Глава 1. Эти странные «русские». Живая память габаревцев

Перенесемся в Болгарию…

Где-то в 1922–23 году, летом, во время традиционного ежегодного праздника односельчан («селски събор» — болг., прим. ред.) в с. Габарево появился незнакомец, русский. Никто не знал ни откуда он взялся, ни кто его привез в это село…

Поселился этот человек в доме стариков Ангела и Руски Бурмовых. Они дали ему комнату со скромной обстановкой, столовался он тоже у них.

В сельской администрации мужчина зарегистрировался как Петр Александрович Алексеев, родившийся в Смоленске 15.01.1884 года. Сказал, что по специальности он доктор, но соответствующих документов у него с собой не было. Сельский староста решил проверить его знания, привел к нему больного, диагноз которого был заведомо известен.

Алексеев профессионально осмотрел пациента, даже без инструментов, постучав пальцами по спине и груди, и заявил, что у того — выпотной плеврит. Так оно и было. Поверив, что перед ним настоящий врач, староста, на радостях, выделил деньги на покупку для его работы фонендоскопа и пульсометра…

Так началась скромная карьера «доктора без документов». Сельчане до сих пор рассказывают историю том, как русский доктор буквально спас пожилую женщину, мать Георгия Дянкова, у которой вся голова была покрыта незаживающими ранами, волосы выпали, она не вставала с постели много месяцев, так что все ждали со дня на день ее кончины, а прожила женщина до 92 лет!

Д-р Петр Алексиев

Говорят, что после этого случая в городе была организована специальная комиссия для проверки знаний «русского доктора», а результатом стало его официальное назначение на работу сельским лекарем в с. Габарево и в 14 соседних селах.

Коренные жители отзываются об Алексиеве (на свой лад переиначив его фамилию, — прим. авт.), не только как о хорошем специалисте, безошибочно ставившим диагноз, который подтверждали и столичные врачи, но и как о человеке безотказном, на которого можно было положиться и днем, и ночью, который покупал лекарства для бедных на свои деньги. Конечно же, все его любили и уважали, приглашая в дом, как дорогого гостя…

В компании, выпив ракии (болгарская водка, — прим. ред.), которую он «уважал», доктор брался за свою семиструнную гитару и пел русские романсы…

Умер Петр Алексеев («Алексиев») там же, в селе Габарево, 20 декабря 1964 года. На его могильной плите, установленной благодарными односельчанами, — фотография и простая надпись: «Д-р Петр Алексиев». И совершенно трогательный факт: на первом стуле в первом ряду в зале сельского клуба («читалище» — «клуб» по-болгарски, — прим. ред.) символично прикреплена табличка с его именем, в знак того, что это место — навсегда его…

Примерно через месяц после того, как доктор Алексеев поселился в Габарево, к нему приехала молодая женщина. Одета она была в легкое летнее платье и привезла с собой картины. Ее появление ничуть не удивило Петра. Складывалось впечатление, что он был предупрежден о ее приезде. И снова никто не знал, как она попала туда…

Молодая дама поселилась в комнате, которую снимал доктор, хотя по всему было видно, что они не были мужем и женой, да и любовниками тоже. В общинной администрации женщина зарегистрировалась под именем Элеоноры Альбертовны Крюгер, 24-х лет, уроженки Петербурга.

Своим поведением, манерами женщина быстро снискала расположение местных жителей, которые стали называть ее почтительно — «Госпожа Нора», как, между прочим, зовут и по сей день, спустя столько лет!

Внешне Госпожа Нора отличалась от всех своей гордой осанкой и красивой походкой. Была она стройная, высокого роста. Благородное происхождение было видно, как говорится, издалека. У нее была прекрасное образование: она владела французским, немецким, английским, итальянским языками и знала латынь. Удивляла своими знаниями по математике, истории и географии, бескорыстно помогала детям по этим предметам. А еще — по русскому языку…

Госпожа Нора

Госпожа Нора прекрасно играла на фортепиано, писала картины акварелью и маслом. Увлекалась театром, делала декорации к театральным постановкам, которые она же и ставила в сельском клубе. А как она великолепно вышивала гладью, украшая подушки, салфетки, скатерти русской белой и цветной вышивкой, обучая этому искусству девочек из села! Умела стряпать, особенно печь пироги, которыми щедро угощала детей, пришедших в гости. Очень любила животных, особенно собак, которые жили у нее и для которых на зиму она шила теплую одежку. До сих пор местные жители даже помнят их клички: Рекс, Тангра, Беба, Джимми, Джонни и Марон (кстати, из всех собачьих «имен» только «Тангра» является болгарским, — прим. авт.). Все ее собаки были породистыми, но сельчане в породах особенно не разбирались, да и откуда взялись животные в селе, не знали.

Госпожа Нора периодически получала посылки из Америки, Франции. Свои картины женщина отправляла, как вспоминают габаревцы, во Францию…

На досуге она много читала, много курила. Страницы ее книг во многих местах прожжены сигаретным пеплом. Употребляла она и опиум. Даже иногда, уставая во время многочасовых занятий с детьми, откалывала ногтем крошечный кусочек, и, положив его в рот, «заряжалась энергией»… Доктор Алексеев доставал для нее опиум где-то в районе города Петрич.

У Госпожи Норы была особая примета — на уровне шеи и правой щеки имелся шрам. Поэтому она предпочитала носить одежду с высоким воротом и шелковый шарф. Голос у нее тоже был необычный, говорила она несколько гортанно. Местные жители рассказывали, что голос у нее такой из-за пули, повредившей голосовые связки.

Женщина прожила в селе много лет, и умерла 20 июля 1954 года, как указано в документах при регистрации смерти, в возрасте 45 лет. Похоронили ее на старом сельском кладбище, которое в 1956 году было превращено в парк.

…Второй стул — почетное место — в зале клуба в с. Габарево символично отведен ей.

Прошло около двух месяцев после появления в селе Госпожи Норы, и вот к этой интересной паре присоединился еще один русский, Митрофан. Он тоже поселился в их комнате, начал заботиться о них, варил вкусный русский борщ — до его приезда готовила для них бабушка Руска.

Опять-таки никто из местных так и не понял, откуда взялся этот человек, и кто ему указал дом, где живут Госпожа Нора и доктор Алексеев. Но факт их старинного знакомства и близости был налицо. Спустя какое-то время все трое переселились в пустовавший в селе дом Шиневых, которые торговали розовым маслом и жили в г. Казанлык.

Переехали они поздней осенью. Сын соседки Анны Вылчевой, Марин, которому тогда было 10 лет, вспоминает, как произошло его знакомство с Госпожой Норой. Та, в накинутой на плечи шинели, собирала во дворе дома опавшие листья, чтобы разжечь печь. Мать мальчика дала ему вязанку дров и отправила к соседям. Нора в порыве благодарности обняла его и расцеловала. Соседи быстро подружились и сохранили теплые отношения на всю оставшуюся жизнь.

Митрофан недолго пробыл в селе, уехал так же неожиданно, как и появился, и больше никогда в Габарево не объявлялся. В скором времени хозяева решили продать дом, и «русским» пришлось снова переехать — теперь в дом Филиппа Бояджиева.

Георгий Павлович Жудин

Именно в этот период у них снова при неизвестных обстоятельствах появился еще один загадочный персонаж: молодой человек, тоже русский, зарегистрировавшийся в селе под именем Георгий Павлович Жудин. Местные жители стали называть его Жорж, как обращалась к нему Госпожа Нора. Все свидетельствовало о том, что все трое, проживавшие в одном доме, давно и хорошо знают друг друга и связывает их много общего.

О Жорже в принципе было известно очень немногое.

Это был высокий, худой молодой человек с бледным лицом и прической с пробором посредине. Его верхняя зимняя одежда была похожа на двубортный китель, с двумя рядами пуговиц сверху донизу. Ходил он в брюках-бриджах военного покроя и высоких ботинках. Летом он носил черную русскую рубаху с поясом. Обычно на прогулках его сопровождала собака. С людьми он особо не общался, к разговорам не стремился.

Жорж, согласно официальной информации, был болен туберкулезом. Это официальный диагноз, поставленный и записанный доктором Алексеевым. Умер он в 1930 году, в возрасте 30-ти лет, что также было зарегистрировано доктором. Похоронили его, как впоследствии и Госпожу Нору, на старом сельском кладбище.

* * *

После 1926 года Госпожа Нора, доктор Алексеев и Жорж проживали в так называемом доме Урумовых. Это был старый, построенный еще в 19 веке, довольно богатый дом. Двухэтажный, с деревянной лестницей, верандой, огражденной деревянными перилами. В этом доме и умер Жорж. И только в 1936 году доктор Алексеев и Госпожа Нора переехали оттуда — в этот раз на второй этаж новой, только что построенной амбулатории. Там в их распоряжении были две большие комнаты и широкий вестибюль. В северной комнате с двумя окнами, выходящими на восток, жила Госпожа Нора со своей собакой. Эта же комната служила и кухней, и помещением для занятий с учениками. Южная комната, окна которой выходили на ту же сторону, считалась гостиной. Здесь находился мольберт для рисования и пианино с портретом Пушкина над ним. В глубине большого вестибюля стояла кровать доктора Алексеева. Во дворе амбулатории Госпожа Нора разбила сад: посадила черешню, сливу, грушу. Это дерево — «Попова груша» — до сих пор живо, и плодоносит по сей день.

Почти в тот же период, когда в Габарево поселились Госпожа Нора и доктор Алексеев, там появились и остались жить и другие «русские»…

Одного из них звали Матвей, имя которого местные «перекроили» на болгарский лад: Матей Павлов Колишев (вероятно, Колышев. — прим. ред.). О нем известно только, что родом он был из села Николаевка, «Астриганска област» (думаем, Астраханской области. — прим. ред.). На надгробном памятнике, который сохранился в селе, дата его смерти и возраст: 13 декабря 1965 года, 65 лет.

Вторым был Яков Семенович Латвинов (Литвинов? — прим. ред.), о котором известно, что родился он в 1898 году в селе Петропавловское, Коломакского района, Харьковской области, а умер 31 января 1979 года в городе Казанлык в Болгарии.

Третий русский переселенец — Сергей Максимович Кузмич (Кузмин? — прим. ред.), на болгарский лад — Серги М. Кузманов. Судя по надписи на могиле, умер 13 марта 1960 года в Габарево. Как он рассказывал односельчанам, родился в г. Орел, в России.

Все они нанялись работать к разным хозяевам в селе. Но если первые двое часто меняли работу и вид деятельности, то Серги был постоянен — работа его всегда была связана с животноводством.

* * *

Рассказывая обо всех этих людях, сельчане вспоминают, что разница в положении и происхождении Госпожи Норы, доктора Алексеева и Жоржа по сравнению с Матвеем, Сергеем и Яковом была очевидной. Они считали, что сама Нора и Жорж — люди высшего общества, а доктор — их приближенный… Трое же работников для односельчан были простолюдинами…

Как бы ни расходились характеристики данных героев, всех их объединяло одно: таинственность.

Следует подчеркнуть, что во время монархии в Болгарии не было негативного отношения к белогвардейцам, скорее даже наоборот: местное население относилось дружелюбно к тем, кто был связан с Россией-освободительницей от турецкого ига.

Через Болгарию по общим данным прошло около 40 тысяч русских белоэмигрантов, немало из них осталось тут навсегда. Таинственность героев нашего расследования на фоне всеобщей «открытости» тысяч русских, нашедших свой новый дом здесь, кажется по крайней мере странной…

Начнем с Госпожи Норы, которая за всю свою многолетнюю жизнь в Габарево никогда почти не рассказывала ни о своем прошлом, ни о своем происхождении, ни о родных местах.

Лишь иногда, крайне редко, — «проговаривалась»…

С самого начала она объявила, что является польской графиней, и впоследствии повторяла это многократно.

Но мы знаем, что Госпожа Нора не говорила ни с кем и никогда по-польски и даже не демонстрировала своих элементарных знаний по этому языку, зато активно и часто бесплатно обучала детей русскому. Сердясь на доктора Алексеева, с которым она вела себя обычно надменно и говорила свысока, Нора порой употребляла «в сердцах» знакомые нам острые русские выражения…

Было еще много доказательств ее неразрывной связи с Россией, но никак не с Польшей…

Д-р Алексеев также слова не рассказывал — даже «за рюмкой» — о своих «отце-матери», «братьях-сестрах»… Никаких воспоминаний о родине. Работал, заботился о Норе и распевал под гитару русские романсы…

Рассмотрим Сергея, Матвея и Якова.

Информацией о своем происхождении и прошлой жизни они тоже никогда ни с кем не делились. А ведь эти люди много лет потом прожили и работали в Габарево, обзавелись там семьями…

Например, дети Матвея, который уже ушел в мир иной, рассказывают, что частенько пытались разговорить отца, просили рассказать о своем прошлом, даже написать в Россию — попробовать найти родственников, дать весточку о себе, что, мол, жив-здоров. Но тот категорически отказывался, и только когда смотрел передачи по телевидению о России, плакал… Людям, у которых Матвей работал по найму, он тоже никогда не говорил о своем прошлом. Например, жительница села Донка Бабинкова, у которой он трудился в хозяйстве, поделилась с нами, что и она его расспрашивала о родственниках, о России, но и перед ней он отмалчивался. Только иногда, выпив, уходил в хлев и там плакал, приговаривая «Мама, мама…».

Так и Яков, который нашел себе жену в ближайшем городе Казанлык. У него осталось два сына. Со временем те поняли, что никаких подробностей о происхождении отца им от него не узнать, и оставили эту тему…

О Сергее габаревцы вообще мало что помнят… Вроде ничего и не рассказывал о себе, лишь однажды обмолвился, что у него есть сестра. Уже будучи в возрасте, он женился на одинокой женщине, Лале Шипкалиевой. Детей у них не было.

Здесь мы считаем необходимым отметить, что автор данного исторического расследования, журналисты и все другие профессионалы, принимавшие в нем участие, переводчик и редакторы — вся наша «команда», живущая в Болгарии, знакомы лично с многими потомками белоэмигрантов из России: с уверенностью можем сказать, что подобной скрытости, таинственности, нежелания рассказывать о своем прошлом не было ни у кого из них!

