«Домой!» Это слово звучало у меня в ушах, когда мы садились на самолет в Атланте. Дрейк крепко держался за мою руку, с любопытством наблюдая за суетой аэропорта.

— Скажи мне еще раз, Хевен, куда мы летим? — спросил меня Мальчик, когда мы устроились в креслах в просторном салоне самолета.

— Мы летим домой, Дрейк. Домой в Уиннерроу. Там выросла я, и твой папа тоже. А теперь там будешь жить ты, — ответила я как можно бодрее и веселее. — Ты заживешь там счастливо.

— Но, Хевен, я думал, что останусь жить в этом замке. Мне там понравилось, — в его голосе слышалось разочарование.

— Обещаю, что в Уиннерроу тебе тоже понравится. Мы съездим в домик, где жил твой отец. В окрестных лесах и на холмах можно отлично играть. Это место называется Уиллис. А еще там живут хорошие скрипачи, есть прекрасная школа, площадки для игр и много детей. Это чудесное и интересное место для мальчика, поверь мне.

Наш самолет вошел в облака, и Дрейк тотчас уснул, а я снова и снова мысленно переживала события прошедшей ночи. Меня захлестнул водоворот воспоминаний о предательствах, которые пришлось испытать в жизни. В этом кружении становилось все труднее и труднее дышать, как будто меня сжимала невидимая петля. Но я была полна решимости раз и навсегда освободиться от влияния Тони. Сейчас для меня стало ясно, что возврата к прошлому не будет. Начиная с самого рождения, все тяготы и горести моей жизни оказывались так или иначе связанными с Энтони Таттертоном. Мне хотелось навсегда оставить их за стенами Фарти.

У ворот аэропорта нас ждал весело улыбающийся Логан. Он взял на руки сонного Дрейка и, поцеловав его в обе щеки, поднял на меня вопросительный взгляд.

— Обо всем поговорим дома, хорошо? — ответила я на его немой вопрос.

Он кивнул, и мы всю дорогу до Уиннерроу проехали молча. Я чувствовала, что Логан напряженно размышляет о причине нашего поспешного приезда. Мне отчетливо представлялся этот процесс, как будто я наблюдала за работой одной из игрушек фирмы Таттертонов со сложным устройством.

Хотя Дрейка очень утомили быстрые сборы и весь переезд, он с интересом смотрел в окно, когда мы подъезжали к Уиннерроу. На телефонных проводах расселись скворцы, похожие на маленьких черных солдатиков. Закрыв глаза, распушив перья, птицы ждали, когда пригреет солнце, предчувствуя приближение холодов. Некоторые пернатые, встрепенувшись, провожали нас взглядом. Мы ехали по Мейн–стрит.

— Я помню эту улицу! — воскликнул Дрейк, прижимаясь к стеклу. — Здесь был цирк папы.

— Какой ты сообразительный мальчик, — проговорила я, обнимая Дрейка. — Тебе тогда и четырех не было.

— Я был еще совсем малышом. Но Том сказал… — Неожиданно Дрейк вырвался и напряженно уставился в окно. — А Тома мы здесь увидим? Он здесь? Да?

— Дорогой мой мальчик, — заговорила я сквозь слезы. — Том на небесах, в раю, вместе с твоими папой и мамой. — И чтобы отвлечь Дрейка, я стала рассказывать ему о местах, мимо которых мы проезжали. Мне хотелось занять его мыслями о будущем, которое, как я надеялась, станет для него радостным и счастливым. Поэтому старалась, чтобы с мрачным и трагическим прошлым было навсегда покончено. В центре города находилась школа, выделявшаяся на фоне голубоватых, покрытых туманной дымкой гор.

— Это твоя будущая школа. — Показала я на проплывавшее за окном здание. — Одно время я работала здесь учительницей.

— А ты будешь моей учительницей? — шепнул Дрейк взволнованно и слегка испуганно.

— Нет, милый, но у тебя будет замечательная учительница. Уверена, что она тебе понравится. А видишь вон ту большую гору?

Дрейк кивнул.

— Твой папа родом оттуда, — сказала я. — Ее хорошо видно из нашего нового дома. — Дрейк уставился на гору с таким напряженным вниманием, как будто всю свою короткую жизнь стремился ее увидеть.

— А папа тоже ходил в мою школу?

— Да, и Логан, и я тоже, дорогой.

— Мы можем отдать мальчика в школу уже в этом году, хотя по возрасту ему и рановато, — заметил Логан. Это была первая фраза, произнесенная им за всю дорогу. — Иногда администрация идет на уступки, если ребенок способный или же у родственников есть связи, — добавил он, посмотрев на меня, но я промолчала. Над бровями у Логана залегла морщинка — свидетельство его глубокой задумчивости. Я понимала, что мужу не терпится узнать, почему я поторопилась уехать из Фартинггейла. Но сейчас у меня не было возможности рассказать ему, что произошло между мной и Тони. Дрейк все время прислушивался к нашему разговору, ловя каждое мое слово. Я намекнула Логану, что не буду говорить в присутствии мальчика.

— У маленьких зайчат тоже большие уши, — повторяла моя бабушка.

Несмотря на свое нетерпение узнать истину, Логан пытался изо всех сил успокоить нас, чтобы мы почувствовали себя как дома. Он рассказал нам о всех новостях Уиннерроу и Хасбрук–хауса. Понимая, как сильно я расстроена, он трогательно старался поднять мое настроение.

— Я еще не успел нанять всех слуг, — предупредил Логан.

— Думаю, что несколько дней вполне смогу обойтись без армии прислуги, — успокоила я его.

— Знаю, но дом большой. За ним нужно присматривать и поддерживать его в надлежащем виде, особенно это нужно сейчас, когда с нами уже живет один ребенок.

— Все устроится. Завтра же начнем искать горничную.

