Парри никак не мог дождаться, когда наступит утро.

Зато вечер накануне растянулся до бесконечности.

Гордон настоял на том, чтобы идти в отель пешком – он желал хоть немного проветрить свой костюм. Если быть точным, он настоял на том, чтобы дойти пешком от Вест-Энда до вокзала Сент-Панкрас (а это добрая половина Лондона!), и принялся разыскивать отель, расположенный где-то в окрестностях вокзала. Он утверждал, что помнит одно на редкость славное местечко, но, похоже, подзабыл, где именно оно находится. Парри мог бы поклясться, что они два или три раза обошли одни и те же улицы. Он уже начал подумывать о том, что, возможно, этот отель – одно из тех таинственных зданий, которые то появляются, то исчезают. Но тут наконец Гордон его нашел.

Фасад отеля когда-то, по всей видимости, считался шикарным, ну, а теперь выглядел попросту помпезным и безвкусным, и к тому же его давненько не ремонтировали. Когда Гордон сказал, что желает снять номер, тетка за стойкой взглянула на них с Парри и уточнила, на сколько времени им нужен номер, на целую ночь или на час.

Гордон и сам был вынужден признать, что с тех пор, как он бывал тут в последний раз, заведение малость поплохело. На вопрос, когда именно он был тут в последний раз, Гордон ответил уклончиво. Парри решил, что, очевидно, это было давненько.

Ужин прошел нормально. Кормили тут, конечно, отвратительно, но, поскольку Парри был уверен, что единственные крысы на кухне – те, что роются в мусорном ведре, остальное ему было безразлично.

Что его волновало всерьез – так это один номер на двоих с Гордоном. Это действительно была проблема. Парри отчего-то был твердо уверен, что ни один гей не устоит перед его обаянием, и потому, когда Гордон потребовал номер на двоих, Парри сразу понял: приставать будет! И потому, оказавшись в постели, долго не мог заснуть и спал беспокойно. Гордон же постирал свое белье, долго прихорашивался перед зеркалом, потом рухнул в постель и тут же крепко уснул.

Наступило утро. Гордон подошел к окну и жизнерадостно отдернул занавески.

– О, какое чудесное… – начал он. В окно глянуло унылое лондонское небо. – М-да-а… Ну, в общем, уже утро! – поправился Гордон. Потом обернулся и посмотрел на Парри. Тот мирно спал на стене, как будто это был пол.

Парри очнулся оттого, что в лицо ему плеснули холодной водой. Когда он проснулся, чары тут же развеялись, и он рухнул со стены вниз, причем защемил руку за спинкой кровати.

– По чести говоря, – заметил Гордон, – я даже не знаю, о чем это свидетельствует: то ли о твоих недюжинных способностях, то ли о твоем безмерном самомнении. Проснись и пой, малыш, а не то опоздаешь на поезд! Да нет, не думаю, что ты ее сломал.

Завтрак был кошмарен. По крайней мере, с точки зрения Парри. Он долго пытался найти кукурузные хлопья с достаточным количеством сахара, чтобы они сделались хоть чуть-чуть съедобны, молока, достаточно свежего, чтобы его не противно было пить, и кусочек жаркого, состоящий не из сала.

Ну а Гордон тем временем кушал в свое удовольствие. Каждый раз, как Парри смотрел в его сторону, на тарелке у Гордона оказывалось новое аппетитное блюдо. Лосось (и отнюдь не в томате!), блинчики, мюсли со свежайшим молоком и свежайшими фруктами, компотик, йогуртик, булочки с рулетиками… Всего этого в меню отеля не было, и ничем из этого Гордон явно делиться не собирался.

Расплатиться по счету тоже было целым приключением. Гордон долго зудел, как все подорожало, а потом вытащил из кармана толстую пачку старых, дореформенных пятифунтовых банкнот, больших и белых. Парри вытаращился на них.

– В чем дело? – осведомился Гордон и только тут сообразил, что оплошал.

Он собрал деньги со стойки, извинился перед служащим отеля, опустил руку под стойку и встряхнул деньги. Потом положил пачку обратно на стойку. На этот раз деньги были современные. Гордон отсчитал нужное количество бумажек и сказал служащему, чтобы тот взял сдачу себе. Когда они с Парри уходили, служащий все еще разглядывал бумажки на просвет.

Если Парри надеялся, что станция, откуда ему предстоит отправиться в школу, какая-нибудь волшебная, то он сильно ошибался. Ну, по крайней мере, она не была похожа на магические ворота в сказочную Страну Чудес.

Для начала Гордон снова немного поплутал. Похоже, он никак не мог вспомнить, где именно находится эта станция. Он разыскивал знакомые ориентиры и принимался отсчитывать шаги, словно клад искал:

– Тридцать шагов на север, сорок шагов на запад – а откуда тут взялась эта стенка?

Потом находил очередной ориентир и снова принимался считать. Остановился он не у самого вокзала Сент-Панкрас и не у какой-нибудь другой местной станции железной дороги, а в грязном закоулке, у заложенной кирпичом арки в железнодорожной эстакаде.

– Вот, – сказал Гордон, – стой тут и жди поезда. Он должен пройти минут через двадцать-тридцать.

Парри огляделся. Ничего похожего на рельсы поблизости не было, не было тут и никакой волшебной платформы, и никого, хотя бы отдаленно смахивающего на волшебника. Правда, поблизости притулилась парочка, очень сильно смахивающая на наркоманов, но это явно были не волшебники.