А тут налицо — скуднейшая информация!

И это — многолетняя человеческая жизнь…

Один интересный факт все-таки удалось узнать: если Нора и Жорж не имели никаких контактов с «русской группой» Матвея, Сергея и Якова, то, по воспоминаниям той же Донки Бабинковой, доктор Алексеев время от времени встречался с ними. Они, будто «втихаря», собирались, выпивали понемногу, о чем-то подолгу тихонько разговаривали — почти шепчась. И в конце всегда пели русские песни…

* * *

Давайте немного отвлечемся от нашего расследования…

Мы бы хотели, чтобы читатель имел хотя бы поверхностное впечатление о месте, которое наши персонажи выбрали для своего проживания — как оказалось, на долгие годы…

Название села Габарево происходит от дерева «габър» (по-болгарски, «граб» по-русски. — прим. ред.). Оно окружено лесом. Находится в Южной Болгарии, к западу от г. Казанлык. С севера — голые, скалистые отроги гор Стара-Планина, а с юга село защищено вершинами Средна-Гора. Рядом — река Тунджа.

Очень красивая и живописная местность!

Габарево и доныне сохранило свой типично «болгарский» вид: уютные дома, дворики, много оформленных родничков для питья — «чешмички», которые помогают утолить жажду в любую жару. Чистейший горный воздух.

…Недаром доктор Алексеев, как вспоминают старожилы села, говорил, что Габарево, с его природной красотой и полезным для здоровья климатом, — место неповторимое!

* * *

…Много лет прошло с тех пор, когда в Габарево появились «русские», оставившие поистине неизгладимый след в сердцах и в памяти местных жителей. Явно их образы были настолько впечатляющими, настолько потрясли воображение сельчан — «от мала до велика» — что и на старости лет те, кто дожил до наших дней, рассказывают об этих людях подробно и с искренней любовью.

Их дети и внуки, живущие в наше время и слышавшие истории «о местных русских», говорят о них так, будто сами были знакомы с ними. А многие, которые в те далекие годы были еще детьми, сохранили свои воспоминания как самые яркие и светлые за всю свою жизнь…

И это — несмотря на факт, что «русские» почти не рассказывали о себе, о своем прошлом. Лишь порой, обмолвившись, будто на минутку «уносясь» куда-то, вдруг с уст их слетало какое-то откровение, некая подробность их прошлой жизни, в совершенно другом аспекте освещая их образы…

Что же это были за люди, которые настолько повлияли на воображение жителей болгарского села, что те, передавая из поколения в поколение, как легенду, рассказы о них, свято верят, что прикоснулись к великой Истории России: семье русского царя!

Давайте же прочтем строки воспоминаний хотя бы некоторых из них (далеко не всех) — ныне живущих и тех, кто уже ушел в мир иной, но все эти люди сочли своим долгом донести до нас память о тех, кого они искренне любили и чтили!

Вспоминает Мария Иванова Баракова:

Она родилась в 1912 году. У нее сохранились очень яркие и подробные воспоминания. Когда ей было 10 лет, в доме ее бабушки и дедушки, Руски и Ангела Бурмовых, в первый раз она увидела русского постояльца — доктора Алексеева. По ее словам, где-то через месяц к нему приехала молодая женщина, тоже русская. Она была одета в красивое бело-коричневое, в мелкую клетку, платье, и привезла с собой несколько нарисованных ею картин. Женщина много курила — девочка помнит, что сразу после приезда гостья первым делом присела и закурила. Через пару месяцев в селе появился еще один русский — Митрофан. Мужчина говорил Марии, что у него есть дочка, похожая на нее, был с ней ласков, гладил девочку по голове и угощал конфетами. Прошло немного времени, Митрофан уехал и больше не появлялся. Но вместо него к Госпоже Норе, как в селе называли молодую даму, и доктору Алексееву приехал молодой человек — Жорж. Запомнилось, что Жорж казался больным, был очень бледным — почти «прозрачным». Мария говорила, что в ее воспоминании осталось твердое убеждение, что Госпожа Нора очень любила Жоржа и относилась к нему как к близкому родственнику.

Георги Дянков Куруминков:

Родился он в 1913 году. Он был свидетелем приезда всех «русских». Помнит отчетливо, что Жорж ходил главным образом в кителе, похожем на военную форму.

Марин Илиев Вълчев:

1913 года рождения. Он рассказывал, что доктор Алексеев и Госпожа Нора приехали в село Габарево из города Казанлык, где они жили около месяца. Единственным их знакомым там был доктор Бензиман, который потом уехал во Францию. Он тоже, как считает рассказчик, был из белогвардейцев.

Лалка Илиева Вылева:

Родилась в 1919 году. То, что больше всего запомнилось ей, это факт, что Госпожа Нора была очень привязана к Жоржу, любила его всей душой, заботилась о нем. Когда он умер, она часто бывала на его могиле. До 1938 года, пока сама рассказчица жила в Габарево, Лалка почти всегда сопровождала Госпожу Нору на кладбище. Когда умерла и сама Госпожа Нора, ее похоронили рядом с Жоржем, на новом месте, с южной стороны от него.

Георгий Тодоров Георгиев:

Родился в 1924 году. Вырос практически на глазах Госпожи Норы. Она очень его любила. Мальчик часто бегал за покупками для «русских» соседей. Георгий помнит, что Нора, по его впечатлениям, «что-то» употребляла — вероятно, опиум… Помнит также, что Жорж умер в доме Урумовых.

Еще вспоминает, как Госпожа Нора рассказывала, что приехали они из России, на пароходе приплыли по Черному морю в Турцию, а оттуда — в Болгарию. Помнит, что женщина очень жаловалась на спину: мол, не может лежать прямо, надо подкладывать много подушек. Однажды она поделилась, что была ранена в грудь, перенесла серьезную операцию, и половина легких у нее удалена.

Павлина Иванова Благова:

Павлине, родившейся 1938 году, было 12–13 лет, когда она ходила к Госпоже Норе на занятия по русскому языку. Девочка заметила, что у учительницы, еще довольно молодой, были искусственные зубы. Еще она слышала, как Госпожа Нора, рассердившись, говорила доктору Алексееву: «Вот дурак!», а тот ей, потихоньку, бормоча себе под нос, отвечал: «А ты уж, польская графиня…»

Нанка Георгиева Найденова:

Тоже родилась в 1938 году. Ее воспоминания более отчетливы и эмоциональны: Госпожа Нора была прекрасным человеком, — рассказывает она, — просто излучала благородство!

Когда ее собака Джонни умерла, Госпожа Нора, которая в принципе любила собак, очень страдала, и даже похоронила ее во дворе амбулатории…

Она иногда получала посылки из Америки. Учительница — Госпожа Нора — иногда рассказывала детям, что пережила много мучений. Рассказывала о том, как они бежали из России, что она видела в поле людей с выколотыми глазами, отрезанными языками, зарытых по горло в землю… Но о своем собственном прошлом Госпожа Нора говорила неохотно, на вопросы отвечала немногословно. Но по всему ее поведению было видно, что она по-настоящему любила жизнь! Нора была женщиной со вкусом, всегда следила за собой. Например, щипцы для завивки челки, которую она всегда старательно оформляла, нагревала на керосиновой лампе.

С доктором Алексеевым они, по мнению Нанки, они не имели супружеских отношений. Нора даже спала в отдельной комнате, и явно считала себя человеком более высокого положения. В 1953 году Госпожа Нора серьезно заболела, а в 1954 уже не вставала с постели. Нанка нередко заставала ее плачущей, разжигала ей печь в холодную погоду…

Руска Тодорова Петрова:

1921 года рождения. По ее рассказам, когда «русские» поселились у ее бабушки Руски и деда Ангела, она была совсем крошкой — 9-ти месяцев от роду (что подтверждает время их появления — 1922 год, — прим. авт.). По воспоминаниям Руски, Госпожа Нора говорила, что она — польская графиня. Еще Руска помнит, что Нора очень любила Жоржа. Когда он умер, она посадила две сосны, по обе стороны его могилы.

Примечательно, что в детских воспоминаниях осталось, что доктор Алексеев, куда бы он ни ходил в течение дня, всегда возвращался домой до 10 часов вечера, никогда не оставляя Нору на ночь одну.

Лалка Трендафилова:

1924 года рождения, рассказывает, что однажды Госпожа Нора упомянула, что она полька, но в другом разговоре поделилась, что ранение получила, когда сходила с парохода, который плыл в Стамбул, что кто-то в нее стрелял…

Стефанка Стефанова Несторова:

Родилась в 1937 году. Воспоминаний немного, но отчетливо помнит, что у еще совсем молодой Госпожи Норы были искусственные зубы. Доктор, который их вставлял, был из Софии, но работал и в Габарево, был хорошим знакомым родителей Стефанки — доктор Димитр Грынчаров.

Христина Петрова:

1928 года рождения. Насколько она помнит, когда в Болгарию уже вошла Советская армия (1944 г. — прим. ред.) она застала доктора Алексеева и Госпожу Нору на заднем дворе амбулатории: они жгли какие-то бумаги. Госпожа Нора взглянула на нее и сказала: «Тинка, если бы ты знала, какие это важные сведения!»…

 

Глава 2. Кто Вы, д-р Алексеев? Госпожа Нора. И снова Замятин…

Сколько времени Нора и Жорж были знакомы до того, как появились в селе Габарево, неизвестно: Нора никогда не говорила на эту тему, а доктор в своих рассказах противоречил сам себе…

Все, что можно было услышать от доктора, это — «мол, отец его был из бедных, служил у отца Госпожи Норы, который и помог сообразительному мальчику — так д-р Алексеев рассказывал о себе — получить образование». Благодаря этому человеку он и выучился на врача. Во время революции и гражданской войны больница, где он работал, переходила то к белым, то к красным, но, выполняя свой профессиональный долг, д-р Алексеев не обращал внимания «на цвет» пациентов — помогал всем…

Из немногословных рассказов доктора, которые остались в памяти сельчан Габарево, следует, что в 1918 году он работал в Одессе, занятой белогвардейцами. При окончательном отходе белых из города он решил покинуть Россию…

Нам этот рассказ уже знаком…

…В порту была страшная давка. Там, в этом безумном хаосе, как доктор Алексеев рассказывал в селе, он увидел Нору. С ней был какой-то мальчик. Девушка, плача, сказала, что это — ее двоюродный брат. Матери у обоих умерли давно, а вот отцов расстреляли красные, убили и ее сестер… Ей же чудом удалось бежать, при этом она смогла в последний момент взять с собой спрятанные отцовские деньги и драгоценности…

Помня, как многим он обязан семье Норы, особенно ее отцу, доктор Алексеев решил помочь девушке и ее кузену. Вместе они смогли добраться до Франции, где прожили несколько лет. Но со временем имевшиеся у них деньги кончились, все, что было ценного, пришлось продать. Оставшись без средств, беглецы голодали. Вот тогда и решили перебраться в Болгарию: и ближе к родине, к России, и, как люди поговаривали, там обосновалось много бывших белогвардейцев — как-никак «свои», соотечественники…

В Софии доктор Алексеев начал искать работу. Оказалось, что в области г. Стара-Загора была нехватка медицинских кадров. Объехав близлежащие села, он остановил свой выбор на Габарево. Ему приглянулись красивая природа этих мест и прекрасный климат, подходящий для Норы и Жоржа, больного туберкулезом.

…Трудно сказать, когда доктор Алексеев начал придерживаться именно этой версии: с самого их появления в этой местности или же после установления в Болгарии власти коммунистов, с сентября 1944 года… Но эта история — самая распространенная в селе Габарево.

Этот рассказ мне лично, автору данной повести и человеку, ведущему историческое следствие, известен и от моих родителей, которые непосредственно общались с доктором Алексеевым.

В настоящее время (на момент сбора материала и написания книги, — прим. ред.) были живы и некоторые современники доктора, в частности, агроном Тодор Гунчев, который считался его другом. Они с доктором часто ходили вдвоем в местность Корудере — над селом Габарево, в предгорьях Стара Планина, в поисках залежей каменной соли — такое у них было увлечение… Тодор Гунчев, хорошо знавший Алексеева, считал, что тот был высоконравственным человеком, и что все, что он говорил — истинная правда!

…Где-то в конце сороковых — начале пятидесятых годов доктор Алексеев близко сошелся с жившим в селе человеком по имени Дянко Мирчев. Они частенько засиживались до позднего вечера у того дома. Дочь Дянко, Радка, слышала, как доктор рассказывал несколько иную историю его встречи с Норой: «…Когда красные разбили медчасть, в которой служил доктор, он решил бежать из России, и ему удалось подняться на последний пароход, уплывавший из Одессы. Уже на борту он услышал, как люди кричали: «Есть тут врач?» Тогда он и увидел на палубе молодую женщину. Доктор оказал ей необходимую помощь — фактически спас ее. С тех пор они не расставались. Эта молодая дама и была Госпожа Нора…»

…Еще одна версия «знакомства» с Норой…

* * *

Явно, доктор Алексеев стал одной из главных фигур нашего расследования. Как помните, он появился раньше Госпожи Норы в Габарево, да и прожил там дольше, чем она… Если исходить из нашей версии, именно этот человек был в центре событий…

Мы решили узнать о нем подробнее…

Нами был сделан запрос в Государственный архив Смоленской области. Из ответа следовало, что такой человек действительно существовал: родителями Петра Александровича Алексеева были Александр Алексеевич Алексеев и Мария Петровна Волкова. Отец был унтер-офицером царской армии. Семья принадлежала к мещанскому сословию. Кумовьями родителей и крестными Петра были Андрей Михайлович Глотов — секретарь губернской управы и его супруга, из смоленских мещан. Все выше перечисленные — люди с достаточно высоким общественным положением…

Но таким образом версия доктора Алексеева о простонародном происхождении не соответствует действительности!

