Часть 6. Тайны гор Градасса

Невысокие обрывистые берега песчаника неспешно проплывали мимо борта катера. За ними высился дремучий тропический лес. Казалось, что он никогда не закончится, и все же через два часа пути со стороны левого борта уже начали появляться холмы с лысыми вершинами, да изредка скальные обнажения и проплешины известняка. Впрочем, и растительность начала немного преображаться на виды, встречающиеся чаще в умеренно-континентальном поясе. Путь по воде был довольно однообразный и скучный, за исключением резких поворотов, когда впереди появлялись небольшие островки. Вот уже целый день мы, осторожно лавируя меж едва заметными густыми зарослями водорослей, продвигались в сторону возвышавшихся впереди гор. Гребень их еще виделся маленьким и терялся в голубой дымке дали, но теперь казался ближе, чем когда мы только начали свой путь.

Дикари несколько раз пытались атаковать своим древним оружием, но безуспешно. Маленькие дротики либо не долетали до нас, либо слабо царапали обшивку корабля. Кто знает, может, они и не желали нам навредить. Наран говорил, что это лишь напоминание с их стороны, что мы здесь нежданные гости. Пару раз мы даже отстреливались. Рэнна, дочь капитана и по совместительству — артиллерист, очень хотела опробовать обновку, установленную перед отплытием.

Однако капитан, чтобы лишний раз избежать столкновений с туземцами, благоразумно правил катер посередине широкой полноводной реки, держась подальше от берегов.

Иногда в небе появлялись дикие ниясыти, что часто вызывало восторг и немалое удивление некоторых членов экипажа. Но те всегда держались на безопасном расстоянии. Мне некогда было размышлять об этих загадочных явлениях крылатого народа, так как голову занимали другие, более приземленные мысли. Я разрывалась на две части.

Так, я беспокоилась о муже, который до сих пор лежал под капельницей, погруженный в глубокий медикаментозный сон. Лирит мало что рассказал о том, что же на самом деле произошло. Сказал, что Лахрета обвинили в предательстве и хотели судить, поэтому арестовали и конвоировали в Ир. Он же неотрывно следовал за флайером с берегов Вихора. Но тут вмешался один нурит по имени Ог, который незаметно занял место пилота, и на борту воздушного корабля произошла схватка со стражниками. Флайер потерял управление и начал резко падать вниз. Потом Лирит и нур Ога Ловкач сумели затормозить падение, так что флайер не разбился. Затем из него вылез израненный Ог, и вытащил оттуда Лахрета. Последний был уже без сознания. Ог велел немедленно отнести его в безопасное место, доверившись инстинкту нура. Лирит решил, что ему будет лучше всего здесь, на катере, где его друг Наран. Милитана, медик и член экипажа этого судна, сразу же осмотрела пациента и приняла все необходимые меры. Она заверила, что жизни мужа ничего не угрожает. Пара переломов и серьезная травма головы, но реанимационная капсула со всем справилась. Поэтому она ввела ему поддерживающий раствор и погрузила в медикаментозный сон, чтобы Лахрет восстановил силы.

Что же касается Забавы, дело обстояло сложнее. Мэнона, ее личный лечащий доктор, заверил меня после тщательного осмотра и сканирования самодельным импровизированным сканером, что ее здоровью ничего не угрожает. Яда, который бы способен был убить ниясыть, на Заруне не существует. Все химические и биологические препараты самое большее, что могут сделать, так это ввести их в глубокий сон или парализовать. Что же касается малышей, развивающихся в ее утробе, то беспокоится тоже не о чем. Тот яд, который попал в организм Забавы, был схож по действию с транквилизатором. А вот о состоянии ее крыла он распереживался не на шутку. Крыло было поломано в нескольких местах и порвана соединительная ткань перепонок. Это довольно болезненная травма и будет долго заживать. Он наложил шины на крыло и зафиксировал в неподвижном состоянии. Теперь Забава не поднимется в воздух в ближайший месяц уж точно.

Пока Мэнона хлопотал возле Забавы, Лирит не отходил от них ни на шаг, что страшно нервировало гадака. Но ему пришлось смириться с его присутствием и даже позволить помогать. Нур был очень учтив и крайне заботлив. А что меня больше всего удивило, так это то, как Лирит беспрекословно подчинялся всем указаниям тарака.

Видя мое осунувшееся и усталое лицо, Мэнона выгнал меня из ангара корабля, потребовав, чтобы я проветрилась и отдохнула. Забаве сейчас необходим был лишь сон и отдых, и она обязательно скоро придет в себя. Уж тогда я и понадоблюсь рядом. Я долго сопротивлялась, но после докучливых напоминаний, решила, что моя королева в безопасности и, в конце концов, послушалась.

В это же время Март уединился и корпел над компьютером, восстанавливая по памяти антивирус, который они не успели создать на вышке. Поэтому его никто не видел.

На палубе, на носу катера, Наран сидел с Ятой и о чем-то нежно с ней шептался. Она пришла в себя и многого не помнила, но радости фагота не было предела. Он преобразился из ворчливого и занудливого циника в нежного и заботливого мужчину. Я его видела таким впервые. Неужели он таким был всегда, до того, как потерял жену? Теперь он казался совсем другим человеком. Мужественным и очень привлекательным. Какие же все-таки делает любовь чудеса!

Все чем-то занимались. У каждого была своя нужная работа. Только я казалась себе пятой ногой у лошади. Не знала, куда себя пристроить. Посидела возле Лахрета. И оттуда меня выгнала Милитана, согласившись с «диагнозом» гадака. В итоге, у меня появились свободные минуты просто отрешенно смотреть за борт и думать. Правда, думать совсем не хотелось. И спать тоже. В общем, стояла я возле фальшборта и тупенько смотрела на проплывающие пейзажи, в то время как остальные старательно работали на своих местах.

Всего на палубе достаточно большого судна насчитывалось около шестнадцати человек. Может больше, я не уточняла.

Виктор, капитан корабля, сумевший легко и быстро распределить работу и новых членов экспедиции, решительный и твердый человек, сказал мне, что, скорее всего, мы прибудем к подножию гор завтра ближе к обеду.

*** *** ***

Мотор, работавший от нового генератора, установленного недавно в доках, тихо гудел где-то внизу. Вода едва слышно билась о борт корабля, создавая романтичный шелест и навевая предчувствие приключения. Я заворожено всматривалась в высокие стены скал, поджимавших реку с двух сторон. Кораблю приходилось лавировать между каменными высокими столбами, вырывавшимися из воды в самых неожиданных местах. На некоторых из них гнездились зеленые заросли кучерявых растений. Живучие цепкие вьюны и трава живописно красовались и на некоторых выступах серого песчаника и кварцита, возвышавшегося вдоль реки. Такие виды я однажды видела на фотографиях гор Китая Хуаншаня. Удивительно зрелище.

Но сейчас все внимание не только мое, но и всей команды привлек загадочный исполинский барельеф по правому борту. Изрезанное временем, обветренное и омытое дождями, оно вырывалось загадочным рисунком из прошлого. Несмотря на повреждения, можно было легко понять, что оно изображало лицо человека. Витое украшение на голове с гранеными камнями напоминало диадему. Сотворенный руками, барельеф служил знаменем того, что близился тот самый предел, за который веками не ступала нога человека.

Еще до этого мы встречали на вершинах берегов древние развалины и обрывки мостов. Зунг говорил, что здесь когда-то жили люди, но вскоре покинули эти места по неизвестной причине.

— Скоро мы прибудем к Грани, — загадочно произнес Виктор, изучающе всматриваясь в лицо каменного исполина.

— Грань — это линия защитного поля? — поинтересовалась я.

— Да. Дальше дороги нет. Люди могли дойти только до этого места, — кивнул капитан.

— А что будет дальше?

— Дальше будет узкий пережим реки и в этом месте ярко видна линия границы.

— Вы так говорите, как будто были здесь.

— Было дело, — кивнул капитан. — В молодости.

— Интересно.

— Да, ничего интересного. Удивительным образом вдоль линии бурлит вода и только, — равнодушно передернул плечами капитан и повернулся в сторону рубки. — Ладно, всем по местам. Сейчас начнется действительно интересное. Тува, на пост! Впереди нас ждет прижим, — позвал он навигатора и скрылся в рубке, возвышавшейся над палубой.

— «Вдоль линии бурлит вода»… — эхом повторила я. — Хм… Интересно. Зунг! — я резко повернулась к рассматривающему барельеф хранителю библиотеки.

— А? Что? — завертел он головой.

— Ты слышал, что сказал капитан?

— Что?

— Что поле похоже на линию, вдоль которой бурлит вода!

— Да, я знаю.

— И?

