— Ты что, серьезно? Я не верю собственным ушам! Ты действительно предлагаешь мне выйти замуж за этого типа, Серхио Арнотти? — Зеленые глаза Анны презрительно сверкнули. Она постаралась вложить весь сарказм, на который была способна, в свой короткий вопрос. Предложение деда возмутило ее до глубины души. Ведь они всегда так хорошо понимали друг друга, как он мог предполагать такое! Она выпрямилась во весь рост и, трепеща от ярости, возвышалась над Сантано.

Анна Арнотти считалась самой красивой девушкой на курсе в колледже дизайнеров, который она закончила два года назад, но и самой необузданной. Если ее зеленые глаза гневно загорались, аристократические ноздри угрожающе раздувались, а щеки лихорадочно краснели, то все вокруг знали, что от Анны лучше держаться подальше. Плохо приходилось тем, кто вздумал встать у нее на пути, и теперь Сантано Арнотти испытывал ее ярость на себе.

Дедушка съежился в своем любимом кожаном кресле. Он выглядел чрезвычайно хрупким, почти бесплотным, его одежда неожиданно показалась Анне слишком большой для него. Он и сам отличался неукротимостью характера, но под напором внучки стушевался. Какой он уже старый! Семьдесят девять лет, конечно, не шутка, но Сантано Арнотти никогда не производил впечатления слабого немощного старика, и Анна впервые в жизни заметила, как дедушка изменился за последнее время. Его голова полностью поседела, прибавилось морщин на лице, сухая пергаментная кожа, иссохшие руки. Когда-то он был хорош собой. Пожелтевшие фотографии доказывали, что Сантано Арнотти отличался редкостной красотой, но годы изменили его до неузнаваемости.

Ей стало жалко деда, очень жалко, ведь она так его любит, он — вся ее семья, но это не значит, что она готова пойти на то безумство, которое он только что ей предложил. Все на свете имеет свои пределы. Он слишком много от нее требует, она не может с этим согласиться!

— Послушай, что ты говоришь, — проговорила она сквозь зубы. — Ты просишь меня продать себя. За окном двадцатый век! Я не верю собственным ушам.

— Ты преувеличиваешь, Анна, — слабо запротестовал Сантано Арнотти. — Не кипятись, пожалуйста, возьми себя в руки. Ты хотя бы раз выслушала меня спокойно? Дело слишком серьезное, чтобы просто отмахнуться от него. Почему бы тебе не налить чаю, тогда мы бы могли цивилизованно все обсудить. Взвесить все за и против, а не бросаться высокопарными словами. Я никогда не заговорил бы с тобой об этом, если бы не продумал все заранее.

Анна с шумом выдохнула. Говорить о таком спокойно? Без крика не получится, она слишком эмоциональна и не привыкла держать в себе свои чувства. Но взрыв эмоций не поможет, она знала по горькому опыту, что дедушка никогда не сдается. Надо попытаться отвлечь его. Бедный дедушка, ему сейчас тяжело. Ему требуется сострадание, понимание. Он потерял и сестру свою, Анжелу, и свою обожаемую жену Маргарет в течение одного месяца. Анна хорошо представляла себе, что чувствует дедушка, ведь все его счастливые годы были связаны с женой. Если юная Анна не слишком тяжело переживала потерю бабушки, то Сантано, который всю жизнь души не чаял в своей хрупкой американочке, никак не мог прийти в себя.

Еще и смерть Анжелы. Анна не была знакома с ней, но прекрасно знала, с каким нетерпением Сантано ожидал ее длинных писем, полных всяческих сплетен об итальянской половине их семьи, от которой дедушка откололся много лет назад. Они были единственным источником информации о семье его брата, и он очень дорожил ими. Анжела подробно и со вкусом рассказывала ему обо всех последних событиях, а теперь дедушка был полностью отрезан от тех людей, с которыми вырос. Скорбь его усиливалась еще и потому, что и Анжела, и Маргарет были намного моложе его, и он считал несправедливым, что он остался жить, в то время как они покинули его.

