Весь остаток пятницы Фредди был довольно неразговорчив. На ужин была вареная капуста, что его настроения тоже не улучшило. Но в субботу утром он повеселел. До некоторой степени причиной тому было письмо, полученное от бабушки.

По правде говоря, это был ответ на письмо, которое Фредди отправил ей еще прошлой зимой, но, как честно признался Фредди, старушка теперь уже не такая шустрая, как бывало. Кроме того, он был чрезвычайно доволен собой – ведь это именно он додумался пойти к своим братцам и купить у них обратное заклинание, чтобы превратить их кожано-бумажную вазочку в книгу.

– Послушай, – спросила Гормошка по пути обратно в комнату, – а тебе не кажется подозрительным, что стоило нам обратиться к твоим братцам, как у них тут же нашлось первосортное обратное заклинание?

– Ну, ты же знаешь моих братцев, – сказал Фредди. – Они вечно торгуют всякими… – Он замялся в поисках подходящего слова.

– Ворованными товарами? – подсказала Гормошка.

– Товарами темного происхождения, – закончил Фредди. – Они всегда это делают.

– А чем это кончится? – осведомилась Гормошка.

– Ты, Юсти, не волнуйся, – утешил ее Фредди. – За скупку краденого тебя не привлекут, пока восемнадцать не стукнет.

Они пришли в комнату к Гормошке. Она открыла дверь и вошла. Фредди храбро вошел следом, Парри остался стоять на пороге. Комната у Гормошки оказалась просторнее, чем была комната мальчишек – даже до вчерашнего происшествия.

У них в комнате помещалось только два платяных шкафа, стоящих у самой двери друг напротив друга, дальше вдоль стен, головами кокну, стояли две кровати, между которыми имелся довольно узкий проход, и все.

Гормошкина комната по сравнению с их была прямо-таки королевской. У правой стены стояли две кровати, слева от которых оставалось еще по меньшей мере четыре, если не пять шагов свободного места. А еще в комнате помещались полки, шкафы, шкафчики, буфетик, два туалетных столика и даже письменный стол со стулом. И, что самое обидное, у Гормошки с ее соседкой была даже своя собственная ванная.

– Ну, – сказал Парри, завистливо оглядев комнату, – по крайней мере, если тут стены начнут сдвигаться, у нас будет целый день на то, чтобы придумать, как отсюда выбраться.

Гормошка хмыкнула и достала со шкафа сундучок, в котором она спрятала вазочку. Развернула полотенца, в которые закутала вазочку для пущей сохранности, и поставила ее на стол.

– Иди сюда и закрой дверь, – сказала она Парри.

– Я лучше тут постою, если не возражаешь, – ответил он с порога.

– Возражаю! – ответила Гормошка. – А что, если кто-нибудь увидит, чем мы тут занимаемся? Вряд ли они снова применят тот же самый трюк. Теперь весь школьный персонал готов к этому. И вдобавок я сама наложила на комнату несколько защитных заклятий. Иди сюда, не бойся.

Парри нехотя послушался. Он запер за собой дверь и присоединился к Фредди с Гормошкой.

– Ну-ка, – сказала Гормошка, – сейчас посмотрим, как подействует это заклятие!

Она взмахнула волшебной палочкой и коснулась ею вазочки.

– Эверсер хетум онсеалерк ртифицея! Вазочка задрожала и подпрыгнула. Нижняя ее часть растянулась и сделалась прямоугольной.

– Действует! – воскликнул Парри. – Попробуй-ка еще раз!

Гормошка повторила заклинание, и на этот раз перед ней появилась книга, только на обложке у нее было выпуклое изображение вазочки. Гормошка произнесла волшебные слова в третий раз, и книга наконец полностью обрела прежний облик.

– Класс! – воскликнул Парри и схватил книгу. – Наконец-то я смогу узнать ответ!

– Эй, – возмутилась Гормошка, – это же я ее превратила обратно! Я хочу посмотреть первой.

– Хм, – сказал Парри, заглянув в книгу. – Думаю, это неплохая идея.

Он вернул книгу Гормошке.

– А то там какая-то фигня написана. Гормошка посмотрела в книгу, потом на Парри, перевернула книгу – Парри держал ее вверх ногами – и сказала:

– Это не фигня. Просто древний язык.

– А ты можешь на нем читать? – спросил Фредди, заглядывая ей через плечо.

– Ну, вот тут написано – «Отоф не Урсиам».

– А что это значит? – спросил Парри.

– «Напечатано в Мерсии», – ответила Гормошка, разбив в прах надежды парней. – Так вот, для этого мне потребуется мой «Словарь древних языков», – она указала на толстенный том в конце одной из книжных полок, – и очень-очень большой пакет пончиков с кровью!

– Короче говоря, – подытожил Парри, – нектар власти содержится в… – он замялся, припоминая, как там было сказано, – «в нечистом плоде узурпатора власти богини-матери», а я, значит, и есть этот самый…

– Нечистый плод. Ну да.

– Может, будем пользоваться термином «отпрыск»?

Гормошка поразмыслила.

– Можно, конечно. Но там написано – «нечистый плод».

– Ладно, – смирился Парри. – А «узурпатор власти богини-матери»… ну, то есть один из твоих…

– Это твоя мама пап.

– Значит, у меня одна мама и два папы.

– Нет, – поправила Гормошка. – У тебя один родитель и один узурпатор.

– Ага, – сказал Парри. – Все равно непонятно.

– Ну, родитель – это значит твой настоящий отец, – пояснила Гормошка, сверившись со своими заметками на крышках коробок из-под «Мистической пиццы».

– А узурпатор тогда кто?

– То существо, что выносило тебя во чреве вместо матери.

– Чего-о? – переспросил Фредди. – Это значит, его папаша сделал это с овцой, или с коровой, или еще с кем-нибудь?

– Да нет же, нет! – с отвращением сказала Гормошка. – Ну, то есть по крайней мере я так не думаю. Узурпатор присвоил себе власть женского божества, так что я не думаю, что речь идет о самке. Или, по крайней мере, о нормальной матке.

– Так он что, из яйца вылупился, что ли? – спросил Фредди.

Парри уставился на него исподлобья.

– А че такого-то? – пожал плечами Фредди. – Тролли вон вылупляются из яиц – по крайней мере некоторые.

– Нет, – повторила Гормошка. – Тут ясно говорится о двух отцах. Но один из них, по-видимому, узурпировал власть матери-богини. А о яйцах тут ничего не говорится.

– Ну да, – сказал Фредди. – Так прямо тут ничего и не будет сказано. Их назовут как-нибудь вроде «великие шары, с беконом приготовляемые», или типа того.

Гормошка решила не обращать внимания на Фредди.

– Конечно, это могло быть сделано с помощью магии. Ведь мы говорим о волшебниках. Наверняка тут замешано какое-то волшебство.

– Ну, а что это за «нектар власти», который во мне содержится?

– Кровь, конечно, – ответила Гормошка.

– Так я что, на самом деле ужасно могущественный? – с надеждой спросил Парри.

– Кгхм… – Гормошка поразмыслила. – Да нет.

– Ничего себе! – сказал Парри. – А на фига тогда?..

– Зато твоего родителя это сделает… вот, тут написано: «…первым среди волшебников, ибо лишь в нем сила пребудет невозбранно».

– Понятненько, – сказал Парри. – А как же моя кровь должна это сделать? Что он, добавит каплю себе в напиток, или лоб помажет, или…

– Думаю, он должен ее выпить, – сказала Гормошка.