Кучи рваных картонных коробок, наваленных вдоль эстакады, время от времени шуршали и шевелились: то крыса прошмыгнет, то бомж во сне заворочается. Парри почувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Он прислонился к стене, глядя, как ветер гоняет мусор взад-вперед. И невольно подумал, что в таком месте твой труп может валяться месяцами, и никто его не сыщет. Нет, ему откровенно было не по себе.

– Ну, я побегу. У меня тут дела, надо выполнить кое-какие поручения, повидаться кое с кем, пока не придет время возвращаться в Свиноморд. А ты стой и жди! И смотри, никуда не уходи. Ни при каких обстоятельствах, понял? Если вздумаешь снова удрать, я тебя разыщу, и никакая дымовая завеса тебя не спасет. И тогда я тебя точно убью, понял? Причем самым унизительным способом, каким смогу.

Парри кивнул. Он уже убедился, что от Гордона так просто не улизнешь.

– Вот и хорошо, – сказал Гордон. – И смотри, не разговаривай с неизвестными!

Он помахал Парри на прощанье и удалился кокетливой походочкой.

Парри проводил его взглядом. Утро было серое, пасмурное, но людей на улице было немного, и Гордон в своем белоснежном костюме виднелся издалека, что твой парус одинокий.

Некоторое время Парри стоял, привалившись к стене, и размышлял обо всем, что случилось с ним меньше чем за сутки. Он давно уже обнаружил в себе врожденную способность раздевать баб взглядом. Он сделался большим специалистом по части женского белья! Потом перешел к блузкам и юбкам – короче, всему, на чем имеются застежки. Он обрел неслыханную власть над женщинами, о которых прежде мог только мечтать. Но тут его обвинили в попытке нападения на преподавателя, и за ним приехала полиция. А потом его похитил самый отъявленный пидор, какого он когда-нибудь видел. И вот теперь его, по всей вероятности, прирежут тут, под мостом, в глухих лондонских трущобах, куда он по своей воле никогда бы не приперся!

Но тут стена, у которой стоял Парри, задрожала, потом задвигалась. У него над головой, по эстакаде, уже промчалась пара поездов, но это было нечто совсем иное. У Парри было такое ощущение, будто он прислонился спиной к движущемуся эскалатору. Он поспешно отскочил от стены и обернулся. Да, сама стена шевелилась и неслась мимо – такое впечатление, будто едешь в тоннеле и смотришь на его стенку изнутри, только Парри как раз никуда не ехал, ехала стена!

Чем ближе к середине арки, тем заметнее был этот эффект. И вот наконец кирпичи в центре арки куда-то делись, а вместо них вынырнули и замелькали фиолетовые бока старинных железнодорожных вагонов. Постепенно мелькание замедлилось, и поезд остановился. Издалека донесся гудок и свист паровоза. Прямо перед ним распахнулась дверь. Парри взял сумку, которую оставил ему Гордон, – жутко цветастый ковровый саквояж, – набрал побольше воздуху и шагнул в теплое чрево поезда. Дверь вагона захлопнулась за ним сама собой.

Парри почувствовал, как тронулся поезд, и выглянул в окно. Район Сент-Панкрас исчез. За окном снова появились кирпичи, а потом поезд внезапно вырвался на свет. Он катил через какой-то незнакомый Парри пригород Лондона по самой обычной железнодорожной колее.

Парри стоял в узком коридорчике, идущем вдоль всего вагона. С одной стороны были окна, с другой – двери в отдельные купе, где сидело по шестеро больших ребят или по восемь детишек поменьше.

Парри заглянул в несколько купе. Лица были незнакомые. Одеты сидящие были по-разному: от традиционных мантий волшебников до модных спортивных прикидов. Дверь в дальнем конце коридора отворилась. Шум поезда на несколько секунд сделался слышнее. Парри с радостью узнал знакомую рожу.

– О, Парри! – приветствовал его Фредди. – Так и знал, что это ты! Поезд тут не каждый год останавливается. Тут когда-то была станция, но ее уж лет сто как нету.

– А я и не знал, что ты едешь тем же поездом, – сказал Парри.

– Да тут только один поезд и есть, – объяснил Фредди. – Он ходит туда и обратно. Я тут видел купе, где есть свободные места.

Парри взял свой саквояж и пошел следом за Фредди в соседний вагон. Миновав два или три купе, Фредди открыл дверь и вошел. Парри вошел следом. Свободные места в купе действительно были. Точнее, занято здесь было только одно место. И опять знакомое лицо: Гуди Два-туфля!

– А-а, это он! – сказал Парри.

– Кто – он? – спросил Фредди.

– Ой, привет! Как замечательно, что мы снова встретились! Хорошо, что ты не опоздал на поезд. Ты, наверно, тоже ждешь не дождешься нового семестра? – защебетал Гуди. Парри его проигнорировал.

– Это, – объяснил Парри, – тот самый мелкий гад, с которым я пересекся, когда покупал себе форму. Мистер Подлиза! «Да, сэр! Нет, сэр! Деньги говорят за себя, сэр!»

Фредди сообразил, что его приятель задумал какую-то жестокую забаву.

– Поня-атненько! – пропел он и плюхнулся чуть ли не на колени Гуди.

– Поосторожнее, пожалуйста! – попросил Гуди. – Не нужно быть таким грубым.

– Ой, не нужно быть таким гру-убым! – передразнил Парри.

– Знаете, я лучше… – начал Гуди, но договорить не успел: Фредди ткнул его локтем в лицо, когда он потянулся за своей сумкой.

– Ты глянь, ну разве это не прелесть? – сказал Фредди, доставая из сумки Гуди изящную резную волшебную палочку.

– Отдай! – потребовал Гуди. – Это дедушкина!

– Красивенькая! – сказал Фредди. – Люблю красивенькие палочки! Сразу видно, что в тебе развито женское начало!