В справке есть также сведения, что у Петра были братья и сестры, а его мать прожила довольно долгую жизнь. В Габарево же он рассказывал, что «…был единственным ребенком в семье, и в 4 года остался без матери»…

Продолжим расследование на территории Болгарии.

У нас есть еще один человек, хорошо знавший доктора Алексеева. Это — эмигрант, из «белогвардейцев» — Симеон (вероятно, Семен, — прим. ред.) Васильевич Васильев. Он осел и жил в соседнем с Габарево селе — Турия. Там он женился, работал фельдшером. С доктором Алексеевым они считались большими друзьями. Его дочь, Надежда, в замужестве Ройлева, в сентябре 2004 года поделилась с нами своими воспоминаниями.

…Ее отец родился 13 мая 1891 года в селе Парамоново, Ростовской области. В России у него была перед переселением в Болгарию жена. Он постоянно переписывался со своими братьями. Надежда и ее муж связались с ее двоюродными сестрами, которые жили в г. Львов, на Украине, тогда СССР, даже ездили к ним в гости, а те приезжали в с. Турия. Донка Гарбалутова, подруга Н. Ройлевой, вспоминает, что одна из двоюродных сестер была очень похожа на Надежду, явно, что они были родственницами.

Сама же Н. Ройлева рассказала, что ее отец и доктор Алексеев были знакомы еще в России, где вместе учились в Киевском Медицинском институте, но д-р Алексеев успел его закончить до революции, а вот ее отец — нет. Надежда поделилась с нами, что у нее всегда было непреодолимое чувство, что ее отца и доктора Алексеева связывает некая тайна…

Ее отец скончался 24 июля 1964 года, а через несколько месяцев умер и доктор Алексеев. Но даже по прошествии стольких лет женщина продолжает утверждать, что у них была какая-то большая тайна…

На наш взгляд, то, что рассказывал о себе в селе Петр Алексеев — очень поверхностно: это лишь вершина «айсберга»…

Даже Госпожа Нора иногда, сама того не желая, невольно опровергала его не очень убедительную версию. Незадолго до смерти, уже не вставая с постели, она жаловалась Донке Русиновой на доктора Алексеева: мол, она так надеялась на него, что он поставит ее на ноги, вылечит, что она ему верила, а он не сдержал данного им слова, «…а ведь мама доверила меня ему»…

Вот тут и возникает вопрос, почему доктор Алексеев скрывал, при каких обстоятельствах и когда начались их с Норой взаимоотношения?

Скорее всего, это было связано с наличием той самой «тайны»…

Продолжая рассуждения в поддержку нашей гипотезы, мы логически приходим к выводу: совершенно понятно намерение императорской четы — отца и матери, чтобы об их детях заботился доверенный человек, надежный и квалифицированный врач.

Основным, можно сказать, «ключевым», моментом отношений между Норой и Алексеевым было их бракосочетание (венчание). Оно состоялось в доме Филиппа Бояджиева, вечером 26 сентября 1924 года, и венчал их поп Николай. Странным в этом «браке» было то, что он не являлся результатом любви, пусть даже родившейся только на почве взаимного уважения, заботы друг о друге, перенесенных вместе невзгод, — чего можно было бы ожидать после пережитого…

Ан нет!

По свидетельствам сельчан, они так и не стали «мужем и женой». Например, в январе 1953 года доктор Алексеев, в порыве откровенности, признался своей новой медсестре Надежде Томовой, что жена-то у него есть, да только он ни разу не был близок с ней…

Дабы не прослыть «деревенскими сплетниками», приведем только еще один пример: вышеупомянутый нами Тодор Гунчев, считавшийся самым близким другом доктора, вспоминал, что однажды, в компании общего приятеля, Цане Быкларова, они поднимались в горы посмотреть на красоты местности Корудере. По дороге вели нормальные «мужские» разговоры… Прямой — до бестактности — Цане обратился к Алексееву с вопросом: «Доктор, вот вроде Госпожа Нора тебе жена. Но ты вообще-то спал с ней?». На что Алексеев ответил тоже прямо: «Нет, друг. Она так высоко стоит — настолько выше меня, что это невозможно…»

Явно, брак был фиктивным. Зачем же он был нужен?

Предположение, что патриархально настроенные сельчане возмущались их внебрачным сожительством, что и послужило поводом для «оформления брака» — неубедительно.

Вряд ли это всерьез беспокоило Нору и Петра, да и сами местные жители в своем большинстве просто не обращали на это внимания. Следует отметить, что для села Габарево того времени было характерно наличие большого количества весьма интеллигентных, образованных людей, которые не были ханжами, рабами патриархальных нравов и порядков. Конечно, внебрачное сожительство все-таки вызывало к себе определенное внимание, но не было чем-то недопустимым, возмутительным. Хотя свой протест против него все-таки выразила митрополия области г. Стара-Загора…

Но привлекать к себе внимание доктор Алексеев и Госпожа Нора явно не хотели…

Кажется, в такой ситуации женитьба была делом необязательным, ведь доктор мог заботиться о Норе, не живя с ней под одной крышей, тем более — в одной комнате. Но вместо этого, простого, казалось бы, решения, они выбрали более сложное: фиктивный брак. Вероятным ответом на это решение может служить сказанное Госпожой Норой местной жительнице Нанке Георгиевой, что часто по ночам «…у нее опухают ноги, ей тяжело дышать, она встает, а потом ничего не помнит…»

Рассказывали, например, что доктор Алексеев оставлял с внешней стороны кровати Норы мокрую простынь… Скорее всего, у Норы был лунатизм. Как опытный врач, Алексеев знал, что, проснувшись внезапно в подобном состоянии, она может проговориться о чем-то, что скрыто глубоко в ее подсознании. Выдать тайну. Именно в связи с необходимостью сохранения тайны и был нужен круглосуточный контроль. Для оправдания последнего со стороны доктора был выбран такой вариант, как брак.

С течением времени у местных жителей создалось стойкое впечатление, что Алексеев должен был заботиться о Норе. При этом — не по причине чисто гуманных или сентиментальных соображений, а по обязанности, даже — будто выполняя приказ… Известно было, что вечерами он «заглядывал на огонек» то в один, то в другой дом к соседям в гости, но при этом никогда не задерживался позже 22 часов вечера. Радка, дочь Дянкова, вспоминала, что, уходя от них, доктор говорил, что Нора не ложиться спать, пока он не вернется домой.

Все жители вспоминают, что доктор Алексеев перенес смерть Норы исключительно тяжело. О ком он кручинился — о любимой жене, верном друге или о Госпоже, которой служил всю жизнь, — сказать трудно…

Руска Петрова рассказывает, что много раз видела его у могилы Норы — стоящего прямо, будто по стойке «смирно», руки «по швам», со слегка склоненной головой — как солдат почетного караула… Потом он садился на лавочку, брался за гитару — свою единственную спутницу, — и они будто плакали вместе…

* * *

Что же касается образа Госпожи Норы, то в селе сложилось совсем другое впечатление о ней.

Хоть она и вела себя приветливо по отношению к местным женщинам и детям, всегда чувствовалась «дистанция» между ними. В самой походке, во внешности Госпожи Норы было что-то величественное, и габаревцы шептались у нее за спиной: «Эта женщина царского роду…».

Замечали, что и с доктором Алексеевым она вела себя свысока. Порой казалось, что она чуть ли не ненавидела его, обзывая по-русски: «Ну, ты и сволочь!», зато особенное впечатление производило на соседей, когда они слышали от нее обращение к доктору: «Петрушка!» …Явно, эти «перемены» вызывались перепадами настроения. Но то, что всегда было заметно, так это факт, что при общении с Алексеевым Нора вела себя как госпожа. И, скорее всего, именно так оно и было. Поэтому и их брак носил фиктивный характер. Госпожа Нора не могла стать супругой человека, несопоставимо ниже ее по социальному положению. Это не допускалось моральными устоями царского двора…

Тем не менее, их связывало нечто исключительно важное. Например, по воспоминаниям Руски Петровой, праздник «Новый год» Госпожа Нора и доктор Алексеев отмечали всегда вместе. Собирались и их местные друзья. Наряжалась елка, зажигались свечи, и в полночь эта пара танцевала вальс: тихо, ни слова ни говоря…

«Это был какой-то особый их ритуал, воспоминание о чем-то…», — рассказывает Руска…

* * *

В конце этой части нашего повествования хотелось бы обратить внимание на еще один интересный факт.

По воспоминаниям агронома Тодора Гунчева, однажды доктор сказал, что он получил письмо из России: однокашник приглашал его на встречу выпускников. Но у Алексеева не было достаточно денег для поездки. Гунчев, как член сельскохозяйственного кооператива, сумел достать необходимую для этого сумму. Но доктор Алексеев так и не воспользовался ею, а в скором времени он серьезно заболел и умер…

Возникают вопросы: что же это за «однокашник», который объявился столько лет спустя, и в 80-летнем возрасте решил организовать встречу друзей-выпускников?

Откуда он вдруг узнал адрес Алексеева в Болгарии?

И если знал его раньше, почему до этого не писал ему?

И это «приглашение» остается в числе загадок без ответа, окружающих все, связанное с Алексеевым и Норой…

Попробуем взглянуть на данную ситуацию «масштабнее», сопоставив ее с другими известными нам — историческими — фактами.

…Не было ли это «приглашение» связано с тем, что в 1964 году в России были записаны воспоминания «живых» участников расстрела Романовых — Г. Никулина и И. Радзинского (историком Михаилом Медведевым — сыном участника расстрела М. Медведева, — прим. ред.)? Ведь и доктор Алексеев говорил о возможной своей поездке именно тогда — в 1964 году…

* * *

Мы решили с другого ракурса взглянуть на собранные сведения: вернемся к началу нашего повествования.

Петр Замятин…

Человек-загадка, с которого началось наше расследование…

В больнице г. Балчик он утверждал, что спас княжну Анастасию…

Но давайте, будучи максимально верными поставленной цели, разберемся, жил ли вообще такой человек в Балчике?

Чтобы проверить данное обстоятельство, в августе 1995 года мы отправились в этот город на черноморском побережье Болгарии. Подняли архивы уже не существующего промкомбината, которые хранились на предприятии «Элпром-Тармо». В старых ведомостях на получение зарплаты нам удалось найти имя рабочего:

Петр Ив. Замятин.

Оно присутствовало в документах за апрель, май, июнь и июль 1952 года, а также за январь, февраль и май 1953. В ведомостях 1954 года такого имени уже не встречалось. В графе «Семейное положение» было отмечено, что он женат. Должность обозначалась «свинопас». Его подпись о получении зарплаты свидетельствовала о том, что человек он был явно грамотный: после тщательно выведенной, рукописной, заглавной буквы «П» шел так же красиво оформленное начало фамилии — «Замят…», заканчивавшееся характерным для подписи росчерком…

Следует подчеркнуть факт, что остальные подписи в этих ведомостях, принадлежавшие также «неквалифицированным», как и он, рабочим предприятия, выглядели совершенно по-другому, выдавали людей действительно малограмотных…

Мы сделали ксерокопии этих документов, при этом узнали, что до нас ими никто не интересовался и не пользовался, и о Петре Замятине никто не спрашивал. Позднее, вместе с Петром Петровым — юношей, посвященным в «тайну» — и журналистами из города Каварна — Аидой Паникян и Дмитрием Апостоловым, мы попытались отыскать других людей с этой свинофермы, работавших в интересующий нас период. Но, к сожалению, большинства из них уже не были в живых, а оставшиеся не смогли предоставить нам необходимой информации…

Но мы знаем наверняка, что «русский» называл Петра Петрова «тезкой», то есть и его имя было — Петр. Фамилия человека, считаем, была Замятин, а не «поболгаренный» ее вариант — Замяткин, как запомнил это пятнадцатилетний юноша.

Определенно, можно сделать вывод, что такой человек — Петр Замятин — действительно существовал. И сведения о нем в отношении места и рода его работы совпали полностью с теми, что мы узнали от лежавшего с ним в больнице Петра Петрова. Это, в свою очередь, дает нам самые серьезные основания для заключения, что речь идет об одном и том же человеке.

Итак, мы знаем, что история, рассказанная нам Петром Петровым, представляет собой пересказ истории Петра Замятина…

Скорее всего, юноша не сумел абсолютно все запомнить в ней. Возможно, что и сам Замятин, рассказывая главное — факт спасения царских детей — не стремился к детальной точности событий, передавал лишь суть информации.

Но это не умаляет ее значения и истинности, тем более что сообщенное им объективно подтверждается сведениями из других независимых источников.

 

Глава 3. Резюме. «Серги». Время пришло!

Теперь постараемся максимально беспристрастно проанализировать ВСЕ, известное нам. Нам, скорее всего, придется повторить некоторые факты, но для убедительности и точности расследования необходимо, собрав воедино накопленные нами сведения, еще раз «черным по белому» зафиксировать установленные нами детали:

Итак, Замятин в своем рассказе утверждал, что Анастасия была ранена в грудь — и Госпожа Нора говорила в Габарево — жителям села Георгию Тодорову и Лалке Трендафиловой — о своем ранении в области груди и о том, что ей делали операцию и удалили половину легкого…

Также Г. Тодоров и Нанка Георгиева упоминали, что Нора не могла лежать в постели горизонтально, она всегда подкладывала несколько подушек под спину. Даже спала на одном боку. По мнению медиков, такое положение тела свидетельствует о тяжелой травме в области легких.

Замятин рассказывал, что для пересечения границы им пришлось переодеться в солдатскую форму. И Нора, в свою очередь, объясняла Донке Русиновой, что раньше у нее были длинные роскошные волосы, но когда они переходили границу, ей пришлось их коротко постричь, потому что надо было одеться в солдатскую форму…

Замятин упоминал, что они, перебравшись в Болгарию, остались жить в селе рядом с г. Казанлык, хотя и не назвал точное место, и что жили они там «потихоньку», стараясь не привлекать к себе внимания. Все это можно полностью отнести к жизни «русских», о которых мы рассказываем, из села Габарево…

И еще Замятин говорил, что через несколько лет юноша (престолонаследник, — прим. ред.) умер. А мы знаем, что Жорж, появившийся в с. Габарево в 1923 году, умер там же в 1930-м.

