Марко натянул поводья, направив своего жеребца шагом, когда покрытая гравием дорожка достигла гребня холма. В бледном полусвете раннего утра украшенный колоннами вход в имение Клейн-Клоуз казался странным, неземным сооружением, поднимаясь из моря жемчужного тумана, словно образ из причудливого сна.
— Дьявол, — пробормотал Марко, слегка поморщившись, когда поправлял поля шляпы.
Его разум еще не проснулся. Всю ночь он оставался с Винченци, беседуя и поглощая в огромном количестве бренди из отличного винного погреба герцога. И хотя прогулка верхом частично развеяла туман в его голове, во рту он по-прежнему ощущал привкус спиртного и табака.
Вдохнув полные легкие прохладного чистого воздуха, Марко повернулся в седле и оглядел пустое пространство.
Несмотря на свое состояние, он решил, что прогулка верхом была хорошей идеей. Всегда, когда начинаешь новое задание, важно ознакомиться с окрестностями. И до завтрака у него оставалось время изучить поля и леса, окружавшие имение, и составить в уме карту местности.
Несмотря на неудачное начало, у Линсли не будет причины оспорить его профессионализм теперь.
Встряхнув поводья, Марко повернул своего жеребца к конюшне. Ему нужно было побриться и принять вант ну, прежде чем он появится к завтраку. Потерев рукой щетинистый подбородок, Марко подумал, что выглядит как…
— Дьявол, — повторил он, наблюдая за лошадью и всадником, которые неожиданно материализовались из клубов тумана.
Развевающиеся темно-зеленые юбки напоминали летучую мышь в полете, спасшуюся от адских мук преисподней. Когда же видение подъехало ближе, он смог различить намек на светлые кудри под стильным кивером.
Еще раз тихо выругавшись, Марко развернул своего жеребца и вонзил шпоры в его мускулистые бока. В его нынешнем состоянии он не чувствовал себя готовым к встрече с Кейт Вудбридж.
— Ну давай, полетели!
Жеребец, с морды которого клоками падала пена, ответил громким ржанием и рванулся вперед со скоростью, на которую только был способен.
Пригнувшись к гриве, Марко проскакал через каменную арку и устремился к лугам, где серебристые завитки тумана поднимались с длинных стебельков трав. Ветер ударил ему в лицо, и он направил лошадь к дальнему концу поля, где ранее заметил тропу, ведущую вниз, к озеру.
Когда копыта жеребца уже топтали овсяницу, отбрасывая комья земли, Марко рискнул обернуться назад.
Леди явно пыталась скакать с той же скоростью, но ей мешала пыль, поднимаемая копытами его скакуна.
— Va bene, Nero. — Марко дернул поводья, и жеребец прибавил шаг. — Мы должны защитить нашу мужскую гордость — мы не можем позволить, чтобы нас нагнали мисс Вудбридж и ее кобыла.
Они молнией пронеслись мимо березовой рощи. Его кровь теперь разогрелась, изгоняя последние следы тумана из головы. Любой вызов всегда служил для него первой искрой.
Возможно, в соревновании по гребле у Кейт был какой-то шанс, но у него не было и доли сомнения, что в скачках он одержит легкую победу. Улыбнувшись, Марко бросил еще один взгляд через плечо.
Проклятие!
Гнедая кобыла все еще скакала по полю, но седло опустело и наездницы нигде не было видно.
Марко молниеносно натянул узду. Круто развернувшись, он отрезал путь ее лошади и схватил болтающиеся поводья, чувствуя в это мгновение тяжелый стук сердца в груди. Он обернул кожей руку и постарался сохранять спокойствие.
Если Кейт Вудбридж не могла придумать ничего лучшего, чем скакать сломя голову по незнакомой местности, тогда она заслужила того, чтобы сломать свою проклятую шею, решил он.
Но когда Марко привстал в стременах и в отчаянии огляделся вокруг, то почувствовал, как страх сковал его грудь. Dio Madre, падение с лошади на такой скорости всегда опасно. Летящие копыта могли сокрушить череп или растоптать тело. Кости могут сломаться как прутики…
Мерцающая изумрудная ткань неожиданно шевельнулась в светлой зелени и золоте луговой травы.
