Так почему, почему Джек даже не поздоровался со мной? Я лихорадочно размышляла, но не понимала ничего. Зачем от меня прятаться? Почему он не встал, когда Дэвид произнес мое имя и подошел к двери? Почему это не он обнимал меня за плечи, не он утешал меня, не он говорил, что я поступаю правильно, уезжая в Лондон? Неужели я его настолько испугала? Неужели он так смущен? Он как будто прятался за своим креслом, словно я вчера накинулась на него и ему теперь неловко.

Я закрыла рукой рот. А вдруг я и вправду на него накинулась? Господи, может, так все и было. Сгорая от стыда, я вспомнила свое кокетливое: «Ты меня поцелуешь?» И неподдельное изумление на его лице. Я даже не столько ошарашила его, сколько рассмешила. Меня бросило в жар, и я поежилась. Ну как я могла ляпнуть такое? Словно какая-то несчастная нанюхавшаяся героиня готического романа! И не кому-нибудь, а Джеку! Джеку, искусному соблазнителю, гению чувственности, искушенному любовнику, у которого полно девчонок, ловящих каждое его слово — неудивительно, что у него так забегали глаза! Неудивительно, что он чуть не рассмеялся мне в лицо!

«Но почему именно сейчас?» — в отчаянии подумала я. — Почему я вдруг стала испытывать к нему такое сильное влечение именно сейчас? — Я глубоко вздохнула и резко свернула на шоссе. — А правда ли это? — Я вцепилась в руль: сзади в меня чуть не въехал грузовик. — Да, правда, меня очень к нему тянет, — осознала я, и меня захлестнула горячая волна желания. Надо же, как странно, ведь мы знакомы уже… да сто лет. И почему раньше я не чувствовала к нему необъяснимого влечения? Или чувствовала? Я стала вспоминать наши прошлые встречи, намереваясь быть предельно честной. Ну, я знала, конечно, что все считают его привлекательным, но сама никогда так не думала, потому что слишком уж он был легкомысленный. Слишком непостоянный. Гуляка. Я таких мужчин серьезно не воспринимаю. Он совсем не такой, как Нед, и к тому же он мне почти как брат, это же вообще неприлично!

Но ведь нельзя отрицать, что в его присутствии я всегда почему-то нервничала. Стоило Джеку смерить меня холодным взглядом, и я начинала беситься и ощущала себя ничтожеством. И в последнее время это случалось довольно часто. Я вспомнила, как в Лондоне он критично меня оглядел, когда я гонялась за Чарли в юбке шириной с пояс. Проклятье, я ведь вела себя как одержимая. Хотела заполучить Чарли любой ценой, хотя знала, что он мне совершенно не подходит, так же… так же, как и Джек, между прочим. Джек тоже абсолютно для меня не годится!

Я раздраженно дернула руль и простонала. Ну вот, Люси, замечательно, просто замечательно. Еще один неподходящий кандидат. И час от часу не легче — Джек же тоже жуткий бабник. Сами посудите, Тришу он бросил, как мусор на помойку. И сегодня даже не смог смотреть мне в глаза! Да у этого человека моральные принципы уличного кота! В нем нет ни капли стабильности!

А может, это я непостоянна? Подумав об этом, я вдруг ощутила скрытую тревогу. Может, я уже так отчаялась найти нормального мужчину, что готова сойтись с кем угодно, даже с Джеком? Я вспомнила свою реакцию на вчерашнее завуалированное предложение Кита. Подумать только! Вчера по дороге домой я очень возмущалась. Я же всего две минуты назад рассталась с Чарли, это так оскорбительно! И все же через пару часов после этого я лежала себе на коврике с… Я нервно убрала волосы с лица и посмотрела в зеркало заднего вида. Макс клевал носом, положив голову Бену на плечо. И я вдруг поняла, что это тоже проблема. Ведь можно сказать, что Джек приходится мальчикам дядей, и это еще одна причина для него меня избегать. Он наверняка тоже об этом размышлял. Наверняка он думал: «Так, минуточку, мы с Люси друзья и родственники. Ее сыновья меня обожают, но когда я ее брошу, они меня возненавидят, так надо ли все портить? У меня достаточно женщин, готовых прибежать по первому зову — зачем мне разводить грязь у себя же на пороге? И, учитывая, сколько вокруг красоток, так уж ли мне это надо? Хм-м… да нет, спасибочки».

