В голове Кэтрин пронеслись мысли о ноже и фонаре, но они были в рюкзаке у нее за спиной, и о том, чтобы достать их, теперь не могло быть и речи. В фильмах она видела, как герой в такой ситуации перебрасывает нападающего через плечо или бьет назад ногой, но ничего этого она делать не умела. Да и противник ее, судя по размеру ладоней и силе бицепсов, был явно в другой весовой категории.

Однако дешево продавать свою шкуру Отважная Кэт не собиралась. Она попыталась было укусить руку, зажавшую ей рот, но даже не смогла разжать челюстей. Попробовала ударить локтем туда, где, по ее расчетам, должно было быть солнечное сплетение, но ей не удалось ни согнуть руку, ни отвести ее для удара. От злобы, досады, страха и просто от недостатка воздуха Кэтрин замычала.

— Тихо, — раздался яростный и удивительно знакомый шепот возле ее уха, — не шуми. Я тебя убивать не собираюсь… пока.

Она мгновенно обмякла. Хватка ослабла, Кэтрин нащупала ногами пол и резко обернулась.

— Джеральд?!

От удивления и облегчения она едва не вскрикнула в голос.

— Тише. И не радуйся раньше времени. У нас еще могут быть большие проблемы.

— Да, до тех мешков, в которых изумруды, докопаться будет нелегко: они наверняка в самом низу.

Кэтрин пыталась, как могла после перенесенного испуга, говорить спокойным и деловым тоном профессионала, беседующего с другим профессионалом об общей работе. О том, как она рада видеть здесь Джеральда, она сможет сказать ему потом, когда дело будет сделано и они удовлетворенно отряхнут руки. «Ну вот, можно звать твоих ребят и полицию. Кстати, я рада видеть тебя». А пока пусть видит, что она не просто бухгалтерша, а толковый агент, который подобрался уже к самой разгадке тайны.

Однако вместо того, чтобы внимать ей, Джеральд явно прислушивался к чему-то другому. Не успела Кэтрин договорить, как он снова зажал ей рот и потянул на пол, шикнув на ухо:

— Тихо! Идут!

И в самом деле, дверь в торце зала распахнулась, послышались тяжелые шаги и мужские голоса.

— Охрана, — едва слышно прошептал Джеральд. — Теперь молись, чтобы они не стали обходить весь склад.

Кэтрин осторожно выглянула из-за мешков. Охранников было двое. Она заметила у них пистолеты, дубинки и наручники. Кэтрин, и без того не на шутку перепуганная, сжалась в комок, увидев, что они направляются прямо в их с Джеральдом сторону. Перебежать или незаметно переползти куда-то отсюда было невозможно. Каждый шорох далеко разносился под гулкими сводами склада. Кэт пригнула голову и прошептала в ухо Джеральду:

— Идут прямо сюда!

Джеральд только вздохнул и приподнял брови. В самом деле, что тут можно было ответить?

Однако шаги охранников вдруг замерли, и раздался скрежет передвигаемых стульев. Кэтрин вспомнила, что в середине зала возле стены стоял стол, за которым рабочие обедали и играли в карты во время перерыва. Похоже, охранники собирались заняться тем же самым. Она решилась снова выглянуть из-за мешков — на этот раз сбоку и как можно ниже — и увидела, как один из них, водрузив на стол большую сумку, начал доставать из нее термосы и пластиковые коробки с бутербродами. Другой направился в сторону туалета, бросив через плечо:

— Ты пока обойди тут все, а я посмотрю, не спрятался ли кто вон в том закутке!

Когда он, засмеявшись собственной шутке, исчез за дверью, на которой был изображен силуэт мужчины, первый охранник вдруг повернулся лицом прямо к Кэт с Джеральдом и громко сказал:

— Ну, выходите, ребята!

Инстинктивно втянув голову в плечи, она вопросительно посмотрела на своего спутника. Лицо Джеральда было абсолютно непроницаемым. Кэтрин вспомнила, что точно таким же оно было тогда, когда она увидела его в первый раз, в дверях своей спальни. Очевидно, агент Крафтон — человек без нервов. Он был сосредоточен, подтянут и готов действовать. Кэтрин было успокоилась немного, но снова задрожала от страха, когда услышала приближающиеся шаги охранника, и под сводами склада зловеще зазвучал его голос:

— Ну, что попрятались? Я ведь знаю, что вы там! Вылезайте, не бойтесь. У меня для вас гостинец!