– Да у этого шибздика только женское начало и развито, а конца, наверно, вовсе нет! – заметил Парри. – Как есть девка в штанах!

Фредди принялся бесцеремонно рыться в Гуд иной сумке. Шмотки и книжки полетели на пол. Набор лабораторной посуды на двадцать предметов разлетелся вдребезги, мгновенно превратившись в сто двадцать предметов.

Гуди не то чтобы смотрел на это сложа руки, но Фредди придавил его локтем к стенке и продолжал разорять его сумку, отпуская вместе с Парри уничижительные замечания в адрес различных вещей Гуди. Особенным насмешкам подверглись пижамка, шлепанцы с кошачьими мордочками и плюшевый медвежонок.

– Думаю, от медвежонка надо избавиться, – сказал Парри.

– Не-ет! – завопил Гуди.

– Ну-ну, ты ведь уже большой мальчик, – урезонил его Парри. – Давай-ка выкинем твоего медвежонка в окно!

Этого Гуди стерпеть никак не мог. Он дал Фредди оплеуху, не особенно сильную, но достаточно болезненную для того, чтобы Фредди на миг отпустил свою жертву.

Гуди бросился на Парри. Будь он чуть покрупнее, на такой скорости непременно сшиб бы Парри с ног. Но Парри был намного тяжелее и потому сумел ухватить шустрика. Гуди принялся беспомощно вырываться. Фредди заржал.

Парри мало-помалу продвигался к окну, несмотря на то что Гуди изо всех сил пытался ему помешать. Внезапно Гуди нащупал в кармане Парри что-то твердое и схватил знакомую вещицу. Парри с медвежонком был уже у окна, когда купе наполнилось густым удушливым дымом.

Даже несмотря на то, что окно стояло открытым, прошла пара минут, прежде чем дым развеялся настолько, что Фредди с Парри смогли что-то увидеть. Они думали, что Гуди давно смылся, но, к их немалому удивлению, Гуди был тут. Он стоял в дверях и ждал, пока они его заметят.

– Так вот, ребята, это было не очень-то хорошо с вашей стороны, – сказал Гуди. Парри с Фредди переглянулись. – Но я, пожалуй, дам вам возможность исправиться, – продолжал Гуди. Парри с Фредди уставились на него. – Я готов поверить, что это была просто неудачная шутка…

Фредди с Парри ринулись на него.

– И я надеюсь, что вы не обидитесь на ответную шутку! – закончил Гуди, замахнулся обеими руками, которые до тех пор прятал за спиной, и хлестнул обоих парней по мордам их собственными волшебными палочками. Фредди с Парри стремительно отлетели назад и врезались в стенку купе, что у окна.

– Вот так-то, ребята! – сказал Гуди. – Пусть это будет для вас уроком! Никогда не выпускайте из виду свою волшебную палочку.

Он бросил обе палочки на пол, не торопясь собрал свои вещички, уложил их обратно в сумку, пожелал ошарашенным оболтусам приятной поездки и с достоинством удалился.

Парри с Фредди все еще не успели отлипнуть от стенки, когда в купе заглянула Гормошка.

– Тут был этот… эти… – начал Фредди.

– Эта банда! – нашелся Парри.

– Ага, – подтвердил Фредди.

– Целая толпа мордоворотов! – продолжал Парри.

– Да ну? – насмешливо переспросила Гормошка. – А вот Гуди Два-туфля утверждает, будто справился с вами в одиночку! И говорит, что вам досталось поделом.

– Этот брехливый щенок… – начал Парри.

– Вот погоди, дай нам только до него добраться! – пригрозил Фредди. – Ты что думаешь, он и в самом деле смог бы нам что-то сделать?

– Ну-у, – протянула Гормошка, – он говорит, что смог и сделал. И ты знаешь, мы ему поверили. Особенно когда он показал запись в магическом кристалле! Знаешь, как мы ржали?

Фредди выругался сквозь зубы.

Юстиция Гармония (Юсти, если тебе от нее что-то нужно, а в остальное время – просто Гормошка) любила пожрать, и по ее фигуре это было очень заметно, но в целом она была девка не противная. Поэтому Парри сразу отнес ее к категории «тоже девка». Не из тех, о ком будешь мечтать по ночам, но из тех, с кем вполне можно потрахаться после пьянки. Ну, и язык у нее был подвешен неплохо.

Да, уж что-что, а трепаться Гормошка умела! А Парри, в отличие от Фредди, который улегся отсыпаться после позорного поражения, был совсем не прочь послушать то, о чем она рассказывала, хотя в этом ни за что бы не признался.

Гормошка рассказала про своих родителей и про то, как они, на самом деле, хотели, чтобы она поступила в Международный колледж ведовства, но туда так ужасно далеко ездить, и такая высокая плата за обучение, и потом, она все равно не сдала эти дурацкие вступительные экзамены…

До поступления в Свиноморд Гормошка училась в подготовительной школе ведовства имени Матери-Сырой-Земли. Она ужасно удивилась, узнав, что у Парри нет вообще никакого магического образования. У нее просто в голове не укладывалось, как можно было дожить до пятнадцати лет, совершенно не пользуясь магией! Но, с другой стороны, для Фредди с Гормошкой многие вещи, бывшие для Парри предметами повседневного обихода – скажем, телевизор, мобильник или компьютер, – могли показаться такими же волшебными.

