Викки и Майкл откинулись в экипаже, громыхающим по тихим улицам. Через несколько минут влажное тепло города останется позади, вместе со страшным волнением последних трёх часов. Рабов, спасённых из дома Колиньи, обхаживали в местной кутузке, где о них позаботятся, пока не примут решение об их будущем.

«Пока я жива, — думала Викки, — буду помнить ужасный момент, когда что-то стала видеть в темноте комнаты дома Колиньи».

— Спасибо Господу за пожар, — сказал Майкл. — Спасибо Господу за Сьюзет Колиньи.

— Спасибо Господу, — таинственно произнесла Викки, — за храбрость Бена Вассермана. — Она улыбнулась, когда их взгляды встретились.

— Завтра, — пообещал Майкл, — тысячи людей поспешат к тюрьме, чтоб увидеть несчастных рабов, орудия пыток, используемых мадам Колиньи. Я даже не скажу, для каких ужасных целей предназначены некоторые из них. Викки, почему они не видят, до чего уродливо рабство, даже когда у них под носом творится подобное?

— Это поможет Дину Фостеру завершить дело?

— Определённо, — Майкл заботливо смотрел на неё. — Мы должны были заночевать в городе. Ты так устала, а до Эдема далеко.

— Там прохладнее. Кроме того, твоя мать будет нас ждать.

— В газетах будет резкая критика действий мадам Колиньи, — сказал Майкл. — Но ни одна газета не посмеет использовать происшествие для нападок на рабство.

— Майкл, любой, кто прочитает, что случилось, поймёт, — с жаром сказала Викки.

— Горькая правда в том, что на Юге недостаток свободы мысли, — сказал Майкл. — Я хочу сделать то, о чём говорили с Беном. О создании в Новом Орлеане группы сторонников Федерации. Меня настораживают распространяющиеся разговоры о расколе.

Поглощённая разговором с Майклом, Викки бросила беглый взгляд в окно и с удивлением отметила, что Колин свернул на дорогу к Эдему. Несмотря на усталость, почти жаль, что уже приехали.

В галерее сидели Сара и Эва.

— Здорово, что вы не приехали раньше, — проворчала Эва. — Жара как в духовке. В Европе никогда не бывает такой погоды.

— Вечер удался на славу, — проговорил Майкл. Викки увидела, как его мать подалась вперёд, вся превратившись в слух, — прочтёте об этом в завтрашнем «Пикьюне».

— Что случилось? — взволновано спросила Эва.

Медленно, стараясь говорить без сильных эмоций, Майкл рассказал, что произошло. В шоке и в молчании Сара с Эвой выслушали рассказ.

— Клодин сбежала с мадам Колиньи и её дочерью, — закончил Майкл. — Не знаю, возвращалась она в Эдем, или нет.

— Не будем тревожить Джека ночью, — решила Сара. — Утром он придёт, я с ним поговорю. — Её била дрожь. — Когда думаю о бедных замученных душах, мне становиться очень плохо.

— Я всегда знала, что в Жанне было что-то странное, — сказала Эва, пытаясь придать разговору налёт страшной тайны. — Всегда что-то тайное было между нею и Клодин.

— Мама, я не аболиционист, — спокойно сказал Майкл, — но этого достаточно, чтобы показать вам, как отвратительно рабство. Вы должны осознать необходимость в постепенном освобождении рабов.

— Из-за того, что прекрасная подруга Эвы оказалась чудовищем? — Сара перешла к обороне. — Прекрати истерику, Майкл.

— Мы были бы правы, если б уже завтра начали освобождение. Мама, ты умная женщина и, конечно, видишь, что Юг должен навести у себя порядок, пока горячие головы не нашли способ отколоться от Федерации.

— Этого не случится, — твёрдо сказала Сара.

— Пусть случится, — в дверном проёме эхом раздался резкий голос. Майкл подошёл и пошире открыл дверь, чтобы Эндрю смог вкатить инвалидное кресло.