— Что «И»?

— Ну, помнишь, первые слова разгадки из Комнаты Древних?

— Что ты имеешь в виду?

— «Воздух дрожит, не пускает»… — нараспев процитировала я.

— Так воздух же дрожит, а не вода, — пожал плечами Зунг и резко взмахнул рукой, желая сохранить равновесие, так как катер резко вильнул влево.

Я же крепко держалась за фальшборт, так что побелели костяшки пальцев, и широко улыбалась, осененная идеей.

— В ее словах есть резон, — кивнул головой стоявший рядом Наран и поглядел в нашу сторону. — Если это поле проходит над водой и входит в нее, вода тоже будет дрожать или бурлить.

Зунг расширил глаза и согласно кивнул, качая головой.

— Да-да, в этом есть смысл…

— Получается, мы уже почти рядом с тем местом!

— Да, рядом, — кивнул Наран и повернул голову уже в сторону кормы, где остался древний барельеф.

Яты рядом не было. Она еще отдыхала. После того, как она пришла в себя, по-настоящему, вернувшись в прежнюю личность, она постоянно хотела спать и быстро уставала. Поэтому Наран чаще оставался один. Но его это не заботило. Главное для него было то, что его любимая снова рядом и похожа на прежнюю Яту.

— Тогда, что значат слова: «Первую печать хранят бурные воды. Знай! Ключ скрыт ниже, чем видишь, глубже, чем кажется»? — спросила я, всматриваясь в профиль фагота.

Он повернул в мою сторону осмысленный взгляд и свел задумчиво брови.

— Может, пройти мы можем лишь под водой?..

— Или же ключ, который откроет нам дверь или проход сквозь поле, находится под водой, — неожиданно вмешалась Фиона, стоявшая рядом с Зунгом.

Все хором повернулись в ее сторону. Девушка стояла вполоборота к нам, и отрешенно смотрела за корму, туда, где уже уменьшался барельеф, превращаясь в маленькую точку.

— Точно! — вскинул вверх палец Зунг. — Нам надо будет нырнуть под воду у Грани. Возможно, мы там что-нибудь найдем.

— Может быть, — кивнул Наран, рассматривая профиль Фионы, словно только что заметил ее.

Недаром Лахрет держал возле себя столь смышленую женщину. Она всегда выделялась среди остальных молчаливым и проницательным складом мышления. А в ее больших выразительных глазах светился незаурядный ум.

— А как мы нырнем туда? Вода-то не очень прозрачная… И что именно мы там должны искать? — протянула я и перегнулась через фальшборт, с сомнением всматриваясь в мутные воды Терро-Итар.

— У нас есть ниясыти, — пожал плечами Наран. — Их биополе, как купол, может не пропускать воду. Ты разве забыла? С ними мы можем нырнуть и поискать…

— А что же искать-то?

— Что-нибудь необычное… — озадаченно повел подбородком фагот.

— Точно-точно, — закивал Зунг. — Вполне вероятно, что под водой может находиться какое-нибудь древнее устройство, приводящее в движение некие механизмы, способные открыть брешь в поле…

В сердце загорелся огонь предвкушения. Я потерла ладони от нетерпения и повернулась в сторону носа корабля. Впереди виднелся резкий поворот и несколько выступающих колон кварцита с небольшими чубчиками растительности.

— А кто будет нырять? — вырвался у меня логичный вопрос.

— Я, — безапелляционно ответил Наран.

Я взвела брови в скептицизме. Разумеется, в способностях его я не смела сомневаться. Просто, почему не рассматривается моя кандидатура? Да, я хоть сейчас была готова булькнуться в воду!

— А ты это собираешься делать в одиночку?

— Конечно. Это рисковое мероприятие, — фагот подозрительно сузил глаза.

— Но ведь рядом же будет ниясыть!

Он недоверчиво спросил:

— Неужто ты собралась тоже нырять?! С кем? С Забавой? Ума лишилась?

— А почему именно с Забавой? Я могу попросить о помощи… эээ… Лирита, например! — упоминание обо все еще не пришедшей в сознание королеве немного меня остудило, однако я не была готова вот так быстро сдаться.

Он насмешливо растянул губы и отвернулся в сторону. Приказывать мне мог только Лахрет, поэтому стоящие рядом, думаю, были почти уверены, что Наран не сможет совладать с моей решительностью. Он же равнодушно пожал плечами, и, не глядя на меня, ответил:

— Твое дело. Если Лирит решит потакать твоим безумным прихотям, то кто я, чтобы возражать?..

Все прекрасно знали, что характер нура Лахрета был весьма схож с характером наездника. Часто с ним спорить было невозможно. Либо ты подчиняешься, либо отступаешь в сторону. Даже люди часто побаивались Лирита. Наран знал, что нур Лахрета никогда не посмеет пойти против интересов и страхов своего наездника, всегда станет на защиту его родных и близких, поэтому явно не переживал на мой счет.

Я зло сощурила глаза и упрямо выдвинула челюсть:

— Ты думаешь, он не согласится? Посмотрим!

Потом решительно сжала кулачки и гордо развернулась на каблуках на 180 градусов, направившись к ангару корабля.

Мы уже приближались к завороту, и отвесная скала почти вплотную нависла над кораблем. Впереди блестел просвет, и серебрилась поверхность воды, значит, за поворотом мы поплывем навстречу солнцу. Лирит лежал возле крепко спящей Забавы и прикрыл в дреме вторые веки. Я бросила тоскливый взгляд на королеву. Мэнона говорил, что она может и три дня проспать. Все зависит от нее самой.

Постояв в нерешительности около минуты, я обратилась с просьбой к нуру, но Лирит лишь недовольно заворчал и положил голову на спину Забаве, ответив:

— Лахрет бы не одобрил твое решение. Он будет меня ругать за это. Как я могу?

— Что тут такого? Подумаешь, в водичку нырнем! Чем мы рискуем? — не унималась я.

Сзади послышался насмешливый прыск, и я оглянулась с недовольным выражением. На входе в ангар стоял Наран, скрестив руки на груди. Оказывается, он последовал за мной, желая узнать результаты моих стараний. На лице у него было написано что-то вроде «Ну-ну!». От этого стало еще обиднее и сильнее захотелось найти кого-нибудь, чтобы все-таки нырнуть под воду и увидеть собственными глазами тот самый «ключ», о котором говорилось в подсказках Комнаты Древних.

— Лириииит!!! — заломила я руки. — Ну, что тут такого? Ну, пожалуйста!!!

Лирит повернул в мою сторону большой глаз, сверкнув упрямым светом, и неодобрительно рявкнул.

— Нет. Лахрет будет меня ругать.

Я обиженно оттопырила нижнюю губу и одарила нура самым негодующим взглядом. Но ответ его был так похож на интонации Лахрета, когда он становился в позу, не желая делать то, о чем я его просила, что мысли о настойчивости рухнули с грохотом медного таза. Правду говорят, что каков всадник, такова и ниясыть. Я оглянулась еще раз к Нарану. Он стоял все в той же позе типа «ну-ну» и продолжал насмешливо тянуть губы. Наверное, еще Натона попросил подсобить в противостоянии мне. Ууу! Циник недоделанный! Я расстроено потупилась и стиснула зубы. В этот момент почувствовала, как корабль полностью остановился и замер.

Наран ожил и повернулся назад. Оставив меня стоять подле двух отдыхающих ниясытей, он побежал к рубке катера. Я повернула тоскливый взгляд на Забаву и тоже решила, что здесь больше делать нечего. Потому спешно последовала за фаготом.

Когда я ступила на борт, тут же застыла в потрясении. Перед нами после небольшого узкого каменного коридора возникла природная арка, соединявшая два берега реки где-то высоко вверху. В ярком свете Раголара с самых небес, сквозь камень, до воды спускалась полупрозрачная пелена. Она едва слышно гудела и пульсировала, переливаясь перламутровыми волнами в лучах светила. Вот она, Грань гор Градасса. Так ее все называли.

В том месте, где эта пелена касалась воды, последняя точно бурлила. Далее за этой прозрачной завесой виднелась тихая заводь с широким поросшим травой каменистым берегом. За ним снова высились горы с пологим склоном, покрытым густым дремучим лесом. Две вершины скал по левую и правую сторону за заводью создавали видимость присутствия перевала. А Терро-Итар резко поворачивала вправо, скрываясь из поля зрения.

На дрожащих ногах я пошагала в сторону рубки. По пути я не смела отвести взора от пульсирующего полога, преградившего нам путь к затону реки. Некоторые из экипажа припали к фальшборту и восхищенно смотрели на древнюю загадку гор Градасса. Они шумно делились друг с другом впечатлениями и указывали вперед пальцами. Никто не знал, откуда появилось это поле. Искусственно оно или нет? Как долго оно существует? И что там, за этой непреодолимой линией?

