Вечер вторника, Нью-Йорк

Ее встречали как звезду. Это несомненно. Когда Джек Кэйн предложил ей отобедать «в маленьком заведении за углом», Кейт подумала, что речь идет о какой-то богемной журналистской забегаловке, однако «Le Ciel de Paris» вовсе не был таковым. Ресторан оказался изысканным, интимным и, по всей видимости, очень дорогим, о чем, впрочем, Кейт могла лишь догадываться, поскольку в меню, которое подал ей мэтр, отсутствовали цены. Без лишних вопросов официант сразу принес им напитки — «Чивас» для Кэйна и бутылку белого вина, извлеченную из ведерка со льдом, для нее.

Кейт ждала, когда Кэйн поинтересуется ходом расследования, подозревая, что именно в расчете на получение информации он был столь любезен, встречая ее в холле «Уорлд медиа» и разрешив показать ей святая святых империи новостей. Однако он не проявил никакого любопытства ни в офисе, ни по дороге в ресторан. Да и теперь вел себя абсолютно естественно, как человек, который пришел в уютное заведение расслабиться после напряженного трудового дня.

Кейт надеялась, что сможет разговорить Кэйна, побольше узнать о нем. Каковы бы ни были мотивы приглашения на обед, она, не колеблясь, согласилась. Возможность провести какое-то время с центральной фигурой расследования была слишком соблазнительной, чтобы ее упустить.

Кейт отложила меню.

— Целиком и полностью полагаюсь на ваш выбор, без сомнения, безупречный. — Она подняла бокал. — За прекрасное завершение впустую потраченного дня.

— Вы имеете в виду бесполезный визит в «Большое Яблоко»? — Кэйн покачал головой. — Очень жаль это слышать. Расскажите мне, что произошло.

Неприятности начались еще до отъезда в Нью-Йорк, правда, о них Кейт умолчала, полагая, что Кэйну совсем необязательно знать о ее визите к сестре Кэтлин и о том, что Белинда запросила копии ведомостей успеваемости Томми, потребовав права участвовать в родительских собраниях.

Сестра Кэтлин проявила лояльность и была весьма доброжелательна: «Вы же понимаете, что мы обязаны выдать только одну копию, и ее получите вы как законный опекун мальчика».

Кейт постаралась осмыслить возникшую проблему. Конечно, Белинда должна была сначала поставить ее в известность о своих намерениях. Это был самый серьезный шаг Белинды в попытке влиять на жизнь мальчика. Дамоклов меч судебного разбирательства снова замаячил перед мысленным взором Кейт, но она решила, что не станет сама напрашиваться на неприятности, раздувая конфликт. «Каким же надо быть чудовищем, чтобы лишить родную мать сведений об успеваемости ее сына», — подумала Кейт. «Пусть Белинда тоже получит копию, сестра, если это не слишком вас затруднит», — сказала она в заключение беседы с директором.

Кейт заметила, что Кэйн смотрит на нее в ожидании ответа.

— Итак… — произнес он. — Что привело вас в Нью-Йорк?

— Я приехала на ланч с агентом и издателем, — улыбнулась Кейт, — чтобы обсудить мою новую книгу.

— Ту, в которой вы описываете преступление в Мэйн-Лайне?

Кейт решила быть честной, но не жестокой.

— Нет, это дело еще очень свежо и продолжает обрастать подробностями… — Ей не пришлось что-то придумывать — Кэйн кивком дал понять, что ему и без слов все ясно.

— Уверен, по вашим стопам пойдут многие, и это естественно, — сказал он.

Кейт не восприняла его замечание как упрек и все же решила смягчить удар.

— Думаю, вас такое развитие событий не должно удивлять. Вы и сами занимаетесь схожим бизнесом. Если бы подобное случилось с вашим коллегой из Си-би-эс, вы…

Кэйн поднял руки вверх.

— Не надо мне это объяснять! — В его глазах затеплилась улыбка, которая, впрочем, тут же исчезла. — Но вы же понимаете, что в данном случае — не просто повторение убийства Симпсона. Как только полиция доберется до преступника и арестован буду не я, а кто-то другой, интерес публики к делу сразу иссякнет. Думаю, моя невиновность разочарует очень и очень многих.