Гормошка спросила у Парри, успел ли он прочесть что-нибудь из учебников. Парри только пожал плечами. Тогда она спросила, есть ли у него учебные пособия. Парри снова пожал плечами и посмотрел на дурацкий цветастый саквояж, который вручил ему Гордон. Гормошка открыла саквояж и одобрительно хмыкнула, перебирая разнообразные книги. Не все из них были учебниками – одна или две, похоже, принадлежали к числу довольно редкой литературы для внеклассного чтения. Парри и сам не без интереса полистал одну из книг. Там рассказывалось о разных плотоядных растениях. Как вырастить их из семян или черенков, как за ними ухаживать, как удобрять, как сделать, чтобы они не съели тебя, – и несколько поучительных историй о тех, кому не удалось от них уберечься.

Судя по всему, несчастные случаи в магических школах вообще редкостью не были. Гормошка с удовольствием поведала Парри о разных необычных путях, какими ученики уходили из жизни. Больше всего народу гибло, столкнувшись с каким-нибудь препятствием во время полета на метле или ошибившись в приготовлении какого-нибудь магического зелья. Впрочем, что касается магических зелий, то, даже если ошибки не оказывались смертельными, тем, кто их совершал, зачастую оставалось только пожалеть, что они остались живы.

Некогда основной причиной гибели учеников были магические поединки. Теперь дуэли официально были запрещены, но на самом деле педагоги просто закрывали на них глаза. Считалось, что школа должна закалять детей, приучать их бороться за свое место в этом мире и так далее. Главное, чтобы дети не перешли из этого мира прямиком в мир иной.

Ну и, разумеется, обычные детские шалости зачастую тоже приводили к летальному исходу. Фредди хвалился, что на счету его братцев не меньше семи смертельных случаев, и это не считая доброй дюжины тех случаев, когда жертве удалось-таки выжить. Впрочем, по правде говоря, «шалости» братцев Виззл зачастую были всего лишь прикрытием для их бандитских расправ.

Немало смертей случалось и на спортивной площадке, особенно во время опасных матчей по ква-кваду, специальной магической игры, в которую играли верхом на метлах.

Один-два неосторожных ученика регулярно попадали на обед к хищным растениям, обитающим на территории школы, и еще несколько – к тем растениям, что обитали за ее территорией. Ну и, разумеется, не следует забывать о школьных обедах. В былые времена они тоже были одной из основных причин смерти. Хотя с тех пор, как школьное руководство стало проверять криминальные досье поваров, число отравлений резко сократилось.

Опять же сами уроки магии тоже были небезопасны. Большая часть смертей на уроках происходила в результате несчастных случаев, но порой бывало, что рассердившийся наставник просто убивал бестолкового ученика.

Временами на территории школы случались магические разборки, и в результате школьные лужайки оказывались украшены несколькими новыми замысловатыми статуями.

Но в целом число погибших, как правило, не превышало десяти-пятнадцати процентов учащихся. Это считалось нормальной естественной убылью.

Фредди был голоден, однако щедро согласился поделиться с Парри своим бутербродом. Парри отхватил большой кусок не глядя и радостно принялся жевать, но постепенно перестал.

– Фто это? – спросил он с набитым ртом. Фредди удивленно взглянул на него.

– Крыса, конечно!

Парри едва не подавился, поспешно выплюнул бутерброд и принялся отплевываться.

Гормошка поспешно протянула Парри бутылку с водой, а потом дала пакетик чипсов.

– На, возьми. Они со вкусом копченого бекона!

Парри вздохнул с облегчением и запихал в рот несколько чипсов. А Гормошка принялась распекать Фредди.

– Да ведь я же хотел как лучше! – оправдывался Фредди.

– Но не все же любят крысятину! А Парри не привык к нашей пище, ты же знаешь. Он ведь так и заболеть может!

А Парри, с разгону проглотивший несколько чипсов, снова призадумался. Чипсы почему-то оказались черные. Он даже боялся спрашивать, но наконец решился:

– А из чего они?

– Как из чего? Это жареные тараканы, разве не видишь? – ответила Гормошка. – Со вкусом копченого бекона. Эй, эй, если ты собрался блевать, блюй в окно!

Парри, кашляя и задыхаясь, метнулся к окну, опустил раму как можно ниже и высунулся наружу. Фредди с Гормошкой остались очень довольны, что он не наблевал в купе; однако, судя по воплям, которые донеслись из соседних купе, не всем так повезло.

– Bay! – воскликнул Фредди, тоже выглянув наружу. – Целых пять прямых попаданий, если не больше!

В этот момент Парри твердо решил, что, куда бы там ни завез его этот проклятый поезд, надо делать ноги. А окружающие пейзажи тем временем становились все менее привычными. Когда они выезжали из Лондона, поезд шел через более или менее обыкновенные пригороды, и навстречу временами даже попадались электрички. Но потом они очутились за городом, и места за окном становились все более удивительными. География, как и большинство школьных дисциплин, не являлась любимым предметом Парри, но даже он подозревал, что в полутора часах езды от центра Лондона никаких высоких голубых гор и обширных озер нету.

Проносящиеся мимо деревушки отдавали скорее Средними веками, нежели Средней Англией, а каждые пять минут навстречу попадались круги огромных стоячих камней. Парри был наслышан про Белую Лошадь или Великана, но вот гигантского изображения совокупляющейся парочки на склоне холма ему по телевизору видеть не доводилось.

Когда начало темнеть, пассажиры поезда оживились. По коридору мимо купе то и дело кто-то шнырял. Парри вопросительно взглянул на Фредди с Гормошкой.

– Похоже, подъезжаем, – объяснил Фредди. – Пожалуй, пора переодеться.

– Да, но во что? – спросил себя Парри. Он уже давно размышлял о том, когда обнаружится, что у него нет школьной формы.

