Пока все это происходило в Центральном парке, большая часть Южного Манхэттена была охвачена огнем благодаря неуклюжей корове госпожи О'Лири.

В 1882 году муниципальная пожарная служба еще не появилась, так что в борьбе со стихией городу приходилось полагаться на добровольцев. К несчастью, организации волонтеров состояли из бандитов и головорезов, крепко связанных с различными группировками политических конкурентов. По сути, они представляли собой не более чем уличные банды с шлангами наперевес. Пожарные отряды выступали под звучными именами: «Почетные Дубы», «Селедочные Брюшки», «Старый Хлам» и «Леди Вашингтоне»; их члены были полностью лояльны своим спонсорам и политическим лидерам.

Поэтому члены «Большого Шепеля» – компании, принадлежавшей Боссу Твиду, – тратили больше воды на полив «Твердолобых Усатых Очкариков» из компании Рузвельта, чем на сам пожар.

И таким образом, поскольку никаких соответствующих мер предпринято не было, Великий Пожар 1882 года стал неуклонно продвигаться на север.

* * *

Мириады каменных осколков, безумных головных уборов, искореженных инструментов, дымящихся карнавальных костюмов, облаченных в балахоны монахов, Ряженых и альбиносов ссыпались в Бельведерское озеро.

А на дальнем берегу мы тем временем выбрались из водоема и рухнули у ног короля Ягелло. Нам удалось избежать нападения аллигатора или боа-констриктора; изголодавшиеся зверюги предпочли упитанных альбиносов нашим худым жилистым телам. Мы наблюдали, как замок рассыпался в прах, белые перья плавно кружили над нами, и парк уже наводнялся печальными клоунами.

– Какая жалость, – вздохнул Тедди.

– Я уверена, его отстроят заново, – сказала Лиза.

– Да я не о том. Я имею в виду, что с удовольствием померялся бы силами с какой-нибудь из этих крокодил.

Спенсер пробурчал:

– Они к вашим услугам, милости просим.

– Молодой человек, я был бы рад поздравить вас, – пророкотал Рузвельт, и Спенсер выпятил грудь: теперь он был готов и совсем не прочь получить заслуженную похвалу.

– Вы в конце концов изменили свое мнение о нашей маленькой леди, не так ли? – сказал мэр, обхватив Элизабет своей ручищей. – Она оказалась настоящей спасительницей, не так ли?

Лиза кротко улыбнулась Калебу.

– Я бы не удивился, сделай вы ее своим заместителем в вашей полицейской лавочке.

Калеб вытаращил глаза.

– Смотрите, вон там! Мне кажется, это летит Босс Твид! – сообщил Кампион, глядя в бинокль.

Ряженый толстяк мчался в направлении известной достопримечательности Центрального парка – Иглы Клеопатры.

– Быстрее, мы должны арестовать его, – завопил Калеб, и мы все бросились в погоню.

Двадцатиметровый обелиск по сей день стоит на Граувакковом холмике. Нью-Йорку его подарил хедив Египта; сам обелиск относится к 461 году до Рождества Христова. Хотя монумент называли Иглой Клеопатры, на самом деле его возвели в честь Тутмоса III, и ни к какой Клеопатре обелиск не имел ровным счетом никакого отношения. Некоторые даже полагали, что он вовсе не египетский, а просто остаток декорации популярного мюзикла «Иосиф и его чудесное цветное платье», впервые потрясшего бродвейскую публику в 1866 году.

Мы пробежали через густые заросли японского тиса, магнолий и диких яблонь вверх по насыпи к Граувакковому холмику и огляделись в поисках Твида. Однако Босс как сквозь землю провалился.

– Где он? – спросил я.

– Кажется, у меня есть идея, – сказала Лиза.

Она принялась ощупывать основание обелиска, скользя пальцами по выпуклым иероглифам. Найдя два искомых символа, Лиза ухватилась за них и стала поворачивать каждый против часовой стрелки, пока не раздался щелчок.

