Как это ни удивительно, но два последующих дня прошли без приключений. Демон больше не предпринимал попыток убить путешественников. Либо он ослаб от борьбы, либо готовил более хитрую, изощренную ловушку. Киммериец склонялся ко второму варианту. Лавина, зомби, грифон и медведь — все это выглядело простовато. Чувствовалось, что тварь их недооценила и решила расправиться с людьми, не прилагая особых усилий.

Теперь наступало время серьезных испытаний. Подвоха можно было ждать в любой момент. Тропа Ужаса выглядела уже не столь пугающе. На шестой день перехода на пологих склонах гор стали попадаться кустарники и небольшие деревья. Местность с каждой пройденной лигой оживала. Густая темно-зеленая трава пробивалась практически повсюду. Для их изрядно похудевшей лошади это было настоящим праздником. Оторвать ее от сочной поросли удавалось с огромным трудом. За ночь кобыла набила брюхо так, что напоминала пузатый бочонок с вином.

Местный ландшафт радовал и путников. Они уже устали от мертвых, голых, холодных скал.

Девушка сорвала несколько голубых неброских цветов и жадно вдыхала их терпкий аромат. Единственное, что не улучшалось, так это погода. Светлоокий Митра так ни разу и не смог пробить плотную пелену туч. Время от времени земля орошалась коротким несильным дождем.

Путешественники настолько привыкли к моросящей влажной пыли, что не обращали внимания на подобные мелочи. Значительно ослабел ветер, а надобность в теплой одежде и вовсе отпала.

Группа шла по широкому пологому склону. Чтобы не упасть, приходилось постоянно останавливаться. Из-за этого темп движения был невысок. Спуск давался путешественникам гораздо сложнее, чем подъем. Конан опасался, что лошадь не удержится на ногах и покатится вниз. Без переломов тогда не обойдется, а северянин уже привык к мохнатому выносливому существу. Без него людям пришлось бы тяжело.

Впрочем, сейчас основной проблемой стала вода. Ее запас окончательно иссяк. Большая часть фляг осталась у Валера. Необходимо было найти источник, Твил утверждал, что к вечеру они выйдут к роднику. Возле него путешественники всегда разбивали стоянку. Группа прошла еще не менее десяти лиг. Жажда мучила людей все сильнее и сильнее. Капли дождя смачивали губы и лицо, но утоления не приносили. Ощущение близкой влаги лишь раздражало и нервировало.

Заросли на склонах становились все гуще и гуще. Порой сквозь листву воины не могли даже разглядеть вершину горы. Приходилось соблюдать повышенную осторожность. Первым шел проводник, за ним на расстоянии двадцати локтей следовали Конан и Селена, замыкал колонну Нахор, ведущий кобылу в поводу.

Оружие путешественники держали наготове, ведь они приближались к территории ваниров. Их охотники вполне могли оказаться в этих местах.

Несколько раз киммериец замечал на обрывистых косогорах крупных животных с загнутыми назад рогами. Не боясь высоты, они ловко прыгали с камня на камень, преодолевая провалы в десять-пятнадцать локтей. Длинная грязноватая шерсть, крепкие копыта, чуть вытянутая, постоянно поворачивающаяся голова. Туноги называли этих горных козлов сердами. Судя по повадкам, быстроногие существа был и хорошо знакомы с людьми и к отряду близко не подходили.

Боязливо озираясь, они поднимались все выше и выше. Обогнув очередной склон, Твил устало произнес:

— Еще пять лиг, и мы выйдем к роднику.

— Скорее бы, — изможденно откликнулась Селена, облизывая пересохшие губы. — Жажда меня доконает. Отдала бы все золото за глоток воды.

— Не волнуйся, — слабо улыбнулся проводник. — Напьешься вдоволь…

Путешественники, ускорили шаг. До холодной, прозрачной, сводящей зубы воды осталось совсем немного. Вдобавок ко всему, начинало темнеть.

Подходил к концу шестой день их перехода через Иглофийские горы. Очертания деревьев начали постепенно расплываться, они все больше напоминали диковинных чудовищ.

Девушка непроизвольно прижималась поближе к северянину. Воины то и дело останавливались, внимательно прислушиваясь к подозрительным звукам. Шелест листьев, хруст веток, хлопанье крыльев и зычный, ухающий крик ночной птицы. Напряжение нарастало. Дистанция между людьми постепенно сокращалось. Конан повернул голову в сторону и попытался что-нибудь разглядеть в густых зарослях. Получалось это неважно. Перехватив копье, наемник отодвинул Селену подальше от леса. Мало ли что…

Киммериец едва не налетел на остановившегося тунога. Тот замер в странной позе с высоко поднятой рукой.

— Какого… — хотел выругаться северянин.

— Тихо! — оборвал его Твил, указывая куда-то вдаль.

Выйдя чуть вперед, Конан увидел едва заметный мерцающий огонек. Он то колыхался и пропадал совсем, то разгорался вновь.

— Костер, — пояснил проводник. — На месте стоянки…

— Проклятье, — выдохнул киммериец. — Если это охотники ваниров, у нас будут большие неприятности. Я уложу троих-четверых, вы с Нахором еще столько же… А если их будет больше? Вода нужна позарез.

— Без разведки не обойтись, — сказал туног. — В темноте подберемся незаметно…

В знак согласия наемник утвердительно кивнул. Подозвав шемита; Конан негромко приказал:

— Останетесь с Селеной здесь. Что бы ни случилось, в драку не ввязываться. Если нас убьют, спуститесь по склону и обойдете засаду. Двигайтесь на север. Замок демона где-то там.

— Я не останусь! — вмешалась волшебница.

Не обращая внимания на возглас девушки, северянин продолжил:

— Избегайте селений. Ваниры сейчас чересчур агрессивны, — сделав паузу, гигант добавил, — если крошка не будет слушаться, свяжи ее.