Сейчас он был абсолютно один, если не считать Вильмы, прислуживающей в доме с незапамятных времен. Вильма никогда не выходила замуж, у нее не было своих детей. Когда родилась Анна, Вильма помогала молодой матери ухаживать за малышкой, а после смерти родителей Анны нянька стала для девочки второй матерью. Она была по-настоящему привязана и к Сантано, но не могла заменить ему семью.

Анна часто навещала деда, но все равно это не могло сравниться с теми временами, когда была жива Маргарет и они никогда не скучали втроем, создавая свой маленький уютный мирок, где привыкли делить и печали, и радости, и где всегда можно было рассчитывать на ласковое слово и поддержку в любой ситуации. Их большой и красивый дом опустел после смерти бабушки, это ощущалось в каждой комнате, в каждом уголке. Все напоминало о Маргарет: и вышивки, сделанные ее рукой за многие годы, и ее портрет, написанный в день свадьбы, и миллионы других мелочей, которые больно ранили сердца скорбящих.

Разливая чай, Анна размышляла, не стоит ли ей снова перебраться в старый дом, чтобы составить старику компанию. Чтобы он не грустил и не чувствовал себя одиноким. Ведь ему совершенно нечем заняться! Земли у них почти не осталось, они продали ее несколько лет назад, когда дедушка окончательно отошел от дел, — ему было слишком тяжело в его возрасте работать так же, как раньше. И теперь бедному старику не оставалось ничего иного, как выдумывать сумасшедшие планы!

Анна была многим ему обязана. Они с бабушкой воспитывали ее с тех пор, когда ее мать, их единственный ребенок, погибла в автомобильной аварии вместе с мужем. Анна была тогда совсем малышкой, и дед с бабкой заменили ей родителей. Все детские воспоминания были наполнены безграничной любовью и заботой Сантано и Маргарет.

Два года назад, когда она закончила колледж, дедушка и бабушка предложили ей использовать их летний домик в качестве мастерской. Анна со вкусом обосновалась там, с головой уйдя в работу. Но постепенно ей захотелось большей самостоятельности, и она совсем переехала в летний домик. На втором этаже она устроила миленькую квартирку и зажила своим домом, оставив деда с бабушкой в огромной усадьбе. Тогда ей было всего двадцать лет, и она желала иметь собственный угол, где могла бы работать и отдыхать, развлекать друзей, одним словом, быть независимой. Старики поворчали, но признали за ней право распоряжаться собственной жизнью, и Анна полностью погрузилась в мир моды, выдумывая фасоны необыкновенных платьев, мечтая о блистательной карьере модельера, а между делом продавая творения рук своих в маленьком магазинчике в городском центре ремесел, чтобы заработать себе на жизнь. В деньгах Анна никогда особенно не нуждалась, дедушка ни в чем ей не отказывал, но ей хотелось доказать, что она может и сама содержать себя. И пусть не все, но кое-что у нее получалось. Ее одежду покупали, она постепенно приобретала известность. Анна вкладывала в свои произведения душу и искренне радовалась, когда люди оценивали ее труд.

Но сейчас надо было на время забыть про карьеру. В ее жизни появились более важные вопросы. Анна подумала, что старику тоскливо жить одному в пустом доме. Она просто обязана переехать к нему хотя бы на некоторое время, чтобы заботиться о нем.

Анна разлила душистый чай, протянула дедушке его фарфоровую чашку с позолоченной каемкой и уселась на мягкий коврик перед зажженным камином напротив его кресла. Самое любимое место. Здесь Анна чувствовала себя пушистой домашней кошкой, свернувшейся клубочком у очага и мурлыкавшей от наслаждения. Она вытянула перед собой свои длинные, стройные ноги, обтянутые голубыми модными джинсами, и весело осведомилась:

— А почему бы мне не переехать на месяц-другой к тебе?