Бойлерплейт одной рукой отодвинул полуметровой толщины каменную дверь, и перед нами открылась ведущая вниз крутая лестница.

– Откуда ты про это узнала? – спросил у Лизы Калеб.

– Один из плюсов работы с археологами. Мы с Говардом Картером как-то раз полдничали фигами и лепешками у меня в номере, и он рассказал мне, что из Александрии прибыл не только обелиск – вместе с ним доставили всю сеть лежавших под ним катакомб. Это была часть шутки пьяного братства его археологической школы. Туннели внизу оканчиваются выходом где-то в западной стороне. Давайте выясним, куда они ведут.

– Я смотрю, вы там с Говардом Картером совсем закорешились, – ревниво заметил Калеб.

– Если и так, что с того?

– О, пожалуйста, давайте не будем снова затевать разборки, – взмолился Рузвельт. – . Мисс Смит, раз уж вы так хорошо знакомы с этой старой штуковиной, почему бы вам не показать нам дорогу?

– С удовольствием.

Лиза зажгла факел и начала спускаться по ступеням.

Где и когда мы сможем выбраться (если выберемся вообще), оставалось только догадываться. (А вы как думаете?)

* * *

В Музее естественной истории коротышку в малиновой униформе билетера нервно расхаживал перед двойными дверями планетария. Они были заперты изнутри, и оттуда доносились странные звуки. Синий мерцающий свет пробивался из-под дверей и разливался перед ним по полу.

– Нет-нет, уже все закрыто. Никто не должен оставаться под небесным куполом. Я весьма недоволен. Да, я очень даже недоволен.

Затем он услышал из гардероба нечто, напоминающее чечетку, и отправился на разведку. Напуганный непрекращающимся звуком, коротышка постоял, дрожа, в пустом зале, а затем разглядел в полу крышку люка. Отодвинув засов, он поднял крышку.

В ту же секунду снизу появилась Элизабет, застигнутая на полуфразе:

– …значит, вы хотите сказать, что мой отец изобрел машину времени, да вдобавок создал живое человеческое существо?

Билетер был потрясен видом полуодетой дамочки, вылезающей из-под пола – на самом деле он был бы потрясен видом любой вылезающей из-под пола дамочки, даже в полной экипировке.

– О, прошу прощения! Добрый вечер, сэр, – сказала Лиза и сделала реверанс.

– Да уж. Самого доброго вечера и вам, мадам, – отозвался опешивший билетер.

– Именно об этом я вам и толкую, – заявил Калеб, тоже вылезая из люка. За ним последовали Рузвельт и Кампион.

– Добрый вечер, – сказал билетеру Кампион.

– Вот это щеголь, а! Какая форма! – проревел Рузвельт, дергая за эполеты билетерского кителя. – Какого полка, служивый?

– Служивый, сэр? – переспросил ошеломленный билетер. – Я не состою на военной службе, сэр.

Он был настолько потрясен происходящим, что крышка люка выскользнула из его пальцев и грохнулась аккурат мне на голову.

– Ай!

– Ох, я вас не видел, – сказал билетер, снова откидывая крышку.

– И из всего народонаселения мира ты выбрал для копирования… вот это? – Лиза указала на меня. Я как раз выбирался наверх, потирая голову.

– Меня провели, – объяснил Кампион уже не в первый раз.

Затем из люка вылез Бойлерплейт и навис над малорослым билетером, который, бросив единственный взгляд на железного великана, пробормотал: «Д-д-добрый вечер», – и немедленно испарился.

– Все же остается вопрос: с чего бы госпоже Флаттер подставлять бедного простака? – заключила Лиза.

– Верно, – сказал Калеб.

– Эй, ребята, не так уж я прост. А некоторые так и вообще считают меня довольно замысловатым. – Я чувствовал, что протрезвел после холодного купания в Бельведерском озере. – Вы, оказывается, не такие миляги, какими я вас описывал в своей книжке.

– Сынок! – гаркнул Тедди, ухватив меня за плечи своими маленькими пухлыми, но сильными ручками. – Запомни, сынок, зависть такой же грех, как и гордыня!