Я бы тоже присоединилась к ним, но тут увидела Зунга. Тот держал в охапке кипу бумаг и торопился к рубке катера. Я решила, что будет интереснее, если пойти за ним.

В помещении главного управления судном собралась чуть ли не половина экипажа. Зунг с шумным дыханием грохнул на стол все свои бумажные исследования и с запалом начал тараторить:

— Мы прибыли! Сейчас мы находимся здесь, — ткнул он пальцем на карту, но удивить ему никого не удалось. Капитан и так это прекрасно знал. — Согласно указаниям из Комнаты Древних, под водой возле линии Грани, должен находиться некий «ключ», который поможет нам пройти сквозь поле. Нам нужно собрать группу, которая погрузятся под воду, и начнёт поиски этого ключа, — он поднял глаза в сторону стоящих рядом Нарана и капитана.

— Я поплыву с Натоном, — тут же ответил Наран. — Можно взять с собой Марта с Нуком. Думаю, нас двоих будет достаточно. Вода в Терро-Итар довольно прозрачна.

При последних его словах я скривилась. Что-что, а вода очень даже не прозрачна. Но раз он так считает…

— Что вы будете искать? — спросил капитан.

— Что-то необычное, — пожал плечами фагот.

— Очень конкретно, — хмыкнул позади капитана навигатор и почесал за затылком.

— Пока других идей нет, — склонил голову Наран и бросил быстрый взгляд в мою сторону.

Не знаю, о чем он подумал, но точно не в мою пользу. Мои губы сложились в обиженную ниточку. Я не позволю ему забрать все лавры в поисках ключа! Необходимо срочно что-то придумать, однако в голове было совершенно пусто.

— Надо посмотреть, что там, а потом уже будем решать дальше, — словно не заметив моей выразительной мимики, продолжил Наран и оглянулся: — Где Март?

— Он уже сутки не вылезает из своей каюты, — саркастически хмыкнула Фиона.

— Позови его сюда, — велел Наран и склонился над картой. — Что же там, за полем?

Я провела взглядом уходящую девушку и подумала о своих действиях. Сейчас Наран не обращал на меня никакого внимания, словно я была невидимкой. Помощи от меня никто не ждал. От этого рождалось грустное ощущение никчемности и ненужности. А я так жаждала свершений! Неужели мне придется сидеть на палубе и ждать со всеми результаты поисков этих двух нуритов? Надо что-то придумать. Но что? Поискать акваланги что ли? Интересно, они есть в снаряжении катера?

— То есть, ты предлагаешь нам ждать результаты вашего поиска? — спросил Виктор и сложил на груди руки.

— Пока что так.

— А что с Лахретом? — капитан посмотрел в мою сторону.

Как же сейчас пригодился бы его предусмотрительный ум! Я в ответ пожала плечами:

— Он все еще в медикаментозном сне… Милитана говорит, что он, вероятно, будет спать еще до вечера.

— Ладно, — махнул рукой капитан и повернулся к фаготу, — собирайтесь.

— А что тут собираться? — косясь в сторону обзорного окна рубки, ответил фагот и шагнул к выходу.

Все его мысли занимало грядущее погружение, и он перестал ожидать с моей стороны каких-либо проблем. А напрасно. Понимая, что тут мне ничего не светит, я обреченно опустила голову и с видом висельника направилась в сторону выхода. Уверена, никто даже не заметил моего ухода.

По пути в медчасть, где лежал Лахрет, встретила Марта. Тот, с глазами, как у кролика, покорно шлепал в сторону рубки. Я кивнула ему и проследила за тем, как он скрылся за поворотом, но тот даже не заметил меня. Я точно стала невидимкой! Так, надо срочно «воссиять», чтобы обрести в команде экспедиции свое место.

В медчасти, где никого кроме Лахрета не было, села возле койки мужа и глубоко задумалась. Мысли тягуче потянулись в сторону тех, кто собирался погружаться в воду.

— И почему ты сейчас спишь? — с горечью поджав губы, спросила я спящего. — Мы уже прибыли. Тебя так не хватает… Лахрет, я хочу тоже нырнуть под воду, а твой Лирит не хочет мне помочь. Говорит, что боится, что ты его будешь ругать. Почему он у тебя такой упрямый? И Забава. Она все еще спит, как и ты… Я осталась совсем одна. Никто не обращает на меня внимания… Мне кажется, что я тут совсем никому не нужна. Такой бесполезной себя чувствую. Сейчас Наран с Мартом уже, наверное, нырнули вниз… Интересно, что они там найдут?

Я печально вздохнула, положив лицо на теплые руки Лахрета, и посмотрела на него. Родные черты успокаивали и навевали приятные воспоминания. На время я отрешилась от сиюминутных проблем и погрузилась в чувства к любимому человеку. Так хотелось, чтобы он тоже видел ту чудесную заводь за полем, величественную каменную арку и завораживающие стены песчаника вдоль реки. А он сейчас лежал и ничего не знал о происходящем.

Побыв рядом с мужем около получаса, я решила вернуться на палубу и узнать, что уже обнаружили наши ныряльщики.

У фальшборта собралась вся команда и с напряжением всматривалась в зеленоватые воды Терро-Итар. Я подошла к крайнему, коей оказалась Милитана, судовой медик, и спросила:

— Ну что? Что-нибудь нашли?

— Нет, — качнула она головой, говоря вполголоса, словно спугнет удачу. — Они уже не один раз выныривали и сказали, что вода ниже еще мутней и мало что видно. И еще, что в этом месте река довольно глубокая.

— Ааа.

Вздохнула с грустью и посмотрела на легкие волны реки. Мне в этот момент показалось, что вот если бы я там была, то дело быстрее продвигалось. Через минут пять бессмысленного исследования водной поверхности, я оглянулась. Скукотень! От безделья начала бездумно глазеть на окружающие скалы. Медленно продвинулась в сторону кормы, подальше от остальных и застыла от неожиданного чувства.

Внутри возникло странное ощущение, что за нами кто-то наблюдает. Взгляд скользнул вдоль слоистой поверхности стен песчаника и остановился возле небольшого углубления карста. В его тени что-то блеснуло и тут же скрылось. Необычно.

Я принялась напряженно всматриваться. Там что-то или кто-то точно был! Я кожей это чувствовала. И так увлеклась изучением геологической достопримечательности, что не заметила, как из воды на чуток выглянули Март с Нараном, чтобы пополнить запасы воздуха. Через несколько минут внимательного исследования я заметила стальной блеск. Неужели ниясыть?! Но кто? Все свои здесь, на корабле. Кто же там? Я почти вся перегнулась через фальшборт, желая приблизиться и получше рассмотреть. Но больше ничего не увидела. Интуиция подсказывала, что это была точно ниясыть. Только дикая. Он за нами наблюдал из укрытия. Вот же любопытные создания! Скуки ради решила выяснить, кто это. Может, даже удастся пообщаться. Я обратилась в пустоту:

— Кто ты?

Ответа не последовало. Неужели все-таки померещилось? Все же сработало природное упрямство, всегда играющего со мной злые шутки. Я повторила раз пять вопрос, пока не услышала неясное ворчание Лирита. Он спрашивал, кого я так настойчиво зову? Я проигнорировала его вмешательство и продолжила обращаться в пустоту. Нет, не может быть, чтобы это мне всего лишь привиделось.

— Кто ты? — повторила я в десятый раз, и тут что-то снова зашевелилось в тени карста.

Ага! Вот ты и попался! Дальше, через секунду от скалы отделился очень крупный нур. Он легко переполз по скале на малый выступ и замер так, чтобы его стало заметно. Ах, вот ты кто! Значит, дикий. Что-то в его силуэте мне уже было знакомо. После того, как я погоняла это ощущение по задворкам памяти, вспомнила! Это тот самый нур, что меня спас намедни!

— Рогор! — сорвалось с моих уст.

Он тут же в ответ шевельнулся и опустил голову ниже туловища, что на языке тела ниясытей означало полное внимание. Я торжественно улыбнулась своей гениальности и мысленно обратилась к нему:

— Рогор! Это же ты? Ты все это время следил за нами?! Не может быть! Или же ты просто мимо пролетал?

Дикий нур сдержанно промолвил:

— Я всегда был рядом.

От этого ответа я только что и смогла, так это нескромно уронить челюсть. Невероятно! Что же двигало этим нуром? Разве только лишь природное любопытство?

