Заметив этот жест, леди Форрест раздраженно фыркнула. Маркус вел себя несносно — подумать только, он не побрезговал долгим разговором с какой-то оборванкой! Разумеется, он сделал это лишь для того, чтобы досадить ей, Чармиан. Маркус был настроен против визита к Чарли Уитему — подобных развлечений он терпеть не мог, и поначалу никакими уговорами не удавалось заставить его принять приглашение. Но, в конце концов, леди Форрест добилась своего, и теперь Маркус, видимо, выказывал недовольство, дразня ее.

— Неужели ты по-прежнему сердишься, Маркус? — спросила она, искоса поглядывая на него.

Тот повернул экипаж на деревенскую улицу и лишь потом ответил:

— Ты имеешь в виду — на то, что Ник чуть не загнал лошадей? Нет, уже не сержусь. И тебе незачем тревожиться о нем: к тому времени, как он доберется до Уитем-Корта, он успеет остыть.

Леди Форрест давно забыла про Ника.

— Нет, я не об этом. Тебе не хотелось принимать приглашение Чарли, а я настояла. Ты сожалеешь о том, что передумал?

— Вовсе нет. Ты умело разыграла козырную карту. — Увидев, что Чармиан подняла брови в притворном недоумении, Маркус пояснил:

— Полно притворяться, Чармиан. Раньше ты остерегалась моей проницательности. Тебе пришлось прибегнуть к коварству ради исполнения своей прихоти. Когда стало ясно, что я не намерен сопровождать тебя в Уитем-Корт, ты попросила об этом одолжении Ника. Расчет не подвел тебя: несмотря на талант моего племянника навлекать на себя беду, я привязан к нему. Ты знала, что я вряд ли соглашусь отдать его на растерзание алчным приятелям Чарли Уитема.

Он воззрился на нее с иронической усмешкой, которую леди Форрест находила неотразимой.

— Но скажи, что бы вышло, если бы я не подыграл тебе? Твоей репутации едва ли пошло бы на пользу появление в Уитем-Корте в обществе юноши вдвое моложе тебя.

За неотразимой улыбкой последовал смертельный удар. Маркус умел быть безжалостным! Леди Форрест покраснела.

— Ты преувеличиваешь, Маркус. В конце концов, ничего подобного не случилось. Ты отправился с нами, как я и рассчитывала. — Она сменила тон. — А теперь перестань злиться. Ты уже отомстил мне, делая вид, будто заинтересовался этим ничтожеством, попавшимся нам по дороге, да еще пытался представить ее…

— А ты на редкость жестоко обошлась с ней. Зачем тебе понадобилось оскорблять бедняжку?

— Почему это тебя так задевает? Будь она хорошенькой, я бы еще могла понять, но ведь она сущая уродина!

— Уродина? Ты и вправду так считаешь?

— Прекрати издеваться надо мной, Маркус! Она дурнушка, в этом не может быть сомнений. Тощая дылда, бледная и тонкогубая… Право, она нехороша собой!

— Губы у нее вовсе не тонкие, просто крепко сжаты. А грязь на лице скрыла от твоего взгляда редкой прелести очертания скул и подбородка. — Дождавшись ошеломленной гримасы на лице леди Форрест, он добавил: — Согласен, в кругу твоих знакомых ее вряд ли сочли бы красавицей. Ей недостает губок сердечком, бессмысленных голубых глаз, ямочек на щеках, да и в пустой болтовне ей явно не преуспеть. Но дурнушкой она никогда не будет — даже когда состарится. Ее лицо не утратит выразительности.

— Боже милостивый, вот так новости! Как ты все-таки скрытен, дорогой! Может, тебе пора принимать поздравления? — Маркус саркастически усмехнулся, но не поддался на уловку, а Чармиан продолжала: — Надеюсь, ты позволишь мне одолжить этой девице свадебное платье? Похоже, у нее не найдется ни единого приличного туалета, не то что приданого. Впрочем, оно тебе ни к чему.