Марко пришпорил коня, направив его в этом направлении.
— Оох.
На лице Кейт появилась гримаса, когда она попыталась подняться.
— Не двигайтесь! — закричал Марко, выпрыгивая из седла.
Кейт уже стояла на ногах, которые слегка дрожали. Страусовое перо се кивера переломилось пополам, щека в грязи, но в остальном она, кажется, никак не пострадала.
Марко с рычанием выдохнул.
— A diavolo! Вам чертовски повезло, что вы живы!
Кейт выдернула несколько сухих стебельков травы из растрепанных кудрей.
— Вас мне благодарить незачем.
— Меня? Это очень по-женски — винить кого-то за свою собственную глупость. — Марко приблизился к ней. — О чем, во имя всего святого, вы думали, когда скакали за мной словно дьяволица?
— А почему вы убегали?
Марко сделал вид, что не услышал вопроса. Взяв ее за руку — отнюдь не вежливо, — он повел к утомленным лошадям.
— Слава Всевышнему, что обошлось без сломанных костей!
Сердитое выражение лица Кейт смягчилось.
— Только несколько шишек и синяков…
— Я говорил о вашей лошади, — огрызнулся он.
Кейт открыла было рот, чтобы ответить колкостью на колкость, но Марко остановил ее, снова смачно выругавшись.
— Было бы крайне жаль, если бы безвинное животное пострадало от вашей опрометчивости. Неопытному всаднику никогда не следует скакать по пересеченной местности галопом.
— Я… — Кейт закусила губу. — Я… не подумала. Вы правы. Неправильно и вопиюще эгоистично с моей стороны рисковать кобылой. Я восприняла ваши действия как вызов, и…
— А вы всегда готовы принять любой вызов, — грубовато проворчал он. Страх все еще сковывал его. — В следующий раз, когда вы захотите помериться со мной физической силой, используйте наравне с телом и мозги.
Кейт прижала к груди руки в лайковых перчатках, которые порвались в результате этих скачек.
— Я признаю свою ошибку, лорд Гираделли. Нет необходимости позорить меня и дальше.
Марко удивило ее откровенное признание.
— Как вы заметили, гордость предшествует падению, — пробормотал Марко, испытывая беспокойство от своего внезапного импульса — обнять ее и прошептать утешительные слова ей на ушко.
Со сдвинутой набок шляпой и испачканным лицом, она выглядела странно ранимой.
Горячая искра зажглась у нее в глазах, быстро рассеяв его впечатление.
— Ну, если это так, то вы, должно быть, стремились упасть прямо в преисподнюю.
— Но не с лошади, — возразил он. Первая волна облегчения сменилась справедливым гневом по поводу того, что она подвергла себя такой опасности. — Я знаю, как держать свою задницу в седле; Вряд ли это можно сказать о вас, мисс Вудбридж. Вы, может быть, опытны в гребле, но никудышная наездница.
Вместо того чтобы дать ему достойный ответ, она отвернулась и подняла с земли свой хлыст.
— Минуту! — проворчал Марко.
Крепко взяв ее за плечи, он одной рукой похлопал ее по спине и ниже.
— Позвольте мне выбить пыль из вашей…
Освободившись от него, Кейт резко развернулась. Но на этот раз Марко был наготове. Он схватил ее запястье:
— Моя реакция быстрее вашей.
— Да, я слышала, вас называют Il Serpente.
— Это не из-за моей руки, cara. — Марко насмешливо улыбнулся. — Хотите узнать, какая часть моего тела дала мне эту кличку?
Кейт покраснела.
— Моя душа, дорогая. — Марко сардонически рассмеялся. — У меня мораль змеи.
Кейт пронзила его свирепым взглядом.
— Это, похоже, самый малый из ваших грехов.
У него на губах появилась ускользающая улыбка. Что рассказала Алессандра своей близкой подруге о нем? Конечно, она не выдаст его болезненное прошлое.
— Мне и в голову бы не пришло, что члены Кружка греха занимаются детскими сплетнями. Так какие сказки рассказала вам обо мне моя кузина?