И он отвесил мне смачную оплеуху.

– Ой…

Бойлерплейт хмыкнул и выпустил струю пара.

– Возможно, мы найдем ответы на наши вопросы прямо здесь, – предложил умный старый профессор Кампион. – Давайте-ка посмотрим, куда это мы попали.

– Музей! – определила Элизабет.

Калеб подошел к запертым двойным дверям.

– А за этими дверями расположен планетарий.

– Да! И мой обратный билет домой! – вскричали.

Кампион поднял указательный палец.

– Должен вам напомнить, что машина времени…

– Да-да, я знаю, – подхватил я. – Работает только в одну сторону. Знаете, толковый парень вроде вас мог бы придумать, как заставить эту штуку действовать и туда, и сюда.

– Не все сразу, – проворчал он. – Сами попробовали бы как-нибудь поискривлять пространственно-временной континуум на профессорское-то жалованье…

Бойлерплейт с силой дернул за ручки, и тяжеленные двери соскочили с петель. Из планетария вырвался вихрь горячего воздуха, а откуда-то изнутри ударил слепящий голубой луч.

Круглый зал сиял и переливался статическим электричеством. Посередине, прямо под куполом, стоял Босс Твид – рядом с устройством, проецирующим звезды на потолок (я пытался вспомнить, как оно называется, но, по-моему, у него нет никакого специального наименования; что бы там ни было, к этому моменту меня уже тошнило от любых исследований). В руках Твид держал Именослов и – пистолет.

– Милофти прошу. Вы как раж вовремя.

Мы прошли между креслами до середины прохода, когда Твид остановил нас:

– Вполне дофтаточно. Прифаживайтефь.

– Вовремя – для чего, Твид? – спросил Калеб.

– Фтать фвидетелями моего грандиожного отбытия иж этой эпохи. Ижвефтно ли вам, что в будущем ефть штука, нажываемая телевидением, когда человек может нафлаждатьфя шоу менефтрелей, не покидая фобфтвенной уютной гофтиной? А еще там ефть «быфтрая пища»…

Вид у всех был озадаченный.

– Фастфуд, – пояснил я шепотом.

– …которую подают мигом и гигантфкими порциями. Новый Нью-Йорк больше не поделен между имущими и неимущими – он пол-нофтью принадлежит имущим! И я фобираюфь фтать его чафтью!

Твид уже потянул было рычаг звездного проектора (ой, вот так он и называется… я заслужил еще один поцелуй), когда внезапно купол ожил, заискрился светом и засиял звездами. Голос Гаррисона Форда начал свой рассказ:

– Давным-давно…

– Расслабьтесь, – шепнул я Рузвельту. – Я уже это видел. Скучища.

Я плюхнулся на сиденье и пристроил голову ему на плечо. Тедди пересел в другое кресло.

Внезапно раздался оглушительный «бум!», словно что-то преодолело звуковой барьер, и в ореоле электромагнитного излучения прямо посреди зала материализовался гигантский портал.

Изображение в центре портала начало приобретать форму. Мы наблюдали, как картинка становится все четче и четче, пока не появилось – ошибки быть не могло – морщинистое лицо госпожи Флаттер, смотрительницы музея. Похоже было, что мы смотрим на гигантский телеэкран с трансляцией из будущего (словно некое паршивое шоу на Пи-Би-Эс).

– Что, черт побери, здесь творится столько времени? – раздраженно поинтересовалась госпожа Флаттер.

– Это она! Это госпожа Флиттер! – воскликнул я, вскакивая и тыча в нее пальцем.

– Флаттер, – поправила она, закатив глаза.

– Это и есть та ведьма, которая отправила меня назад во времени!

Тедди передвинулся еще на одно кресло.

– Да, это она.

– О, приветствую вас, профессор, – сказала госпожа Флаттер. – А я думала, вы в дурдоме, разве нет? Вы уже придумали, как заставить машину работать в обе стороны?