У Фредди переодевание много времени не заняло. Он надел под свой килт брюки-клеш, а потом снял мантию и натянул через голову водолазку с очень длинными расклешенными рукавами.

Гормошка выскользнула из купе. Когда она вернулась, на ней было смахивающее на халат платье того же ржаво-бурого оттенка, что и форма Фредди, с такой же эмблемой со звездами и луной.

Поезд тем временем вкатил в странный лес. Деревья здесь росли не вверх, а вбок, и стволы у них были кривые и извилистые. Между стволов клубился жуткого вида туман.

– Туман – это так, для пущего эффекту, – объяснил Фредди. – Попугать первоклашек.

Однако по мере того, как солнце уходило за горизонт, пейзаж за окном все меньше напоминал детскую сказку и все больше – полноценный фильм ужасов.

Заскрежетали тормоза, и вагон рвануло, но единственным, кто слетел с сиденья, был Парри. Фредди с Гормошкой успели инстинктивно схватиться кто за что сумел, потому как знали, что их ожидает. Душераздирающий скрежет тормозов жутко действовал на нервы.

Фредди улучил момент, поднес руки рупором ко рту и крикнул:

– Для пущего эффекту!

Поезд замедлил ход. Вагон еще раз тряхнуло, когда машинист отпустил тормоза, и состав не спеша подкатил к станции.

Сама платформа была бетонная – а может, и каменная, черт ее разберет, – но здание станции было деревянным и выглядело так, словно его не выстроили, а вырубили из цельных стволов прямо на месте. Первый этаж выглядел почти нормально, но выше, там, где полагалось быть крыше, никакой крыши не было. Вместо нее торчало сплетение ветвей и сучьев, вполне гармонирующее с лесом, через который они только что ехали.

Высадка заняла немало времени. На Парри многие пялились и хихикали. Очевидно, Гуди многим успел похвастаться своей победой над Парри и Фредди. А может, на Парри пялились из-за его необычной одежды. Но, как бы то ни было, Парри совсем не улыбалось столкнуться с теми, кому пришлось отмывать лицо и плечи после его неприцельного залпа. Эти люди его уж точно не полюбят!

Белый костюм Гордона и в вечерних сумерках сиял все так же ослепительно. В противоположность еще двум или трем взрослым наставникам, которые молча кутались в темные мантии, Гордон буквально источал радость и свет.

– Сюда, сюда! – говорил он новоприбывшим. – Первоклассники – ко мне! Ох, ну что это такое? – говорил он чумазому одиннадцатилетнему пацану, утирая тому лицо собственным платком, смоченным слюной. – Вот, так куда лучше. Сегодня вы должны выглядеть идеально! Построились, детки, построились! Встали парами, взялись за руки! Первоклассники, построились парами!

Кое-кто из пацанов явно считал, что они уже слишком большие, чтобы ходить парами, но Гордон был настойчив. Если он видел, что кто-то не желает держаться за руки, он подходил и силой вкладывал их руку в руку соседа. А вскоре обнаружилось, что те, кого соединил Гордон, разлучиться уже не в силах: руки прилипали одна к другой и разнять их было невозможно, разве что топором разрубить – но этого никто делать не пытался.

Парри некоторое время наблюдал за Гордоном.

– Чегой-то он делает? – спросил он у Фредди.

– А-а, он сейчас повезет первоклашек к школе через озеро. Надо отдать Гордону должное: с тех пор, как он взялся возить первоклашек сам, гораздо меньше их стало пропадать по дороге. Я так думаю, что он разводит какую-то водоросль, которая нападает на водяных змей.

У ворот, к которым они приближались, стояла ведьма. Гордон повел своих первоклашек направо, а ведьма громко объявила, что повозки, стоящие слева, – безлошадные повозки – предназначены только для шестиклассников.

Безлошадные повозки были не автомобилями, а самыми что ни на есть безлошадными повозками. Настоящие дилижансы, как в кино, только без лошадей и без кучера. Впрочем, в лошадях они, похоже, не нуждались. Повозки явно сами знали, куда надо ехать, и, как только в повозку загружалось положенное количество шестиклассников, она поднимала оглобли и отправлялась в путь, движимая некой магической силой.

– Ага, – сказал Парри, – значит, первоклашки поплывут на лодках, шестиклассники поедут на этих… – Он чуть было не сказал «машинах», но тут же поправился: – Повозках.

А мы как же?

– А мы пойдем пешком, – объяснил Фредди.

– Че, прям через озеро?

– Там есть мост, – объяснил Фредди.

– А под мостом живет тролль-людоед, – добавила Гормошка. – Такой заинька!

Парри зашагал вместе со всеми по вымощенной булыжником дороге, которая была освещена беспорядочно развешанными факелами. Через некоторое время над макушками деревьев со стороны озера замаячили башни школы. На фоне сумеречного неба они казались кошмарными. Их верхушки были увенчаны чем-то вроде мятых шляп, какие носили волшебники.

Над головой, в древесных кронах, временами проносились какие-то крылатые тени.

– Это что, летучие мыши? – спросил Парри.

– Ага, – ответил Фредди. – Они классные такие! Слышь, а у вас че, вообще нет почтовой системы? А как же вы письма посылаете?

– Ну, – сказал Парри, – у нас, вообще-то, есть Всемирная Паутина…

– Да ну? Круто! – восхитился Фредди. – Нет, вот пауков таких здоровых у нас нету…

– Дурак ты, Фредди, – сказала Гормошка. – Это не один паук – это, наверно, множество маленьких паучков, которые работают вместе.

Тут Парри наконец решился.

– Слышь, подержи, а? – попросил он Фредди, сунув ему саквояж.

Фредди взял саквояж неохотно, с подозрением глядя на него и на Парри.