Агент Крафтон приложил палец к губам. Кэтрин, впрочем, и не пыталась что-нибудь говорить. Вытащив фонарь, он перехватил его так, чтобы можно было драться им, словно дубинкой. Без батареек веса в этом оружии было маловато, но все же это лучше, чем ничего. Перевалившись через Кэтрин, он закрыл ее своим телом, так что девушка ничего не могла видеть, кроме его спины в черной куртке, и застыл, готовый к прыжку. Мысли Кэтрин лихорадочно перескакивали с одного на другое: то она обдумывала способы бегства или драки с охранником, то пыталась сформулировать какие-нибудь убедительные объяснения, почему она, бухгалтер фирмы, в нерабочее время шарит среди товаров на складе, да еще в компании агента ФБР. Ни по первому, ни по второму вопросу ничего удачного в голову не пришло. Шаги охранника звучали все ближе, уже слышно было его дыхание.

— Эй, ну где вы? Вылезайте, вылезайте.

Таким голосом добродушно настроенный отец обращается к заигравшемуся ребенку. Кэтрин оцепенела от страха. Единственная ее надежда была на то, что в нужный момент Джеральд достанет свой значок агента ФБР и возьмет объяснения на себя. Ей вдруг пришло в голову, что он не объяснил, почему вдруг оказался здесь, как проник на склад и есть ли у него ордер на обыск помещения. А Джеральд, вместо того чтобы вынимать из кармана какие-либо документы, явно готовился к рукопашному бою.

И тут вдруг слева от Кэтрин раздался шорох. Секундой позже она почувствовала, как маленькие, но сильные лапы с коготками пробежали по ее руке. Мелькнула серая тень. Крыса! Кэтрин едва успела зажать сама себе рот другой рукой, чтобы не взвизгнуть. Отважная Кэт не может бояться крыс, но бедная Кэтрин Бэкстайн, и без того уже натерпевшаяся сегодня страху, не сразу вспомнила об этом.

Крыса выскочила в проход. Было слышно, как охранник опустился на корточки, — всего в каких-то полутора метрах от Кэтрин!

— Здорово, Уолли! Как поживаешь, приятель! Смотри-ка, что я тебе принес! Поешь, поешь. Вот так, молодец. Еще хочешь? На еще. А где Билли? Вот он! Иди сюда!

По проходу, подкидывая вверх горбатую спинку, бежала еще одна крыса — к счастью, на этот раз далеко от того места, где прятались Кэт и Джеральд.

Разговор охранника с крысами был прерван сердитым голосом его напарника, вышедшего из туалета:

— Кончай кормить этих тварей! Убивать их надо, а он кормит!

— Не говори так, Гарри. Они очень умные. Смотри, они уже меня узнают!

— Я в следующий раз принесу крысиный яд, вот тогда они и меня узнают!

— Ты что! Они у нас как члены семьи. Правда, ребята? Ну, ешьте, ешьте.

Поднявшись, охранник зашагал в сторону стола. Как только шаги его отдалились, Кэтрин зашептала в ухо Джеральду:

— Тут нельзя оставаться. Здесь крысы. Они разносят чуму и инфекции.

Джеральд бросил ей предостерегающий взгляд и прижал палец к губам. Но внимать голосу разума было уже выше ее сил. Она просто не могла больше находиться в этом месте. Не могла, и все. Кэтрин сделала попытку подняться, но затекшие ноги не слушались, а тут еще Джеральд одним легким движением локтя прижал ее к мешку с кофе.

— Я больше не могу, Джеральд. Мне надо выбраться отсюда! — как можно решительнее прошептала Кэтрин, но в тоне ее слышалось больше отчаяния, нежели твердой воли.

— Как ты собираешься выходить? — прошептал в ответ Джеральд.

— Проползу мимо них по соседнему проходу. Они едят и не заметят меня.

— Но там же крысы.