— Да, — согласилась Кейт и тихо добавила: — Например, Говарда Мейсона.

Кейт не ожидала, что Джек столь бурно отреагирует на произнесенное имя.

— Издатель из «Марли-хауз»? Так вы приезжали на встречу с ним? Он крепкий орешек, не правда ли?

Кейт кивнула, вспомнив, насколько конкретен и прям был в разговоре Мейсон: «Я хочу первым опубликовать книгу об убийстве Эммы Кэйн. К тому моменту, когда Кэйну предъявят обвинение, у меня в портфеле должна быть вся грязь, которую вам удастся собрать о его похождениях с бабами».

Такое предложение удивило и напугало Кейт. Ей не доводилось прежде работать с этим издателем, и он, по-видимому, в свою очередь, не знал, с кем имеет дело. Нужную ему книгу мог состряпать любой литературный поденщик, но не она, Кейт Маккаскер, которую критики сравнивали с Джо Мак-Гиннесом и Шейной Александер.

«Копы еще весьма далеки от того, чтобы арестовать Джека Кэйна», — возразила Кейт, хотя Мейсон только что посулил ей пятьдесят тысяч долларов за книгу: двадцать тысяч — аванс, а остальное — в течение тридцати дней после сдачи рукописи. «Все знают, что это сделал Кэйн, — продолжал настаивать Мейсон, — и нечего ходить здесь кругами».

Барбара, агент Кейт, постаралась успокоить ее во время прогулки после ланча.

«Подумай хорошенько, — убеждала Барбара. — Ты ничего не теряешь. Если Кэйн окажется невиновным, Мейсон просто положит рукопись на полку. Тебе же перепадет пятьдесят тысяч долларов. Сделав работу, ты выполнишь условия контракта, и он не сможет потребовать гонорар назад».

Кейт продолжала размышлять об этом, идя к зданию «Уорлд медиа». Пятьдесят тысяч — большие деньги, которые ей очень пригодятся, особенно учитывая возможные расходы на адвокатов, случись суд с Белиндой по поводу Томми.

Молчание прервал Кэйн, стукнув своим стаканом по бокалу Кейт, чтобы привлечь ее внимание.

— Хотите угадаю? Мейсон пытается заполучить книгу обо мне, и именно поэтому вы пришли в «Уорлд медиа», правильно?

Кейт вспыхнула до корней волос. Он как будто читает ее мысли.

— Ну, не совсем так…

Не дожидаясь, когда Кейт договорит, Кэйн наклонился к ней:

— Полагаю, вы знаете, что «Марли-хауз» — это детище «Мейер-букс»?

Она кивнула.

— Тогда вам должно быть известно, что «Мейербукс» — часть того же конгломерата, что и «Фуллер брод кастинг»?

— Конечно, — ответила Кейт, и в эту секунду до нее дошел смысл слов Кэйна. Она чуть не поперхнулась: «Уорлд медиа» совсем недавно оспорила в суде право на доступ к городским кабельным каналам.

Кэйн тем временем продолжал буравить ее взглядом.

— Очень многие хотели бы перекрыть мне кислород в этом бизнесе. — Он хлопнул ладонью по столу. — Вот в чем должны разобраться копы. Кому выгодно убрать меня со сцены? Очернить? Почему Эмму убили именно в день моего приезда в Филадельфию, и вышло, что я был последним, кто видел ее живой?

Кейт едва не расплескала содержимое бокала. Новый поворот того же вопроса. Между тем официант принес заказанные блюда, и она испытала невероятное облегчение, поскольку это избавило ее от необходимости отвечать. Правда, Джек Кэйн, похоже, не очень-то и ждал ответа. Когда он взял в руку вилку, выражение его лица было довольно мрачным.

В качестве основного блюда Кэйн выбрал лобстеры под сложным острым соусом. Еда показалась Кейт просто восхитительной, и она с энтузиазмом принялась за трапезу. Несколько мгновений они ели в полной тишине, и когда Джек снова заговорил, мрачное выражение его лица несколько смягчилось.