Последовала краткая пауза, во время которой леди Форрест с ужасом размышляла, не зашла ли она слишком далеко. Наконец Маркус невозмутимо произнес:

— Не мели чепухи, дорогая. Я способен восхищаться красотой в любых проявлениях, не посягая на нее. Слава Богу, вот и ворота! Полагаю, не стоит надеяться, что со времени нашей последней встречи Чарли Уитем стал сторонником умеренности. Поэтому предупреждаю тебя: ты поплатишься, если по твоей вине Ник попадет в беду. Сестра бережет его как зеницу ока — Бог весть почему!

Маркуса и леди Форрест радушно поприветствовал хозяин, который не мог поверить в свою удачу: наконец-то он сумел заманить в гости самого нелюдимого из лондонских холостяков. Маркус Карн предпочитал вращаться в тех кругах общества, которые лорд Уитем и его приятели, не надеявшиеся попасть туда, называли дьявольски скучными, вечно подшучивая над всякими умниками — академиками, политиками, реформаторами и тому подобное. Но к самому Карну они питали глубокое уважение и даже наградили его прозвищем Несравненный.

Он состоял во всех известных клубах, был непревзойденным игроком в карты и мог перепить любого. О том, как искусно он правит лошадьми, ходили легенды, а служба под командованием Веллингтона оставила у Маркуса немало приятных и забавных воспоминаний, но он не позволял себе надоедать слушателям бесконечными разглагольствованиями о битвах.

Истинный мужчина во всем, он пользовался небывалым успехом у женщин — не только у изнеженных красавиц вроде Чармиан Форрест и дам полусвета, но и у респектабельных наследниц и дебютанток. Внушительная внешность, беспечная улыбка, оттенок неоспоримого превосходства над окружающими — все это не могло не привлекать дам.

Он обладал еще одним преимуществом, перевешивающим все его достоинства — внешность, обаяние, мужественность, прямоту и прочее: Маркус Карн был до неприличия богат. Когда его кузен Джек погиб при Ватерлоо, окружающим стало ясно, что Маркус унаследует титул — в конце концов, его дяде было далеко за семьдесят, а его единственный сын погиб. Но кто бы мог подумать, что старый лорд Карн скопил такое богатство, несмотря на усердные попытки Джека с братишками промотать его! Старик завещал все свое состояние племяннику.

Маркус ничем не напоминал своих беспокойных кузенов. Несмотря на частые приглашения, он редко посещал сборища того сорта, какие устраивал лорд Уитем. Маркус не боялся делать за игорным столом огромные ставки, причем гораздо чаще выигрывал, чем проигрывал. Благодаря безупречной репутации его радостно встречали везде, где бы он ни появился.

В знак уважения лорд Уитем лично проводил Маркуса в лучшую комнату для гостей и сообщил, игриво подмигнув, что Чармиан поселят по соседству. Маркус терпеливо дождался, пока хозяин дома закончит перечислять удобства комнаты и отправится к другим гостям, а затем вызвал камердинера, который только что прибыл вместе с вещами. С помощью слуги Маркус переоделся.

Камердинер принялся раскладывать вещи, очевидно ожидая, что его хозяин сойдет вниз, к остальным гостям. Но тот не спешил встретиться с пестрой толпой, которую Чарли Уитем собрал, чтобы провести несколько дней в игре и пьянстве. Вместо того чтобы покинуть комнату, Маркус подошел к окну, выходящему на парк поместья.

В последний раз он посещал Уитем-Корт девять лет назад. В то время еще были живы три его кузена, прямые наследники лорда Карна. А сам Маркус был всего-навсего бедным младшим офицером-отпускником и уповал лишь на повышение в чине за боевые заслуги. Ему отвели гораздо менее внушительную комнату — но чего еще он мог ожидать? Впрочем, вид из окна был ничем не хуже. А признаки запустения в парке, очевидные даже девять лет назад, теперь не вызывали сомнений. Интересно, починили ли тот старый мост? Вряд ли. Прошло девять лет…

Девять лет назад Франческа Шелвуд на краткое время всецело завладела его помыслами. Странно, как он мог забыть то, о чем раньше думал каждую минуту? Встреча с Франческой воскресила воспоминания, вытесненные ужасами сражений и вихрем последовавших событий, сделавших его богатым наследником.