«Он что, издевается надо мной?» — с горечью подумала Кэтрин. Новая встреча с крысой — последнее, что она готова была вынести сегодня. День прошел бездарно и заканчивался кошмаром. Она не нашла улик, забыла купить батарейки, не пообедала и вообще с утра не держала во рту ничего, кроме двух шоколадок. Любовник, который даже не подумал заранее предупредить ее, что тоже появится этой ночью на складе, напугал Кэтрин до полусмерти. А еще по руке ее пробежала мерзкая тварь, разносчица бешенства и прочих болезней.

— Извини, я пошла, — прошептала Кэтрин, после чего двинулась в противоположную от Джеральда сторону, хотя выход находился совсем не там. Разумные решения больше не находили дороги в ее сознании, она отупела от страха и усталости и могла только злиться. Вон отсюда. Как угодно. Надоело.

В ту же секунду Джеральд, бесшумно повернувшись, схватил ее сзади чуть ниже груди и, зажав ей рот, резко потянул назад. Кэтрин с размаху шлепнулась ему на колени. Ее спина оказалась прижатой к груди Джеральда, а его спина — к мешкам с кофе.

— Расслабься, — тихо шепнул он. — Они поедят и снова пойдут делать обход. Максимум через полчаса. Понятно? Надо выждать! Потерпи, все закончится хорошо.

Кэтрин дрожала всем телом, но приступ паники уже проходил, и к ней возвращалась способность рассуждать здраво. А кроме того, находясь в объятиях Джеральда, словно в колыбели, слыша его спокойный тихий шепот, она вдруг почувствовала, что ничего страшного с ней произойти не может, пока этот сильный и смелый мужчина держит ее так. Она чувствовала, как вздымается и опускается его широкая мускулистая грудь, как ровно стучит его сердце. От дыхания Джеральда возле самого ее уха сладкие мурашки побежали по шее и дальше вниз по позвоночнику. Кэтрин замерла, боясь пошевелиться и нарушить это блаженное оцепенение.

Воспоминания о прошлой ночи не заставили себя ждать. Мысли о крысах и охранниках сменились в голове Кэтрин совсем другими. Перед глазами у нее теперь были не мешки, а обнаженный торс Джеральда в свете множества горящих свечей… Она чувствовала его сильную руку, обхватывавшую ее стан, — и это ощущение было божественным. Пусть бы эта рука все время оставалась там! Кэтрин уже не хотелось никуда ни идти, ни ползти, ни тем более бежать.

В каких-нибудь десяти метрах от нее охранники играли за столом в карты и ели сэндвичи, а кругом, возможно, шныряли крысы, но вместо ужаса Кэтрин теперь внезапно ощутила другое — горячее, необоримое желание, охватившее все ее тело. Как будто страх и напряжение, не отпускавшие ее до этого момента, вдруг преобразовались в другую энергию. Ее охватила страсть. Тело требовало движения. Кэтрин осторожно начала двигать бедрами, теснее прижимаясь к бедрам Джеральда. Умом она понимала, что это не лучшее, что можно было сделать в ситуации, в которой они находились, но справиться с собой уже не могла. Сила, более могучая, чем воля или разум, управляла ею.

Рука Джеральда напряглась. Ритм его дыхания сделался чаще, и она почувствовала под собой, что рельеф поверхности его джинсов ощутимо изменился.

— Что ты… задумала… Кэт?

Шепот звучал уже не ровно и успокаивающе, а хрипло и прерывисто, выдавая перемену, произошедшую за эту минуту с Джеральдом.

Поскольку второй рукой он все еще зажимал Кэтрин рот, она не могла ответить ему, да и не хотела. Гораздо убедительнее был язык ее телодвижений. Что может быть красноречивее женских ягодиц, прижимающихся к напрягшемуся естеству мужчины?

Не могло быть сомнений в том, что тело Джеральда откликнется на призыв, обращенный к нему ее телом. Кэтрин почувствовала, как он захватил губами мочку ее уха и стал покусывать, а потом водить по ней кончиком языка. Потом его губы перешли на затылок Кэт, покрывая его поцелуями, от которых сладостная дрожь пробегала вдоль позвоночника. Мускулистая рука поднялась выше и, скользнув под черный жакет, добралась до ее груди.

Руки Кэтрин гладили его бедра снаружи, поднимаясь к пояснице. Возбуждение, охватившее ее, достигло предела, когда, чуть приподнявшись, она провела рукой по упругому горячему бугру, вздувшемуся на джинсах агента Крафтона, и застонала — сперва еле слышно, потом громче.