– Я над этим работаю, – пробурчал Кампион. – Это на самом деле гораздо сложнее, чем можно подумать.

– Оставайся на месте, – шепнул Калеб Лизе и двинулся вдоль ряда, намереваясь обойти Твида с фланга.

– Калеб, ты куда собрался? – прошептала Элизабет, но ответа не получила. Ее любопытство, как обычно, возобладало, и она скользнула вслед за Спенсером.

– Твид, у тебя есть что мне ответить? – спросила госпожа Флаттер. – Или так и будешь торчать тут, окорок шепелявый!

– Прошу прощения, мадам Флаттер, но план провалилфя. У клона обнаружилафь фовефть! Он впутал в дело не только этого профтофилю, но и Ряженых!

– Плевать мне на Ряженых! Почему этот хмырь не в камере?

– Потому что все поверили мне! Ха-ха! – торжествующе воскликнул я. – А теперь и мне хотелось бы получить от вас ответ, мадам Футтер-нуттер…

– Да заткнись ты, выскочка, и сядь на место, – скомандовала она, однако я не повиновался.

– Почему меня? – спросил я. – Почему вы решили посадить именно меня?

– Да, почему его? – спросила Лиза, выскакивая в первый ряд.

– Лиза, назад! – приказал Калеб, выдав тем самым свое местоположение – всего в каком-нибудь метре от Твида. Тот резко обернулся и наставил пистолет на Калеба.

– Фтой где фтоишь, Фпенфер, или я буду фтрелять!

– Что я такого вам сделал? – спросил я великаншу в мерцающем зареве.

– Да, скажи ему, почему! Правда, скажи нам всем – почему! – произнес новый голос откуда-то из темноты зала. А затем из сумрака вышел лже-Рузвельт. – Расскажи им всё!

– Ой, да посмотрите только, кто у нас тут есть! Это тот самый поддельный я! – воскликнул Тедди. – Молодой человек, мне придется вас наказать и задать вам хорошую трепку.

– Вы и его клонировали? – спросил я Кампиона.

– Так-так… Кто-то клонировал Рузвельта? – спросил сконфуженный профессор Кампион. – Уж я этого точно не делал.

– Что до меня, то я не клон. – Фальшивый Рузвельт завел пальцы за уши и принялся стаскивать свою маску.

Мне потребовалось лишь одно мгновение, чтобы сообразить, кто это.

– Венделл!

– Кто такой Венделл? – спросила Лиза.

– Мой наилучшайший друг во всей Вселенной. Однако скажи мне – что ты здесь делаешь? Я думал, ты торчишь у своей новой подружки.

– Крис, позволь представить тебе мою новую подругу – госпожу Флаттер.

Возникла неловкая пауза. Госпожа Флаттер явно была смущена.

– Ох ты, да что ж такое… Все равно все пошло ко всем чертям.

И она тоже стянула маску, обнаружив еще более обезоруживающее хладнокровие, скрывавшееся под нею.

– Йоко?

– Кто такая Йоко? – спросила Лиза.

– Моя соседка. Живет в «Дакоте» рядом со мной.

– Ну объясни ему, Йоко! – сказал Венделл.

Йоко выглядела озабоченной, словно у нее не было времени на подобную чепуху.

– Скажи ему!

– Потому что мне нужна была более просторная студия звукозаписи, ясно? – объяснила Йоко.

Я молчал, пытаясь переварить новую информацию.

– Секундочку. То есть, вы говорите, что все это… ВСЕ ЭТО… только из-за твоего желания заполучить мою квартиру?!

Надоедливый тик, от которого Калеб избавился много лет назад, вновь объявился в уголках его глаз.

– Ну да, а ты… ты все никак не мог убраться оттуда! – ответила Йоко. – Не умираешь… не переезжаешь… ничего не делаешь! Пришлось придумывать что-то еще… Мне нужна твоя квартира!

– Видишь ли, Крис, – сказал Венделл. – Немногие избранные ньюйоркцы знают о машине времени Кампиона.

