Озеро розоватого света медленно разливалось из-за вершин горного хребта, заполняя собою небо, побеждая тьму. Звезды гасли, словно сдаваясь. Настало холодное утро. Туман накрыл низину плотной молочной пеленой. Я едва различала тусклые огни фонарей и силуэты мужчин, копающих невдалеке глубокие ямы. Где-то кричала птица пронзительно и настойчиво, и я все ждала, когда она замолчит, потому что ее надрывный крик мешал мне сосредоточиться. Но когда птица все же замолчала, в моей голове по-прежнему стелился тягучий глухой туман, как сейчас в этой низине. Мысли были вязкими, неповоротливыми и абсолютно бессвязными.

Я сидела у костра, закутавшись в одеяло, которое нисколько не согревало меня. Я содрогалась от стужи, бушующей во мне ледяными порывами горя. Из какой-то уцелевшей палатки доносился плач Вики, не прекращающийся всю ночь. Мои слезы катились по щекам, то высыхая, то появляясь вновь. Уже совсем рассвело, и снова закричала птица.

Кто-то неслышно подошел ко мне, заботливо накинул на плечи теплую охотничью куртку и присел рядом. По белокожей руке с изумрудным перстнем на пальце я определила, что это был Сен-Жермен.

— Мы похороним погибших здесь, — тихо сказал он. — Это их территория.

Я вытерла слезы и мотнула головой:

— Влад из Новосибирска. Там его коллеги и друзья. Его территория там.

Сен-Жермен погладил меня по голове и обнял одной рукой.

— Эмма, когда-то эльфы избрали эти земли для жизни, пусть же останутся здесь и после смерти.

Туман в голове мешал понять, о чем он говорит.

— Какие эльфы?

Сен-Жермен ласково посмотрел на меня.

— Влад и его друзья.

Я судорожно глотнула.

— К-кто?..

Северный король крепче обнял меня.

— Твой дядя ничего не сказал тебе?

— О чем?

— Они были из восточных эльфов, из тех, кто давным-давно, потеряв свою королеву, отбился от нашего народа. После коронации Ренард решил вновь объединить восточное сообщество. Наши посланники разыскали здешних эльфов, и вот теперь мы приехали сюда, чтобы вновь воссоединиться. В этой стране эльфов осталось немного, и эрфы мечтают истребить последних из них. Каким-то образом эрфам стало известно о нашей встрече здесь, но мы приехали не одни, а со своими воинами, поэтому сегодня победа осталась за нами. Влад показал себя храбрым воином, он был одним из лучших представителей нашей расы. Мне жаль, Эмма. — Сен-Жермен поднялся. — Надо позвать всех, пора прощаться.

Я, все еще пытаясь постичь невероятный смысл его слов, неловко поднялась и двинулась за ним.

Мы потеряли семерых эльфов. Их тела, обернутые походными плащами, по очереди опускали в мерзлую землю. Туда же уложили их оружие — луки, арбалеты и стрелы, которые еще совсем недавно я считала лишь милым развлечением.

Я стояла у самого края могилы и, глотая слезы, смотрела только на одно тело. Седьмое по счету. В плаще, который я почистила перед походом. Прощай, Влад. Успела ли я сказать, как привязалась к тебе и полюбила тебя? Нет. Я была слишком занята своими переживаниями, чтобы найти время на это. Но я хочу верить, что ты слышишь мои мысли. Я люблю тебя, дядя. Как и обещала, я всегда буду помнить о тебе.

Я вздрогнула, когда Сен-Жермен взял меня под руку. Викторию поддерживали сразу двое эльфов. Могилу засыпали, и Ренард произнес какие-то заклинания на красивом языке, похожем на музыку. Поверженных уртов и дохлых псов свалили в одну кучу и подожгли.

Пока эльфы разбирали оставшиеся палатки, я сидела на обугленном бревне и задумчиво смотрела на угасающий костер. Рядом молчала Вика. Один из друзей Влада, подойдя, сел между нами.

— Скоро поедем, — тихо сообщил он. — Король Сен-Жермен сказал, что ты все знаешь о нас, Эмма.

Я кивнула, не сводя взгляда с догорающих углей, и тихо спросила:

— У Влада осталась семья?

— Ты единственный родной ему…человек, Эмма.

— Это-то ему во мне и не нравилось, — снова горестно кивнула я.

— Историю не перепишешь, — вздохнул эльф. — Я дружил с Владом не один десяток лет и знаю, какой трагедией стала для него смерть сестры. А ты была свидетельством и напоминанием случившегося. Поэтому он не хотел встречаться с тобой и злился, узнав, что ты едешь сюда. Но потом все изменилось. Мы все видели, с каким теплом и заботой он говорил о тебе. Если Влад кого и винил в смерти Лады, то не тебя. Любовь к твоему отцу сделала ее смертной.