Он вовсе не надеялся унаследовать состояние дяди. Но сначала близнецы Морис и Ральф, старшие сыновья лорда Карна, погибли, когда перевернулся экипаж, а затем Джек был убит при Ватерлоо. Не выдержав горя, лорд Карн вскоре последовал в могилу за сыновьями, и Маркус вопреки всем ожиданиям обрел титул.

Как ни странно, Франческа почти не изменилась. Как хорошо он помнил ее интригующую сдержанность, напряженное лицо и плотно сжатые губы, при виде которых ее можно было поначалу счесть донельзя скучной особой! Но Маркус знал, что это впечатление обманчиво. Чувства Франчески время от времени прорывались наружу — либо в неукротимой ярости, либо в пламенной страсти… Даже сейчас кровь стремительно заструилась в жилах Маркуса при воспоминании о том, как Франческа отвечала на его поцелуи.

Что за нелепость! Девять лет жизни, причем три из них — в роли сказочного богача, принесли ему множество самых утонченных романов. Все они быстро заканчивались, иные угасали за пару дней, и ни один из них Маркус не вспоминал с таким удовольствием, как встречу с Франческой. Как он мог забыть о ней?

С первой же минуты они с Франческой почувствовали себя совершенно непринужденно в обществе друг друга. Сразу была разрушена стена, которой Франческа старательно отгораживалась от остального мира. Трудно сохранить холодную сдержанность, когда по твоей вине некий незнакомец падает в реку! Но Маркус считал, что даже без столь экстравагантного способа знакомства он нашел бы истинную Франческу. С самого начала он ощущал странное родство с ней и был уверен, что Франческа испытывает те же чувства.

Он придвинул стул к окну и сел, не сводя рассеянных глаз с неухоженных лужаек Уитем-Корта. Прошлое раздвигалось, он вновь видел, как солнце пронизывает навес листьев над ручьем, разделяющим земли Уитема и Шелвуда. Маркус приехал в Уитем-Корт вместе с кузеном Джеком — в те времена его одного никуда не приглашали. Отец Джека попросил Маркуса присмотреть за сыном, ибо предстояла игра в карты, а Джек был страстным и неудачливым игроком. Но Маркус ничем не смог помочь ему.

Глухой к попыткам Маркуса удержать его, Джек проиграл огромную сумму, которую, разумеется, не имел при себе, и в конце концов остался должен каждому гостю, в том числе и своему кузену. После кошмарной ночи проигравшийся в пух и прах Джек вспомнил слова отца о том, что больше денег от него он не получит, и попытался застрелиться — к счастью, его кузен и друзья предотвратили трагедию.

Маркус криво улыбнулся. Самоубийцы из Джека не получилось, но, видно, от судьбы не уйдешь. Всего несколько лет спустя он погиб при Ватерлоо. При мысли о Ватерлоо Маркус вздрогнул — об этой кровавой бойне следовало поскорее забыть. Он поднялся и направился к двери.

— Вот ты где, Маркус! А я уже собиралась послать кого-нибудь за тобой. Чарли ждет нас.

Маркус подавил вздох и улыбнулся.

— Ты бесподобно выглядишь, Чармиан, — особенно в этом платье. Ты не знаешь, где Ник?

Позднее, тем же вечером, за превосходным ужином, Маркусу вновь напомнили о Франческе. Чармиан решила повеселить общество рассказом о встрече на дороге.

— Это была не женщина, а сущее пугало! Ник спихнул ее в канаву — ей-Богу, ей там самое место!

Она была великолепна в шелковом платье оттенка красного вина, с собранными на макушке смоляными кудрями, подхваченными бриллиантовым гребнем, который Маркус подарил ей в зените их романа. Впечатляющая коллекция драгоценностей — трофеев от прочих поклонников — поблескивала в ее ушах, на шее и руках, не затмевая сияния темных глаз. Чармиан чувствовала себя в обществе как рыба в воде: флиртовала с Маркусом, смешила окружающих язвительными замечаниями по поводу жизни лондонского света и поддразнивала влюбленного Ника, которому так и не удалось блеснуть своим искусством править лошадьми.