Некоторое время я просто рассматривала силуэт нура, размышляя, какую пользу бы мне принесло его присутствие? И тут меня осенило! От этой дикой и крамольной идеи волосы на голове дыбом встали, а сердце бешено застучало в груди. Но все-таки решила рискнуть. Я спросила:

— Рогор, ты поможешь мне? — конечно, в душе была масса сомнений, но желания перекрывали здравый рассудок.

Он двинул головой и ответил:

— Рогор поможет всаднице Старшей Королевы. Рогор отдаст жизнь за неё.

Больше я не могла думать ни о чем. Ни о том, к каким последствиям может привести эта безумная эскапада. Ни о том, как отреагируют другие. Мне просто жутко захотелось это сделать и все тут.

Я воровато огляделась по сторонам. Рядом никого и как прежде остальным до меня никакого дела. Все их внимание полностью поглотила поверхность реки. Я все еще «невидимка». Прикусив нижнюю губу от волнения, я снова поглядела на стальное продолжение скального уступа.

— Ты понимаешь, чего я хочу? Или надо объяснить?

— Я думаю, что ты хочешь пойти за теми нурами под воду. Тебе надо что-то найти?

— Да! Да! — от волнения я с силой сжала перила фальшборта и почти вся перевалилась через него. — Ты знаешь, что там внизу?

Ответ удивил меня:

— Да, я там был. Что ты хочешь найти?

Сердце отчаянно забилось уже где-то в желудке.

— А что там есть необычного?

— А что ты считаешь необычным?

— То, что не сделано природой.

— Там есть, что не сделано природой.

— Тогда вперед! Не теряем более ни секунды!

От возбуждения вспотели руки, а дыхание сперло. Нервно проглотив ком в горле, я мгновенно оказалась ногами на перилах фальшборта. Стала и протянула руки вверх, в сторону Рогора. Он мгновенно сообразил и оторвался от уступа, скользнув в мою сторону в тот момент, как я по инерции качнулась за борт.

Больше книг на сайте -

— Лана!!! — услышала я позади чей-то потрясенный возглас, но уже было поздно.

Стальная молния подхватила меня почти у самой поверхности реки и мгновенно окутала защитным биополем. Затем он бережно прижал к груди и потянул нас двоих вниз. Воды расступились под весом и быстро сомкнулись сверху.

Мы оказались под водой. Но ничего не изменилось. Я все так же могла дышать и даже немного шевелиться. Рогор легко переместил поле так, что воздух пузырем остался только возле меня и его головы, а остальное тело легко могло двигаться в воде. Мощными движениями лап и тела, он быстро погружал нас все глубже и глубже. И впрямь, чем ниже мы опускались, тем темнее и мутнее становилась вода. Но нур знал, куда плывет.

Мне только и оставалось восторженно таращиться вперед, куда мы неслись с огромной скоростью. Через несколько минут недалеко мелькнула большая тень и повернула вслед за нами, но Рогор не обратил на это особого внимания. Еще через минуту он остановился и сказал:

— Вот. Это не делала природа.

И я увидела. На самом дне стояла статуя герна! Покрытая илом, надломленная и покалеченная течением и временем, она все же выразительно выделялась над речным дном. Держа в руках каменную книгу, он указывал куда-то вправо сломленным пальцем. Я некоторое время просто глупо всматривалась в нечеткий силуэт статуи, не в силах унять дрожи от волнения. Вот она, подсказка! Но что делать дальше? Плыть в указанном направлении или рассмотреть его поближе?

Под водой гул от защитного поля гор стоял еще громче и пугающе, но я уже на это не обращала внимание. Передо мной была лишь эта статуя и больше ничего. Что дальше? Куда плыть?

Неожиданно, мои мысли прервала решительная тень слева от нас. Она с каждой секундой прорисовывалась в зеленовато-мутной воде все четче и четче, пока не превратилась в нура с сидящим на нем всадником. Еще секунда и он замер, угрожающе прогнув шею. Рогор резко дернулся и повернулся так, что теперь этого нура было хорошо видно и мне.

— Это ваш, — коротко доложил он и спросил: — Что делать? Он угрожает мне.

— Скажи, что я у тебя добровольно.

— Он не верит. Требует, чтобы я вернул тебя на корабль.

Я раздосадовано прикусила губу и покосилась на куда-то указывающую статую. Нет! Я не вернусь на борт! Еще не закончены исследования! Тем более, мне ничего не угрожает, кроме ярости Нарана (а это был именно он на Натоне). Правда я не знала, что именно фагот сейчас на самом деле думает. Но отступать от своей затеи не собиралась. Поэтому велела Рогору:

— Плыви в ту сторону, куда указывает эта статуя!

Нур легко подчинился и умело вильнул в сторону, когда Натон попытался его схватить за лапу. То, как двигался в воде Рогор, свидетельствовало о том, что он прекрасно ориентировался в этой стихии. Причем дикий был весьма этим доволен.

Как и следовало ожидать, Натон ринулся в погоню. Тем лучше. Изучим это направление вместе.

Мы плыли быстро и целеустремленно, как торпеда. От частого дыхания, я чувствовала, что воздух в выделенном мне пузыре заканчивается, а значит, скоро начну задыхаться. Страх застучал в висках, но мое все то же родное упрямство заставляло гнать нура дальше. Не время паниковать.

Вот, впереди затемнели подводные стены гор, сжимавших реку с двух сторон. Надо бы было остановиться, но Рогор продолжал стремительно приближаться к темному огромному объекту. В голове мелькнула мысль о столкновении. Неужели он не повернет? Но он и не думал поворачивать. Приблизившись к хорошо вырисовавшейся слоистой стене, нур лишь немного поправил курс и нырнул в пещеру, неожиданно возникшую прямо перед нами. От внезапности я даже вскрикнула и резко дернулась в аккуратных объятиях Рогора. Он изогнул шею так, что одним глазом мог видеть меня и послал успокаивающую мысль о том, что никогда не навредит мне.

Затем наступила тьма, от которой похолодело всё внутри. Если бы не удивительное строение зрения ниясыти, мы бы обязательно с чем-нибудь столкнулись. Но уже через полминуты мы ворвались в светлые прозрачные воды. От резкого контраста в глазах зарябило. Поэтому я не сразу сообразила, куда мы попали. Но когда нур легко выскочил на небольшой каменный берег, мозг медленно объяснил, что мы оказались в карстовой пещере.

Свет лился отовсюду. Сверху свисали сосульками сталактиты. Навстречу им тянулись толстые минеральные наросты, сталагмиты. Они в некоторых местах сливались со сталактитами в зауженные к центру колонны. Белесые формы этих столбов-сталагнатов блестели в мягком свете зала пещеры. В некоторых местах капли атмосферных осадков, просочившиеся через толщи скалы, не содержали карбоната кальция, и образовавшиеся из них сосульки, похожие на бахрому, казались почти прозрачными. Их было больше всего в центре над небольшой расчищенной не природой площадке. Вот она и привлекла все мое внимание.

В центре пещеры на круглом каменном пятачке, идеально гладкой поверхности, очищенной от толстых конусов сталагмитов, стояло нечто похожее на техническое устройство. Оно имело форму гриба на тонкой ножке, со светящимся шаром безупречной формы посредине «шляпки». Не может ли быть это пультом управления полем? Шар, чем-то смахивавший на огромную перламутровую жемчужину, негромко гудел и пульсировал подобно полю. Именно это побудило думать, что оно как-то связано с ним.

Рогор, следуя моему желанию, аккуратно поставил меня на ноги и отступил в сторону. В тот же момент из воды с плеском вырвался Натон. Я испуганно шарахнулась и непроизвольно взвизгнула, уставившись на всадника прибывшего нура. Фантазия мгновенно нарисовала образ взбешенного фагота, готового повыдирать мне все волосы на голове (за такое необдуманное поведение). Однако тот лишь спрыгнул со спины Натона и начал вертеть головой. Потом, немного задержав взгляд на диком нуре, повернулся ко мне с вопросом:

— Что здесь происходит? Куда ты нас привела?

— А что, не видно? Мы в пещере, — ответила я, вызывающе вздернув подбородок.

Я все-таки подумала, что мужчина все же займется своим привычным делом — чихвостить мою персону, а эти вопросы — такой тактический ход отвлечь внимание. Но он только рассеянно перевел взгляд с меня на странное сооружение в центре пещеры, и довольно заботливо спросил:

— Ты не пострадала? Кто этот нур?

— Это Рогор. Он мой друг. Он недавно спас меня от дикарей перед тем, как я попала на корабль. Он любезно согласился меня сюда доставить, когда я узнала, что он знаком с этой местностью.

— Удивительно, — задумчиво протянул Наран, только вот сложно было понять, что именно.