Она могла бы сдать свой магазинчик в центре ремесел на три месяца и приостановить работу. Хотя ее карьера, несомненно, пострадает. Немногочисленные клиенты забудут о ее существовании, и ей, скорее всего, придется начинать все сначала. Но состояние дедушки было сейчас важнее. Он столько для нее сделал, было бы черной неблагодарностью поступить иначе. Анна послала Сантано ослепительную улыбку.

— Мы могли бы гулять вместе, читать книги по вечерам, я пела бы тебе твои любимые песни. Мы бы поехали на экскурсию куда-нибудь очень далеко, увидели бы массу нового и интересного. — Анна размечталась. — Я бы могла сама вести машину. Я бы довезла тебя куда угодно. Представляешь, только ты, я и бескрайные просторы!

— И довела бы меня до сердечного приступа! — сухо прервал он ее фантазии. — Ты водишь так же вызывающе, как и одеваешься! Мне пока еще дорога моя жизнь. — Но, видя, как ее оживленное личико побледнело, а губы сжались в одну линию, он мягко добавил: — Спасибо за заботу, Анна, но, уверяю тебя, мне не нужны подобные жертвы. Единственное, что ты можешь сделать, чтобы успокоить и осчастливить меня, — это серьезно рассмотреть мое предложение. Оно не так глупо, как может показаться на первый взгляд. Ты же знаешь, я никогда не совершаю необдуманных поступков.

Итак, они вернулись к тому, с чего начали. Все ее старания были напрасны, он не желал от нее никаких жертв. Такого неприятного разговора с дедушкой у нее не было ни разу, даже когда она ушла на именины подруги и не предупредила его, а вернулась только под утро. Сейчас ее обходная тактика не сработала, нужно говорить прямо и доказать ему, что затея выдать ее замуж за его внучатого племянника — абсолютная ерунда! Придется быть резкой в выражениях, но ничего не поделаешь. Она искренне не хотела ссориться, но другого выхода у нее не было.

— Дедушка, мне кажется, что твое предложение настолько бессмысленно, что нам даже не стоит тратить на него время. Поверь мне, что я говорю так не из упрямства, а потому что действительно так думаю, — ответила она осторожно. Дедушка был с характером, поэтому вежливость никогда не мешала. — Ты не высказывал ничего более неразумного с тех самых пор, когда утверждал, что у бабушки насморк от того, что она слишком много разговаривала с подругами! — Анна невольно хихикнула при этом детском воспоминании. — Давай обсудим какую-нибудь нормальную, более интересную тему, например, погоду. Посмотри, какая великолепная осень за окном.

Анна тряхнула копной каштановых волос, блестящей волной рассыпавшихся по ее плечам. В комнате было невыносимо жарко. Только середина сентября, даже на улицу можно выходить еще без верхней одежды, а в гостиной горит камин. Итальянская кровь Сантано Арнотти требовала много тепла, несмотря на то, что он уже давно жил в холодной Юте и привык к северному климату.

Его запавшие глаза внимательно смотрели на Анну, но он хранил молчание. Пытается найти слова, которые заставили бы меня согласиться, подумала Анна. Бесполезно, это не сработает, как бы он ни приукрасил свою идею. Если что-то глупо, оно не становится умным, как его ни преподноси. Она ни за что не скажет «да». Это означало переступить через себя, отказаться от всего, во что она верила. Она современная девушка и будет сама выбирать себе спутника жизни!

— Семья, — сказал Сантано наконец. — Все дело в семье. Ты еще слишком молода и не понимаешь значения этого слова в полной мере. Забудь на минуту об акциях, они важны, но не так, как семейный круг. В жизни очень важно держаться за что-то. Нет ничего надежнее и лучше семьи. Поверь мне.

