– Может быть, нам следовало купить что-нибудь и для вас? – спросила Софи.

Они сидели в залитой ярким утренним светом комнате для рукоделия, где тетушка только что обсудила меню на сегодняшний день с экономкой.

– Нет-нет, мне нужны только нитки для вышивания, дорогая, – ответила Гермиона. – Я передала образцы Джорджи. Ты уверена, что вы вдвоем справитесь без меня?

– Разумеется, тетя, все будет в порядке, – заверила ее Софи.

Она утаила от Гермионы, что они с сестрой намеревались, кроме всего прочего, заехать в книжный магазин Хэтчарда. Тетушка не была любительницей чтения.

– Признаюсь, я устала от бесконечных выездов в город, – сказала Гермиона, разглядывая жилет, который сейчас шила. – Ты не представляешь, как я рада, что проведу весь день дома за рукоделием. К моему удивлению, работа над подарком Эдварду ко дню рождения продвигается очень быстро.

– Прекрасно, – проговорила Софи, завязывая под подбородком ленты шляпки. – До свидания, скоро увидимся!

Итак, одно препятствие, стоявшее на пути осуществления ее планов, было преодолено. Оставалось второе. К сестре требовался более хитрый подход. Но Софи была уверена, что справится и с этой проблемой, когда придет время.

У Джорджианы, судя по всему, были свои мысли на этот счет. Как только сестры сели в экипаж и он покатился в сторону Бонд-стрит, она повернулась к Софи и положила руку ей на бедро.

– Я жду твоих объяснений.

Софи отвернулась к окну.

– По поводу чего?

– Ты прекрасно это знаешь. Прошлым вечером ты исчезла в темных аллеях Воксхолла.

– Я уже говорила, что сошла с основной тропы и заблудилась в зарослях кустарника. – Она помолчала. – Там было темно.

– Там было темно, – повторила сестра. – Ха! И ты хочешь, чтобы я поверила, что вот это красное пятнышко на твоей шее, похожее на след от зубов любовника, оставила ветка рододендрона?

– Не говори ерунды, у растений нет зубов, – отрезала Софи и быстро перешла в наступление: – Кстати, откуда тебе известно, что в порыве страсти любовники оставляют на теле друг друга следы от легких укусов? И откуда ты знаешь, как они выглядят?

Джорджиана с яростью развернула лист бумаги – список того, что нужно было купить.

– Я вдруг вспомнила, что тетя Гермиона просила меня, кроме ниток для вышивания, купить еще несколько пуговиц. Но давай сначала заедем к мадам Лафорж и выберем кружева…

Больше во время поездки они не заговаривали о происшествии в Воксхолл-Гарденз.

К счастью для Софи, сестра быстро увлеклась походами по магазинам и покупкой всякой всячины. Софи изо всех сил старалась изобразить приподнятое настроение и весело болтала с Джорджианой, но на сердце у нее было тревожно.

Угрозы Дадли и требования Джорджи дать объяснения… О таких ситуациях говорят: между молотом и наковальней. Именно так она себя и чувствовала.

А тут еще возник из небытия Камерон.

При воспоминании о нем Софи почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, и она плотнее запахнула шаль. Увидев его, почувствовав его, ощутив вкус его поцелуев, Софи испытала ни с чем не сравнимую радость бытия. И это было плохо. Камерон оставался все таким же диким, неудержимым, непредсказуемым, как и прежде. Такой человек может довести до беды.

– Много лет назад я приняла правильное решение, – прошептала Софи, надеясь, что вслух произнесенные слова добавят ей уверенности в себе.

– Ты что-то сказала? – спросила Джорджиана, взглянув на сестру поверх вороха искусственных розочек из шелка.

– Я… я спросила, не пора ли нам отправиться в магазин Хэтчарда?

– Да, сейчас приказчик завернет мои покупки, и мы двинемся дальше.

В книжный магазин они пошли пешком.

– Ты ищешь какую-то определенную книгу? – спросила Джорджиана, когда сестры переступили порог.

– О, я хочу порыться в книгах о садоводстве, – ответила Софи, украдкой бросив взгляд на высокие часы, стоявшие в центре зала. – Папа был бы рад, если бы мы подарили ему руководство по выращиванию роз.