Удивляло ли его то, что меня привел сюда дикий нур или же то, что стояло в центре пещеры? От того, что не случилось ожидаемого, я несколько оторопела. Не обращая внимания на мою растерянность, Наран озадаченно хмыкнул и, осторожно шагая, подошел к странному постаменту со светящимся шаром. Остановился перед устройством, и, как зачарованный, уставился на шар. Я последовала за ним хвостиком и поместила себя на другой стороне этого девайса. Неужели это и есть то, что мы искали?

— Как ты думаешь, это и есть тот самый «ключ»? — спросила я, чувствуя, как меня начала гипнотизировать перламутровая сфера.

— Думаю, да, — кивнул Наран и нагнулся ближе к изучаемому предмету.

— Ты тоже видел ту статую?

— Видел, — снова кивнул он, продолжая внимательно рассматривая пульсирующий шар уже с другой стороны. — Как раз в тот момент, как вы промелькнули мимо нас. Пришлось вернуться, хотя воздух уже заканчивался в пузыре натонового поля.

Я сделала вид, что не заметила укола в свой адрес и продолжила:

— Мне кажется, что эта статуя как раз и указывала нам, где находится ключ. Что теперь будем делать?

Наран задумчиво качнул головой и почесал подбородок.

— С этим шаром точно что-то нужно сделать, но что?

— Может, надавить или покрутить в разные стороны? Либо забрать с собой?

— Подожди, надо подумать.

Мы на минуту замолчали, продолжая анализировать в голове сие явно искусственное творение. И тут, не в силах контролировать более себя и поддавшись изумительному гипнозу сферы, я протянула руку и положила на его поверхность ладонь. На ощупь абсолютно теплое, оно завибрировало еще быстрее, и гул усилился.

— Ай! — я испуганно отдернула руку и прижала к груди, ощутив, как оно прострелило ладонь.

Будто кто пронзил меня насквозь и вернулся обратно, вывернув все внутренности. Я выпучила глаза и затаила оторопело дыхание с мыслью, что вновь во что-то влезла или испортила. Мигом придумала, что в меня вселилось через руку какое-то жуткое нечто. И теперь это нечто будет мною руководить и всех убьет. Сразу перед глазами пробежали кадры из фильмов ужасов. И на голову обрушилось запоздалое чувство сожаления, что я поспешила прикоснуться к неизученному предмету.

— Вот зачем ты все трогаешь без спроса?! — раздраженно рыкнул Наран и поднял на меня очень даже гневный взгляд.

— Но он так и просил, чтобы я его погладила, — кусая нервно ногти, пролепетала я.

А затем начала опасливо оглядываться по сторонам. Мне показалось, что что-то сейчас где-нибудь непременно сработает и придет в действие скрытый механизм-ловушка, который если нас не убьет, то покалечит. Однако ничего так и не произошло. Лишь этот пугающий гул начал пульсировать: «У! У! У!». От чего сердце сжалось и упало в живот.

— Что теперь? — спросила я фагота, который продолжал хмурить брови и изучать странное устройство.

— Никаких проводов… — бубнил он, заглядывая под «шляпку» девайса. — И кнопок больше нигде нет.

— Странно, — протянула я, вглядываясь в поверхность шара.

— Что? — как болванчик, выпрямившись, спросил Наран.

— Ты тоже это видишь?

— Что? — нервно сморщился он.

— Вот, — я поднесла к середине шара дрожащий палец и он, наконец, увидел.

Прямо из середины росла маленькая точка, яркая и белая. С каждым «У!» она становилась больше и больше, пока шар не начал светится лучистым светом.

— Мамммочки, — простонала я, — что же я наделала?! Что теперь будет?! Вот же дура!

Затем, не ожидая ответа, я резко развернулась и быстро порысила прочь к кромке воды, где сидело два нура. Те заворожено смотрели на светящийся шар и не двигались.

— Надо убираться отсюда поскорее! — в панике крикнула я, уже почти подбежав к Рогору.

— Стой! — услышала позади возглас Нарана.

И мгновенно застыла, широко тараща глаза строго перед собой. Обернуться у меня совершено не хватало духа.

— Вернись! — продолжил командовать фагот, да вот только делать это я не собиралась уж точно. — Лана! Вернись, я сказал!

Зажмурив глаза, я покорно и очень медленно все-таки повернулась, однако идти отказалась. Мне уже мерещилось, как дрожат вверху сталактиты, как они отрываются от потолка и летят вниз, целясь своими концами мне прямо в макушку. А под ногами растет трещина, готовая поглотить всех нас. В общем, воображение разыгралось не на шутку.

— Да, иди же ты сюда!

Я легко проигнорировала сей приказ, не имея сил расплющить глаза и пошевелиться. Через минуту я почувствовала, как сильная рука схватила меня за запястье и потащила волоком обратно. Глаза пришлось распахнуть после первого же спотыкания, дабы не уткнуться в пол носом. Когда же я раскрыла глаза, тут же икнула от удивления. Прямо над шаром светилась… моя прозрачная голографическая проекция. Моя копия застывшим силуэтом стояла над шаром и смотрела прямо перед собой. А гул перестал пульсировать и перешел в однотонный фон.

— Мамочки, — зашептала я. — Что все это значит?

— Ты меня спрашиваешь?! Не знаю, но шар не реагирует на мои прикосновения. Попробуй снова прикоснуться к нему.

— Не! Я боюсь! — я спрятала руки за спину и пошире распахнула глаза для пущей убедительности.

— А до этого, о чем ты думала?! Не боялась же? — раздраженно фыркнул Наран. — Давай же! Мы должны все выяснить. Может, мы выясним, как преодолеть поле. Или ты забыла, зачем мы сюда прибыли?! Ну же!

— Я полностью признаю свою ошибку. Я была не права. Искренне каюсь. Не надо было мне щупать эту штуковину. Я больше не хочу и не буду, — виновато заморгала я, а потом сделала страшные глаза и почти прошептала: — А может, это ловушка?

— Если бы это была ловушка, мы бы уже были мертвыми. Ну, давай же! — он раздраженно изогнулся так, чтобы поймать запястье за моей спиной (что удалось не с первой попытки), и с силой приложил ладонь к шару.

Тут же изображение ожило и повернулось точно в мою сторону.

— Приветствую тебя, о, Ищущий Правду!

— Ааа! — была моя малодушная реакция, и я пригнулась, прикрыв от неожиданности лицо ладонями.

Женский голос был тихий и очень приятный, и, не обращая внимания на моё поведение, продолжил:

— Я — первый страж. Моя задача — открыть тебе путь и указать, как искать правду. Я должен тебя предупредить.

Тут я все-таки выпрямилась, немного успокоившись, и попыталась сосредоточиться на том, что говорила эта голограмма:

— Впереди тебя ждет много преград, и ты должен знать ответы на все подсказки, оставленные Уходящим. Познав тайны мира, ты найдешь ответы.

Она затихла и выжидающе поглядела в мою сторону. Я в ее. Возникла пауза. Не знаю, как у Нарана, а у меня в голове было пусто. Может, ее надо о чем-нибудь спросить?

— Что нам нужно сделать, чтобы пройти сквозь защитное поле гор? — вместо меня спросил более адекватный Наран.

Изображение девушки-копии мигнуло, и она ответила:

— Поле отворит проход тому, кто коснулся шара. Вам будет дано десять оборотов, чтобы пройти. Коснитесь поля и оно отступит.

После этих слов она сразу исчезла. Мы еще минуту, молча, смотрели на то место, где была голограмма.

— Коснитесь поля… и оно отступит, — эхом повторила я. — А что значат эти «десять оборотов»?

На лбу Нарана появилась задумчивая складка. Затем он закивал какой-то своей мысли, схватил меня за руку и потащил к воде, где сидели нуры.

— Ты что-то понял?

— Что здесь непонятного? Теперь ты — наш ключ. От твоей руки поле отступит на какой-то период. Нам нужно будет быстро в эту брешь проскользнуть.

Наран остановился на почтительном расстоянии перед Рогором и подтолкнул меня к нему.

— Садись на своего дикого. Надеюсь, он донесет тебя в целости и сохранности, — в его голосе слышались нотки недоверия к нуру.

Тот же не на это никак не отреагировал. Спокойно позволил мне сесть ему на спину. Образовал вокруг поле и нырнул в воду. Дорога назад уже не казалась такой пугающей, как в первый раз. И пока мы плыли, у меня было время подумать над тем, что сказала девушка-проекция в карстовой пещере и что вообще произошло.

