Отель «Уитингтон» не был заражён инопланетными клопами. Однако это не означало, что в его пятизвёздочных спальнях не жили неприятные кусачие насекомые, размышлял Оуэн Харпер.

Джек попросил его провести это расследование. «Надёжная пара рук», — так он его назвал. Ага, точно.

Джек имел в виду, что такое задание будет безопасным для него в его нынешнем состоянии. Ничто не должно сломаться, в частности, сам Оуэн.

Ходячий Мертвец. Какой был смысл в том, чтобы вернуться к жизни, если Торчвуд не может найти для него подходящую работу?

Одна из программ Тошико выявила среди больничных записей сведения о внезапной вспышке крапивницы — значительно увеличилось количество пациентов с красными, зудящими рубцами на коже. Перекрёстная проверка данных привела к отелю «Уитингтон», где тремя месяцами ранее была зафиксирована активность Разлома.

По крайней мере, Джек позволил Оуэну снова носить с собой пистолет.

— Вряд ли он сильно поможет тебе в борьбе с инопланетными насекомыми, — пояснил Йанто в то утро, принеся пистолет с оружейного склада. — Ты не так уж хорошо стреляешь.

— Тогда как я могу защитить себя от инопланетных клопов? — задумался Оуэн.

— Заправь брюки в носки, — посоветовал Йанто, и по его виду нельзя было сказать, что он шутит.

Оуэн прибыл в «Уитингтон» около десяти часов утра и провёл там меньше часа, маскируясь под ревизора, проверяющего состояние отеля. Этого времени хватило Оуэну, чтобы заставить руководство гостиницы запаниковать и чтобы получить доступ во все необходимые помещения. Он быстро определил, что причиной такого большого количества жалоб со стороны постояльцев стал cimex lectularis — обычный клоп. Даже в люксе для молодожёнов обнаружились яйца, фекальные пятна и личинки в стадии развития нимфы.

Так что вспышка возникла не из-за Разлома. Однако Оуэн обнаружил пропавшую вредошианку, которая работала горничной на пятом этаже. Благодаря клетчатой полиэстровой униформе сотрудники большинства крупных отелей все казались на одно лицо, и тем не менее Оуэн не мог понять, как вредошианке удалось остаться незамеченной с её треугольными зубами и бледно-серой кожей. Из-под чепчика торчали иголки, как у ежихи Ухти-Тухти. Оуэн внимательно изучал свою пленницу, пока они ждали лифта.

— Как это никто тебя не заметил?

Вредошианка в наручниках неловко извивалась рядом с ним.

— Начальник подумал, что я из Восточной Европы, — прохрипела она. — Иногда он не видит очевидного.

Оуэн засмеялся.

— У меня самого такой капитан.

Лифт звякнул. Оуэн хотел было обнадёживающе втолкнуть вредошианку в лифт, но вспомнил, что именно она является разносчиком клопов. Он не был уверен, что хочет ехать вместе с ней в лифте, но разве у него была альтернатива? Ему нужно было доставить её в Хаб. А что потом — чашка молока с хлебом? Он предположил, что Джек должен знать.

— Итак, ты проделала путь в несколько миллионов миль, чтобы найти работу своей мечты, — сказал он и жестом указал ей, что она должна зайти в лифт. — Самая низкооплачиваемая должность в отеле в Южном Уэльсе. Не нашлось ничего лучше, да?

Вредошианка опустила свои колючие ресницы и ничего не ответила. Она не была опасной; всего лишь очередная чёртова неприятность в городе, где есть из-за чего беспокоиться и без инопланетян, нелегально работающих в сфере услуг в Уэльсе. Господи, только представьте себе такой заголовок в «Дейли Мейл».

Оуэн разглядывал своё отражение в зеркальной стене лифта. Вот кем он стал — нянькой для бродячих пришельцев? В порядке эксперимента он прикоснулся левой рукой к лицу, зная, что снова ничего не почувствует. Его навсегда сломанный палец на левой руке скрывался под перчаткой. Там же пряталась неряшливая повязка, удерживавшая на месте шину и, в свою очередь, прикрывавшая порез от скальпеля на ладони, который не мог зажить и который приходилось зашивать каждую неделю. Он провёл пальцем по щеке, где у него росли бакенбарды. Придя домой в первый день после своего возвращения из мёртвых, он тщательно побрился — так получилось, что в последний раз. У него больше никогда не отрастёт щетина. У него никогда не будет бороды. С другой стороны, у него, в отличие от его отца, никогда не вырастут волосы в ушах. И ему пришлось решать — тогда же, стоя перед зеркалом у себя в ванной — хочет ли он лишиться этих бакенбард до конца своей жизни. Нет, не жизни — существования.