– Прекрасная мысль, – поддержала ее Джорджиана. – Я помогу тебе выбрать книгу.

– Может быть, ты лучше поднимешься на второй этаж и посмотришь гравюры Аккермана с образцами модной одежды?

– Нет, – решительно заявила Джорджиана. – И знаешь, отдел книг по садоводству находится в отдельной нише. Там почти не бывает покупателей, поэтому у нас будет возможность поболтать на разные темы, не опасаясь, что нас подслушают.

Софи подавила невольный вздох. На ее глазах сестра, похожая на милого пушистого котенка, превращалась в независимую хищницу с острыми когтями.

– Ну, начинай изливать свои восторги по поводу Энтони, я готова тебя слушать, – сказала Софи, делая вид, что просматривает книги на первой полке шкафа. – Не стесняйся, выплескивай свои эмоции.

– Вообще-то я хотела бы поговорить о тебе, а не о себе.

Софи достала с полки какой-то тонкий томик в кожаном переплете и стала листать его.

– Недди – скучный тип, – проговорила она. – Свой самый выдающийся поступок он, пожалуй, совершил в прошлом месяце, когда спас мопса миссис Эдисон, – достал его из пруда.

Джорджиана взяла сестру за подбородок, приподняла ее голову и внимательно всмотрелась в лицо.

– Что ты делаешь, Джорджи?

– Смотрю, не вырос ли у тебя нос. Помнишь, в детстве ты читала нам с Пенелопой сказку о том, что у всех лжецов вырастает длинный-предлинный нос. Кстати, у тебя в руках книга по пчеловодству, и ты держишь ее вверх тормашками.

Захлопнув книгу, Софи поставила ее на полку.

– Честно говоря, если бы я тебя плохо знала, то спросила бы сейчас, не завела ли ты какую-нибудь тайную интрижку?

– Я?! – Голос Софи едва не сорвался. Она откашлялась и продолжала: – Ты сошла с ума, Джорджи!

– Да-да, понимаю, это звучит смешно. Ха, ха, ха!

– Ха, ха, ха, – попыталась вторить ей Софи, но у нее это вышло неубедительно.

Улыбка внезапно сошла с лица Джорджианы.

– В последнее время ты ведешь себя как-то странно, Софи. Ты не похожа сама на себя. Бродишь по городу по ночам, у тебя измята одежда, ты отвечаешь невпопад. – Джорджиана испытующе смотрела на сестру. – И знаешь, что меня больше всего беспокоит? Выражение вины в твоих глазах. Что-то случилось, Софи, я это чувствую. Почему ты не поделишься со мной? Ведь я могла бы помочь.

«Боже упаси», – подумала Софи. Одна мысль о том, что Джорджиану могут втянуть в омут шантажа, заставляла Софи содрогнуться от ужаса. Родители Энтони и так были недовольны выбором сына, считая, что Джорджиана ему не пара. Даже намека на скандал хватило бы для того, чтобы они настояли на разрыве помолвки.

– Нет, нет, я сама со всем справлюсь.

Софи взглянула на часы. Время играло сейчас важную роль: менее чем через месяц Энтони с родителями должен был приехать в Террингтон на ежегодный бал, посвященный началу охотничьего сезона. И это событие знаменовало бы начало предсвадебных торжеств. Сама свадьба должна была состояться через неделю после бала. Софи необходимо было каким-то образом сдержать натиск Дадли и Мортона до той поры и не позволить им разрушить счастье Джорджианы.

– Не беспокойся, – продолжала Софи, – надеюсь, что скоро я решу все проблемы.

Джорджиана бросила на сестру сердитый взгляд.

– Твой нос вырос еще на дюйм.

– В том, что я говорю, нет ничего смешного, – заявила Софи и, стараясь избежать проницательного взгляда сестры, отвернулась, пошла вдоль полки с книгами.

Однако вскоре она услышала за собой шелест шелковых юбок и с досадой подумала: ее сестра, как репейник, от которого не отвяжешься.

– Я ненавижу этот тон, так обычно говорят взрослые с несмышлеными детьми. Черт подери, я уже не ребенок, Софи.