Телохранитель молча опустил глаза в знак согласия. Этого было вполне достаточно. Нахор не отступит от приказа ни на шаг. Он сразу взял Селену за руку и довольно крепко сжал запястье. Вырваться девушка не имела ни малейшей возможности. Волшебница прекрасно знала характер шемита и сопротивляться не стала. Если потребуется, воин, действительно, ее свяжет.

Конан и Твил, оставив поклажу, неторопливо двинулись по дороге. Вскоре туног свернул в заросли кустарника. Осторожно раздвигая ветви, путешественники поднимались по косогору. Локтей через двести растительность стала реже. Высокие стройные деревья с небольшой кроной устремлялись к небу и росли на значительном расстоянии друг от друга.

Киммериец окончательно потерял костер из виду, но проводник ориентировался безукоризненно. Он словно видел в темноте. Наемник старался ступать след в след, однако под ногами то и дело трещали мелкие сухие ветки. В ночной тишине это звучало, как грохот сходящей вниз лавины. В подобные мгновения северянин нервно сжимал древко тяжелого райдского копья. Ему казалось, что их топот слышен на всем протяжении тропы Ужаса. Твил вел себя куда более сдержано. Сделав приличный крюк, туног вновь вышел к густым зарослям. Приблизившись к уху Конана, проводник прошептал:

— Теперь ни звука. Мы уже рядом.

Воины склонились и неторопливо двинулись вперед. Мокрые ветки хлестали по лицу, листья прилипали к пальцам, ноги скользили. Твил предупреждающе махнул рукой, и киммериец опустился на землю. Дальше пробирались ползком… Но вот слева замаячил желтоватый огонек.

Еще несколько рывков — и разведчики достигли цели. Раздвинув кусты, северянин увидел небольшую круглую поляну у подножья высокой обрывистой скалы. Где-то едва слышно раздавалось журчание воды. Родник находился от силы шагах в двадцати от наемника. Воин невольно сглотнул слюну.

Возле костра находилось три человека. Свое мужчин были вооружены длинными мечами. Они стояли и внимательно смотрели на чащу, где скрывались путешественники. Женщина сидела на стволе поваленного дерева и, как ни в чем не бывало, жарила мясо на огне.

В свете пламени сверкнула сталь клинков. Переглянувшись, незнакомцы неторопливо двинулись к лесу.

— Нас раскрыли, — негромко сказал туног.

— Как? — удивился киммериец.

Проводник пожал плечами. Скрываться больше не имело смысла. Тем более, что двух противников Конан не опасался. Численные силы равны, а в бою северянин уложит любого.

Поднявшись на ноги, киммериец смело и уверенно шагнул навстречу мужчинам. Твил немедленно последовал за ним. Две пары воинов остановились друг от друга на расстоянии выпада. Еще немного, и мечи скрестятся с яростным звоном. Женщина отложила в сторону еду и достала короткий кинжал.

В полумраке разглядеть незнакомцев оказалось не так-то просто. Русые волосы, короткие бороды, большие глаза. Широкоплечие, крепкие мужчины лет тридцати, у обоих виски были аккуратно подбриты. Так делали воины одного из киммерийских племен. Конан никогда с ними не сталкивался, они жили где-то на северо-западе.

— Вы лачиши? — спросил наемник.

— Да, — настороженно ответил один из противников. — А кто вы?

— Путники, — усмехнулся северянин. — Я из племени канахов, а мой товарищ — туног.

— Бывают же чудеса, — удивленно вымолвил незнакомец. — Четверо киммерийцев из разных родов встречаются в горах Ванахейма.

— Мы здесь не случайно, — пояснил Конан. — Идем на север.

— Вы выбрали не лучшее время, — произнес мужчина. — Ваниры говорят, что в тундре появилось крылатое чудовище, убивающее и пожирающее людей. Они напуганы, бросили старые стоянки и стараются как можно дальше уйти на юг.

— Нас это мало волнует, — спокойно отреагировал наемник. — Сейчас моих людей интересует лишь ночлег и вода. Надеюсь, возражений не будет, если мы расположимся здесь?

— А сколько вас? — уточнил воин.

— Четверо.

— Тогда прошу к нашему костру, — улыбнулся мужчина. — Меня зовут Милах, моего спутника — Дидра, а женщину — Ильса. Мы три дня назад бежали из плена, и вот скитаемся по горам в поисках тропы, которая приведет нас домой.

— Это чересчур опасная дорога, — вставил Твил. — Одним вам ее не пройти.

— Жаль! — искренне расстроился лачиш.

Киммериец повернулся к проводнику и сказал:

— Позови-ка остальных. Пора располагаться на ночлег.

Туног внимательно посмотрел на Конана. Северянин оставался один на один с двумя противниками. А вдруг они совсем не те, за кого себя выдают? В Иглофийских горах возможно все, что угодно. Однако наемник был совершенно спокоен. Убрав меч в ножны, гигант неторопливо направился к роднику.

Источник вырывался на поверхность из расщелины в скале, примерно на высоте шести локтей от земли. Прозрачная, чистая вода стекала по камням, а примерно на уровне пояса человека срывалась вниз маленьким бурлящим потоком. За долгие годы место падения углубилось, и сейчас там была небольшая, но довольно вместительная лужа. Идеальное место для водопоя животных.

Воин без труда, даже в темноте, заметил многочисленные следы сердов на мягкой почве. Траву горные козлы тоже не пощадили и съели практически полностью.

Склонившись, киммериец подставил ладони под струю. Они быстро наполнились водой. Первыми пригоршнями Конан умылся. Холодная вода приятно освежала и бодрила. Усталость, накопившаяся за дневной период, немного отступила.

Выдержав едва заметную паузу, наемник жадно прильнул к источнику. Животворящая жидкость оросила сухие губы, и горло. Вода сводила зубы, но северянин пил и пил, не в силах оторваться от родника.