— Тс-с! Тихо, — хрипло выдохнул он.

Правая рука Джеральда крепче зажала ей рот, но левая начала вытворять такие восхитительные вещи с ее соском, что Кэтрин захотелось не стонать, а громко кричать от наслаждения. И запрет только усиливал это желание.

Если бы Джеральд действовал не одной рукой, а двумя, Кэт точно уже давно кричала бы в полный голос. Его правая рука была такой умелой! Можно сказать, талантливой! А сейчас, зажимая ей рот, его ладонь выполняла чуждые ей функции. На теле Кэтрин было еще много мест, где присутствие его ладони требовалось сейчас куда более неотложно…

Кэтрин стала дергать головой вверх и вниз. Джеральд, наконец, убрал ладонь с ее рта, зубами стянул перчатку и тут же поместил руку туда, где было жарче всего. Сделать это было легко, поскольку Кэтрин развела колени в стороны и ее короткая юбка поднялась к самой талии. Рука его прошлась по внутренней стороне бедра и, дойдя до точки кипения, остановилась, словно в нерешительности.

— Ненавижу колготки, — с досадой прошептал Джеральд и убрал руку. Не успела Кэтрин продемонстрировать ему всю меру своего разочарования, как он достал что-то из кармана. Скосив глаза вниз, она похолодела от ужаса: это был перочинный нож.

— Что ты…

— Тс-с-с.

Джеральд быстрым и ловким движением бесшумно раскрыл лезвие. Затаив дыхание, Кэтрин закрыла глаза и секунду спустя почувствовала, как прохладный воздух хлынул через разрез, сделанный Джеральдом в капроне.

Дуновение воздуха было холодным, но остудить пыл Кэтрин оно не могло. Она еще никогда не чувствовала себя такой разгоряченной. Желание, бесстыдное, неистовое, охватило ее, как лихорадка. Она страстно, жгуче желала принять в себя Джеральда. Краешком сознания, еще не замутненным безумной страстью, Кэтрин понимала, что это лихорадочное возбуждение отчасти было вызвано опасностью. Риск придавал игре пряный, острый аромат.

Кэтрин пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть, когда пальцы Джеральда проникли сквозь прорезь ее бывших колготок.

— Вот это мне нравится, — прошептал он, отодвигая пальцем полоску уже совершенно мокрого шелка. Кэтрин почувствовала, как его пальцы скользят вверх. Она не ожидала, что возбуждение может стать еще сильнее, но от его прикосновения ее словно подбросила к небу горячая волна. А потом Джеральд вдруг снова зажал ей рот и, прежде чем она догадалась, зачем он это делает, резко и глубоко погрузил в нее указательный и средний пальцы другой руки, сложенные вместе. Потом вынул их почти полностью и погрузил снова, на этот раз чуть медленнее, зато разведя их немного, так что они сильнее надавили на стенки ее свода.

От первого движения в глазах у Кэтрин потемнело, и если бы не рука Джеральда, зажимавшая ей рот, она точно вскрикнула бы. С каждым следующим его проникновением она впивалась пальцами в его бедра все сильнее и сильнее, стараясь удержаться, в то время как все ее тело стремилось то ли взлететь, то ли, наоборот, провалиться в сладкую бездну. И, наконец, внутри ее взорвалось множество фейерверков. Все вокруг исчезло для Кэтрин. Несколько минут она была одна в сияющем море наслаждения, сладкие молнии пронизывали ее, она плыла, невесомая и абсолютно счастливая.

Когда она снова спустилась на землю, она ясно почувствовала, что это еще не все. Этого было мало! Джеральд не утолил ее голода, а только дал ей понять, насколько она была голодна.