— И повара. Я подумал, что повар нам необходим. Теперь, когда ты не сможешь готовить, надо…

— Ты считаешь, что нам нужен повар, понимаю, — с притворной важностью произнесла я. — У всех владельцев фабрик есть свой собственный повар. — Логан не выдержал и рассмеялся.

— Я нанял садовника, который работал у Энтони Хасбрука, — торопливо заговорил Логан. — Точнее я его оставил. У Хасбрука был дворецкий, но его уже давно нет. Если хочешь, я вызову горничную, которая раньше работала у Хасбрука, и ты с ней поговоришь.

— Хорошо, если Энтони Хасбрук был ею доволен, то и нам она подойдет, — заметила я. Логан с улыбкой кивнул.

— У меня для тебя сюрприз. Хотел не раскрывать его еще несколько дней, но так как по неизвестной пока мне причине события сложились иначе, чем я предполагал, я расскажу тебе все сейчас.

— Что ты сказал? — Я наклонилась к нему. Мы уже почти приехали. Хотя дом и принадлежал теперь нам, в моем сознании навсегда сохранится за ним это название: «Хасбрук–хаус».

— Церемония открытия фабрики состоится через месяц.

— Правда? Это же так замечательно, Логан. Мне не терпится дождаться момента, когда появятся первые игрушки, сделанные в Уиллисе.

— Я собираюсь устроить по этому поводу большой праздник. Мы уже обсудили этот вопрос с Тони. — При одном этом имени я вздрогнула. — Кое–какие приготовления уже ведутся. Приедут влиятельные люди, живущие в радиусе ста миль.

— Ясно, — сказала я. Хотя мне хотелось радоваться за Логана, меня интересовал один вопрос. — А Тони будет на открытии? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Знаю только, что собирался. Думаешь, сейчас что–то может измениться? — Я уловила тревогу в его голосе.

— Поговорим обо всем дома, Логан. — И, прижав к груди Дрейка, я добавила скорее для него, чем для Логана: — Я сейчас слишком устала, чтобы об этом говорить.

— Да, конечно, дорогая, — согласился Логан, украдкой взглянув на меня, когда мы остановились у светофора. — Но думаю, что ты не слишком устала, чтобы послушать о моих планах относительно праздника. Это будет торжественный вечер, хотя и будет проводится вне дома. Я пригласил оркестр из двенадцати музыкантов. Обслуживать банкет будет лучшая фирма в Атланте. Хевен, этот вечер не уступит тем роскошным приемам, которые устраивались в Фарти. Я хочу доставить тебе удовольствие.

От одного упоминания о Фарти я содрогнулась.

— Если ты хочешь доставить мне радость, устроим настоящий праздник в духе Уиллиса. Пусть будет всем праздникам праздник, на котором мастера — будущие работники фабрики — почувствуют себя свободно. Здесь не Фарти, и мы не Таттертоны. Мне даже не хочется, чтобы это имя присутствовало в названии фабрики. Пусть она называется: «Фабрика игрушек Уиллиса».

— Но, Хевен… — У Логана был такой вид, будто его ударили ниже пояса. — Мы не можем принимать одностороннее решение. Какие бы ни были у тебя проблемы с Тони, мы продолжаем оставаться партнерами, кроме того, все делается на его деньги.

— Поверь мне, Логан, Тони согласится со всем, что я скажу, — в голосе моем звучал металл.

Логан продолжал молча вести машину. Атмосфера в машине становилась такой напряженной, что я почти задыхалась, мне хотелось поскорее оказаться дома и раз и навсегда решить все проблемы.

Наконец в конце квартала показался Хасбрук–хаус.

— А вот и наш дом, — сказал Логан, поворачиваясь к Дрейку и стараясь казаться веселым.

— А он не такой большой, как Фарти, — заметил Дрейк, когда машина остановилась.

— Да, Дрейк, — нахмурился Логан. — Вряд ли что–нибудь может сравниться с Фарти, но все же этот дом довольно большой. Ты сам увидишь.

Когда мы подъехали, навстречу нам вышел садовник, мистер Эпплберри, который работал еще у Энтони Хасбрука. Он поздоровался с нами и помог выгрузить вещи. Садовник был небольшого роста, коренастый мужчина; россыпь веснушек покрывала его виски, лоб и лысую голову, на которой отдельными островками росли седеющие волосы. На его добром, приветливом лице улыбались глаза. Я подумала, что именно такие глаза могли бы быть у Санта–Клауса. Имей мистер Эпплберри бороду и шевелюру попышнее и если одеть его в соответствующую красную одежду Санта–Клауса, он вполне сгодился бы на эту роль.

Дрейку садовник сразу понравился. Мистеру Эпплберри мальчик тоже приглянулся. Между ними мгновенно возникла симпатия.

— Я разберусь со всем этим, миссис Стоунуолл, — сказал садовник. — Мы все перенесем: я и этот молодой человек. Меня зовут Эпплберри, — протянул он руку Дрейку и осведомился: — А как ваше имя? — Глядя на его руки можно было сразу сказать, что ему приходится заниматься цветами и другими растениями.

— Меня зовут Дрейк, — рассмеялся от удовольствия мальчик, что случалось с ним не часто со времени возвращения из Атланты.

— Рад познакомиться, Дрейк. — Мистер Эпплберри схватил его руку и с чувством потряс. — Хочешь нести вот это? — Он протянул Дрейку небольшой чемоданчик, тот схватил его двумя руками и, прижав к себе, с гордостью посмотрел на меня. — Замечательно. Очень симпатичный молодой человек, — одобрил садовник, подмигивая мне.

— Спасибо, мистер Эпплберри, — ответила я, и мы все вошли в дом. Логан и садовник захватили большую часть багажа. Я взяла один из чемоданов с вещами Дрейка, и мы прошли в его комнату.