На первый взгляд, киммериец действовал беспечно, однако глубоко ошибался тот, кто так думал. Гигант постоянно стоял вполоборота и внимательно наблюдал за поляной. Вот во мраке скрылся Твил. Уходя, проводник явно нервничал и слишком часто оборачивался.

Конан невольно улыбнулся. Лачиши немного растерялись и нерешительно топтались на месте.

Дидра о чем-то тихо говорил, а Милах активно возражал. Время от времени они смотрели на северянина. В конце концов, воины убрали оружие и направились к костру. Женщина протянула им по большому куску жареного мяса. Устроившись на стволе дерева, вся троица приступила к ужину.

Оторвать путешественников от источника было практически невозможно. Селена едва не забралась в лужу. Жажда способна убить любого.

Люди насыщались довольно долго, с наслаждением обливаясь холодной водой. Даже не верилось, что всего двое суток назад отряд замерзал на перевале, проклиная мороз, ветер и моросящую ледяную пыль. Тогда одна только мысль о подобной сцене приводила в ужас. Но все меняется…

Расчесывая мокрые волосы, девушка смело двинулась к костру. В ее обязанности входило приготовление пищи, а воины сегодня изрядно проголодались. Киммериец и туног заготавливали дрова, а шемит поил лошадь и набирал воду в пустые фляги. Животное почему-то недовольно фыркало, то и дело, поднимая голову и поглядывая по сторонам. Что-то кобылу явно беспокоило.

Вскоре Твил и Конан присоединились к Селене. Подбросив несколько сучьев в костер, северянин надел кусок копченого мяса на острие кинжала и начал его разогревать. Ароматный запах расплывался по поляне, будоража ноздри.

Желудок возбужденно заурчал.

— Вы не сказали о лошади, — с легким раздражением заметил Милах.

— А разве это важно? — удивленно пожал плечами наемник. — Вы спросили о людях, и я не солгал. Нас всего четверо.

— От животного слишком сильный запах, — лачиш недовольно повел носом. — Он привлечет сюда хищников. В этих местах их чересчур много. Мы видели стаю волков и огромного бурого медведя.

— Ерунда, — усмехнулся киммериец. — Нам недавно на пути попался пещерный медведь. Сейчас его туша лежит в двух днях пути отсюда. Ни один зверь не устоит против хорошего стального клинка.

Незнакомцы молча переглянулись. Слова Конана их не успокоили.

Чуть отодвинувшись от пламени, северянин получил возможность разглядеть собеседников.

Первое впечатление оказалось несколько ошибочным. Милах выглядел намного старше своего спутника. На щеках морщины, под глазами темные мешки, в бороде значительная седина. Лачишу явно было больше сорока зим. Как же он так промахнулся? Обычно киммериец возраст определял очень точно. От этого часто зависела судьба схватки…

С Дидрой все оказалось проще. Широкий нос, светлые усы и борода, чуть впалые щеки, тонкие, слегка поджатые губы. Неожиданно Конану в голову пришла мысль, что мужчины похожи друг на друга. Судя по годам, они вполне могут быть отцом и сыном. Но зачем это скрывать? Впрочем, у каждого свои тайны.

Хорошо рассмотреть женщину никак не удавалось. Ильса постоянно закрывалась длинными распущенными волосами. Судя по складкам на шее, седине в темных волосах и дряблой коже на руках, она была немолода.

Две группы путников сидели напротив друг друга, и яркое пламя не позволяло взглянуть в глаза лачишей. Тем более, что все трое сидели с низко опущенными головами.

К костру подошел телохранитель Андурана. Шемит стреножил лошадь и отогнал ее на поляну с густой сочной травой. Положив полные фляги на землю, он негромко произнес:

— Кобыла ведет себя очень странно. Постоянно нюхает воздух, ест плохо, хотя явно голодная. Она чувствует близость врага.

Милах и Дидра молниеносно подняли глаза. Незнакомая речь их насторожила. Воины внимательно смотрели на южанина. По его интонациям лачиши почувствовали какую-то угрозу.

— Это Нахор, — с доброжелательной улыбкой на устах сказал северянин. — Он родом из Шема и по-киммерийски не говорит.

Мужчины несколько успокоились. Повернувшись к товарищу, наемник вымолвил:

— Садись и ешь. Люди, которых мы встретили, утверждают, что в лесу много хищников. Они видели волков и медведей. Лошадь лучше чувствует опасность. Во время дежурства надо приглядывать за ней.

— Хорошо, — телохранитель Андурана кивнул.

Насытившись, Конан прилег на шкуру, положил рядом меч и проговорил:

— Мы идем на север Нордхейма, но, к сожалению, ничего не знаем о тех местах. Любые сведения для нас очень важны. Если не секрет, может, расскажете, как вы здесь оказались?

— Это длинная история, — откликнулся Милах.

— Я готов ее выслушать, — заметил киммериец.

— Пожалуйста, — сказал мужчина. Тяжело вздохнув, он произнес:

— Наша деревня находится на северо-западной окраине Киммерии, возле самых гор. Маленькое племя в достаточно недоступном месте. Мы жили очень обособленно, почти ни с кем не торговали. Не более сотни семей. Тихая, спокойная, мирная жизнь. Все рухнуло в один миг. Крупный отряд ваниров преодолел перевал и неожиданно напал на деревню. Мы отчаянно сражались, но силы были неравны. Часть жителей погибла, часть бежала в лес, а остальных захватчики взяли в плен. Я помню, как обернулся и увидел объятые пламенем дома. Грабители забрали все самое ценное, а деревню сожгли дотла. Тяжелый переход добил раненых, стариков и многих детей. Ваниры бросали изможденных людей на съедение голодным хищникам. На моих глазах погибла единственная дочь, и я не смог ей помочь.