Оуэн всё ещё размышлял над этим вопросом, когда лифт остановился на первом этаже, зеркальные двери открылись, и его отражение исчезло.

Он и его пленница вышли в вестибюль. Яркий свет утреннего солнца лился через вращающиеся двери, заставляя латунные ручки сверкать. Оранжевые украшения в виде тыкв светились, как будто изнутри в них были вставлены лампочки. Двое детей прыгали на кожаных диванах, пока их родители стояли в очереди на выписку из отеля.

Надо было вызвать служебный лифт и поехать в подвал, подумал Оуэн. Ему нужно было провезти вредошианку в Хаб через весь город. И что ему следовало сделать — вызвать такси? Он не взял свою машину, но при этом не собирался звонить Йанто и просить его о помощи. А Тошико была бы такой заботливой, такой энергичной и такой милой во всём, что он не был уверен, что сможет это вынести.

Ему не пришлось думать об этом слишком долго. Из-за вращающихся дверей послышались гудки автомобилей, сердитые крики и ужасающий скрежет металла и звук бьющегося стекла. Все находившиеся в вестибюле постояльцы и сотрудники отеля тут же бросились к окнам, чтобы посмотреть, что происходит. По первым услышанным им комментариям Оуэн понял, что произошла какая-то серьёзная авария.

Но он не знал, насколько она серьёзная, пока вместе с вредошианкой не вышел на улицу. Как только он шагнул за порог отеля, крики пешеходов стали просто оглушительными. Чуть дальше на улице лежал один из новых сочленённых одноэтажных автобусов, разбитый вдребезги, частично въехавший в стеклянную витрину магазина. Автобус «ДрагонЛайн», по-видимому, занесло на ремонтирующейся дороге, и он врезался в магазин у противоположного тротуара. Судя по сплющенной в гармошку передней части автобуса, сначала он вылетел на встречную полосу, а потом наконец остановился, впечатавшись в витрину универмага «Уэндлбиз». Зазубренные обломки, торчавшие по краям того, что когда-то было витриной, падали на землю смертоносными сосульками. Край большого рекламного плаката хлопал на ветру. Оуэну удалось прочесть на остатках изодранного баннера: «Сегодня — показ “Поиска Чудовищ”!»

Оуэн в полной мере ожидал того, что окажется первым медиком на месте происшествия. Стоявшая у него за спиной в тени эдвардианской галереи отеля «Уитингтон» вредошианка исподтишка стреляла глазами в стороны, размышляя, удастся ли ей сбежать. Оуэн прислушался к крикам пешеходов и рёву мотора разбитого автобуса. Он бросил взгляд на вредошианку, покачал головой и бросил ей ключ от наручников.

— У тебя сегодня удачный день, — сказал он и направился к месту аварии, бормоча себе под нос: — Кому-то из этих явно не так повезло.

Он прошёл мимо первых зевак.

— Отойдите, — рявкнул он на них. Пергидрольная блондинка сердито посмотрела на него. — У вас есть мобильный телефон? — спросил он у неё.

— Да, — ответила она.

Оуэн впился в неё взглядом.

— Позвоните в 999. — Вид у блондинки был удивлённый. — Сейчас же, — добавил он. Она была так шокирована, что без разговоров подчинилась.

Рядом злобно рычал автобус, с его заляпанной поверхности в разные стороны брызгала грязь и вода.

Двигатель по-прежнему работал. Оуэн обогнул автобус и нажал на кнопку экстренной остановки в задней его части. Мотор затих, и шипение вырывающегося из пробитых шин воздуха и крики пассажиров стали слышны лучше.

На тротуаре между «Уэндлбиз» и развороченной задней частью автобуса застряло чёрно-белое такси. Оуэн прыгнул на капот и, переступив через расколотую табличку «Свободно», вскарабкался на боковую сторону автобуса. Он прошёл к кабине, чувствуя, как металлические панели проседают под его весом. Эмблема «ДрагонЛайн», стилизованный узор в красно-зелёных тонах, извиваясь, тянулась вдоль корпуса автобуса, как бы обозначая путь для Оуэна. На электронной панели у ощерившейся пасти нарисованного дракона прерывисто вспыхивали оранжевые надписи, по которым невозможно было понять маршрут автобуса: номер 207, идущий в Лисвейн через Лланишен, сменялся номером 102 до парка «Виктория» и обратно.