Таким образом, напрашивается логический вывод: Замятин — это реально существовавшая личность, человек, который рассказывал о действительно живших людях, и люди эти — Нора и Жорж…

Но кто же тогда из живших в с. Габарево «русских» сам этот человек — Петр Замятин?

Сначала у нас возникло предположение, что Замятин и есть доктор Алексеев…

Журналисты, работавшие с нами в нашем расследовании, да и сам рассказчик истории о Петре Замятине — Петр Петров, предполагали, что это — логично, но вскоре мы все отвергли эту версию: во-первых, Алексеев, по свидетельствам очевидцев, никогда не покидал с. Габарево, не прерывал свою работу в местной амбулатории.

Во-вторых, в 1953 году Нора уже была тяжело больна, и он почти не отходил от нее. С друзьями в селе он в тот период нередко с горечью делился, что конец ее близок…

Да и вообще, вряд ли можно допустить, что опытный врач взялся бы за работу… свинопаса.

Смеем предположить — думаем, у нас есть на это все основания — что Петр Ив. Замятин, раскрывший свою тайну в больнице, опасаясь смертельного исхода предстоявшей ему операции, — это был Сергей Максимович Кузмич (Кузмин?) — известный в селе Габарево под именем «Серги»…

* * *

Чтобы разобраться этим персонажем, вспомним, что мы знаем о нем…

Невысокого роста, плотного телосложения, широкий в плечах, с добродушным лицом, по характеру — добряк, любил животных, и работа его всегда была связана с ними. Большинство жителей села, знавших его лично, считали, что человек он был простоватый и не очень образованный. Но вот Димитр Василев, житель села, вспоминает, что отец рассказывал ему, что перед тем, как жениться на Лале Шипкалиевой, Сергей постоянно посылал ей письма…

То есть о «безграмотности» речь идти не может!

Нам удалось установить, что в 1954 году Серги работал в агрокомплексе в Габарево. Документацию данного, уже не существующего ныне предприятия, мы нашли в архивах Агропромышленного комплекса «Загоре» в г. Стара-Загора. В ведомостях на зарплату за сентябрь дважды фигурирует имя, есть подписи: «Серги».

Мы отправили образцы обеих подписей на графологическую экспертизу. Румен Узунов, эксперт Научно-технического отделения полиции города Пловдива, пришел к выводу, что «…обе подписи выполнены от уровня средне каллиграфического до уровня высоко каллиграфического почерка, при этом налицо стремление подписавшегося скрыть степень каллиграфии почерка… Подписавшийся старался придать подписям более низкую степень каллиграфии».

Вот так!

Есть основания предположить, что «Серги» старался скрыть, кто же он есть на самом деле.

Замятин?

Понимая, насколько важно установить личность этого человека, мы решили продолжить поиски в России. На наш запрос в Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА) нам прислали следующие данные: в архиве имеется личное дело Петра Ивановича Замятина, рожденного 8 сентября 1894 года в Харьковской губернии. Сын чиновника. Выпускник 4-ой Киевской школы прапорщиков. Служебное дело составлено 7 апреля 1917 года. 9 апреля 1917 года Замятин П. И. был отправлен в распоряжение командира 268-го пехотного батальона. Данных о службе в батальоне не имеется. В личном деле его рукой написано: «Прапорщик Замятин».

Тот ли это Замятин, которого мы ищем? Или это случайное совпадение? Но ведь совпадают не только имена: в 1953 году Замятину «из архива» было 59 лет. По рассказу Петра Петрова, когда он познакомился с «болгарским» Замятиным в больнице в г. Балчик, тому было около 60 лет…

Звание «прапорщик» — первоначальное военное звание младших офицеров в Российской империи, соответствовавшее болгарскому званию «подпоручик». Замятин в больнице сказал, что был подпоручиком. То есть, мы предполагаем, что он «перевел на болгарский язык» свое звание. По сведениям из архива, Замятин был родом из Харьковской губернии (точное место рождения не указано). Замятин из Балчика рассказывал, что с царскими детьми уехал на свою малую родину под Одессой, а Харьковская губерния находилась по дороге из Екатеринбурга на Одессу…

Впечатляющим фактом является подпись «обоих» Замятиных.

В справке из архива фамилия отчетливо написана полностью, и в ведомости в Балчике — почти полностью, только естественный росчерк в конце относится лишь к двум последним буквам.

Сходство налицо!

К сожалению, на наш запрос в РГВИА прислать ксерокопию подписи «их Замятина» для экспертного графологического анализа и сравнения с подписью «нашего Замятина», ответ мы не получили…

Но, мы считаем, что и перечисленных фактов достаточно для того, чтобы сделать заключения, что это один и тот же человек.

* * *

Давайте продолжим наши рассуждения!

Следуя логике нашей версии, делаем вывод, что человек, сопровождавший царских детей, проживал в Болгарии под чужим именем, согласно законам конспирации, по которым осуществлялась и вся эта операция…

Итак, если мы считаем, что Замятин — это Серги, и у него было особое задание, то давайте обратимся и к «объекту этого задания» — образу «главной героини нашей повести» — Норе…

Госпожа Нора, жившая в селе Габарево долгие годы, почти пятнадцать лет из них хранила полное молчание о себе, о своей жизни до приезда в Болгарию.

Только в 1937 году она частично «приподняла» покров тайны над своим прошлым, рассказав местному жителю Георгию Тодорову о том, что была ранена в грудь, и потом, уже в 1939 году, повторила этот рассказ жительнице села Лалке Трендафиловой.

Что же все-таки подвигло ее хотя бы частично нарушить обет молчания?

Можно предположить, что она в какой-то мере успокоилась. Мы упоминали, что у Госпожи Норы, по рассказам односельчан, существовали контакты с адресатами из Америки и Франции. Они вспомнили также, что в 1936 году она ездила в Германию вместе со своей знакомой из с. Габарево — немкой по национальности, женой габаревца Лале Колева, и пробыла там несколько месяцев.

Допустим, что Нора как-то узнала о действиях Анны Андерсон (Франциски Шанцковской), и о том, что многие, даже близкие в свое время к императорскому двору, люди, признали в той Анастасию, дочь российского царя Николая II. Разумеется, это не могло не вызвать у Норы внутренний протест! Именно после путешествия, вернувшись в Габарево, Госпожа Нора стала иногда, как-бы невзначай, «проговариваться» о своем прошлом…

Так, однажды, после купания в реке Тунджа, она упомянула в присутствии односельчанина Марина Вылчева, что в детстве купалась в золотой ванне, а теперь вот — в реке…

В другой раз, окапывая клубнику в огороде, она, сняв перчатки и вздохнув, сказала соседке Руске Петровой: «Никто не знает свою судьбу! Никогда не думала, что мне придется копаться в земле…» И рассказала, что в свое время у нее были слуги, которые ее и обували, и одевали, и причесывали…

Донка Русинова говорила, что Госпожа Нора, как-то, сделав рисунок полевых цветов на ткани для вышивки, поделилась, что они напоминают ей о ее царской комнате…

Занимаясь рукоделием с ученицами, однажды она раздала им по куску ткани от своего платья, чтобы «…помнили, что их вышивка сделана на отрезке царской одежды»…

Именно в эти годы — 1936–1937 — Госпожа Нора все больше времени начала уделять своим ученикам. В ее занятиях с детьми все чаще стали проскальзывать воспоминания о прежней жизни, она будто старалась оставить им память о себе…

Одна из ее «воспитанниц» — Стефка Несторова — вспоминает, какие незабываемые походы в Балканские горы, с песнями и рассказами у костра, организовывала Госпожа Нора! Все чаще она фотографировалась «на память» с детьми на фоне красивой природы…

А какие праздники она устраивала для них в Новый год, делая его поистине сказочным: наряженные, все усаживались вокруг украшенной блестящими игрушками и гирляндами елки; сама Госпожа Нора была в длинном платье, а доктор Алексеев в настоящей русской рубашке, и даже их собачка была во «фраке», с «цилиндром» на голове, с «бабочкой» на шее… Нора играла на пианино, доктор — на гитаре. В конце вечера детей традиционно угощали русскими пирогами.

Поистине — незабываемые впечатления на всю жизнь!

А вам, дорогие читатели, эти «праздники» не напоминают истинные русские традиции?

Самым показательным в этом плане был 1953 год — последний в жизни Норы…

Она начала делать подарки — опять будто «на память»: Стефке Несторовой и Софии Христовой — свои картины, подписав их «Н. А. 1953»; Лалке Трендафиловой — две подушки с рисунками и тоже с указанием имени и даты; Георгию Тодорову — свои фотографии и общие снимки, где она присутствует. А Нанке Георгиевой Госпожа Нора подарила свою вышитую блузку с русскими мотивами, щипцы для завивки волос, пяльцы для вышивания и свою фотографию, подписав ее: «Моей дорогой ученице на память о днях, проведенных вместе. 19.06.53, с. Габарево. Н. Алексеева». Другой «воспитаннице», Кунке Емануиловой, она тоже оставила вышитую блузку в русском стиле и две тетради с рукописями ее переводов — с французского на болгарский язык — рассказов писателя Альфонса Доде «Письма с моей мельницы»…

Госпожа Нора постепенно раздарила множество своих личных вещей и всю обширную библиотеку, но, конечно, проследить весь путь этих подарков к настоящему времени практически не представляется возможным.

В это же время и доктор Алексеев начинает рассказывать значительно более правдоподобную историю своего знакомства с Норой: как вы помните, в начале 1950-х гг., в гостях у Дянко Мирчева, он заговорил о ранении Норы и их встрече на пароходе в Одесском порту…

И именно в 1953 году, в больнице г. Балчик, «русский» пациент П. Замятин делится тайной с юным Петром Петровым! А ведь он говорил пареньку, что поклялся до конца жизни не выдавать ее…

В свете нашего анализа сам приезд П. Замятина в этот город и в больницу представляется не случайным. Наверняка, он прибыл туда с конкретной целью: наконец-то раскрыть тайну спасения царских детей!

Время пришло!

Но из соображений безопасности — по правилам все той же секретной операции — он уехал как можно дальше от села Габарево…

Далее: он сделал все, чтобы его настоящее имя осталось в документах и архивах Болгарии — «Петр Ив. Замятин», а не какой-то «Серги»… Поэтому он и устраивается на работу в промкомбинат под именем Петр Замятин. Ведь спустя годы, когда болгарский юноша Петр Петров повзрослеет, расскажет людям, как обещал, услышанную им историю, имя «русского», который раскрыл великую тайну, можно будет установить по документам в Болгарии и найти в архивах в России…

Что подтвердило и наше расследование: было фактически получено документальное подтверждение реальности существования такого человека.

* * *

Итак, мы видим, что с годами в поведении Госпожи Норы и доктора Алексеева, как и Замятина («Серги» из Габарево, — прим. ред.) просматривается некая общая тенденция…

Не стоит упускать из виду возраст людей, с которыми они идут на контакт: это всегда молодежь, почти дети…

— Замятин раскрыл «великую тайну» несовершеннолетнему.

— Отрывочные, «случайные» признания Норы звучат перед ее «воспитанниками». Им же она делает подарки — «на память», хотя взрослых соседей и хорошо расположенных к ним людей в с. Габарево немало. Это — вряд ли случайно, больше похоже на продуманную стратегию: ведь дети запомнят сказанное и увиденное, но пока не вырастут, они не смогут проанализировать полученную информацию. Потом, с годами, они зададутся вопросом: а кем же, в сущности, была Госпожа Нора? Тогда они и начнут искать ответ на этот вопрос.

То, что и происходит сегодня…

Но никого из «загадочных русских» уже не будет в живых…

Ни для кого из ныне живущих и помнящих «тех русских» уже не будет представлять опасность факт, что они были знакомы с самой… княжной Анастасией, дочерью русского царя Николая II, и что они невольно прикоснулись к ее тайне и даже стали ее хранителями во времени…

* * *

Образ Госпожи Норы полон загадок и вопросов, которые возникают тем больше, чем чаще и активнее мы возвращаемся к нему…

Может быть — мелочь, но когда восстанавливается историческая правда, согласитесь, мелочей не бывает: как уже упоминалось, одну из собак, которые жили у Норы во второй половине сороковых годов, звали… Марон. Даже я лично, автор этих строк, хорошо ее помню: такая она была красивая, ладная, цвета горького шоколада… И спустя много лет в голове всплывает все больше подробностей: я вдруг, словно со стороны, слышу, как кличут собаку: Ма-рон. И осознаю: ведь это похоже на преднамеренную метатезу (перестановку слогов, — прим. ред.): Ро-ман…

Вот еще: известно, у каждого человека есть имя «по паспорту» — полное имя. Но всех нас близкие люди называют уменьшительными именами — так повелось с детства или в кругу друзей… Однако, все мы знаем, что в официальных отношениях и подписях используется записанное в паспорт имя — его начальная буква или даже имя целиком…

Что же мы видим в случае с Норой?

Ведь она — Элеонора! Но нет — она никогда и нигде не оставила подписи с буквой «Э», а только с «Н»! Причем, ее фамилия начинается с «А» — Алексеева… Так, может, ее разгадка кроется не так глубоко: она подписывалась инициалами своего настоящего имени — Анастасия Николаевна — лишь переставив буквы…

В этой связи коснемся и ее почерка. Не надо быть профессионалом-графологом, чтобы, видя все, написанное рукой Норы, усомниться в ее русском (ни в коем случае — не польском) происхождении и образовании! Каллиграфия — отчетливая, выработанная долгими упражнениями, когда сама рука выписывает каждый элемент буквы — бесспорно! — свидетельствует о том, что Нора прошла «русскую школу чистописания»…

Воспоминания сельчан и оставшиеся у них подарки Норы говорят о том, что она очень любила вышивать. Люди рассказывали, что где-то в двадцатые годы в Габарево немецкая фирма «Зингер» (выпускала известные швейные машинки, — прим. ред.) организовала курсы по вышиванию, и Нора тут же записалась на них. Потом, как мы уже упоминали, она обучала этому мастерству своих учениц, внося неповторимый русский колорит в рисунки…

А ведь хорошо известно — и это описано в многочисленных книгах, повествующих о быте царской семьи — что и сама Императрица, и ее дочери очень любили вышивать, проводя за этим занятием целые вечера…

Тоже известная информация: Нора страдала лунатизмом.