Лачиш утер скупую мужскую слезу. Собравшись с силами, воин продолжил:

— Нас привели на ежегодный торг. Большего унижения я никогда не испытывал. Меня раздели догола и ощупывали, как рабочую скотину. Проверяли мышцы, били по животу и груди, смотрели зубы. Большинство мужчин купил один вождь северного племени. Ему нужны были гребцы.

— Мне это хорошо знакомо, — вставил наемник. — Когда-то и меня взяли в плен гиперборейцы. Рабство существует везде. Несколько лет я был гладиатором в Залоге. Затем удалось бежать…

Селена изумленно взглянула на северянина. Видимо, про этот этап жизни отчаянного разбойника Андуран ей не поведал. Впрочем, на Милаха слова Конана впечатления не произвели.

— Гладиатором… — снисходительно усмехнулся он. — Это слишком просто. Ты либо победил, либо умер. Не такой уж плохой выбор. Меня ждала куда более жестокая судьба. Мы покинули тайгу и вместе с племенем ваниров двинулись по бескрайней тундре. Жалкое, унылое место с чахлой травой. Вскоре лето кончилось, и я понял, что киммерийские зимы — это не самое страшное. Леденящий, пронизывающий ветер, от которого некуда скрыться, безжалостно убивал слабых и заблудившихся. Стоило хоть на несколько шагов отойти от жилья, и обратно уже возвращались немногие. Несмотря на метель, охранники каждое утро нас поднимали. Собрав шкуры и каркасы, воины двигались дальше. Наконец вождь привел людей к морю. Здесь находилась основная стоянка племени. Несколько сот ваниров и десятки изможденных рабов. На берегу лежали утлые суденышки, которые они называли каяками. Пленников выстроили и раздали по семьям. Больше нас никто не охранял. Бежать было некуда. В одиночку, без оружия, еды и дров в тундре еще никто не выживал. Мы спали у входа в жилье, питались объедками и делали самую грязную и тяжелую работу. Но настоящий кошмар начался чуть позже.

Сделав несколько глотков из фляги, лачиш с горечью сказал:

— Я никогда не забуду Западное море. Огромные волны захлестывают лодку, и холодная вода обрушивается на тебя. Одежда становится мокрой и быстро покрывается ледяной коркой. Мышцей цепенеют и отказываются работать. И тогда звучит свист бича, рвется куртка, лопается кожа, и по спине течет струйка крови. Боль ни с чем несравнимая. Поверьте, ваниры бить умеют. Они бесстрастны, угрюмы и безжалостны. Короткая команда — и ты снова налегаешь на весла. Работаешь до полного истощения. Силы оставляют тело, а руки перестают слушаться, кисти разжимаются сами. Ни удары, ни приказы уже не помогают. Спасает в такой ситуации только жажда жизни. Море убивает быстрее ваниров. За пять лет я насмотрелся разного… Видел, как переворачивались каяки, и люди быстро исчезали в пучине вод. Спасти удается немногих. Тяжелая одежда тянет ко дну, тем более, что большинство невольников плавать не умеет. Маленькие суденышки племени легки и ненадежны. Несколько раз они налетали в тумане на гигантские ледяные глыбы и буквально рассыпались в щепы. Вопли о помощи тонули в шуме волн. Рисковать никто не хотел, и несчастных рыбаков бросали на произвол судьбы. Однажды нам удалось загарпунить огромную рыбину. Она долго брыкалась, а затем потащила лодку в открытое море. Упустить такую добычу было жалко, и вождь тянул до последнего… Лишь когда мы окончательно потеряли из виду остальные каяки, ванир перерубил веревку. Отлив относил нас все дальше и дальше. Ценой огромных усилий к вечеру лодка достигла берега. Я упал и не мог идти. Состояние других рабов было не лучше.

— Да, — протяжно заметил киммериец. — Работенка не из легких. Видимо, невольники долго на побережье не живут. Я кое-что слышал о северном побережье Западного моря. Говорят, там на суда нападают стаи огромных хищных рыб.

— Про это я ничего не знаю. — Милах пожал плечами. — Пару раз мне доводилось видеть, как разъяренные киты разбивают каяки хвостом. Удар страшной силы. А что касается рабов, то ты недалек от истины. Каждый год их приводят десятками, а до следующего лета не доживает и половина. Если люди оказались в воде, то сначала спасают ваниров. Нет места в лодке — невольников добивают копьями. Боятся, что они будут хвататься за борт, и перевернут суденышко.

— Какой ужас! — вырвалось у волшебницы.

На устах Гидры появилась презрительная усмешка. Судя по всему, подобное проявление чувств он расценил как слабость. Его старший товарищи вовсе никак не отреагировал на возглас девушки.

— Вы были в плену пять лет? — уточнил Конан.

— Только я, — вымолвил лачиш. — Гидру захватили три года назад, а Ильса попала в плен лишь летом. Рабыням у ваниров тоже нелегко.

Они стирают белье, готовят пищу, чистят и заготавливают рыбу. Из-за ужасного холода женщины часто болеют и умирают. Я уже не говорю о постоянном насилии со стороны воинов. На это имеет право любой юнец из племени. Естественно, жены воинов ревнуют и избивают невольниц до полусмерти.

— Как же вам удалось бежать? — спросил долго молчавший Твил.

— Благодаря появлению крылатого чудовища, — ответил мужчина. — Слух о нем разнесся луну назад. На стоянку вернулись испуганные охотники. Они не досчитались трех человек. Из их рассказа было трудно что-либо понять. Существо налетело неожиданно, схватило воинов, разорвало бедняг на куски и унеслось прочь.

Вождь не поверил уцелевшим, обозвал беглецов трусами и снарядил в тундру сильный отряд. Смелых бойцов постигла та же участь. Чудовище безжалостно убило пятерых ваниров и сожрало тела прямо на глазах у остальных. А вскоре оно напало на рыбаков. Перевернутые каяки, потерянный улов, утонувшие люди… Все племя охватил ужас. Оставаться на прежнем месте значило обречь себя на верную гибель.