— Разумеется, Алессандра не углублялась в отвратительные подробности вашей жизни, да мне и наплевать на это.
Вздернув носик, Кейт направилась к своей кобыле.
Однако аура великого презрения была смазана ее заветной хромотой. Марко подозревал, что на ее заднем месте образовались большие синяки.
— Кто знает… — Марко подошел к ней сзади и взял ее за талию. — Вы нашли бы их весьма интригующими.
Кейт попыталась вырваться.
— Не дергайтесь. Если не хотите идти пешком до конюшни, вам потребуется моя помощь, чтобы сесть в седло. — Марко не мог удержаться, чтобы не добавить: — Но если ваша деликатная часть тела слишком болит, чтобы сидеть на жесткой коже, я могу посадить вас к себе на колени…
— Поднимите меня, — приказала Кейт. — И побыстрее.
Марко уже готов был сделать так, как она просила, когда выбившаяся прядь ее волос коснулась его щеки. Цветок апельсина и тимьян — аромат какие-то мгновения щекотал его ноздри, пока его не унес легкий ветерок.
Проклятие. Воспоминание, которое этот аромат пробудил в нем, было столь же ускользающим. Марко почувствовал, как Кейт оцепенела, и понял, что его руки все еще лежали на изгибах ее бедер. Изгибы очень комфортно подходили его ладоням, и он наслаждался этим.
— Ну же! — потребовала Кейт. — Чего вы ждете?
Лошадь заржала, когда Марко подсадил Кейт и помог ей вставить ногу в стремя.
— Возвращайтесь обратно шагом, — посоветовал он. — Сейчас еще рано, так что вы никого не встретите, направляясь в ваши комнаты. Я поеду вслед за вами позже — разумеется, если вы сможете добраться самостоятельно. Вам известно на какие измышления способны злые умы, так что будет лучше, если нас не увидят вместе без дуэньи.
— Я справлюсь, — коротко ответила Кейт.
Марко отступил назад.
— В следующий раз возьмите в сопровождающие грума. Они, как правило, опытные наездники и могут предложить полезные советы по основам верховой езды.
Когда Кейт повернула к дому, Марко услышал несколько прощальных слов, сорвавшихся у нее с языка. Включая те, что по звучанию подозрительно напоминали грубое название полового органа, сопровождаемое эпитетом «несносный».
— Эти книги действительно восхитительны. — Шарлотта вздохнула, когда закрыла том в тисненом кожаном переплете. — У меня некогда был экземпляр средневекового гербария Платериуса, пока его не продал мой покойный муж, чтобы покрыть карточные долги.
— Ох уж эти мужчины, — пробормотала Кейт сквозь сжатые зубы.
Она попыталась поудобнее устроиться на сиденье возле окна в библиотеке и поморщилась. Ее задница, должно быть, приобрела гнусный бордово-лиловый цвет от синяков.
Но самый жестокий урон был нанесен ее гордости. Обычно Кейт весьма здраво оценивала свои способности — или отсутствие оных, — что делало ее решение скакать галопом вслед за Марко еще более необъяснимым. Разумом она понимала, что надо держаться как можно дальше от графа. Но ее тело…
Кейт слегка поерзала, прекрасно отдавая себе отчет в том, что ощущения в ее плоти не имели ничего общего с недавними ушибами. Будь проклято ее тело, отвечающее этому повесе. Кейт больше не была пиратом, когда свободный дух позволял ей устанавливать собственные правда. Она должна научиться вести себя как нежно воспитанная леди, даже если она и не является токовой.
— Мужчины, — повторила Кейт на этот раз несколько громче. — Черт бы побрал большинство из них.
Отложив в сторону том с растительными гравюрами, который пролистывала, Кейт встала со стеганых подушек.
— Ой.
Шарлотта подняла глаза:
— С тобой все в порядке, моя дорогая? Я заметила, что ты ходишь несколько скованно.
— Со мной произошел небольшой инцидент во время прогулки верхом сегодня утром, но ничего страшного.