Ник краснел и бормотал:

— Лошади испугались грома, а эта особа стояла у самой обочины. Я растерялся…

— О нет, милый мой Ник, ты был неотразим! Но Маркус оглянулся и увидел, что злополучная девчонка исчезла. Только стоптанные башмаки, облепленные грязью, торчали из придорожной канавы! Это был настоящий деревенский фарс! Маркус настоял на своем желании проверить, цела ли она, и, разумеется, выяснил, что с ней ничего не случилось. Но что это было за зрелище, когда Маркус вытащил ее из канавы! Она казалась сущим чучелом, вся в грязи, со съехавшей на глаза обтрепанной соломенной шляпой. А Маркус стоял перед ней столбом. Я уж было подумала, что он с первого взгляда влюбился в эту сельскую красотку, — она сделала рассчитанную паузу, — и чуть было не приревновала его! Ответом Чармиан стали возгласы недоверия и смех, и она удовлетворенно хмыкнула.

— Подождите, самое интересное еще впереди! Ничего подобного вы и не слышали! Как выяснилось, эта особа вовсе не крестьянка. Маркус заявил, что ей принадлежат почти все земли в округе. Стало быть, нам повстречалась богатая наследница в маскарадном костюме, ждущая своего принца. Никто не желает стать ее спасителем?

Маркус подошел к столу и подлил себе вина. Он молчал.

— Ручаюсь, это была Фанни Шелвуд, — заметил лорд Уитем.

— Шелвуд? — переспросил кто-то из гостей. — Из Шелвуд-Мэнора?

— Да. Ее мать Верити Шелвуд. А вам известно, кто ее отец? Нет? Ну так слушайте: Ричард Бодон. — Последовала многозначительная пауза. — Понятно? Эта девушка — дочь Ричарда Бодона, а носит фамилию Шелвуд. Заметьте: Шелвуд, а не Бодон! Ее удочерил дед. Теперь вам все ясно?

Увидев, как гости принялись красноречиво кивать головами и подмигивать, лорд Уитем злорадно продолжал:

— Полагаю, мало кому из вас известно о Шелвудах. В последнее время они заметно притихли. Но когда был жив старик Шелвуд, он вечно упрекал меня за неразборчивость в выборе гостей, как будто это его дело! Эти Шелвуды — зануды, способные свести на нет любое веселье. Я не раз заявлял ему, что джентльмен вправе приглашать к себе кого угодно — разве нет? Ну, каково? Старый святоша сэр Джон всегда недолюбливал меня. А потом… — лорд Уитем усмехнулся, — дочка дряхлого праведника сбилась с пути истинного: влюбилась в повесу Бодона и сбежала с ним в Вест-Индию, и, не подумав обратиться к священнику!

— Вы хотите сказать, что эта девушка… дитя любви? — ахнула Чармиан. — Бедняжка! К тому же она так дурна собой… Жизнь жестоко обошлась с ней. Но кто такой этот повеса Бодон?

— А вы не знаете? О, это видная персона. Игрок, наездник, самый любвеобильный мужчина Лондона! Ему не было дела до того, что скажут или подумают люди.

— Пожалуй, он бы мне не понравился, — заметила Чармиан.

Лорд Уитем цинично осклабился.

— Совсем напротив, дорогая. Дамы считали его неотразимым. Именно поэтому ему удалось соблазнить дочь святоши Шелвуда. Впрочем, Бодон остался с носом: сэр Джон лишил дочь наследства и наотрез отказался с ней видеться. Должно быть, именно поэтому Бодон и не женился на ней.

— Тогда почему же Фанни оказалась здесь?

— Отец отослал дочь в Англию, когда ее мать умерла. И то верно: с какой стати ему было обременять себя внебрачным ребенком? Зачем стеснять свою свободу?

— Если она унаследует поместье Шелвудов, я сам не прочь сделать ей предложение и дать свое имя. Здешние земли — лакомый кусочек, — вставил кто-то. — Они бы мне пригодились. Ума не приложу, как я умудрился наделать столько долгов.