Чем ближе к нам становилась поверхность, тем сильнее во мне росла тревога. А затем я услышала обеспокоенный зов Забавы. В мозгу будто что щёлкнуло, и я уже не могла ни о чем думать. И все, что буквально несколько минут назад полностью занимало мои мысли, в раз выскочило из головы. Теперь в сердце ничего больше не существовало, кроме зова Забавы. Тогда я начала понукать Рогора плыть быстрее. И вот, через полминуты, в фонтане брызг и маленьких водопадов мы вырвались из плена воды. А за нами с тем же фееричным эффектом, окутанные белым туманом капель и потоков воды, выскочили двое нуров: Натон и Нук. Появление последнего меня удивило бы, если бы я не была так встревожена.

Еще через считанные секунды, ловко изогнувшись от неожиданной атаки Брины Фионы, Рогор приземлился почти у самого входа в ангар, где находилась моя Забава. Спешно соскользнула с его плеч и, не замечая торопящихся в мою сторону членов экипажа, бросилась внутрь. А потом, увидев едва поднятые веки, слабый блеск родных глаз, полная невыразимого счастья и ликования, я прижалась к горячей шее.

— Милая моя! Родная моя! Преданная моя! Ты очнулась! Как же я за тебя переживала! Мэнона говорил, что ты всего лишь спишь, а мне было так страшно, что ты не проснешься… что бы я тогда делала без тебя?!! — слезы счастья непокорным ручьем струились из глаз. — Хорошая моя! Как ты? Что у тебя болит?

Я не заметила, как мною овладела буря смешанных, но сильных чувств ликования от того, что Забава пришла в себя. Она расширила глаза и коротко ответила:

— Я в порядке. Главное, что с тобой все хорошо.

— Конечно, со мной все хорошо, ведь ты меня защищала. Как может быть иначе?

В фонтане невыразимого восторга, уже ничего не замечала вокруг. Я гладила ее и гладила, не переставая шептать ласковые слова. Однако уже через несколько минут нашего с нею приятного единения, Забава ввела меня в замешательство. Она неожиданно извернулась так, чтобы лечь на бок и начала, как песик, довольно дергать лапками, когда его гладят по пузику. Она сопровождала это удовлетворенным ворчанием и прикрытыми вторыми веками. Я задорно засмеялась ее реакции, но через секунду отвлеклась из-за похожих звуков слева. Когда я оглянулась, рядом увидела Лирита, которого до этого в упор не замечала. Тот сел на все четыре лапы, опустил голову на передние, сощурил глаза и блаженно стонал (это среди ниясытей означало высшую степень счастья). Я поначалу не сообразила, что он делал и почему, пока не услышала голос у входа и не обернулась.

— Лана?! — там стояла целая делегация, которую возглавлял Наран Ниасу.

Он потрясенно вытянул лицо, будто увидел на Заруне пирамиду Хеопса и никак не мог понять, что это такое. Я в ответ слегка отодвинулась от шеи королевы и вопросительно дернула подбородком. Он все тем же пораженным тоном продолжил:

— Что все это значит?!

— Ты о чем?

— Как ты объяснишь поведение всех ниясытей во всей округе?!!

Я на мгновение задумалась. Как же стремительно друг друга сменяют события! И причем здесь ниясыти во всей округе? Когда я сюда спешила, ничего не заметила, да и не видела вообще ничего. А тут, спустя каких-то десять минут меня спрашивают о таком!

— Наран, ты говоришь загадками. Я не сканер, ничего сейчас не вижу, кроме вас, любопытных зевак, да Забавы с Лиритом.

Он на меня смотрел, словно у меня вместо ног рыбий хвост появился. А потом огорошил:

— Забава беременна?

Почувствовала, как у меня удивленно вытянулось лицо. Конечно, я не поняла, почему он сделал такой вывод, но, помня уговор с Лахретом, решила промолчать, скосив воровато глаза. Он продолжил:

— Только беременная Старшая Королева может проецировать столь сильные чувства наездницы так, что парализует нервную деятельность всех окружающих ниясытей!!!

Я расширила глаза на фагота, будто у него рога выросли. Он сейчас мне Америку открыл! Откуда я могла это знать?!

— Это правда?! — спросил он.

Я не ответила и посмотрела в сторону стоящего у стены Мэноны, который смущенно тянул зубастую улыбку и счастливо глядел на Забаву. И тут он неожиданно ожил:

— Моя госпожа, яйца развиваются даже очень хорошо. Думаю, этот яд не только им нисколько не навредил, но и укрепил их! Пять королевских яиц скоро появятся на свет целыми и невредимыми!

Вот и раскрыт наш секрет. Прости Лахрет. Я перевела взгляд на стоявшую у входа делегацию изумленных зрителей, откуда послышались потрясенные возгласы:

— Королевских яиц?

— Беременна?

— Не может быть!

— Значит, она все это время оставалась королевой?!

— А Лахрет об этом знает? — голос Нарана звучал громче всех.

Я опять молчаливо скосила глаза в сторону, но он понял без слов, и все в том же потрясенном и осененном духе продолжил:

— И как долго вы собирались скрывать это?! Ведь это же все меняет!!!

— Это абсолютно ничего не меняет! — от этого голоса меня подбросило.

Лахрет стоял почти у самого откоса двери, держась за него, чтобы сохранять равновесие. Его голова была туго стянута бинтом, а больничная белая пижама придавала ему комичный вид. Он пришел в себя раньше, чем обещала Милитана. Все хором повернули головы в его сторону. Я же, как напружиненная, вскочила на ноги, и пулей бросилась к нему. И уже через пару секунд висела на его шее и счастливо покрывала поцелуями его щеки, приговаривая:

— Ты очнулся! Хороший мой! Как ты? У тебя ничего не болит? Ты должен лежать в постели! Почему ты встал?

— Полежишь тут с вами, — тихо проворчал он, пытаясь сдержать любовную улыбку, и повернулся к остальным: — Беременность Забавы в данной ситуации не должна вас беспокоить.

— Но ведь тогда бы все было по-другому! Тогда Ханам… — начал возмущаться Наран, но Лахрет, немного отодвинув прилипшую к нему меня, строго перебил его:

— Это бы лишь усугубило ситуацию. Мара бы все равно пошла в наступление, но сделала бы поправку на Забаву. И тогда бы она обязательно пострадала!

Наран смолк, но продолжал сверлить друга непонимающим взглядом, веря, что должен быть другой выход. Затем он перевел взгляд на все еще лежащую на боку королеву и протянул:

— Тогда успокой Лану. Скоро здесь соберутся все дикие ниясыти в округе.

Я непонимающе подняла брови. Тот лишь кивнул головой на возвышавшиеся вокруг каменные стены гор. Со стороны входа в ангар было видно не все, но и то, что я узрела, меня озадачило не на шутку. Множество выступов было покрыто стальными телами, воздух же пронизывали едва слышные стоны. А перед самым входом в ангар в той же позе, что и Лирит, сощурив глаза, как наркоманы под дозой, сидели в рядочек Натон, Рогор, Нук и Брина.

— Они сейчас нас не слышат, — пояснил Наран. — Такого никогда не бывало при моей памяти. Лана, пожалуйста, успокойся…

Я удивленно повернулась к фаготу и смущенно поднесла пальцы к устам. Тут же начала уже давно изученную дыхательную методику успокоения. Четыре секунды вдыхаю, задерживаю дыхание на четыре секунды и столько же выдыхаю. В это же время ладонь Лахрета успокаивающе скользила по моей спине, и он на ушко прошептал:

— Теперь ты постоянно должна контролировать свои эмоции…

Я виновато свела брови и уже спокойно ответила:

— Хорошо… но нам же нужно двигаться дальше! Пока ты спал, мы уже разгадали первую загадку, и я открыла первую печать! — я, наивная, думала, этим обрадую мужа.

Но он гневно свел брови и воскликнул:

— Ты сделала ЧТО?!

— Ты не переживай, я ничем не рисковала!

— Ты головой вообще когда-нибудь думаешь, Лана?!! Куда ты опять влезла?! — его лицо посерело от негодования.

Я недоуменно воззрилась на мужа. Ну, вообще, не понимаю иногда его реакцию на некоторые мои поступки. Как вот сейчас, например. Почему он злится? А тут еще возникло ощущение, что в голове что-то насильно меняется. Опять он пользуется своей властью эмпата в гневе!

— Не надо на мне испытывать свои штучки! Я ничего плохого не сделала. Мало того, если бы не я, то мы могли бы долго искать ответ на эту загадку! — я самодовольно вздернула подбородок.

— Мы бы прекрасно сами справились! — послышался со стороны недовольный голос Нарана.

Ну, вот кто его просил вмешиваться? Я бросила на него самый осуждающий взгляд, на какой была только способна.

— Что ты сделала? — Лахрет отодвинул меня на расстояние вытянутой руки и заглянул в глаза, которые я поспешила спрятать.

Когда он так делал, мне трудно было бороться с ним.