Я выпрямилась, скрипя зубами и расправляя затекшие плечи. Значит, все именно так. Он покончил со мной, даже как следует на начав. Бросил меня на первый же день! Ну да, конечно, это правильное и разумное решение. И я поведу себя так же, когда увижу его в следующий раз. Разумно. И безразлично. Я буду вежлива, но это будет холодная вежливость. Я забуду обо всем, что произошло. И забуду о Джеке. «Джек», — тихонько пробормотала я в качестве эксперимента. И тут же ноги задрожали, а сердце сжалось. Я судорожно попыталась задавить мысли о том, как лежу в его объятиях у камина, о его дыхании на своей шее, его руках, ласкающих мои волосы, его… а-а-а-а… Я застонала. И тут же встревоженно глянула в зеркало заднего вида. Бен смотрел на меня.

— Все в порядке, дорогой? — пролепетала я, оскалив зубы в подобии улыбки.

— Да, спасибо, — ответил он тихо.

— Хорошо, хорошо. Макс спит?

Он покосился на брата:

— Почти.

У Бена был какой-то взвинченный вид, я присматривалась к нему. Из-за всех этих взглядов украдкой мы чуть не пролетели через разделительную полосу, и я перестроилась в медленный ряд и стала вести машину осторожнее. Спустя пару минут я глубоко вздохнула и произнесла:

— Бен, хочу спросить тебя насчет прошлого вечера. Вы пошли ночевать в амбар, потому что не знали точно, где должны спать, да? — Он молча уставился на меня в зеркало. — И бабушка пришла в амбар посидеть с вами? — продолжила я. — Наверное, потому, что вы уже легли и она не хотела вас будить, да? А потом, понимаешь, мне все-таки интересно узнать, когда начался пожар…

— Мам, я не хочу об этом говорить, — произнес он дрожащим голосом.

— Хорошо, дорогой, не надо. Не будем говорить об этом, — торопливо согласилась я. — Я просто пытаюсь восстановить последовательность событий для себя. Но я понимаю, что ты не хочешь говорить.

Я облизнула пересохшие губы. Какой-то Бен напряженный. Это естественно после такого ужасного шока, но почему он лег спать в амбаре, не дождавшись Триши? Ну да, он сказал, что думал, будто она придет позже, но если он так устал, то наверняка пошел бы поискать ее. Он бы не разрешил ложиться Максу и сам бы не уснул, если бы в доме никого не было. Маленькие мальчики никогда не ложатся спать добровольно. Будь его воля, он бы сидел со взрослыми в Незерби до тех пор, пока кто-нибудь не отправил бы его ложиться. Что-то здесь не сходилось, было в этом что-то подозрительное, но я не могла больше пытать Бена. Пока еще рано.

Спустя какое-то время я включила радио и с наигранной веселостью стала подпевать.

— Ну что, — беззаботно прощебетала я, — поживем немножко у Лукаса и Мэйзи?

— А они знают, что мы едем? Мэйзи и Лукас. Ты им позвонила?

— Конечно, дорогой, и они очень рады.

Я действительно поговорила с Мэйзи в те десять минут, которые были у меня в Незерби, пока Дэвид не поднялся наверх, не нашел нас, не проводил мальчиков до машины, которую сам же подогнал к двери черного хода, и не заглянул опять наверх, посмотреть, готова ли я. Но не могу же я жить у них вечно! «Может, мне дадут муниципальное жилье, — подумала я, слегка поморщившись. — Или квартиру по социальной страховке, или…»

— Мам, а в какую школу я пойду?