После долгих сомнений вождь отдал приказ двигаться на юг. Это был наш шанс. Как только ваниры достигли тайги, мы начали готовиться к побегу. Копили еду, прятали ножи, следили за сменой дежурных. Они нас связывали на ночь, но разве подобная мелочь могла удержать возродившийся дух свободы. Киммерия совсем рядом, до нее рукой подать… — Милах снова глотнул из фляги. — Разрезав путы и убив караульных, мы устремились в лес. Нас было почти двадцать человек. Казалось, еще немного, и…

— Вас догнали, — догадался туног.

— Да, — кивнул головой лачиш. — Мы не думали, что в этом месте соберется так много ванирских племен. Все они спасались от чудовища.

Слух о побеге быстро распространился, и началась охота. Для хорошо вооруженных воинов это стало очередной забавой. Толпы юнцов, чтобы стать мужчинами, ринулись в, погоню. Им удалось перекрыть основные перевалы. То и дело беглецы натыкались на засады. Крики, смех, улюлюканье! Я до сих пор слышу отголоски, просыпаюсь ночью от кошмарных снов. Позади оставались бездыханные тела товарищей. Из кольца удалось вырваться только нам троим. Но не исключено, что охотники идут по следу — ваниры редко отступают. За бежавшими рабами они двинутся даже в горы.

— Да, печальная история, — произнес северянин.

Ильса повернула голову и взглянула на воина. На мгновение киммерийцу показалось, что в ее глазах сверкнула ненависть. На верхней губе женщины был отчетливо виден большой уродливый шрам. Он делал рот неправильным и выставлял наружу острые желтые зубы. Теперь наемнику стало понятно, почему несчастная скрывала свое лицо.

— А самого чудовища вы не видели? — спросила Селена.

— Нет, — Милах подкинул дрова в костер. — Может, потому и живы… Это существо жалости не знает. Ваниры говорили о нем с неподдельным страхом, а напугать их не так-то просто.

— Мы слышали, что где-то на севере есть величественный замок, — осторожно спросил Конан.

— Легенда о ледяном боге Имире, — вымолвил мужчина. — Жители Нордхейма в нее свято верят. Воины считают, что после смерти будут пировать в огромных залах Валгаллы. Умереть с мечом в руке — высшая доблесть для бойца. Но еще никто не нашел этот дворец. А те, кто нашел, обратно не вернулись. Вам я не советую заниматься такими поисками. Для чудовища четыре человека — лишь легкая закуска.

— Это мы посмотрим, — заметил киммериец.

На устах Гидры появилась презрительная усмешка. Лачиш постелил шкуру белого медведя и лег на нее спать. Его примеру последовала и Ильса. Их дальнейшая беседа уже не интересовала. Ночная мгла давно окутала горы, а завтра предстоит трудный день. Судя по всему, слова тунога беглецов не испугали…

Откуда-то сзади раздался громкий здоровый храп. Северянин обернулся. Он этого мог и не делать. Твил сильно пнул Нахора ногой. Что-то сонно пробубнив, шемит перевернулся на живот.

— У парня железные нервы, — произнес Милах, кивая на телохранителя Андурана.

— Его, действительно, трудно вывести из себя, — улыбнулся наемник. Взгляды мужчин встретились. Лачиш боролся недолго и отвел глаза в сторону. Пошевелив угли обгоревшей палкой, он спросил:

— А что вас гонит на север? Слишком рискованное путешествие. Ваниры не очень любят чужаков. Торговля?.. На купцов вы вовсе не похожи. Скорее, испытанные в боях воины. Тогда что?

— Алчность, — спокойно, даже равнодушно проговорил Конан. — Один король в далеком южном городе пообещал большую награду тому, кто найдет дворец в Нордхейме. Само собой, нужно принести доказательства. Вот мы и отправились в путь. Никакое чудовище нас не остановит. Впереди жизнь, полная блаженства и роскоши. Ради золота я способен на все.

— Мертвецу оно не нужно, — возразил Милах.

— Хотел бы я посмотреть на того, кто отправит меня на Серые Равнины, — рассмеялся северянин. — Для борьбы с летающими тварями есть хороший туранский лук. Стрелы, выпущенные из него, пробивают человеческое тело насквозь на расстоянии пятисот локтей.

— Не всех противников можно убить простым оружием, — заметил мужчина.

— Ерунда, — киммериец легкомысленно махнул рукой.

— Дело ваше, — лачиш пожал плечами. — Но мы в тундру больше не вернемся. Лучше погибнуть в Иглофийских горах, чем стать пищей ужасного существа.

Вскоре проводник присоединился к Нахору. Усталость свалила и его. Переход был слишком трудным.

Селена встала и неторопливо направилась к лошади. Силуэт кобылы едва различался в темноте. Что-то в поведении девушки Конана настораживало. Обычно она ложилась спать первой. Всякое любопытство имеет свой предел. Наемник задумчиво посмотрел ей вслед.

— Можете отдыхать спокойно, — вымолвил Милах. — Я подежурю. В последнее время что-то мучает бессонница. Устану — разбужу.

— Нет, — северянин отрицательно покачал головой. — Мы привыкли надеяться только на себя, слишком много вокруг врагов.

— Как хотите… — В словах собеседника прозвучало легкое раздражение. — Не думаю, что хрупкая девушка сумеет вас защитить при неожиданном нападении

— А она никогда не остается одна, — улыбнулся киммериец.

Воин поднялся, потянулся и двинулся к Селене. Волшебница стояла рядом с лошадью и ласково гладила ее по холке. Положив руку на плечо девушке, Конан тихо спросил:

— Что происходит?

— Не знаю, — честно призналась Селена. — Я чувствую непонятную угрозу. Она какая-то скрытая, неясная… То близко, то далеко.

— Колдовство? — уточнил наемник.