— Своей книгой вы не сделаете сенсацию из этого случая, не правда ли, Кейт?

Она промокнула губы салфеткой.

— Вы хотите отговорить меня от ее написания, мистер Кэйн?

— Не думаю, что это потребует больших усилий. По-моему, вы сомневаетесь в моей вине. — Сделав многозначительную паузу, он склонил голову набок и тут же продолжил: — Я хорошо знаю, как создаются добротные телевизионные новости, Кейт, так вот, в данном случае мне было бы абсолютно ясно, что муж непричастен к убийству. Но если из книги выбросить меня, она никого не заинтересует…

— Очередной намек на соперничество с «Фуллер бродкастинг»? — перебила его Кейт.

Кэйн кивнул и улыбнулся.

— С вами просто страшно иметь дело, особенно когда речь идет о не предназначенной для посторонних информации о моей семье. Однако лучше, если вы узнаете все от меня, чем будете сами вынюхивать детали моей жизни и жизни Эммы, чтобы наполнить фабулу страстью, жадностью, вожделением и местью — тем, без чего теперь нельзя продать ни одной книги.

— Вы забыли о предательстве.

Кэйн пристально посмотрел на нее, и Кейт заметила в его глазах что-то похожее на изумление.

— Никакого предательства не было, Кейт. Эмма не путалась ни с кем, и уж тем более с Тони Салерно.

— Вы так уверены в этом, невзирая на все улики?

Кэйн расправил складку на безупречно отглаженной накрахмаленной скатерти.

— Да, Тони Салерно действительно находился в нашем доме, но я могу прямо сейчас придумать тысячу причин для этого, кроме той, что Эмма хотела с ним переспать.

— Например?

— Например, он должен был помочь ей довезти до аэропорта багаж, — отмахнулся Джек от вопроса. — Копы решили, будто она спала с Салерно, только потому, что его нашли у двери спальни в моем банном халате.

— Вы правы.

— Но этому есть и другое объяснение: просто он случайно намудрил с противопожарной системой на верхней площадке лестницы.

— Вот как?..

Кэйн рассмеялся.

— И в результате бедолаге пришлось снять мокрую одежду и сунуть ее в сушилку а Эмма дала ему мой халат. Кстати, Анджела нашла его одежду именно в сушилке.

— О! — Кейт отхлебнула вина, давая себе время на осмысление новой информации. Безусловно, интересно и согласовывается с мнением Бетси Райт, которая начисто отрицала саму возможность любовной связи между Эммой Кэйн и ее молодым помощником по хозяйству… но в данный момент это не имело никакого значения, потому что Кэйн неверно истолковал ее вопрос. Кейт провела рукой по волосам. — Говоря о предательстве, я имела в виду не вашу жену.

Наступило молчание, и Кейт увидела, что Кэйн поморщился, а потом заставил себя улыбнуться.

— Если речь обо мне… — Он обхватил стакан обеими руками. — Думаю, предательство — это слишком сильно сказано, Кейт.

— На мой взгляд, фактов достаточно, — возразила Кейт, ободренная его непринужденным поведением.

— Как и на взгляд любого репортера, решившего покопаться в моей личной жизни, я полагаю, — вздохнул Джек Кэйн. — К тому моменту, когда эта история закончится, весь мир будет знать имена даже тех женщин, которым я просто улыбался.

Он жестом подозвал официанта и попросил принести еще стаканчик «Чиваса».

— Вы сказали Гарри Холмсби, что если он начнет рыться в фактах вашей биографии, то найдет там множество любовных историй. Причем ваша жена якобы знала о них. Видимо, вы были не слишком осторожны.

— Я никогда не думал, что все это выплеснется на первые полосы газет. — Кэйн откинулся на спинку стула, лицо его снова стало мрачным. — Мы с Эммой давно шли разными путями. У нее была своя жизнь, и она не слишком интересовалась моей. Вам ведь известно, что такое наш бизнес, Кейт, сами попробовали его на вкус. Вы же знаете, что наш рабочий день заканчивается, когда все нормальные люди давно уже спят. Ну и с кем можно пообщаться после работы? Только с коллегами. — Он замолчал, ожидая, пока официант уберет тарелки. — А я всегда работал с красивыми женщинами. Мне нравилось помогать их профессиональному росту, и я получал наслаждение от общения с ними. К тому же они, как и я, не стремились к долговременным, прочным отношениям. Так что это устраивало обе стороны.