— Я не знаю, дорогой.

— Значит, не в ту школу в Оксфорде?

— Хм-м, нет. Не в ту.

— В мою старую школу? — с надеждой в голосе произнес он.

— Пока не знаю. От Берлингтон-Виллас она далековато, Бен. — Это безумие. Слишком далеко. И по району его не примут.

— Значит, в новую? — он занервничал. — В Вест-бурн-Гроув?

— Я пока не решила. — Я вцепилась в руль. Меня бросило в жар.

— В специальную школу для тех, у кого дислексия, да? Как та школа в Оксфорде?

— Я надеюсь.

— И мы теперь всегда будем жить у Мэйзи и Лукаса?

— Бен, сейчас я не могу тебе сказать ничего определенного. И это же так интересно, правда? Мы не можем строить никаких планов, мы подумаем об этом… ну, не знаю… завтра или послезавтра. Ясно?

Он посмотрел на меня и обеспокоенно улыбнулся краешком губ.

— Ясно.

Я вздохнула с облегчением. Ну наконец-то. Но это был долгий, прерывистый выдох, и до конца путешествия я так и не расслабилась.

Когда мы подъехали к дому, Мэйзи ждала нас у окна, следя за дорогой. Чтобы нам было где припарковаться, она расставила на дороге мусорные ящики и, увидев нас, вышла из дома передвинуть их. Я выбралась из машины и побежала к ней. Мы крепко обнялись. Я отчаянно хлопала ресницами, чтобы не расплакаться, уткнувшись в ее выцветшие рыжие волосы. Мэйзи. Моя мама. Я не подозревала, как сильно по ней скучаю и какое огромное облегчение оказаться дома.

— Бен, Макс, мои цыплятки! — Она обняла их. — Как же вы выросли всего за несколько недель! Пойдемте!

Мы вошли в дом и оказались в знакомом темном коридоре, как всегда, заставленном стульями, лампами, книгами, горшками и корзинками. Все они были нагромождены друг на друга пагодами, покачивающимися под опасным углом, и, как и с большинства вещей в доме, с них свисали бирки: Мэйзи разрывалась между желанием продать этот хлам на рынке и неспособностью расстаться со своими драгоценностями.

— Мальчики, вы будете жить наверху, как раньше, — проговорила она, семеня по коридору на кухню и ловко огибая горы хлама. — Отнесите в комнату свои вещи, а потом спускайтесь на кухню, выпить чая с пирогом.

— У нас нет вещей, — тихо произнес Бен.

Мэйзи смущенно обернулась и перевела взгляд с Бена на Макса:

— Конечно. Но это же потрясающе! Как бы я хотела начать с нуля и избавиться от всего этого мусора! И только представьте, как весело будет ходить по магазинам!

— Круто! — У Макса загорелись глаза. — А мы можем завтра пойти по магазинам, мам? И кучу всего накупить?

— Хм-м… может, сначала подождем и посмотрим, что скажут в страховой компании? — нервно пробормотала я. — Вы лучше бегите наверх, приготовьте себе постель.

— Я вас завтра возьму за покупками, — пообещала Мэйзи. — И раз уж вы идете наверх, можете заглянуть себе под подушки. — Она притворилась озадаченной. — Кажется, я там оставила конфеты.

— Я буду у окна!

— Нет, я!

Они протопали вверх по лестнице, отталкивая друг друга локтями, радуясь, что вернулись на знакомую территорию.

— Неужели все сгорело? — прошептала Мэйзи, провожая меня на кухню. У плиты в старом виндзорском кресле сидел Лукас и читал.

— Все.

— Но с тобой и мальчиками все в порядке, — сказал Лукас, поднимаясь, откладывая книгу и обнимая меня. — Больше ничего не имеет значения. Это главное, не так ли, милая?