– Не сквернословь, – машинально одернула ее старшая сестра.

– А ты не провоцируй меня.

– Я… – Софи снова взглянула на часы. – Давай поговорим об этом позже, хорошо? А сейчас мне надо… выйти на минутку на улицу.

– Куда ты идешь?

– Это не имеет значения. Я скоро вернусь. – У Софи не было времени изворачиваться или что-то объяснять сестре. – Умоляю, Джорджи, сделай одолжение – не висни на моих ногах, как тяжелая гиря. Я непременно должна выйти сейчас на улицу. Это для меня очень важно.

Выражение лица Джорджианы смягчилось:

– В таком случае можешь рассчитывать на меня.

– Спасибо, – сказала Софи, вздохнув с облегчением. – Обещаю, я надолго не задержусь.

Подобрав юбки, она повернулась и направилась к двери.

Перейдя Пиккадилли торопливым шагом, Софи вошла в Грин-парк и направилась по усыпанной гравием дорожке в дальний конец лужайки. Она сразу же заприметила место, которое описывал ей Камерон, – каштановую рощицу рядом с живой изгородью из подстриженных декоративных кустарников. Под густой сенью деревьев можно было укрыться от нескромных взглядов посторонних.

– Иди сюда, – услышала она знакомый голос из-за толстых стволов с грубой корой.

Софи ускорила шаг, чувствуя неизъяснимое волнение. «Нельзя поддаваться искушению и отвечать на страсть, как бесстыдная девка, – напомнила она себе, спеша на зов Камерона. – Ты же благовоспитанная, практичная девушка, Софи Лоуренс, которая никогда не теряет осторожности».

Но если твоя жизнь неудержимо летит в тартарары, разве станешь задумываться о том, что у тебя одним грехом стало больше?

Выглянув из зарослей, Камерон увидел Софи. Подобрав юбки, она спешила к рощице через лужайку. Ее движения были грациозны, легки, воздушны, словно полет бабочки. Камерон почувствовал сильное сердцебиение. В нем вновь пробудились воспоминания… Тряхнув головой, Камерон постарался отогнать мысли о прошлом.

– Не оглядывайся, – прошептал он, не сводя глаз с медово-золотистых локонов, которые развевал ветерок, а затем громко позвал Софи: – Иди сюда!

Поколебавшись, Софи вошла в рощицу под сень деревьев. Ее лицо раскраснелось, дыхание было прерывистым.

– Ты пришел, – сказала она с трепетной улыбкой. – Я подумала, что наша вчерашняя встреча, возможно, была всего лишь плодом моей фантазии, обостренной выпитым за ужином вином.

– Твои поцелуи отдавали шампанским, – напомнил Камерон.

«И еще чем-то невыразимо сладким», – добавил он про себя.

Румянец на ее щеках стал еще гуще.

– Боюсь, что алкоголь сыграл со мной злую шутку. Не в моем обычае…

– Целоваться в кустах с незнакомцами в масках?

– Вот именно. Ты же знаешь, я всегда была трезвой, здравомыслящей девушкой.

Камерону на мгновение показалось, что в голосе Софи сквозит сожаление. Впрочем, возможно, он принял желаемое за действительное.

Он сделал глубокий вдох и ощутил исходивший от Софи пьянящий цветочный аромат. Огонь вспыхнул в его крови. «О, только не это…» – пронеслось в голове Камерона. Но было уже поздно. Ток забурлившей в жилах крови заглушил голос разума, а в душе проснулась тоска, которую, как ему казалось, он давно вытравил.

– Но вместе с тем ты умела быть чувственной и грешной, Софи, – прошептал Камерон, заключив ее в объятия. – Или ты забыла те солнечные волшебные моменты, которые мы пережили в юности?

– Как я могла забыть их? – Она провела рукой по линии его подбородка, а потом жадно коснулась губами щеки. – Но сейчас греху нет места в моей жизни.

– Неужели?

Камерон провел языком по ее губам, и Софи едва сдержала стон.

– Это так, Камерон. От меня зависит будущее моих близких, моей семьи. – Она тяжело вздохнула. – Я нужна им. Нужна сейчас больше, чем прежде.