– Но, Венделл, ты-то зачем в это впутался?

– Она втянула меня, чувак. В тот самый день, в лифте. В тот день, когда я предложил тебе попробовать разгадать дело Джека Крушителя. Родился план отправить тебя назад во времени и арестовать за эти убийства, чтобы она смогла заполучить твою берлогу… а потом я бы жил с ней долго и счастливо.

Йоко хихикнула.

– Но ведь ты был моим лучшим другом! – сказал я дрогнувшим голосом.

– Да, но ты никогда меня не слушал! Тебе всегда было не до того. Вдобавок ты вечно наводил на меня это дурацкое видение кавалер-кинг-чарлз-спаниеля, лакающего из бутылки рутбир… Доходило до того, что это становилось единственным, о чем я мог думать даже в свое личное время.

– Но…

– Ты должен понять, Крис… Я любил ее!

Йоко засмеялась:

– Ну и дурень!

– Так было, пока Твид не рассказал мне, что на машине времени можно переместиться только в одну сторону; тогда-то я и понял, что она пытается избавиться от меня – так же, как пыталась избавиться от тебя.

Калеб вздохнул и прижал веки пальцами, пытаясь унять подергивание.

Йоко обратилась к кому-то «за кадром» (так оно и было):

– Нет! Не клади его туда! Идиот! Это шампунь, а не заправка для салата! Вон! Ты уволен! Убирайся!

Воцарилось тягостное молчание, и первым, кто нарушил его, был профессор Кампион. Казалось, он размышляет вслух.

– Но… поскольку моя машина действует лишь в одном направлении…

– Ну и?… – нетерпеливо встряла Йоко.

– …тогда зачем вам нужны были такие выверты, чтобы посадить этого невиновного парня, Эллиота? Он и так застрял бы в 1882 году.

Йоко смешалась.

– Верно, об этом я и не подумала, – призналась она. – Возможно, потому, что он мне не нравился. И вообще, я все равно получила эту квартиру, так что пошли вы все, видала я вас… в комиксах.

При этих словах ее лицо исчезло, сменившись разноцветным миганием в центре портала.

– Ну и подлюка, – сказал я.

– Мне очень жаль, Крис. Меня просто использовали против тебя, – сокрушенно всхлипнул Венделл. – Можем ли мы по-прежнему оставаться друзьями?

– Конечно, Вен. Мне же нужна будет компания тут, в девятнадцатом веке, правда? – И мы обнялись.

– Что ж, я рад, что вфе довольны. Фчафтливого пути вфем и каждому. Я отбываю в грядущее! – и Твид шагнул к порталу.

– Эй, толстяк, никуда ты не пойдешь, разве что в преисподнюю!

Мы все обернулись и увидели Нянюшку. Она стояла в проходе, целясь в Твида воронкообразным дулом пистолета Мальчика-С-Пальчик.

– Это за Чарли, – сказала она. – И во славу Организации Воинствующих Лилипутов!

– Берегись! – заорал Калеб.

Блям!

Нянюшкин пистолет выстрелил.

Инстинкт Калеба «служить и защищать» – даже если защищать нужно было совершенно никудышного гражданина – сработал. Спенсер прыгнул к Твиду.

– Калеб, нет! – закричала Лиза.

Пуля миновала обоих, но Калеб и Твид повалились в пульсирующий провал и исчезли.

Лиза вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Черт, – выругалась Нянюшка. – У нас, коротышек, одни обломы, не одно, так другое.

Она заковыляла назад по проходу, бормоча, что, мол, эти дылды вечно изгадят всю малину.

– Он пропал! Пропал! – кричала Лиза, молотя кулачками по отцовской груди. – Верни его! Верни сейчас же!

Кампион попытался успокоить дочь.

– Не могу, дорогая, прости.

Очевидно, он был не силен в утешениях.

– Тогда я тоже ухожу! – заявила Лиза.

– Ты знаешь, что это значит, дитя мое?