— Да, — кивнула я. Он похлопал меня по спине. Я вдруг почувствовала себя совершенно измученной, теперь, когда наконец приехала домой и могла расслабиться — и с радостью села на стул. Я ужасно, ужасно устала. Оперлась локтем о стол, и на меня навалилась тяжелая волна изнеможения.

Мэйзи с Лукасом суетились, ставили чайник, вынимали пирог и звенели металлической посудой, а сами встревоженно переглядывались у меня за спиной. Я рассматривала знакомые предметы. На кресле Лукаса я заметила книгу и с удивлением осознала, что это та же книга, которую с таким увлечением читал Джек, только не в мягкой, а в твердой обложке. Я узнала имя автора: Джейсон Ламонт. Для Лукаса слишком уж легкое чтиво, обычно он предпочитает Кьеркегора.

Услышав шаги по лестнице, я обернулась и увидела Бена: в прихожей он взял со столика ключи от машины, открыл входную дверь и пошел по дорожке к автомобилю, наверное, чтобы достать книжки и игрушки, которые, к счастью, были в багажнике и потому не сгорели в пожаре. Все, что осталось от его имущества.

— Вкусный пирог, — сказала я, откусывая кусочек. Я даже удивилась, что так голодна. Но сколько я уже не ела? Несколько часов? Или дней? Недавнее прошлое казалось сплошным туманом, как будто все произошло сто лет назад.

— Обычный шотландский фруктовый, но пока мальчики здесь, я могу попробовать шоколадный. Им нравится помогать, когда я готовлю что-нибудь из шоколада.

— Помогать — то есть вылизывать миску? — ответила я, радуясь, что мы говорим о пирогах, а не о пожаре или Феллоузах.

Мы молча жевали, и я знала, что они ждут, когда я начну говорить, когда захочу излить душу. Горло у меня пересохло, его перехватило судорогой, и я почувствовала, что сейчас заплачу.

Я посмотрела в коридор на входную дверь. Бена уже давно не было, и я занервничала. Допустим, он просто вышел к машине. Он же не ушел из дому? Я через силу доела кусок пирога, уверяя себя, что он вернется к тому времени, как я проглочу последнюю крошку. Придет и позвонит в звонок. На стене тикали старые часы. Я оттолкнула тарелку, быстро встала, в спешке опрокинув стул — и как раз в тот момент позвонили в дверь.

— Я иду, дорогой! — крикнула я, когда звонок раздался снова: восьмилетним детям свойственно нетерпение.

Я быстро подбежала к двери, и когда открыла, на пороге стоял Бен, а рядом с ним — молодая парочка.

Женщина — симпатичная, с кудрявыми светлыми волосами. Мужчина — чуть старше, высокий, стройный, в сером костюме, с узким умным лицом. Он улыбнулся.

— Мы нашли этого парня посреди дороги. Ваш?

— О! Спасибо. — Я затащила Бена в дом и улыбнулась. — Играл на проезжей части, да? Меня так в полицию упекут. Пошли, Бен.

— Мы и есть полиция.

Я оторопела и нервно рассмеялась.

— Ага, как же.

И тут, в тишине, я вдруг вспомнила, что уже видела этого мужчину раньше. Он сидел на заднем сиденье машины, которая неслась к Незерби, когда я уезжала в противоположном направлении. Это он взбежал по лестнице к парадной двери.

— Вы из Оксфорда?

— Да. — Он все еще улыбался.

— Тогда… тогда вам лучше войти, — запинаясь, проговорила я, отходя в сторону и пропуская их в дом. Бен убежал по коридору. — Извините, если бы я знала, что вы хотите со мной поговорить, я бы не уезжала. Арчи сказал, что мне необязательно оставаться, что вы уже там побывали и…

— Верно. По правде говоря, у нас к вам просто несколько обычных вопросов. Это не займет много времени.

Из кухни выглянула встревоженная Мэйзи:

— Бен говорит, полиция приехала.

— Все в порядке, они всего лишь хотят задать мне пару вопросов. Это ненадолго.

