финансового успеха, то узнала много нового и полезного.

— Всегда найдется птичка высокого полета, у которой есть один-единственный покровитель. — Заметив удивление на лице Элизы, Сара вздохнула, но продолжила: — Реально это выглядит так. Джентльмен предлагает такой женщине содержание. То есть он снимает для нее уютный домик, оплачивает прислугу, обеспечивает ее модной одеждой и побрякушками. За это она его развлекает. Эксклюзивно, если вы меня понимаете.

— Понимаю. — Элиза сжала губы. — Значит, куртизанки — это аристократия среди продажных женщин.

— Можно сказать и так. И тут нужен богатый человек, который может позволить себе самое лучшее.

— Я представляю себе джентльмена, такого, как маркиз Хадден, у которого где-то в уютном гнездышке имеется избалованная, изнеженная подружка.

Сара сдвинула брови.

— У Хаддена? Нет, у него нет, — сказала Сара и тихо засмеялась. — Полагаю, что Шотландская Борзая всегда был слишком занят, чтобы мотаться по городу. Но гоняться за женщинами — это да. — Она поставила стакан. — Хотя в действительности он никогда не был таким цербером, как о нем сплетничают. У него репутация повесы, но сердце золотое. В газетах не обсуждают его добрые дела, потому что он их не афиширует. А прессе нужны только жареные факты. Но и скандалы с недавних пор пошли на убыль. Похоже, что он от них устал. Считает, что повзрослел и поумнел.

Элиза отвернулась, надеясь проглотить ком в горле и не выставить себя в глупом свете, расплакавшись.

Сара молчала до тех пор, пока на лице Элизы не появилась улыбка.

— Хорошо, когда с возрастом автоматически становятся умнее, — сказала Элиза. — Мои мысли, к сожалению, становятся все более путаными. Простите меня, пожалуйста, за то, что я пришла без приглашения и отняла у вас столько времени.

— Мне жаль, что я вас разочаровала, леди Брентфорд. Но правда в том, что, задирая юбки, вы не заработаете тех денег, которые вам нужны. По вашим словам, я поняла, что у вас талант художницы. Нельзя ли его использовать, чтобы зарабатывать деньги? Легальным путем, конечно?

Элиза покачала головой. Незачем говорить о заказе Хаддена. Утренний визит к мистеру Уоткинсу лишний раз убедил ее в том, что проект никогда не дойдет до стадии иллюстраций. Маркиз достаточно вежливо дал понять, что причиной тому ее пол, а вовсе не криминальная деятельность.

— У женщин мало возможностей. Мой издатель принадлежит к немногим просвещенным людям, и хотя мою работу хвалят, мне приходится скрываться под псевдонимом.

— Как это несправедливо. Ваш талант мог бы принести вам известность.

— Пока правила устанавливают мужчины, этого не случится.

— Да, это правда. Никуда не денешься.

— В любом случае мои книжные иллюстрации приносят мне весьма скромный доход, — объяснила Элиза. — Я не могу допустить, чтобы пострадал мой издатель. В случае скандала у меня уже не будет морального права обратиться к нему за работой. — Она отпила немного вина, чтобы согреться. — Должен же быть способ осуществить свою мечту. Мне лишь должно хватить ума, чтобы найти его.

— Надо подумать. — Сара подняла стакан. — За счастье. И за женщин, которые смеют мечтать о том, что их мечты сбудутся. Уважаю таких женщин.

— Спасибо. — Элиза встала, завязала шнурок накидки, чувствуя стыд за свои сравнительно мелкие проблемы. Сара, наверное, ежедневно стакивается с гораздо более трудными ситуациями. Жизнь, смерть. Настоящие страдания. А тут она — со своим разбитым сердцем. — Спасибо, что были так добры и встретились со мной, — добавила она.

— Вам есть, где остановиться на ночь? — спросила Сара.

— Моя лучшая подруга детства великодушно предложила мне останавливаться у нее, когда я приезжаю в Лондон. Но я стараюсь не злоупотреблять ее великодушием чаще, чем это необходимо. Завтра я вернусь домой и… — Она вздохнула. — Мне придется хорошенько подумать, как выпутаться из всего этого.