Анна слышала дедушкину историю такое количество раз, что она до безумия надоела ей. Как дедушка был возмущен и разъярен, как была задета его гордость, когда его старший женатый брат унаследовал семьдесят процентов акций семейного бизнеса Арнотти, в то время как на его долю достались жалкие тридцать процентов. Никто не знал, чем руководствовался их отец, когда так поделил наследство между двумя сыновьями. Рикардо управлял всем, принимал важные решения, указывал брату, что делать. Имел власть. Сантано не мог примириться с этим. Он спорил и не подчинялся. И как-то после особенно бурной ссоры гордая итальянская кровь взыграла в нем и он уехал из страны.

Вначале он направился в туманный Альбион, где впутался в какую-то темную историю с покупкой земли. Он никогда подробно не распространялся на эту тему, но Анна знала, что только помощь брата из Италии спасла его от больших неприятностей. Устав искать счастья в Англии, Сантано уехал в Америку и поселился почти на самом севере. Он много работал, желая доказать родственникам, что не нуждается ни в них, ни в их деньгах и виноградниках, и постепенно дела его пошли в гору. Он уже подумывал о том, чтобы перебраться в штат поюжнее, с более знакомым и любимым климатом, но однажды познакомился с первой красавицей города Маргарет и влюбился в нее с первого взгляда. Он целый месяц бледнел, вздыхал и не решался даже поговорить с девушкой, лишь издали любуясь ею, но вскоре выяснилось, что черноволосый итальянец тоже симпатичен большеглазой застенчивой Маргарет.

Мэгги Родстеп была второй дочерью в семье обедневшего фермера-переселенца. Ее отец тоже в свое время переехал в Америку в поисках счастья, осел в Юте, купил землю, построил дом, родил детей. Но семья еле-еле сводила концы с концами, ферма постепенно приходила в упадок. Рождение каждого нового ребенка тяжелым бременем ложилось на семью. Сватовство красивого итальянца пришлось как нельзя кстати, поэтому родители Маргарет с готовностью благословили молодых, к тому же они видели, что их дочь просто без ума от Сантано.

Они поженились и остались жить на ферме с Родстепами. Братья и сестры Маргарет постепенно разъехались по всей стране, родители умерли, а Сантано и его жена занимались сельским хозяйством. Под умелым руководством предприимчивого итальянца, а также благодаря дивидендам с его семейных акций старая ферма преобразилась, стала приносить небольшую прибыль. Всю свою деловую энергию, нерастраченную на семейный бизнес, Сантано вкладывал в усадьбу и за короткое время добился поразительных результатов. Он выращивал удивительные для местного климата урожаи, и люди поговаривали, что кусочек солнца в крови Сантано благотворно влияет на его землю.

Маргарет не нарадовалась на мужа. Теперь на месте обветшалого домишки Родстепов стояло основательное английское жилище, надежное снаружи и уютное внутри, в полном соответствии с традициями, вывезенными семьей Маргарет из родной страны. Родилась дочка Диана, и счастливые родители каждый день благодарили Бога за то, что он послал им такую радость. Одно только не давало Сантано покоя — семейный бизнес Арнотти. Оскорбленная гордость мучила его все эти годы, он с ненавистью вспоминал о своих жалких тридцати процентах каждый раз, когда разговор заходил об акциях, даже любовь и внимание Маргарет не могли смягчить его. Он мечтал только о том, чтобы однажды взять бразды правления в свои руки и показать всем Арнотти, что они потеряли, отпустив его.

Однако как бы сильно Сантано ни презирал незначительность своей доли в семейном бизнесе, он никогда не продавал акции. Он крепко держался за них. Ведь они тоже связывали его с солнечной Италией, его утраченной семьей. В глубине души Сантано лелеял надежду на то, что родственники позовут его обратно, но пока напрасно. Он только пользовался доходом со своих акций, строя на них благосостояние собственной семьи.

— Ты не думал, что семья имеет значение, когда уехал из Италии и разорвал связь с ними, — безжалостно напомнила Анна, когда по затянувшейся тишине поняла, что дедушке просто нечего больше добавить. Может, и жестоко напоминать старику об ошибках молодости, но для нее было важно не позволить ему совершить очередной просчет.