Полицейские виновато улыбнулись. Мэйзи слабо улыбнулась в ответ и закрыла дверь кухни. Я провела полицейских в гостиную.

— Выяснили что-нибудь новое? Арчи сказал, что пожар возник из-за неисправности в электропроводке. Небрежность строителей, не так ли?

Мужчина уселся на подлокотник дивана, положив руки на колени и сжав ладони. Его задумчивые карие глаза пристально меня изучали.

— Вообще-то, мы думаем иначе. По нашей версии, это был поджог.

— О боже. — Я в ужасе выпрямилась. — Но кто мог это сделать?

— Ребенок.

— Ребенок? — Я вытаращилась на него. Кровь отхлынула от лица. — Но… но почему? Почему вы так решили?

— На это указывают улики, миссис Феллоуз. Комиксы, сложенные стопками, и спички, которые мы нашли в саду. Самодельные фейерверки.

— Фейерверки? — Я вскочила на ноги.

— В палатке в соседнем подлеске.

— О господи.

— И еще у нас есть свидетель, который утверждает, что так все и было.

— Что это значит? Неужели кто-то видел…

— Свидетель видел, как ребенок поджег дом.

— Но кто это? — Я в ужасе уставилась на них, переводя взгляд с одного на другого. Однако их лица были неподвижны, непроницаемы. — Не может быть! Нет, Бен и Макс — они никогда бы…

— Это был Бен.

— Бен?! Но…

— Миссис Феллоуз, — мужчина достал из кожаного портфеля толстый раскрытый блокнот и перевернул страницу, — где вы были вчера вечером? Сядьте, прошу.

Я села, побледнев.

— Я была… меня не было дома.

— Да, но где вы были? И с кем?

— Я была в баре, — прошептала я. — В Литтл-Бурчестере.

— В Литтл-Бурчестере? Это же в сорока милях от Незерби?

— Да.

— Вы были с мужчиной по имени… — Он снова сверился с блокнотом, водя по строчкам пальцем. — Чарлз Флетчер?

— Да, но всего час или около того. Потом я поехала домой.

— Сразу?

— Нет, заехала в гости.

— К подруге?

— К другу, — процедила я.

— И как его зовут?

— Кит Александер.

— Это который из особняка Фрэмптон?

— Он самый. Он мой начальник, — торопливо добавила я.

— Понимаю. — Полицейский замолчал и, сдвинув брови, стал изучать страницы блокнота, исписанные косым почерком. Почерк был жутко знакомый. Он поднял голову. — Но, миссис Феллоуз, разве вы не собирались уехать на всю ночь?

— Собиралась.

— Вы хотели провести ночь в гостинице, не так ли? С мистером Флетчером?

— Да, — прошептала я.

— Который, насколько нам известно, женат?

Я ничего не могла сказать.

— Миссис Феллоуз! Он женат?

— Да, но разве существует закон, по которому…

— И с кем вы оставили детей? — прервал меня он.

— Детей я оставила с бабушкой!

— С леди Феллоуз?

— Да!

Он выпятил губы и нахмурился, а потом задумчиво потер подбородок кончиками пальцев.

— А леди Феллоуз сказала, что вы этого не делали. В больнице перед смертью она дала показания и сказала, что вы не просили ее присмотреть за детьми. Что вы попросту уехали куда-то со своим дружком, а их оставили одних в амбаре. По ее словам, на следующий день у нее должен был состояться званый обед и она помогала прислуге, так что понятия не имела, что вы уехали, пока не подняла голову, не посмотрела в окно на кухне и не увидела, что амбар горит. Она побежала туда, пока слуги звонили в пожарную службу, но огонь уже разгорелся. Она побежала наверх, к мальчикам в спальню, и попала в ловушку. Лестница начала рушиться. Ваши дети стояли у окна в комнате Бена.

