К Эдему ведёт частная дорога длиной в полмили, вдоль которой растут магнолии, сосны, пальмы, виргинские дубы и пеканы. Дорога выходит на заботливо ухоженную, просторную, прелестную лужайку, кое-где покрытую побегами деревьев. Величественно высокий белый дом украшают восемь массивных двухэтажных колонн, возвышающихся на передней галереи. Ещё одна галерея, поменьше, на западной стороне дома, выходит на Миссисипи. Справа и слева от дома разбиты прекрасно спроектированные рощицы, около десяти акров каждая. Здесь растут пеканы, магнолии и кедры, посаженные в виде аллеек.

Сара Иден уже проснулась, хотя было только шесть утра. Большинство хозяек плантаций с трудом встают так рано. Каждое утро в этот час Нэнси, личная служанка Сары, шаркает короткими, толстыми ногами в большой прямоугольной спальне. В этой угловой комнате второго этажа с видом на реку, на огромной дубовой кровати, некогда принадлежавшей родителям Сары, на горе пуховых подушек отдыхала сама миссис Иден.

— Доброе утро, мисси, — прозвучал добродушный негритянский акцент Нэнси. — Я принести Ваш кофе.

— Спасибо, Нэнси, — Сара машинально улыбнулась, втянув носом ароматный запах крепкого, только что сваренного напитка. Юнона, несмотря на прошедшие годы, знает, как правильно приготовить хозяйке любимый кофе. Знает, как первая утренняя чашка поддерживает её на протяжении всего напряжённого дня, к которому Сара неизменно, хоть и через силу, готовит себя.

Ладонь прошлась по пышным каштановым волосам, которые вскоре начнёт расчёсывать Нэнси. Светло-карие глаза задумчивы, на колени лёг поднос с напитком. Высокая, властная, живая Сара, тем не менее, считает себя обязанной сдерживать темперамент. В сорок три она всё ещё остаётся красивой женщиной.

— Дом не выглядеть так же, с тех пор как уехать маста Майкл, — кудахтала Нэнси. Сара улыбнулась. Нэнси умеет читать, что творится у неё в душе.

— Майкл со дня на день будет дома.

В отсутствие Майкла дом каждый день кажется до боли пустым. Она любит его и Алекса с силой, которую считала невозможной, пока те не родились. Но между ней и Майклом, и она искренне признаёт это, особое чувство. Барт иногда говорит колкости, относясь неравнодушно к первенцу. Но не всегда.

— Я принесла для Вас свежую воду, помыться, — пропела Нэнси, открывая окна, и в комнату ворвался аромат фиалок, жасмина, роз и цвета диких яблонь. — Всё снова будет хорошо!

Потягивая кофе, Сара нахмурилась, вспомнив скандал вчера вечером. Отвратительная склока вышла из-за дурацких железнодорожных акций, которые Барт, возомнив себя железнодорожным магнатом, приобрёл за её спиной. Официально он глава семьи, и время от времени использовал право, которое давало положение в семье.

Она надеется, что Майкл в Нью-Йорке решил дела с банком. Ей не понравился смысл писем Флеминга. Но Майкл знает, как всё уладить.

С утра, будучи в раздражении, Сара бездельничала меньше, чем обычно, и выпила более одной чашки кофе. К завтраку подойдёт Джек, нужно будет детально изучить новые цены на урожай, решила Сара, откидывая светлые одеяла. Её измотали постоянные финансовые проблемы.

Сразу же после смерти родителей, Сара поняла, что Барт не справиться с Эдемом. Он терпеть не может вникать в детали бизнеса. Время от времени Сара с горечью думала, что женитьба на семнадцатилетней девушке, ослеплённой его мастерски подчёркиваемой красотой — единственная успешная сделка Барта. В свои тридцать он был изумительно красив. Половина девушек округа вешалась ему на шею. Но красота и магнетические свойства давно поблекли.