— Это была всего лишь гордость, как ты не понимаешь. Гордость жесткого, неумолимого человека. — Он обреченно пожал плечами, как бы соглашаясь с Анной, но продолжал защищаться: — Я не разорвал отношения полностью. Ты же знаешь, что я постоянно общался с Анжелой. Я все время помнил о них. Сестра рассказывала мне об успехах Рикардо в бизнесе, о рождении его сына, моего племянника Карлоса. О смерти брата через десять лет после того, как Карлос женился на девушке из богатейшей римской семьи, о рождении Серхио. От нее я знаю, что Карлос больше не ведет дела, всем занимается Серхио, который утроил доходы компании. Он работает день и ночь, и империя Арнотти растет. Виноградники нашего прадеда составляют лишь незначительную часть теперь, и хотя все Арнотти потрудились на славу… — Здесь Сантано сделал паузу и Анна поняла, что дедушка в который раз переживает собственное неучастие в семейном бизнесе. — Львиная доля успеха — заслуга Серхио. Он способный человек и великолепный управляющий. Вся семья гордится им. И я тоже. Он настоящий Арнотти. — Сантано подавил горестный вздох.

Анне снова стало жалко деда. Семидесятидевятилетний старик, предающийся бесплодным мечтам. Теперь она понимала, как важно для него «семейный круг». Забудь про прошлые обиды и ссоры, выйди замуж за его внучатого племянника и пусть все будет как раньше! Она всем сердцем желала, чтобы его мечты сбылись, но только почему это должно произойти за ее счет? Она тоже имела право на свои планы и желания.

— Анжела присылала мне фотографии… — Снова пауза, заполненная лукавой улыбкой. — Знаешь, Серхио необыкновенно хорош собой. — Видя презрительное выражение на лице внучки, Сантано старательно откашлялся и продолжал более серьезно: — К тридцати годам он многого добился, владеет виллой на побережье, домом в Риме и квартирой в Вероне. Между прочим, все мужчины нашей семьи изумительно красивы. — Дедушка вновь вернулся к теме внешности. — Он был бы подходящим мужем для тебя. Я говорил с Серхио по телефону две недели назад и предложил соединить две ветви нашей семьи браком между вами.

Тишина. Ужасающая тишина. Можно было услышать, как тикают большие старинные часы в холле. Анна почувствовала, что кровь прилила к лицу. Это не укладывалось ни в какие рамки! Ее возмутила сама его мысль поженить ее и Серхио, но известие о том, что дедушка уже обо всем переговорил, по-настоящему взбесило девушку. Какое он имел право так поступать, выставлять ее на посмешище перед всеми родственниками, не поговорив с ней предварительно, не получив ее согласия?! Анна знала, что дедушка привык всегда настаивать на своем, но то, что он был готов переступить через родную кровь ради кучки акций, не укладывалось в голове.

— Что ты сделал? Это невообразимо! Я не верю тебе! — Анне захотелось разбить изящную напольную вазу, стоявшую неподалеку, с правой стороны от камина. — Как ты мог договариваться с ним о чем-либо, не посоветовавшись со мной?

Затем здравый смысл возобладал. Кричать бесполезно. Дедушка решил пойти до конца, это очевидно, он воспитывался в совсем иных условиях, переубедить его невозможно. Но Серхио тоже молод, он должен понимать, что никаких отношений между ними быть не может. По крайней мере на такой основе.

— Дедушка, но Серхио сразу отказался, не так ли? Он объяснил тебе, что это глупо?