– Ну, в смысле, немножко? – уточнил Парри. – Попробовать?

– Да нет, – сказала Гормошка. – Думаю, что речь идет обо всей крови.

– А-а! – сказал Парри. – Так, значит, он не сможет стать всемогущим, пока…

– Пока не перережет тебе глотку, – пояснил Фредди.

– Ну, или, например, раздавит тебя и выдавит всю кровь до капли, – предположила Гормошка. – Так что братцы Фредди тут ни при чем. Тот, кто пытался раздавить нас в комнате, охотился за тобой, Парри.

– Ну спасибо, утешила, называется! – сказал Парри.

– Ну, – возразил Фредди, – Дамиана с Ганнибалом я бы тоже со счетов снимать не стал. Вполне возможно, что их как раз за этим и наняли.

– Если кто-то хочет выпить твою кровь, Парри, это значит, что твой отец где-то рядом – или по крайней мере все еще жив. И если он выпьет твою кровь, то сделается самым могущественным волшебником, какой когда-нибудь был на свете!

– А со мной что будет? – спросил Парри.

– А ты умрешь, – сказал Фредди.

– Ну, спасибочки!

– Всегда пожалуйста.

– Так ты думаешь, это Брейк пытается меня убить?

– Ну, выпить твою кровь нужно твоему отцу, – сказала Гормошка, – так что, может быть, это и он. Но, судя по тому, что он говорил тогда, в зале, Брейк – узурпатор.

– Может, нам стоит не спускать с него глаз? – спросил Парри и многозначительно взглянул на Фредди, который зубами выковыривал из коробки приставшие к ней кусочки сыра.

– Ну, в общем, ага, да, – сказал Фредди и огляделся.

Гормошка выдвинула полку и достала оттуда два бархатных мешочка.

– Интересно, где он сейчас может быть? – сказал Фредди.

– Если нам повезет, – заметила Гормошка, – то он, быть может, встретится с твоим… – Она перехватила взгляд Парри и вовремя поправилась: – Другим родителем. Может быть, это кто-то еще из школьных преподавателей, а может быть, это кто-то чужой. Если у нас будут доказательства, что Брейк готовит заговор, мы можем сказать об этом Бол-д'Арету…

– А он что?

– А он их убьет, – сказал Фредди.

– Тогда давайте скажем Бол-д'Арету прямо сейчас, – предложил Парри. – Пусть убьет Брейка, а с другим разберется, когда тот появится – если вообще появится.

– Мне это кажется неразумным, – вежливо возразила Гормошка.

– Угу, – согласился Фредди. – Понимаешь, он же не знает, кто твой папаша. Так что Бол-д'Арет может просто принять меры, чтобы тот никогда не выпил твою кровь…

– Ну, так это же хорошо… – начал Парри.

– …и убить тебя сам. Понимаешь, это же единственный надежный способ.

– А-а! – сказал Парри. Фредди поднял блуждающий глаз.

– Индфей хетум нео алледцим Брейк, аэ авех эй уиквум уфтиш!

Глаз взмыл с его ладони и устремился вон из комнаты. Гормошка ахнула, уперла руки в боки и гневно уставилась на Фредди.

– Ну а че я-то, че я? – сказал Фредди. – В конце концов, это не моя работа – открывать это чертово окно!

К тому времени, как блуждающий глаз нашел наконец Брейка, Гормошка доедала уже третий пакет кровавых пончиков. Когда Фредди нашел команду, которая должна заставить блуждающий глаз отыскивать конкретную личность, все трое предположили как нечто само собой разумеющееся, что определять местонахождение этого человека глаз будет автоматически. Но это оказалось не так.

Однако вместо этого глаз проявил некие зачатки разума. Для начала он заглянул в кабинет Брейка, потом в его комнаты. Потом глаз побывал в учительской, в Большом Зале, в комнатах отдыха. Короче, он планомерно осматривал все места, где мог находиться Брейк, пока не нашел его.

Гормошка прищурилась, вглядываясь в хрустальный шар.

– Где это он, хотела бы я знать? – спросила она себя, глядя на Брейка, идущего по незнакомому коридору. Она полезла в один из ящиков стола, достала оттуда пергаментный свиток и развернула его, придавив края бутылками из-под газировки.

– Это что это? – спросил Фредди.

– План школы. Так-так, давайте посмотрим… Глаз спустился вот по этой лестнице, и… Ага, понятно. Наверно, он вот в этом коридоре. Его просто перекрасили.

– А что это за движущиеся пятнышки? – поинтересовался Парри.

– Так, ничего, – ответила Гормошка и принялась шарить вокруг себя в поисках волшебной палочки.

– А тут рядом с ними надписи какие-то… Что там написано?

– Слушай, какая тебе разница?

Гормошка сдвинула бутылки, и свиток свернулся. А Гормошка продолжала искать свою палочку среди коробок из-под пиццы и пустых пакетов, которыми теперь была завалена вся комната.

– Вот тут, – сказал Фредди, развернув свиток и вглядываясь в него, – написано: «полтора сандвича с говядиной».

Он нашел другое пятнышко.

– А тут – «один банан, одно яблоко». А тут – «тарелка с закусками, в ассортименте».

– Слушай, отдай! – потребовала возмущенная Гормошка.

– А вот тут – «шоколадка с изюмом и орехами».

– А чего это шоколадка двигается? – спросил Парри.

– Не знаю, – ответил Фредди.

– А вот это что – там, внизу?

На одном участке плана пятнышки с подписями так и кишели. Фредди пригляделся.

– Тут не разглядишь, они все налезают друг на друга. Но думаю, что это кухня. Ага, гляди, вот оттуда отделилась жареная баранина – похоже, ее несут одному из волшебников.

– Так это план, на котором отмечена вся еда, какая есть в школе? – догадался Парри.

– Ну да-а, – нехотя призналась Гормошка. – Это мне сестра подарила.

Она наконец нашла свою палочку под одной из коробок.

– А че, классная идея! – сказал Парри. – Все, что нам осталось, – это уговорить Брейка носить с собой в кармане пакет с завтраком, и мы сможем следить за ним прямо отсюда!

Гормошка криво улыбнулась и коснулась плана своей волшебной палочкой. Вся школьная еда тут же исчезла из виду, остался только сам план.

– Ну-ка, погодите! – воскликнул Фредди. – По-моему, глаз что-то обнаружил!

– Где он? – спросил Парри.

– А, черт! – сказала Гормошка. – Вот, из-за вас я его потеряла. Теперь остается только попытаться определить место, когда Брейк будет уходить. Он не мог далеко уйти за это время, – добавила она, взглянув на план.

Коридор, по которому шел Брейк, тускло освещался светом из узких отдушин. Вот Брейк начал подниматься по каменным ступеням…

– Наверно, это один из служебных коридоров, – предположила Гормошка.

Миновав два пролета, Брейк свернул в коридор, застеленный плюшевым паласом, со стенами, отделанными деревянными панелями. Он прошел мимо двух дверей, остановился у третьей и постучал.

– Должно быть, это комнаты, где живут преподаватели, – сказала Гормошка. – Но, признаться, я этого места не узнаю.

Блуждающий глаз подобрался к Брейку поближе. Ему нужно было быть вплотную к Брейку, чтобы успеть прошмыгнуть в дверь вместе с ним, когда она откроется. И вот дверь открылась.

– Бонжур! – приветствовала его девица в навороченном нижнем белье. – А-а, месье Брейк! Давненько вы ко мне не захаживали!

– Вот черт! А это еще кто? – спросил Парри, не веря своим глазам.