– А как же твои потребности и желания, Софи? – спросил Камерон, обхватив ладонями ее лицо.

– Я… – от волнения голос Софи пресекся.

– Не говори только, что у тебя нет желаний, – прошептал Камерон, касаясь языком пульсирующей на ее шее жилки.

И эта ласка лишила Софи самообладания. Утратив самоконтроль, она громко всхлипнула и засунула руки под рубашку Камерона. Ее ладони коснулись его обнаженной груди.

– Я не могу отрицать, что у меня есть желания. – Ее пальцы дотронулись до соска Камерона. – Но…

Желание счастья проснулось в душе Камерона, вытесняя из нее свойственный ему цинизм, который он так долго и тщательно взращивал. О, как ему не хватало теплоты Софи, ее смеха, ее дыхания, ласкающего кожу!

С отчаянным стоном Камерон положил ладони на ее упругую грудь, стянутую корсетом.

– О боже, как бы мне хотелось разорвать эту проклятую ткань… – Он стал судорожно расстегивать ее корсаж. Шаль соскользнула с плеч Софи и упала на поросшую мхом землю. – К черту эти кружева!

– Кэм… Кэм… – простонала Софи. – Я не могу следовать своим желаниям, не могу отдаваться на волю бурных чувств и необузданных порывов. Это слишком опасно.

Она отстранилась, стараясь сдержать выступившие на глазах слезы.

– Ах да, конечно, это опасно, – пробормотал Камерон, пытаясь взять себя в руки. – Кстати об опасности. Именно она снова свела нас. Понятия не имею, что за дела у тебя с лордом Дадли, но прими к сведению: это очень опасный человек.

– Я знаю, – прошептала Софи, – знаю…

Он коснулся ее подбородка.

– Надеюсь, ты не по доброй воле искала с ним встречи?

– О Господи, нет! Конечно, нет! Но как ты узнал об этом? И каким образом у тебя оказались серьги моей матери?

– Я часто бываю в «Волчьем логове», но не ради того, о чем ты могла подумать. Бывший владелец заведения – мой друг. Как и Сара, которой «Логово» принадлежит теперь. Я случайно стал свидетелем вашей с Дадли встречи и увидел, как небольшой сверток перекочевал из твоих рук в его карман. Скажем так, любопытство – один из моих многочисленных пороков. Я залез к нему в карман и…

Софи ахнула:

– И ты еще говоришь об опасности! Разве можно было подвергать себя такому риску?

– Поверь, Софи, я с опасностью давно уже на короткой ноге. Мы, можно сказать, неразлучны. Ты и представить себе не можешь, как часто я рисковал и какими ужасными вещами занимался с тех пор, как мы расстались.

Кровь отхлынула от лица Софи, оно стало белым как мел.

– Но сейчас речь идет о Дадли, – продолжал Камерон. – И поскольку он беспечен, а я умен, у тебя нет причин для беспокойства. Но самой тебе эту гадюку не переиграть. Поэтому расскажи, что тебя связывает с Дадли. Теперь твоя очередь объясняться.

Софи тяжело вздохнула, и от ее дыхания листочки на ближней ветке затрепетали.

– Месяцев шесть назад лорд Дадли и его друг, мистер Мортон, приезжали в гости к… – она на секунду запнулась, – … маркизу Уолкотту.

При упоминании этого имени Камерон насторожился. Уолкотт был самым непримиримым его врагом.

– Он подошел ко мне на одном из местных праздников, отвел в сторонку и стал угрожать, что уничтожит нашу семью, если мы не откупимся.

Камерон нахмурился:

– Полнейшая чушь. Какой смысл шантажировать приходского священника? Дадли наверняка хорошо известно, что у твоего отца нет ничего, кроме скромного дохода.

– К сожалению, он утратил чувство реальности. – Софи закусила нижнюю губу. – Папа плохо понимает, что творится вокруг, он не смог бы ответить на вопросы лорда Дадли, даже если бы захотел.

– А чем именно угрожает Дадли?

Софи потупила взор.

– Речь идет о каких-то старых церковных документах.

Софи так и не научилась лгать. По ее тону Камерон понял: она о чем-то умалчивает. Но решил не настаивать пока на том, чтобы Софи рассказала ему все без утайки.