Кэтрин перевернулась и встала коленями на пол. Дрожащими от нетерпения пальцами она стала нащупывать застежку молнии на джинсах Джеральда. Не сразу, но нашла и стала потихоньку тянуть ее вниз. Это было упоительно, и через несколько секунд Джеральд уже пожирал глазами ее лицо и руки, с благоговением обхватившие твердую горячую плоть, вырвавшуюся наружу. Кэт наслаждалась ощущением силы и желания, распиравших решительного повстанца. Ей до боли хотелось сейчас же, немедленно принять его в себя. Она не могла понять, что ее удерживает. И тут Джеральд, словно прочтя ее мысли, прошептал:

— В левом кармане…

Предусмотрительность агента Крафтона уже давно ее не удивляла. Этот человек был экипирован на все случаи жизни. Он бы наверняка и батарейки не забыл вставить в фонарь… Вытаскивая презерватив из кармана джинсов, она бросила взгляд на запястье его левой руки. Так она и думала: стрелки и цифры на часах светятся. Кэт улыбнулась. Истолковав ее улыбку по-своему, Джеральд шепнул:

— Я собирался сегодня ночью прийти к тебе.

Отметив с удовлетворением, что этот мужчина, прежде только командовавший или требовавший отчета, теперь вдруг чувствует себя обязанным объясняться перед ней по поводу того, откуда у него в кармане презерватив, Кэт снова улыбнулась. Блаженная улыбка не покидала ее лица, пока она аккуратно облачала воинственного повстанца в прозрачный латекс и когда затем, приподнявшись и помогая себе рукой, опустилась на него, приняв в свое влажное и жаркое лоно его напор.

Она смотрела Джеральду в лицо. Оно было напряжено, челюсти крепко сжаты, глаза полуприкрыты. Ему, похоже, с трудом удалось сохранить над собой контроль и не закричать. Кэтрин приложила свою ладонь к его губам, а другой рукой взяла его ладонь и приложила к своим. После этого она начала совершать медленные движения вниз, а потом вверх, наслаждаясь каждым миллиметром. Все глубже, глубже… Не быстро, не быстро… Она сама задавала темп и старалась двигаться помедленнее — отчасти для того, чтобы не производить шума, отчасти — чтобы растянуть удовольствие. Но главная причина, как она призналась себе, состояла в том, что ей очень нравилось видеть беспомощное выражение в глазах мужчины, лежащего под ней. На лбу его выступили бисеринки пота. Дыхание стало тяжелее, ноздри раздувались. Втягивая воздух во время каждого глубокого вдоха, Кэтрин ощущала запахи кофе, пыли, цемента, кожи и сока собственного желания, который она сейчас источала в изобилии. Эта терпкая смесь возбуждала еще сильнее. Наконец Кэт почувствовала, что до пика осталось совсем чуть-чуть, и крепче прижала ладонь к губам Джеральда, сигнализируя, что и он должен сделать то же самое. Их вытянутые навстречу друг другу руки напряглись, а глаза неотрывно смотрели в глаза, говоря все то, чего они не могли сейчас произнести вслух. Кэт ускорила движение бедер, и, наконец, сжав коленями бока Джеральда, упала головой ему на плечо, содрогаясь в сладостных волнах. Секундой позже достиг пика и он. Его тело вдруг выгнулось в напряженную дугу под нею и разом обмякло, резко опустившись на пол.

Они уже не думали о том, что их могут услышать. Впрочем, охранники были поглощены собственным разговором и игрой в карты.

— Бито! Понял? — ревел Гарри.

— Ну, сегодня тебе одному везет, — добродушно отзывался любитель крыс.

— Неправда, — прошептал Джеральд, когда Кэт потихоньку убрала руку с его губ, — сегодня везет мне.

Ей так хотелось обнять его, покрыть тело Джеральда поцелуями, слушать слова любви из его уст, а потом блаженно заснуть, положив голову на его могучую грудь… Но, учитывая обстоятельства, она заставила себя ограничиться долгим-долгим поцелуем в губы. Джеральд отвечал ей, но что-то подсказывало Кэтрин, что он не всей душой предавался этому занятию. Что-то его отвлекало.

— В чем дело? — спросила она сонным шепотом, который в других обстоятельствах заставлял Джеральда сходить с ума от нежности.

— Не хотелось бы, чтоб меня застукали с голой задницей, — пробормотал он в ответ, приподнимая Кэтрин, чтобы поправить на себе одежду.

— Это верно.