– Наша француженка, – просветил его Фредди.

– Че, она у вас французский преподает?

– Ну, не то чтобы преподает, – ответил Фредди, – но научить может такому – только держись!

– Ой, что он делает? – ужаснулась Гормошка.

Фредди пожал плечами.

– Ну, они же волшебники, а не монахи! Брейк оглядел «француженку» – всю, от пышных каштановых волос до накрашенных ноготков на ногах. На ногах его взгляд задержался. Брейк изменился в лице.

– В чем дело, дорогой? – томно спросила «француженка». Она тоже посмотрела вниз и увидела маленькую круглую тень, пляшущую у ее ног.

Брейк обернулся.

Фредди, Парри и Гормошка, которые не слышали разговора и смотрели на Брейка со спины, внезапно увидели, как Брейк развернулся и стремительно протянул руку к блуждающему глазу. Глаз шарахнулся назад, но поздно. На несколько мгновений он погрузился в розоватую тьму, а потом в шаре возникло лицо Брейка очень крупным планом.

Внезапно хрустальный шар сам превратился в огромный глаз. Парри, Фредди и Гормошка вздрогнули, а глаз заворочался, глядя по очереди на каждого из них.

– Накрой его! – крикнул Парри.

– Поздно, – ответила Гормошка, – он нас уже увидел.

Но глаз смотрел не на них. Ребята переглянулись, проследили направление стеклянного взгляда – и увидели, что тот устремлен на гримуар колдуна Аукинша.

– Книга! – ахнула Гормошка. Послышался хлопок, и книга исчезла. Брейк стоял, держа под мышкой гримуар Аукинша. В одной руке он сжимал блуждающий глаз, а в другой через несколько секунд появился хрустальный шар. Брейк мельком его осмотрел.

– Прошу прощения, мадемуазель, – сказал Брейк, – но, боюсь, возникли непредвиденные обстоятельства.

– Ну что вы, что вы! – воскликнула «француженка». – Заходите в любое время! Я всегда вам рада…

Брейк сунул глаз в карман и перехватил книгу и шар поудобнее. Он спешил и потому не стал пробираться по черным лестницам, а сбежал по главной, в один из многочисленных вестибюлей школы. Там Брейк застал очередную ссору, одну из тех, что за последнюю неделю сделались уже привычными. Некая девица, на этот раз пятиклассница по имени Лизель, проливала гневные слезы из-за того, что ее парень отрицал имевшую место ночь любви. Парень же, шестиклассник по имени Асгард, говорил, что понятия не имеет, о чем она, и что он за всю прошлую ночь ни разу не выходил из своей комнаты.

– Тише, тише, глупые дети! – оборвал их Брейк. – Я каждый день слышу о подобных ссорах. Неужели вам не понятно, что кто-то из учеников овладел Мерлиновым «заклятием Пендрагона» и теперь развлекается напропалую? Вот если бы вы были внимательнее на моих уроках, вы бы без труда могли защитить себя от подобных наваждений!

Возмущение и гнев двух любовников незамедлительно обратились на виновника их ссоры.

– Да какая же это сволочь…

– Разумеется, – продолжал Брейк, – тому, кто этим занимается, нужно быть очень осторожным, чтобы не нарваться случайно на того, кого он копирует. Скорее всего ему понадобится хрустальный шар с блуждающим глазом, чтобы он мог в любой момент убедиться, что соперник не застанет его на месте преступления. Вот, например, такой шар, как этот, который я только что конфисковал у некоего пятиклассника, по имени… как его… ах да: Парри Хоттер!

– Хоттер? Да ведь это же тот ублюдок, что облевал меня тогда в поезде!

– А теперь прошу прощения, – сказал Брейк, – у меня есть дела поважнее, чем болтать с какими-то школьниками.

И он стремительно зашагал прочь.

– Ну, ему это с рук не сойдет! – поклялся Асгард. – Убью мерзавца!

– Молодец! – ответил ему ниоткуда голос Брейка. – И смотри, не откладывай этого в долгий ящик!

В это утро завтрак был на редкость роскошен. Очевидно, оттого, что было воскресенье. Однако для Парри выбор по-прежнему оставался скуден. Он ограничивался теми блюдами, в которых заведомо не было ни крысятины, ни пауков, ни насекомых. Да и ночевка на полу у Гормошки его настроения не улучшила. У него болело все тело.

Гормошка тоже не выспалась. Однако это лишь обострило ее и без того чересчур здоровый аппетит. Глаза у нее были красные, а настроение поганое.

– Ну, ты хотя бы спала в кровати! – напомнил ей Парри.

– А толку-то? Стоило мне задремать, как на меня каждый раз кто-то напрыгивал!

Фредди явно наслаждался завтраком и ухмылялся себе под нос.

– Моя соседка, Джессика, просто вне себя. К ней за всю ночь так ни разу никто и не прикоснулся! По-моему, это просто невежливо, – сказала она, обвиняюще глядя на Парри.

– А чего я-то? – сказал Парри. – Это Фредди к тебе приставал, а не я!

– Вот именно! – воскликнула Гормошка. – Вот и Джессика говорит, что тролли ей не по вкусу.

– А она их пробовала? – хмыкнул Фредди.

– Эти мне мужчины! – фыркнула Гормошка, запихивая себе в рот нечто пятиногое.

Тут в голову Фредди пришла опасная идея.

– Слышь, а эта кровь Парри – она в самом деле может сделать волшебника по-настоящему могущественным? Таким, что он самому Бол-д'Арету сможет нос натянуть и бороду повыдергать?

– Ну, там говорится, – ответила Гормошка, с зеленой лапкой, торчащей изо рта, – что это такое могущество, что им способен овладеть лишь его родитель. Возможно, это означает, что на время его кровь может сделать могущественным любого волшебника, но там прямо сказано, что овладеть этим могуществом способен лишь его отец.

«Ладно, – сказал себе Фредди и поглядел на свою острую вилку. – Щас проверим…»

– Уй-я! – взвыл Парри.

– Извини, пожалуйста! – сказал Фредди с самым невинным видом. – Дай-ка я посмотрю, что у тебя там.

Он притянул руку Парри к себе и выдернул свою вилку, торчащую повыше запястья.

– Ты что делаешь? Отпусти немедленно! – взвизгнул Парри, поспешно отдергивая руку. Фредди утер окровавленные губы.

– Я просто хотел проверить одну гипотезу, – объяснил он. – Научный эксперимент, если хочешь.

И Фредди сосредоточился на лежащей перед ним ложке. Ложка загудела, медленно оторвалась от стола – и внезапно ракетой взмыла в небеса. Сверху донесся треск. Несколькими секундами спустя половинка свежеуложеннои черепицы просвистела в нескольких дюймах от Парри и разбилась об пол. Вторая половинка черепицы приземлилась на стол, на волосок от самого Фредди.

– Ну, – сказал Фредди, – можно сказать, что эксперимент удался. Дай-ка еще раз попробую, просто чтобы удостовериться…

– Положь эту штуку! – сказал Парри, отодвигаясь подальше от вилки, которой целился в него Фредди.

– Так во имя науки же! – урезонивал его Фредди.

– В жопу твою науку!

– Ну, повернись задом, – сказал Фредди. – Мне все равно, я не брезгливый.

Тут на голову Парри что-то упало.

– А-а! Уберите! Снимите это с меня! – завизжал он, отбиваясь от огромной летучей мыши.