— Папа, ты хоть понимаешь, что только что сказал? — спросил Майкл.

— Я сказал, пусть Север убирается к дьяволу. Пусть Юг будет независимым.

— Так значит война, папа? — зловеще спросил Майкл.

— Нет! — Сара побледнела. — Нет!

— Барт может не волноваться, — бархатным голосом сказала Эва. — Ему не нужно идти на войну.

— Я до смерти устал, слушая, как об этом рассуждают на Юге, — раздражённо бросил Барт. — Гораздо лучше разорвать все связи.

— В штате много тех, кто не согласен с тобой, папа, — спокойно ответил Майкл. — В Новом Орлеане будет сформирована группа сторонников Федерации.

— Их выкинут из города или линчуют.

— Я сотрудничаю с ними.

— Майкл, нас подвергнут остракизму! — побледнела Сара.

— Мы не даём объявления в газетах, — мягко сказал Майкл, — просто регулярно встречаемся, чтоб обсудить назревающий кризис.

— Только не в нашем доме! — взорвался Барт. — Я не допущу этого!

— В этом нет необходимости! — накинулась на него Викки. — Майкл, у тебя офис в городе. Уверена, что сможем найти достаточно стульев, чтоб организовать встречу.

— Викки, Вы поощряете его! — Сара пылала от негодования.

— Да! — Викки гордо вскинула голову. — Потому что Майкл прав. Он хочет сохранить Федерацию. Сохранить мир в стране. Я знаю, что такое война. Сначала погиб брат, потом убили отца. Они ушли в иной мир раньше срока, потому что Англия велела сражаться! — Она наклонилась к Майклу и продолжила. — Майкл, позволь помочь тебе. Позволь поговорить с прекрасными леди в Новом Орлеане, которые видят в войне только славу. Позволь рассказать им, как это было в Крыму. Позволь сказать им, что чувствуешь, когда тебе говорят, что тот, кого ты любишь, погиб в бою!

— Всё, хватит! — Голос Сары поднялся на опасную высоту. — С того дня, как Вы появились в этом доме, Майкл отвернулся от нас!

— Мама, если ты будешь говорить с Викки в таком тоне, мы будем вынуждены покинуть Эдем, — мягко произнёс Майкл.

Лицо Сары напряглось. Викки увидела, как её рука конвульсивно разжалась и снова сжалась. Она изо всех сил старалась сохранить самообладание. Алекс был её баловнем, а Майкл — гордостью.

— Простите, Викки. Меня очень расстроили эти новости. — Она поднялась. — Полагаю, самое время пожелать всем спокойной ночи.

Сара извинилась, потому что не вынесла бы отъезда Майкла из Эдема. Но в какой-то миг, Викки желала, чтобы та сорвалась. И даже желая этого, Викки знала, что есть некая странная драма, куда втянуты все живущие в Эдеме, и которая должна разыграться. Только тогда они с Майклом станут свободны.

Все дни после пожара в Эдеме ощущалось напряжение. Майкл снова часто отсутствует по вечерам. Эву больше не беспокоит трагическое исчезновение Клодин. Джек так и не получил от неё весточки. Она с Жанной Колиньи и молодой Сьюзет просто исчезла.

Викки бродила по дому, постоянно ощущая, что она для Сары и Барта незваная гостья. Барт открыто говорил, что одобряет разрыв отношений с Севером, не заботясь о том, что мысль о войне доставляет Саре невыносимые муки.

Иногда за Викки заходила Бетси. Каждый её визит приносил молодой женщине большое облегчение. Бетси знала, что в Эдеме Алекс, и старалась остаться подольше.

В полдень Викки легла в кровать, притворившись, что хочет отдохнуть, желая, чтобы было побольше времени для общения с Майклом.

Дверь на несколько дюймов приоткрылась, и появилось личико Моник.

— Входи, Моник. Я не сплю.

Моник вошла. Викки помнили печаль в её глазах, когда девушка смотрела на Тита, и с состраданием подумала, что за прошедшие недели во взгляде девушки появилась несвойственная мудрость.