Официально установлен факт, что Великая княжна Анастасия была… сомнамбулой.

Как оказалось в ходе нашего расследования, Госпожа Нора всегда пользовалась календарем старого стиля.

Историки, изучающие жизнь царской семьи, пишут, что сам Николай II до конца своих дней пользовался именно таким календарем. Так же как и царица… Это — простое совпадение или, может быть, это семейная традиция, и Нора с детства была приучена к ней?

 

Глава 4. Анализ картины. Нора и Анна — кто «полька»? Тайны Жоржа

Сопоставим уже известные нам факты:

Константин Паустовский писал, что когда последний пароход уходил из Одессы, со стороны палубы он услышал выстрелы…

Петр Замятин говорил в больнице, что он со своими спутниками поднялся на последний пароход в Одессе, и перед самым отплытием кто-то стрелял в Анастасию и ранил ее…

Доктор Алексеев рассказывал, что ему удалось попасть на последний пароход, покидавший Одессу, и там его позвали оказать помощь раненой девушке… Больше он с ней не расставался. Вместе они приехали в с. Габарево, в Болгарию…

Той девушкой была Нора.

Выстроилась четкая картина:

Замятин-Серги имел задачу отвести царских детей в безопасное место (под Одессой); когда они были на пароходе, «красные» стали стрелять им вслед (по пропавшей Романовой); девушку ранили; д-р Алексеев, тоже покидавший Одессу, помог ей (а, скорее всего, уже был до этого с их «группой»). Все вместе они прибыли после других, частично известных нам, злоключений, в Болгарию. В село Габарево.

* * *

Не вступает ли наша версия в противоречие с историей, принятой многими людьми — и некоторыми историками, и даже частью оставшихся в живых родственников последнего российского царя — что Анна Андерсон была княжной Анастасией?

Ни в коем случае!

В ходе нашего расследования мы пришли к твердому убеждению, высказанному большинством специалистов, занимавшихся этой темой: Анна Андерсон — Анна Чайковская — Франциска Шанцковская — не являлась княжной Анастасией.

Несмотря на то, что в течение 64 лет — до самой ее кончины — ей удавалось поддерживать эту «сказку» даже среди русской аристократии за границей, научно установлено, что эта женщина — полька, крестьянского рода, Франциска Шанцковская.

Но ни в коем случае нельзя умалять ее роли.

Она не была самозванкой. И Анастасией Романовой «Freulein Unbekannt» назвалась не по собственной инициативе — отнюдь!

Были люди, которые нашли для этой роли подходящую девушку — а ведь ее внешнее сходство с княжной (хотя — Анастасией или, скорее, Татьяной? — прим. ред.) отрицать невозможно! И та прошла серьезнейшую «спецподготовку» — ни более, ни менее: она знала мельчайшие подробности жизни царской семьи, ее быта, привычек и характера самой Анастасии…

Такой информацией могли располагать только люди, близкие ко двору…

Однако, жизнь вносит свои коррективы даже в «идеально разработанные планы»…

Проанализируем, например, ситуацию с утверждением Анны Андерсон, что спасший ее Александр Чайковский сначала изнасиловал ее, а потом, раскаявшись, женился на ней… Потом она, якобы, родила от него ребенка 5 декабря 1918 года…

Чисто медицинский вопрос: может ли женщина выносить дитя за 140 дней — ведь именно столько прошло со дня расстрела и «чудесного спасения княжны», 18 июля 1918 года?! Медицине такие факты неизвестны! Далее: чтобы мать родила ребенка 5 декабря, «зачатие» должно было произойти где-то в феврале, скорее всего — во второй половине месяца. Получается, что Анна приписывает себе ребенка, рожденного другой женщиной — Анастасией: в феврале 1918 года с солдатом Чайковским (если таковой все-таки был, — прим. ред.) могла иметь контакт только настоящая Анастасия…

Что же получается — людям, которые разрабатывали операцию по «замене» Анастасии, известно и это?

…Есть ли у нас какая-то информация в этом плане о Норе? Есть!

Руска Петрова, проживавшая в Габарево, рассказала, что когда женщины, согласно христианскому обычаю, чтимому в Болгарии, раздавали какое-то угощение «за упокой души умерших», Госпожа Нора тоже участвовала в этом, говоря: «Возьми, угостись за мою Марийку!» При этом она никогда не уточняла, что это за Марийка…

Но вот до нас доходит информация: Анета Георгиева, из г. София, в 1997 году поделилась с нами воспоминаниями своего отца, родом из села Габарево и жившего с женой в г. Казанлык. В 1939 году ей было лет десять, когда она услышала одну историю. Отец рассказывал, что доктор Алексеев обычно останавливался на ночлег у них дома, когда ездил покупать опиум для Госпожи Норы. Путь по железной дороге тогда проходил из Казанлыка, через г. Стара-Загора и через Софию — в Петрич. И вот как-то доктор Алексеев поделился, что это он отчасти виноват в том, что Нора пристрастилась к опиуму: во дворец, где они жили, ворвались большевики. Их командир вырвал из рук Норы ее младенца и бросил в печку. Ребенку было восемь-девять месяцев. Нора потеряла сознание. Слуги вынесли ее на улицу. Когда она пришла в себя, то вскочила на коня и помчалась, куда глаза глядят… Красные начали стрелять из окна и ранили ее в шею. Чтобы уменьшить сильные боли, доктор Алексеев начал вводить ей большие дозы морфина. Это неизбежно привело к привыканию…

Доктор Алексеев не упоминал, кто отец ребенка и был ли он мужем Норы, но сказал, что дитя она больше не видела…

Но есть подтверждение факту замужества Норы: когда венчались Элеонора Альбертова (Нора) и Петр Алексеев, в церковной книге записано, что у невесты это — второй брак и что она — вдова…

* * *

Сделаем небольшой ракурс в историю.

Обратимся к книге Марка Еленина «Соль чужбины», посвященной судьбе Анастасии, он пишет, что в августе 1919-го, Александр Чайковский был убит «на улице» в Румынии, в Бухаресте.

До сих пор не выяснено никаких подробностей этого преступления — ни кто его совершил, ни его причины…

Но не напоминает ли это убийство те, что были совершены в Екатеринбурге и Алапаевске — с той же целью: оборвать все концы, ведущие к Анастасии? Можно предположить, что у Чайковского узнали всю необходимую информацию об Анастасии Николаевне после того, как она покинула семью. А посему Чайковский уже становится помехой для осуществления дальнейшего плана, в котором главная роль отведена Анне Андерсон — Франциске Шанцковской…

И тут напрашивается странная параллель: с самого своего приезда в Габарево Элеонора Альбертова (Нора) заявляет, что она — польская графиня, и продолжает поддерживать эту версию все 32 года жизни в селе. Но она никогда не рассказывала ни слова о Польше, о своей жизни там, о семье и родителях…

Так почему же именно — полька?!

Ни один человек в Габарево не верил такому утверждению. Ни у кого не вызывал сомнению факт, что она — русская. Язык, которым она пользовалась — был русский, причем, с употреблением характерных для носителя языка нюансов: «ну» — в начале фразы, бранного слова «сволочь», когда она сердилась на доктора Алексеева… Или — с его стороны, с обидой и иронией: «Ну уж, польская графиня…» — на русском.

Исполнение русских песен и романсов — и Норой, и доктором… Портрет Пушкина над пианино… Чисто русские мотивы в вышивке… Соблюдение русских праздников и традиций… Да и еще огромное количество бытовых мелочей!

Приведем примечательный эпизод из воспоминаний Стефана Ганева, которые бывший сельчанин прислал нам в письме из Швеции, куда он перебрался на старости лет. На наш вопрос, есть ли у него сомнения, что Нора была русской, а не полькой, как она сама говорила, мужчина рассказал, что как-то они с Норой ехали вместе на поезде из Казанлыка в Габарево. Дело было в сороковых годах, после нападения фашистской Германии на Советский Союз. Стефан решил «приободрить» Нору и сказал ей, что когда Германия победит Россию, прогонит большевиков, она наконец-то сможет вернуться на родину. На что Нора гневно возразила: «Нет, Россия непобедима! Ее никто не может победить. Если надо будет, со всех сел и деревень в России соберутся мужчины — от детей четырнадцати лет до восьмидесятилетних стариков — и пойдут в солдаты, но Россию не победить никому!»

Вот вам и «полька» — патриотка России!

А что же другая — настоящая полька?

Вернемся к уже упомянутой книге М. Еленина, который, цитируя К. И. Савича, рассказывает об осмотре Анны Андерсон — «Неизвестной» — в больнице: «Ран от штыков на теле нет. Доктор Гребле сделал заключение, что рубцы являются результатом хирургического вмешательства, связанного с туберкулезным заболеванием».

Следует пояснить, что консультировавшие нас медики были единодушны, что при воспалении лимфатических узлов на шее при туберкулезе начинается внешний абсцесс — затяжной, продолжающийся месяцами, и устраняется он хирургическим путем. Однако нет никаких источников, в которых указывалось бы на то, что Анна Андерсон когда-либо болела туберкулезом…

И поскольку мы уже пришли к твердому убеждению, что эта женщина выполняла определенную возложенную на нее задачу, естественно возникает вопрос, с какой целью были сделаны у нее на шее эти искусственные шрамы? И ответ напрашивается сам собой: они должны были подтвердить факт ранения…

А вот у Госпожи Норы, проживавшей в Габарево и выдававшей себя за польскую графиню, был шрам на шее, который она обычно прикрывала шелковым шарфиком…

Подводя своеобразный итог, коротко напомним важнейшие, на наш взгляд, сведения и промежуточные выводы:

18 июля 1918 года Ленин адресует ко всем Советам России телеграмму: «Найти и задержать исчезнувшую Романову»…

При этом не предпринимается никаких действий против объявившейся в Германии девушки, заявляющей, что она Анастасия…

Получается, что Франциска Шанцковская берет на себя роль Анастасии и рассказывает о событиях, произошедших с ней.

В Нору стреляли, она была ранена в шею и в грудь. И она, согласно разработанной для нее роли, становится «польской графиней»!

Логично допустить, что для успешного осуществления операции они поменялись местами. И, скорее всего, произошло это по воле самого Николая II…

А уже позже этой «заменой» воспользовались и другие люди, для достижения своих целей…

* * *

Не пора ли обратить взоры к другому «главному герою» нашего расследования истории возможно спасшихся царских детей…

Наследник престола России Алексей Николаевич Романов родился в 1904 году, 30 июля. С раннего возраста он страдал тяжелым наследственным недугом — гемофилией, заболеванием серьезным и опасным. По воспоминаниям придворных и людей, постоянно видевших его, он всегда отличался крайней бледностью, слабостью здоровья.

Но родители, прежде всего отец, Николай II, старались растить его полноценным человеком, давая ему прекрасное образование и подготовку, необходимую для цесаревича — будущего царя Российской империи. Мальчик рос способным, много читал, изучал языки, был любознательным, добрым — любил животных, особенно собак. Одевали его обычно в костюмчики полувоенного стиля: ведь он нередко сопровождал отца при посещении моряков на военных кораблях и в другие части царской армии. Об этом свидетельствуют и многочисленные фотографии, на которых Алексей изображен с отцом, с денщиками или один.

…Теперь обратимся к нашему таинственному персонажу — Жоржу.

Когда Георгий Павлович Жудин появился в Габарево, все односельчане обратили внимание на его крайнюю бледность. Жительница села Мария Баракова по этому поводу вспоминает, что Жорж был худым, с желтоватым цветом лица и будто прозрачной, как стекло, кожей.

Уже в приводимом выше письме Стефана Ганева, живущего ныне в Швеции, описывается как Жорж любил подолгу сидеть на стуле, обратив лицо к солнцу. Явно, у него были проблемы со здоровьем, и он будто «заряжался» энергией…

Дечко Джуматов, также еще в детстве хорошо запомнивший Жоржа, вспоминал, что когда он с друзьями играл на улице, они часто видели, как от дома Урумовых, где жили «русские», Жорж шел в сторону рынка (к центру города. — прим. авт.) и потом назад… Он был высокий, худощавый. Шагал всегда гордо, с прямой спиной и даже несколько выпяченной грудью, не обращая никакого внимания на окружающих…

А вот Кристине Цвятковой больше всего запомнилась его одежда: военные брюки типа «бриджи», высокие ботинки, и длинный пиджак — военного покроя, плотно по телу, с двумя рядами пуговиц сверху донизу…

…Не кажется ли вам, будто эти люди описывают повзрослевшего Алексея?

Мы обратились к профессиональному художнику — Димитру Рашкому из г. Карлово, показав ему фотографии Алексея и Жоржа. И он уверенно заявил, что «…с учетом разницы в возрасте этих двух людей их антропометрические показатели (размеры тела, лица, расположение их частей друг к другу. — прим. ред.) несомненно свидетельствует о том, что это — один и тот же человек. Речь идет не просто о внешнем сходстве, а о научном выводе: овал лица, форма лба, носа, подбородка — даже «ямочка» на нем; форма ушей — которые служат таким верным доказательством, как «отпечатки пальцев» — все свидетельствует об этом»…

Внешнее сходство не только бросается в глаза любому человеку, который смотрит на эти фотографии, но, главное, что данный факт не вызывает сомнений у специалистов!

 

Глава 5. К истокам расследования. Персона К. П. Жудин. Брат и сестра

Начиная наше расследование, мы не знали, каковы будут его результаты, куда оно нас заведет… Но силы нам придавало то, что многие люди, наши современники, даже став уже вполне пожилыми, сохранили ярчайшие воспоминания о «русских», которых они встретили на своем жизненном пути!