– Не делай этого, – посоветовала Гормош-ка. – Если ты ее напугаешь, она начнет кусаться. А ты ведь не хочешь, чтобы она испробовала твоей крови, верно?

Парри замер.

– Вот так, – сказала Гормошка. – А теперь сядь. Молодец.

– Она что, письмо принесла? – спросил Парри.

– Может быть, – сказала Гормошка, а Фредди мерзко захихикал, – но судя по тому, как она пристраивается у тебя на лбу…

– Понимаешь, – объяснил Фредди, – нам с Гормошкой пишут письма, а тебе нет, и я заметил, что тебе завидно…

– Парри, – предупредила Гормошка, – мне кажется, она сейчас…

– …но что писать, я не знал, – продолжал Фредди.

Летучая мышь пронзительно пискнула и выдала преизрядное послание, которое потекло с головы Парри, залив ему все лицо.

– Уберите ее! – заорал Парри.

– Вонючка! Вонючка! – дразнился Фредди. Мышь еще раз пискнула и улетела отдыхать на карниз.

– Не смешно! – буркнул Парри.

– Ну, – ухмыльнулся Фредди, – это зависит от того, где ты сидишь!

Даже Гормошка, которой было жалко Парри, не удержалась – ее губы расплылись в улыбке.

– Пойду к себе, хоть умоюсь, – сказал Парри.

– Я с тобой, – вызвалась Гормошка. – Тебе теперь небезопасно ходить одному.

– Так мне и с вами двумя небезопасно, если уж на то пошло!

Парри побрел по коридору к общежитию.

– Ну и рожа у тебя! – хихикнула Гормошка.

– Не смешно! – подчеркнул Парри.

– Если бы я знал, что ты так отреагируешь на то, что тебе на голову села летучая мышь, – заметил Фредди, – я бы даже не стал заставлять ее гадить.

– Ну, – начал Парри, – я тебе это… Ай-й!

– Чего ты мне «это»? – переспросил Фредди. – Куда это он подевался?

– Парри! – завизжала Гормошка.

Длинная прямоугольная плитка пола внезапно исчезла, стоило Парри на нее наступить. Парри инстинктивно растопырил руки и ноги и только благодаря этому не рухнул вниз. Теперь он висел в образовавшейся яме в позе морской звезды.

– Ух ты-и! – сказала Гормошка. – Не нравятся мне эти колья. Какие они острые, просто жуть!

– Помогите! – взмолился Парри. – Вытащите меня отсюда!

– Это опасно, – возразил Фредди, – очень опасно. Во-первых, попытка вытащить тебя может нарушить хрупкое равновесие, в котором ты пребываешь, а во-вторых, в том, чтобы помешать врагу, который явно твердо решил тебя убить, тоже есть элемент риска…

– Поглядите-ка, там, внизу, канавка, – сказала Гормошка. – Похоже, она идет от кольев к вон тому сосуду.

– С другой стороны, – продолжал Фредди, – если ты согласишься поделиться своим «нектаром власти»…

– Кровосос проклятый! – возмутился Парри.

– С третьей стороны, я могу просто немного подождать и напиться твоей кровушки из того сосуда, что стоит внизу…

Светящийся, как жемчужина, шар висел над пентаграммой, перед коленопреклоненной фигурой. Облака, клубящиеся внутри шара, наконец образовали изображение мокрого и рассерженного человека, лихорадочно вытирающего волосы.

– Ну? – резко спросил он. – Что там еще?

– Из кабинета директора похищен гримуар Аукинша! – сообщил коленопреклоненный. – Я боюсь, как бы правда о мальчишке не выплыла наружу.

– А ты не знаешь, кто его мог спереть?

– Рядом с кабинетом видели некоего Брейка, о повелитель. Но книги у него не оказалось.

– А Брейку-то этому она зачем могла понадобиться? – спросил мокрый.

– Этот Брейк вам известен, о повелитель, – ответил коленопреклоненный. – Ведь он – мать мальчишки.

– Как?! – воскликнул Тот-Чье-Имя-Нель-зя-Произнести. – Мефисто здесь?

– Уверяю вас, повелитель, это всего лишь немощный волшебник, не пользующийся особым влиянием.

– Идиот! – воскликнул Тот-Чье-Имя-Нель-зя-Произнести. – Много ты понимаешь! Мы с Мефисто соперничали за право зваться могущественнейшими волшебниками нашего поколения. Он попытался шпионить за мной, обернувшись женщиной, но мне удалось напоить и обесчестить его, и он, униженный, скрылся в безвестности! Очевидно, все это время он скрывался в школе по той же причине, по которой я отправил тебя туда, узнав о существовании ребенка. Мефисто нельзя недооценивать! Ты должен немедленно избавиться от него, иначе он встанет у нас на пути.

– Это сложно, повелитель, – вздохнул коленопреклоненный. – Тут у них специальная сигнализация против черной магии. Для мальчишки я на этот раз измыслил более изощренную ловушку, но уничтожить волшебника, пусть даже и третьеразрядного…

– Мефисто – не третьеразрядный волшебник! – предупредил Тот-Чье-Имя-Нельзя-Про-изнести. – На, возьми этот меч!

И он протянул из туманного шара своему прислужнику меч острием вперед.

– Благодарю тебя, о повелитель! То, что ты доверил мне его, – великая честь для меня!

– Смотри, не сломай. И начисти его перед тем, как вернуть обратно. Клинок, конечно, заговорен и не знает пощады, но магическую сигнализацию он не потревожит, в отличие от заклинания. Но предупреждаю тебя: Мефисто недооценивать нельзя! Он много лет скрывался, но в юности был чрезвычайно могуществен!

– Ну, спасибо на добром слове! – сказал Брейк. Взмахом руки он развеял тьму, царящую в комнате. В воздухе, на расстоянии вытянутой руки от коленопреклоненной фигуры, парил блуждающий глаз.

– Казначей, вы меня удивляете! – упрекнул Брейк. – Уж от кого другого, а от вас я такого не ожидал!

– С чего бы вдруг? – отпарировал казначей, откинув капюшон своего плаща. – В конце концов, я ведь административный работник, а следовательно – служитель зла по природе своей!

Человек в шаре прищурился.

– Ба! Мефисто Оргбиус! Это действительно ты?

Брейк отвесил ему поклон.

– Сдается мне, о непроизносимый, что я более не могу таиться в тени. Однако мальчишку ты не получишь! Я убью его первым. А теперь прошу прощения. Нам с казначеем надо кое с чем разобраться.

И Брейк взмахом руки распрощался с Тем-Чье-Имя-Нельзя-Произнести. Светящийся шар лопнул, туман расплылся и рассеялся в пространстве.

– Плохого вы себе выбрали злого властелина, казначей! – сказал Брейк.

– Да где же лучшего-то найти? Я бы с тем же успехом мог последовать за великим Мефисто, если бы он все это время не прозябал в безвестности, стыдясь даже собственного имени!

Брейк протянул руку, и маленький предмет, что стоял рядом с казначеем, прыгнул ему прямо в руку. Это была деревянная шкатулочка с дверцей в боку. За дверцей была стеклянная трубочка, наполненная жидкостью, и в ней плавало нечто вроде золотого подшипника, диаметр которого совпадал с диаметром трубочки.

– Архимедов прибор? – спросил Брейк, чуть заметно улыбнувшись.

Казначей кивнул.

– В конце концов, даже у прислужников зла могут быть свои невинные увлечения, знаете ли.

– Даже жалко, что мне придется вас убить, – сказал Брейк.

– В устах того, rто прозябал в тени все эти годы, звучит довольно самонадеянно!