— Здесь мисси Бетси, — доложила Моник, — сможете её принять?

— Скажи, что сейчас спущусь.

Чувствуя себя беглецами-воришками, молодые женщины убежали из дома, и шли по тропинке вдоль реки.

В кварталах в больнице плантации нашли матушку Ла Верну. Полдюжины кроватей заняты больными рабынями. В углу у девушки лет пятнадцати преждевременные роды. Около неё хлопочет матушка Дафна.

— Мне нравиться, как ты говоришь со мной, девочка, — серьёзно сказала матушка Дафна. — Проглоти это и скоро не почувствуешь, как толкается младенец. Он идёт раньше, ты знаешь это.

Покрывшись испариной, девушка послушно приняла микстуру в перерыве между быстро накатывающимися приступами боли.

— Она так молода, — с состраданием сказала Викки, когда девочка скорчилась на шаткой кровати.

— Её ребёнок большой, — сказала матушка Дафна, наклонившись над девушкой. — Она — маленькая.

Девушка закричала. Несмотря на боль, у неё красивое лицо, и Викки желала оказаться на её месте.

— Это снадобье поможет, она не будет помнить, как ребёнок появился на свет, — пояснила матушка Дафна и терпеливо к девушке, — давай, девочка, ты сможешь вытолкнуть ребёночка, если попробуешь достаточно сильно.

Викки взяла в стоявшем рядом ведре мокрую тряпку, и вытерла лицо девушки. Крик за криком бил рикошетом по стенам комнаты, пока негритянка, как показалось Викки, одним сверхчеловеческим усилием, не вытолкнула младенца, под тихое одобрительное пение матушки Дафны.

— Так, посмотрим, кто у нас тут. Мальчик. Неужели этот мальчик не стоит всех страданий?

— Какой красивый, — сказала Викки.

— Она нарожает ещё кучу детишек, — сказала матушка Ла Верна. — Следующий раз будет легче.

Когда молодая мама заснула, Бетси обратилась к матушке:

— Матушка Ла Верна, на передних ногах Молнии наросты, меня это беспокоит. У тебя есть мазь, что давала прошлый раз? Мне нужно много.

— Для Вас, мисси, есть, — ответила матушка, беззубо улыбаясь. — У меня есть новый порошок для остановки кровотечения и очищения плохих ран, — похвасталась она. — Подождите, пойду выберу.

Эва раздражённо смахнула со лба влажные волосы, в бешеном напряжении сил быстро пробираясь через насаждения табака, чтоб не потерять из виду цель. Она видела его мгновение назад. Куда исчез этот дьявол Тит?

Она шла через солнечно-жёлтый табак, пока не вышла на маленькую вырубку. Тит склонился над массивной ветвью дуба.

— Тит!

Он обернулся, осторожно встретив её взгляд, молча опустил пилу и выпрямился. Чёрная кожа блестит от пота.

— Что хотите, мисси? — вежливо спросил он, но ничего рабского в манере держаться не было.

— Подойди сюда, Тит, — в её взгляде читался вызов.

Молча он преодолел разделявшее их расстояние.

— Ближе, — ноздри раздувались, ловя исходящий от парня запах самца. Зачем он бесцельно тратит силы с Алексом? Что для него сделал Алекс? Она сможет забрать его у Алекса. Поспорила сама с собой, что может.

— Тебе нравятся женщины? — соблазнительно проворковала Эва.

На мгновение он был поражён и, твёрдо встретив её взгляд, уступил:

— Нравятся.

Высокомерный ублюдок, подумала она, но как ни странно ей это понравилось.

— Не думаю, что у тебя здесь что-то есть, — рука с быстротой молнии коснулась низа живота юноши. С внутренним ликованием отметила его мгновенную реакцию.

— Мисси, вы хотите доставить мне неприятности!

Разве не она заставила его сжать челюсти от нетерпения? Он очень хочет её, хочет войти в неё.

— Люблю неприятности, — быстрым движением она прильнула к нему. Он застонал.

