Волосы Джорджа, как правило, безупречно причёсанные и собранные в хвост на затылке, были небрежно завязаны, несколько прядей рассыпались вокруг его красивого лица. На челюсти были видны следы щетины. Его кремовая рубашка была немного влажной. Когда он встретил меня у дверей своей комнаты, он выглядел слегка растрепанным и мрачным, как человек, который покорился судьбе. Удивительно, потеря идеальной элегантности перевела его из категории поразительно красивого в категорию возмутительно соблазнительного. Я на мгновение задумалась, смогу ли я найти какой-нибудь предлог, чтобы отправить Софи сюда. У меня было чувство, что она это действительно оценит.

Я рассказывала ему о желании Ханум устроить осенний праздник, а Джордж делал вид, что не слушает меня. Он подвернул рукава. Откинул волосы назад. Почесал заросшую щетиной челюсть. Казалось, он совершенно отвлечен, но годы, которые я ребенком провела в гостинице, научили меня наблюдать за гостями. Джордж с большим вниманием выслушал все, что я сказала.

— Я пытался побриться и кран окатил меня водой, — сообщил Джордж, когда я закончила. — Ледяной водой. Прошло три, нет, четыре дня с тех пор, как у меня была возможность принять горячий душ. Нет, все-таки, три…

Очень хорошо.

— Если вы спрашиваете, достаточно ли вы уже наказаны за вырубку моих тридцатилетних яблонь, я уверена, мы что-нибудь придумаем.

Я эффектно щелкнула пальцами. Каждый кран и душевая насадка в ванной комнате включились, выстреливая мощные потоки дымящейся воды. Я дала им поработать в течение трех секунд и выключила.

— Кроме того, я была бы вам благодарна, если бы вы перестали притворяться, что не слушаете меня.

Джордж отбросил свой мученический вид.

— Существуют определенные правила, когда дело доходит до этих вещей. Известное количество пустых разговоров, которые ведут большинство людей. Вы минуете вступительную фазу. Я не могу решить, является ли ваша прямота освежающей или раздражающей.

— Чем больше танцев с бубнами я устрою вокруг этой темы, тем больше возможностей я вам дам для спора, — объяснила я. — Некоторые гости иногда бывают очень…

— Хорошо манипулирующие людьми?

— … сложными — сказала я

— Но долгий разговор также дает вам возможность больше узнать о человеке, — сказал он — На какие кнопки нужно давить. Какие рычаги тянуть.

— Я здесь не для того, чтобы давить на кнопки. Я по определению нейтральна. Моя цель — обеспечить жилье и комфорт гостям, и удовлетворить их потребности. Я здесь, чтобы уладить их проблемы, пока они находятся под моей крышей и прямо сейчас, я хотела бы поговорить о просьбе Ханум.

— Очень хорошо. Давайте оставим словесную эквилибристику. Дело пойдет быстрее.

Джордж взмахом руки пригласил меня на диван. Я села, а он занял бархатное кресло напротив.

— Объяснила ли Ханум, что Орда подписала важный документ перед началом переговоров, указывающий, что они готовы приостановить торжества и религиозные праздники на время саммита?

— Нет.

— На самом деле, каждый участник саммита подписал данный отказ.

Голубые глаза Джорджа были суровыми и ясными, а взгляд сосредоточенным. Что-то жестокое было в его теперешней манере поведения. Он напоминал мне сокола, высоко в небе наблюдающего за птицей, прямо перед тем, как выпустив когти, нырнуть в смертоносное пике. Что ж, так выглядела реальность.

— Баланс сил в рамках саммита очень шаткий и ни один из участников не намерен упустить даже его малой части. Если они увидят хоть какую-нибудь возможность, они будут продавливать свои интересы. Поэтому, если мы сейчас удовлетворим просьбу Ханум, придется пойти на уступки, чтобы задобрить Святую Анократию и Торговцев.

— Другими словами, они захотят взятку. — Сказала я. Конечно.

— И чтобы они не попросили, результатом будут проблемы.

— Кроме того, как только мы согласимся устроить праздник, отступать будет некуда. Если вампиры, к примеру, выдвинут какие-нибудь запредельные требования взамен согласия на торжество, и мы не сможем достичь соглашения, в глазах отрокаров Святая Анократия станет людьми, которые препятствую проведению любимого ритуала. Кто-то может подумать, что учитывая историю их взаимной вражды, этот маленький инцидент не будет иметь значения, на самом деле, этот теоретический проступок затмит всю неприязнь, которая у них уже есть.