— Возможно, — неуверенно сказала волшебница. — Взгляни на кобылу. Бедное животное напряжено, постоянно принюхивается, вертит головой. Лошадь не обманешь. Враг где-то рядом. Она не может даже утолить голод. Если бы не путы…

Северянин провел рукой по шкуре кобылы и отчетливо ощутил дрожь. Животное, действительно, чего-то боялось.

— Лачиши? — проговорил воин, глядя на фигуру Милаха.

Тот сидел без движения, время от времени подбрасывая в костер дрова.

— Не могу утверждать, — девушка вздохнула. — Их история берет за душу. Без сомнения, они все это пережили, но… Есть что-то подозрительное в поведении, в репликах, во взглядах…

— Наверняка, мы вызываем у них такое же подозрение, — возразил киммериец.

— Быть может, — согласилась Селена. — Поэтому осторожность не помешает.

Путешественники вернулись к лагерю. Растолкав тунога и шемита, волшебница устроилась между ними, а Конан сел напротив лачиша. Стоит мужчине сделать одно неверное движение, и в руках наемника тотчас появится тяжелый аквитанский меч. Снести голову Милаху труда не составит.

Впрочем, северянин не разделял озабоченности девушки. Обычные люди. Их понять могут только те, кто побывал в рабстве. Испытал унижение, побои, постоянный страх смерти. Все это накладывает свой отпечаток. Любой покажется странным.

Разговор больше не клеился. Лачиш низко опустил голову и не поднимал ее. Создавалось впечатление, что он дремлет. Особой болтливостью киммериец не страдал, а потому, не спуская глаз с Милаха, размышлял о предстоящей схватке с демоном.

Атхемон его уже неплохо подкормил. Тварь окрепла, осмелела и удалялась от замка на весьма приличное расстояние. Весь север Ванахейма дрожал от ужаса. Пожирая людей, чудовище набирало силу, увеличивалось в размерах и расчищало себе путь к прорыву в центр Хайбории. И первой жертвой злобного существа станет Киммерия.

Конан невольно сжал кулаки. Надо прикончить демона. Но как? Признаться честно, северянин плохо представлял, как это сделать. Уверенность, которую он демонстрировал чужакам, была напускной. Наемника не пугали ни ваниры, ни зомби, ни грифоны. С ними справиться можно. А вот колдовство… Мечом и стрелой летучую тварь действительно не убьешь.

Впрочем, стоит ли ломать голову. Великий Кром всегда покровительствовал сильным и отважным.

Киммериец разбудил Нахора. Надо отдать должное, несмотря на крепкий сон, шемит вставал молниеносно. Телохранитель Андурана сбегал к роднику, умылся холодной водой и занял место северянина.

Склонившись к уху товарища, Конан едва слышно прошептал:

— Будь осторожен. Селена не доверяет лачишам.

Нахор молча кивнул. Прижавшись к девушке, киммериец закрыл глаза. Клинок лежит под правой рукой, и выхватить его будет несложно. Очень хотелось спать, но наемник решил еще немного пободрствовать. Наверняка незнакомцы считают шемита самым слабым звеном в отряде.

Северянин слишком силен, туног хитер и предусмотрителен, а смуглый южанин прямолинеен и туповат. Если подозрения волшебницы справедливы, враг нападет именно на Нахора.

Веки отяжелели и налились свинцом. Разжать их было неимоверно трудно. Сколько прошло времени? Конан не ориентировался. Усталость побеждала. И вдруг он в полудреме услышал грозное рычание.

Сон?

Крик шемита окончательно развеял сомнения. Через мгновение киммериец уже стоял на ногах, а в правой руке блестел длинный аквитанский меч.

Костер почти погас, но даже в слабом свете пламени, воин увидел трех огромных существ. Они медленно наступали на Нахора. Массивные лапы, серая вздыбленная шерсть, горящие злобой красные глаза и оскаленные пасти с рядами больших острых зубов.

Волки!

Милах не солгал. В лесу действительно много хищников. Но где же лачиши?

— Оборотни! — закричала пришедшая в себя Селена.

Ее возглас послужил для хищников сигналом к атаке. Сразу два существа бросились на телохранителя Андурана. К счастью, и Нахор, и Конан ожидали этого. Первого волка шемит встретил прямым ударом, а второму путь перекрыл северянин. Острое лезвие распороло волку бок, и он отлетел в сторону.

На глазах у изумленных людей рана быстро затянулась. Хищник поднялся и пристально посмотрел на киммерийца. В том, что это Милах, наемник теперь не сомневался. Знакомый наклон головы, сдержанность и рассудительность в движениях. Оборотень, напавший первым, наверняка, Гидра. Чуть в отдалении стояла волчица с хорошо знакомым шрамом на морде.

— Проклятые твари! — воскликнул Твил.

Выставив вперед копье, проводник устремился на помощь друзьям. А она была нужна. Злобно рыча, хищники упрямо надвигались на людей. Выпад тунога достиг цели, и наконечник попал точно в открытую пасть существа. Тут же метко выпущенная Селеной стрела пробила шею оборотню. Зверь, обливаясь кровью, отступил. К нему подбежала Ильса, перекусила оперение и вытащила древко. Раны как не бывало.

— Так мы не победим, — заметил Твил. — Сталь на волков не действует. Необходимо их расколдовать. Селена!

— Я не могу, — растерянно выдохнула девушка. — Оборотней можно убить мечом, только если они находятся в человеческом обличье.

— Тогда нам конец, — проговорил проводник.

— Спокойно, — вмешался Конан. — Я знаю, что делать. Пока будем сдерживать тварей. Пусть позлятся. Северянин незаметно для всех вытащил из ножен серебряный кинжал. Перебросив меч в левую руку, он начал сближаться с хищниками. Ничего не подозревая, существа, обнажив острые зубы, с кровавой пеной в пасти двинулись на наемника.

— Прикройте мне фланги! — скомандовал гигант.