Она тоже застегнула блузку и опустила юбку, насколько смогла, но разрез, сделанный Джеральдом на ее колготках, превратился в огромную дыру, которую было никак не скрыть. Прохладный воздух холодил влажную кожу. Кэтрин села рядом с Джеральдом, прислонившись спиной к мешкам, взяла его ладонь и положила себе между сдвинутыми бедрами. Теперь ей было тепло и очень, очень приятно. Она в блаженстве закрыла глаза, прижалась к его плечу и почти не думала ни об охранниках, ни о том, где сейчас находятся Уолли и Билли, и есть ли тут другие крысы… А если и думала, то мысли эти нисколько ее не беспокоили, потому что рядом был Джеральд, самый прекрасный, самый сильный и отважный мужчина на свете, с которым ничто не страшно…

Джеральд сидел, откинув голову назад. Затылком он ощущал грубую мешковину, а рукой и бедром — теплую и мягкую кожу возмутительницы его спокойствия. Джеральд боялся пошевелиться. И не только оттого, что их могут услышать. Его сердце было переполнено незнакомыми ему до этого момента чувствами.

Охранники начали партию в покер. Причем, кажется, уже не первую. Пленники сидели в своем убежище и терпеливо ждали окончания игры.

Сколько она еще будет продолжаться? И Кэтрин, и Джеральд думали об этом, но с разным настроением. Она, забыв и страх, и голод, готова была целую вечность сидеть вот так, рядом с ним. Ему же постепенно становилось жестко, холодно, и вообще хотелось оказаться где-нибудь в другом месте. «Например, в спальне у нее дома. Или у меня. Нет, лучше у нее. Там такая большая, широкая, удобная постель! С ней не сравнится моя холостяцкая койка. Надо будет перестроить второй этаж, сломать стену и расширить спальню, чтобы туда поместилась кровать побольше…» Такими мыслями Джеральд разгонял тоску, и постепенно планы его становились все более и более грандиозными. В какой-то момент, забыв все, что он говорил Кэтрин о требованиях строжайшей конспирации, которые не позволяли им видеться на его территории, он даже подумал о том, чтобы пригласить соседку к себе на ужин (свечи, бутылка хорошего французского вина), а потом… Сколько всего еще можно испытать вместе! У этой дикой женщины больше фантазии и дерзости, чем у всех авторов ее идиотского журнала, вместе взятых!

Кэтрин думала о том, как прекрасно, что в ее жизни появился Джеральд. Она думала о том, что они только что делали, и о том, как ей хотелось сделать то же самое снова, пусть не тут, а дома, в кровати… У нее дома или у него… Интересно было бы посмотреть на его кровать… Потом все куда-то поплыло, образы спальни причудливо перетекали один в другой, и Кэт заснула.

Вдруг оба вздрогнули. Что это было? Как будто хлопнула дверь. Прислушавшись, они переглянулись. Голосов охранников не было слышно. Стало быть, ушли.

Джеральд медленно отстранился от встрепенувшейся Кэтрин и высунул голову.

— Пора, — сказал он.

Кэтрин хлопала глазами, силясь понять, где она находится. Через несколько секунд картины минувшей ночи стали всплывать у нее в сознании, и она спросила себя, что это было: диковинная смесь кошмара с эротическим сном или сама ее жизнь, какой она стала теперь? Холод цемента и бурчание в желудке немедленно убедили ее в последнем. Джеральд протянул руку, помогая ей подняться.

— Господи, как я могла тут заснуть? — проговорила Кэтрин.

— Да, ты проспала, как младенец, почти сорок минут. Хорошо, что ты не храпишь.

— Они ушли?

— Делают очередной обход. Пойдем, у нас мало времени. — Он потянул ее за собой.

— Ты куда? Выход там. — Кэтрин указала рукой в сторону двери, через которую она входила на склад и через которую вышли охранники. Джеральд ответил ей взглядом, который совершенно недвусмысленно говорил: «Молчи, я лучше знаю». Вслух он, однако, ничего не сказал, а просто двинулся неслышным пружинистым шагом в противоположную сторону. Кэтрин устремилась за ним.

Оказалось, что в углу имеется еще одна дверь — очевидно, пожарный выход. Его Кэтрин раньше не замечала. Загородив собой панель кодового замка, так что Кэтрин не могла видеть его рук, Джеральд нажал на какие-то кнопки — и в следующую минуту дверь с легким щелчком отворилась. Никакой сирены, никаких мигающих лампочек сигнализации. Кэт, впрочем, почти не удивилась этому, вспомнив о том, что недавно он так же беспрепятственно проник в ее дом, где тоже была сигнализация.