— «Они убили моего брата, украли нашу планету, но, более того, они не позволили нам провести осенний фестиваль»?

— Да. Это специфическая особенность психологии небольших изолированных собраний, поэтому в первую очередь я выбрал этот формат и земную гостиницу. Когда берешь заклятых врагов и помещаешь их всех в уединенном месте, при условии, что группа достаточно мала, они переживают одни и те же события и у них складываются подобные отношения, что дает какую-то общую почву там, где ранее не было ничего. Это создает настроение «мы-тут-все-вместе», дух товарищества. Вампиры и отрокары распознают собственные эмоции в своих врагах: скука, пока идет процесс, облегчение, когда он заканчивается, радость простых удовольствий от хорошо приготовленной еды. Эта общность обстоятельств и реакций способствует эмпатии, которая является предвестником какого-либо консенсуса. Сейчас эта эмпатия очень хрупкая, и конфликт из-за осенних праздников может все разрушить до того, как что-то наладится.

— Но если каждый пойдет на уступки и согласится на праздник, разве это не покажет уважение и терпимость к религии и традициям друг друга? Если вампиры и Торговцы проявят уважение к фестивалю и понаблюдают за ним в качестве гостей, разве это не поощрит чувство сопереживания?

— Если предположить, что праздник будет, то да. Но это большое допущение. Оно несет в себе большой риск.

Я откинулась на спинку стула.

— Если я не ошибаюсь, мирные переговоры зашли в тупик.

— Вы не ошиблись, — лицо Джорджа исказила гримаса.

— Это может их подтолкнуть.

— Или уничтожить все шансы перемирия.

— Вы — арбитр. Решение за вами, но я согласна поговорить со всеми заинтересованными сторонами, чтобы увидеть согласятся ли они.

Джордж посмотрел на меня на несколько мгновений.

— А у вас какая в

том заинтересованность?

— Ханум и её люди — мои гости. У них стресс, а я хочу, чтобы им было хорошо. Осенний фестиваль поможет.

— И это все?

Это, и замаскированное отчаяние в глазах Ханум, которое заставляло меня вздрагивать каждый раз, как я его вспоминала. Воспоминание о том, как она сидела на диване, трепала сына по волосам и удерживала свою печаль и беспокойство стальной хваткой, не давало мне покоя. Я не могла помочь с мирными переговорами. Я ничего не могла сделать, чтобы удержать ее сына от войны. Но я могу сделать для нее одну эту маленькую вещь, и приложу все усилия для этого.

— А разве этого не достаточно?

Он мгновение раздумывал над этим.

— Вы победили. Мы пойдем на риск. Если хотите поторговаться с вампирами и Торговцами, я вам разрешаю. Но я хочу быть в курсе всего.

— Я буду записывать все встречи, и показывать их на вашем экране.

— Хорошо. Но, Дина, не соглашайтесь ни на что, не поговорив со мной. Ничего не обещайте. Они это используют против вас.

— Поняла. — Я встала — Благодарю вас.

— Пожалуйста, хотя я не очень уверен, за что вы меня поблагодарили. — Джордж улыбнулся едкой улыбкой. — Это должно быть весело. Хорошо, когда удается повеселиться время от времени.

— Вы сами говорили, что подобное веселье рискованно, — напомнила я ему.

Его улыбка стала шире.

— Это самый лучший вид веселья.

* * *

— Категорически нет. — Если бы у вампиров был мех, то шерсть Одалона вздыбилась бы, как у разъяренного кота, так что Военный священник стал бы вдвое больше от крайнего негодования. — Нет, они не могут проводить свои языческие обряды здесь, на этой земле, где мы вынуждены будем оставаться, после того как она будет осквернена.

Я в первую очередь пошла к рыцарям, потому что заставить их согласиться на фестиваль отрокаров будет гораздо труднее, чем договориться с Нуан Сее.

— Они имеют такое же право исповедовать свою религию, как и вы. — Я стояла на своем. — Вы все здесь гости и находитесь на равных.

— Вы знаете, что подразумевает эта ересь? — Одалон наклонился ко мне всеми шестью футами и несколькими дюймами роста, его алое одеяние полыхало. — Они освещают землю и посвящают ее своим языческим божествам. Я вступаю на их проклятую землю только с боевым молотом в руке, с которого стекает кровь отрокаров.

И я еще считала его самым разумным во всей делегации.

— Поможет ли, если я предоставлю им отдельное место для освящения? Тогда вам не придется по нему ходить, и мы сможем избежать окровавленных молотов.

Одалон зашипел.