— Я нашла пещеру под водой. Там была панель управления и голограмма. Она сказала, что теперь я могу открыть поле, прикоснувшись к нему, — едва слышно пролепетала я.

— ЧТО сделать?!! — он больно сжал мои предплечья. — Ты в своем уме?!! Я не позволю тебе касаться поля в ТВОЕМ СОСТОЯНИИ!

— Я беременная, а не калека!!! — тут же в ответ вскинула я обиженный взгляд.

— Беременна? — послышались со стороны изумленные возгласы.

— Во дела!

— И она туда же!

— Весело!

— Что не минута, то новость дня!

— Крутой поворот!

— Как беременна? — это был потрясенный голос Нарана. — Я должен был знать! Я бы ни за что не позволил…

Я же не сводила упрямых глаз с гневного лица мужа. Еще секунда, и он бы приковал меня к трубе катера до конца экспедиции. И не видать мне приключений, как своих ушей. Тогда я пустила в ход единственное в подобных ситуациях оружие, всегда неизменно действовавшее на Лахрета.

Высвободившись из цепкой хватки, я всем телом прижалась к мужу и принялась покрывать его лицо поцелуями, гладить его по голове и шептать:

— Ну, пожалуйста, не сердись, любимый! Я же помню, ты сильно обо мне переживаешь… Я бы никогда не стала бессмысленно рисковать собой и нашим ребенком. Дорогой… любимый… родной… я очень тебя люблю… я не стала бы… слышишь? Не стала бы…

И он обмяк. Крепко обнял. Все-таки, правда, ласковость — мощное оружие…

— Лана, это не игрушки, — почти дрожащим голосом ответил он. — Ты же знаешь, что для меня значат твои здоровье и жизнь…

— Да, знаю… я была осторожна… Рогор бы не позволил, чтобы со мной что-нибудь случилось…

— Рогор? — ожил Лахрет и отлепил меня от себя. — Кто это?

— Кто? Ээээ… дикий нур. Он знает эту местность, как свои пять пальцев!

— Дикий? Нур? — на этот раз он оглянулся на присутствующих.

Я пальцем указала на нура, все еще лежащего на брюхе рядом со всеми на палубе. Тот невозмутимо смотрел строго на меня, продолжая щурить глаза от недавно пережитого блаженства. Лахрет проследил взглядом от моего пальца до предмета указания. Сузил глаза. Кивнул какой-то своей мысли и повернулся к выходу.

— Ладно… об этом бессмысленно спорить. Сейчас нужно продумать дальнейшие действия. Мне нужен отчет о последних происшествиях, пока я был без сознания, — он бросил взгляд на Нарана и шагнул назад.

Но как только он начал двигаться, ноги его дрогнули и, если бы я вовремя не скользнула под его руку, потерял бы равновесие. Милитана оказалась тут как тут и подхватила с другой стороны. Правду сказать, если бы она так быстро не среагировала, то не удержать мне было бы Лахрета. Все-таки вес мужчин-ириданцев, как и их сила, несравнимы с земными…

— Вы еще слабы, господин Ноа, — произнесла заботливо медик и направила его в сторону входа в каюты. — Я думаю, вам еще нужно пройти дополнительный курс в реанимационной капсуле, чтобы вернуть силы. Потом лишь вы сможете взяться за дела.

Я выскользнула из-под тяжелой руки мужа в тот момент, как его подхватил расторопный инженер-механик Йен. И заглянула во вмиг осунувшееся лицо Лахрета. Он расходовал весь свой запас эмоциональных и физических сил на эту короткую беседу.

Глядя, как уводят мужа назад в медпункт корабля, я разрывалась на части от нерешительности. С одной стороны я хотела пойти с ними и побыть с любимым, чтобы поддержать его на одре болезни, а с другой стороны — позади меня ждала Забава, которая только вышла из принудительного сна. Эта дилемма мучила бы меня долго, если бы королева не позвала меня. Я развернулась в сторону лежавшей на мягком настиле Забавы и тепло улыбнулась. Лучше сейчас я останусь с ней.

А тем временем, после громогласного указа капитана, что представление закончено, и работа не ждет, зрители начали спешно разбредаться. Все-таки хороший и собранный наш капитан. Всегда знает, когда нужно закончить или же начать что-либо.

Теперь появилось время немного успокоиться и обдумать то, что произошло за каких-то последних тридцать минут. Милитана просила всем передать, что Лахрет будет готов к обсуждениям через полтора часа. А до этого времени, все должны были закончить свои дела и потом собраться на внеочередной совет в рубке.

Я, сидя у лежавшей на сложенных лапах голове Забавы, принялась рассеяно гладить подставленные переносицу и надбровья. Она умиротворенно сопела и не сводила с меня обожающего взгляда полуприкрытых глаз. Ей было достаточно того, что я находилась рядом.

— Ты переживаешь, что тебя не возьмут в дорогу дальше? — спросила она меня минут через десять.

— Да. Я хочу тоже пойти. А Лахрет очень боится за меня. Думает, что со мной может что-то случиться.

— А разве не может? — этот вопрос ввел меня в замешательство.

Мне казалось, что я неуязвима и со мной ничего не может произойти. Так думают многие, с кем еще ничего серьезного не случалось. Когда сидишь дома, и читаешь роман, кажется, что ты всесилен и все тебе по плечу. А когда сталкиваешься с реальностью, это чувство может легко развеяться. Не знаю, почему я так думала. Может, потому что рядом была Забава. А еще появился Рогор, которому я необъяснимо верила. А еще у меня есть Лахрет и друзья. Разве можно переживать, что что-то случится?

Я поглядела на свернувшегося в клубок Лирита. Он продолжал довольно щурить глаза и с обожанием смотреть на Забаву. Я знала, что он был спокоен за своего наездника, а когда рядом находилась королева, мать его будущих детей, природа заставляла его защищать ее во что бы то ни стало. Потом я перевела взгляд на Рогора, тоже свернувшегося в клубочек у входа. Он, по-видимому, больше не боялся людей, сновавших туда-сюда, и не был намерен покидать меня. В этом отношении родилась смутная уверенность. Неужели я стала наездницей еще и нура? Не может быть! Но доказательства лежали рядом у входа в ангар корабля. Откинув эти назойливые мысли, я прижалась к большой голове Забавы и прикрыла глаза, решив абстрагироваться и отпустить все беспокойства. Будь что будет.

*** *** ***

Когда я вышла из ангара, оставив Забаву после долгих уговоров, день близился к концу. Пройдя мимо ожившего при моем появлении Рогора, я скользнула ладонью по гладкому носу. Потом качнула головой в ответ на немой вопрос:

— Нет. Пока твоя помощь не нужна. Если хочешь, можешь полететь и покушать.

Из его рта вырвался неясный звук согласия, но он никуда не полетел, лишь довольно развалился на пороге ангара и продолжил лежать, будто сторожевой пес. Я же повернула в сторону рубки, где уже начал собираться народ на совещание. Когда я уже подошла к двери, услышала громкое продолжение недовольной реплики Лахрета:

— … поэтому я так решил. Забава не вернется в Ир до тех пор, пока мы не найдем Зарунскую Рукопись.

— Но ведь эта новость разлетится по всей Иридании и тогда Мара не сможет ей противостать! Как ты не понимаешь?

— Я все прекрасно понимаю, Наран! Даже больше, чем ты можешь себе представить.

— Ты просто боишься ею рисковать. А ты не подумал о тех, кто ради тебя и законной власти гибнет в городах и отдает свою жизнь и жизни своих близких?

— А как ты не понимаешь, что без Зарунской Рукописи все наши аргументы лишь песок на ветру?!

— Для тебя Лана…

— Да, для меня Лана — все! Или ты забыл, что такое потерять жену?!! Тебе напомнить?!

У меня от замешательства поджилки затряслись, и я так и осталась стоять у двери, положив ладонь на ручку. Я бы так и стояла здесь, слушая препирательства мужчин, если бы позади не послышался смущенный кашель и вопрос:

— Госпожа Ноа, не поможете ли вы мне?

Я испуганно дернулась от неожиданности и резко обернулась, ощущая, как по спине бежит холодный пот. Я вдруг почувствовала себя застуканной при подслушивании чужого разговора, от чего лишь растерянно замычала, не в состоянии произнести ничего осмысленного. Зунг, как всегда заваленный кипой бумаг и карт, был похож на ходячую библиотеку. Сзади стояла его помощница Пенна, также державшая в руках несколько книг. У меня намедни возник вопрос: а зачем он вообще это с собой тягает, если еще ни разу не использовал их в дискуссиях? Ну, разве что иногда карту раскручивал…

А тот продолжил говорить:

— Откройте, пожалуйста, нам двери, а то мне никак…

Я с готовностью кивнула и распахнула двери. Диалог в рубке смолк. В помещение с шелестом пробрались хранитель и его помощница. За ними спешили капитан и его дочь Рэнна. К слову сказать, очень сообразительная девушка, хоть и немного грубоватая. Она больше походила по повадкам на мужчину, чем на женщину. На нее с опаской поглядывал даже Наран. Пропустив и их, я с силой заставила себя зайти последней. Чуть позже подошли и остальные члены группы.