— Совсем наоборот. Он принял мое приглашение приехать и познакомиться с тобой. Чтобы обсудить дело подробнее. Как я уже говорил, у него деловой склад ума. Он не такой дурак, чтобы отказываться от выгодного предложения. Еще бы! Заполучить тридцать процентов акций семейного бизнеса и тебя в придачу! — Сантано метнул на Анну оценивающий взгляд, но быстро отвел глаза, увидев, как ее брови угрожающе сдвинулись. — Так что, может, мы скоро сыграем веселую свадьбу. Разве ты не хочешь уехать из этой мрачной страны в прекрасную Италию? Тебе там обязательно понравится, — довольно заключил дедушка. Он невозмутимо протянул Анне свою чашку, не обращая внимания на ярость, полыхавшую в ее глазах. — Налей, пожалуйста, еще. Чай необыкновенно вкусный.

Руки Анны тряслись, когда она наливала вторую чашку чая. Надо расслабиться и успокоиться. Что толку устраивать истерику? Если дедушка не понимает очевидных вещей, ее негодование не поможет ему разобраться в ее чувствах! И потом, она должна быть почтительна. Дедушке семьдесят девять лет, он переживает из-за жены и сестры. Ему хотелось воссоединиться с семьей. Помириться с братом он не мог — тот умер много лет назад, оставив в душе Сантано незаживающую рану. Так тяжело чувствовать свою вину и знать, что уже никогда не сможешь попросить прощения. Поэтому он хотел объединить семью через внучку и внучатого племянника. Анне приходилось постоянно напоминать себе о том, что только эти соображения руководили дедушкой, чтобы не наброситься и не начать душить старика!

Итак, она не будет бушевать, хотя каждая клеточка тела требовала этого. Она действительно не хочет его расстраивать. К тому же никто на земле не может заставить ее выйти замуж за человека, которого она не знает, не любит и, скорее всего, не полюбит. Насильственное венчание невозможно даже представить себе в двадцатом веке!

Успокоенная немного этим соображением, она протянула дедушке чай и спросила непринужденно:

— И когда же приезжает мой великолепный жених? — Анна надеялась, что это произойдет через несколько месяцев, а за это время либо дедушка передумает, либо она успеет сбежать и скрыться где-нибудь в Канаде. Или на Аляске. Чем дальше, тем надежнее.

— Точно не знаю, но думаю, что сегодня. Я не сказал тебе раньше, чтобы тебе вдруг не вздумалось отправиться на экскурсию в Шотландию или неожиданно заняться альпинизмом в горах.

Анна вздохнула. Как точно он изучил ее необузданный нрав! Она вспомнила записку, которую ее преподаватель приложил однажды к ее семестровым оценкам: «Анна упряма и своевольна. Ею невозможно руководить».

Да уж, охарактеризовали.

Сама Анна предпочитала называть себя сильной натурой, что не имело ничего общего ни с упрямством, ни со своеволием. Она всегда знала, чего хочет и что она собой представляет, и не собиралась позволять какой-то итальянской шишке оценивать ее, как скотину на рынке! Она не рабыня, чтобы ее покупали и продавали. Устроили смотрины, ничего не скажешь! Но она не так проста, как можно подумать, и найдет выход из положения, чего бы ей это ни стоило!

— Почему ты не ругаешься, Анна?

Нотка удивления, прозвучавшая в голосе дедушки, вернула Анну на землю. Она встала и подошла к окну, чтобы посмотреть на подкрадывающийся вечер. Все признаки неумолимо приближающейся осени были налицо. Дни становились короче, листья тускло золотились в редких лучах солнечного света, едва пробивающегося сквозь густой туман. Унылое время года и мрачная природа, но Анна любила свою страну всем сердцем и не планировала менять место жительства.

— Неважно, когда именно приезжает Серхио, — наконец произнесла она спокойно. — Все равно он только теряет время. Я даже не буду с ним знакомиться.

Она посмотрела дедушке в лицо. Рыжий цвет ее кофточки красиво сочетался с каштановым оттенком волос, а глаза казались настоящими изумрудами. Сантано не мог оторвать от нее глаз. Он не сомневался, что его затея увенчается успехом — Серхио не сможет не влюбиться в нее с первого взгляда.