— Удобная позиция. Никто ни на кого не обижен, и каждый получает свое. Так? — Кейт намеренно говорила тоном поборницы нравственности, но Кэйн, казалось, этого не заметил.

— По большей части, да. — Он кивнул, покачивая в руке стакан.

Кейт почувствовала, что настроение за столом изменилось. Джек беседовал с ней не как с писателем, собирающим материал для книги о нем, а как с другом.

— В моей жизни была только одна женщина, которая могла претендовать на нечто большее. Она-то и подтолкнула меня к мысли о разрыве с Эммой, и в конечном счете мы оба испытали боль.

— Эта женщина живет в Филадельфии? — спросила Кейт с нескрываемым интересом.

Кэйн снова кивнул.

— Это было довольно давно. — Он невесело улыбнулся. — Вы уже приступили к наброску плана, Кейт? Хотите узнать ее имя, чтобы проследить всю историю?

— Мне кажется, я знаю ее имя. Вы говорите о Молли Хескелл, не так ли?

Кэйн был явно удивлен.

— Вы разговаривали с Молли? — спросил он.

— Нет, просто вчера видела ее по телевизору. Она вела репортаж, несколько тенденциозный, о подруге Тони Салерно. Молли убеждена, что именно эта девушка — убийца.

Кэйн прищурил глаза.

— Не очень похоже на Молли… — Он сделал глоток виски. — Молли Хескелл — прекрасный репортер. Я очень хотел, чтобы она вместе со мной поехала в Нью-Йорк.

— Так почему же она не поехала? — подзадорила Кэйна Кейт, хотя слышала ответ от Габриэллы Грант.

— Это долгая история. — Джек пожал плечами.

Кейт внимательно вгляделась в его лицо. Похоже, он испытывал к Молли неподдельное глубокое чувство.

— Вы до сих пор видитесь с ней? Общаетесь?

— Она звонила мне недели две назад. Словно из небытия. Впервые за последние несколько месяцев… — Кэйн удрученно вздохнул. — Хотела поговорить о работе в «Уорлд медиа» — в Филадельфии ее преследовали несчастья. К сожалению, в этот момент в кабинете находилась моя жена… — Он задумчиво потянулся к стакану. — Такое вот совпадение… Молли была единственной женщиной, на которую Эмма имела большой зуб.

Кейт опустила вилку.

— Что вы ей сказали?

— Сказал, что перезвоню, что попытаюсь уладить все с Эммой, уговорю ее принять нужное решение. Я опасался раскачивать лодку, которая и без того изрядно накренилась.

— Ваша жена до последнего момента имела зуб на Молли Хескелл?

Джек неопределенно хмыкнул.

— Кто знает? Для меня всегда было загадкой, что у Эммы на уме, так зачем испытывать судьбу?

Какую судьбу, хотела спросить Кейт, но Кэйн, откинувшись на спинку стула, опередил ее:

— Молли была самым лучшим репортером из всех, кого я когда-либо имел.

Кейт промолчала в ответ на его слова, ее губы скривились в усмешке. Классическая оговорка по Фрейду.

Кэйн моментально все понял.

— Я имею в виду из тех, что работали со мной.

Кейт продолжала молчать, оценивая и взвешивая откровенность Джека. Другая такая возможность ей вряд ли еще представится.

— А Габриэлла Грант? — спросила Кейт, набив рот лобстером, в надежде таким образом придать своему тону нужную раскованность. — Вы же взяли ее с собой вместо Молли Хескелл.

— Она тоже хороший репортер, очень естественна в живом эфире.

— Но не самая лучшая из всех, кого вы имели? — Кейт старалась, чтобы ее слова звучали легко и непринужденно.

— Я никогда не имел Габриэллу! — В голосе Кэйна послышалась железная решимость. — Кажется, я уже не раз повторял это.