– О да, я должен вас поблагодарить, – сказал Брейк. – Вашими стараниями годы моего прозябания подошли к концу.

И в то же мгновение Брейк устремил на казначея свою волшебную палочку и воскликнул: – Анквишвей!

Меч казначея взметнулся, парируя удар, и отраженное заклятие исказило самую ткань пространства.

– Ах, прошу прощения! – извинился Брейк. – Разве я не сказал «защищайтесь»?

– Ладно, ладно! – сдался наконец Парри.

– Восемь унций, как договаривались! – повторил Фредди.

– Да, да, все, что угодно!

– Все, что угодно? Тогда двенадцать! Эй, Гормошка, как ты думаешь, сумеешь ты с помощью левитации вытащить его из этой ямы?

– Только если сперва превращу его в кусок мела. А как насчет тебя? У тебя сегодня здорово получается левитировать!

Фредди достал из кармана монетку, положил ее на ладонь и поднес к ней волшебную палочку. Он произнес волшебные слова, но монетка только задрожала, а с места не сдвинулась.

– Не, та доза была слишком маленькая, она уже выдохлась.

Гормошка скинула с плеча сумочку и отстегнула ремешок.

– Держи! – сказала она, протянув ремешок Фредди. – Продень эту штуку у него под грудью. Когда ты будешь готов, я его вытащу за ноги. А ты будешь тянуть вверх, чтобы он был не такой тяжелый.

– Ладно, ладно, – сказал Фредди. Он наклонился и кое-как сумел продеть импровизированный спас-конец под мышками у Парри и вытащить его с другой стороны. Встав ногами на оба края ямы, Фредди подхватил Парри, который тем временем успел сползти совсем близко к острым, как ножи, кольям.

Когда Фредди был готов, Гормошка наклонилась, ухватила Парри за ноги и вытянула его на край ямы, пока Фредди подтягивал повыше его верхнюю половину.

В какой-то момент Парри казалось, что он сейчас напорется лицом на колья. Но вот он уже поровнялся с краями ямы, ухватился за них – и выбрался на пол.

Провалившаяся плитка тут же вернулась на место, и ловушка исчезла, как не бывало.

– Круто! – восхитился Фредди. – Я так думаю, что, если бы ты долетел до кольев, эта каменюка тут же бы тебя накрыла, пока убийца не явится за твоей кровью. Тебе повезло, что я оказался рядом и спас тебя!

– Спасибо! – ответил Парри.

– И не забудь, двенадцать унций крови, по первому требованию!

– Эй, а как же я? Я тоже помогала! – вмешалась Гормошка.

– Тринадцать унций, – поправился Фредди.

Тут в коридоре показались двое сражающихся волшебников. Парри, Фредди и Гормошка просто глазам своим не поверили.

– Как вы думаете, кто победит? – спросил Парри.

– Ну, казначей вроде наступает, – сказал Фредди.

– Да, – возразила Гормошка, – но Брейку удалось связать его меч своим заклятием! Нет, казначей освободился!

Казначей взмахнул мечом. Меч рассекал бетон и металл без видимых усилий, даже не задерживаясь.

– Ух ты, как классно Брейк использует мебель вместо оружия! – заметил Фредди.

– Так тут же половина мебели – оружие! – возразила Гормошка.

И в самом деле, по мере того, как Брейк отступал все дальше, мечи, копья, булавы и прочее оружие, висевшее на стенах и бывшее в руках у доспехов, стоявших вдоль коридора, летело и набрасывалось на казначея. Но казначей без труда отражал все их атаки своим мечом.

Однако каждый раз, как Брейк насылал очередное заклятие на меч, казначей выглядел очень уязвимым. Брейк уже успел оттяпать от него пару кусков мяса.

– Эй, – воскликнул казначей, – пощадите же, наконец, интерьер!

– Ну, извините! – развел руками Брейк. – Когда вы в нем умрете, я стану относиться к нему с куда большим почтением!

Они с казначеем прошли мимо Гормошки, Парри и Фредди, не переставая сражаться.

– А может, нам следует… ну, того… помочь одному из них? – робко спросила Гормошка.

– А на фига? – возразил Парри. – Кого ни убьют, все равно у нас получится два свободных урока в неделю.

На это возразить было нечего.

– Вот он! – вскричал Асгард, шестиклассник, в уме которого Брейк посеял несправедливые подозрения в адрес Парри. – Вот этот вонючий мерзавец!

И вслед за Асгардом из-за угла внезапно высыпала целая толпа разъяренных парней и девиц. Все они были вооружены своими лучшими метлами для ква-квада, утыканными гвоздями и бритвами. Кое-кто держал наготове волшебные палочки.

– Как вы думаете, – спросил Фредди, – за кем из нас они гонятся?

– Знаешь че, – ответил Парри, – мне как-то не хочется это выяснять.

– И мне тоже.

Толпа неслась на них, вопя:

– Бей его!

Парри, Фредди и Гормошка обратились в бегство.

Упырь заинтересовался битвой. Упыри вообще любят кровопролития.

– Будьте так любезны, уберите его, – сказал Брейк, кивая на зеленоватую фигуру, возникшую за спиной казначея. – Он снижает величие момента.

Он даже опустил палочку, чтобы противник мог без опаски обернуться и посмотреть, что происходит. Упырь возвышался над казначеем, огромный и страшный. Узнав казначея, по чьей вине он остался без ужина, упырь злобно зашипел ему в лицо.

Казначей машинально рубанул его мечом. Упырь захихикал – для него это было частью привычной забавы, – но не успел он вымолвить свое первое «хи!», как нижняя часть его призрачного тела отделилась и упала на пол. Глаза упыря испуганно расширились, короткие лапки вытянулись, как в мультике, подхватили нижнюю половину и подтянули ее, как человек подтягивает свалившиеся штаны. И упырь рванул прочь по коридору, словно улепетывал от смертельной опасности – хотя, возможно, именно так оно и было.

– Спасибо, – вежливо кивнул Брейк. – Ну что, продолжим? На чем мы остановились? Ах да!

И они снова ринулись в яростную битву. Брейк выстреливал в казначея удар за ударом, и тот размахивал мечом, точно одержимый, отражая их все.

И туда, в самую гущу магических ударов, в вихрь взмахов меча, вступил директор, читавший на ходу свежий номер «Магик тайме». Заклятия и меч отлетали от него, точно от скалы, не причиняя ни малейшего вреда, однако же отвлекли его от газеты. Директор поднял голову и обвел обоих преподавателей взглядом. Брейк« спрятал за спину волшебную палочку, казначей – меч.

– Доброе утро, – буркнул директор.

– С добрым утром, сэр! – поклонились оба. И директор, не обращая внимания на то, что творилось вокруг, пошел своей дорогой.

– Ну, на чем мы остановились на этот раз? – сказал Брейк.

Казначей с воплем ринулся на него, целясь мечом в голову Брейка.

– Ах да! – сказал Брейк и вскинул палочку, защищаясь.

– Ты уверен? – переспросил Гордон. Молоденький саженец настойчиво тыкал колючими листьями в сторону двери. – Ну, если ты так настаиваешь…

Держа на ладони горшок, Гордон толкнул дверь свободной рукой. Посреди комнаты на полу была начерчена пентаграмма. На полу валялся забытый Архимедов прибор.

– Интересно! – протянул Гордон, оглядывая комнату. – Может, стоит попробовать «астлим умбернас эдиалрас»?