— Мисси, неприятности, — тяжело прошептал Тит.

— Удовольствие, — пообещала она. — Покажи, насколько ты хорош, Тит! Покажи!

Молодые женщины покинули кварталы, выбрав домой кратчайший путь. шли молча, понимая друг друга без слов, связанные тайной рождения.

— Ах ты сука! — отчаянный голос раздался, казалось, на удивление близко. Это Алекс.

Глаза Бетси тревожно расширились. Она неуверенно подошла к Викки, и обе застыли столбом. Алекс, не заметив их, бросился через насаждения табака, прочь от разыгравшейся на земле живописной сцены.

Эва лежит на спине, закрыв глаза и приоткрыв рот. Юбки высоко задраны. Пофиг всё вокруг, кроме страстного ритма энергично трудившегося над ней чёрного тела. Это Тит.

Лицо Викки вспыхнуло, и она, обхватив Бетси, потащила её прочь от бешеного слияния чёрно-белой плоти. До них доносились слившиеся крики страсти.

Викки и Бетси быстро и молча уходили прочь от лежавшей на земле пары, когда внезапный громкий крик, крик боли, заставил остановиться.

— Что это было? — прошептала Викки.

— Кого-то ударили, — Бетси почувствовала прилив свежих сил. Она снова обрела почву под ногами. — Это там.

Сквозь подлесок они подошли к маленькой лачуге. Бетси вошла внутрь и вскрикнула.

— Что? — испуганно спросила Викки.

— Алекс, — Бетси упала на колени перед распростёртой в грязи фигурой в полусознательном состоянии. — Он в крови.

— Нам нужно сходить за помощью, — с тревогой сказала Викки. Струя крови стекала с запястья, почти полностью залив ладонь.

— Нет времени. Он изойдёт кровью. Ты должна мне помочь, — сказала Бетси. — Возьми ветку. Тонкую. Быстро. — Она безуспешно пыталась остановить кровь нажатием.

Викки, спотыкаясь, бросилась наружу, схватила первую попавшуюся ветку и принесла Бетси. Бетси оторвала кусок юбки.

— Бетси, что случилось?

— Он исполосовал себе запястье, — взяла ветку и сделала импровизированную повязку. — Мы должны остановить кровотечение. У нас всего минута.

— Сука, — тихо прошептал Алекс. — Сука!

Бетси быстро глянула на Викки. «Неужели догадалась, почему Алекс пытался убить себя?» — потрясённо подумала Викки.

— Порошок матушки Ла Верны, — вспомнила Бетси и потянулась за сумочкой, которую всегда носила с собой. — Подержи здесь руку, — и твёрдо посмотрела на Викки. — Ты ведь не упадёшь в обморок?

— Нет, — пообещала Викки и сделала, что просила Бетси.

Она ждала, бледная и дрожащая, пока Бетси по инструкции матушки Ла Верны смешивала жидкую мазь с порошком, чтоб получить пасту.

— Я не могу оставить тут ветку, — объяснила она. — Алекс может заработать гангрену. Оставлю её, пока паста не застынет. Когда кровотечение остановится, пойдём за помощью.

— Нет, — прошептал Алекс. — Никого не приводите. — Он с трудом открыл глаза, — я останусь здесь. Пожалуйста, не надо, чтоб кто-то ещё узнал.

— Алекс, тебе нужна помощь, — мягко сказала Викки.

— Больше никого, — упрямо повторил он, от слабости закрыв глаза.

— Надо привести Матушку Ла Верну, — решила Бетси. — Она знает, что делать.

— Пойду приведу.

Викки быстро побежала в кварталы, обойдя место, где всё ещё лежали обнявшись Эва и Тит, разыскала Матушку Ла Верну и шёпотом рассказала, что случилось.

— Я возьму кое-что, юная мисси, — спокойно сказала матушка Ла Верна и уже через несколько минут, несмотря на возраст, с внушительной скоростью мчалась по дороге, что указывала Викки.