Пока подошедший официант наполнял ее опустевший бокал, Кейт вспомнила, как Габриэлла Грант возникла на пороге, когда они с Джеком покидали студию.

«Вы уже уходите, Джек? — спросила тогда Габриэлла, лицо ее при этом выражало тревогу. — И сегодня не вернетесь?»

«Возможно, вернусь, — ответил Джек. — Если возникнет необходимость».

Интересно, был ли в его словах двойной смысл, некий пасс в сторону Габриэллы — мол, он, конечно, вернется, если у нее возникнет такая необходимость. Однако в тоне Джека Кейт не уловила особой теплоты.

— Объясните, почему в связи со всей этой историей всплыло имя именно Габриэллы Грант? — прервал ее раздумья Кэйн. — Полагаю, не из-за той дурацкой заметки? Подобные заметки писали обо мне и раньше, например, о моих отношениях с Кэти Куррик.

— Кэти ведь не живет с вами в одном доме, правда?

— Не имею ни малейшего представления. — Кэйн пожал плечами, давая понять, что ему это безразлично. Взгляд его стал отсутствующим — казалось, Джек о чем-то мучительно размышляет. Потом он снова обернулся к Кейт. — Надеюсь, полиция не собирается раздувать тот факт, что Габриэлла живет в одном доме со мной? Это ровным счетом ничего не значит, вы понимаете?

— Ничего?

— Ничего! — Кэйн наклонился вперед с таким видом, словно собрался сказать что-то очень важное, но в последний момент передумал. — Поверьте, она вовсе не склонна к фривольным похождениям, не тот тип.

— А какой тип вы предпочитаете?

— Во всяком случае, не замужних женщин. Мне сложности не нужны.

— Но она не живет с мужем, они давно расстались.

После недолгой паузы Джек кивнул.

— Однако там предстоит страшно запутанный и сложный развод, бог знает почему — Габриэлла была замужем меньше года.

Кейт показалось, что она уловила в голосе Кэйна намек на раздражение и нетерпение, и ее внезапно поразила мысль: что, если Габриэлла отказывалась развестись с мужем до того, как Кэйн разведется с Эммой? Впрочем, спустя какое-то мгновение перед ней снова был прежний приветливый Джек Кэйн.

— Я честен с вами, Кейт, и был честен с копами на следующий день после убийства, когда говорил, что сейчас у меня нет никаких связей — ни фривольных, ни прочих.

Кейт поняла, что беседа принимает совершенно другое направление.

Кэйн, наклонившись вперед через стол, придвинул свой стакан к бокалу Кейт, как бы ненароком прикоснувшись к ее руке.

— Забудьте об этой книге, Кейт. Приходите ко мне работать. Я смогу сделать с вами стоящую передачу. Часовую криминальную программу. Вы будете продюсером, сценаристом. Черт возьми, если захотите, наймете целую команду писателей. Раз в неделю — в эфире настоящее преступление. Своего рода мини-драма. Я думал об этом все время, пока вы совершали экскурсию по студии. По-моему, блестящая идея!

Кейт испытующе взглянула на Кэйна.

— Вы сами будете вести передачу, — не унимался он. — Вы же по-настоящему красивая женщина. — Джек, прищурившись, посмотрел на Кейт. — Я готов сделать это для вас и всегда буду рядом, чтобы помочь. Покажу вам и приятную сторону нашего дела.

— Итак, бестселлер или карьера телезвезды?! — Кейт тихо рассмеялась. — Не знаю, Джек, право, вы поставили меня перед очень трудным выбором.

— Но вы обещаете подумать?

Она поиграла бокалом.

«Подумать о том, чтобы согласиться на эту работу? Или о том, чтобы позволить тебе показать мне ее приятную сторону? О чем, собственно, думать?»

— Польщена, — улыбнувшись, сказала Кейт. — Возможно, я подумаю над вашим предложением, но…

— Но не раньше, чем убедитесь, что предложение сделано всерьез и вы сможете на меня рассчитывать? — прервал ее Кэйн. — Сможете, будьте уверены. И очень скоро мы с вами снова встретимся, на обеде, когда это прискорбное дело будет наконец закрыто.

