МЫ С ДЖУЛИ ВЗБИРАЛИСЬ ПО ГРУДЕ МЕТАЛЛОЛОМА. Она держалась немного позади. Дыхание девочки сбилось, стало частым и неглубоким. Слишком худенькая. Джули была не сильнее комара. Складывалось ощущение, что ударься о нее что-нибудь потяжелее насекомого, она бы упала. Однако девочка не жаловалась. Только на полпути она, не выдержав, сдалась.

— Долго еще?

— Не останавливайся.

— Я просто хочу знать, как долго нам еще идти.

— Не заставляй меня переворачивать этот автомобиль, мисс.

— И что это значит? — она еще что-то пробормотала себе под нос, но продолжила двигаться.

Приближался конец Разлома. Ритмичное «бум, бум, бум» становилось все громче. Должно быть, Маяк. Или что-то в этом роде. Я взобралась на узкий выступ и протянула руку Джули.

— Давай.

Она протянула свою тощую ручонку. Я крепко ухватила её и подняла над зубчатыми частями холодильника, поставив на выступ рядом с собой. Она была легкой словно пушинка.

— Здесь мы передохнем немного.

— Я могу идти дальше.

— О, я уверена, что ты можешь. Однако Осиное Гнездо не самое радужное место. Возможно, кто-то уже знает, что мы находимся здесь, и приготовил дружелюбную встречу.

— О, черт! Они бросят нам вызов! — она плюхнулась в грязь.

Хех. Я присела рядом с ней.

— Ты часом не оттуда?

Она покачала головой.

— Нет. Я с Уайт-стрит.

Уайт-стрит получил свое название во время снегопадов четырнадцатого года, которые не таяли в течении трех с половиной лет. Когда на улице сугробы высотой в три дюйма при жаре в тридцать восемь градусов, понятно, что без магии здесь не обошлось. Любой мог сделать это.

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать. Я только два года болею за Красных.

Глядя на нее, я бы дала не больше одиннадцати.

— Сколько лет твоей матери и как она выглядит?

— Ей 35. Она как я, только старше. У меня есть фотография дома.

— Тебе известно что-нибудь о ковене? Кому они поклоняются? Какого рода ритуалы используют?

Джули пожала плечами. Ущелье перед нами простиралось вдаль, вздыбив свои ржавые железные шипы. Тонкие клубы тумана цеплялись за крутой склон. Грозный рык эхом разнесся по округе. Но он был слишком далеко, чтобы представлять угрозу. Стемфалийские птицы ответили криком.

— Ты знаешь, что у этих птиц металлическое оперение? — поинтересовалась Джули.

Я кивнула:

— Они родом из Греции. Ты знаешь, кем был Геркулес?

— Да, самым сильным мужчиной.

— Когда он был молод, ему пришлось пройти двенадцать испытаний.

— Почему?

— Однажды мачеха наслала на него безумия, под действием которого он убил свою семью, и в искупление должен был служить королю. А тот очень сильно желал смерти мужчины, поэтому придумывал все больше и больше заданий для Геркулеса. В общем, Стемфалийские птицы были одним из них. Их крылья подобны стрелам, а клювы могут пробить даже самую крепкую броню. Он должен был отогнать их от озера.

Девочка пристально посмотрела на меня:

— И как он это сделал?

— Боги создали для него кроталы. Он облачился в неуязвимую шкуру льва и шумел, пока птицы не улетели.

— Почему в подобных историях боги вечно вытаскивают чью-либо задницу из неприятностей?

Я поднялась с земли.

— Они помогают, только в том случае, если твой папаша — главный среди богов Олимпа. Пойдем. Нам нужно взбираться наверх дальше, поскольку твой отец богом не является, не так ли?

— Он умер.

— Мне жаль. Мой отец тоже умер. Давай, кузнечик, поднимайся, можешь как раз отработать свое кун-фу, чтобы оно не было таким жалким.

Она храбро смяла первую попавшуюся жестяную банку.

— Ты такая странная.

Ты даже не представляешь, насколько.

В ДВАДЦАТИ ФУТАХ ОТ ПРОПОСТИ Я ПОЧУВСТВОВАЛА Осиное Гнездо. Магия витала, сплетаясь в узоры над нами. Она кипела, пребывая в хаотичном безумии. Ее интенсивность буквально обжигала. Магическое поле, почувствовав меня, вышло за границы, послав тонкие струйки, словно невидимые лассо. Они облизали меня и потерпели неудачу. Вот так. Никаких касаний.

Магия ждала, словно зная. Я могла бы достойно ответить ей, не почувствовав особого вреда. Разлом Осиного Гнезда не мог коснуться меня, но все равно пытался, что ужасно мне не нравилось. Чем быстрее я свалю отсюда, тем лучше.