— Об этом можешь и не мечтать, Руфус. Пустая трата времени. Чармиан ошиблась, сказав, что эта девчонка — хозяйка окрестных земель. Ей ничего не принадлежит, мало того — она навсегда останется нищенкой. Поместьем владеет ее тетя, а она не завещает племяннице и старой шляпки. Она не выносит крошку Фанни.

— А, по-моему, весь этот разговор немыслимо скучен, — вмешался Маркус, позевывая. — Нет, я не против сплетен, тем более что последние новости света из уст леди Форрест всегда занимательны, но… обсуждать соседей по поместью? Право, скучнее этого трудно что-либо придумать.

— Не мешай ему, Маркус! Мой запас сплетен иссяк, а эта кажется мне любопытной, — заявила Чармиан. — Продолжай, Чарли, расскажи все по порядку. Час после ужина — самое подходящее время для болтовни. Так что натворила эта Фанни?

— Собственно, против самой Фанни Кассандра Шелвуд ничего не имеет. Во всем виновата мать девушки. Верити Шелвуд отбила жениха у нее — единственного претендента на руку бедняжки.

— Повеса Бодон собирался жениться на Кассандре Шелвуд? Ушам не верю! — воскликнул мужчина, которого звали Руфусом.

— До этого дело не дошло, однако он проявлял к Кассандре явный интерес. Видишь ли, ему не терпелось заполучить состояние Шелвудов, а Кассандра была старшей дочерью старика. Но когда Бодон увидел Верити, он потерял голову и в конце концов сбежал вместе с ней. И неудивительно: старшую мисс Шелвуд всегда считали фурией, а Верити — красавицей: миниатюрная, с золотистыми кудрями и карими глазами, она была бесподобна. Он сделал паузу.

— Знаете, это чертовски странно: Верити была прелестна, повеса Бодон — дьявольски красив, а Фанни, их дочь, немыслимо дурна собой. В скором времени, когда ее тетушка сыграет в ящик, что, как я слышал, может случиться с минуты на минуту, бедняжке придется искать себе крышу над головой. Жаль, что она уродилась не в мать — миловидным девушкам легче живется, не правда ли, Руфус? К тому же Фанни, должно быть, уже лет под тридцать, а она по сию пору пребывает в невежестве. Никто ее образованием не занимался.

— А я думал, мы собрались поиграть в карты, — холодно заметил Маркус. — Или вы намерены сплетничать до утра?

— Не порть нам настроение, Маркус, — вмешалась Чармиан и повернулась к Уитему. — Знаете, Маркус не считает Фанни дурнушкой.

— Не обращайте на нее внимания, Уитем. Я допустил ошибку, похвалив одну женщину в присутствии другой. Эта ошибка становится роковой, когда в дело замешана столь прекрасная особа, как леди Форрест. Так начнем игру?

Маркус не на шутку разозлился, но постарался скрыть острое желание встать на защиту Франчески и прекратить скабрезные сплетни, оскорбительные для девушки, которая не сделала никому ничего плохого. Однако ему удалось вовремя одуматься. Попытавшись защитить Франческу, он ничем ей не поможет — напротив, даст новую пищу для сплетен. Благоразумнее сохранять спокойствие и чем-нибудь отвлечь собеседников, чтобы они поскорей забыли о своем мимолетном интересе к истории несчастной девушки. Усевшись за столы, они с головой уйдут в игру.

Но самому Маркусу весь вечер не удавалось сосредоточиться. По всем приметам жизнь Франчески не стала счастливее, чем девять лет назад, и могла в любую минуту обернуться трагедией. Грубость девушки при встрече рассердила его, и не без причины, но теперь он понимал: в ее тоне явственно звучало отчаяние. Она выглядела так нелепо, вся перепачканная грязью. Она была смешна, но держалась с достоинством. С притягательным достоинством.

Франческа не стала смотреть вслед экипажу, удалявшемуся в сторону деревни. Вместо этого она направилась по самой короткой дороге к поместью Шелвудов. Грязь, облепившая ее одежду, начала подсыхать, образуя твердую корку. У Франчески не было ни малейшего желания в довершение всех бед попасть под ливень. И без того она находилась в состоянии несвойственного ей волнения.

