О СПОСОБНОСТИ ПОМНИТЬ

Μνημονευτικον есть причина и источник памяти и воспоминания. Память, по определению Оригена, есть представление (φαντασία), оставленное каким–либо чувством, проявляющимся в деятельности, а по определению Платона — сохранение воспринятого и чувством, и мышлением. В самом деле, душа воспринимает чувственное через посредство органов внешних чувств и (таким образом) возникает мнение, а умопостигаемое — через посредство ума и образуется понятие. И таким образом, всякий раз, как она сохраняет образы (τύπους) и того, о чем составила мнение, и того, что постигла мышлением, говорится, что она помнит. Но здесь Платон говорит, по–видимому, не о мышлении (созерцании) в собственном смысле, а о размышлении. Действительное, чувственное удерживается в памяти само по себе, а мыслимое — по ассоциации (с ним), так как память о том, что мыслится (των διανοητών), возникает из предшествующего представления; собственно же умопостигаемое (τα κυρίως νοητά) мы помним тогда, если что изучили или узнали; о сущности же этого памяти мы не имеем, потому что восприятие умопостигаемого возникает не из предшествующего представления, но из научения или прирожденного знания. Если же словом «помнить» мы обозначаем то, что прежде видели или слышали, или узнали другим каким–либо образом, а прежнее относится к прошедшему времени, то очевидно, что памяти подлежит бывшее и исчезнувшее, соединенное (смежное) во времени. Хотя память касается отсутствующего, но, конечно, не вызывается отсутствующим.

Воспоминание бывает тогда, когда память прерывается забвением. Воспоминание есть восстановление ослабевшей памяти. А происходит это ослабление вследствие забвения; забвение же есть утрата памяти, но или навсегда, или на время; в последнем случае и бывает воспоминание. Есть еще другой род воспоминания, относящегося не к забвению знаний, приобретенных посредством внешних чувств и мышления, но к прирожденным понятиям (φυσικών εννοιών). Врожденными же мы называем те понятия, которые присущи всем без научения (от природы), как, например, идея бытия Божия. Такое воспоминание Платон называет воспоминанием идей. А что такое идея, об этом мы скажем впоследствии.

Итак, способность представления передает мыслительной способности восприятия внешних чувств; способность же мышления, или рассудок, приняв и обсудив это, отсылает способности памяти. Органом последней служит задний желудочек головного мозга, который называют еще мозжечком, и находящаяся в нем (т. е. в мозгу) «психическая пневма».

А так как мы признали началом и корнями ощущений передние желудочки головного мозга, способности мышления — средний (желудочек), а памяти — задний, то необходимо доказать, что это действительно так, чтобы не казалось, что мы без всякого разумного основания верим сказанному. Наиболее достаточное доказательство этого заимствуется из самой деятельности частей (мозга). Действительно, если каким–либо образом повреждаются передние желудочки головного мозга, то затрудняется деятельность внешних чувств, но способность мышления еще остается неповрежденной; когда же страдает один только средний желудочек — нарушается правильность мышления, а органы чувств сохраняют свои природные ощущение. Если же страдают и передние, и средний желудочки, то расстраивается рассудок вместе с внешними чувствами. А когда страдает мозжечок, то исчезает только память, тогда как деятельность внешних чувств и мышления нисколько не повреждается. Если же вместе с передними желудочками страдают от чего–либо и средний, и задний, то одновременно расстраиваются и ощущения, и рассудок, и память, причем, и все живое существо подвергается опасности погибнуть. Это бывает очевидно при многоразличных болезнях и припадках, особенно же при сумасшествии. Действительно, некоторые из страдающих этой болезнью, при расстройстве одной только мыслительной способности, вполне сохраняют внешние чувства. Таким именно Гален изображает одного сумасшедшего, который — во время работы у него некоего шерстоделателя (ткача) — встал и, схватив стеклянные сосуды, стремительно приблизился к окнам и спросил присутствующих, называя каждый сосуд по имени, не желают ли они, чтобы сосуды были брошены вниз; когда же присутствующие изъявили свое согласие, он, прежде всего, бросил поодиночке все сосуды, а затем спросил присутствующих — не желают ли они, чтобы был брошен и ткач; когда же те, приняв это за детскую шутку, сказали на этом основании, что желают, он, схватив ткача, бросил его сверху вниз. Этот сумасшедший был здоров внешними чувствами: ведь он знал (различал), что вот это — сосуды, а то — ткач, но рассудок у него был расстроен. Иные же увлекаются пустым представлением (призраком), думая, что видят то, чего на самом деле не видят, тогда как об остальном рассуждают здраво: у них бывают повреждены только передние желудочки (мозга), в то время как средний остается здоровым. Вообще, теми страданиями, каким подвергается каждый член (орган), затрудняются его функции; живое существо становится неспособным к той именно деятельности, исполнять которую от природы предназначен страдающий член, как, например, боль ноги препятствует нам гулять, потому что эту деятельность исполняет нога.