Когда экипаж прибыл на Чартр-Стрит, город уже окутывали сумерки. Викки нетерпеливо подалась вперёд. Они подъезжали к городскому дому. Столовая освещена. Майкл должен ужинать.

Сет въехал через проезжую часть. Прежде, чем он успел спрыгнуть, чтоб открыть дверь, Викки открыла её сама и взбежала по лестнице к главному входу.

— Добрый вечер, юная мисси, — приветствовал Эмиль, пытаясь скрыть удивление от её приезда. — Маста Майкл ужинает. Я прикажу Жоржете подать ещё тарелку.

— Спасибо, Эмиль, — сказала она, натянув улыбку, и поспешила в столовую.

Майкл удивлённо посмотрел на неуверенно застывшую в дверном проёме жену.

— Майкл, я должна была приехать.

— Садись, Викки. Ты ведь не ужинала?

— Нет, — неуверенно сказала она. — Эмиль пошёл сказать Жоржете.

— Сегодня суп из устриц. Пробовала суп из устриц, что готовит Жоржета?

— Всё, что готовит Жоржета, изумительно. — Зачем весь этот никчёмный разговор? Но нет, не стоит торопиться. Майкл чувствует себя с ней слишком неуютно. — Поездка в Батон-Руж удалась?

— Да, — лицо просияло. — Я сделал это для Дина Фостера. Помнишь, он подал в суд за то, что его раба запороли до смерти?

— Да, — быстро ответила Викки.

— То же случилось у него в Батон-Руж. Там он выиграл, хотя многие возмущены. Это должно быть важным пунктом для здешнего разбирательства.

— Ты смог получить письменные показания? У тебя есть, что взять в суд?

Майкл слабо улыбнулся. Часть юридического языка просочилась и в её лексикон.

— Я привёз папку, полную доказательств о случае в Батон-Руж. Это бомба.

Вошёл Эмиль с тарелкой супа, который Викки съела, не ощущая вкуса.

Только когда Эмиль подал настоянные на коньяке персики и кофе, Викки смогла собрать всю храбрость, чтоб попробовать поговорить.

— Майкл, я должна объяснить…

— Ты ничего не должна объяснять, — перебил он.

— Не правда. Ты попал в ситуацию, которая показалась тебе не такой, какой была на самом деле. Алекс… — она заколебалась, подыскивая слова. — Алекс был… у него были проблемы, не могу сказать, какие, Майкл, не предав его доверие. Он… теперь в порядке, но он должен сам рассказать, когда будет готов. Я близка Алексу, но только как невестка. Ничего больше, Майкл. Поверь. Я действовала как друг Алекса.

— Викки… — Майкл наклонился вперёд. — Я должен был знать.

— Маста Майкл. — Викки вздрогнула от несвоевременно прервавшего их Эмиля. Голос серьёзен. — Приехал Эндрю, хочет с Вами поговорить.

Майкл был недоволен таким появлением без приглашения, но понимал, что присутствие Эндрю игнорировать нельзя.

— Пусть войдёт, — приказал он. Взгляд быстро встретились с глазами Викки, зная, что она разделяет его беспокойство.

Эндрю, извинившись, поспешил войти в комнату.

— Маста Барт просит Вас немедленно ехать домой. На плантации Фремонта случилось что-то ужасное.

Майкл отодвинул назад кресло.

— Эндрю, что случилось?

— Точно не знаю, са', - грустно сказал он. — Думаю, мятеж.

— Тебе лучше остаться здесь, Викки.

— Майкл, нет! — Она встала. — Пожалуйста, позволь поехать с тобой.

— Викки, там может быть опасно.

— Майкл, я хочу быть с тобой. — Она подошла и встала рядом.

Майкл поколебался, затем снова обратился к Эндрю.

— Что в Эдеме?

— В Эдеме всё нормально, са', - ответил Эндрю с едва заметным упрёком, — за исключением маста Барта, он совершенно расстроился. Они с маста Алексом достали ружья и сидят в галерее. Но в Эдеме ничего не случится. В Эдеме такого никогда не было.

— Викки, кто тебя привёз? — спросил Майкл.

— Сет.

— Эндрю, скажи Сету, пусть готовится к отъезду в Эдем. И пусть держится около нас, ясно?

— Да, са'.

Через несколько минут они сидели в экипаже. Ходившие время от времени разговоры про восстания на Юге казались такими далёкими. Бен однажды рассказывал о женщине, убитой собственными рабами; но кто мог бы сказать такое о рабах Эдема и даже допустить такое?