— Я не могу понять, ради чего он так беспокоится. — Анна недоуменно развела руками. — У него полно денег, он может купить любую женщину. А если к тому же он выглядит хотя бы чуть симпатичнее Квазимодо, он не должен иметь проблем с выбором спутницы.

— А у него их и нет, ни капли не сомневаюсь в этом, — сухо отметил Сантано. Сравнения Анны действовали раздражающе на нервы. Что она себе позволяет?

— Когда дело доходит до женитьбы, во внимание принимаются многие соображения. Любовь, которой вы все забиваете себе голову, отходит на второй план. Семейная честь требует, чтобы заключался мудрый и выгодный брак, простое удовлетворение желаний с какой-либо привлекательной женщиной не годится. И Серхио прекрасно понимает это, не беспокойся.

— Ах да. Твоя доля, — завершила его гневную тираду Анна. Что толку напоминать дедушке, что только любовь, о которой он так презрительно отозвался, соединила его и Маргарет много лет назад. Семейный бизнес, оказывается, для него важнее. — Все дело именно в акциях.

Ну и субъект этот Серхио Арнотти. Художественная литература старательно культивировала образ итальянского мужчины как человека страстного и неистового, не способного контролировать порывы своего сердца, но ее дальний родственничек явно был исключением из правил, если мог хотя бы на мгновение подумать о женитьбе на незнакомой женщине только ради ее акций. Анне стало противно. Почему она должна участвовать в этом фарсе?

В знак согласия Сантано кивнул головой.

— Мои тридцать процентов и все, чем я владею, станет твоим в один прекрасный день. — Он медленно помешивал чай. — Ты молода, красива и, когда я умру, останешься одна. Если бы ты вышла замуж за человека вроде Серхио, твое будущее было бы обеспечено. Ты стала бы частью семьи, тебя бы опекали и любили. Я предлагаю тебе это не потому, что я рехнулся, а потому, что люблю тебя и беспокоюсь о твоем будущем.

— Нет нужды, — резко ответила Анна.

Ей очень хотелось ответить ему, что она думает по этому поводу. Он как будто вчера с дерева слез! По его мнению, женщины не могли стоять твердо на собственных ногах, им необходим был представитель высшей расы — мужчина, который приглядывал бы за ними. А когда он не может больше выполнять свои обязанности, он должен найти себе замену, чтобы передать свою подопечную кому-нибудь, кому он доверял бы. Дедушка жил в девятнадцатом веке и, что было гораздо ужаснее, в итальянском девятнадцатом веке!

В то же время она знала, что он любит ее, беспокоится о ней, и это побуждало ее броситься ему на шею и сказать, что она тоже очень любит его.

Анна не сделала этого. Она сказала относительно спокойно:

— Я большая девочка. Я могу позаботиться о себе сама. И если мы действительно должны поговорить о будущем, то вспомни, что у меня есть свое дело. Я могла бы продать эти акции и вложить деньги в дом моды. Я купила бы хорошее оборудование, наняла бы работниц, открыла бы настоящий магазин вместо того, чтобы торговать в центре ремесел. Имя Анны Арнотти стало бы знаменитым и без ваших семейных виноградников! Я не хочу привязывать себя к человеку с сухими деловыми мозгами только ради того, чтобы всю жизнь купаться в роскоши! — Она вскочила и направилась к двери. Нет смысла продолжать этот разговор. — Ты лучше начинай придумывать извинения для господина Арнотти за то, что ты напрасно вытащил его сюда, — бросила она, обернувшись к деду почти у самого порога.

— Подожди. — Голос Сантано был тих и ровен, но Анна поняла, что дед не на шутку разозлился. — Замужество отнюдь не обязательно. Ты вольна поступать так, — как тебе заблагорассудится. Возможно, и Серхио не считает брак между вами возможным, хотя в таком случае он вряд ли приехал бы к нам. Но я предупреждаю тебя, что если он сделает тебе предложение, а ты откажешься только по причине своего ослиного упрямства, в полнейшем противоречии с моими желаниями и твоими же интересами, тогда акции и все, что я имею, унаследует он.