— Может быть, тебе стоит полежать до вечера, — озабоченно посоветовала подруга. — Упасть с лошади — это не шутка. Ты уверена, что ничего не сломала?
Кейт потерла попу.
— К счастью или наоборот, я упала на мягкое место.
— У тебя нет и унции защиты в этом месте, несмотря на поедаемые тобой пирожки и сласти, — сочувственно ответила Шарлотта.
— Если я полежу в горячей ванне, после того как мы посмотрим бромелин в оранжерее, все будет в порядке.
— Если ты уверена… — Поднявшись из-за письменного стола, Шарлотта осторожно сложила редкие книги в аккуратную стопку. — Разумеется, мне не терпится изучить образцы, но я буду столь же счастлива провести послеобеденное время с этими чудесными произведениями искусства. Мне так редко выпадает возможность ознакомиться c такими ценными гравюрами.
Шарлота е грустью оглядела напоминавшую пещеру комнату и резные дубовые книжные полки цвета вишни от пола до потолка.
— Могу только догадываться, сколько здесь других интеллектуальных ценностей.
— Пожалуйста, изучай сколько тебе захочется. Можешь пользоваться библиотекой когда пожелаешь, — сказала Кейт.
— Никогда бы не подумала, что герцог позволит кому-то проникнуть в его святая святых…
— Вы правы, леди Фенимор, — раздался ворчливый голос из-за полуоткрытой панели двери. — Мои предки затратили много времени — и денег, собирая эту коллекцию. Мой долг сохранить ее и передать будущим поколениям.
Кейт наблюдала за Клейном, когда он вошел в библиотеку, за его движениями — такими же жесткими и точными, как и накрахмаленные складки его галстука. Его надо было назвать Герцогом Долга, довольно язвительно подумала она. Он что, никогда не сгибается? Как и принц-регент, он, казалось, всегда носил корсет — со вставками из стали вместо китового уса.
— Как уже говорилось ранее, ваша светлость, я охотно позволю обыскать меня, если вы подозреваете, что я могла покуситься на вашу собственность. — Шарлотта, не раздумывая, ответила колкостью. — Если уж мне дана привилегия взглянуть на ваши книги.
Ноздри герцога раздулись, когда он резко вдохнул, а затем выпустил воздух.
— Вы, как моя гостья, можете наслаждаться всем в Клейн-Клоузе. В отличие от многих людей, которые бывают здесь, вы по крайней мере, похоже, цените книги.
Кейт встретилась взглядом с подругой. Она не могла понять, почему герцог был в дурном расположении духа. Впрочем, она и не притворялась, что понимает его настроения или мотивы.
— Чего нельзя сказать о вашем покойном муже, — торопливо добавил Клейн, — который продал несколько прекрасных томов редких французских гравюр в магазин гравюр и эстампов, чтобы их разрезали и продали отдельными листами. Если вас интересует мое мнение, у этого человека явно не хватало винтиков в голове.
— Да, это так, — сказала Шарлотта; ее голос оставался спокойным, но на скулах выступили красные пятна. — Но если вы подозреваете, что я была причастна к этому, то глубоко заблуждаетесь. Нет и нет. Как вы знаете, хорошо воспитанная девушка не имеет своего слова при выборе мужа. Фенимор хотел лишь получить мое приданое, и так как моя семья стремилась поскорее сбыть меня с рук, они не проявили интереса к истинным стремлениям жениха.
Шарлотта замолчала и вздернула подбородок. Несмотря на ее рост, рядом с внушительной фигурой герцога она казалась маленькой и незаметной. Шарлотта смело встретила его взгляд. Кейт могла слышать, как сталь ударилась о сталь.
— Я могла бы послать их к черту, но для этого следовало быть более взрослой и мудрой. Как зеленая девица, не имевшая никакого жизненного опыта и ни малейшего представления о жестокой реальности союза с горьким пьяницей и игроком, я была слишком наивна, чтобы помять, что из этого ничего не выйдет.
Герцог открыл было рот, словно собирался ответить, но потом закрыл.
Кейт в изумлении моргнула, поскольку никогда прежде не видела, чтобы дед лишился дара речи.