— Майкл… — обратилась Викки, когда они выехали из города и во всю прыть помчались в благоухающую ночь. В голосе слышалась тревога. — Как думаешь, что случилось на плантации Фремонта?

— Даже думать не хочу, — тревожно признался Майкл. — Восстания — это то, чего больше всего боятся плантаторы Юга. Но в Эдеме всё будет нормально, — пообещал он. — Не волнуйся.

— Знаю, — быстро сказала Викки.

— Мы не боимся наших негров, но рабы соседей нас беспокоят. Я не побоялся бы остаться один в Эдеме, даже если в радиусе сорока миль нет ни одного белого. В Эдеме я чувствую себя в такой же безопасности, как в лондонском Тауэре.

— Но ведь у Фремонта что-то случилось, — напомнила Викки.

— Подозреваю, что отношения между Фремонтами и их рабами в корне отличаются от отношений между большинством семей Юга и их неграми, — прямо сказал Майкл. — Ты встречалась с Фремонтами. По-настоящему сильных восстаний не было с 1823 года. В позапрошлом году ходили слухи о восстании рабов на всём Юге. Большинство оказались ложными. Но из-за них было убито много невинных негров. Весь ужас восстаний в том, что в большинстве южных штатах приняты законы, запрещающие обучать рабов чтению и письму. Они не смогут понять книг аболициониста.

Майкл вернулся к разговору о деле Дина Фостера, к разговору, который, как она полагала, должен уменьшить её страх.

— Из-за подобных инцидентов, что произошли сегодня на плантации Фремонта, — грустно признал Майкл, — тяжелее привлечь к суду виновного белого.

Когда свернули на дорогу в Эдем, Викки почувствовала непривычную тревогу.

Когда экипаж подкатил к месту остановки, в галерее рядом с Сарой Викки увидела Барта в инвалидном кресле с дробовиком на коленях. На ступенях сидел мрачный Алекс, разговаривая с Джеком Лемартайном. Рядом лежало его ружьё. Когда Майкл быстро поднялся по лестнице, Барт спросил:

— Вы видели что-нибудь по пути?

— Ничего. Что случилось?

— Шестнадцать чёрных ублюдков разграбили дом Фремонта, вот что случилось, — резко сказал Барт. — Их собственные полевые рабочие. Мистер Фремонт сейчас в Билокси. Они зверски избили Мэри Фремонт, изнасиловали младшую дочь и сбежали с серебром, деньгами и оружием.

— Мы с Алексом вынуждены участвовать в охоте, — неохотно сказал Майкл.

— Нет, — возразила Сара, — мы слишком близко от плантации Фремонта, хочу, чтоб вы были здесь, пока не поймают рабов. Вы не можете оставить больного отца и трёх женщин здесь одних.

— Несколько лет в этих местах не было беспорядков, — мрачно сказал Джек.

— Не могу поверить! — содрогнулась Сара. — Мэри жестоко избита. И бедная девочка…

— Это могло случиться с любым из нас, — жёстко сказал Барт.

— Нет, сэр, — возразил Майкл. — Это случилось с Фремонтами из-за того, как они обращаются с рабами. К сожалению, я слышал про это.

— Это правда, — твёрдо сказал Джек. — Мэри Фремонт не отдаёт себе отчёта в том, что говорит, но угрожает рабам чем-то ужасным. И время от времени надзиратели слишком быстро пускают в ход кнут.

— Мы портим рабов, и они убегают, — с горечью сказал Барт. — До сих пор ничего не известно об этом проклятом Тите. Бог знает, какие разговоры он вёл среди других. Никогда не знаешь, о чём они думают. Я не доверяю ни одному из них, даже маленькому Джефферсону. Любой из них может бросить палку дальше меня.

— Не волнуйся о Тите. — Только сейчас они сообразили, что в дверном проёме стоит Эва. — Он слишком высокомерен. Считал, что слишком хорош, чтоб быть рабом. Он не донимал остальных.

— Мы пообещали за него награду в четыреста долларов, — злобно отпарировал Барт. — Кто-нибудь вернёт его.

— Не получится, — категорически сказала Эва. — Вот увидишь.

Алекс перевёл на неё холодный взгляд, лицо затвердело. Эва весело улыбнулась.