Откуда-то из-под ног Оуэна, послышался стук. Оуэн посмотрел вниз и увидел испуганное лицо, в отчаянии смотревшее на него. Женщина средних лет стучала окровавленным кулаком в двери автобуса, по стеклянным панелям, которые теперь стали потолком для запертых внутри людей. Она просовывала пальцы между резиновыми уплотнителями, пытаясь открыть двери. Из-за того, что пальцы были в крови, женщина никак не могла ухватиться за дверь, руки соскальзывали. Расстроившись, она хлопнула рукой по двери, оставив на стекле размазанный кровавый отпечаток ладони.

Оуэн махнул рукой, чтобы она отошла, нажал на аварийный контроллер дверей и сильно ударил по ним. Двери открылись, и Оуэн осторожно спрыгнул в образовавшееся отверстие.

По всему автобусу разносились исполненные ужаса крики. Шум обеспокоил Оуэна больше всего. С тех пор, как он утратил осязание и чувствительность к вкусам и запахам, его зрение и слух обострились. Поскольку одним боком автобус лежал на асфальте, половина окон оказалась закрыта, и в салоне царил полумрак.

Сердитый мужчина лет двадцати попытался схватить Оуэна за грудки, но тот оттолкнул его.

— Я врач, — сказал он громко, но спокойно. — Позвольте мне помочь этим людям. Я вижу, вы можете нормально двигаться?

У сердитого парня стал немного испуганный вид.

— Хорошо, — отрывисто продолжал Оуэн. — Тогда помогите этим людям выбраться наружу через передние двери. Я осмотрю остальных.

Во время аварии пассажиры, сидевшие слева, были отброшены вперёд и вправо. Люди пытались выбраться из-под неподвижных тел, лежавших со стороны дороги. Пока те из раненых, кто мог ходить, пробирались вперёд, к открытым дверям, Оуэн решил начать осмотр с задней части автобуса. Он осторожно прошёл по краям сидений в конец салона, призывая людей к спокойствию. У покрасневших от просочившейся в трещины в стекле окон лежали тела. А под ними виднелась серая дорога. Чьи-то руки хватали Оуэна за ноги, когда он проходил мимо. Он бормотал извинения, не останавливаясь, и обещал вернуться.

Наконец Оуэн добрался до задней части автобуса и начал раздавать советы о том, как держать травмированные конечности и накладывать давящие повязки на раны. Он знал, что сам не сможет определять пульс, и просил помощи у других пассажиров, указывая, где найти сонную или лучевую артерии.

Женщина, на вид лет сорока, тихо всхлипывала и без конца повторяла, что не может остаться, её дочь ждёт, ей нужен её мобильный телефон.

— Как вас зовут, дорогая? — спросил её Оуэн.

— Шона, — ответила женщина. — Я опаздываю на встречу с дочерью.

Она была прижата согнутым стальным сиденьем. Она смотрела на Оуэна, вцепившись руками в искорёженный металлический каркас и пытаясь выбраться. В её взгляде читалась мольба.

— Дайте мне руку, — предложил седой мужчина, подтолкнув Оуэна локтем.

— Мне не больно, Дэниел, — сказала Шона. — Я просто… застряла.

— Мы только что познакомились, — сказал седой. — Охрененно подходящее время для новых знакомств. Впрочем, на ней вряд ли хоть царапина есть. Давайте вытащим её отсюда.

Оуэн отвёл его в сторону и сказал ему на ухо:

— Не могу так сказать, нет ли у неё повреждений внутренних органов. Подождите, пожалуйста. — Он заглянул под сиденье, пока пожилой мужчина рядом с ним возмущался, а Шона продолжала всхлипывать. Оуэн видел, что ноги женщины изогнуты под неестественным углом. Кругом была кровь. Он знал, что в такой тесноте и беспорядке он ничего не сможет для неё сделать. Она не чувствовала боли. Он ощутил знакомую тошнотворную беспомощность, которую помнил по своим первым дням в отделении неотложной помощи, когда впервые оказался на месте ДТП. Он хотел спасти эту женщину, отправить её к дочери. Но он понимал, что то, когда она умрёт, — лишь вопрос времени. И знал, что ожидает её после этого. И с этим он тоже ничего не мог поделать.