Я переступила через водонагреватель, который напоминал смятую алюминиевую банку, и шагнула через границу. Передо мной находились прицепы, искореженные от ударов, прижатые друг к другу. Некоторые были объединены в группы. Три высоких трейлера и еще пара присоединенных друг к другу казались идентичными. Некоторые были установлены друг на друге в сомнительной конструкции, и выглядели так, будто висели в воздухе. И при этом были весьма устойчивыми. Длинные веревки были натянуты меж ними, а на них, слегка покачиваясь, висела постиранная одежда.

Я подтолкнула Джули вперед. Она вздрогнула, когда поток магии прошел сквозь ее тело. Он взвился вокруг нее… А затем успокоился. Это выглядело так, словно она вдруг исчезла. Интересный ребенок.

— Ты уже бывала здесь?

Она покачала головой.

— Не настолько глубоко.

— Иди там, где и я. Избегай границ. Особенно если ты видишь, что они становятся нечеткими.

Мы пошли по лабиринту из трейлеров. Много лет назад Разлом был передвижным парком для пенсионеров и назывался «Счастливый Путь», или как-то так. Он располагался над гольф клубом Браун Миллс через Джонсборо Роуд. Сначала парк переносил волшебные волны довольно спокойно, пока дешевые квартиры в восточной стороне не разрушились. Тогда толпа бездомных людей поселилась здесь. Люди ставили палатки на подстриженных газонах, купались в общественном бассейне и готовили на уличных грилях. Копы часто выгоняли поселенцев, однако те все прибывали.

Затем, однажды ночью, магия ударила особенно сильно, и самодельные дома деформировались. Одни раздуло, как стеклянные пузыри, другие скрутило, а третьи застряли, слившись вместе словно соты. Появилось еще больше группировок. И вот, когда магическая пыльца наконец осела, пятая часть жителей растворились в стенах. Внешняя сторона. Никому не удавалось выяснить, что из себя представляла эта Внешняя сторона. Абсолютно точно, что это место не являлось обычным в нормальном мире. Пенсионеры покинули эти места, а вот беженцам пойти было некуда. Они вернулись в трейлеры и остались там жить. Время от времени кто-то исчезал, поскольку каждый новый поток магии ураганом сносил какой-нибудь улей. Иными словами, более забавного местечка для жилья и не придумаешь.

— Как мы выясним, где живет Эсмеральда? — Джули пыхтела как паровоз. — Мне лишь известно, что она живет в Осином Гнезде. Я не знаю, в каком именно.

— Ты слышишь эти стуки? Осиное Гнездо все время меняет свое место расположения, поэтому у них должен быть какой-нибудь маяк. Вероятно, он располагается у входа, который должен охраняться кем-то. Мы пойдем туда и очень дружелюбно поинтересуемся, где живет Эсмеральда.

— А они ответят?

— Я им заплачу.

— А-а.

А если они не расскажут, то мой меч даст им понять, что лучше меня не игнорировать.

Я и так была не восторге от того, что направилась в Улей вместе с маленькой девочкой. С другой стороны, учитывая некоторые обстоятельства, ей было безопаснее со мной, чем без меня. Я только задавалась вопросом, как она добралась до места, где я нашла её…

— Как ты очутилась в Разломе?

— Мы шли пешком от Уоррена. По следу.

Её взгляд потускнел.

— Но сейчас я, вероятно, уже не найду его. Так что если ты вздумаешь отправить меня назад, то я заблужусь без еды и воды.

Почему я?

Тропинка немного свернула, представив нашему взору широко открытые ворота, связанные цепями. Перед ними на опрокинутой металлической бочке сидел мужчина в потертых джинсах и кожаном жилете поверх голого торса. Незажжённая сигарета торчала во рту. По левую сторону от него находился военный грузовик, кузов которого был направлен в сторону ворот. Несмотря на ржавчину, тронувшую металл, и вмятины, его шины вкупе с брезентовой крышей были в хорошем состоянии. Ткано, вероятно, скрывала какое-то сверхмощное оборудование, наподобие шестиствольного пулемета или небольшого блокирующие устройства.

По другую сторону от мужчины стоял огромный бак. Мягкие изумрудно-зеленые водоросли окрашивали стеклянные стены, скрывая мутную воду. Длинная металлическая труба тянулась от бака и исчезала под искривленными останками прицепа.

Мужчина, сидящий на бочке, направил в мою сторону арбалет. Его оружие выглядело старомодным и плоским, как Фламандский тип. Зубцы отливали голубовато-серой сталью. Такой алюминий обычно бывает у дешевых луков, весом приблизительно в двести футов. Он наставил на меня стрелу, находясь на расстоянии 75 ярдов, и хотел, чтобы я знала это.

Бум. Бум.

Арбалет был достойным оружием, однако требовал времени на перезарядку.