Сара любила Барта со страстью, пугающей её саму. Первая любовь. Любовь, методично убиваемая Бартом. Он отвергал друзей и отчуждался от них. В юности вокруг толпились люди, полные страстного желания искупаться в лучах его красоты. Высокомерие и вредная привычка переделывать её под себя быстро задавили Сару. В те годы она была так ранима. Сказывалось его чрезмерное пьянство и связи с рабынями. А как прошло время, и свита поклонников и поклонниц рассосалась, вся горечь и грубость выплеснулись на жену.

Она возненавидела Барта за убийство любви. Барт потерял всякий интерес к жизни ещё до удара, случившегося восемь лет назад. Потерял, когда понял, что уже не такой племенной жеребец, которым всегда слыл.

Нэнси вытащила из выдвижного ящика, усыпанного вербеной и пучками роз, свежее нижнее бельё и подала хозяйке, а вместе с ним новое платье, которое мисс Гардинер отделали как раз под эти цветы. Вымывшись простой холодной водой; взяла поданное Нэнси полотенце и оделась. Нэнси стоит наготове для расчёсывания длинных, до талии, волос.

Сара спустилась по длинной извилистой лестнице, прошла через зал на нижнем этаже, мимо спальни Барта, где тот спал до полудня, и вошла в столовую. Нэнси следовала по пятам и болтала о домашних сплетнях, к которым хозяйка прислушивалась в пол-уха.

Как только села за стол, пара хихикающих, худых как карандаши, девчушек лет двенадцати, нелепо одетых в старенькие платья хозяйки, с томной грацией подошли к столу и стали прислуживать за обильным завтраком, с благоговением принесённым Юноной из кирпичной кухни в пристройке. В фойе раздался голос Сократа, приглашающего Джека Лемартайна, управляющего.

— Доброе утро, Джек, — улыбка озарила её лицо. — Как Клодин?

— Когда уходил, спала, — вежливо ответил он. Его жена хоть когда-нибудь встаёт вместе с ним? — Ночью у неё была мигрень.

Клодин опять принимала морфин.

— Есть новости от Майкла? — спросил Джек.

— Сегодня будут. Сократ послал Наполеона в Новый Орлеан за почтой.

За едой стали обсуждать дела плантации. Мысли Сары часто уходят от насущных вопросов. Ей неловко, но мысли предательски вращаются вокруг неудачного брака Джека. Клодин, уроженка крупного города во Французском Квебеке, к сельской жизни плантации испытывает отвращение и сбегает от реальности с помощью морфина, к которому пристрастилась благодаря какому-то врачу из Нового Орлеана. Сара с жалостью подумала, что Джеку всего тридцать три, и он слишком хорош, чтобы спокойно переносить отказы жены в близости. Чем занимается в «Сэнт-Чарльз-Хотел» во время поездок в город равнодушная к болтовне соседей Клодин?

— Ещё печенья? — спросила Афина, более высокая из двенадцатилетних близняшек, бросив быстрый взгляд на Джека.

— Да, принеси, только скажи Юноне, пусть подаст другую тарелку, — строгий голос Сары вмиг пресёк хихиканье.

За семь лет, что Джеком служит управляющим, они стали хорошими друзьями. Раз, только один раз, четыре года назад, роли изменились. На участке, называемом кварталами, где жили рабы, они осматривали хижины. Некоторые нуждались в серьёзном ремонте. Летняя гроза обрушилась внезапно, промочив до нитки. Джек привёл её в дом на краю кварталов. Клодин была в очередном «маленьком вояже» в Новый Орлеан. Чтобы не простыть, Джек принёс немного бренди. Сара слишком быстро осушила бокал, и голова слегка закружилась. Не строя заранее никаких планов, мужчина взял её на руки, поцеловал и отнёс в постель.

После случившегося каждый решил, что это не должно повториться. Но сейчас, завтракая с ним за одним столом, Сара чувствует предательское шевеление внутри, напомнившее, как давно это было, и как она этого желает. Но это не повториться. Никогда.

Джек мельком глянул на улицу. Солнечный свет за окнами начал разливаться слишком рано, в комнате пока хмуро и мрачно.

— Наверняка будет дождь, — отвлёкся он и продолжил: — Вот здесь совсем неплохо.