К тому времени, как сражающиеся Брейк с казначеем добрались до Большого Холла, даже стоявшие там доспехи побросали свои посты и попрятались в комнатах или коридорах; парочка кралась прочь по черной лестнице, а еще один выскочил через парадную дверь, оставив ее чуть-чуть приоткрытой.

Теперь оба противника были изрядно изранены. Очевидно, часть боевых заклинаний Брейка достигла-таки цели, но и казначей сумел рубануть его по ноге и поперек груди.

– Устаешь, старик! – насмешливо заметил казначей. – Что, каши мало ел? Похоже, твои способности малость запылились!

Стремительным выпадом меча казначей перехватил волшебную палочку Брейка. Палочка вылетела из руки Брейка и покатилась по полу. Брейк нагнулся, очевидно, желая ее подобрать, но тут в грудь ему уперлось острие меча.

– Славная была битва, дорогой друг, – вздохнул казначей, – но, как говорится, хорошенького понемножку…

– Дурак! – сказал Брейк. – Если ты меня убьешь, я сделаюсь куда могущественнее, чем ты себе можешь представить.

– Хм… – Казначей призадумался. – Так-так. Что я предпочту: видеть тебя бесплотным голосом, наводящим кошмары на какого-нибудь подростка, или же видеть тебя живым и здоровым, зная, что ты только и ждешь, когда я зазеваюсь, чтобы превратить меня в корм для рыбок?

И он замахнулся мечом и с размаху рассек пополам тело Брейка. Меч прошел сквозь жертву, точно горячий нож сквозь масло, без малейших усилий разрубив его от плеча до пояса. Мантия Брейка осела на пол – под ней ничего не было.

Казначей потыкал мантию ногой. Из рукава показалась волшебная палочка Брейка.

Казначей оглянулся на то место, где в последний раз видел палочку, выпавшую из руки Брейка. Но там ее не было. Он снова взглянул на палочку, торчащую из-под одежды. Хмыкнул, наклонился и подобрал ее.

Палочка выглядела внушительно: черное дерево было украшено замысловатой резьбой, и сквозь прорези виднелась белая сердцевина из рога единорога.

– Прекрасный сувенир! – сказал казначей и взмахнул палочкой.

В тот же миг палочка змеей оплела руку казначея. Казначей вскрикнул от боли и изумления, когда палочка раздавила ему руку. Затем она пустила черно-белые корни в его плоть.

– Нет! – вскричал казначей. Он упал на колени. Меч был его единственной надеждой. Он схватил его левой рукой. Если вовремя отрубить себе правую руку…

Но не успел казначей поднять меч, как из его левой руки тоже полезли наружу черно-белые щупальца. Он завизжал и упал на спину. Теперь щупальца перли отовсюду: из плеч, из ног, из живота, из груди, из лица. Его правая рука мерцала и таяла; предсмертные вопли казначея быстро стихали, и его тело превращалось в жуткий полупрозрачный призрак.

От беспорядочной массы, в которую превратилось тело казначея, отделился и упал на пол какой-то ком. Ком превратился в тощую обнаженную фигуру, одна кожа и кости, распростертую на полу. А полупрозрачный призрак быстро обретал плоть.

На Брейке была изорванная мантия казначея, но он в ней выглядел куда величественнее, чем казначей или сам Брейк при жизни. Он посмотрел на свои сильные руки, на мощное тело, которым обладал теперь. Он подошел к зеркалу и посмотрел на себя.

– Я тебя помню, – сказало отражение.

– Это правда, – сказал он. – Брейка больше нет. Я, Мефисто, вернулся!

Гордон прошел по следам, оставленным сражающимися, по одному коридору, свернул в другой. По дороге он укоризненно цокал языком, оценивая ущерб, нанесенный школе: из стен торчало средневековое оружие, там и сям были безжалостно вырублены куски камня из стен. Гордон внимательно смотрел себе под ноги, обходя те части пола, что были превращены в озерца расплавленного металла – теперь остывающие – или лужи кислоты – по-прежнему весьма опасные..

Гордон с опаской вошел в Большой Холл. Он увидел доспехи, которые боязливо выглядывали из-за угла, чтобы убедиться, что буря миновала, прежде чем пробраться на свое законное место.

Гордон наклонился к безжизненной тощей фигуре, лежащей на полу. Он взял изорванную мантию, принадлежавшую Брейку, и накрыл фигуру.

Набрасывая край одежды ей на голову, он почувствовал, что на него кто-то смотрит.

Блуждающий глаз упал на пол, когда его хозяина зарубили, и откатился к стене. Там он и остался лежать. Гордон подобрал его, поднес кулак ко лбу и сосредоточился.

– Так чего же ты хотел, Брейк? – спросил вслух Гордон. – Игтлиум ингерсфей! – пробормотал он себе под нос. В руке у него появилась шкатулочка. Гордон откинул крышку, полюбовался лежащими в ней драгоценностями. Потом высыпал все это в карман, сосредоточился снова – и получил прекрасный набор небесных сфер. Гордон положил их на пол и сосредоточился еще раз. И в руке у него появился гримуар колдуна Аукинша.

– Ну что ж, почитаем! Занятное, должно быть, чтение! – сказал себе Гордон.

Шестиклассник Асгард был одним из лучших спортсменов в школе, и потому неудивительно, что он догнал беглецов первым. Гормошка неслась впереди с большим отрывом, Парри, хоть и запыхался, шел вторым. А вот Фредди, прямо скажем, был не создан для длительных пробежек и изрядно приотстал. Именно его и схватил шестиклассник.

– Я поймал одного! – крикнул Асгард, борясь с Фредди. И оба противника одновременно оглянулись назад. Остальные гнались за ними, но, по правде говоря, скорее трусцой, нежели галопом. И, судя по расстоянию, которое им оставалось преодолеть, можно было с уверенностью сказать, что раньше, чем через минуту, они сюда не доберутся.

И только тут Асгард сообразил, что в пылу погони увлекся и не рассчитал своих сил. Ведь Фредди был все-таки Виззл, а семейка Виззлов не отличалась любовью к бегу, зато владела массой подлых уловок. Вот и сейчас Фредди Виззл ловко выхватил у Асгарда его ква-квадскую метлу, усаженную гвоздями, и ухмыльнулся мерзкой фредди-виззловской ухмылкой…

Гордон поставил на стол поднос с чайным прибором. Налил себе чашечку чая сквозь ситечко, бросил туда ломтик лимона. Гримуар Аукинша возлежал у него на столе рядом с «Кратким словарем древних языков», стопкой бумаги и заколдованным пером, которое само делало выписки.

Старинные дедовские часы отмеряли время: тик-так, тик-так.

– Да, – сказал Гордон, – времени на это уйдет немало.

Тик-так, тик… Так. Тик…

Гордон хлопотал. Он включил свет, сходил на кухню, принес тарелочку со сливочными помадками. Небо за окном вроде как потемнело.

Так…

– Вот, так-то лучше! – сказал Гордон. Если верить большим дедушкиным часам, прошло две минуты. Но мы же знаем, что время у каждого свое…

У правой руки Гордона лежала стопка выписок, толщиной не меньше самого гримуара.

– Интересно, – сказал Гордон, – очень, очень интересно!

Он встал и погасил часть лампочек. Тут его внимание привлекло какое-то движение снаружи. Гордон подошел к окну и, прищурясь, вгляделся в сгущающиеся сумерки.

За окном, застывшие, точно статуи, стояли Гормошка с Парри, а немного позади виднелся практически неподвижный Фредди, сжимающий в руках окровавленную метлу для ква-квада. Приглядевшись, можно было различить далеко позади рассерженную толпу, которая медленно-медленно гналась за ними.