— Если вам надо немного денег… — предложила Сара.

— Вы очень добры, мисс Хокинс…

— Пожалуйста, зовите меня Сара. Все мои друзья так меня называют.

— Хорошо, Сара. Вы очень добры, но пока у меня еще есть кое-какие средства.

— В случае чего не стесняйтесь прийти сюда и попросить помощи. Несмотря на свой внешний вид, «Волчье логово» — всегда безопасная гавань для женщин, попавших в беду.

— Спасибо. — Элиза направилась к двери. — Прошу вас, не отрывайте вашего портье от его обязанностей. Я сама найду выход.

Придерживаясь облицованной темными панелями стены, Элиза шла по коридору, радуясь тому, что в этой части «Логова» никого не было.

— Слава Богу, у меня нет свидетелей моей глупости, — прошептала она и тут же прикусила язык, услышав, как кто-то вошел в дом, видимо, через отдельный вход.

Прижавшись к стене, она надела капюшон, молясь о том, чтобы остаться незамеченной.

Тяжелые шаги быстро приближались по ковровой дорожке, и этот звук отзывался в ней страшным сердцебиением.

Окутанная тенями фигура была лишь еле различимым пятном из длинных ног, развевающегося плаща, широких плеч, шляпы с высокой тульей… Мужчина. Это стало очевидным как раз перед тем, как Элиза крепко зажмурилась и вознесла к небу молитву.

«Иди и не останавливайся. С какой стати я должна постоянно чего-то опасаться?»

Шаги были все громче, а потом ей показалось, что опасность почти миновала. Но тут шаги внезапно оборвались.

Элиза втянула голову в плечи.

— Леди Брентфорд?

Она не ответила.

— Что вы здесь делаете?

Не было смысла притворяться черепахой. Расправив плечи, Элиза решила скрыть свое унижение за наглостью.

— На самом деле, лорд Хадден, я пришла справиться о работе. Поскольку мой заказ на иллюстрации провалился, у меня должны быть какие-то другие средства для существования.

Гриф сжал губы.

— Если это была шутка, то неудачная.

— Пища и крыша над головой не повод для шуток, сэр. Попробуйте прожить без них.

Тусклый свет немного смягчил черты его лица. Переминаясь с ноги на ногу, он откашлялся.

— Если вам нужны деньги, леди Брентфорд…

— Плата за прошлые услуги? — Она вздернула подбородок. — Благодарю, но я постараюсь сохранить остатки гордости и отказываюсь от вашего предложения, каким бы щедрым оно ни было.

— Я имел в виду…

Она хотела пройти, но он загородил ей дорогу.

— Леди Брентфорд, убедительно прошу вас выслушать меня.

— Ах, пожалуйста. — Ей вдруг стало трудно дышать. Все, чего ей хотелось, — это убежать из этой темноты и от слишком знакомого запаха его одеколона. Глотая слезы, она отшатнулась от его большого теплого тела. — Не думаю, что нам есть что с вами обсуждать. Мы уже и так слишком много сказали друг другу. Я была у мистера Уоткинса и поняла, что наше сотрудничество пришло к концу. Пусть так и будет. Значит, не судьба.

Гриф чуть замялся, но этого было достаточно, чтобы она проскользнула мимо него и бегом бросилась к выходу.

Мужчины. Сара оторвалась от бумаг в тот момент, когда в ее кабинет вошел Гриф.

— Клянусь, женщинам должно быть позволено для разнообразия управлять миром. Вы не заслуживаете того, чтобы устанавливать правила.

— Какая новая обида или оскорбление вызвали твой гнев? — Он снял шляпу, провел рукой по волосам и сел напротив нее.

— Не спрашивайте, — буркнула Сара, потянувшись за стаканом шерри.

Он ждал, когда она снова заговорит. Она иногда пробалтывалась. Но сейчас она молча глотками отпивала вино, задумчиво нахмурив брови.