– Ну, пока! – сказал Парри, развернулся и нырнул в кусты.

Почти сразу же он понял, что если уж он хотел спасаться бегством в зачарованном лесу, то нехудо было бы запастись кое-чем. Например, фонариком и безупречным чувством направления – или компасом, на худой конец. Но, с другой стороны, у него был при себе его Камень-невидимка – точнее, дымовая шашка – и волшебная палочка. Камень пока что был полезнее. По крайней мере Парри умел им пользоваться. А волшебная палочка до сих пор ничего ценного не совершила, если не считать того, что она дважды сбила его с ног. Парри пожалел, что к ней не прилагалось инструкции.

А между тем этот лес был совсем не похож на те леса, где Парри доводилось бывать прежде. Дорог тут не было – или по крайней мере Парри ни одной не нашел. Он просто пер напролом через кусты. Кусты были густые, и Парри продирался сквозь них очень медленно, со скоростью раненой улитки. Временами ему попадались звериные тропки, и он пускался бежать по ним, но они неизменно терялись в подлеске. Временами Парри брел по грязным, глинистым овражкам, которые во время дождя, видимо, превращались в русла ручьев, – но по крайней мере там можно было идти сравнительно свободно.

Однако чем глубже он забирался в лес, тем меньше здесь оставалось растений, способных добраться до света сквозь плотные кроны. И вскоре густой подлесок исчез, кругом остались лишь мощные стволы деревьев. Впрочем, и стволы представляли собой достаточно серьезные препятствия: в лесу быстро темнело, а висящий в небе полумесяц света почти не давал.

Внезапно Парри с размаху налетел на торчащий из земли металлический столб. Удар был так силен, что подросток отлетел и упал на землю. Он даже не сразу сообразил, что это было. Интересно, какой придурок поставил тут фонарь, да еще и забыл его включить?

И тут Парри обнаружил, что из темноты на него пялятся чьи-то глаза.

Хоттер по опыту знал, что в лесу полно зверей. Обычно это довольно мелкие зверушки. Он встречал лис, кроликов, белок. Парри подозревал также, что в подлеске водятся мелкие грызуны. А как-то раз, когда его везли в школу, он видел у дороги барсука, сбитого машиной. Но ни одно из этих мирных животных не могло бы издавать такой рев и такие завывания, какие доносились из чащи. И сверкать глазами так, как сверкали сейчас из тьмы.

Хоттер вспомнил, что некогда в лесах Британии водились волки и медведи. Интересно, позаботились ли эти дурацкие маги о том, чтобы избавиться от них, подобно предкам Парри?

Нет, дикие животные – дело хорошее, но на своем месте. В Африке, например. В Кении какой-нибудь или еще где…

Теперь Парри был совершенно уверен, что на него смотрят глаза. Злые, враждебные, нечеловеческие глаза пялились на него откуда-то от самой земли. Обладатель глаз хрюкнул и пошевелился, и Парри померещились короткие клыки.

Парри прежде встречался с дикими кабанами, но исключительно в гостях у знакомых, по дороге из кухни в гостиную. Кабаны, они ведь вроде травоядные, разве нет?

Но, с другой стороны, это ведь ненормальный мир, тут всякое может быть! К тому же это был живой, настоящий кабан, и он оказался куда более здоровым, чем представлял себе Парри. Он наверняка был больше его – и теперь он бросился на Парри! Парри прирос к месту. Это не метафора: он действительно обнаружил, что его ноги и руки опутаны корнями. Он тщетно пытался вырваться, а дикий кабан тем временем мчался к нему! В конце концов Парри удалось немного освободить ноги, но он по-прежнему оставался прикованным к месту. Все, чего ему удалось добиться, – это немного отклониться в сторону, чтобы убраться с пути зверя.

Зверь с хрустом вломился в подлесок. И внезапно раздался жуткий визг. Парри оглянулся. Кабан запутался в корнях и лианах. Он пытался вырваться, но корни и лианы лишь усиливали хватку. И тут раздался треск, похожий на удар бича, и из сплетения лиан вынырнуло нечто. Сперва Парри показалось, что это голова какой-то гигантской змеи, но, приглядевшись, он увидел, что это цветок, похожий на огромную росянку, только вместо шипов у этой росянки были клыки.

Эти клыки проткнули кабана, и теперь он пронзительно визжал и дергался в предсмертных судорогах. Корни, оплетавшие ноги Парри, ослабли. Очевидно, хищное растение занялось другой добычей. И Парри сделал единственную разумную вещь, что можно было сделать в подобных обстоятельствах: бросился бежать без оглядки.

Бежать было непросто. Парри налетал на стволы, не заметив их в темноте, напарывался на шипы, спотыкался о корни и раздирал себе кожу о колючки.

В конце концов деревья начали редеть, и Парри смог хоть что-то разглядеть в свете луны. Но зато теперь ему снова пришлось перейти на шаг, потому что подлесок стал гуще. Идти тут было все равно что продираться сквозь колючую проволоку.

Вой и рев волков и кабанов, которых воображал себе Парри, был теперь слишком далеко, чтобы казаться угрожающим, но тут он услышал другой голос – и застыл на месте.

Новый порыв ветра снова донес до него этот голос. Голос был слабый и временами срывался на визг. Похоже, голос был женский. «Помогите! Помогите!» – кричала женщина.

Порыв человечности был слишком силен – и Парри не устоял. В конце концов, бежать-то ему было особо некуда, он просто спасался бегством. Так почему бы не пойти на голос? Итак, Парри пошел на голос, время от времени испуганно оглядываясь на отдаленный рев или шелест в ветвях над головой.