Мужчина следил за нами.

— Вы чего-то хотели?

Сигарета все еще свисала с его нижней губы, извиваясь, когда он говорил.

— Я наемный агент. Расследую исчезновение ведьм, принадлежащих ковену Сестер Ворона. Мне сказали о том, что глава ковена живет здесь.

— А это кто? — указал он на Джули, стоявшую позади меня.

— Дочь одной из ведьм ковена Эсмеральды. Её мать пропала. Вы ничего не знали об этом, не так ли?

— Нет. У вас есть при себе документы?

Я сняла кожаный бумажник с шеи и вынула удостоверение. Он жестом подозвал меня ближе, потом, когда я выполнила просьбу, взял карточку в ладонь. Маленький прямоугольник из серебра в правом нижнем углу карты переливался в лучах солнца.

— Это настоящее серебро? — спросил он.

Сигарета выпала у него изо рта, замысловато изогнувшись во время полёта.

— Да.

Серебро привлекало к себе внимание лучше любого другого металла. Мужчина мельком взглянул на меня и потер пластиковое покрытие, скрывающее серебро.

— Какова его стоимость?

Началось.

— Вы задаете неправильный вопрос.

— Да?

— Следует спросить, стоит ли ваша жизнь квадратного кусочка зачарованного серебра.

Он повернул карту, чтобы рассмотреть её с другого ракурса.

— Много болтаешь.

Я дала ему затрещину. Мужчина шарахнулся, а я невозмутимо протянула ему его сигарету:

— Эта вещь может убить тебя.

Он сунул окурок в рот и вернул удостоверение.

— Меня зовут Кастер.

— Кейт Дэниелс.

Брезент, закрывавший кузов грузовика, сместился, открыв взору худую латиноамериканку, сидящую рядом с черной баллистой. Это сооружение напоминало гигантский арбалет, настроенный с удивительной точностью. Болт мог вынести дверь с близкого расстояния. Латиноамериканка одарила меня тяжелым взглядом. Такой взгляд бывает только у тех, кто уже растерял по жизни всю мягкость. Я выдержала его. Наши гляделки напоминали поединок.

— Я заплачу за информацию.

— Сотня.

Я протянула две пятидесятидолларовые купюры. Прощай оплата за телефон.

— Трейлер номер двадцать три. Желтый. Поверните налево, затем направо на развилке, — сказала она.

— Если я предприму что-нибудь, то обязательно напишу расписку.

— Это ваше дело, оно касается только вас. Мы не хотим встревать в дерьмо.

Я протянула еще двадцатку.

— Знаешь что-нибудь об Эсмеральде?

Женщина кивнула.

— Она была жадной до власти. Ей нравилось пугать людей. Я слышала, она пыталась войти в старший ковен, но вела слишком много грязных игр. Её вышвырнули оттуда. С тех пор она угрожала им «показать все, на что способна». Последнее, что я слышала: что она создала свой собственный ковен. Я не знаю, как ей это удалось — она никому не нравилась.

Латиноамериканка взяла двадцатку и закрыла брезент.

Кастер бросил мне моток телефонного провода.

— Воспользуйся этим. Предметы здесь имеют обыкновение меняться. Не так давно здесь были люди из университета Джорджии, желающие изучить этот «феномен.» Не все так просто. Они зашли внутрь и больше не смогли выбраться наружу.

Его глаза странно блеснули.

— Иногда мы слышим их стенания и мольбы из стен. Они ищут путь к Внешней стороне.

— Когда-нибудь пытались отыскать их?

— Ты задаешь неправильный вопрос.

На лице Кастера появилась довольная ухмылка. Сигарета выполнила пирует.

— Вопрос, который тебе следует задать: на что они похожи, когда мы их слышим.

Вот это да. Я кинула ему провод обратно.

— Благодарю, но нет нужды. Я могу услышать треклятые звуки, даже после смерти. От чего такой шум?

Кастер подошел к баку с левой стороны и пнул его по стеклу. Тень мелькнула в мутной воде. Что-то глухо ударило в дальнюю стенку, а затем огромная и круглая, как тарелка, голова стала биться о стекло. Позвоночник существа был, как у жабы, в черных пятнах и склизкий. Монстр сунул свой нос в водоросли. Крошечные глазки смотрели тусклым, ничего не выражающим взглядом сквозь меня.

Голова разделилась надвое, открыв огромный белый рот. Складки вокруг пасти задрожали и низкий звук прокатился по Разлому. Бум! Тварь припала широким носом к стеклу, а потом начала кружиться с невероятной скоростью. Я с трудом различила когтистые лапы и блестящий мускулистый хвост.

Японская Саламандра. Большая, размером с Джули, не меньше.

— Он и создает шум, — сказал Кастер, пренебрежительно махнув рукой.