Холодный бриз налетел на них, когда они, тихонько прикрыв за собой дверь (Джеральд потом еще немного поколдовал с замком снаружи), оказались на улице. Это была та сторона склада, которая выходила на задний двор. Справа располагалась пристань, и невидимая в темноте вода шлепала по причалу и по борту пришедшего из Колумбии сухогруза. Вдохнув морской воздух, Кэтрин с облегчением сказала:

— Ну, вот и выбрались. Слава Богу!

Они куда-то пошли, стараясь держаться в тени. Ей казалось, что все уже позади, а они просто гуляют. Вдвоем, ночью…

Но вскоре Кэтрин увидела прямо перед собой то, что, как оказалось, было целью их прогулки: сетчатый забор высотой метров в пять, не меньше. В этом месте наверху почему-то не было колючей проволоки. Нет, ей его никак не одолеть. Напрасно Джеральд ее сюда привел. Кэтрин снова охватила паника. Позади кишит крысами и охранниками ледяной склад, а перед ней — непреодолимая высота проволочного заграждения.

— Джеральд… — пролепетала она, надеясь, что он что-нибудь придумает. — Я… я боюсь высоты.

В ответ он только развел руками и, как ей показалось, с преступной беспечностью произнес:

— Ну что ж поделаешь?

Видя, что его спутница не двигается с места, Джеральд поторопил:

— Давай скорее. Я за тобой. — И сделал приглашающий жест рукой.

Возможно, Отважная Кэт в минуту бесстрашия и смогла бы заставить себя перелезть через такой забор. Но сейчас дело было не только в ее боязни высоты. Она ни за что не хотела признаться, что… стесняется. Да, да! Лезть через забор, когда на нее смотрят? Лезть через забор — в юбке?!

— Я не могу, — уперлась Кэтрин. — Я же тебе сказала! Я боюсь высоты…

— Ты знаешь другой способ выбраться отсюда?

— Эээ… — Она лихорадочно соображала, какие еще есть возможности. «Кидаться с причала в грязную, холодную воду и плыть в одежде? Это не стометровка в бассейне. Такое может выдержать Джеральд, но не я. Да и он, наверное, не случайно выбрал не водный маршрут. И все же: что страшнее — высота или глубина?» Агент Крафтон не дал ей погрузиться в размышления над этим мировоззренческим вопросом, а принялся подталкивать Кэтрин в направлении забора.

— Давай, давай. Не то нас засекут охранники. Они могут заглянуть сюда в любую минуту.

Это могло быть правдой, а могло быть и просто уловкой, чтобы заставить ее сдвинуться с места. Но в любом случае это не сработало. Кэтрин задрожала и припала к груди Джеральда.

— Нет, Джеральд, нет. Пойми, я не могу.

Добавив одну стотысячную грамма нежности в свой тон, он взял Кэт за плечи, заглянул ей в глаза и произнес:

— Давай. Ты же смелая. Ты сможешь, — и добавил: — Я помогу.

Последние два слова решили все. Кэтрин дрожащими руками взялась за проволоку, вставила ногу в ячейку. Две могучие руки обхватили Кэтрин за бедра (она знала, что они способны делать это куда нежнее, чем сейчас) и подняли ее над землей на полметра. Ничего не оставалось, кроме как вставить вторую ногу в ячейку сетки и начать двигаться вверх. Джеральд поначалу подсаживал ее, но потом Кэтрин уже забралась так высоко, что он не мог до нее дотянуться. И тут началось самое страшное.

Она и в детстве не умела лазить по заборам. Отец ее не учил, мать этого тем более не одобряла, да и вообще в их районе не было высоких заборов. С возрастом ловкости у Кэтрин не прибавилось. Поэтому каждый сантиметр давался ей теперь с тройным усилием: надо было цепляться за холодную сетку, то и дело защемлявшую кожу на пальцах, и подтягивать себя вверх; надо было бороться со страхом высоты; и надо было победить еще одно — странное, необъяснимое, иррациональное, но необычайно сильно сковывавшее ее чувство. Чувство чудовищной неловкости из-за того, что она в юбке. Кэт пыталась убедить себя, что глупо стесняться человека, который уже неоднократно видел все, что можно было у нее увидеть, в самых разных ракурсах и при самом разном освещении, но поделать с собой ничего не могла. И замерла, распластавшись по сетке, как ящерица, почуявшая опасность.