Поднимая голову, он иногда видел крылатые черные тени, частично заслоняющие луну. Парри приходилось каждый раз напоминать себе, что это полезные летучие мыши-почтальоны, а никакие не вампиры.

Хотя, с другой стороны, что мешает летучим почтальонам быть в то же время вампирами? Ничто не мешает…

Деревья редели, и крики «Помогите! Помогите!» слышались все отчетливее.

В лесу из-за эха зов слышался как будто со всех сторон одновременно, но теперь, когда Парри вышел из чащи на более открытое пространство, определить направление стало легче.

Он побрел вдоль ручья. Посередине было довольно глубоко, но по пологому каменистому берегу идти было сравнительно легко.

Вскоре Парри вплотную приблизился к тому месту, откуда неслись крики. Он решил сам подать голос.

– Эге-гей! – завопил он. – Ты меня слышишь? Я уже иду! Где ты?

Но в ответ слышалось только: «Помогите! Помогите!»

Он пару раз прошелся вдоль небольшого участка берега, пока, наконец, не сообразил, где именно кричат. Парри взобрался на обрыв, хватаясь за ветки и сучья и непрерывно взывая к деве, попавшей в беду. Но дева отвечала одно: «Помогите! Помогите!»

Парри даже не чувствовал многочисленных царапин. То ли прилив адреналина сделал его нечувствительным к боли, то ли он был так исцарапан, что дальше некуда. Но сейчас он думал только о том, что наконец-то увидит человека – живого человека посреди всего этого враждебного мира.

– Помогите! Помогите!

– Иду! – крикнул Парри. – Я тут! Где ты? Он подошел поближе – и увидел на земле силуэт. Это была девушка, лежащая в лепестках гигантского цветка. Луна скрылась за облаком, и стало совсем ничего не видно, но Парри, невзирая на возбуждение, понял, что тут что-то неладно.

Налетел порыв ветра; огромные лепестки сомкнулись.

– Помо… – раздался голос. Ветер утих, лепестки разошлись.

– …гите!

Новый порыв ветра, лепестки опять сжались:

– Помо…

И раскрылись:

– …гите!

И Парри понял, что не так с этим голосом. Голос был какой-то искусственный, больше похожий на звук музыкального инструмента, чем на живой человеческий голос. Зов растительной сирены. Сквозь разрыв в облаках ненадолго проглянула луна, и Парри отчетливо увидел, что кошмарное растение представляет собой грубое подобие человеческого тела. Посреди растения возлежала приманка, а вокруг поджидали зеленые клыкастые челюсти.

Парри посмотрел себе под ноги – и как раз вовремя. Хищные корни уже подобрались к его ботинкам и теперь пытались опутать его ноги. Один корень залез в штанину. Парри вспомнился триллер, который он видел когда-то в детстве. Мысль о том, что эти корни вот-вот сдерут с него штаны и примутся ощупывать его в таких местах, куда он и людям-то лазить не позволит, не то что растениям, напугала его даже сильнее, чем воспоминание о том, что произошло с кабаном.

Парри выдрался из цепких корней и, движимый исключительно инстинктом самосохранения, бросился бежать обратно к ручью.

Корни оставили себе на память его ботинки, но Парри было уже все равно. Он добежал до обрыва и скатился вниз, к воде. Камни у воды были по большей части гладкие, но ноги у него уже были ободраны.

Парри даже представить себе не мог, какие еще ужасы подстерегают его в этом параллельном мире, куда его затащили помимо его воли. Он весь дрожал. Его силы, как телесные, так и душевные, были на исходе. Вот щас он ляжет и помрет прямо тут, у этой речонки! Парри рухнул на колени – но тут в деревьях на другом берегу что-то блеснуло.

Он не был уверен, что ему не померещилось. Поэтому он медленно, с трудом поднялся на ноги и задрал голову, пытаясь вновь уловить то, что он только что видел. Да, точно! Это свет! На другом берегу горел огонек!

Парри внезапно вновь ожил. Он вновь обрел способность видеть и чувствовать. В лицо ему дул прохладный ночной ветерок. А на другом берегу был свет! Цивилизация! Спасение! Но туда еще надо было добраться…

Он побрел обратно вдоль ручья, миновав то место, где спустился на берег, направляясь туда, где был виден свет. Ручей, вдоль которого он шел, скоро влился в более широкую водную артерию. Это была уже вполне приличная река с темной, медленно текущей водой. Бог весть что таилось в этих глубинах.

Но должна же тут быть какая-то переправа! Ее просто не может не быть! Иначе что же это получается: он увидел свет и не сможет до него добраться? Нет, он, конечно, парень невезучий, но не настолько же!

Наконец Парри поравнялся с источником света, но был вынужден еще некоторое время идти вдоль берега, мучительно сознавая, что с каждым шагом все больше удаляется от него. Но не переходить же эту реку вброд!

И наконец Парри повезло: впереди замаячил мост!

До моста было еще изрядно, но он тут был, это главное! Хоттер радостно чапал вдоль илистого берега. Временами земля под ногами превращалась в жидкую грязь, временами ее скрепляли корни ив и других прибрежных деревьев, но, как бы то ни было, мост приближался!

Иногда Парри приходилось входить в реку и брести по колено в воде. Тогда его босых стоп касалось что-то скользкое – то ли пиявки, то ли змеиные хвосты. И, разумеется, он при первой же возможности выскакивал обратно на берег, точно ошпаренный.

И вот наконец Парри вышел к мосту. Мост был каменный, в три пролета. От моста вымощенная булыжником дорожка уходила в лес, туда, откуда только что выбрался Парри. А за мостом дорожка становилась шире и превращалась во вполне приличное асфальтированное шоссе.