Хоть дождь и полезен для урожая, Сара не любит дождливые дни. Она становится вспыльчива и раздражительна. Вспомнила первые годы с Бартом. После первой ночи Сара стыдилась своей страсти. Наслаждаясь сама, доставляла удовольствие мужу. Словно шлюха, думала она тогда со смешанным чувством стыда и ликования. За эти годы родились Майкл и Алекс.

Вскоре перестала нравиться Барту. Потом он пошёл по рабыням, приводя их прямо в дом, наплевав на то, что жена всё видит, и это причиняло сильную боль. Жена стала для Барта козлом отпущения. Все крушения планов, надежд — всё вымещал на ней. Сюда относились и бесконечные безуспешные попытки пробраться в законодательную власть, в судейство.

— Думаю, всё предусмотрели, — закончил Джек, глянув на часы. Это самый добросовестный управляющий, что когда-либо были в Эдеме. Он любит плантацию едва ли не больше Сары.

— Если от Майкла будут новости о посредниках, я пошлю кого-нибудь известить тебя, — пообещала Сара. Она знает, Джек заинтересован в получении запрашиваемой суммы. Цены на продовольствие ползут вверх, а у них масса ртов, которые необходимо кормить.

Сара вышла из столовой и направилась в библиотеку, чтобы в тишине подробно изучить счета. Она проделывала это каждое утро. На этаже тихо, кроме звуков с оживлённой кухни. Слуги боятся шуметь до полудня. Барт не спит до четырёх утра, листая присланные из города журналы, либо играет в триктрак с Джефферсоном, ночующим в комнате на случай, если Барту среди ночи понадобятся его услуги. Наконец, надо было принять горничную, уроженку Гаити, постоянно делавшую ему массаж. Прелестная маленькая чёрненькая куколка по имени Одалия. Барт требовал полнейшей тишины, пока не проснётся.

Сара просматривала счета. Высокие цены на содержание кухни раздражают. Мысли беспокойно блуждают около младшего сына, Алекса. Как же его не хватает! Лишь через год получит диплом, повзрослеет, и больше не будет так тревожно за его здешнюю жизнь.

Хорошо, что убедила Барта продать Джанин и её мать. Барт сперва упирался. Поначалу даже вспылил, но Сара настояла. Она сделала глупость, позволив привести в дом Джанин!

Утро быстро наступало, и женщина полностью сосредоточилась на бумагах. Около девяти в комнату тихо вошла Нэнси с высокой чашкой кофе и тарелкой пралине.

Закончив с бумажной работой, Сара услышала перед домом лай собак. Это может означать, что прибыл Сократ с почтой. Поднявшись со стула, быстро и нетерпеливо вышла из комнаты, и пройдя через длинный коридор, оказалась в фойе. Тучи немного рассеялись, уступив солнцу клочок неба.

Сократ направился к хозяйке, держа в руках пачку писем. На мгновение задержался, чтобы погладить льстящегося спаниеля по кличке Сэм, кто, несмотря на все усилия, ухитрился стать производителем последнего помёта щенков Хилды.

— Сократ, побыстрей, — она протянула руку.

— Иду, мисси, — успокаивающе улыбнулся негр. — Я показать Вам кое-что из Ню-Арка.

Письмо, лежащее сверху, что Сократ принял за известие от Майкла, оказалось рекламой сиропа от кашля. Просмотрела другие письма, а потом взгляд случайно упал в одно из стоящих вдоль галереи шести кресел-качалок с тростниковыми спинками.

Здесь! Лицо просияло. Одним быстрым движением Сара вскрыла конверт и извлекла единственный листок.

«Как я предполагал, по всей стране торговля в плохом состоянии и становится всё хуже, — писал Майкл, — У меня были две продолжительные встречи с Флемингом. В итоге он согласился регулярно выплачивать семьдесят процентов того, что ты запрашивала.

Его беспокоит урожай в этом году. Альманах предвещает летом обильные дожди и долгую жару, что может повредить урожаю хлопчатника. Также, как и многие в Нью-Йорке, опасается, что в ближайшее время наступит период сверхспекуляции ценными бумагами железных дорог и недвижимости».