— Осмотр дома отложим до завтра, Дрейк. Уже поздно, и ты устал с дороги, договорились?

— Весьма разумное решение, мистер Дрейк, — заметил садовник, внося остальные вещи Дрейка. — Хороший отдых — залог удачного дня. Желаю спокойной ночи, а утром после завтрака я зайду за тобой. Нужно убрать листья, если, конечно, ты не против.

Дрейк взглянул на меня, потом на Эпплберри. По лицу мальчика было видно, что он размышлял, не буду ли я против того, чтобы он по–настоящему поработал. Я улыбнулась, и он согласно кивнул.

— Тогда прекрасно, — сказал Эпплберри и ушел.

Я отвела Дрейка в ванную, умыла и приготовила ко сну. Мне было слышно, как Логан носил вещи, которые я захватила из Фарти.

У мальчика была двуспальная кровать со светлыми дубовыми спинками. Новый матрац еще не примялся и казался жестковатым. Свежее белье приятно похрустывало. Из своего беглого осмотра дома я могла заключить, что порядок в нем царил идеальный.

Я наклонилась и поцеловала Дрейка, пожелав ему спокойной ночи. Мне было искренне жаль мальчика. Он сменил дом, семью, оказался в новом доме, из которого его тоже буквально выхватили. И вот опять ему приходится ночевать в незнакомом месте, где только игрушечная пожарная машинка тонкой нитью связывала его с недавним прошлым.

— Конец переездам, малыш, — зашептала я. — Обещаю, это будет твой настоящий дом. Наверное, хорошо, что ты поселился недалеко от тех мест, откуда родом твой отец. И пусть ты станешь жить значительно лучше, чем кто–либо из родственников.

Я подумала, что как–нибудь мы сходим на кладбище в Уиллисе, и я покажу ему могилы его предков. Дрейк увидит дом своего отца; правда, теперь он перестроен и выглядит как охотничий домик. Мальчик сможет играть в тех местах, где до него играли Том и Кейт. Возможно, Люк никогда бы его сюда не привез. Скорее всего, сочинил бы какую–нибудь историю о своем прошлом, чтобы не рассказывать сыну правду. Я вышла из комнаты Дрейка и направилась к себе в спальню, чтобы наконец поговорить с Логаном. Сердце гулко колотилось у меня в груди. Раньше я многое скрывала от мужа, пришло время объяснить ему некоторые вещи, открыть свой позор и стыд, которых ему не доводилось испытать. И я ненавидела Тони Таттертона, за то что мне предстояло пережить мучительные минуты.

— Ну, рассказывай все, до конца, — сказал Логан, как только я вошла. В ожидании моего прихода он нервно ходил по комнате.

Я глубоко вздохнула и рассказала сначала о том, что сделал Тони, чтобы держать Люка на расстоянии от меня. Поведала и о соглашении между ними, которое нашла в документах Тони, передала и его реакцию на мои упреки и обвинения. Логан слушал, сидя у туалетного столика. На его лице читалось сочувствие, но он меня не перебивал и заговорил, когда я прервала свой рассказ.

— Так, — произнес Логан. — Конечно, то, что сделал Тони, ужасно, и я понимаю твой гнев. Но мне представляется, что он сказал тебе правду. Я верю, что ему было очень одиноко, и он боялся тебя потерять. Мне понятны его страхи.

Муж меня очень удивил. В первую очередь он посочувствовал и пожалел Тони. А я еще рассчитывала, что он бросится ко мне, обнимет, станет утешать и сочувствовать тому, сколько я пережила, узнав, что Тони подкупил человека, отеческой любви которого я так ждала. Мне хотелось, чтобы Логан поцеловал меня и погладил по голове, возмутился, наконец, поступком Тони. Я желала, чтобы он относился ко мне так, как в далекой юности, когда я была просто бедной девушкой и жила в лачуге в Уиллисе. Мне было нужно, чтобы он сделал нечто такое, что вызвало бы поток воспоминаний о тех счастливых далеких днях, когда мы полюбили друг друга.

А вместо всего этого он продолжал сидеть, стараясь сохранять спокойствие и говорил о понимании жестоких и эгоистичных по своей сути поступков другого человека. Как же я на него рассердилась! Лицо у меня так покраснело, что Логан испугался.

Я отдавала себе отчет в том, что он идеализировал Тони, который стал для него своего рода идолом для поклонения. Благодаря Тони Логан приобрел положение в обществе, состояние, власть. Он вошел в мир Тони, ценил его деловые качества, и конечно, для моего мужа было очень не просто воспринимать Тони как слабого и эгоистичного человека. Но Логан еще не услышал от меня всей правды, ужасающей и постыдной.

— Но мой рассказ неполный, — заметила я. — Вот когда ты услышишь все, тогда посмотрим, останется ли твое мнение прежним.

— А разве есть еще что–то?

— Да, есть кое–что, — тяжело вздохнула я. — Из–за этого мне и пришлось уехать из Фарти. Этой ночью, после нашего разговора, когда я заявила, что уеду, Тони пришел к нам в комнату. Он был пьян и полураздет.

— Что же он хотел? — нетерпеливо спросил Логан.

— Он хотел, — я говорила нарочито медленно и отчетливо. — Он хотел овладеть мной. Мне пришлось с ним бороться и даже ударить по лицу, чтобы привести в чувство.

Некоторое время Логан молчал. Смысл моих слов, казалось, дошел до него не сразу. Потом он устало откинулся назад, вид у него был подавленный, голова опущена на грудь.

— Боже мой, Боже мой, — твердил он, качая головой. — Мне следовало бы раньше об этом подумать.

— Что ты этим хочешь сказать? Ты что–то подозревал? Знал что–то и не говорил мне?