Обычно Франческа философски относилась к превратностям судьбы. С годами привыкла к мысли, что ее жизнь не изменится в лучшую сторону, и научилась с благодарностью принимать мелкие радости, не замахиваясь на несбыточное. Постепенно приучила себя довольствоваться дружбой с мадам Элизабет, своей гувернанткой, которая теперь жила в деревне. Ребяческие мечтания о любви и привязанности, о собственном доме и семье остались далеко позади.

Но сейчас Франческой вновь овладело страстное желание стать влиятельной, богатой и красивой, чтобы воздать наглецу по заслугам. Мысль о том, что ее по-прежнему влечет к этому человеку, Франческа нетерпеливо отогнала. Ее собственное поведение во время их предыдущей встречи могло стать уроком для любой неопытной девушки, вступающей в жизнь. Их знакомство длилось всего двадцать четыре часа, но с начала до конца Франческа вела себя как помешанная, словно… особа легкого поведения! Она прижала ладони к пылающим щекам в надежде остудить их. Если бы только она могла относиться к случившемуся так же небрежно и беспечно, как Маркус! Если бы могла забыть обо всем с такой же легкостью!

Франческа сердито напомнила себе, что во время их знакомства ей не было и шестнадцати лет. В те годы она еще верила в скорое избавление от тирании тети Кассандры и ожидала спасителя. Ей вполне можно найти оправдание. А ему? Она умышленно солгала, называя свой возраст… Ну и что! Он не мог не заметить, какое воздействие оказали на нее поцелуи. Неужели он целовал ее от скуки — а может, в отместку за то, что выглядел смешным в ее глазах? Но Франческе вспомнилось, что уже спустя несколько минут его недовольство развеялось.

Все началось с глупейшего разговора, не предназначенного для ушей Франчески. Она искренне жалела о том, что стала его свидетельницей, — но что поделать? Она так увлеклась рисованием, что не заметила приблизившихся джентльменов. А потом, понимая, что вторглась во владения Уитема, поспешила спрятаться… Франческа медленно шла в сторону поместья Шелвудов, позабыв о перепачканной одежде и надвигающейся грозе. Мысленно она видела себя такой, как девять лет назад, — девушка-ребенок, опасливо выглядывающая из-за кустов…

Осторожно раздвинув кусты, Франческа следила за двумя мужчинами, шагающими вдоль берега речки, по которой проходила граница между поместьями. Несмотря на отсутствие сюртуков и нарочитую небрежность в одежде, оба явно не принадлежали к простолюдинам. Галстуки распущены, волосы взъерошены, у одного из них, у того, что постарше, подол рубашки выбился из-под пояса брюк. А второй… Франческа затаила дыхание. Второй оказался самым красивым мужчиной, какого ей когда-либо доводилось видеть. Он затмил даже отца Франчески, которого она смутно помнила. Высокий, темноволосый, атлетически сложенный, он двигался с естественной фацией, хотя в его походке сквозила осторожность, словно он боялся потревожить рану. Мужчины подошли к мостику напротив кустов, где пряталась Франческа, и остановились.

Она сразу поняла, что это джентльмены из Уитем-Корта. Должно быть, лорд Уитем затеял очередной шумный прием. Эти сборища приобрели скандальную репутацию еще в те времена, когда был жив дедушка Франчески. Он негодовал по этому поводу, но, разумеется, ничего не мог поделать. Все знали, что к Уитему съезжаются развратники и игроки, которых побаивались все добропорядочные соседи. Деревенские девушки, ценившие добродетель, не пытались поступить на службу в Уитем-Корт, ибо всем было известно, что гости хозяина поместья считают невинность достойным трофеем, а не препятствием.

Поэтому, несмотря на любопытство, Франческа попятилась в кусты, чтобы ее не заметили. Но не слышать разговор джентльменов она не могла.

— Фредди, я в отчаянии, — начал рослый красавец. Похоже, ему было трудно произносить слова внятно и отчетливо, но тембр его голоса — низкий, бархатистый, теплый — завораживал. — Что, черт возьми, я теперь скажу дяде? Он доверился мне, а я его подвел. — Он помедлил, глубоко вздохнул и добавил: — Я обманул все его ожидания. Вчера вечером в игре несказанно везло одному типу. Никогда не видывал ничего подобного! В общем, мы оба погибли.