– Неужели в этих документах кроется настолько ужасная тайна, что Дадли и Мортон могут использовать ее против семьи Лоуренс? Я не могу себе представить, что вы стали объектом серьезного шантажа.

Софи натянуто улыбнулась.

– Я тоже не могла себе этого представить. Насколько мне известно, лет шесть назад отец подписал какие-то церковные документы, подтверждающие, что он присвоил деньги из частного благотворительного фонда епископа. Уверю тебя, мы в нашем доме не истратили ни одного незаработанного пенни.

– Но секретарь епископа мог бы свидетельствовать в пользу твоего отца и защитить его честное имя.

– К несчастью, мистер Перкинс умер год назад, а его место занял настоящий буквоед, который педантично следует всем инструкциям. Я не могу рассчитывать на его помощь.

– А ты уверена, что эти компрометирующие документы действительно находятся у Дадли?

– Да. Он мне их показывал. Их содержание можно толковать по-разному, но даже тень общественного скандала способна расстроить помолвку Джорджианы. – Выражение лица Софи выдавало ее сильное беспокойство. – Если жених ее бросит, она скорее всего до конца своих дней проживет в Террингтоне, превратившись в одинокую старую деву. Да и Пенелопа вряд ли обретет свое счастье. Я не могу позволить, чтобы мои сестры потеряли надежду на светлое будущее.

– Значит, ты платила Дадли и его приятелю за молчание?

Софи с удрученным видом кивнула:

– Да, я пыталась выиграть время.

– Для чего?

– Не знаю. Я надеялась, что придумаю, как выйти из положения. – Софи вскинула голову, не желая поддаваться отчаянию. Слезы блестели на ее глазах. – Дадли требовал от меня все больше и больше. Боюсь, что теперь, потеряв серьги, он потребует невозможного, предложит мне то, на что я не смогу пойти… А если учесть, что свадьба уже на носу… – Софи едва сдерживала слезы. – Впрочем, я найду способ уладить все проблемы.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Камерону захотелось улыбнуться. Как бы громко Софи ни заявляла о своей осторожности, она всегда была готова очертя голову ринуться в любую схватку, если того потребуют обстоятельства. В юности они вместе пережили много опасных приключений.

– Я хорошо знаю твой характер, но… – начал было Камерон, но осекся, заслышав приближающиеся шаги.

– Черт подери, – пробормотала Софи, заметив мелькавшую среди деревьев знакомую фигуру.

Глаза Джорджианы были круглыми от изумления.

– Это не то, о чем ты подумала, – пролепетала Софи.

Высвободившись из объятий Камерона, она стала поспешно поправлять одежду.

– О… – вырвалось у Джорджианы.

– Я тебе все объясню.

– Да уж, пожалуйста, объясни, – сказала Джорджиана, разглядывая измятый корсаж сестры. – Мне было бы крайне интересно знать, что здесь происходит.

Камерон спокойно отошел в сторонку и застегнул сюртук.

– Природа творит чудеса, – проговорил он. – Никогда не подумал бы, что неуклюжий гадкий утенок по имени Джорджи-Порджи когда-нибудь превратится в прекрасного лебедя. – Камерон улыбнулся, увидев, что Джорджиана открыла рот от изумления. – Позвольте поздравить вас с грядущей свадьбой, мисс Джорджиана.

– Камерон? Это Камерон Фэннинг?

– Собственной персоной, – подмигнув, сказал Камерон. – Хотя в силу определенных причин теперь я ношу фамилию Даггет.

– Но мы все думали, что вас уже нет на этом свете! – выпалила Джорджиана и тут же покраснела от смущения. – О, простите, я выразилась довольно грубо…

– Вовсе нет. Любой разумный человек пришел бы к подобному заключению. В вашем возрасте я нарушал все возможные правила и запреты, хотя понимал, что такое поведение ведет к саморазрушению.

Джорджиана смотрела на него с неприкрытым любопытством. Ее взгляд скользил по его широким плечам, узкой талии, длинным мускулистым ногам.

– Вы хорошо сохранились, несмотря на выходки бунтарской юности.