— Ничего я не знал, просто у меня было какое–то смутное предчувствие. И что я сказал бы тебе? Остерегайся своего дедушку?

— Логан, — слезы текли по моим щекам, — Тони… он мой отец.

— Кто он тебе?

— Отец. Я узнала об этом только несколько лет назад, а тебе не говорила, потому что стыдилась, — я заговорила и уже не могла остановиться. Я должна была так много сказать Логану, совершенно не волнуясь, поймет он меня или нет.

— Он соблазнил мою мать, поэтому она и убежала из дома. Разве тебе еще не ясно, что от Тони исходит зло. И он собирался и со мной так же поступить, — продолжать я не могла, рыдания душили меня.

— Ах, Хевен, бедняжка Хевен, — промолвил Логан, подходя ко мне и обнимая. — Как же тебе пришлось страдать! — Он крепко прижал меня к себе и стал целовать. — О, Хевен, мне так жаль тебя. — Он покачал головой и опустил глаза.

— И это все, что ты можешь сказать? Только то, что тебе жаль меня?

— Нет. — Логан резко поднял на меня глаза. — Мне сейчас очень хочется сесть в самолет и слетать в Фарти, чтобы обо всем поговорить с Тони и высказать свое мнение о его поступках. Да ему шею свернуть мало. — Реакция Логана была слишком бурной, но, по крайней мере, я убедилась, что он дорожит мной больше, чем своей новой работой, состоянием и властью.

— Не нужно этого делать. Я уехала, а Тони остался в одиночестве, разбитый и униженный, под бременем вины, в окружении печальных воспоминаний. Мы вычеркнем его из нашей жизни. Он останется для нас только деловым партнером и никем больше. Никогда я не стану думать о нем, как об отце, и ты не будешь считать его тестем. Мне хочется на этом закончить этот грустный период моей жизни. Пора в этой драме опускать занавес.

Логан все еще крепко обнимал меня, гладя по голове. Глаза его излучали нежность.

— Логан, мы можем построить нашу жизнь здесь, вдали от Фарти и от прошлого. Забудь о фабрике, обо всем, что имеет какое–нибудь отношение к Тони Таттертону. Мы можем расширить аптечное дело Стоунуоллов. Скоро на свет появится наш ребенок, и Дрейк тебе, как сын.

— Хевен, — начал Логан, разжимая объятия. — Я презираю Тони больше, чем ты можешь себе представить, за его мерзкие посягательства. Но для меня также ясно, что мне на некоторое время надо смирить свои чувства.

— Логан, я тебя не понимаю. Мы больше не можем терпеть его в нашей жизни.

— Мы вольны так считать по отношению к себе самим, а как же жители Уиннерроу и Уиллиса? Все их надежды умрут без фабрики. Кроме того, — Логан встал и взволнованно заходил по комнате, — без Тони фабрика погибнет.

— Что ты такое говоришь, Логан?

— Я хочу сказать, что без капитала Тони нам придется распрощаться с нашими мечтами. И не только нам.

— Логан, но я рассчитывала, что ты избавишь меня…

— Я обо всем позабочусь. Не только он один может управлять ситуацией. — Логан снова сел и ласково положил руки мне на плечи. — Знаю, что не оправдал твоих надежд и не стал таким, каким тебе хотелось бы меня видеть. Сознаю, что разочаровывал тебя, часто не уделял должного внимания нашей совместной жизни, но теперь все будет по–другому. Клянусь тебе, я стану много работать, но на первом месте будет оставаться наша любовь и семья. — Он ласково погладил мой живот. — Наша растущая семья, — добавил Логан с улыбкой. — Теперь мы больше не расстанемся, Хевен. Обещаю, дорогая, что сделаю тебя счастливой.

— И ты должен любить и быть добрым к Дрейку, — продолжила я. — Мальчик не должен страдать за грехи отца и других взрослых.

— Он станет для меня как родной, — пообещал Логан, поднимая руки, как будто давал клятву.

— Ах, Логан, — я крепко обняла его, прижавшись щекой к его плечу. Он целовал меня, нежно гладя по голове. Слезы теплым дождем закапали из моих глаз. Муж взял меня на руки и перенес на кровать. Он целовал и утешал меня, пока мы оба не ощутили усталость. Я уснула, уютно устроившись в его объятиях, чувствуя себя спокойно и в полной безопасности, как медвежонок в берлоге. И меня больше не пугало утро новой жизни.

Последующие дни стали по–настоящему началом новой жизни. У меня не было свободной минуты, и время текло незаметно. Радовало, что мои занятия были действительно нужны и важны. Через два дня после нашего приезда я пошла с Дрейком в школу. Для поступления в первый класс ему не хватало полторы недели, но мистер Микс с большой радостью готов был сделать исключение для Дрейка. Как же он теперь не походил на того директора, которого я знала, учась в школе, и потом, когда пришла работать учительницей. Казалось, мы только впервые увиделись.

Не прошло и десяти минут, как Дрейк был внесен в список учеников первого класса.

— Никаких проблем, миссис Стоунуолл. Нет ничего проще, — повторял мистер Микс, когда я сообщила ему цель своего прихода.

— Если ребенок хорошо развит, мы делаем исключение, а глядя на Дрейка, я могу сразу сказать, что это весьма сообразительный молодой человек. Я буду следить за его успехами.

Меня забавляла такая перемена в поведении мистера Микса. Естественно, исключения делались, но на основе проверки. Здесь же достаточным оказалось мнение директора, составленное исключительно по внешнему впечатлению от ребенка. Мистер Микс пригласил секретаря, и она занялась оформлением документов. Затем директор прошелся со мной по школе, и я смогла поздороваться со своими бывшими коллегами. Мистер Микс был так любезен, что проводил меня до машины, услужливо открыв дверцу.

— Передайте мистеру Стоунуоллу, что миссис Микс и я будем рады присутствовать на открытии фабрики.