— И как вы это сделаете? Вы намереваетесь поднять участок земли, чтобы он летал в воздухе?

— Как вариант, — сказала я. На самом деле нет, но не было смысла обсуждать пределы моих возможностей.

— Однако я собиралась предложить вырыть ров и наполнить его водой. Они собираются вызывать определенных духов земли, и текущая вода обеспечит границу.

— Это кощунство! — провозгласил Одалон так же, как когда-то Джерард Батлер проревел: «Это — Спарта». К сожалению, Одалону некого было швырнуть в бездонную пропасть для выразительности, поэтому он принял крайне раздраженный вид.

— Давайте не будем спешить. — Сказал Арланд — Ну, хотят они праздник. Ну какой от этого вред?

— Так вы не против?

— Я против. — Сказал Арланд. — Я совершенно категорически против, но в интересах мира я готов отложить свои возражения.

— Леди Исур? — я повернулась к Маршалу.

Она нахмурилась, постукивая пальчиком по губе.

— Я тоже согласна.

— Что? — Одалон развернулся к ней.

— Я устала. Мои люди устали. Эти переговоры должны когда-нибудь закончиться. Если эти языческие пляски помогут Орде собраться с мыслями, то пожалуйста.

— Я этого не потерплю, — объявил Одалон.

— Ничего страшного — сказал Робарт. — У нас достаточно голосов без тебя.

Ээ. Я ожидала, что из трёх маршалов его будет труднее всего уговорить.

Леди Исур протянула руку и дотронулась своими длинными пальцами до его щеки.

— Странно, милорд, у Вас ведь нет жара.

Он изумленно взглянул на нее, в шоке от её прикосновения. Несколько секунд он перебарывал себя, но все же справился.

— Пусть дикари празднуют. Но я хочу получить кое-что взамен.

Вот все и открылось.

— Я хочу пригласить несколько гостей на банкет, — сказал лорд Робарт.

— Гостей? Каких гостей? — нахмурился Арланд.

— Сколько гостей, и какого вида? — спросила я.

— Я думаю, троих хватит, — ответил Робарт. — Они члены одного из старых уважаемых Домов.

Что ж, вампиры.

— Очень хорошо, я доведу это до сведения Арбитра. Окончательное слово за ним.

И он, вероятно, скажет «нет». Увеличение количества вампиров лишь затруднит переговоры, особенно если это те, кого решил пригласить Робарт.

— Мы это даже обсуждать не можем — шумел Одалон.

— Робарт, это в лучшем случае глупость, — вздохнула Леди Исур.

Арланд повернулся к ней.

— Какой Дом?

— Он собирается пригласить Дом Миир, — пояснила Леди Исур так, как будто объясняла ребенку.

— Ты в своем уме? — заорал Арланд

— Не смей указывать, что мне делать, Крар! — Робарт начал наступать, демонстрируя клыки.

Зубы Арланда тоже обнажились.

— Как ты можешь пригласить Дом Миир? Они жаждут уничтожить мой Дом! — прорычал Арланд — Оба наших Дома!

— Они настоящие патриоты! — закричал Робарт.

— Они трусы. Они отказались драться на Нексусе, чтобы мы были ослаблены, а они могли обобрать наши кровоточащие останки. Как ты можешь общаться с трусами? И кстати, прошлой ночью они были отлучены.

— Все лучше и лучше. — Одалон в ужасе покачал головой. — Одни хотят провести языческий обряд, другой приглашает на него отлученных. Все с ума посходили?

Роберт продолжал гнуть свою линию.

— Дом Миир пожертвовал своей честью ради нас всех.

— Дай мне терпения. Я задушу его. — Кулаки Арланда непроизвольно сжимались.

Леди Исур встала между ними.

— Объясни мне это. — Арланд обогнул ее. — Объясни мне, как эти хнычущие черви всем сердцем защищают наши интересы, пока мы готовимся проливать кровь вместо них.

— Это очередность только проливает нашу кровь, — сказал Робарт с явным волнением на лице. — Как бы мне хотелось, чтобы ты понял. Только совместное наступление закончит эту войну. Мы должны бросить на это все свои силы.

Арланд покачал головой.

— И ты полагаешь, что Кайр, Королевства Дью Ла и Харат будут просто стоять и терпеливо ждать у наших границ, как послушный скот, пока мы заняты этим? Или ты подписал какие-нибудь мирные договоры от имени Анократии, пока я не видел?