– Образ жизни всегда накладывает свой отпечаток на человека, хотя порой окружающие не замечают этого, – пояснил Камерон и, видя, что Джорджиана удивленно подняла бровь, добавил: – Когда-нибудь вы поймете, что я имею в виду.

Джорджиана нахмурилась:

– Ваша снисходительность вызывает отвращение, мистер Даггет.

– Пусть так, но это не свидетельствует о том, что я не прав.

– Ну, если уж мы заговорили о том, кто прав и кто виноват, то не объясните ли вы мне оба, как вы додумались устроить тайное свидание средь бела дня?

Софи поежилась под пристальным взглядом сестры, которая с укором смотрела на нее.

– Это не свидание, – поспешила с объяснением Софи, – а…

– Деловая встреча, – подсказал Камерон. – Вашей сестре понадобился человек, который тайно провел бы кое-какое расследование и навел бы справки о людях, занимающихся темными делишками. Я вызвался помочь ей.

– Ха! Я так и знала, что у Софи серьезные проблемы!

– Да, это правда, но пока я не могу рассказать тебе о них более подробно.

Камерон испытующе посмотрел на нее:

– Ты считаешь, что поступаешь правильно, Софи? Я на собственном опыте знаю, что молчание порой больше наносит вреда, чем приносит пользы. Человек, которого держат в неведении, иногда совершает опрометчивые поступки, пытаясь узнать правду.

– Возможно, со временем я пересмотрю свое мнение. Но пока это все, что я могу обещать.

Софи полагала, что Камерон не знал, до какой степени порочны Дадли и Мортон, и ей не хотелось посвящать его в подробности этой истории.

– Ну что ж, это справедливо, – согласился с ней Камерон.

Джорджиана бросила на него обиженный взгляд.

– Я думала, вы на моей стороне. Когда я была маленькой, вы всегда вступались за меня.

– Давайте раз и навсегда договоримся, милые леди, – с сардонической улыбкой произнес Камерон. – Не надо искать во мне благородного идеалиста, иначе вам придется сильно разочароваться. Я всегда преследую только собственные интересы. Можете считать меня черствым и бездушным, но это так.

Джорджиана закусила губу.

– Но вы только что сказали, что готовы помочь Софи.

– Это не совсем так, дорогая, – вмешалась сестра. – Мистер Даггет готов выполнить для меня кое-какую работу. Оказание помощи и оказание платной услуги – это не одно и то же.

Джорджиана сердито фыркнула.

– Значит, я прервала обсуждение условий контракта, так выходит? – насмешливо спросила она.

– Довольно, Джорджи, – одернула ее Софи. – Ты ведешь себя, как ребенок. Возвращайся, пожалуйста, в книжный магазин, я приду, как только мы с мистером Даггетом закончим переговоры.

На глазах Джорджианы навернулись слезы.

– Хорошо, – сказала она и, подобрав юбки, повернулась, чтобы уйти. Но неожиданно остановилась и взглянула на Камерона: – Я тоже хочу, чтобы вы кое-что приняли к сведению, мистер Даггет. Зарубите себе на носу: если вы еще раз обидите мою сестру, Энтони сделает из вас фарш.

С этими словами Джорджиана удалилась.

– Кто такой Энтони? – спросил Камерон, когда она скрылась за деревьями.

– Ее жених, – ответила Софи. – Он лихо обращается с кавалерийской саблей.

– А… – протянул Камерон и коснулся золотой серьги, висевшей в его ухе. – К счастью, я тоже.

– Значит, ты служил в армии?

– В своей жизни я брался за множество дел, был и военным, и дураком.

– А кто ты теперь? На тебе одежда, сшитая модным портным. – Она взглянула на его серьгу. – Дорогие побрякушки. Похоже, у тебя водятся деньги. – Внезапно в голову Софи пришла ужасная мысль. – Может быть, ты женился на богатой наследнице?

Выражение лица Камерона оставалось непроницаемым.

– Нет, я сам зарабатываю себе на жизнь, – сказал он. – Хотя, думаю, ты будешь шокирована, если узнаешь, каким способом я это делаю. – Камерон прошелся между деревьев, и под его сапогами зашуршала опавшая листва. – Я пробираюсь в городские особняки и сельские поместья аристократов и похищаю их ценности. В основном это драгоценности, но попадаются также живописные полотна и другие предметы искусства.