— И между прочим, — закончила Шарлотта, — это были мои книги, и их утрата угнетала меня. Но Фенимор нуждался в деньгах, чтобы оплатить карточный долг, и их художественная ценность ему была абсолютно безразлична. Однако он был крайне потрясен, когда я объяснила ему, насколько больше он мог получить у антиквара.
Клейн кашлянул, и потом достаточно долго в комнате дарило только неловкое молчание.
— О, взгляните, солнце пробилось сквозь облака, — радостно сообщила Кейт. — Сейчас самый подходящий свет, чтобы полюбоваться на только что привезенную с островов геликопию. Прошу извинить нас, сэр, но мы планировали провести оставшуюся масть дня в оранжерее.
Коротко кивнув, герцог повернулся и направился к дальнему концу комнаты, его начищенные до блеска сапоги громко стучали по натертому паркету.
— Мужчины. — Кейт бросила на подругу мрачный взгляд. — Извини. Это было невыразимо грубо со стороны Клейна. Несмотря на все его недостатки, обычно он изысканно вежлив. Хорошие манеры — еще одна обязанность герцога.
— Не волнуйся за меня, дорогая, — сказала Шарлотта, на скулах которой все еще горел румянец. — Я могу сама позаботиться о себе.
Марко прошел через застекленную створчатую дверь и присоединился к трем мужчинам на террасе.
— Итак, вы наконец добрались сюда. Я уже начал было думать, что вы нашли более веселую компанию в Лондоне, — насмешливо приветствовал его лорд Таппен. Повернувшись к двум другим, он пояснил: — У графа нет недостатка в приглашениях на разные интимные развлечения.
— Именно это я и слышал, — сказал фон Зайлиг. — Похоже, вы совсем не изменились со времен вашего пребывания в Берлине. Все тот же повеса.
Марко прижался бедром к каменным перилам и зажег сигару.
— Похоже, что и вы не изменились с тех пор. Такой же отсталый консерватор.
Пруссак ответил улыбкой на плотно сжатых губах.
— От вас я принимаю это как комплимент.
— Не стоит, — протянул Марко, хотя полковник ему скорее нравился.
Он был сдержанным и серьезным и мог поговорить на самые разные темы. Чего нельзя было сказать о большинстве членов дипломатического корпуса, находящегося сейчас в Англии.
Вронский грубо расхохотался:
— Граф прав, фон Зайлиг. Вы слишком много работаете.
— Да. У Пруссии множество дел перед подготовкой к предстоящему мирному конгрессу в Вене. — Полковник Рамного помедлил. — Вы знаете, что они говорят: король Пруссии подумает за всех, король Баварии будет пить за всех, император России будет один любить за всех, а император Австрии за всех заплатит.
Марко и Таппен засмеялись шутке, а у Вронского, же, испортилось настроение.
— Царь Александр великий и добрый правитель. Действительно, он наделен божественным интеллектом и прекрасной внешностью, и неудивительно, что россияне называют его ангелом.
— А леди в Европе называют его полностью противоположным словом, — вставил фон Зайлиг. — Как и его бабка Екатерина Великая, царь Александр известен своим сексуальным аппетитом. Теперь, когда он помог победить Наполеона, Александр двигается к новой, девственной территории.
— Мы, русские, ничего не можем поделать с тем, что умеем обращаться со слабым полом. — Вронский повернулся к Марко и бросил на него хитрый взгляд. — К слову, лорд Гираделли, я слышал, что вам нет равных в знаниях ночных лондонских притонов. Я хотел бы получить от вас информацию о лучших борделях в городе.
— Это зависит от того, что именно вас интересует.
Марко ухмыльнулся.
Вронский облизнул губы.
— Впрочем, я могу написать несколько предложений на этот счет и отмечу, чем знаменито каждое из этих мест.
— Отлично! Отлично! — Русский хлопнул его по спине. — Я знал, что могу рассчитывать на вас!
— Вчера вечером я заметил, что вы знакомы с лордом Винченци.
Таппен стряхнул пепел с кончика своей сигары.