— Спасибо, — поблагодарила я и всю дорогу не переставала удивляться. Логан действительно сумел завоевать авторитет, проявив свои деловые качества.

Вернувшись в Хасбрук–хаус, я познакомилась с миссис Эвери, прослужившей в этом доме двадцать лет. Ей было около пятидесяти. Мне понравилось ее доброе, ласковое лицо, и я решила не отказываться от ее услуг. По заявке Логана бюро по найму прислало нам кандидата на должность дворецкого, высокого седеющего мужчину лет шестидесяти, по имени Джеральд Уилсон. Он выглядел несколько чопорно и немного напоминал Куртиса. Мне он показался подходящим. На следующее утро приехал наш повар. У меня сложилось впечатление, что Логан подбирал людей, которые походили на персонал, служивший у Тони. Я пришла к такому заключению, когда увидела повара. Он тоже, как и Рай Виски у Тони, был чернокожий, и я уверена, значительно старше тех лет, которые указывал. Звали его Роланд Стар. Его зубы сверкали, как клавиши рояля, и смех звучал мелодично.

Когда штат был укомплектован, я обратилась к художнику по интерьеру. Мне хотелось кое–что изменить в столовой, гостиной, комнате для гостей и нашей спальне. Детская уже почти была готова, и кухня меня удовлетворяла. Из Бостона доставили все сделанные мною заказы, и через две недели мой новый, мой первый настоящий дом был полностью оформлен.

Я ходила из комнаты в комнату, оглядывая результаты своей деятельности. Дом радовал глаз. Оставался только один штрих, напоминавший о прошлом, и от него следовало избавиться. Отправив Дрейка в школу, я поехала прямо в местный салон красоты, хозяйкой которого оказалась Мейзи Сеттертон. Ее глубоко задело мое появление, но она скрыла свою неприязнь под маской услужливости и льстивого внимания.

— Ах, Хевен, — начала протяжно она. — Я так польщена, что ты посетила мой салон. Такая богатая, важная дама, а доверяешь мне, простой деревенской девушке, сделать прическу?

— Я хочу восстановить свой естественный цвет волос, Мейзи, — прервала я ее. — А это единственная парикмахерская в городе. — Она сразу умолкла и занялась смешиванием препаратов и окраской моих волос.

Покинув салон два часа спустя, я больше походила на прежнюю Хевен Ли Кастил, ставшую Хевен Ли Стоунуолл. Да, теперь, глядя на меня, жители Уиннерроу вспомнят бедную деревенскую девушку с холмов, на которую они смотрели свысока, а сейчас с ее помощью городок начинает новую жизнь. Мне больше не хотелось быть похожей на род Таттертонов, на Ли, ангела Люка, на Ли, которую знал Тони. Я не достигла того, чего хотела, осветлив волосы. Я не завоевала любовь отца, а лишь разожгла низменную страсть в Тони. Теперь со всем этим было покончено. Я буду похожа только на себя, стану такой, какая я есть, и мне никогда не придется стыдиться за свои поступки. Гордость переполняла меня, придавая силы, когда во время прогулок по городу я чувствовала на себе восхищенные взгляды.

Мой путь лежал на фабрику, мне хотелось посмотреть последние, завершающие работы. Логан поразился, увидев меня.

— Хевен, — выдохнул он. — Ты снова покрасила волосы в свой цвет.

— Да, Логан. — Улыбнулась я. Со всеми чертами Таттертонов покончено, я теперь на сто процентов Стоунуолл, и такой останусь навсегда.

— Ты стала еще красивее, чем прежде. — Логан страстно поцеловал меня. — Вот женщина, которую я всегда любил, спасибо, Хевен.

Он повел меня по фабрике, подробно все объясняя, а я чувствовала себя королевой, обходящей свои владения. Во время нашего осмотра рабочие прерывали работу и здоровались со мной. Логан показал решительно все, даже туалет. Его волнение и энтузиазм передались мне. Печаль тронула мое сердце, когда Логан представил мне десять мастеров, взятых на работу. Им предстояло начать выпуск новых игрушек. Глядя на этих людей, я вспомнила дедушку. Двоим из них было столько же лет, сколько и ему, когда он умер.

К концу месяца от мистера Штейна стали поступать документы и разные данные, касающиеся имущества Люка и фонда Дрейка. Безусловно, адвокат проконсультировался с Тони, который дал ему указание выполнять мои распоряжения. Дом и цирк были проданы относительно быстро, о чем мистер Штейн не преминул с гордостью сообщить.

В день, когда Роланд Стар приступил к своим обязанностям, Логан пригласил на обед своих родителей. Меня забавляла перемена, произошедшая в Лоретте Стоунуолл, особенно в ее отношении ко мне. Свекровь так тщательно подготовилась к визиту к нам, как будто ей предстояло обедать у губернатора. Ее седеющие волосы были завиты и аккуратно уложены, руки украшал маникюр. По этому случаю она даже купила дорогое платье. Лоретта надела брильянтовое колье, серьги и, конечно, не забыла меховую шубу. Отца Логана смущал столь экстравагантный вид жены. Я представила, как они спорили по этому поводу. Ведь их ждал обед в доме сына, а не официальный прием.

Да, но какой это был дом и какой обед!

По сравнению с матерью Логана я выглядела значительно скромнее, но она, казалось, не обратила на это внимание. Лоретта не решилась даже сказать, что я покрасила волосы, однако не поскупилась на комплименты по поводу изменений, которые были сделаны в доме по моему распоряжению. Как по волшебству, она действительно стала моей свекровью, а не только формально, как раньше.

— Хевен, обращайся ко мне не задумываясь, если нужна помощь, особенно теперь, когда ты в положении. В четыре месяца я уже была как гора, а ты остаешься стройной и красивой. И как тебе это удается? Я буду рада помочь тебе с Дрейком. Он такой милый малыш. — Лоретта протянула руку, чтобы погладить его по голове, но Дрейк этого не терпел и отодвинулся.

