Вот и ступили мы на круг, Который медленно кружИтся И на котором, может, вдруг Быть может, и сейчас решится Судьба моя, судьба твоя, Судьба родных, судьба знакомых И тех, что мы зовем друзья, И сотен тысяч неведомых. Обманчиво неспешное движенье, Оно нас опьяняет и манит, И даже легкое голов круженье Нам ничего пока всерьез не говорит. Но, может, в этот час усталая Фортуна Подумала о нас, на тонких                                    легких струнах, Слезам не веря и мольбам, Весов сравнила чаши, в которых                                          души наши, И судьбы разложила по местам. Обманчиво затишье перед бурей. Так было раньше, сотни раз до нас — Десятки поколений промелькнули, Не веря в тот – тот самый грозный час. В неведении грешники, святые Прожили жизнь, пока не встретили                                                Батыя Когда давным-давно уж не было Орды, Не ведая ни робости, ни страха, Пребыли те, кого встречала плаха. ПрЕбыли потом встречала плаха. И не было причины для испуга, Когда входила в порт турецкая фелюга, Неся погибель городу всему: На корабле с востока привезли чуму. И в прошлом недавнем                              примеров полно — Семнадцатый год и немое кино: Срезая погоны, сорвав аксельбанты, Легко поменяв их на красные банты, Решив, как и все, быть во всем                                          демократом, Скорбят над убитым отцом или братом… Никто не предвидел, гадалки не в счет: Они нагадают – сам черт не поймет. Не думали даже, что будут когда-то С винтовкой в атаку идти против брата, Расставшись с мечтой                              o несбывшемся рае, Жалеть, отступая, о брошенном крае… Подобных историй так много случалось, Что их описать даже самую малость Не хватит бумаги, терпенья – и, право, Имеет ли смысл, подумаем здраво… И скажут мне: «Какой чудак! Сейчас совсем уже не так, И это было все не с нами. Из искры возгорится ль пламя?» Но было, возгоралось – да, Так не искрите ж, господа!