Эти встречи и воспоминания прошли через всю их жизнь как светоч, не стерлись и не затерялись во Времени…

Например, начав с воспоминаний Петра Петрова, который рассказал нам о Петре Замятине и его великой тайне, мы вышли на первоначальный «источник» информации, который, на наш взгляд, представляется исключительно интересным и значительным для того, чтобы понять, как ничто не проходит бесследно в Истории…

С чего же все началось? Обратимся «к истокам» нашей версии… Кому первому и в связи с чем пришло в голову, что жившие в селе Габарево «русские» — не просто эмигранты, бежавшие в свое время из России?

…В 1943 году родившийся в Габарево Николай Ганев учился на юриста в университете в Берлине. Там он познакомился с австрийкой Шарлоттой Карл Зиецковски, с которой они потом поженились и приехали жить в его родное село. Здесь Шарлотта сближается с семьей сельского священника Христо Няголова. Через них знакомится с Госпожой Норой. В связи с разводом, в 1948 году Шарлотта переезжает в г. Калофер, в 18 км от Габарево. У нее складываются дружеские отношения с заведующей музеем известного болгарского поэта-революционера Христо Ботева — Василкой Кертевой, женщиной высокообразованной и весьма интеллигентной. Шарлота поделилась с приятельницей, что в Габарево живут очень интересные «русские» и что на нее произвела особое впечатление Госпожа Нора. Женщины едут в село, чтобы познакомиться с ней… Между ними возникает взаимная симпатия, и Василка Кертева становится частой гостей Норы…

Примерно в эти годы она, в качестве директора музея, поехала в Советской Союз, чтобы собрать сведения о пребывании в России поэта Христо Ботева. В одном из музеев ее внимание привлекла фотография царской семьи. Лицо одной из дочерей Николая II — Анастасии, стоящей справа от отца — показалось ей очень знакомым, она была уверена, что точно видела его где-то…

После недолгих размышлений женщина поняла, что это — Нора! Сходство было таким сильным, что Василка, вернувшись в Болгарию, тут же связалась с Шарлоттой, и они вместе отправились в Габарево, к Норе.

…После встречи с Норой Василка уверенно заявила подруге: «Знаешь, кто такая Госпожа Нора?! Она — дочь Николая II, Анастасия!»

Шарлота не могла не поделиться этой информацией с близкими ей людьми — семьей священника. При разговоре присутствовала его дочь Мария, которой в то время было лет тринадцать. Девочка с огромным интересом слушала захватывающую историю, в ее памяти запечатались слова Василки Кертевой…

Прошли годы, и вот в 1993 году Мария прочитала в болгарских газетах, что при раскопках захоронения царской семьи под Екатеринбургом в массовой могиле не были обнаружены останки младшей дочери царя Анастасии и его сына Алексея… Тогда Мария вспомнила рассказ Шарлоты… Димитр Няголов, брат Марии, врач по профессии и писатель по призванию, написал по воспоминаниям всей их семьи письмо в газету «Новости недели», выходившей в г. Казанлык. Они высказывали предположение, что жившие в Габарево «русские» — Элеонора Альбертовна, то есть Госпожа Нора, как ее звали в селе, и Георгий Павлович, Жорж, — это, вероятнее всего, — царские дети Анастасия и Алексей!

* * *

Собирая информацию по нашей версии, мы старались разыскать любые доступные свидетельства живших и ныне живущих людей, знавших Нору и ее окружение лично, а также косвенно.

Таким косвенным свидетельством является, например, информация в статье, вышедшей в газете «Чирпанские новости», № 20 за 1998 год. В ней один из жителей г. Чирпан, Петр Попдимитров, рассказывал о своем знакомстве с русским эмигрантом Александром, также жившим в городе, которого там прозвали Сашо-Руснак. Было это в 1959 году. «Русский» работал в местном театре, а Петр Попдимитров увлекался художественной самодеятельностью, поэтому много времени проводил в городском клубе. Александр познакомил Петра со своей женой, часто водил его к себе домой, они подолгу вели задушевные разговоры на самые разные темы, при этом, как вспоминал потом Попдимитров, у него создалось впечатление, что «русский» намеренно сближался с ним и будто проверял его, что он за человек…

Постепенно между ними установились дружеские отношения, и бай Сашо («бай» — уважительное обращение к старшему по возрасту мужчине в Болгарии, — прим. ред.) сказал Петру, что уже хорошо узнал его, а к тому же и отец у него священник, что тоже дает основание для доверия — так вот, он хотел бы доверить Петру «очень важную тайну», имеющую «историческое значение»… Бай Сашо, мол, не должен был уносить тайну с собой в могилу, но сказать ее, по его словам, он мог только там, где «у стен нет ушей», и морально Петр должен был подготовиться к настоящему «потрясению»… Все было обставлено так, что казалось, «русский» готовит молодого человека в заговорщики…

Когда Петр купил машину, бай Сашо попросил его отвести их с женой в Габарево — он, мол, потом уточнит, когда и зачем… Там они вроде собирались встретиться со своими знакомыми по поводу какой-то панихиды… «Кажется, в Габарево в связи с этим должен был приехать кто-то из России», — такое впечатление создалось тогда у Попдимитрова…

Это происходило в 1967 году.

Поскольку из газетной статьи невозможно было понять, состоялась ли та встреча, приезжал ли на нее кто-то из России, мы решили увидеться лично с Петром Попдимитровым, что и сделали в 2000 году, в г. Чирпан.

Он поделился с нами воспоминанием: бай Сашо рассказывал ему, что в селе Габарево находились две «важные для русских могилы, и что там, на кладбище, в присутствии гостя из России, он откроет Петру тайну, кто же в них захоронен»… Но продолжения эта история, к сожалению, не имела: в Габарево они так и не поехали — видимо, человек из России не приехал… Потом Попдимитров женился, уехал из Чирпана, встречи с бай Сашо прекратились, и великая тайна так и осталась для Петра за семью печатями…

Дополним к этому рассказу только описание «русского» бай Саши: это был высокий, стройный — особенно для своих восьмидесяти лет — человек. А самому Попдимитрову в то время было всего двадцать… Огромная разница в возрасте для «друзей», но он был так близок к разгадке!

Выскажем гипотезу, которая напрашивается после этого рассказа: письмо, которое получил доктор Алексеев в 1964 году, и ожидание «гостя из России», о котором упоминал бай Сашо-Руснак, — это звенья одной цепи…

Можно предположить, что кто-то из живших в Габарево «русских» — вероятнее всего, Митрофан — сумел добраться до России и сообщить о месте проживания и погребения царских детей…

* * *

В ходе нашего расследования нам удалось попасть еще на одно имя «русского», который появлялся в то время в Габарево.

Роль этого человека в нашей истории весьма интересна и, думаем, значительна.

Итак, в 1928 году к Норе и доктору Алексееву приехал «гость», который остановился у них в доме. Соседям он был представлен под именем Константин Павлович Жудин, из чего некоторые из сельчан — например, поделившийся с нами воспоминаниями Марин Вылчев — сделали вывод, что этот человек был братом Жоржа — Георгия Павловича Жудина. Но так считали не все в селе.

Константин прожил в Габарево немного-немало несколько месяцев. Затем он уехал в Софию и устроился на работу во французское посольство, но продолжал поддерживать постоянные контакты с Габарево: сблизился с друзьями Норы — семьей Вылчевых, и даже кумовал вместе с Норой на свадьбе их дочери Лалки в 1939 году.

Приезжал ли он на похороны Жоржа, а потом и Норы — сведений собрать не удалось. Но хотелось бы узнать, кто же был этот человек, и какую задачу он выполнял?

…Несомненно, первые годы после революции и гражданской войны в России и за ее рубежами оставалось много людей, уверенных в том, что Советская власть долго не продержится, что восстановление монархии вполне реально. Посему связь со спасшимися царскими детьми и, в первую очередь, с наследником российского престола Алексеем, должна была быть постоянной.

Итак, по нашей версии установлено, что в 1920 году Петр Замятин вместе со спасшимися цесаревичем и княжной покидает на последнем пароходе Одессу. Казалось бы, что он «своевольничает», нарушая приказ царя устроиться вместе с ними на хуторе, на своей малой родине… Но там, как вы помните, «дядя» Петра предупредил его об опасности и «посоветовал» уехать из России. Конечно, служащий царю верой и правдой Замятин не мог сам нарушить приказ, поэтому логично предположить, что «совет дяди» и был новым приказом — из «центра»…

Когда беглецы окончательно устроились в Габарево, надо было сообщить в Россию об их новом месте пребывания. Человек, тоже из «русских», живший в селе под именем Митрофан — как мы полагаем, выполнявший роль «курьера» в этой операции — вдруг исчез из Габарево… Это наводит на мысль, что он-то и отправился с информацией о том, где теперь находятся царские дети, в Россию…

Проанализируем этот факт в другом аспекте — международном.

Оставшиеся в живых родственники Романовых и примкнувшая к ним часть русского дворянства, покинувшая Россию, не могли до конца быть спокойными за судьбу потомков последнего русского царя. Большевики вполне могли бы отыскать их и уничтожить, как это случилось, например, с Троцким, которого «меч революции» — в конкретном случае, топор — настиг даже в Мексике… Поэтому необходимо было надежно защитить их и иметь постоянную связь с ними.

Как известно, элита русской белоэмиграции «осела», в основном, во Франции. Именно в посольство этой страны устроился на работу Константин Жудин, получивший благодаря данному факту дипломатический иммунитет и возможность свободного передвижения по Болгарии, в том числе, — постоянной связи с царскими детьми…

Франция потребовала от Советской власти и права неприкосновенности личности по отношению к детям Николая II, если они окажутся живы. И, полагаем, хотя подобная «забота и осведомленность» французской стороны неприятно поразила «Советы», они пошли на выполнение требований гарантий. Ведь отказ, с одной стороны, привел бы к обострению внешнеполитических отношений молодой республики, и, с другой, — помешал бы осуществлению операции «Анна Андерсон», в результате которой предполагалось заполучить находившиеся в зарубежных банках огромные средства бывшего царя…

По этой же причине и вся информация, связанная с расстрелом царской семьи, как и все подробности вышеуказанной операции оставались глубоко засекречены. Существуют данные, что в 1928 году И. В. Сталин, на предложение Я. Юровского широко «отпраздновать» десятилетие расстрела царской семьи, резко приказал «эту тему зарыть, по данному вопросу ничего не писать и не говорить!»

В таком свете событий становится ясно, почему в 1936 году Нора решилась посетить Германию, даже остаться там на несколько месяцев, и почему она спокойно ездила в Софию, где гуляла по центру города и снималась на фоне памятника Царю-Освободителю Александру II…

Кстати, и несколько прояснившийся образ Константина Павловича Жудина лишний раз доказывает наше предположение, кем же, в сущности, были Жорж и Нора…

* * *

Теперь мы тщательнее рассмотрим вопрос о том, кем приходились друг другу Нора и Жорж: это имеет особое значение для подтверждения нашей версии о выживших царских детях.

Все жители села с самого приезда «русских» в Габарево считали, ничуть не сомневаясь в этом, Нору и Жоржа братом и сестрой.

Руска Петрова и Мария Баракова вспоминали, насколько сильно Госпожа Нора была привязана к Жоржу, как любила его и как постоянно заботилась о нем. Лалка Вылчева говорила, что когда он умер, Госпожа Нора погрузилась в глубокий траур, всегда ходила в черном платке, который завязывала по-русски под подбородком. И во всем остальном вела себя так, как при потере самого близкого человека…

Нора до конца своих дней старательно ухаживала за могилой Жоржа. Донка Русинова рассказывала, как они каждой весной, даже уже в 50-х годах, вместе с ней сажали цветы на его могиле, и что Госпожа Нора просила потом похоронить ее рядом с ним.

По христианскому обычаю она и была похоронена справа от Жоржа…

Случалось, что Нора, страдавшая сомнамбулизмом, по ночам приходила на могилу Жоржа, и там просыпалась. Об этом нам рассказала Нанка Георгиева, с которой поделилась сама Нора.

С медицинской точки зрения это вполне объяснимо: сильное эмоциональное, но тщательно скрываемое стремление, «живущее» наяву, может реализовываться в состоянии сна у «лунатика». Доктор Райна Цветкова, психиатр, утверждает, что, вероятно, такое «стремление» — быть как можно ближе к Жоржу — не всегда осуществимое в реальной жизни, но сохранившееся на долгие годы — а в случае Норы речь идет о сроке более чем в двадцать лет! — свидетельствует о сильнейшей эмоциональной и духовной связи с человеком…

Подтверждает этот факт и еще одна история.

Ее нам рассказала Гюлмсер Фетова, проживавшая много лет в Израиле. Родом она из села Габарево. Вернувшись в Болгарию, женщина поделилась с нами своими воспоминаниями. Мать Г. Фетовой дружила с Госпожой Норой, часто с ней общалась. Та подарила приятельнице красивый перстень — золотой, с большим камнем. Сама Гюлмсер в детстве нередко встречала Нору, ходила к ней на уроки французского языка, носила «гостинцы» от матери: масло, яйца, домашний хлеб… Помнит, что в комнате у Госпожи Норы висел портрет молодого человека, и та говорила девочке, что это ее брат, который давно умер… Иногда, глядя на него, Нора вздыхала: «Мой маленький Жоржик, где же ты сейчас? Умер от голода…». И как-то рассказала, что последние месяцы жизни организм Жоржа отказывался принимать пищу, и все, что он ел, вызывало рвоту… Он угасал с каждым днем…

Фактически, в беседах с Г. Фетовой и ее матерью Нора призналась, что Жорж был ее братом.

Но есть и другие доказательства нашего вывода.

Человеческая жизнь, от рождения до смерти, проходит в обществе, и проследить за ней можно как по воспоминаниям родственников и знакомых, так и по документам — в частности, по записям в Актах о рождении, смерти, браке. Обычно каждый такой документ имеет регистрационный номер, записанное событие, дату и место.

В свидетельстве о смерти записывают имя покойника (по паспорту), дату и время, причину смерти, дату рождения, возраст, семейное положение, национальность, гражданство, данные о родителях — живых или уже почивших. Также регистрируется, каким образом был установлен факт смерти человека. В конце указывается лицо, от которого получены сведения об умершем.

