— Пусть кто-нибудь раздаст эти анкеты, — сказал мистер Чиддл. — Вот ты! — актерским жестом он указал на Тони. — Ты, Джонсон. Что ты там ешь?

— Я не ем, сэр, — ответил Тони. — Это моя ручка, сэр. Кончик отвалился прямо у меня во рту.

— Каждому по анкете, — громким голосом сказал мистер Чиддл. Он часто говорил громким голосом.

Был понедельник, 6 февраля. Класс сидел в присутствии своего классного руководителя мистера Чиддла. Тони устроился ближе к доске и грыз кончик новой ручки. Майк и Луи — в последнем ряду. Это давало массу возможностей. Можно было почитать комиксы, прикрыв их крышкой парты. Или просто поспать, если становилось скучно. Майк и Луи часто скучали.

— Морган! — крикнул мистер Чиддл. — Ты что же такое делаешь?

— Мне снежок засунули за воротник, сэр.

— Разрешите, я выну его, сэр, — вскочил Луи и стал шарить у Майка за шиворотом.

— Болван! — загремел мистер Чиддл. — Разве ты не понимаешь, что снежок уже давно растаял?

Мистер Чиддл совершенно не понимал шуток.

— Займитесь анкетами, да побыстрей, — сказал он.

Анкеты были зеленого цвета и очень сложные на первый взгляд. Набранные мелким шрифтом, они изобиловали какими-то разделами, колонками, таблицами, пунктирными линиями и пропусками.

— Сэр, извините, сэр, — сказал один из учеников класса, — для чего эти анкеты, сэр?

— Да там написано сверху, осел! Анкеты предназначены для представителя отдела трудовых карьер, чтобы, когда вы покинете сей храм, он смог помочь вам выбрать карьеру. Понятно?

— Да, сэр, — ответил мальчик. Ясно было, что он ничего не понял.

Майк сказал:

— Извините, сэр. Вы имеете в виду работу, сэр?

— Работу, Морган, работу. Ты попал в самую точку. По этим анкетам представитель отдела трудовых карьер сможет понять, сколь вы безмозглы и для какой работы сгодитесь, когда покинете сии пределы.

Мистер Чиддл всегда говорил с издевкой, считая, что это смешно.

— Вопросы есть?

Тони сказал:

— Я проглотил кончик ручки, сэр.

— Ты ведь не кончиком пишешь, парень. Займись делом.

Подростки склонили головы, задумались. Они перешептывались, спрашивая друг у друга, что надо делать.

Майк сказал:

— Тут требуется поставить год рождения. Слышь, Луи, ты в каком году родился?

— В 1973 минус пятнадцать, — ответил Луи.

— У меня день рождения в апреле. Это, кажется, четвертый месяц, так? Одиннадцатый день четвертого месяца, вот так надо писать.

Луи сказал:

— Надо указать занятие матери, если таковое имеется. Мойщица бутылок — это что-то не то. Напишу: медицинская сестра. Это получше.

Пропуски для заполнения были слишком малы. Ручки царапали бумагу, чернила расплывались.

Майк зачитал текст анкеты:

— «Под заголовком ИНТ напишите «Н» для тех предметов, которые вам нравятся, и «М» для тех, которые нравятся меньше всего». Как это понять? Где надо писать? Почему же Чиддл не объясняет, что мы должны делать?

Луи вздохнул. Он прочел: «Под обозначением ОТЛ напишите «С» для тех предметов, в которых вы сильны по сравнению с остальными учениками. Напишите «П» для тех, в которых у вас плохая успеваемость».

«Сегодня у меня вообще все плохо, — подумал Луи. — Сегодня я не позавтракал».

— А мне никакой предмет не нравится, — заявил Майк. — По мне, все они противные. Мне они ни к чему.

— Может, футбол? — предложил Луи.

— Ладно, отметим футбол. И столярное дело. Это еще ничего.

— Все равно, — сказал Луи, — я буду поп-звездой. Вот это и будет мой ИНТ.

— Чудак человек, здесь же нет никакой поп-музыки. Эти типы из отдела трудовых карьер ни черта не смыслят в современной музыке. Им подавай скрипки.

В классе царило уныние. Никто не мог разобраться в анкете.

— Сэр, извините, сэр, что я должен написать здесь, сэр?

— А я, сэр?

— Сэр! Сэр!

Майк спросил:

— Сэр, что означает «склонности»?

— Имеется в виду то, что у тебя, Морган, получается хорошо. Если вообще у тебя хоть что-нибудь получается.

Луи шепнул:

— Я написал «танцевать». К этому у меня потрясающие склонности.