— Приглашаем вас к нам на обед после завершения праздника. Знаю, что для вас день будет утомительным.

— Спасибо, Лоретта, — поблагодарила я.

— Нет, прошу тебя, Хевен, называй меня мамой. — Она потянулась через стол и дотронулась до моей руки.

Я задумчиво смотрела на нее. Стольких женщин я называла в своей жизни мамой. Первую я не знала, вторая была измучена непосильным трудом, еще одна отвергла меня, а теперь вот эта женщина, которой вскружило голову новое положение в обществе. Ее тянуло ко мне, как иных притягивает драгоценный камень. Лоретта и старалась завладеть мною, как драгоценностью, чтобы производить впечатление на своих друзей. Но я не обижалась на нее за это, понимая ее волнение и возбуждение.

И если деньги и власть сделали меня желанной гостьей в ее доме, зачем же ее ненавидеть за это. Мой муж был счастлив, моих детей ждет любовь и внимание, и у меня наконец появится настоящая семья.

Обед прошел очень хорошо, но после их ухода на меня снова нахлынули воспоминания о моей собственной семье. Перед мысленным взором неотступно стояла сцена с Тони. Я до сих пор не знала, появится ли он на празднике. У меня было ощущение птицы, запертой в клетке, поблизости от которой притаился кот.

Чтобы отвлечься и успокоиться, я решила основательно заняться подготовкой к торжествам. За делами у меня не останется времени предаваться невеселым мыслям. Я помогала организовать настоящий деревенский праздник. В меню входили жареные цыплята, листовая капуста, хлеб из кукурузной муки и горох. Я пригласила уиллисских женщин, славившихся приготовлением блюд, рецепты которых передавались из поколения в поколение. Я купила пироги с вишнями и ревенем, а яблоки и картофель запекались в деревенских печах. Я пригласила группу музыкантов, игравших на нашей свадьбе, и еще несколько учеников старших классов, которые должны были заменить официантов. Единственно нанятыми мною профессионалами были бармены из местных кабачков. Они отвечали за приготовление пунша, и, как пообещал мне один из них, от этого напитка и деревянные куклы пустятся в пляс.

Праздник предполагалось устроить на лужайке перед фабрикой. Я пригласила оранжировщицу цветов и попросила ее составить композиции только из дикорастущих растений. Каждый вечер мы с Логаном вели разговоры о фабрике и рабочих, о приготовлениях к торжеству. Время от времени я вскакивала с постели и бросалась записывать, что еще предстояло сделать. Мы напоминали детей, которые с восторгом строят планы, собираясь на свой первый вечер.

Погода в праздничный день выдалась на славу. На небе не было ни облачка, и дул чуть заметный легкий ветерок. Праздник задумывался как день Уиллиса, и его жители должны были находиться в центре внимания. У местной швеи я заказала для себя платье из льна, какие обычно носят женщины Уиллиса. Оно было украшено кружевом и имело особый фасон для моей полнеющей фигуры. Я заплела свои черные волосы в косы и перевязала лентами. Такую прическу я носила в детстве, когда жила в Уиллисе. Взглянув в зеркало, я отметила, что моя беременность стала заметнее и лицо несколько округлилось. Я вспомнила, какой огромной во время беременности выглядела Сара, вторая жена отца. Казалось, тело ее разбухало день ото дня, то же происходило и с лицом. Мне даже пришла в голову смешная мысль, что ребенок раздувал ее изнутри, и она накачивалась, как велосипедная шина. Помню, как веселился Том, когда я ему об этом рассказала.

Я слегка подрумянила щеки и немного подкрасила губы.

— Ну, как я выгляжу? — спросила я у Логана. Он отдал предпочтение официальному костюму, но надел галстук–бабочку.

— Ты красивее, чем всегда. Беременность тебя красит, и ты расцветаешь, как прекрасная роза.

— А ты хорошо уже научился расхваливать свой товар.

— Я не льщу тебе, — обиделся Логан. — И всегда буду тебе говорить правду. Ты ведь действительно прекрасно выглядишь. — Он пересек комнату и поцеловал меня. В его сильных руках я чувствовала себя уверенно и спокойно. — Хевен, помнишь, на балу у Тони я назвал себя самым счастливым человеком, когда он подарил нам «роллс–ройс». Так вот, я сейчас гораздо счастливее.

— У нас нет Фарти, замка с армией слуг, и мы не вращаемся в высшем свете, зато у нас есть этот чудесный дом и возможность поступать по своему усмотрению. Думаю, что это делает нас богаче, чем раньше.

— А особенно потому, — Логан отодвинул меня от себя, чтобы видеть мое лицо, — что мы любим друг друга и скоро родится наш ребенок. Пусть все горести останутся позади, а впереди нас ждут радостные дни.

— Ах, Логан, хочется верить, что ты прав, — проговорила я. Голос мой дрожал, и в нем слышались слезы, — так сильно подействовали на меня признания мужа, что он счастлив и доволен жизнью. Мы снова поцеловались. Наше уединение нарушил Дрейк.

— Я готов, — сказал он, остановившись на пороге и глядя на нас. Я велела ему причесаться самостоятельно. Дрейк аккуратно зачесал волосы назад, оставив спереди небольшую волну. На нем были светло–серые брюки, темно–серая рубашка с темно–голубым галстуком–бабочкой и темно–голубая спортивная куртка. Никогда не видела, чтобы мальчик в его возрасте обращал такое внимание на свой внешний вид и так бы гордился одеждой.

— Ты в полном порядке, — одобрил Логан. — Посмотри–ка, Хевен, кто этот симпатичный молодой джентльмен?