Все русские эмигранты, проживавшие в Габарево, как и положено, были зарегистрированы в администрации села. В архивах сохранились документы об их смерти.

Первым скончался Георгий Павлович Жудин, о чем составлено свидетельство о смерти № 17 от 28 декабря 1930 года. Возраст усопшего, как указано, — 30 лет, национальность — русский, гражданство — российское. Местом рождения назван город Екатеринодар (так город назывался до 1920 года, ныне — Краснодар, — прим. ред.). Родители — Павел Стефанович, 68 лет, и Александра Сергеевна, 60 лет, оба живы. Их местожительство не указано. Причина смерти Г. П. Жудина — туберкулез. Данные предоставил доктор Петр Алексеев.

Однако в этом свидетельстве бросается в глаза несоответствие указанного возраста Георгия Павловича — тридцать лет, что означало бы, что он родился в 1900 году, — с возрастом Норы. Все в Габарево знали наверняка, что Жорж был моложе ее. Это было заметно даже чисто внешне. Кроме того, если родители Жоржа были живы на тот момент, нам кажется странным, что место их проживания не указано, и, явно, им не сообщили о смерти сына.

Обратимся к документам Норы.

Она умерла спустя двадцать четыре после Жоржа. Это засвидетельствовано в документе за № 17 от 20 июля 1954 года, где отмечено, что Элеонора Альбертовна Алексеева родилась в 1908 году, 9 октября, то есть, выходило, что она на восемь лет моложе Жоржа?! Но продолжим: ее возраст на момент смерти — 45 лет. Причина смерти — порок сердца. Гражданка Болгарии. Первоначально в графе «национальность» стояло «русская», но потом слово зачеркнуто, и тем же почерком написано «полька». Родители — Альберт и Мария Крюгер, их местожительство и факт нахождения в живых, как отмечено в записи, неизвестны. Данные предоставил доктор Петр Алексеев.

Анализируя данное свидетельство, мы реально видим, что заполнявший его чиновник, Стою Шаренков, зная, что Нора — русская, так и записал. Но, очевидно, по настоянию доктора Алексеева, продолжавшего утверждать, что у Норы польские корни, служащий внес соответствующие исправления.

Дата рождения Норы — вообще отдельная тема…

Если бы она родилась в 1908 году, как выходит из записи, то на момент ее прибытия в Габарево ей было бы… 14 лет! Все жители в один голос заявляли, что девушке Норе было по меньшей мере двадцать — даже двадцать два, когда она появилась в селе.

Далее: 26 сентября 1924 года, когда она пошла под венец с доктором Алексеевым, согласно свидетельству о смерти, ей было… 16 лет! Но в таком случае священнослужитель отказал бы «молодым» в бракосочетании! А в церковных книгах возраст Норы записан «25 лет», что значительно больше похоже на правду. Также отмечено, что она уже состояла до того в браке и является вдовой…

Кстати, а вот в церковных архивах указывается возраст ее смерти — 55 лет.

Какой же «путаник» доктор Алексеев!

Зачем он дает заведомо неверные сведения о Норе?

Возникает подозрение, что данные, которые он предоставил для выписки свидетельства о ее смерти, вероятнее всего, относились к женщине, имя которой Нора взяла.

И еще: в данных об их родителях доктор называет совершенно разных людей, хотя всем, кто много лет бок о бок жил с Норой и Жоржем в Габарево, было абсолютно ясно, что они — брат и сестра. Факт, который мы подтвердили в ходе нашего расследования.

Что ж — конспирация продолжается…

Итак, можно ли вообще расплести сеть давно осуществленной тайной операции? В наше время наука может очень многое.

Говорят, что со временем все тайное становится явным.

Не пришло ли время расставить точки над «i» в истории, как мы полагаем, спасшихся царских наследников? Живших, как убеждает нас наше расследование, в Болгарии княжны Анастасии и царевича Алексея…

Эксгумация и анализ останков могли бы дать ответ на происхождение этих людей и их принадлежность (или нет) к роду царя Николая II.

 

Глава 6. Расследование на месте. Говорят фотографии. Провокация? Слово Науке

…Элеонора Альбертовна Крюгер — Госпожа Нора и Георгий Павлович Жудин — Жорж, были похоронены в Габарево, на старом кладбище.

Как оказалось при нашем посещении в село, в 1956 году там был разбит городской парк. При этом на месте могил были оформлены клумбы, посажены деревья и кусты, сделаны тропинки. Конечно, это значительно затруднило поиск захоронений Норы и Жоржа. Только по воспоминаниям современников можно было установить, где они находятся…

Было известно, что Нора умерла значительно позже Жоржа, и что ее могила находилась справа от него. Местные жители хорошо помнят, что Госпожа Нора посадила в изголовье и в ногах Жоржа две сосны. Установлено, что в свое время обе могилы были вырыты на новом месте, рядом и над ними больше никого не хоронили…

По этим двум соснам мы и пытались отыскать могилы Норы и Жоржа.

Первая попытка установления их местонахождения и наши раскопки, предпринятые в 1995 году специалистом по судебной медицине доцентом М. Грозевой и антропологом профессором Й. Йордановым, не увенчалась успехом, что признали все участники расследования.

Надо было провести более серьезную подготовительную работу.

Для этого были привлечены сельчане, которые часто бывали на кладбище вместе с Норой, помнили особенности расположения могилы Жоржа. Так, например, Руска Петрова твердо указала именно те две сосны, возле которых, у могилы Норы, склонив голову и по стойке «смирно», стоял доктор Алексеев. Димитр Несторов, в свою очередь, вспомнил особую примету одной из сосен: она раздваивалась, как рогатка, благодаря чему он в детстве взбирался на это дерево. Действительно, мы нашли такую сосну: теперь, на высоте около двух метров, она разделялась на две широкие ветви… Донка Русинова, в свою очередь, рассказала, что она помогала Норе поливать цветы на могиле Жоржа, а закончив работу та отходила шагов десять назад и останавливалась у могилы погибшего в этих местах во время Второй мировой войны немецкого солдата, у которой росла большая липа. Нашли мы ее и теперь. В конце мы сравнили указанные местными жителями сосны с теми, что были посажены во дворе амбулатории, где жили Нора и доктор Алексеев, справедливо полагая, что деревья, в обоих местах посаженные ими, были одного вида и примерно одного возраста.

Таким образом, шаг за шагом, мы пришли к выводу, что теперь с уверенностью можно сказать: мы нашли место могил Жоржа и Норы.

Своего рода косвенным подтверждением правильности нашего расследования являлось, по нашему мнению, пусть и «мистическое», но услышанное лично мною свидетельство ясновидящей по имени Иванка, которая, по убеждению многих в Болгарии, находилась в астральном контакте с пророчицей — известной всем нам Бабой Вангой.

В 1996 году, когда мы случайно оказались в селе Баня, близ г. Карлово, где жила Иванка, она утвердительно ответила на наш вопрос, является ли Госпожа Нора дочерью русского царя. Она также описала ее могилу, деревья и кусты, которые находились там. Сказала, что место расположено в северной части участка.

Все ее описания точно совпали с найденным нами местом.

Иванка, когда я спросил ее о Жорже, мысленно обратила взор к Бабе Ванге и начала укорять меня, что, мол, пророчица передала ей следующее: «…скажи этому человеку рядом с тобой, что надо было приехать ко мне, когда я была жива, и я рассказала бы ему очень многое… но и сейчас скажи, что он на правильном пути к Истине… скажи, что Нора и Жорж — дети русского царя, но они только наполовину брат и сестра… рождены они одной женщиной, но по разным причинам… это знают очень немногие… все знают, что он — царский сын… могилы их там, у двух сосен, где твой человек останавливается…»…

Что после этого сказать? Я действительно часто останавливался у места, которое считал их могилами…

14 сентября 1996 года, в сумрачный осенний день, было произведено вскрытие могилы Норы. Был обнаружен женский скелет, анатомический порядок расположения костей не был нарушен, лишь череп состоял из трех частей. Под ним находилась ткань двух видов — одна сильно сгнившая, а другая, более сохранившаяся, но ставшая очень тонкой, — с перекрестными нитями. Челюсти — верхняя и нижняя — искусственные. Хорошо сохранилась обувь, пуговицы — одна из них, более крупная, с надписью на немецком «Waldes Triumph, 1936». Нашлось зеленоватое кольцо на фаланге одного из пальцев.

На следующий день, такой же мрачный, как и предыдущий, была вскрыта могила Жоржа. В ней были найдены останки — мужской скелет. Череп целый и хорошо сохранился. Около него — остатки сгнившей ткани, с ясным рисунком самшитовых листьев. Зубы почти выпали. В левой части груди обнаружен большой кусок материи, местами относительно сохранившейся — видно, что это была толстая ткань, вероятно, от верхней одежды. Остаток ее напоминал по форме отворот. В ткани были найдены монеты с сильно впившейся в них материей и небольшие осколки цветного стекла. При их соединении получился образ Иисуса Христа…

Все обнаруженное в обеих могилах было аккуратно извлечено и сохранено. Могилы не были вскрыты до этого, захоронение принадлежало к христианскому типу: головой на запад и лицом на восток. Доски гробов почти полностью сгнили.

Последующий анализ подтвердил: остатки ткани в гробу Норы были от шелкового шарфика, с которым она почти не расставалась, и который был у нее на шее, когда ее хоронили. Обувь тоже не вызывала сомнений: «пуговица с надписью на немецком» была с туфли, а в селе, как нам рассказали старожилы, такие туфли носила только Нора. И все знали, что у Норы были искусственные зубы.

В отношении найденной во второй могиле иконки жительница села Вера Цанкова, русская по происхождению, утверждала, что подобные «иконки-ладанки» по русской традиции зашивали в одежду людям высокого происхождения, когда они отправлялись в дальнее путешествие, на войну или на дуэль…

Стеклянные осколки с изображением Иисуса Христа — на удивление прекрасно сохранившиеся! — были тщательно исследованы специалистами — в частности, доктором исторических наук В. Опевым из болгарского г. Калофер, выпускником московского ВУЗа, автором ряда научных публикаций и экспертом произведений искусства.

Он рассказал нам, что наиболее распространенным способом изготовления образков долгое время было печатание с помощью выгравированного на валике изображения. С появлением цветной литографии начали делать цветные образки на бумаге — быстро и дешево. Когда же в начале 20-го века появилась офсетная печать, массовые иконки стали более качественными и даже изысканными. Бумага с изображением приклеивалась к стеклу. При ее гниении получался вакуум, и цветной слой оставался на стекле. Обнаруженный в могиле Жоржа образок изготовлен именно по этой технологии, что доказывает, что он был сделан в начале двадцатого века и относится к наиболее распространенным в то время образцам…

Будем исходить из нашей версии, что Георгий Павлович Жудин на самом деле являлся сыном Николая II, поэтому, вероятно, иконку он должен был получить от родителей. Но вряд ли они подарили бы цесаревичу такую «массовую» вещицу. Напрашивается вывод, что она была вручена ему кем-то другим, наверное, после того, как он разлучился с семьей. По всей вероятности — его тетей, Елизаветой Федоровной, старшей сестрой матери, когда мальчик посетил ее в обители, где она пребывала, и где она отрезала «на память» прядь его волос…

В своей книге «Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Федоровна» автор Любовь Петровна Миллер писала, что Княгиня приобрела большое количество образков и раздавала их людям для оберега. В определенной мере, наличие такой иконки в могиле Алексея-Жоржа свидетельствует о том, что он действительно посетил тетю уже после своего побега, и она знала, что ему удалось спастись. Именно это, скорее всего, и послужило причиной последовавшего ее ареста, отправки в Екатеринбург и — убийства…

* * *

Итак, у нас не осталось никаких сомнений, что найденные в могилах в с. Габарево останки принадлежали Норе и Жоржу.

Что, в свою очередь, по нашему убеждению, к которому мы пришли после продолжительных поисков, сопоставлений, встреч с людьми, означает следующее: эти останки принадлежат спасшимся царским детям — княжне Анастасии и цесаревичу Алексею.

Наше расследование, сопровождавшееся анализом фактов, исторических материалов, произведений российских и зарубежных авторов, сбором архивных документов и опросом многочисленных свидетелей, неопровержимо, на наш взгляд, доказывают это!

Но мы не прекратили на этом свою работу по поиску дополнительных подтверждений нашей версии…

Когда в России были обнаружены останки членов царской семьи, среди которых не оказалось Алексея и Анастасии, эта сенсация широко освещалась и в болгарской прессе. На страницах газет были помещены сохранившиеся фотографии царской семьи, в том числе и наиболее известный снимок с изображением Николая II с супругой, с сидящим перед ними царевичем Алексеем и стоящими за ними дочерьми. Справа от отца — Анастасия, которой тогда было приблизительно 12–13 лет. У нее на шее, как и у сестер, — крупные белые бусы. Длинные волосы у всех девушек распущены. Однако, в отличие от сестер, у Анастасии мы видим большую челку, завитую внутрь и закрывающую часть лба.

Такая прическа характерна для всех фотографий Анастасии.

В книге частного сыщика Джона Клайера «Поиск Анастасии» есть фотография, под которой написано «Анастасия Романова». Девушке на снимке лет 15–16. На лбу у нее челка, а на шее бусы.

Сравнивая обе эти фотографии с теми, что есть у нас изображениями Элеоноры Альбертовны Крюгер — Госпожи Норы, где на одном снимке ей 35 лет, а на другом 45, мы не можем не отметить бросающееся в глаза сходство лиц. Да, у Норы нет длинных волос — были подстрижены еще при переходе границы, в молодости. Но ее неповторимая манера укладывать челку очевидна — и в 13 лет, и в 35, и в 45!

Напоминаем, что мы обратились к специалисту, профессиональному художнику Дечко Тодорову из г. Карлово.

Сравнив данные снимки, он написал нам:

«При внимательном анализе двух фотографий — Анастасии Романовой и Элеоноры Альбертовны Крюгер — можно с основанием предположить, что это снимки одного и того же лица, сделанные в разном возрасте.

Что же дает нам основание для данного утверждения?