Они с пожилым мужчиной обменялись взглядами. Тот тоже увидел кровь. Лёгким движением головы Оуэн дал мужчине понять, что происходит. Глаза Дэниела начали наполняться слезами.

— Я останусь с ней, — сказал он Оуэну. — До тех пор, пока… — Он не стал договаривать. — Пока не приедет «скорая», — сказал он Шоне, откинув волосы с её глаз своей покрытой коричневыми пигментными пятнышками рукой. — Ни о чём не беспокойтесь. — Он повернулся к Оуэну и прошипел: — А что случилось с той скотиной, которая всё это затеяла? Где этот подонок?

На лице Оуэна отразилась растерянность.

Дэниел изо всех сил старался оставаться спокойным — ради Шоны. Он кивнул в сторону тела крупной женщины, растянувшегося поперёк двух разломанных сидений.

— Он пырнул её ножом, а потом побежал по автобусу…

Остаток обличительной речи Дэниела Оуэн выслушивать не стал, заинтересовавшись ранами на шее толстой женщины. Из-за рваных краёв эти ранения не были похожи на ножевые. Могла ли она получить их во время аварии?

Молодой парень в зелёно-красно-белом университетском шарфе шумно сражался с аварийным выходом в задней части автобуса. Нет, эти красные пятна на кардиффском шарфе были кровью, разве нет? Аварийная дверь распахнулась, и парень начал помогать людям выбираться из автобуса.

Оуэн протянул руку нескольким шокированным мальчикам-подросткам. Один из их друзей копался в мусоре и пытался вытащить что-то из-под сломанных сидений.

— Оставь их, Алуин! — крикнул один из его приятелей.

— Они ультраредкие! — заныл Алуин. — Я не могу бросить здесь мои карточки «Поиска Чудовищ»!

Оуэн взял его за локоть и отвёл в сторону.

— Даже если так, тебе важнее выбраться самому. — Чтобы придать вескости своим словам, он вырвал несколько карт из рук Алуина и сунул их в карман собственной куртки. Парень заворчал, но позволил другим подросткам увести себя в безопасное место.

Оуэн в отчаянии закатил глаза и посмотрел туда, где у разбитого окна лежали оставшиеся карты Алуина. В центре этой кучи обнаружился мобильный телефон с откинутой крышечкой и мигающим экраном. Оуэн потянулся и взял его в руки, стряхнув с серебристой панели мелкие осколки стекла. На дисплее красовалась фотография улыбающейся молодой женщины с подписью: «Дженни». Он слышал доносящийся из трубки голос.

— Алло, кто это? — спрашивали на другом конце провода.

Чёрт возьми, подумал Оуэн, какова вероятность того, что это окажется правдой?

— Тош! Тош, это ты?

Её голос казался таким же удивлённым.

— Оуэн! Ты звонил на этот номер, или это она тебе звонила?

Она? Должно быть, это Дженни.

— Я просто нашёл этот телефон, — пояснил он.

— Это Дженни? — слабым голосом поинтересовалась Шона.

— Нет, это одна моя знакомая, — мягко ответил он. А потом произнёс в трубку: — Сегодня немного напряжённый день, Тош.

— Ты где?

— Я на месте ДТП, в самом эпицентре, рядом с… — он замолчал, услышав в трубке короткие гудки. Связь прервалась. Можно будет перезвонить Тошико позже.

Большинство ходячих раненых уже эвакуировались. Остались только мёртвые и те, кто оказался зажат между сиденьями. С другого конца автобуса донёсся высокий голос:

— Помогите, пожалуйста!

Китаец средних лет оказался прижат упавшей на него женщиной. Её длинные светло-коричневые волосы рассыпались по дешёвой обивке вспоротого сиденья. Её невидящие глаза смотрели прямо вперёд. Оуэн взял мужчину за плечи и осторожно освободил его. Он видел, что левая нога китайца неестественно повёрнута влево, а сквозь дыру в джинсах виднелась глубокая рана. Серьёзная травма ноги могла оказаться смертельной, и если бедренная артерия была повреждена, то человек мог погибнуть от потери крови в течение ближайших десяти минут. Оуэн неуклюже снял с мужчины ремень и затянул его вокруг травмированной ноги.