— Не знаю, — подхватила я. — Тут недавно был один мальчик, который весь перепачкался на площадке. Думаю, что у него песок застрял даже в волосах, а в ушах пучками трава росла. Неужели это он и есть? — улыбнулась я, но Дрейк не принял шутки и сердито прищурился.

— Я — Дрейк, — проговорил он. И я заметила, как уголки губ у него раздраженно подобрались.

— Ну конечно, дорогой. — Поторопилась я исправить положение. — Мы с Логаном только хотели пошутить. Пойдем вниз, не хочется опаздывать.

— Вот и наступил твой день, Хевен, — промолвил Логан, подавая мне руку. Глаза его горели, как драгоценные камни. Дрейк побежал за нами.

Он помогал нам организовать игры для детей: бег парами, бросание шариков и много других развлечений. Когда мы подъезжали к фабрике, он с трудом сдерживал волнение.

По обе стороны лужайки были установлены столбы, между которыми натянули огромный навес. Когда Дрейк увидел его в первый раз, то решил, что в Уиннерроу приехал цирк отца. Помост для оркестра украшали красные, синие и белые ленты.

Над входом висело золотистое полотнище с приглашением на открытие «Фабрики игрушек Уиллиса». Я настояла, чтобы фамилия Таттертонов была исключена из названия.

Гости танцевали, пробовали угощение и напитки, смеялись и разговаривали. Неожиданно из потока подъезжавших машин выскользнул черный лимузин с дымчатыми стеклами. У меня перехватило дыхание: это мог быть только один человек, и никто больше. Отворилась дверца, показалась сверкающая туфля, вслед за тем появился облаченный в смокинг Тони Таттертон. Я в отчаянии огляделась, ища Логана, но его нигде не было видно. Вздохнув, я высоко подняла голову и решительно шагнула навстречу Тони.

— Мистер Таттертон, — проговорила я холодно, подходя к нему. — А мы думали, вы не сможете присутствовать на церемонии. — Он не отрываясь смотрел на меня.

— Хевен, — выдохнул он, — твои волосы!

— Нравится? Я сама их заплела, самая модная прическа в Уиллисе.

— Но цвет, — пробормотал он.

— Как вам известно, мистер Таттертон, это мой естественный цвет.

Некоторое время Тони не мог отвести взгляд от моих волос, словно видел перед собой не мою темноволосую голову, а разверзшуюся перед ним черную бездну утраченных воспоминаний. Я чувствовала, что он понял причину, по которой я перекрасила волосы. Мне больше не хотелось иметь ничего общего с Таттертонами. Все, что он видел, было связано с Уиннерроу и семейством Кастил. Постепенно Тони овладел собой и неодобрительно огляделся.

— Празднику не хватает размаха. Тебе и твоему мужу–провинциалу удалось устроить скромное торжество.

На короткий миг во мне проснулась беззащитная маленькая девочка, которую пытались унизить презрительной манерой суждения. Но я прогнала этот образ прочь и, преодолев минутную слабость, гордо выпрямилась и смело взглянула Тони в глаза, улыбаясь при этом, словно весь мир лежал у моих ног.

— Я заметил, что вы изменили название фабрики, — сказал Тони после неловкого молчания, которое, казалось, длилось вечность.

— Логан и я решили, что для этой фабрики имя Таттертон не подойдет. Не желаете ли что–нибудь выпить, мистер Таттертон?

— Нет, спасибо, думаю, что здесь я не задержусь. Вижу, что одет я несоответствующим образом. Разве что одолжить у твоего мужа комбинезон? — Я видела, что он старается шутить, но я оставалась холодной, и сердце мое было закрыто для него.

— Прошу тебя, не нужно так шутить, Тони. Несмотря на то, что произошло между нами, Логан тебя когда–то любил и восхищался тобой. Прояви же к нему уважение.

Тони опустил глаза и несколько раз с грустью покачал головой, потом посмотрел на меня: в глазах у него стояли слезы.

— Прошу тебя, Хевен, не могла бы ты несколько минут побыть со мной наедине. Мне так необходимо поговорить с тобой.

— Я никогда не останусь больше с тобой наедине, — холодно отрезала я.

— Ты неправильно поняла меня, Хевен. Я был тогда пьян и вне себя от горя после смерти Джиллиан.

— Но ты выбрал странную форму выражения своего горя.

— Хевен, вернись в Фарти. Логан, ты и я сможем все начать сначала, — проговорил Тони с мольбой в голосе, он просил, как маленький мальчик. — Я уверен, что у нас все получится, просто уверен!

Жалость к нему охватила меня. В эту минуту он как будто постарел, поседел и выглядел совсем беспомощным.

— Я знаю, что мы снова будем там счастливы, — продолжал Тони. — Кроме того, Хевен, мне кажется, ты слишком драматизировала события той ночи и превратно поняла мое поведение. Я только хотел обнять тебя и приласкать как отец.

— Уходи отсюда! — проговорила я тихо, но решительно. — Уходи сию же минуту.

— Полагаю, что ты все рассказала Логану. — Тони выглядел окончательно сломленным.

— Он мой муж, естественно, я ему все рассказала, — ровным тоном ответила я. Он кивнул и взгляд его сосредоточился на флаге, реющем у входа.

— Я не собираюсь просить, чтобы ты простила меня. Ты решишь это для себя сама. Хочу лишь, чтобы ты осознала мотивы моего поведения. В любом случае, — продолжал Тони, не дожидаясь моего ответа, — некоторое время я не буду здесь появляться, у меня свой дом в Бостоне. У тебя же есть достаточно времени, чтобы все обдумать и увидеть произошедшее в правильном свете. И еще, — он взглянул на меня потеплевшими глазами, — время творит чудеса. Оно способно залечить все наши раны.

— Но при этом остаются шрамы, — заметила я.