– Тик! – сказали часы у него за спиной.

– Ай-яй-яй-яй-яй! – сказал Гордон медленно движущимся фигурам. Он пошел на кухню и вышел через заднюю дверь. Зашел в свою маленькую старомодную теплицу, переобулся в башмаки, в которых работал в саду, надел перчатки и провел пальцем вдоль пакетиков с семенами. «Да, вот эти как раз подойдут!» – подумал он.

– Так! – сказали часы.

Гольф не из тех игр, в которые обычно играют волшебники. Волшебники любят игры, требующие смекалки и сноровки. А заколдовать мяч для гольфа так, чтобы он каждый раз попадал прямо в ямку или даже во все восемнадцать по очереди, проще простого. Особой смекалки и сноровки на это не требуется. Так что играть совсем не интересно.

Нет, бывали, конечно, случаи, когда волшебники сговаривались играть честно, без магии, так же, как смертные, – но такие матчи обычно заканчивались взаимными гневными и вполне справедливыми обвинениями в мошенничестве.

Однако теперь в углу кабинета Бол-д'Арета красовался набор клюшек для гольфа. Он примерился к железной. Замахнулся на воображаемый мячик. Остался доволен.

Положил клюшку на плечо, затем медленно взмахнул ею в воздухе, так, что она оказалась за другим плечом. Потом внимательно оглядел клюшку, подошел к мешку, сунул ее на место и достал клюшку-драйвер. Вытащил ее из защитного чехла, оглядел тяжелую деревянную ручку и широкую лопасть. Пару раз взмахнул ею на пробу на уровне головы.

– Эта лучше, – резюмировал директор.

Толпа преследователей держалась на почтительном расстоянии от Фредди, Парри и Гормошки. Теоретически все сходились на том, что этих троих мерзавцев надо догнать и убить, но с практической точки зрения все видели, что стало с Асгардом. Так что, по правде говоря, никому не хотелось быть первым, кто догонит Фредди. Так что промежуток между школьным зданием и садами Гордона преследуемые и преследователи преодолели легкой трусцой.

Гордон появился из-за угла своего дома, катя старую деревянную тачку с компостом и грудой инструментов. На нем была его старая мятая панамка, перчатки и его любимые стоптанные башмаки.

– Осторожнее! – предупредил он Гормошку, Парри и Фредди. – Это маргаритки-людоеды! Можете мне поверить, уж я-то знаю!

Гормошка протрусила по узенькой дорожке между клумбами и успела миновать их прежде, чем цветочки заметили ее присутствие.

Парри они уже ждали и пытались его тяпнуть, точно миниатюрные ротвейлеры пастельных тонов. Несмотря на предупреждение, Парри оказался застигнут врасплох. Увидев ряд крошечных оскаленных зубок, он шарахнулся назад – просто от неожиданности, дотянуться до него они никак не могли. Однако, отпрыгнув от них, он приземлился в другую клумбу, и его лодыжки оказались в полном распоряжении маргариток. Парри еле выскочил оттуда и, приплясывая, как очумевший Пиноккио, добежал до Гордонова конца клумбы.

Фредди, в своих тяжелых туристских ботинках из грубой кожи, мог считать себя в безопасности. Однако и ему пришлось затоптать пару обнаглевших цветочков, которые вцепились зубами ему в башмаки и так и не отпустили, несмотря на то, что он выдрал их из земли с корнем.

– Пираньи растительного мира! – гордо сказал Гордон. – На прошлогодней выставке я занял одно из первых мест.

– Ну да, – буркнул Парри, – очень утешительно знать, что они занимают призовые места!

– Ну, – сказал Гордон, глядя им за спины, – если бы я выставил эти, то получил бы первую премию!

Парри оглянулся через плечо. Несколько цветочков уже вымахали вдвое, если не втрое выше, чем были раньше. А одно вообще было уже по пояс и не собиралось останавливаться на достигнутом.

Толпа же тем временем проходила через различные этапы групповой психологии: разумеется, основным приоритетом оставалось линчевание Парри и его дружков, хотя теперь, когда рядом был волшебник, выполнение этой задачи приходилось отложить на неопределенный срок.

Однако была в этом и положительная сторона: теперь им можно было не опасаться кулаков Фредди Виззла. А ведь если им даже и удастся справиться с Фредди, навалившись кучей, тем, кто останется после этого в живых, придется иметь дело с его братцами! А тем, в конце концов, приходится поддерживать свою репутацию, стоившую им немало трудов, а другим людям – немало крови.

Те, кто не имел личных претензий, решили, что их честь будет удовлетворена, если они постоят, поорут и помашут кулаками. В конце концов, они ведь гнались за мерзавцами через всю школу и все спортивные площадки. Это ли не наказание?

Ну а те, у кого были к Парри личные претензии, решили, что с Парри проще будет разобраться, когда он останется один.

– Гигантские маргаритки-людоеды! – предупредил Гордон толпу, неторопливо снимая брезентовые перчатки и надевая резиновые.

– Этот Хоттер изнасиловал Абигейл, Кэтрин и Лизель и бог весть кого еще! – воскликнул какой-то общественный обвинитель.

– Да ну? – переспросил Гордон. – Вы поосторожнее с гигантскими маргаритками-людоедами! И как же ему удалось совершить все эти ужасные деяния?

– Он воспользовался Мерлиновым заклятием «Обман Пендрагона»! – ответил кто-то еще. – Отдайте его нам, мы его линчуем!

– Ты неплохо потрудился! – с усмешкой сказал Гордон, обращаясь к Парри. – Что, метишь в капитаны Де-Сада?

– Пора ему расплатиться за все! – сказал Эвдам, устремив обвиняющий перст в сторону Парри. Маргаритка, которая уже вымахала на голову выше его, расценила этот жест как приглашение. Тяп – и Эвдам остался без руки!

– Ну, я же вас предупреждал! – укоризненно сказал Гордон.

Двое из отважных приятелей Эвдама приблизились к маргариткам, размахивая ква-квад-скими метлами, чтобы выручить товарища. Тот стоял ошеломленный, глядя на обрубок на месте своей руки. Гигантская маргаритка трепала откушенную руку, как собака тряпичную куклу.

– Большие, маленькие, а характер все тот же! – неодобрительно заметил Гордон. – Глаза у них ненасытные. Вечно откусывают больше, чем могут проглотить.

Эвдама оттащили от клумбы. Его товарищи лишились метлы – одно из гигантских растений ухватило ее и вырвало у них из рук, – но в целом они не пострадали, если не считать мелких укусов.

– Вы, наверно, шутите! – сказал Гордон, на этот раз совершенно серьезно. – Этот мальчик неделю назад еще и не слыхивал о магии. Вам не кажется немножко странным, что он сумел менее чем за семь дней овладеть самым сложным и утонченным из заклятий Мерлина? С магической точки зрения он еще и шнурков завязывать не научился! С чего вам вообще пришла в голову такая дурацкая идея?

– Ну как же, – начал кто-то, очень смущенный, – Брейк сказал…

Гордон вскинул брови.

– Ах Брейк? Не тот ли это Брейк, что ненавидит Парри со дня его рождения и который всего несколько дней назад пытался убить Парри за ужином? А?

Преследователи принялись смущенно переминаться с ноги на ногу. Те, у кого ноги были покусаны, заскрипели зубами.