Он резко поднялся из-за стола.

— Пойдемте в бар, выпивка за мной.

Кейт отрицательно покачала головой.

— Не думаю, что это хорошая идея, мне очень далеко ехать.

Джек обошел стол и предложил Кейт руку, чтобы помочь встать.

— Вы так торопитесь домой?

Она не смогла ответить сразу — этот вопрос, сопровождавшийся легким пожатием ее пальцев, выбил Кейт из колеи. Определенно, Джек Кэйн не любит терять время на всякие условности. Если он чего-нибудь хочет, то просто протягивает руку и берет. Похоже, сегодня он нацелился на нее.

Весьма откровенно, чувственно и опасно. Один из могущественнейших телевизионных боссов пытается соблазнить ее лично и профессионально. При других обстоятельствах Кейт без колебаний согласилась бы пойти с ним в бар.

Однако сегодня об этом не могло быть и речи. Она высвободила руку и направилась к двери.

— Мне действительно надо ехать, Джек. Меня уже давно ждут.

Когда они расстались у ресторана, Кейт знала, что приняла правильное решение. В сложившейся ситуации ей не стоит слишком сближаться с Джеком Кэйном. В отличие от Майка, она не воспринимает Кэйна как человека, который под давлением женщины совершил неверный шаг — убил собственную жену И все же… Совместный обед скорее породил новые вопросы, чем дал ответы. Зачем Джеку понадобился заговор конкурентов как мотив для убийства Эммы? Что это — паранойя? Действительно ли он полагает, что так и есть на самом деле? Или надеется, что она с комментариями преподнесет его версию своим друзьям из полиции?

С какой целью он предложил ей работу? Чтобы отговорить от написания книги? Чтобы завязать с ней совершенно определенные отношения? Или, на его взгляд, она, и правда, находка для телевидения? Похоже, про Джека Кэйна ничего нельзя сказать однозначно. Очень сложный человек. Умеющий использовать любую ситуацию в своих интересах.

Садясь в такси, чтобы ехать к стоянке на окраине Нью-Йорка, Кейт пришла только к одному решению: она не примет предложение Говарда Мейсона. Возможно, подозрения Джека несколько преувеличены. Но было бы наивно полностью их отметать. Кейт нисколько не расстроилась — она напишет книгу, а Барбара пристроит ее в какое-нибудь другое издательство.

Тоннель Линкольна остался уже далеко позади, когда Кейт вдруг подумала о Молли Хескелл. После разговора с Кэйном она поняла, что Молли предстоит стать одной из главных героинь книги. Взгляд Хескелл на брак Кэйна уже стоит беседы с ней.

Кейт посмотрела на часы. Есть шанс, что репортеры еще не покинули студию новостей Седьмого канала. Она достала из сумочки мобильник и, набрав номер, попросила к телефону Молли Хескелл.

— Ее здесь нет, — ответил усталый мужской голос.

— Тогда я бы хотела… — Кейт осеклась на полуслове. Как же, будет этот парень передавать какое-то сообщение! — Не могли бы вы сказать, когда она появится в студии завтра?

— Молли Хескелл больше не работает на Седьмом канале, — нетерпеливо пояснил собеседник Кейт.

— Ее выгнали!..

Фраза прозвучала не вопросительно, а утвердительно, и Кейт была несказанно удивлена, услышав в ответ:

— Нет, не выгнали. Хескелл сегодня утром уволилась сама.

Закончив разговор, Кейт тупо уставилась на дорогу. «Теперь все обретает смысл», — подумала она. Тот репортаж Молли был последним, отчаянным боевым кличем. Не проявлением верности бывшему боссу, а услугой нынешнему. Она воспользовалась шансом повернуть общественное мнение, склонить его в сторону Джека, чтобы потом уехать в Нью-Йорк, в «Уорлд медиа», когда Эммы больше нет и некому раскачивать лодку.

Странно, но Кейт была несколько разочарована тем, что Джек Кэйн ни словом не обмолвился об этом во время обеда в «Ciel de Paris».