На несколько секунд Анна лишилась возможности двигаться. В горле застрял комок, на глаза навернулись слезы. Как он может так с ней обращаться? Чем она заслужила это? Неужели она так мало для него значит? Дедушка уверял ее в своей любви и в то же время открыто шантажировал ее. Он причинил ей боль. Впервые в жизни Анна по-настоящему растерялась.

Потеря наследства не испугала ее. Пусть Сантано не думает, что ее волнуют деньги, совсем наоборот, она прекрасно проживет и без его капиталов. Будет тяжело, но она обязательно справится. Когда наступит время, ей придется найти новое помещение для квартиры и мастерской, постоянно работать, чтобы иметь достаточно денег. Возможно, ничего не получится, но она должна попытаться. Анна Арнотти не из тех слабаков, которые пасуют перед жизненными трудностями. Не в деньгах счастье. Разве не это она пыталась доказать упрямому старику, считающему, что она мечтает о жизни в роскоши рядом с нелюбимым человеком? Но будущие проблемы не имели никакого значения по сравнению с его решимостью лишить ее наследства, если она откажется играть по его правилам. Наверное, он не так уж любит ее, по крайней мере не так сильно, как свою «семейную честь».

Анна взяла себя в руки и вышла из комнаты. Поднявшись на второй этаж своей мастерской, Анна в бессильном отчаянии рухнула на диван. Только вчера все было идеально: дом, работа, семья, а теперь она в один момент лишилась всего. Из-за какого-то Серхио Арнотти. Если бы потомок дедушкиного брата был женщиной! Возможно, мы бы подружились, начала бесплодно мечтать Анна.

Ровно час спустя она наблюдала из окна своей мастерской за прибытием Серхио Арнотти.

Он приехал на длинной темной машине. Анна не очень хорошо разбиралась в моделях автомобилей, но эта произвела на нее впечатление. Из нее вышел высокий мужчина в темно-сером пальто и белом шелковом шарфе, больше Анна ничего не смогла разглядеть в сгущающейся осенней дымке. Шофер в униформе достал из багажника единственный кожаный чемодан и тут же уехал. Великому Серхио пришлось нанимать машину, догадалась Анна. И выбрал он, естественно, самую шикарную, так как во что бы то ни стало желает произвести впечатление. Поразить ее девичью впечатлительную душу. Анна поежилась и решительно сжала губы. Настала пора действовать. Она покажет ему, что ее душа не отличается излишней впечатлительностью.

Десять минут назад Вильма сообщила ей, что дедушка ожидает ее к ужину. Ровно в восемь.

Она могла не пойти. Притвориться больной и лечь в постель. Пожаловаться на головную боль. Расчихаться так, чтобы Серхио сбежал от заразы домой. Или придумать себе какую-нибудь хроническую ужасную болезнь. Кому нужна такая жена? Ведь Серхио заинтересован в здоровом потомстве.

Идея была чрезвычайно соблазнительной, но Анна была слишком горда, чтобы вести себя настолько по-детски. Она пойдет. Но преподнесет родственничку несколько сюрпризов. Она тоже постарается произвести на него неизгладимое впечатление. Посмотрим, вынесет ли его итальянское воспитание ее американскую грубость. Дедушка, естественно, разозлится, но она имела право обижаться на него и хотела немного отомстить. В конце концов, она ничего не теряла. Наследства она все равно лишалась, так почему бы не доставить себе маленькое удовольствие, не поиграть чуть-чуть с заносчивым заморским господином?

Потом дедушка обязательно поймет, почему она так поступила, и простит ее. Но все же следует рассчитать, позволит ли состояние ее банковского счета снять квартиру немедленно, если дедушка выкинет ее из дома сразу после того, как жених уедет из Америки.