— Джеральд, я не могу, — решилась она. — Я… я в юбке… не могу.

— Хочешь снять ее? — оживился тот, в ком она искала понимания и защиты.

«Да у него нет ни капли такта или сочувствия! Сам-то, небось, не хотел, чтобы его поймали со спущенными штанами, а мне предлагает висеть на заборе без юбки, в разодранных на самом интересном месте колготках!» Она уже приготовилась повернуть лицо к бессердечному обидчику и обрушить на него поток горьких упреков, как вдруг услышала его голос совсем рядом с собой:

— Не смотри вниз. Лезь вверх. У тебя прекрасно получается. Я рядом.

Его голова теперь находилась всего в нескольких сантиметрах от лодыжки Кэтрин. Она вздохнула с некоторым облегчением, решив пока отложить обсуждение нравственного облика агента ФБР, и вернулась к прерванному занятию — просовывать руки и ноги в узкие ячейки проволоки. Двигаться приходилось медленно, и она чувствовала ночной холод, забиравшийся под одежду. И вот она уже добралась до самого верха. Теперь предстояло перебраться на другую сторону сетки и двигаться вниз. Но как? Она посмотрела вниз, ища совета у Джеральда.

И в этот миг ее страх высоты улетучился. Он уступил место совсем другому чувству. Изумлению. Нет, возмущению! Даже не так. Кэтрин была по-тря-се-на! Джеральд смотрел на нее снизу вверх. И взгляд его был направлен прямо под юбку! На его лице, насколько можно было различить в полумраке, играла довольная ухмылка.

— Что это ты делаешь?! — вскипела Кэтрин, с трудом удерживаясь, чтобы не вцепиться ему в волосы.

— Наслаждаюсь видом! — Голос у этого негодяя тоже был довольный.

— Вместо того чтобы помочь, ты пялишься мне под юбку?!! Прекрати сейчас же, нахал!

Ответом ей был приглушенный смешок. Потом, чуть серьезнее, Джеральд предупредил:

— Если ты еще пару минут так проторчишь наверху, посмотреть сбегутся еще несколько человек.

— А что мне делать? — жалобно простонала Кэтрин, еще более беспомощная, чем могли себе вообразить эксперты журнала «Сад удовольствий».

— Перенеси одну ногу на другую сторону, обопрись ею там как следует и переноси вторую, — посоветовал Джеральд, поймав ее полный ужаса взгляд. — Я не смотрю. Не думай ни о чем, просто перешагивай. И не гляди вниз.

Совсем не глядеть вниз было трудно, даже просто невозможно. Поэтому Кэтрин выбрала компромиссный вариант: она уцепилась взглядом за Джеральда. Он смотрел ей в глаза, и это ее успокаивало. После нескольких неудачных попыток Кэтрин, наконец, перебралась на другую сторону забора.

— Теперь спускайся точно так же, как поднималась.

Она последовала его указаниям. В какой-то момент они встретились, как два вагончика фуникулера на склоне горы: один по пути вверх, другой — вниз. В это короткое мгновение Джеральд ухитрился чмокнуть ее сквозь ячейку крупной сетки, и Кэтрин вдруг стало ясно, что все будет хорошо, она доберется до земли целой и невредимой. Даже если это будет еще очень не скоро.

Спускаться оказалось труднее, чем лезть вверх. Нога все время соскакивала, руки дрожали. Кэт трижды чуть не сорвалась. Джеральд, легко перекинув свое тело на другую сторону забора, стал быстро и ловко, как паук, спускаться по диагонали, так что обогнал ее и, оказавшись на земле, протянул Кэтрин руки. Зажмурившись, она соскользнула в его объятия. Она едва могла стоять без посторонней помощи. Ноги подкашивались, тошнота подступала к горлу, ей было ужасно холодно. Страх, усталость и напряжение прошедшей ночи навалились на нее с новой силой. Сняв с себя кожаную куртку, Джеральд накинул ее Кэтрин на плечи.

— Ну, все. Теперь домой.