— Господи, что здесь произошло?

Китаец поморщился, когда Оуэн затянул жгут.

— Какой-то пацан в хэллоуинской маске и с ножом взбесился и устроил резню. Убил водителя. Автобус потерял управление. — Он стиснул зубы, и в его глазах появился страх. — Это террористическая атака?

— Нож? — Оуэн осмотрел мёртвого водителя, лежавшего в кабине. Рука, плечо и горло мужчины были разорваны в клочья. И снова — неровные края ран, не такие, какие остаются от ножа или от пореза металлом или стеклом.

Китайский парень поднялся, неловко опираясь на здоровую ногу. Его нога зацепилась за какую-то одетую в кожаную одежду фигуру, лежавшую на сиденье рядом с ним. Фигура зашевелилась и застонала.

— Эй, эй, эй! — закричал Оуэн. — Отойдите от него!

— Это террорист, — бросил китаец.

Это не террорист, понял Оуэн, когда фигура выпрямилась. Это долгоносик. И он очень сильно раздражён.

Долгоносик вскинул голову и завыл. Китаец отшатнулся, но бежать было некуда. Долгоносик зашипел и бросился на него.

Оуэн ударил долгоносика по лицу.

— Давай, вали отсюда, — сказал он. — Если думаешь, что тебе это удастся.

Господи Иисусе, подумал он, когда существо повернуло голову, чтобы посмотреть на него, лучше бы ты оказался прав в этом, Харпер. После воскрешения Оуэн обнаружил, что одно его присутствие успокаивает долгоносиков. Но знало ли это чудище, что Оуэн — Король долгоносиков? Или ему предстояло стать Закуской долгоносиков?

Глубоко посаженные глаза существа сверкнули. Долгоносик тихо зарычал и опустил голову.

Оуэн медленно моргнул.

— Хороший мальчик.

С улицы донёсся визг тормозов автомобиля «скорой помощи». Вокруг внезапно замерцали синие огни, и автобус наполнился пронзительным визгом сирен. Испугавшись, долгоносик выскочил из укрытия и выбежал через открытые двери автобуса.

Оуэн попытался нащупать пистолет под ремнём на спине. Из-за слабой чувствительности в руках ему приходилось дважды проверять, пытаясь достать что-то, находящееся вне поля его зрения. Он выругался. Он не может нащупать кошелёк, не может нащупать пистолет, что он вообще может?

К тому времени, как Оуэн смог пуститься в погоню за долгоносиком, тот уже пробежал мимо толпы собравшихся на улице людей. Оуэн беспомощно наблюдал, как пришелец исчезает в боковом переулке. К тому времени, как Оуэн выберется из автобуса, долгоносик будет уже у себя дома, в канализации, есть пирожки из дерьма.

Оуэн в отчаянии ударил по боку автобуса, и грохот рукоятки пистолета о металлическую обшивку принёс ему некоторое удовлетворение. Заметив шок на лицах парамедиков, он спрятал пистолет. Потом тяжело опустился на боковую сторону автобуса и снова выругался. Его внимание привлекло какое-то движение в витрине «Уэндлбиз» за его спиной; что-то хлопало на ветру, освещаемое вспышками маячков на машинах «скорой помощи». Если бы сердце Оуэна до сих пор билось, оно бы судорожно ухнуло вниз. Это «что-то» оказалось всего лишь рекламным плакатом «Поиска Чудовищ». Но изображённый на нём большой рисунок подозрительно смахивал на долгоносика.

Оуэн сунул руку в карман куртки и вытащил несколько смятых карт «Поиск Чудовищ», которые отобрал у Алуина. С каждой из этих больших карт на него косились стилизованные изображения долгоносиков. Точно таких же, как тот, который сбежал в переулок. Они как будто дразнили Оуэна. Король долгоносиков, точно.

Оранжевая электронная панель у драконьей пасти, похоже, наконец определилась со своим статусом: «Не работает». Это напомнило Оуэну о прерванном телефонном разговоре с Тошико. Он прикоснулся к мочке уха и попытался вызвать Тош.

Что за чёрт?..

«Акенбрайт приносит извинения за возникшие проблемы со связью, — произнёс спокойный голос. — Пожалуйста, оставайтесь на линии».