Беспорядок в комнате Викиной мамы, казалось, еще увеличился. Новым было то, что вместо панбархата и шелка на спинках стульев, на диване, на столе лежали хрустящие дешевенькие ситцы — пестрые и гладкие, в горошек и в клеточку. Но больше всего было пестрых — таких ярких, что рябило в глазах.
Дело в том, что в городе Сомске, в городском клубе, готовился ситцевый бал. Бал этот устраивали в подражание столичному, а кому подражали в столице — нам неизвестно. Во всяком случае, все модницы города посходили с ума. Самым роскошным считалось сшить ситцевое платье у самой дорогой портнихи — то есть у Викиной мамы. Поэтому с раннего утра уже приходили заказчицы. Бедная Теодора Ивановна в отчаянии умоляла, чтобы Викина мама, взамен ее панбархатного, только что заказанного платья, срочно сделала ей «самое простенькое ситцевенькое».
Но как могла ей это обещать Викина мама? Ведь Машенька и так сбилась с ног. У нее далее покраснели глаза, и вот уже прошла неделя, как она не прочитала ни одной книжки, ни одной страницы.
А что делал в это время Петрушка?
Подождите, нам не до него. Ведь это очень интересно: ситцевый бал и подготовка к нему. Надо же обо всем хорошенько узнать!
Не могу сказать, что Машенька и ее подружки из городского ателье не интересовались балом. Нет, они очень хотели попасть на него и повеселиться вволю. Ведь наряд для этого бала мог стоить им так дешево!
И они сшили себе самые прелестные и милые ситцевые платья — с оборками и без оборок — и, как Золушка из старой сказки, мечтали о бале.
Только Золушке ее чудесный наряд подарила за трудолюбие и скромность фея, а наши милые девушки сделали свои наряды сами.
И уверяю вас, что эти платья были ничуть не хуже феиных, тем более если вспомнить, что подарок феи был сделан из старых лохмотьев (путем прикосновения к ним волшебной палочки) и годился только до двенадцати часов ночи, а наряды наших Золушек были сшиты из прочнейших и красивейших ситцев Трехгорной мануфактуры и в них можно было плясать всю ночь, до утра, ничем не рискуя.
Одна только девушка, и притом самая милая, самая трудолюбивая и хорошенькая, не имела еще бального платья. И это была, конечно, Машенька.
Ей приходилось труднее, чем всем, — ведь она работала еще по вечерам у Викиной мамы.
Машенька не была жадной, и Викина мама платила ей совсем немного за ее нелегкий труд. Машенька была просто очень благодарная и добрая девушка и не могла забыть того, что, когда ее мать умерла в эвакуации, а отец погиб на фронте, Викина мама, их соседка по квартире, о ней позаботилась: устроила в детский дом и иногда навещала ее там и угощала конфетами.
Машенька была тогда еще такая маленькая, ей и в голову не приходило, что красивая чашка, подаренная ей Леонидом Леонидовичем и его женой в день ее рождения, была уже когда-то подарена ей маминой подругой — в тот день, когда ей исполнилось три года. Но и эту вторично подаренную ей чашку, и другие пустяковые знаки внимания Машенька помнила, была благодарна за них и старалась чем могла услужить Викиной маме.
Так вот, у Машеньки еще не было ситцевого бального платья. А бал должен был состояться через два дня. И Викину маму все еще одолевали заказчицы, и Машенька все еще работала и работала на них.
А Петрушка?
Да, теперь можно вспомнить и о Петрушке. Но куда же он девался? Дома у Машеньки его нет — она отнесла его Вике на следующий же день после того, как сшила ему новый костюм.
Но и в Викиной комнате его нет. И в комнате ее мамы тоже. Хотя, впрочем, погодите… Что это там виднеется, ярко-желтое и синее, под грудами накрахмаленного ситца? Вот и нога в большом красном башмаке, вот и острый колпачок…
Бедный Петрушка, опять о нем забыли! Но он, кажется, не унывает. Вот он как-то извернулся, когда Викина мама потянула с дивана очередной ситцевый отрез, и, свалившись на пол, спрятался за хрустящей яркой юбкой, которая самостоятельно стоит на полу. Петрушке там нравится. Во-первых, оттуда ему не так слышны до смерти надоевшие разговоры о фасонах и бале; во-вторых, эта цветастая юбка напомнила ему ширму из театра Олега и Муси, и ему кажется, что сейчас придет Муся, и завернет его вместе с ширмой, и понесет к ребятам…
И вдруг его мечта сбывается! Его завертывают вместе с яркой гремящей юбкой, и голос Викиной мамы говорит:
— Ну, Мурочка, поздравляю вас! Заранее поздравляю! Вы наверняка получите первый приз.
Видно, Викина мама почему-то назвала Мусю Мурой.
Петрушка ехал в пестрой юбке-ширме и думал, как удивится и обрадуется Муся, когда увидит его внутри. Он уже приготовился к ее радостному восклицанию и с самым довольным видом — ушки на макушке — выскочил из юбки-ширмы, как только юбку-ширму развернули и поставили на пол.
И крик действительно раздался. Но какой! Это был вопль, крик ужаса.
— Ай-яй! — визжал женский голос. — Тут какой-то чертик! Ай-яй! Помогите!