— А папа знал?..

Эльф покачал головой:

— Нет, Эмма, твой отец так и не узнал, кем была его жена, и какую жертву принесла она во имя любви. Эльф не может родить человеку ребенка, не умерев при этом, поэтому человеческая жизнь Лады оборвалась очень быстро. Влад был вне себя от горя.

— Если бы папе все рассказали, я уверена, что он не стал бы связываться с мамой. Как бы он ни любил ее, он бы ушел.

— История не знает сослагательного наклонения, — повторил эльф фразу, когда-то сказанную Арделлом. — Все случилось так, как случилось, и в этом никто не виноват. Думаю, даже Влад понимал это.

Я сдавленно молчала, в горле стоял горький ком. Сидящая рядом Вика снова всхлипнула, эльф обнял ее и что-то прошептал ей на ухо.

— Вика, ты все про них знала? — спросила я, обернувшись к ней.

Женщина вытерла слезы и ответила охрипшим от рыданий голосом:

— Местные жители многое знают об эльфах. Я с самого детства слышала предания и легенды о них, поэтому быстро разгадала тайну Влада. Долгие годы я была его верной подругой. Всего лишь подругой… Боже мой! Влад! — Вика опять заплакала, уронив голову на плечо эльфу.

Я подняла с земли корявые сучья и бросила их на мерцающие угли. Мне хотелось, чтобы костер, разведенный вчера эльфами, возможно даже Владом, снова ожил и ярко запылал…

Скоро от лагеря и ночной схватки не осталось никаких следов. Мы расселись по машинам и выехали в Джазатор.

В селе мы не задержались. Я быстро собрала вещи и закрыла наш маленький домик. Многие из тех, кто был вчера в лагере сегодня уезжали в Кош-Агач. Ренард и Сен-Жермен в сопровождении своих сородичей намеревались без промедления добраться до Барнаула, оттуда вылететь в Москву, а затем — во Францию. Они арендовали автобус и на исходе дня мы покинули Кош-Агач. По приглашению правителей я отправилась вместе с ними до Алтайской столицы. Мне ничего больше не оставалось, как вернуться домой.

Ренард больше не проявлял холодности по отношению ко мне, было видно, что он искренне сочувствует моей утрате. В автобусе Сен-Жермен пригласил меня сесть рядом с собою. Мне очень хотелось спросить его об Арделле, но я не решалась, боясь, что король не поймет. Но, даже не зная русского языка, Сен-Жермен смог уловить суть моих мыслей и неожиданно сказал:

— Я видел Арделла около двух недель назад. Он совершенно вымотался, разыскивая тебя.

— Знаю, — тихо ответила я. — Я старательно пряталась все это время.…Но, Сен-Жермен, я больше не знаю, как мне существовать дальше. Я не могу жить, постоянно скрываясь. Я устала, у меня не осталось средств, вот-вот начнется учеба, папа постоянно требует объяснений…. Мне придется вернуться домой, и я даже не представляю, что будет, если Арделл снова приедет туда. Я не смогу объясниться с ним, не умерев при этом. Я серьезно, Сен-Жермен! Подскажи, что мне делать, помоги мне, пожалуйста! Я не могу справиться с этим в одиночку.

Сен-Жермен внимательно посмотрел на меня и вдруг сказал:

— Ты должна ехать с нами.

Я удивленно распахнула глаза.

— Куда? Зачем? — Что у него за странные шутки?!

— Тебе надо поговорить с Элен. Она лучше объяснит. И что-нибудь обязательно придумает!

— Но там я могу встретиться с…

— Арделла там нет.

— Но…

— О деньгах тоже не беспокойся. У тебя с собою все документы?

— Да, но…

— Что «но»? Ты ведь просила помощи? Так поехали!

— Хорошо, — все еще сомневаясь, согласилась я. — Если Элен что-то сможет придумать…

— Вот и отлично! — перебил меня Сен-Жермен. — Там все и решим. А теперь давай почитаем.

— Что почитаем? — не поняла я.

— В Джазаторе, пока ты собирала вещи, один из друзей Влада дал мне рукопись с историей восточного народа. Я спешу поскорее изучить ее. Думаю, тебе это тоже будет интересно. Ведь будет?

— Конечно, — кивнула я, глядя, как Сен-Жермен достает из сумки рукопись в светлом кожаном переплете.

Когда он открыл ее, я с интересом оглядела страницы. Они были исписаны убористыми буквами, совершенно мне не знакомыми.

— Это по-эльфийски, — объяснил Сен-Жермен. — Я буду переводить, садись удобнее и слушай.

Он задумчиво провел пальцами по старой желтоватой странице и, вздохнув, принялся читать…