Парри вышел на дорожку и затрусил по ней, довольный, что наконец-то выбрался обратно к цивилизации. Но его приключения на этом не закончились!

На дорогу перед ним внезапно выползла какая-то длиннющая, толстенная дура. Парри застыл на месте. Он подумал, что это еще одно из этих жутких растений норовит его сожрать. Но тут рядом с первой дурой на мосту появилась вторая, и Парри увидел, что это рука. Очевидно, новая напасть принадлежала не к растительному, а к животному миру.

Следом за руками из-за парапета моста показался могучий торс, и вскоре на дорогу выбралась огромная тварь, преградив Парри путь на ту сторону.

– Ой, бля! – сказал Парри.

– Хм, – заметила тварь густым басом, – у нас принято говорить «добрый вечер»! Разве ты не знаешь, что ничто не стоит так дешево и не ценится так дорого, как вежливость?

– Из-звините… – промямлил Парри.

– Я так понимаю, что ты намеревался перейти через мост? – осведомился его собеседник.

– Я хотел попасть к дому. Вон к тому, видите? Мне нужно туда.

Жуткое существо оглянулось через плечо и вновь уставилось на Парри.

– Твое платье мне незнакомо, – пробасило оно. – И знаки на твоей одежде мне неведомы… Уж не заблудился ли ты, а, отрок?

– Ну, можно сказать, что да, – ответил Парри.

Существо улыбнулось, явно довольное ответом. И снова взглянуло на Парри.

– И странствуешь ты в одиночку, правильно я понимаю? Должно быть, терпишь тяготы? Нуждаешься в помощи?

– Можно сказать, что да, – повторил Парри.

– Хорошо, очень хорошо! Не так уж часто попадаются мне ныне одинокие путники! Вокруг столько народу, но все они в форме – то чиновники, то волшебники, то ученики… А бедному троллю – хоть с голоду сдохни! Их ведь мне трогать не положено. Но чужаки – о-о, чужаки – это наш хлеб насущный! Точнее, мясо насущное.

– Я только хотел… – начал Парри.

– Так вот, сынок, теперь твоя жизнь наполнилась смыслом. Быть может, главным смыслом, какой в ней когда-либо был. Ты станешь едой для меня, поддержишь мои иссякающие силы, – сказал тролль, подходя поближе. – Таков великий закон природы! Я, видишь ли, нахожусь на вершине пищевой цепочки, в то время как ты… Парри попятился назад. Он пытался что-то возразить, но получалось неубедительно.

– Да ты не бойся! – говорил ему тролль. – Я существо культурное. Честно-честно! Это будет совсем не больно! Ну, по крайней мере совсем недолго…

Парри понял, что ему срочно нужно какое-то оружие. Сердце у него по-прежнему бешено колотилось, но усталое тело повиноваться решительно отказывалось. Так что убежать ему не удастся. Да к тому же он и в лучшие времена вряд ли сумел бы удрать от такого здоровилы с такими длиннющими руками и ногами. Надо что-то придумать! Срочно! Он лихорадочно зашарил по карманам.

– У меня есть деньги! – сказал он, протягивая троллю сокровища братцев Виззл.

– Ага, – сказал тролль. Парри нащупал в кармане Камень.

– А еще у меня есть Камень Амыд! – заявил он.

– Да ну, – ответил тролль, – на фига мне еще один камень?

– Но… но… – пробормотал Парри.

– Ну ладно, – снизошел тролль, – я осмотрю твои карманы, но только потом, когда съем тебя. А то у меня ужасно аппетит разыгрался.

И тут Парри нащупал волшебную палочку! По правде говоря, сейчас его куда больше устроил бы какой-нибудь пулемет, но, на худой конец, сойдет и палочка.

– Стоять! – воскликнул он, выхватив палочку и указывая ею на тролля. – А не то я…

– Что – а не то? – поинтересовался тролль. – Ты ткнешь меня своей тросточкой?

– Палочкой! – завопил Парри. – Это волшебная палочка, а я – волшебник! Попробуй, тронь меня! Ты об этом пожалеешь!

Тролль поразмыслил. Он смерил Парри взглядом, оценил его внешний облик, его босые ноги, порванную одежду, исцарапанную рожу…

– Нет, – твердо сказал он. – Не думаю, что я об этом пожалею. Ну, по крайней мере, я готов рискнуть. Ради хорошего обеда я способен на многое.

Тролль приближался. Парри беспомощно размахивал своей палочкой.

– Убей его! Изуродуй! Разорви на части! – орал он.

Никакого эффекта.

Парри обуял ужас. Тролль навис над ним.

– Не-ет! – завизжал Парри. Тролль дернулся.

– Нет, нет, нет! – твердил Парри, концентрируя весь свой страх в палочке и направляя его на тролля. Великан дергался, но страх Парри, даже сконцентрированный, лишь немного замедлил его продвижение.

– Не-е-ет!!! – взвизгнул Парри из последних сил, и внезапно с тролля слетела одежда. Мешковатые кожаные штаны" сползли ему на ноги, и тролль запутался в них. А длинная куртка сковала ему руки.

И Парри дал деру. Он вскочил на парапет моста и понесся что было духу. Тролль бросился было за ним, тяжело рухнул наземь и принялся дергаться, пытаясь высвободиться из одежды. Миновав тролля, Парри спрыгнул на дорогу, едва не упал, но все же устоял на ногах и помчался дальше. А тролль остался разочарованно сидеть на дороге.

– Нет, ну кто так себя ведет, а? – бурчал он. – Стоит им взять в руки волшебную палочку, и они тут же воображают себя Мерлинами!