В субботу утром я наблюдала за тем, как покупатели дружным потоком входят и выходят из магазина Остина. Шел июнь, сезон свадеб. Когда я увидела, что зеленый фургон Остина подъехал к магазину в два часа дня, я заперла студию и направилась прямо в цветочный магазин.

На Остине были ярко-голубые шорты и бело-зеленая рубашка с логотипом его магазина. В тот момент, когда я вошла, он взял телефон.

Остин поднял на меня взгляд и послал мне воздушный поцелуй, затем начал что-то быстро записывать в блокнот. В магазине его творилось что-то несусветное: бетонный пол весь в обрывках белых шелковых лент, кружева, листьев, стеблей и опавших лепестков. Все проходы были забиты готовыми к продаже цветами: букеты фрезий, апельсиновый цвет, лилии, розы, маргаритки и всякие другие экзотические цветы, названий которых я не знала. Запах был головокружительный. Место это буквально излучало счастье, восторг и радостное ожидание. Очевидно, контраст с моим внутренним состоянием был настолько силен, что я ощутила почти физическую боль. Мне даже захотелось выскочить из этого помещения.

Остин повесил трубку.

— Ну что? — спросил он с заботливым выражением лица.— Что случилось, Кили?

Я даже не пыталась притвориться счастливой.

— Все это свадебное дерьмо. Я знаю, что выгляжу глупо, но мне грустно на все это смотреть. Я все думаю, что моя свадьба должна была…

Остин взял меня за плечи и отвел к деревянной скамье за прилавком.

— Посидите-ка тут, мисс, — приказал он.

Он открыл холодильник, что был у него за спиной, и достал две банки диетической колы. Открыв одну из них, он протянул ее мне.

Открыв свою, он с наслаждением втянул в себя газированную сладость и удовлетворенно вздохнул.

— Ты хочешь поговорить о свадебном дерьме? — спросил он. — Тогда я готов рассказать тебе о свадьбе Бетси Форст. Я был там сегодня с утра. Присутствовал на церковной церемонии. В итоге я попросил ее маму позвонить мне, когда ее ребеночек успокоится. Мне надо было уйти оттуда поскорее, пока и со мной не случился истерический припадок.

— Так было плохо? Остин пожал плечами.

— Вот ты, Кили, можешь мне сказать, что есть такого в этих свадьбах, что заставляет вполне смирную девушку превращаться в сумасшедшую визгливую стерву?

— Это Бетси Форст визжала? Наша маленькая мышка? Да она и говорить-то громко не умеет. Всегда шептала еле-еле.

— Да она словно белены объелась. Я думал, у нее от крика голова оторвется. Она чуть не запустила в меня букетом. Сказала, что цвет роз, что я заказал для ее букета из Эквадора, делает ее больной. Ты можешь себе представить, что мне пришлось встать сегодня в пять, чтобы встретить самолет с розами в аэропорту Атланты?

— Неблагодарная свинья, — согласилась я. — Выходит, у тебя сегодня была одна свадьба?

— Три! Три кошмарные свадьбы, — сказал Остин и глотнул еще кока-колы. — Вторая была еще ничего. Линдси Уинзлер была просто куколка. Но вот Каролина Шумахер… Клянусь, знал бы я, что меня ждет, ни за что бы не взялся. Я говорил ей, что букет, сделанный только из фруктов, — плохая идея. Но она настояла на своем. Так что сама виновата, что вывихнула лодыжку. Откуда им только такие дурацкие идеи в голову приходят?

— Марта Стюарт — вот кто во всем виноват, — с готовностью предположила я. Этот ужасный журнал надо запретить. Мои клиенты тоже его читают. И они тычут пальцем в картинку иговорят, что хотят точно такие стулья, как у Марты в Коннектикуте. Они не хотят верить, что один такой стул ручной резьбы восемнадцатого века стоит больше, чем целый дом — скажем, такой, что был у моих родителей.