– Да, знаю. Это значит, я не смогу вернуться – во всяком случае, пока ты не придумаешь, как это сделать. Но, папа, однажды я уже теряла его. Я не могу потерять его снова. Я люблю его! И… и он меня любит!

У нас с Венделлом навернулись слезы.

– Поскольку я на двадцать лет лишил тебя отцовской заботы, я не ожидаю, что ты будешь подчиняться отеческим пожеланиям. Да и когда я находился рядом, меня было трудно назвать хорошим отцом… а уж хорошим мужем и подавно. Я это к тому… неудивительно, что твоя мать покончила с собой… разве я тебе не говорил? Многое случилось, пока ты жила в Мэне, – но сейчас не до того! Ты должна пойти, куда велит твое сердце, милая. А моя любовь всегда будет следовать за тобой.

– И я! – взревел Рузвельт. – Я тоже всегда буду следовать за тобой.

И он затопал по проходу.

– Тедди, нет! Вам нельзя идти. У вас впереди карьера политика. Вы должны остаться. Вы нужны стране.

– Но, дорогая мисс Смит, моя душа жаждет приключений, а не политики! Кроме того, кто-то же должен присматривать за вами и этим молодым полицейским начальником. Ведь, как я погляжу, будущее очень похоже на весьма опасные джунгли.

Он приложил ко рту ладонь и наклонился к Лизе:

– И, кстати, вы заметили, что Калеб отличается некоторой несдержанностью?

– Ох, Тедди, – сказала Лиза и обняла своего друга, похожего на большого плюшевого медведя.

– Я тоже иду! – завопил человек в цилиндре, с тростью и большой сумкой в руках. – Эге-гей! – крикнул он, пробежал по проходу между креслами и скакнул прямо в бурлящее свечение.

– Кто это, черт побери? – спросил Венделл.

– Это его клон! – ответил Кампион, указывая на вашего покорного слугу.

Все воззрились на меня.

– Мне кажется… Пострадали только мягкие ткани. Трудно ожидать такое от «Магнума» калибра.44, но ведь стрелок был изрядно навеселе.

– Зашибись! – рявкнул Рузвельт. – Тем больше причин, чтобы я сопровождал мисс Смит в грядущее. В конце концов, мы – команда, и у нас есть новая миссия: теперь мы обязаны выследить Крушителя в двадцать первом веке! Я только искренне надеюсь, что там найдется подходящая замена «Дельмоникос».

– Найдется, – сказал я. – Она называется «Эпплбиз».

– Всем адью! – гаркнул Т.Р. – И помните: мы сейчас стоим лицом к лицу с нашей судьбой, и мы должны встретить ее с непоколебимой решительностью!

После этих слов он в последний раз испустил свое коронное йо-хо, ступил в сияющий провал и сгинул.

– Ух ты, а эта последняя сентенция и впрямь разумна, – сказала Элизабет, зажимая нос.

Затем она отсалютовала Бойлерплейту, на чьи круглые металлические глаза, не побоюсь сказать, навернулись капельки масла. Бойлер-плейт промокнул их салфеткой.

Лиза кивнула и улыбнулась Венделлу, он помахал ей в ответ.

Потом Лиза обвила руками профессора Кампиона, приподнялась на цыпочки и сжала его в объятиях – возможно, в последний раз.

Она двинулась к порталу – но на полпути остановилась, оглянулась и подошла ко мне.

– Прощайте, «покорный слуга» Эллиот. Я не уверена, что когда-нибудь пойму вас по-настоящему, но я недурно разбираюсь в людях и вижу, что у вас хорошее сердце.

– Да уж. Я, правда, не проверял его последнее время, но думаю, оно в порядке; вот простата беспокоит меня больше… да еще печеночные пятна.

Я протянул ей руку, однако она не обратила на нее внимания и нежно поцеловала меня в щеку.

Мы улыбнулись друг другу, и у меня выпала передняя коронка.

Затем она шагнула в портал и скрылась в грядущем.

– Потому что мне нужна была более просторная студия звукозаписи!

* * *