— С чего ты взял, Маркус? Твой дядя богат, как Крез.

— Я же объяснил: он доверился мне! Он поклялся больше не платить ни пенни в счет карточных долгов! Заявил, что уж лучше умереть. Клянусь, я готов провалиться сквозь землю!

— Успокойся, Маркус. Вот увидишь, все обойдется. Послушай, мне неловко тебя перебивать, но нам пора обратно, приятель. Мы и без того гуляем слишком долго. Старина Джек остался без присмотра. Может, вернемся?

— Нет, — мрачно отозвался Маркус. — Я еще побуду здесь. Подумаю, как быть дальше, и решу, как рассказать обо всем дяде.

Фредди неверным шагом направился вверх по холму на другом берегу речки. Не сумев перебороть любопытство, Франческа подползла поближе, чтобы выяснить, чем занят Маркус.

Он стоял на мосту, опираясь на тонкие перила, и хмуро смотрел на воду. Стуча кулаком по перилам, он со стоном повторял:

— Уж лучше умереть самому! Лучше утопиться! Черт, как гудит голова!

Франческа в ужасе увидела, как он поставил одну ногу на низенькие перильца моста. Убежденная, что молодой красавец собрался утопиться, Франческа вскочила и сбежала вниз по крутому склону. Несколько мгновений спустя она с разгону налетела на опечаленного джентльмена, стоящего на мосту, и тот, не удержавшись, полетел в воду. Только перила спасли девушку от падения вслед за ним.

Франческа ошеломленно следила, как незнакомец поднялся, по-собачьи встряхнулся и отвел волосы со лба. Похоже, холодная вода мгновенно отрезвила его.

Воцарилось зловещее молчание.

— Зачем ты это сделала? — наконец рявкнул Маркус. — Ты спятила?

— Я… я… — Франческа ощутила острое желание повернуться и убежать, но усилием воли подавила его. — Я хотела спасти вас.

— Спасти меня? Разве мне грозила опасность?

— Вы могли утонуть.

— Нечего сказать, хорош способ… — Он вдруг осекся и глянул вниз. Речка давно обмелела, и вода не доходила ему до колен. — В этом ручейке? — осведомился он с нескрываемой иронией.

Франческа вспыхнула и опустила голову.

— Об этом я не подумала, — призналась она. — Я просто бросилась бежать к мосту, не задумываясь, не смогла вовремя остановиться и… столкнула вас в воду. Нечаянно. Мне очень жаль.

— Жаль? Еще бы! — Он шагнул было к мосту, но остановился и раздраженно выпалил: — Черт, в сапогах полно воды! Невозможно и шагу ступить. Помоги мне выбраться отсюда.

— Но я сама могу вымокнуть!

— Если сойдешь с моста — само собой. Просто протяни руку, чтобы мне сдвинуться с места, а дальше я обойдусь без посторонней помощи. — Не дождавшись ответа, он нетерпеливо прикрикнул: — Пошевеливайся! Чего ты ждешь?

Франческа нехотя протянула руку. Нет, промокнуть она не боялась, но приближаться к обаятельному незнакомцу, да еще гостю Уитем-Корта, было не просто опасно, но и глупо. Такой красавец наверняка развратник!

— Господи, чего ты боишься? Кто ты такая? Деревенская дурочка?

Немногочисленные знакомые мисс Шелвуд всегда отмечали отчужденные манеры Франчески; большинство людей, живущих с ними по соседству, считали ее поведение неестественно сдержанным. Но, услышав последние слова Маркуса, девушка забыла о всяких приличиях и вспылила. Этот невежа зашел слишком далеко! Такая грубость непозволительна даже красавцам! Нет, его непременно надо проучить. Не задумываясь о последствиях, Франческа разжала пальцы. От неожиданности Маркус не устоял на ногах и вновь плюхнулся в воду.

— Пожалуй, мне придется отказать вам в помощи, — холодно заявила она и двинулась прочь по мосту.