— Нет! Нет, это невозможно! Я бы никогда их не оставила! Я просила Тришу посидеть с детьми, но Роуз ответила, что Триша должна помогать ей готовиться к званому обеду, и она обещала сама посидеть с ними! Забрать их в Незерби-Холл, чтобы они там переночевали! — Мой голос истерично срывался.

— А кто-нибудь был с вами?

— Когда? — прокричала я.

— Когда леди Феллоуз это вам пообещала.

Я стала лихорадочно вспоминать.

— Хм-м… нет. Нет, мы были одни. — «А теперь она умерла», — подумала я с нарастающим ужасом.

— Но Бен может это подтвердить?

— Нет, его там не было.

— Но вы же сказали ему, что он должен делать вечером? — Окаменев, я уставилась на полицейского. — Может, мне его спросить? — Он хотел встать.

— Нет! Нет, не надо. Я… я забыла.

— Забыли его предупредить?

— Да. — Я уставилась на свои руки и почувствовала, как во рту пересохло. — Понимаете, — я облизнула губы, — в тот день я так ужасно торопилась. Мне надо было украсить церковь цветами. А потом поехать и встретиться… — Тут я запнулась. — Встретиться с Чарли.

— Значит, вы просто забыли.

— Да, — прошептала я. — И он неправильно меня понял. Бен, я имею в виду. Подумал, что ночевать им надо остаться в амбаре.

— Значит, мальчики легли спать, когда в доме не было никого из взрослых? И это обычная для вас практика, миссис Феллоуз?

— Нет! — Я стремительно подняла глаза. — Нет, что вы, и я не знаю, почему он так сделал! Я спрашивала его, но… но он слишком расстроен, чтобы разговаривать со мной. Это не обычная практика — я их никогда не оставляю!

— А ваш сын знал, куда вы поехали?

Я повесила голову.

— Нет.

— Вы ему не сказали?

— Нет.

— И что вы ему наплели?

— Я сказала, что буду в Лондоне, с подругой. Я не хотела… не хотела его обидеть. Не хотела говорить, что встречаюсь с мужчиной. — Мне стало ужасно жарко.

— Понимаю. Последовала пауза.

— Миссис Феллоуз, я все же вынужден спросить еще раз: это у вас обычное дело — оставлять детей в доме одних, в то время как вы ночуете где-то в другом месте? Как это было вчера?

— Да никогда такого не было! — Я резко подняла голову. — И я вам уже говорила — я не оставляла их одних, Роуз пообещала с ними посидеть! Она вам солгала!

— А в течение дня?

— Что?

— В течение дня вы их оставляли одних?

— Нет, — в ужасе прошептала я. — Нет! Максу же всего четыре года, сами посудите!

— А как насчет того случая, — полицейский перевернул страницу в блокноте, — когда он упал в реку? Он мог утонуть, и спасло его лишь быстрое вмешательство племянника леди Феллоуз. Это было поздним утром, когда вы отсыпались. А как насчет того случая, когда, по словам леди Феллоуз, она обнаружила вас пьяной, без сознания, на диване, а по полу валялись разбитые бутылки, и дети играли с осколками? И того случая, когда…

— Хватит, хватит! — оторопела я. — Да что вы такое несете? Не было этого! То есть… первое, что вы сказали, про реку, это правда, но даже тогда все было не так! Это Бен упал. А пьяная на диване — да это же наглая ложь!

— А когда он упал в реку, вы знали, где он находится?

— Что?

— Вы знали, что он пошел на реку один?

Я вытаращилась на него. В его глазах не было злобы, но они смотрели на меня пристально и сосредоточенно.

— Это она вам все рассказала? — прошептала я. — В больнице?

— Она вела дневник на протяжении нескольких месяцев. Вот он. Тут сотни страниц, миссис Феллоуз. — Он пролистал блокнот, демонстрируя его мне. — Сотни. О том, как ваш Макс на вечеринке просил у официанта коктейли с «бакарди». О том, как дети целыми днями сидели одни, голодные, и прибегали к бабушке, чтобы она их покормила. О том, что Бен замкнут и травмирован, о том, что он пишет непристойности на стенах. Она беспокоилась о внуках, об их благополучии. Поэтому и начала вести заметки о том, как вы пренебрегаете родительскими обязанностями.

