Сержант Сара Хоппер редко плакала. Специфика ее работы заключалась в том, что, позволь она себе плакать по мелочам, ей бы пришлось плакать каждую минуту своей жизни.

Но сейчас она плакала, не прячась. Плакали почти все собравшиеся. Сара была уверена, что Джо-Джо выживет. Казалось, она становилась сильнее, строила стену между собой и трагедией. Возможно, это должно было насторожить Сару и всех, кто пытался облегчить страдания Джо-Джо. Как можно построить достаточно высокую стену, чтобы забыть о таком ужасном насилии?

Джо-Джо определенно не смогла этого сделать, потому что однажды, когда этого меньше всего ожидали, она взяла нож из отцовского ящика с инструментами, налила в ванну горячей воды, села в нее и вскрыла вены у себя на запястьях. Она оставила записку, выражавшую такую общую для подвергшихся насилию людей эмоцию, отчаянное чувство вины.

«Дорогие мамочка и папочка. Мне очень жаль».

Разумеется, Джо-Джо не собиралась усиливать агонию родителей этой прощальной запиской, но именно этого она и добилась.

Когда комья мокрой земли тяжело падали на обитый белой материей и золотом гроб Джо-Джо, пошел дождь, усугубляя мрачную меланхолию. И с каждым глухим ударом решимость, которая росла, словно раковая опухоль, внутри коммандера Лемана, расширялась и уплотнялась.

Джо-Джо мертва. И это полностью его вина.