– Ты… вор? – тихо спросила Софи, глядя ему в глаза.

– О, у меня тоже есть совесть. Я обворовываю только тех, для кого потеря побрякушек не слишком накладна. Но в общем и целом ты права: то, чем я занимаюсь, – ужасно. Я заслуживаю звания жестокого ублюдка.

Софи вздрогнула при слове «ублюдок».

– Да, ублюдка, – повторил Камерон. – Мы оба знаем позорную тайну моего происхождения.

– Не надо называть себя так. Правда состоит в том…

– Правда не имеет никакого значения, – перебил ее Камерон. – Я ничего не могу доказать. Как ты думаешь, кому поверит общество – мне или моему знаменитому единокровному брату?

Софи отвела глаза в сторону. Она знала, что Камерон не ждет ответа на свой вопрос.

– Неужели именно это заставило тебя вести столь постыдный образ жизни? Ты решил таким образом отомстить обществу за несправедливое отношение к тебе?

Камерон издал смешок.

– Я давно уже убедился, что понятие чести существует только в книгах. Впрочем, как и пираты. Я живу по своим собственным правилам. И как оказалось, подобный образ жизни чертовски подходит для таких парней, как я.

– Я тебе не верю.

– Прости, что лишаю тебя иллюзий, но все, что я сказал, правда. Я отпетый негодяй. – Теперь в улыбке Камерона не было теплоты. – Но невзирая на свои представления о морали, я помогу тебе.

Софи нужно было время, чтобы справиться с противоречивыми эмоциями. Она медленно наклонилась и подняла с земли шаль.

– То, что ты наговорил Джорджиане, было ловким враньем, – наконец произнесла она. – Но даже если бы я хотела нанять тебя, у меня нечем было бы тебе заплатить. – Софи вдруг стало холодно, несмотря на солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь кроны деревьев, и она накинула на плечи шаль. – Спасибо, что ты вернул мне мамины серьги. Я действительно благодарна тебе, но…

Софи замолчала. Она убеждала себя в том, что была права, отвергнув этого человека много лет назад. По его собственному признанию, он превратился в человека, который недостоин любви и восхищения.

– Но будет лучше, – собравшись с силами, продолжала Софи, – если мы на этом прекратим общение. Послезавтра я возвращаюсь домой, и наши пути вряд ли еще когда-нибудь пересекутся. Я была рада узнать, что ты жив и здоров.

– Софи, я советую тебе принять мое предложение, – сказал Камерон и поспешно добавил: – Я сделал его не из альтруизма. По некоторым причинам мне самому хочется повнимательнее приглядеться к Дадли и его приятелям.

Софи тряхнула головой. Дело было даже не в постыдном образе жизни Камерона, а в том, что ей не хотелось подвергать его опасности.

– Ты и так уже не раз рисковал жизнью ради меня. Я никогда не прощу себе, если с тобой по моей вине что-нибудь случится.

Камерон загадочно улыбнулся.

– Уверяю тебя, я сумею позаботиться о себе. Мои друзья подтвердили бы это.

– О, Камерон, боюсь, у нас ничего не получится. Мы оба сильно изменились, – сказала Софи, коснувшись своих припухших от поцелуев губ.

– Прошу тебя, доверься своим инстинктам.

У Софи перехватило горло. Искушение отдаться на волю чувств было так велико. Рядом с сильным широкоплечим Камероном Софи казалась себе маленькой и слабой.

– Нет, – прошептала Софи, – я не могу позволить себе это.

Камерон отвернулся и сделал вид, что наблюдает за кружением пылинок в столбе солнечного света. Ветерок играл его длинными волосами.

– В таком случае, прощай, – сказал он и зашагал прочь.

Вскоре его тень исчезла за деревьями.

– Прощай, – прошептала ему вслед Софи и смахнула катившуюся по щеке слезу.

Только глупцы пытаются вернуть прошлое. Того Камерона, которого она знала когда-то, больше не существовало, он превратился в фантом, смутное воспоминание. А человек, возникший из небытия, оказался брутальным незнакомцем.

– Прощай… – повторила Софи.