— Запомни, на Юге восстания не редкость, — с презрением сказал Барт. — В прошлом веке в Санто-Доминго была кровавая резня белых. Пять лет спустя, прямо в Ричмонде, раскрыт заговор рабов по уничтожению города. Ричмонд выставил небольшую регулярную армию для защиты столицы. И затем в 1822 году в Чарльстоне появился негр-плотник. Он выиграл в лотерею полторы тысячи долларов и купил свободу, а затем организовал заговор, чтобы захватить город.

— Папа, это не доказано, — напомнил ему Майкл.

— Слава Богу, что какой-то раб сообщил об этом хозяину, — продолжил Барт, игнорируя замечание Майкла. — И тридцать пять рабов были повешены, а тридцать четыре сосланы.

— Не было никаких доказательств, — воскликнул Майкл. — Это была чистейшая истерия.

— Хочешь сказать, что восстание Нэта Тёрнера в Вирджинии — истерия? — возразил Барт. — Это случилось всего через год после событий в Чарльстоне. К этому проклятому Тёрнеру хозяин относился слишком хорошо, и что он сделал? Собрал банду рабов и устроил бойню. Нажравшись персикового и яблочного бренди, они убили более шестидесяти белых.

— С тех пор каждый раз, когда рабы бросают косые взгляды, — сухо сказал Алекс, — кто-нибудь вопит о восстании.

Сара решительно поднялась.

— Нет необходимости всем сидеть здесь всю ночь. Викки, Эва, пошли спать. В Эдеме ничего не случиться. Мы в полной безопасности.

— Мы останемся здесь, — сказал Барт, и Викки решила, он наслаждается ситуацией. Он получит дикое удовольствие, застрелив раба. — Если кто-то появиться, то встретит радушный приём.

— В моей комнате спит Нэнси, — сказала Сара, когда она с Викки и Эвой поднималась по лестнице. — Около постели положила дубину, решив защищать меня от любого нападения.

— Ничего не случится, — скучающим голосом сказала Эва. — Те рабы, наверное, уже далеко отсюда. — Она подавила зевоту. — Что здесь делает Джек?

— Я послала за ним, — призналась Сара. — Хотела, чтоб он убедился, что вечером пересчитал всех.

— У него есть вести от Клодин?

— Ничего, — коротко ответила Сара.

Но Викки помнила, он знает, что Клодин сбежала с Жанной Колиньи. Возможно, они отправились в любимый город Клодин — Квебек Сити. Странно, подумала Викки, если Клодин и Жанна поехали в страну, где любой раб может быть абсолютно уверен в свободе.

Викки позволила Моник, явно напуганной новостями о восстании, спать у себя в комнате на соломенном тюфяке. На лбу выступил пот. Снаружи о сетку неистово бьются москиты. Из галереи, где прохладно от дующего с реки освежающего бриза, слышится приглушённый гул голосов.

Слишком взвинченная, чтоб лежать в кровати, Викки встала, удостоверилась, что Моник спокойно спит, натянула платье и совершенно бесшумно покинула комнату.

Майкл вопросительно посмотрел на неё, когда появилась в дверях, и сочувственно спросил:

— Жарко внутри?

— Пожалуй, — согласилась она, — всё равно не могу уснуть.

— Мы посменно обходим угодья с собаками, — сказал Майкл. — Сейчас там Джек.

— Викки, сходите на кухню, разбудите кого-нибудь, пусть сделают кофе, — распорядился Барт. — Если выпью бурбон, засну прямо здесь.

— Я пойду с тобой, — быстро предложил Алекс, затем, заколебавшись, посмотрел на Майкла.

— Иди с ней, — сказал Майкл. — В любое время может вернуться Джек. Моя очередь идти.

Викки чувствовала, что Алекс хочетл поговорить, и сама занялась приготовлением кофе.

— Алекс, у нас с Майклом всё хорошо, — улыбнулась она, и торопливо добавила, потому что Алекс смотрел с тревогой, — я ничего не сказала. Но он верит мне.

«Он любит меня», — с ликованием подумала она.

— Викки, я предложил Бетси выйти за меня замуж, — в голосе слышалось отчаяние. — Она отказала. Не из-за Тита. Это ясно. Она утверждает, что никогда не смогла бы выйти за меня. Почему, Викки? Я знаю, она любит меня. Она не отрицала, когда спросил об этом.

— Не знаю, Алекс. Возможно, ей нужно время.

— Викки, она сказала, что она никогда не смогла бы выйти за меня, — подчеркнул Алекс последнюю фразу. — Я должен знать почему. Поговоришь с ней? Викки, пожалуйста.

— Хорошо, Алекс, — пообещала Викки.

— Завтра? — поймал он её на слове.

— Завтра.