— Пренебрегаю?!

— Разумеется, мы должны получить подтверждение у других членов семьи, но кое-какие показания мы уже собрали. Мы были осмотрительны, разумеется, так как родственники все еще в шоке. Но все даты подтверждены. Иногда, естественно, подтверждение получить трудно, так как леди Феллоуз была единственным свидетелем…

— Трудно, потому что она мертва! — воскликнула я. — И она лжет!

— Миссис Феллоуз, — он откашлялся, — мы также разговаривали с Беном.

— С Беном? Когда?

— Только что, в вашем саду. Когда мы приехали, он стоял возле машины и что-то доставал из багажника. Мы представились и мило поболтали у изгороди. Мы не пугали его, не настаивали, хотя, разумеется, в дальнейшем нам хотелось бы поговорить с ним более обстоятельно. Но он признался, что совершил поджог.

— Не может быть! Бен… не может быть! — Я встала. Меня трясло. — Но… но зачем?

Светловолосая женщина пожала плечами и впервые за все время заговорила. Голос у нее был мягкий, как шелк.

— Кто знает? Когда дети несчастливы, они совершают всякие странные вещи. Обычно, чтобы привлечь внимание.

Я обернулась и пронзительно взглянула на нее.

— Кто вы такая?

— Я из социальной службы. Миссис Феллоуз, ваш муж умер, не так ли?

— Да, — испуганно прошептала я.

— Значит, вы мать-одиночка. Мы очень сопереживаем вашей ситуации и понимаем, как сложно вам приходится. И тем не менее… — Она посмотрела на меня, трясущуюся от страха, замолкла и взглянула на мужчину-полицейского.

— Миссис Феллоуз, — он откашлялся, — надолго ли вы останетесь у родителей?

— Что?

— Вы здесь будете долго жить?

— Да, да, пока мы останемся здесь. — Я остолбенела.

— Хорошо. — Они со спутницей переглянулись и встали. Он закрыл блокнот. И тут я узнала эту тетрадку с цветочками на обложке. Это же дневник Роуз, он всегда лежал в гостиной, и она делала в нем записи каждый день за столом у большого выходящего в парк окна, откуда открывался вид на амбар… Королева, оглядывающая свои владения.

— Боюсь, я обязана посоветовать вашим родителям временно взять на себя опеку над детьми, — проговорила женщина с шелковым голосом. — Сначала, разумеется, мы должны представить отчет, и мы не будем выносить решение о передаче опеки, если ваши родители смогут выступить в качестве родителей мальчиков.

— В качестве родителей? Но есть же я!

— Но вы не справляетесь, — тихо проговорила она. — Миссис Феллоуз, вы меня извините, но в результате хулиганства вашего сына погиб человек Он несовершеннолетний, но состав преступления существует, и это поджог. Конечно, не убийство и, вероятно… Впрочем, хватит об этом. Мы уверены, что его действия являются прямым результатом вашей халатности. Даже родная бабушка вашего сына беспокоилась о безопасности ваших детей и в связи с этим вела подробные записи, в том числе и перед пожаром. Я должна попросить вас, миссис Феллоуз, никуда не увозить детей из этого дома. Повторяю, никуда, даже за город, а пока предоставить вашим родителям все права на воспитание детей. Мы поговорим с ними немедленно. Сегодня к вам придет сотрудник местной социальной службы, работающий в вашем районе, и мы вместе будем рассматривать это дело. Мы свяжемся с вами, как только соберем все материалы. Всего доброго, миссис Феллоуз.

И оставив меня посреди гостиной, бледную и трясущуюся, они отправились на кухню искать Мэйзи и Лукаса.