Акции железных дорог. Вот досада! Барт, чёртов идиот, не посоветовавшись, вложил каждый доллар резервных денег в акции. Если в этом году урожая не будет, то финансовый кризис будет на их совести.

«Утром встречу корабль Эвы, и на следующий день поедем домой. Будем через неделю, в среду. Пошли, пожалуйста, кого-нибудь с экипажем на пристань для встречи важной персоны».

В среду. Это же завтра. Сара засияла от возбуждения. Завтра Майкл будет дома. Но с Эвой, вклинилась противная мыслишка.

Только теперь мельком взглянула на остальные письма. На лицо набежала тень, когда взгляд наткнулся на письмо Алекса. Наверняка написал только чтобы сказать, в какой он ярости, что должен вернуться в Принстон. С чего он взял, что она будет ежемесячно посылать ему чек для оплаты проживания в «Сэнт-Николас-Хотел» с этим развращённым Фрэдом Филдзом?

Одним движением вскрыв конверт и прочитав первый абзац, Сара почувствовала, что будто в одно мгновение превратилась в глыбу льда.

Медленно прочла первые строки, написанные Алексом, чтобы подготовить её. Кошмар! Этого не может быть!

Метнувшись из галереи в дом, женщина подбежала к комнате Барта и толкнула дверь, что последний раз открывала восемь лет назад, когда Сократ нашёл Барта, лежащим на полу без сознания.

Джефферсон спал рядом с кроватью на соломенном тюфяке. Худые ноги подтянуты к подбородку. Мальчишка похож на маленького чёрного херувима. Нагнулась над ним и, хорошенько встряхнув, разбудила мальчика.

— Джефферсон! Джефферсон!

Мальчишка в испуге открыл глаза.

— Да, 'м? — инстинктивно уставился на громко храпевшего на кровати Барта.

— Джефферсон, мне нужно поговорить с мистером Бартом. Я позову, если ты понадобишься.

— Да, 'м, — мальчишка поднялся и быстро вышел, закрыв за собой дверь.

Сара подошла к кровати, задержав на мгновение взгляд на лице мужа, слегка опухшем от обильного приёма виски.

— Барт! — встряхнула мужа за плечи. — Барт, проснись! Мне нужно с тобой поговорить.

Медленно, с неохотой, Барт открыл глаза и сильно удивился, увидев около кровати жену.

— И чем обязан удовольствию быть в одной компании с тобой? — Растягивая слова, произнёс он.

— Барт, я получила письмо от Алекса, — голос дрожал. — Он пишет, что Майкл только что женился на девушке, которая играет в борделе на пианино.

— Сара, — ироничная усмешка тронула губы, — девушки не играют на пианино в борделях. Это — мужская работа.

— А эта — играет! — глаза почти почернели от такого оскорбления. — И Майкл был там!

— Сара, у него нормальные мужские потребности, — веселился Барт. — Где он может погулять в незнакомом городе, почувствовав желание?

Сара с отвращением нахмурила брови.

— Барт, перестань пошлить, — она боролась с едва сдерживаемой истерикой. — Алекс пишет, что Майкл встретил эту девушку в борделе и на следующий же день женился. Барт, он что, спятил?

— Возможно, Алекс слишком много выпил в модном салуне, — высказал мысль Барт.

— Алекс не стал бы шутить о столь серьёзных вещах! Барт, что теперь делать с этой нелепой свадьбой?

— Мы не можем сделать ни одной гадости, — сказал Барт со спокойствием, которое всегда приводило её в ярость. Он явно получал удовольствие от переживания супруги. По крайней мере, она так считала, чувствуя, что все надежды рушатся. — Она — жена Майкла. А ты — леди, Сара. И всегда будешь помнить это. Ты примешь жену Майкла, как будто она леди и уроженка Юга, с обаянием и достоинством.

— Эту шлюху из борделя? — голос взлетел на опасную высоту. Такое мог выкинуть Алекс. Но Майкл — никогда. — Барт, я не хочу!

— Нет, Сара, хочешь, — со злобой настаивал Барт. — Потому что если не сделаешь этого, потеряешь Майкла навсегда.