Гриф сначала положил ногу на ногу, посидел, а потом встал и налил себе стакан шотландского пива. Жидкость сначала обожгла желудок, но быстро растворилась, так и не сняв напряжение.

Шарканье шагов наконец привлекло внимание Сары.

— В чем причина, что вы нервничаете, словно кошка на раскаленной сковородке?

— Не спрашивай.

Она удивилась, но удовлетворила его просьбу.

Черт, черт, черт. Было почему-то дьявольски трудно спросить о загадочном визите леди Брентфорд. Женщины, подумал он, от них можно ждать все, что угодно. Может быть, ему следовало искать убежища в монастыре, а не в борделе.

— Хмм. — Сара произнесла наконец хоть какой-то звук. — Интересно…

Гриф обернулся.

— Вы богаты, не так ли?

— Да, — ответил он.

— Насколько?

— Не жалуюсь.

— Хмм. — Кончик карандаша тихо постукивал по открытой странице.

— Черт побери, Сара, — прорычал он. — Если тебе нужны деньги, так и скажи.

— Они нужны не мне, — сказала она так, словно защищалась. — Дело в том, что после того, как я сделала шикарный ремонт в баре, я стала зарабатывать еще больше. Однако… Нет, ничего. У меня просто мелькнула мысль, но боюсь, она не очень удачная. — Одним глотком она быстро допила шерри. — Впрочем, и предыдущая, которая меня осенила, была не лучше.

Он осторожно поставил стакан.

— Что здесь делала леди Брентфорд?

— О, ты ее еще помнишь?

Как бы он ни обожал свою старую подругу, были моменты, когда ему хотелось схватить ее за полные плечи и как следует встряхнуть.

— Да, представь себе, — процедил Гриф сквозь стиснутые зубы. — А теперь, будь добра, ответь на мой вопрос.

— Незачем срывать зло на мне. — Склонив голову набок, она посмотрела на него так, словно сняла с него всю его дорогую одежду, и сразу обнажились все его недостатки, черт бы их побрал.

— Сара, — настаивал он.

— Ладно. — Она вздохнула. — Леди Брентфорд приходила узнать, сколько денег может заработать девушка в таком заведении, как «Логово».

У Грифа вдруг сжался желудок. Он было подумал, что замечание Сары о том, что Элиза ищет здесь работу, было всего лишь саркастическим ответом на его вопрос. Но… Неужели в этом есть хоть доля правды?

— Боже, что привело ее в такое отчаяние?

— Мужчины. Мужчины, которые хотят использовать ее талант в своих корыстных целях, лишить ее мечты ради своих эгоистических интересов, сломить ее дух ради собственного удовольствия.

— Каким образом? — почти шепотом спросил он.

— Ее брат, которого, между прочим, следовало зажарить на адском огне, заключил сделку с дьяволом, чтобы спасти свою никчемную шкуру. У него огромный карточный долг перед парочкой негодяев — Брайтоном и Пирсом. И поэтому Гарри старается заставить сестру помочь им в криминальном предприятии, связанном с живописью.

Гриф выпрямился.

— А брак с Брайтоном, очевидно, является частью сделки, поскольку по закону жена не может свидетельствовать против мужа.

Он снова сел.

— У вас немного бледный вид, милорд. Может, вам лучше налить себе бренди вместо виски? Один из моих клиентов совсем недавно доставил нам прекрасный контрабандный коньяк из Франции.

— Что мне надо, так это выжать всю кровь до последней капли из этого мерзавца Брайтона. Предпочтительнее — своими собственными руками.

— Довольно сильная реакция. — Сара наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. — Если учесть, что вы почти незнакомы с леди.

— Попридержи язык, пожалуйста. — Гриф ударил кулаком одной руки по ладони другой. — Расскажи мне все, что она тебе тут поведала. — Ему Элиза никогда не говорила о своих мечтах. — Все.

— Ты убьешь дракона?

При слове «дракон» Гриф вздрогнул.

— Скажем так — я намерен уничтожить огонь огнем.

Ему показалось, что свечи стали гореть немного ярче.

— Она сказала, что завтра вернется в Лит-Эбби.