— Si, мы ходили вместе в школу, — ответил Марко. — А с Рошамбером мы знакомы с Милана.
— Прямо сейчас они прогуливаются верхом. У герцога конюшня с прекрасными чистокровными лошадьми, и он любезно предоставил их нам, пока мы находимся здесь.
Герцог — щедрый хозяин, подумал Марко. Уже осмотрев первоклассных лошадей в конюшне, он знал, что на подкованных железом копытах стоят небольшие состояния.
— Я бы получил удовольствие, попробовав одну-другую, — тихо заметил он.
— И я тоже, — заявил Вронский. — В Санкт-Петербурге восхищаются моим искусством наездника.
Русский дворянин не только хвастун, но и шут, решил Марко. Только полный дурак способен делать подобные заявления вслух.
— Уверен, вы роскошно смотритесь на огромном черном медведе, — сказал он преувеличенно невинно. — Но здесь, в Англии, мы ездим на лошадях.
Таппен и фон Зайлиг засмеялись.
Поглаживая упавшие концы усов, Вронский попытался скрыть раздражение.
— Ха-ха-ха. Вижу, вы очень остроумны. С вами надо держать ухо востро.
— Со мной? — Марко небрежно пожал плечами, закуривая сигару. — Не обращайте внимания, если раздражаю вас. Я раздражаю абсолютно всех.
— За исключением леди, разумеется, — заметил Таппен, подмигнув беседующим.
С некоторым исключением. Марко выпустил кольцо дыма, вспомнив недавнюю встречу с Кейт. Она определенно не проявила никакого интереса к оказанному им вниманию. Не то чтобы он винил ее в этом — его поддразнивания были нарочито вызывающими.
— Не похоже, что у Гираделли будет шанс проявить свою отвагу и мастерство в общении с противоположным полом. Все дамы здесь — уважаемые леди, — сказал фон Зайлиг. — Разве ваш английский кодекс чести не подразумевает это?
— Ну-ну, как дипломат, вы прекрасно знаете, что правила никогда не бывают строго черными или белыми. Всегда существуют нюансы в виде серых оттенков. И всегда есть место для переговоров, — заметил Таппен. — Герцогиня Дюксбери, которая здесь сопровождает брата, отличимый пример. Она вдова, и ей разрешается некоторая вольность в поведении, если все делается в тайне.
Поглаживая усы, Вронский оценивающе прищурился.
— О, Англия нравится мне все больше и больше.
— Но вы правы, полковник, когда речь идет о незамужних молодых леди благородного происхождения. Джентльменам не положено заигрывать с ними, — продолжил Таппен. — Кстати, никому не посоветую легкомысленно отнестись к внучке герцога. Поступить так — значит напроситься на серьезные неприятности.
Неприятности. Когда Марко еще раз затянулся сигарой, конец ее ярко вспыхнул. Это было мягко сказано. Искать дальнейших контактов с Кейт Вудбридж — все равно что играть с огнем. Линсли четко дал понять, что здесь его задание сводится к простому наблюдению.
Но в то же время его неудержимо тянуло к огню. Словно мотылька на пламя.
— Жаль, — заметил Вронский с похотливой улыбкой. — Я не прочь был бы заманить красотку в свою постель.
При этих словах фон Зайлиг нахмурился.
— Придерживайтесь уважительного тона, когда говорите о мисс Вудбридж.
Русский закатил глаза.
— Вы, пруссаки, как всегда, несгибаемы, — пробормотал он.
— Мы не ведем себя как варвары.
— Не сыграть ли нам партию в бильярд перед ужинном? — предложил Таппен.
Марко отмахнулся от его предложения.
— Идите в бильярдную, а я зайду в конюшню и посмотрю, вернулись ли те, кто отправился на прогулку верхом.
Бросив на землю окурок сигары, он втоптал его ботинком, стараясь заодно растоптать внезапный взрыв раздражения. Замечания русского о Кейт звучали грубо, но его не касались. Он оказался здесь не для того, чтобы играть благородного рыцаря в блестящих доспехах — роль, на которую никак не годился. Только его задание имело значение.
Кроме того, Кейт вполне способна постоять за себя.