Фраза была сказана по-киммерийски, но шемит тотчас выполнил приказ. В бою Нахор часто действовал интуитивно и практически никогда не ошибался. Вот и сейчас его клинок защищал Конана с правой стороны. Туног несколько запоздал. Быстро оценив обстановку, волки устремились на воина. Мощный толчок задними лапами — и первый оборотень прыгнул на северянина. Меч со свистом прошел над головой зверя. Когти ударили в грудь киммерийца. Не удержавшись на ногах, он повалился на спину. Оскаленная пасть хищника метнулась к шее наемника, но серебряный кинжал опередил волка. Лезвие вошло под левую лопатку точно в сердце. Оборотень вздрогнул, его глаза померкли, и, испустив дух, зверь рухнул на Конана.

Отбросив окровавленную тушу, гигант быстро поднялся на колено. Два оставшихся хищника замерли в нерешительности. Они еще не понимали, что происходит. Тем временем, на глазах у всех труп животного начал превращаться в человека. Конечности вытягивались, шерсть исчезла, а злобная морда убийцы стала приобретать черты Дидры.

Синеватый цвет кожи, подтек на шее и огромное кровавое пятно на груди. Лачиш был мертв. Осознав, что добыча оказалась не по зубам, звери медленно отступили к лесу.

— Они уходят! — воскликнула волшебница.

Северянин не колебался ни секунды. Взмах руки — и оружие с огромной силой впилось в тело второго воина. Хищник буквально врезался носом в землю. Он еще пытался встать, но сил уже не осталось. Лапы разъезжались в стороны, а трава окрасилась алой кровью.

Ильса остановилась. С ненавистью глядя на киммерийца, оборотень размышлял о дальнейших действиях. Без кинжала Конан не страшен, но людей слишком много. Рано или поздно путешественники вновь завладеют смертоносным клинком, и тогда… Хищница рисковать не стала и скрылась в чаще. Послышался хруст веток.

— Ушла! — разочарованно заметил проводник.

— Скажи спасибо, что сами остались живы, — откликнулась девушка.

Не убирая меча в ножны, Нахор направился к лошади. Взяв ее под уздцы, он подвел напуганное животное к костру. Кто знает, может, волчица сделает крюк и решит отыграться на несчастной кобыле… Между тем северянин приблизился к телу Милаха. Колдовство прекратилось, и лачиш приобрел человеческий вид. Оборотень был обнажен и лежал на животе, вниз лицом. Конан наклонился и выдернул кинжал. Послышался слабый стон. Подняв лезвие, киммериец перевернул Милаха. Одно неверное движение — и клинок завершит начатое дело.

На губах мужчины застыла ироничная улыбка. Широко открытые глаза и разодранный нос. Рука лачиша судорожно закрывала большую рану на животе, Кровь струилась сквозь пальцы и стекала на влажную землю.

— Я всегда говорил Дидре, что он нетерпелив, — вымолвил Милах, глядя на наемника.

— Он был твоим сыном? — спросил воин.

— Да, — с трудом сказал оборотень. — Когда нас взяли в плен, ему удалось скрыться в лесу. Но спустя два года охотники поймали беднягу в Иглофийских горах. Так мы снова оказались вместе.

— Как ты мог! — возмутилась подошедшая Селена. — Ведь мы поверили вам. Негодовали от зверств ваниров, сопереживали горю лачишей…

— Я не солгал ни единым словом, — спокойно произнес мужчина. — Все, что вы слышали — истинная правда… Если не считать одного очень важного случая, происшедшего с нами…

— Может, расскажешь? — вымолвил северянин.

— А что мне остается… — усмехнулся Милах. — Я умираю, и скрывать тайну не имеет смысла. — Оборотень облизнул пересохшие губы. — Дайте воды.

— Еще чего! — воскликнул Твил. — Клинок тебе надо в сердце. Тварь!

— Принеси их флягу, — приказал Конан.

Туног спорить не стал, и вскоре лачиш жадно прильнул к горлышку. Вода лилась по щекам, шее, груди. Оторваться раненый никак не мог.

— Тебе много нельзя, — наконец вымолвила волшебница.

Откинув емкость в сторону, Милах раздраженно заметил:

— Плевать! Все равно подохну. А если сам не уйду на Серые Равнины, так вы поможете. Наша сделка должна была этим кончиться.

— Какая сделка? — уточнил киммериец.

Собравшись с силами, мужчина сказал:

— Из всей группы беглецов нас осталось только трое. Где-то сзади раздавались крики и вопли преследователей. Они издевались над теми, кого поймали. Такого ужаса я еще никогда не испытывал. Годы рабства сломили мою волю. Мы бежали, куда глаза глядят. И вот однажды вечером Ильса предложила вызвать духов Зла Мы с Дидрой не знали, что она умеет колдовать. Хотя… тогда я согласился бы даже на сделку с Имиром. Страх превращает человека в животное, и ни о чем, кроме спасения, ты думать не можешь.

Лачиш замолчал и закрыл глаза. Наемник решил, что он умер, но вскоре оборотень продолжил свой рассказ:

— Во мраке ночи появился какой-то страшный светящийся силуэт. Длинные лапы с когтями, отвратительная морда, пылающие ненавистью огромные выпученные глаза. Он спросил, зачем мы его побеспокоили, и Ильса начала умолять тварь спасти нас. У меня до сих пор стоит в ушах его леденящий душу хохот. Поразмышляв, существо заявило, что за все надо платить. Колдунья пообещала выполнить любое желание чудовища. А мы испуганно молчали.

— И что же мразь потребовала? — поинтересовался северянин.

— Наши души, — произнес Милах. — Мы должны были подчиняться существу три луны, а за это время убить по двадцать человек каждый. Только тогда тварь обещала отпустить нас на свободу…

— И вы поверили? — изумленно воскликнула Селена.