– Идите-ка вы лучше в больницу. Мистер Остолопофф перевяжет ваши раны, а Эвдаму сделает прекрасную руку, прямо как новенькую, – деревянную, конечно, но вполне действующую. Это просто чудо, что этот человек способен творить с заколдованным деревом! Я бы снял перед ним шляпу, но боюсь, что солнце испортит мой цвет лица.

– Но если это был не он… – начал кто-то.

– Вот что я вам скажу, – пообещал Гордон, – я попытаюсь разузнать, кто это был. А теперь бегите!

Гордон подождал немного, убедился, что толпа в самом деле поплелась обратно к школе, и обратился к Гормошке, Парри и Фредди.

– Ну, а вам, пожалуй, лучше зайти ко мне. А я сейчас вернусь, – сказал он, взглянув на гигантскую маргаритку, которая уже выдрала свои корни из клумбы и теперь пыталась шагать на них, словно энт какой-нибудь. – Мне сперва надо разобраться с нашими маленькими друзьями. Сдается мне, Парри, что всему виной твой «нектар власти».

Все трое уставились на него, внезапно сообразив, что именно он сказал. Гормошка заговорила первой:

– Так вы знаете о пророчестве?

– Ну, скажем так: я выбрал время, чтобы кое-что почитать. А теперь, пожалуйста, спрячьтесь в доме, пока вас не слопали. И будь так любезен, Парри, не капай кровью на траву. Ты ведь знаешь, подстригать ее – сущее наказание. А что это за дрянь у тебя в волосах? Ребята, вы не видели, куда я дел свой огнемет?

Арториус Клякс и волшебник Ярварис благоговейно уложили труп казначея на каменную плиту в морге и накрыли его белой простыней.

– Нет-нет, я лично доложу директору. Он должен знать, есть ли у него родные, которым следует сообщить об этом, – сказал Арториус и покачал головой. – Ах, горе-то, горе-то какое!

Волшебники оставили в холодном помещении единственный горящий факел, поднялись по истертым каменным ступеням и затворили за собой дверь морга.

Из теней выступила высокая фигура. Человек откинул с лица темный капюшон и шагнул в круг света, омывающий труп казначея.

– Так-так-так! – сказал Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести. – На этот раз для разнообразия это я призову тебя в тот момент, когда тебе меньше всего этого хочется.

Директор смотрел, как с северо-востока к школе летит грозовое облако, пронизанное вспышками молний и сотрясаемое раскатами грома.

Это само по себе было не столь уж необычно. А вот тот факт, что данное облако явилось одно-одинешенько, посреди абсолютно ясного неба, был и впрямь необычен. А уж то, как оно зависло над восточным крылом школы… «Эге, – подумал себе Бол-д'Арет, – да это недобрый знак!» Он мучительно попытался вспомнить, успел ли он побеседовать об этом с Гордоном или только еще собирался с ним побеседовать.

– Поглядите-ка! – сказала Гормошка. – Это похоже на амулет Эйнманфуса!

Она попыталась взять узорчатую металлическую пряжку в руки, но так и не сумела оторвать ее от каминной полки.

– Круто! Он действительно такой тяжелый, как об этом рассказывают. А вот это, – она обернулась к волшебной палочке, висящей в воздухе посреди стеклянного шкафчика, – это, говорят, Волшебная Палочка Мидаса. Вот здорово!

Гордон стремительно вошел в комнату, отряхивая с куртки хлопья пепла.

– Ах, – сказал он, – ну что же вы стесняетесь, будьте как дома!

Парри примостился на краешке стула, разглядывая свои израненные ноги. Фредди неуклюже стоял посреди комнаты – он из принципа не желал садиться на диванчик, обтянутый ситцем. А Гормошка разглядывала сокровища Гордона.

– Ну, – небрежно сказал он ей, – сама поднимаешь, когда поживешь с мое, то уж непременно обзаведешься чем-нибудь эдаким.

Он взял амулет Эйнманфуса, сдул с него пыль и положил обратно на каминную полку. Тут все трое ребят заметили гримуар Аукинша.

– Знаете что, – сердито сказал Парри, – я, конечно, понимаю, что это шоу древностей жуть какое интересное, но вы, случаем, ничего не забыли? Например, что меня пытаются убить разные сумасшедшие волшебники?

– Ну, – сказал Гордон, протягивая ему аптечку, – по крайней мере Брейк не пытается сделать это сам. Вероятно, он помнит, что у нас с Бол-д'Аретом очень строгие правила насчет убийства учеников. Исключительно с разрешения директора.

– Ага, так, значит, дело стало только за разрешением?!

– Ну, Парри, вероятно, он просто не хочет, чтобы ты попал в руки своего отца…

Тут в дверь постучали. Гордон отодвинул край занавески и выглянул в окно.

– Хотя, конечно, может быть, я и ошибаюсь. Оставайтесь здесь.

Гордон подошел в двери и отворил ее. Он пристально вгляделся в пришедшего.

– Брейк, это вы или не вы? – спросил он.

– С этим именем покончено, – ответил Брейк. – Я теперь Мефисто.

– Если вы пришли за мальчиком, то вы его не получите.

– Если бы я пришел за мальчиком, – ответил Брейк, – вы сейчас были бы там же, где и казначей.

– Ай-яй-яй! – сказал Гордон. – Я как раз хотел вас спросить…

– Казначей служил Тому-Чье-Имя-Нельзя-Произнести. Это было необходимо. Отдайте это мальчику, – сказал Брейк, протягивая Гордону цепочку. На цепочке висел медальон, в который был вделан огненно-красный камень.

– Хм, – сказал Гордон, – если я правильно понимаю, последний амулет, который вы подарили этому мальчику, был устроен с тем расчетом, чтобы младенцу оторвало голову, как только он сунет его в рот.

– Я тогда был слаб! – рыкнул Брейк. – Если бы у меня хватило сил, я бы скорее уничтожил этого ребенка, чем многие годы прозябать в стыде и позоре. Но ныне мои темные годы миновали. Этот ребенок мне не враг, но злой волшебник, который мне его навязал, был и остается моим врагом. Амулет заколдован, он защитит мальчика. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести вот-вот явится сюда. Он нуждается в крови мальчишки, и я не хочу, чтобы он ее получил. Амулет послужит сразу двум целям. Он защитит мальчика и предупредит меня. Не обманывайся, садовник. Я – единственный шанс мальчика.

– Так его родитель – он? – спросил Гордон.

– Воистину так, – с горечью ответил Брейк. – И я буду отмщен!

Он развернулся и удалился.

Гордон затворил дверь и принялся разглядывать амулет. Он провел по нему рукой. На какой-то миг Парри показалось, что амулет сверкнул серебром.

– Так-так-так! – сказал Гордон. – Да, действительно, он обладает именно теми свойствами, что указаны на упаковке.

И протянул амулет Парри.

– Идите к черту! – огрызнулся Парри. – Не буду я это носить!

– Скажем так, – спокойно ответил Гордон, – если Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести тебя все-таки разыщет, эта вещь значительно улучшит твои шансы.

– А каковы мои шансы теперь?

– Хм… Дай подумать… Я бы сказал, что они равны нулю.

Гормошка выхватила амулет из рук Гордона и проворно надела его Парри на шею. Парри все еще перевязывал себе ноги и не успел увернуться.

– Ну вот, амулет при тебе. А теперь нам пора убираться отсюда, срочно! – сказала Гормошка.

– Почему? – спросил Фредди.

– Что случилось? – всполошился Парри.

– Вы че, очумели оба? – осведомилась Гормошка. – Обед скоро!