Остин согласно кивнул.

— Ты не сказал, как случилось, что Каролина Шумахер вывихнула лодыжку, — заметил я.

Остин закатил глаза.

— Виноград цвета шампанского. Этот мелкий виноград — совсем крохотный, как предполагается, должен украсить собой свадебный букет. И виноградинки у него величиной с мелкий зеленый горошек. Ты знаешь, что принесла мне ее мамаша? Столовый зеленый виноград. Крупный, даже очень. И надо сказать, не самой первой свежести. Вот что получается, когда хочешь сэкономить. Она говорила, что ее такой виноград в букете вполне устроит, вот я и сделал, как она просила. Я всего лишь исполнитель заказа клиента. Как бы там ни было, шесть подружек невесты прошествовали по проходу с этими фруктовыми букетами не первой свежести. И естественно, кое-какие виноградины упали. И их, естественно, раздавили — и пол стал скользким в определенных местах. И ты, наверное, уже догадалась, что было дальше: мисс Шумахер попала своей лодочкой на виноградину, поскользнулась и полетела.

Остин невольно рассмеялся. И я тоже начала смеяться. И кока-кола ударила мне в нос. Не очень приятно. У меня слезы выступили за глаза. Но то были хорошие слезы.

— Было на что посмотреть, жаль, что я не видела, — сказала я, утирая глаза рукавом.

— Позвони Билли Ховарду. Он все это заснял на пленку. Я думаю, что он не упустил момента, когда жених попытался подхватить свою невесту, поскользнулся и сам упал. Черт побери! Упал перед лицом всей паствы церкви Святой Анны!

После этого мне пришлось утирать лицо бумажным полотенцем. Благо у Остина таковое нашлось. Я уже чувствовала себя лучше.

— Так зачем ты все-таки зашла? — спросил Остин, начинаяприбирать у себя в магазине.

— Я играла роль Нэнси Дрю, — начала я.

— Нет, — сказал Остин. — Это была моя идея. Я должен быть Нэнси. А ты должна быть Бесси или Джорджем. Выбирай.

— Не слишком у меня богатый выбор. Знаешь, я поговорила с папой. О маме.

Остин похлопал меня по плечу:

— Молодец! И что ты выяснила?

— Он нанял частного детектива, после того как она пропала, но детектив только и сумел выяснить, что мама продала свою машину за восемьсот баксов.

У Остина вытянулось лицо.

— И это все? Он не узнал, ни куда она поехала, ни с кем?

— Нет. Но папа разрешил мне порыться в старых файлах — делах сотрудников папиной компании, которые давно уволились. Если повезет, мы будем знать все, что нам надо, о Дарвисе Кейне.

— Это уже кое-что, — сказал Остин. — А как он все это воспринял? Не рассердился?

— Нет. Он сказал, что уже давно поставил на всем этом точку, но он может понять мое желание получить ответы на свои вопросы. Но о Дарвисе Кейне он говорить не будет, это он ясно дал мне понять.

Остин опустил свой бокал с кока-колой.

— Чего мы ждем? Давай покопаемся в этих старых документах.

— Они у папы в подвале. И сейчас самое время их оттуда забрать, потому что его дома нет — он на работе весь день. Знаешь, я могла бы дать тебе ключ, и ты сам мог бы поискать.

— А что, смею спросить, будешь делать ты, пока я буду корпеть над старыми бумагами в сыром подвале?

Я посмотрела в окно. Большое красное кирпичное здание суда закрывало обзор, но за углом был магазин примерно такого же размера, как этот. Теперь там продавали антиквариат, но если внимательно присмотреться, под новыми буквами на вывеске можно разглядеть замазанные старые. Когда-то там был тот самый магазин одежды, в котором работала моя мать.

Всю неделю я думала о том, как пойду туда, как увижусь с Крис Грэм. Кажется, настало время повидаться с давней подругой матери.