Начнем с того, что мы видим почти одинаковый овал лица. Говоря «почти», я имею в виду, что с возрастом лицо меняется: если в молодости оно гладкое, естественно подтянутое, то с годами с обеих сторон от подбородка кожа на щеках немного отвисает, что слегка меняет очертания овала.

Принято называть глаза зеркалом души человека: с этой точки зрения с обеих фотографий на нас смотрят очень похожие, слегка удивленные глаза интеллигентного человека.

Форма носа с чуть расширенными ноздрями, как и его длина, одинакова на обоих снимках.

Расстояние от носа до верхней губы — одно и то же, а также форма самих губ очень похожа.

Видимое сходство есть в расстоянии от нижней губы до кончика подбородка. Сами губы так же очень похожи.

Прическа на двух фотографиях лишь на первый взгляд кажется другой — из-за длины волос и с учетом разницы во времени, когда были сделаны снимки: Анастасии Романовой здесь около 15–16 лет, а Элеоноре Альбертовне Крюгер — около 35 лет. Но манера причесываться в раннем возрасте, с годами входящая в устойчивую привычку, обычно не меняется в течение всей жизни. Анастасию, вероятно, причесывала гувернантка. На первой фотографии у нее длинные волосы и плотная челка. На второй фотографии мы видим подстриженные волосы, но при этом форма челки осталась неизменной.

Необходимо учитывать также многочисленные факторы, от которых зависит, какое впечатление произведет на «зрителя» лицо фотографируемого человека.

Например, на каком этапе развития находилось искусство фотографии в то время. Далее: осветление, угол фотографирования лица, настроение человека, мастерство снимающего, качество его техники и т. д. Все это важно в момент съемки. А если человека запечатлевают спустя много лет, то ко всему прочему нужно добавить и «отпечаток» его жизни.

С учетом всего вышеперечисленного, повторяю мое утверждение: на обеих фотографиях, представленных мне для анализа, с большой вероятностью изображено одно и то же лицо».

Таким образом, после данного анализа мы снова приходим к логическому выводу: поскольку Госпожа Нора — это, вероятнее всего, и есть Анастасия, то Жорж — это, должно быть, Алексей, ведь уже доказано, что они — брат и сестра.

* * *

Стараясь быть максимально объективными, мы собирали все доступные факты, касающиеся царских детей.

Не будем обходить молчанием и следующий, довольно спорный, даже скандальный, но все-таки имевший место быть…

В 2000 году, в США, на страницах газеты «Майами Геральд», было опубликовано сенсационное заявление женщины, болгарки по происхождению, по имени Любка Терзиеф (Терзиева, — прим. ред.), эмигрировавшей в 1984 году и получившей американское гражданство в 1999. Она объявила себя внучкой Анастасии, младшей дочери Николая II. Женщина утверждала, что спасшиеся от расстрела Анастасия и Алексей добрались до Болгарии. Там, якобы, Анастасия преподавала русский язык, вышла замуж и родила четверых детей, один из которых — отец Любки. Однако она, «из соображений безопасности», отказалась сообщить имена своих родственников, по ее словам оставшихся в Болгарии, и даже назвать село, где проживала «ее бабушка Анастасия»… Про Алексея она сказала, что тот умер еще в 20-е годы.

Дабы доказать свое происхождение и родство с Романовыми, Л. Терзиеф была готова на проведение генетической экспертизы, для осуществления которой она обратилась за помощью к сенатору-демократу от Северной Дакоты Кену Конраду. Корреспондентка, представлявшая Радио «Дойче Велле» в США, Лада Трифонова, подтвердила, что подобное обращение действительно подавал в канцелярию сенатора супруг Любки — Васил Терзиеф.

8 февраля 2000 года эта информация была опубликована в болгарской прессе, и буквально на следующий день ко мне обратились из Болгарского телеграфного агентства (БТА) с запросом, якобы поступившим к ним из Лондона, проверить заявление Любки Терзиеф по поводу того, что у Госпожи Норы из Габарево были дети…

На это я ответил, что результаты нашего расследования однозначно показали, что у Элеоноры Альбертовны Крюгер — Норы — был брак с Петром Алексеевым, но детей у них не было. Потом в село приехал фотограф, который сделал снимки для БТА. Нас же данная ситуация с «обращением из Лондона» навела на определенные мысли: поскольку за проверкой «сведений» Любки Терзиеф к нам обратились с вопросом о Госпоже Норе, значит, «обратившийся» считает, что она и есть Анастасия…

Далее события развивались так: 20 марта 2000 года на страницах болгарской газеты «24 часа» было напечатано опровержение заявлений Любки Терзиеф, сделанное ее матерью Стефкой Выжаровой. Женщина возмущенно писала, что все утверждения ее дочери не имеют под собой никаких оснований, что семья их родом из г. Кюстендил, где в архивах все документально подтверждено, есть сведения обо всех членах их семьи, и никто из них никогда не имел ни малейшего отношения к русскому царю! У мужа Стефки было две сестры — Лиляна и Анастасия, которые, соответственно, родились в 1912 и 1917 гг. Русская княжна Анастасия ни коим образом не могла быть их матерью, потому что сама она родилась в 1901 году! «Не в 11 же лет она родила! Наши что — за деньги все это выдумывают там у себя, в Америке?!» — негодовала Стефка. А мы можем лишь дополнить: Любка Терзиеф явно не знала даже общедоступных исторических фактов — даты расстрела царской семьи и даты рождения княжны Анастасии.

Тем не менее, мы помнили, что Любка Терзиеф не только настаивала на своем происхождении, но и требовала генетической экспертизы, хотя прекрасно знала, что никакого отношения к потомкам русского царя она не имеет, и что экспертиза это обязательно покажет.

Зачем же был предпринят этот ход?

Нам представляется, что он являлся чьей-то продуманной попыткой дискредитировать достоверность информации о реальной Госпоже Норе и ее происхождении. Ведь со временем было бы научно доказано, что Любка Терзиеф, болгарка по происхождению, в связи с которой упоминалось и имя жившей в Болгарии Норы, оказалась самозванкой, наверняка распространился бы слух, что болгарская версия о княжне Анастасии — тоже вызывает сомнения…

Но интересным кажется факт, что история «Терзиеф» — не случайна, и люди, организовавшие весь этот, по нашему мнению, «фарс», знали о нашем расследовании. Знали, что путь спасшихся царских детей привел в Болгарию. Знали, что мы весьма близки к разгадке…

Что это, если не попытка провокации?

Мы не знаем, кто стоит за этим сценарием, целящим подорвать доверие в результаты нашего расследования — и, скорее всего, не узнаем. Об этом могла бы рассказать сама Любка Терзиеф, но с тех пор от нее — ни слуху, ни духу…

* * *

Для достоверности доказательств давайте посмотрим на излагаемую нами историю глазами науки.

В настоящее время считается, что самое надежное доказательство в случаях установления родства — это проведение генетической экспертизы. То есть делается тест ДНК для подтверждения или опровержения биологического родства между людьми.

После того, как в 1991 году были вскрыты захоронения царской семьи в Екатеринбурге, прошло целых семь лет — и, наконец, в 1 июля 1998 года останки Императора Николая II, Императрицы Александры, трех их дочерей, троих слуг и доктора Боткина были захоронены в Санкт-Петербурге.

Как сообщалось в СМИ, это событие должно было широко отмечаться по всей России, и проведено со всеми полагающимися для царских особ почестями.

Этого не произошло.

Ни представители высших государственных органов России — Госдумы и правительства РФ, ни Патриарх Всея Руси Алексий II не принимали участия в церемонии, лишь в последний момент решил приехать президент России Б. Ельцин. Более того: вся Русская Православная Церковь в России и за рубежом сочла имевшиеся доказательства слишком слабыми и противоречивыми, чтобы на их основании сделать окончательное заключение, и поэтому не приняла версию о принадлежности этих останков семье Романовых.

Служба в соборе совершалась рядовыми клириками. Похороны организовали два человека — демократы Б. Немцов и его советник В. Аксючиц, а главным идеологом погребения выступил Э. С. Радзинский (все трое связаны этническим происхождением, — прим. ред.).

Императорский дом Романовых эти останки подлинными также не признал.

Итак, все это — теория, согласно которой в 1998 году в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга были захоронены останки царской семьи и её слуг.

С захоронением «екатеринбургских останков» вопрос об их принадлежности не только не был снят, но приобрёл ещё большую остроту.

Историк С. А. Беляев, бывший одним из двух членов Госкомиссии по «екатеринбургским останкам», не признавших её выводов, не исключает, что в Петропавловском соборе в 1998 году с императорскими почестями могли похоронить семью екатеринбургского купца.

Международный коллектив ученых также высказал сомнения по поводу идентификации «екатеринбургских останков» как царской семьи.

«Российская зарубежная экспертная комиссия по расследованию судьбы останков членов Российского Императорского Дома, убитых большевиками в Екатеринбурге 17 июля 1918 года» (Комиссия была создана русскими эмигрантами первой волны и их потомками в 1989 году в США, — прим. ред.) сделала следующее заявление: «Анализ ошибок ДНК исследования 1994 года, значительные нарушения судебно-медицинских процедур, несоответствия обстоятельствам дела и, наконец, несовпадение ДНК предполагаемых сестер свидетельствует против утверждения, что «екатеринбургские останки» принадлежат членам семьи Романовых».

Председатель Комиссии Петр Колтыпин-Валловский огласил это в прессе.

И все эти сомнения существуют до сих пор, несмотря на наличие многократных — уже 17 — генетических экспертиз, проведенных как в России, так и в других странах мира в лучших лабораториях. Хотя все экспертизы, по мнению специалистов, свидетельствуют о том, что данные останки действительно принадлежат царю, его жене и трем дочерям, а также трем слугам и доктору… Имеется небольшое — но на наш взгляд весьма существенное — разногласие: данные российских ученых говорят о том, что в захоронении отсутствуют останки Алексея и Марии, а данные зарубежных лабораторий указывают на Алексея и Анастасию.

Подчеркнем и еще немаловажный факт: нет ни одного стопроцентного результата экспертиз! Достоверность очень велика, приближается к 100 %, но…

В связи с этим напомним, что уже упоминавшийся нами эксперт министерства внутренних дел Великобритании доктор Питер Гилл отметил, что в судебной медицине гарантированное стопроцентное подтверждение не дается на основании только лишь генетического анализа и требует использования каких-либо еще доказательственных данных.

Таковых доказательств не было. Или — почти не было…

Тем не менее, в настоящее время анализ ДНК все-таки считается самым достоверным и современнейшим методом в науке.

Обратимся к нашему расследованию и собранным нами данным — в свете науки…

В нашем конкретном случае налицо многочисленные доказательственные данные того, что Георгий Павлович Жудин и Элеонора Альбертовна Крюгер были на самом деле детьми Николая II — Алексеем и Анастасией.

То есть, собраны все необходимые доказательства, о которых упоминал д-р Питер Гилл, кроме одного: ДНК экспертизы.

Она поставила бы точку над «i» — не только в нашей версии, но, как мы думаем, и во всей истории спасшихся царских детей.

Нам — ВСЕМ! — исключительно необходимо заполнить недостающее последнее звено в этом «ребусе»: провести генетическую экспертизу останков.

Считая своим долгом довести расследование до конца, мы обратились с письмом к доктору Гиллу. В ответ он сообщил, что готов провести экспертизу останков Норы и Жоржа… за 6160 британских лир — «на кость»…

К сожалению, это нам было непосильно!

Итак, до сих пор экспертиза не проведена и ждет своего часа…

* * *

Между тем другие люди также обращались к доктору Питеру Гиллу за экспертизой для подтверждения их родства с российским царем.

Например, в 1994 году принц Алексис д’Анжу герцог де Бурбон принц де Конде Романов-Долгорукий отослал в лабораторию образец своей крови, с целью подтверждения, что он является правнуком Николая II.

Немногим ранее, в 1993 году, вдова умершего в Канаде Эйно Таммета, Сандра Браун, утверждавшая, что ее бывший муж был цесаревичем Алексеем, по настоянию доктора Павла Иванова, работавшего с П. Гиллом, передала им два его зуба для генетической экспертизы. Потом, в 2003 году, мы сделали запрос в их лабораторию по поводу результатов этих тестов. Но ответа так и не получили…

В этой связи еще интересней кажется комментарий доктора Павла Иванова на запрос Сандры Браун, который написал ей, что эксперты были вынуждены прекратить все анализы, связанные с возможно оставшимися в живых Романовыми…

Причина неизвестна.

Неясно также, были ли они вообще возобновлены. Но по сей день нет информации о результатах анализа крови принца Алексиса и зубов Эйно Таммета…

Мы обращались и в другие лаборатории — например, во Флориду, к доктору Вильяму Мейплсу, с надеждой, что будут исследованы хранящиеся у нас останки Жоржа и Норы. Ответ не пришел вообще. Создавалось впечатление, что налицо был какой-то общий запрет темы.

Но ведь проведение генетической экспертизы и установление ДНК-идентичности Норы и Жоржа имеют огромное значение!

Во-первых, положительный результат анализа опроверг бы утверждение, что среди расстрелянных членов царской семьи были Алексей и Анастасия.

Во-вторых, такой результат ликвидировал бы все сомнения по поводу подлинности похороненных 17 июля 1998 года останков семьи Николая II.

Давайте абстрагируемся на минуту: перестанем повторять, что найденные под Екатеринбургом останки принадлежат царской семье. Скажем — просто… каким-то людям. Но их ДНК уже установлена.

У нас сохранены останки Жоржа и Норы. Не будем также утверждать, что они — царские дети. Проводится генетическая экспертиза их останков.

Ее результаты сравниваются с предыдущими, из Екатеринбурга.

И — представьте — они совпадают…

И тогда единственное объяснение факту, что две группы останков, обнаруженные за тысячи километров друг от друга и генетически доказано принадлежащие членам одной семьи, — это их общая принадлежность царской семье!

Тем более что у нас собрано достаточно других доказательств, что Нора и Жорж это — Анастасия и Алексей…

И все окончательно становится на свои места.