Мужчина в ответ лишь горько усмехнулся. Неожиданно он скривился от боли. Кровь начала сочиться гораздо сильнее, по телу прошла судорога. На мгновение лачиш потерял сознание.

Придя в себя, оборотень едва слышно проговорил:

— Мне хотелось отомстить ванирам за унижение. Смерть их воинов тогда казалось самой дешевой платой. Я согласился, почти не колеблясь. Мы прочли какое-то длинное заклинание и тотчас превратились в волков. В меня словно вселился кровожадный зверь. Весь мир стал иным. Беги, убивай, рви! В ту же ночь двое охотников простились с жизнью. Рано утром я пришел в себя и ужаснулся. Совершенно голый, посреди леса, а рядом изуродованные тела двух людей. На губах еще ощущался вкус крови.

— И как давно это случилось? — спросил Конан.

— Дней пятнадцать назад, — неуверенно ответил лачиш. — Я сбился со счета. В шкуре волка время течет иначе. В ней на первом месте хищник, и только потом человек. Мы убивали женщин, детей, стариков. Остановиться невозможно. Тобой словно кто-то управляет.

— А что привело вас сюда? — вымолвил северянин.

На устах Милаха вновь появилась снисходительная улыбка. Окинув взглядом путешественников, он иронично заметил:

— Вы чем-то прогневали злобную тварь. Она приказала Ильсе прикончить вас. Лучшего места не найти. Здесь люди всегда останавливаются на ночлег. Проклятая лошадь… кобыла сразу почувствовала волчий запах. Да и Дидра явно поторопился. Ему показалось, что южанин заснул. Еще…

Новая судорога прервала речь оборотня. Сдержать крик мужчина не сумел. Сжав зубы, он попытался перевернуться набок. Раненому никто не помогал. Воины равнодушно смотрели на мучения лачиша. Милах сам выбрал свою судьбу. Это расплата за трусость и сделку с демоном.

— Ильса не успокоится… — прерывисто дыша, сказал оборотень. — Она пойдет по следу отряда и нападет в самый неподходящий момент. Терять ей нечего. Вы обречены… А теперь сделайте одолжение — освободите мою душу.

Ждать долго лачишу не пришлось. Серебряный кинжал вошел в сердце мужчины и прервал его страдания. Тело безжизненно вытянулось.

— Вот и все, — подвел итог проводник. — Одним врагом меньше.

— Боюсь, наше положение от этого легче не станет, — проговорила девушка. — Колдунья очень опасна. Теперь волчица будет действовать осторожнее. В человеческом обличье она слаба и, возможно, пойдет на новую сделку с чудовищем.

— Тем хуже для нее, — заявил северянин.

Путешественники неторопливо направились к костру. Он почти догорел. Подбросив несколько веток, шемит умело раздувал огонь. Ложиться спать никому не хотелось. То и дело воины вставали и прислушивались к окружающим звукам. Стоило хрустнуть ветке, как люди молниеносно хватались за оружие. Лошадь тоже не отходила от лагеря, время от времени поднимая голову, шевеля ушами и недовольно фырча. Впрочем, теперь животное вело себя гораздо спокойнее.

— Ты дремал, когда оборотни напали? — спросил Конан у телохранителя Андурана.

Любой бы оскорбился и стал бурно возмущаться, но шемит отреагировал совершенно спокойно. Не поворачивая головы, Нахор ответил:

— Нет. Я смотрел на угли.

— А они решили, что ты спишь, — вставила Селена.

Воин пожал плечами. Оправдываться или придумывать что-то он не привык. Есть приказ, и его надо выполнять. Другого закона шемит в своей жизни не знал. Вытянуть из Нахора подробности оказалось не так-то просто. Лишь после настойчивых вопросов девушки и киммерийца телохранитель Андурана немного разговорился. Без малейших эмоций на лице воин сказал:

— Я услышал чье-то рычание и поднял глаза. Яркое пламя мешало мне рассмотреть людей. Но вдруг я заметил метнувшуюся из-за костра тень. Отпрыгнул в сторону, а на моем месте уже стоял огромный волк. Вскоре появились еще два. Вот тогда-то я и закричал.

— Значит, ты не видел, как эти твари превращались в зверей? — уточнил наемник.

— Нет, — равнодушно произнес Нахор.

— А откуда у тебя серебряный кинжал? — поинтересовалась волшебница. — Вряд ли его красота имела значение при выборе оружия. Неужели отчаянный разбойник знал об оборотнях?

— Догадался, — усмехнулся Конан. — Несколько зим назад судьба занесла меня в Асгард. Там появился гигантский медведь, убивающий всех подряд. Поймать его никак не удавалось. Мы прикончили зверя вместе с вождем асиров Ньордом. Чуть не погибли оба. Спас нас точно такой же кинжал. Хищник оказался оборотнем-ваниром. Мстил врагам за смерть своих сыновей. В этих местах подобным колдовством занимаются многие. Вот я и решил захватить серебряный клинок на всякий случай. И не напрасно…

— Мог бы и предупредить, — обиженно надула губы девушка.

Сырые ветки медленно горели в огне, потрескивали и рассыпались искрами. Опять заморосил мелкий дождик, но эта неприятность уже, никого не раздражала. Путешественники молча ждали рассвета. Чуть в стороне, на траве, лежали два мертвых тела. Когда-то они были людьми, но проявили слабость и стали оборотнями. Их постигла справедливая участь. А ведь все могло закончиться и иначе. Демон любой ценой пытается остановить отряд. Значит, почувствовал опасность. Что он предпримет теперь? Где-то в чаще бродит голодная и злая Ильса. Вряд ли колдунья превратится обратно в женщину, роль волчицы ей подходит гораздо больше. Значит, надо ждать нового нападения.

В тот момент, когда верхушки деревьев осветили с трудом пробивающиеся лучи ока Митры, люди вздохнули с облегчением. Позади осталась еще одна страшная ночь.