— До свидания, Хевен, — вымолвил Тони. — Я уверен, что вы с Логаном добьетесь здесь успехов. — С этими словами он повернулся на каблуках и пошел к машине, где его поджидал Майлз. Я наблюдала, как Тони сел на заднее сиденье. Майлз закрыл дверцу, на секунду бросив взгляд в мою сторону. Потом сел в машину и завел мотор. Я еще немного постояла, глядя вслед удаляющемуся автомобилю, пока он не скрылся из глаз. Так воспоминания со временем теряют остроту и постепенно исчезают совсем.

Я обернулась, и тотчас бодрые звуки скрипок, веселые голоса и смех захватили меня.

Я подумала, что мне пора проникнуться атмосферой праздника и отрешиться от всего остального. Логан и его прораб показывали желающим фабрику. На всеобщее обозрение были выставлены образцы игрушек, изготовленные мастерами фабрики: фигурки собачек и других животных, которые мы предполагали выпускать. Их деревянные мордочки вдруг закружились у меня перед глазами, казалось, игрушки ожили, задвигались. Я почувствовала себя как–то странно, оттого что после стольких испытаний вновь оказалась здесь, в окружении игрушек моего детства, на мне было простое платье и волосы заплетены в косы. Я прислонилась к одной из витрин.

Ко мне подошла мать Логана и предложила познакомить с женами влиятельных бизнесменов и местной интеллигенции, которые жили в Уиннерроу или его окрестностях. Но я с трудом различала лица: все казались мне ожившими манекенами.

— Мама, — прошептала я, — у меня немного кружится голова.

— Да, ты побледнела, — заволновалась Лоретта. — Тебе нужно ненадолго прилечь. Я знаю, что у Логана в кабинете кушетка, там ты и сможешь отдохнуть.

— А как же Дрейк? Где он? — спросила я, чувствуя, как ноги отказываются мне служить. — Я обещала пойти с ним посмотреть соревнования и еще собиралась…

— Хевен, взгляни сама, — сказала Лоретта, показывая на лужайку.

Я увидела, что Дрейк уже познакомился со сверстниками, и они занялись своими делами.

— Здесь полно детей, а ты ведь знаешь людей с холмов, они всегда держатся друг друга. Тебе нужно теперь отдохнуть. Дрейк не единственный твой ребенок.

Когда я проснулась, приближался вечер, я была поражена, что проспала весь праздник. Я вышла во двор: почти все гости разошлись, остались Логан, его родители да несколько стойких любителей выпить.

— Посмотрите–ка, кто это к нам пожаловал, — улыбнулся Логан.

— А я и не заметила, что так долго проспала, — ответила я. Логан бережно обнял меня.

— Беременным женщинам полагается много отдыхать, — вставила Лоретта.

— Все прошло хорошо? — спросила я, оглядывая лужайку. Столы были уже убраны, музыканты укладывали инструменты. Все машины разъехались, осталась только наша и автомобиль Стоунуоллов. Вдруг я спохватилась, что не было видно Дрейка. — А где Дрейк? — спросила я, чувствуя, как по спине побежал холодок.

— Дрейк? Я думал, что он отдыхает с тобой, — забеспокоился Логан.

— С час назад он сказал мне, что пойдет к тебе, — встревожилась Лоретта. — Я и решила, что он с тобой.

— Дрейк! — крикнула я.

— Не волнуйся, Хевен, — пытался успокоить меня Логан, но в его голосе угадывалась тревога. — Может быть, он занялся игрушками, увлекся и не слышит тебя.

— Где он? — спросила я. — Мы должны его найти.

— Конечно, найдем, не беспокойся, — заверил Логан.

Мы разделились и обошли фабрику и окружающую ее территорию в поисках мальчика.

— Дрейк! Дрейк! — кричала я.

Над воротами фабрики горел фонарь, заливая желтым светом стоянку машин. На краю лужайки были установлены качели. Я бросилась туда. Одни из качелей продолжали раскачиваться, но Дрейка не было видно.

Прямо за фабрикой начинался лес.

— Дрейк! — громко позвала я. — Дрейк, где ты?

Как бы в ответ вдали раздался свисток поезда. Немного подождав, я снова крикнула. Меня начала охватывать паника, ноги подкашивались от страха.

— Дрейк!

Было что–то грозное и гнетущее в окружавшей тишине, и вдруг я почувствовала, что Дрейк не пошел осматривать окрестности, как свойственно мальчишкам его возраста. Здесь было что–то другое. Ко мне подошел Логан.

— Ты его не нашел? Не нашел? — кричала я.

— Нет, — ответил он. — Родители продолжают поиски. Я хочу позвонить в полицию, но это только мера предосторожности. Я уверен, Хевен, что он может объявиться в любую минуту.

Но по голосу я чувствовала, что Логан напуган не меньше меня.

— Звони в полицию, а я еще здесь поищу. Дрейк! — в отчаянии закричала я.

— Пожалуйста, пойдем, ты можешь простудиться. Я позову мужчин, и они поищут его. Пойдем ко мне в кабинет и там подождем приезда полиции.

— Я останусь здесь, Логан Стоунуолл, и буду искать Дрейка.

— Хевен, уже слишком темно, ты ничего не увидишь.

— Я буду стоять у ворот, чтобы Дрейк меня сразу увидел. Иди быстрее и вызывай полицию.

Логан бегом направился в кабинет, а я стояла и смотрела в темноту. В слабом серебристом свете луны едва вырисовывались темные силуэты деревьев. Где–то далеко прокричала сова. И вдруг мне стало все ясно. Я знала, где мог находиться сейчас мой Дрейк. Я была уверена в этом, как в себе самой. Он мог быть только там, где я думала, и нигде больше. И только один человек мог это подтвердить. Сомнений не оставалось: это была Фанни.