— Как ты можешь быть столь твердолобым? — зарычал Робарт. — Ты что не понимаешь, что нам нужно отказаться от директивы Иерофанты и оставить Воено…

— Стоп — Одалон прижал свой молот к груди Робарта. — Остановитесь, лорд Маршал, пока не добавили измену к вашей ереси.

— Я отзываю свое согласие на праздник, — заявил Арланд, его глаза потемнели.

— Ты не можешь. Ты слово дал. — Робарт улыбнулся Арланду и Исур. — Вы оба дали слово.

Арланд оскалил зубы

— В любое время! — Робарт рванул вперед.

— Довольно! — воскликнула леди Исур. — Вы может быть и Маршалы, но я — Эскарская Сука. Не заставляйте показывать вам, как я получила это имя.

Робарт отступил на шаг назад.

Арланд развернулся и рванул вон из комнаты.

Военный Священник тоже развернулся, чтобы уйти.

— Одалон! — Позвал его Робарт.

— Я иду молиться — сказал Одалон, четко выговаривая каждое слово. — Я иду молиться за себя, за это собрание, и более всего за тебя, и надеюсь на божественную милость, или мы все закончим на ледяных равнинах Пустоты.

Он вышел.

Леди Исур повернулась к Робарту.

— Твой пыл делает тебе честь, но соблюдай осторожность. Не допускай, чтобы благодаря твоему горю тебя использовали.

Робарт только покачал головой и ушел.

Леди Исур посмотрела на меня. Я посмотрела на нее.

Она вздохнула.

— На поле боя он демон.

— Лорд Робарт?

Она кивнула.

— Тем не менее, он остро нуждается в трезвомыслящей женщине, чтобы направлять его порывы, пока это не довело его до беды.

Она тоже ушла, оставив меня у выхода. Ну что? Похоже, могло быть и хуже.

Я покинула покои Святой Анократии и остановилась, чтобы открыть экран к Джорджу, мысленно подготавливая себе к отрицательному ответу.

Арбитр сидел на диване. Мой новый кот сидел рядом с ним, и выглядел очень благородно. Мне стало очень интересно, как он попал в комнату Джорджа.

— Я нахожу их условия приемлемыми, — сказал Джордж.

Что?

— Почему?

Это «Почему?» выскочило без разрешения.

— Потому что, как я и предполагал, самым серьезным препятствием на пути этих переговоров является дом Миир. Я хочу встретиться с моими противниками в открытую, оценить их, и ликвидировать, прежде чем они смогут причинить еще больший вред.

Для вкрадчиво говорящего, и, казалось бы, мягкого человека, Джордж мог быть невероятно хладнокровным, решила я по пути в покои Нуан Сее. Торговец из Баха-чар принял меня в своей гостиной, где он лежал на диване. Пока я излагала свое предложение, из боковой комнаты выбежал котенок, за которым следовала кучка родственников Нуан Сее в ярких одеждах.

— Почему Вы считаете, что саммит разваливается? — Спросил меня Нуан Сее.

— Я не вправе навязывать вам свое мнение.

— Я настаиваю.

— Он проваливается, потому что из вас троих никто не понимает, как себя чувствует другая фракция, — честно сказала я. — Если бы вы знали ту настоящую цену, которую платите за войну, вы бы согласились ее прекратить.

Нуан Сее вздохнул, глядя, как котенок бегает туда-сюда, пока его клан дружно и весьма комично спотыкался.

— Боюсь, вы правы. Какие уступки были сделаны Святой Анократии?

— Они попросили пригласить гостей на банкет после обряда.

Котенок встал на задние лапы и замахал передними на руководящего лиса. Тот попытался его схватить, и маленький зверь бросился в сторону и забрался на шторы. Я сжала губы, чтобы не хихикать. После нахождения в обществе четырех расстроенных вампиров, орущих во всё горло, это было уже слишком.

— Сколько гостей?

— Трое.

— Я склонен проявить великодушие.

Из уст Торговца ничто не может звучать опаснее.

Нуан Сее теребил кисточку на углу подушки.

— Я тоже добавлю гостя. Всего одного. Наемного работника.

— Что-нибудь еще?

Это было слишком просто.

— Нет.

— Я передам ваши условия Арбитру.

— Благодарю вас.

Я осторожно пробиралась по комнате, пытаясь избежать гоняющую котенка толпу. После разрешения пригласить троих гостей для Святой Анократии, у Джорджа не было причин отказывать в скромной просьбе Нуан Сее. Осенний фестиваль продвигался. Ханум должна быть довольна. И если я смогу как-то облегчить ей это, я попытаюсь.

Я только надеялась, что не погубила саммит окончательно своим вмешательством.