Не говоря ничего, как будто всегда оказывала подобную помощь Алексу, матушка Ла Верна всё внимание уделила ране.

— Если б ты этого не сделала, он бы уже умер, — похвалила матушка Ла Верна. — Заставь его проглотить пилюлю, — приказала она. — Тепло поможет ему уснуть, — заметила удивление Викки и сказала мягко и спокойно, — его нельзя трогать дня два. А запястье заживёт.

— Он хочет остаться здесь, — тихо сказала Бетси. — Матушка Ла Верна, никто не должен знать кроме нас троих. Так хочет мистер Алекс. Ты можешь помочь?

Матушка Ла Верна решительно кивнула.

— Я проведаю его через пять часов, — пообещала она. — Через пару дней он сможет пойти домой. — Она нахмурилась. — Рубашку надо постирать, но не сегодня. Завтра я возьму её и постираю. Надеюсь, кровь отстирается, — она поднялась. — Сейчас мне лучше вернуться в кварталы, но я его проведаю, как обещала.

Бетси повернулась к Викки.

— Тебе лучше вернуться домой прежде, чем тебя хватятся. Скажи Сайресу, чтоб подал экипаж поближе к кварталам. Пусть ждёт, пока не приду.

— Будет ли Алексу здесь хорошо? — с тревогой спросила Викки, когда из угла лачуги Бетси принесла сено и положила под голову Алексу.

— Мы с матушкой о нём позаботимся, — с непоколебимой уверенностью ответила Бетси. — Я смогу добираться сюда от дома через поля. Никто не заметит. — Она нахмурилась, в голосе послышалось беспокойство. — Что подумают дома, когда Алекс не появится на ужин?

— Скажу, что ты забрала его в Харрис Эйкес? — придумала Викки. Сара была бы довольна.

— Хорошо, — согласилась Бетси. — И молись, чтоб два дня папа не приезжал сюда, а тётя Сара — к нам.

Викки вернулась домой, по пути проинструктировав Сайреса.

В комнате Моник развешивала выглаженные платья.

— Вы ушли в этом платье, — проворчала девушка. — Я же положила свежее.

— На прогулке было жарко, — сказала Викки, извиняясь за внешний вид.

— Мисси Бетси едет домой? — с любопытством спросила Моник.

Викки помедлила с ответом, но Сайрес уже был вне поля зрения.

— Да, — небрежно сказала она. — Она на пару дней забрала в Харрис-Эйкес мистера Алекса. — Моник просияла. Она тоже знает, что Бетси сохнет по Алексу.

Викки откинулась на подушку и пыталась вздремнуть. Скоро в холле послышались шаги. Эва шла к себе в комнату. Захлопнулась дверь. Лицо Викки запылало, когда представила Эву и Тита, слившихся в объятиях страсти, совершенно не заботясь, что их застал Алекс. Не знавших, что их с Бетси скрывала всего лишь редкая поросль табака.

Юнона запела одну из чудных негритянских мелодий, которые Викки успела полюбить. Обычно в полдень прислуга собирается в тени столетнего дуба, росшего позади дома.

Алексу будет жарко. Его измучает жажда. Она возьмёт кувшин лимонада, что оставила Моник. Никто не увидит, как она выходит.

Викки быстро оделась и поспешила из дома. Только около лачуги, в вырубке, увидела экипаж. Сайрес прятался от солнца в тени деревьев.

Держа холодный кувшин, Викки приблизилась к лачуге.

— Бетси, помнишь мистера Роджерса? — послышался слабый голос Алекса. — Помнишь, как он свирепел, когда мы шумели?

Викки улыбнулась и широко открыла дверь.

— Это я, принесла холодный лимонад.

Возвращаясь по самой короткой дороге, вздрогнула от раздавшегося вблизи стука копыт. осмотрелась, опасаясь, что в лачуге могут найти Алекса с Бетси. Но человек на лошади не глядел на неё. Он во всю мощь скакал прочь из Эдема.

Это был Тит.