Майк написал «нет». Это была сущая правда. Хорошо у него не выходило ничего.

Луи уже вошел во вкус. Ему было безразлично, как будет выглядеть его анкета. А Майку хотелось заполнить все как следует. Но как это сделать, если мистер Чиддл не хочет помочь?

— «Ответственные поручения», — прочитал он. — Ну, это просто.

Он написал: «Никаких».

Луи заглянул ему через плечо.

— Тебе же несколько раз поручали стирать с доски!

— «Являетесь ли Вы членом какого-либо клуба?»

— Еще бы! Клуба курильщиков в сортире.

— «Внешкольные хобби?»

Луи написал: «Поп-группа».

— Нет у тебя никакой поп-группы, — запротестовал Майк.

— Ну и что? Думаешь, эти дурацкие анкеты дадут нам работу? Ты же все устроил, чтобы мы пошли работать на завод к твоему дяде Дэйву, так, Майк?

— Железно, — улыбнулся Майк.

С этим все было в порядке. Они с Луи решили держаться вместе, когда летом уйдут из школы. А уж дядя Дэйв все устроит.

В нижней части анкеты был напечатан прямоугольник.

— «Впишите сюда, — начал читать Луи, — любые отклонения в здоровье или физического характера…»

— Что такое «физический характер»?

— Это твоя внешность. Укажи черты твоей внешности, которые могут повлиять на твою карьеру.

— У тебя вытарчивают зубы, — сказал Луи.

— А ты — черный, — сказал Майк.

— Они это имеют в виду? А я-то думал, что спрашивают, нет ли у тебя деревянной ноги. Ладно, напишу, что я черный. Хотя для эстрады это не имеет значения. Какого я роста, а? У тебя нет линейки?

— Кам! — загремел мистер Чиддл, — Сядь! Тебя уже измерили на физкультуре. Неужели твоя дурацкая башка не может удержать в памяти, что сказал мистер Стюарт о твоем росте!

— «Ленивые бездельники», — процитировал Луи мистера Чиддла. — Слушай, Майк, я написал шесть футов четыре дюйма.

Майк сказал:

— Здесь спрашивается: «Где лежат ваши основные интересы?»

— В штрафной площадке!

— «Может ли Ваша семья оказать содействие в подходящем для Вас трудоустройстве?» Еще как может! Дядя Дэйв, уж он-то нас устроит.

Класс вдруг разом решил, что по горло сыт анкетами. Ребята побросали ручки и стали переговариваться.

— Молчать! — скомандовал мистер Чиддл.

Но никто не замолк. Мистер Чиддл не пользовался уважением. Его считали надутым индюком. Ребята прекрасно знали, что он их не любит. Знали и то, что они для него — люди второго сорта. Поэтому не обращали никакого внимания, когда он вопил и выходил из себя.

— Эй, Тони, — громко позвал Луи, — я передумал. Я собираюсь стать судьей.

— Для этого надо сдать экзамены на ОУ, — отозвался Тони. — Или по крайней мере на ССО.

— А я буду генерал-майором, — сообщил Луи.

— Астронавтом! — заявил Майк.

— А я займусь пересадкой сердца, — сказал Тони.

— Пожалуй, я стану знаменитой балериной, — сказал какой-то мальчик.

— Брось болтать! Балерины — это девочки.

— Тогда буду премьер-министром.

— Я буду чемпионом мира по боксу в тяжелом весе!

— Профессором!

— Летчиком!

Все знали, что это шутка. Что этим мечтам никогда не сбыться. Потому что их класс состоял из бездарностей. Они плохо говорили, безнадежно плохо учились, никогда не могли сдать экзамены. На них давно махнули рукой, и им это было прекрасно известно. Успех ожидал умников, головастых ребят, которых еще в начале школы отобрали для занятий по продвинутой программе с лучшими педагогами, — они-то займут свое место в жизни. Именно им, готовящимся к ССО, ОУ, ПУ, сдающим Кучу всяких экзаменов, предстоит оставить свой след в мире. А не какому-то там классу «Д».

Тони крикнул:

— Слушай! Тут написано: «Назовите учителя, который, по Вашему мнению, знает Вас лучше всех». Ты кого написал?

— Мистера Локли, — хором ответили Майк и Луи.

Мистер Локли преподавал столярное дело.

— Я тоже, — сказал Тони.

Фамилию мистера Локли написали все. Каждый был уверен, что лучше других учителей его знает мистер Локли. Этот преподаватель пользовался большой популярностью. Он был молод. Не смотрел на тебя, как солдат на вошь. И к тому же носил длинные волосы.

Зазвонил звонок. Класс «Д» вылетел в коридор, словно сорок ракет.