Мне очень хотелось где-нибудь тихо забиться в уголок и привлекать к себе как можно меньше внимания. Чувство вины, охватившее меня у двери, навалилось на плечи тяжелой ношей. Неужели Наран прав и присутствие Забавы в Ире могло остановить кровопролитие? Только бы сказать, что Забава беременна и тогда, возможно, было бы все по-другому? А может быть, это всего лишь предположения…

Когда я переступила порог, меня глазами запеленговал Лахрет и следил за моими робкими перемещениями тяжелым взглядом. Видимо, он был уже в курсе моей давешней эскапады. Потом, после того как я замерла возле одной из панелей управления, где свет меньше всего попадал от горевшего в потолке круглого светильника, он начал говорить:

— Итак, все собрались. Теперь, когда мы смогли разгадать первую подсказку о том, как открыть первую «печать», мы должны продумать наш дальнейший курс.

— Простите, — вмешался капитан, промычав глубоким басом, — но мы еще ничего не открыли и до сих пор стоим на якоре перед защитным полем гор. И я не совсем понял, о какой панели управления говорил Наран. Ну, той, что нашли в пещере под водой. Что значит тот шар и говорящая прозрачная девица?

Лахрет перевел на капитана внимательный взгляд и ответил:

— Я так понимаю, это и есть ключ к проникновению внутрь через поле. Женщина говорила, что тот, кто коснулся шара на панели, — при этом он одарил меня нелегким взглядом, а я виновато скосила глаза, — теперь может открыть брешь в поле на неких «десять оборотов». За это время мы должны быстро пересечь границу. Как это будет происходить?.. увидим. Других вариантов у нас пока нет.

— А потом что? — спросил кто-то.

— Я видел там затон. Мы высадимся на берег и продолжим путь пешком.

— Пешком?! — это точно был недовольный возглас Марта. — А разве на борту корабля нет пары вездеходов?

— Их мало. Они будут с нами ехать рядом.

— А может, на ниясытях по небу? И делов-то! — это заговорила Фиона.

Лахрет обратил на девушку задумчивый взгляд:

— Ниясыти не унесут на спинах все необходимое для экспедиции.

— А через зияние? — брякнул Март.

— Ты знаешь, куда лететь? — вскинул брови Лахрет. — Или тебе до сих пор надо объяснять правила перемещения через гиперпространство?!

Март виновато поджал губы. Лахрет продолжил:

— Далее… Кто-то должен остаться на корабле и охранять его. Мы не знаем, что нас ждет впереди и вполне возможно, мы можем вернуться назад в спешке. Тем более, нам неизвестно, кто находится по ту сторону. Есть ли там враги? Разумны ли они?

— А куда нам идти дальше тогда?

— Там на месте осмотримся и решим. На картах все подробности ландшафта размыты. Еще никто не пересекал Грань и не оставил нам указаний. А с воздуха и через спутники нет четкой картинки. Кому, как ни вам об этом знать. Будем решать по ситуации.

— Тогда кто останется?

— Разумный вопрос, — Лахрет повернулся к капитану корабля.

— Я думаю, я должен остаться и охранять корабль, — прогудел тот.

Лахрет кивнул и оглянулся на остальных присутствующих, предоставив им возможность самим решать. Я затаила дыхание, не в силах даже шевельнуть пальцем.

— Я останусь, — подняла руку Рэнна.

— И я, — шевельнулся навигатор корабля.

Лахрет глянул на Марта и спросил:

— Март, как дела с антивирусом?

— Медленно, — едва слышно ответил он, — Мэнона все время был с Забавой, а я мало что успел воспроизвести…

— Кстати, а где гадак? — Лахрет обвел взглядом присутствующих, но нигде не заметил тарака.

Март, супя лоб, ответил:

— Он побежал в каюты, где его комы, и пишет по-быстрому по памяти антивирус. Он туда сразу побежал, после того как Забава очнулась. Уже больше часа там торчит. И я с ним был. Когда сюда собирался, то он сказал, что не пойдет. Хочет успеть закончить до высадки на берег.

— А он успеет?

— Не знаю. Говорит, что ему немного осталось. Но по мне, так еще там работы на полдня, это точно, — потом он передернул плечами и добавил: — А, впрочем, это гадак. Он лучше знает свои возможности.

Лахрет коротко закивал и ответил:

— Значит, Мэнона и ты, остаетесь на корабле и продолжаете работать над программой. Она должна быть создана — это наша защита и билет для возвращения назад.

— Но… — возразил было Март, горевший пойти со всеми в экспедицию, но тут же осекся, встретившись со строгим взглядом Лахрета.

— Это не обсуждается, — качнул головой муж.

— Я думаю, что весь экипаж корабля должен остаться на судне, — снова заговорил капитан, не отрывая от Лахрета внимательных глаз. — А вы идите туда, зачем вы прибыли.

Лахрет прищурил глаза, сделав паузу, потом произнес:

— Хорошо. Но Милитана пойдет с нами. Медик в дороге нам необходим, — перевел взгляд на Нарана: — Ята тоже останется. Она еще не восстановилась от «болезни» и может быть нам… — он смолк, подбирая подходящий эпитет.

— Обузой, так и скажи, — Наран недовольно скривил губы.

Я виновато вытянула лицо, чувствуя свою вину за то, что друзья повздорили между собой. Если честно, то сейчас, я себя тоже ощущала обузой. Наступило напряженное молчание. Прервал его Виктор:

— Ну, так что дальше? Когда выступаем? Может, прямо сейчас? Мы уже готовы.

Лахрет, опираясь одной рукой о панель навигации корабля, нервно постукивал пальцем по стеклу, продолжая сверлить мрачным взором упрямое лицо друга. Наран выпрямился и невозмутимо открытым взглядом отвечал на немую перепалку. Мои глаза быстро бегали от одного к другому и обратно. Но вот, Лахрет ожил и повернулся к капитану:

— Я тоже думаю, тянуть уже нет смысла. До темна мы уже должны причалить к берегу и успеть ступить на берег, — потом он повернулся ко мне: — Лана, вспомни точно, что сказала тебе голограмма в пещере?

Я закатила глаза, напрягая память, затем растянуто произнесла:

— «Впереди тебя ждет много преград, и ты должен знать ответы на все подсказки, оставленные Уходящим. Познав тайны мира, ты найдешь ответы». И еще: «Поле отворит проход тому, кто коснулся шара. Вам будет дано десять оборотов, чтобы пройти. Коснитесь поля и оно отступит».

— Ясно, — после некоторого молчания, обдумывая мой ответ, произнес Лахрет. — Тогда мы с тобой сейчас идем на нос корабля. Виктор, медленным ходом правишь в сторону Грани, после того, как мы займем свое место. Перед самой Гранью немного притормози и, когда поймешь, что образовалась брешь, давай полный ход вперед. Понятно?

— Так точно! — отдал честь капитан.

Лахрет лишь недовольно скривился и повернулся к выходу, произнеся приказ остальным:

— Всем по местам!

— А как же… — неожиданно заговорил Зунг, указывая на карты, принесенные им.

— Потом, Зунг, — махнул Лахрет, хватая меня за руку и таща к выходу.

От страха ноги совершенно перестали меня слушаться. Я то и дело спотыкалась и чуть не рухнула на спину мужа, спускаясь по ступенькам. Он бросил на меня сдержанный взгляд и осуждающе поджал губы. А глаза выражали мысль: «Расхлебывай, что наделала». До сих пор сердится, что я такая неосторожная. Эх! И где моя голова была, когда я шара-то касалась? Тоже мне, искательница приключений на одно место! В ответ на долгий взгляд мужа я лишь виновато поджала губы. Но уже сделано то, что сделано. Теперь он вынужден переживать за меня и идти рука об руку, чтобы защищать.

На носу корабля, заворожено глядя на медленно приближающуюся пелену, переливающуюся всеми цветами радуги, я чувствовала, как сердце с такой же скоростью опускается в колени. Рядом стоял Лахрет, крепко сжимая мою руку. А сзади — Лирит. В голове же я слышала голос Забавы. Она хотела пойти с нами, но я строго ей запретила. Достаточно и того, что я сейчас рискую. Что еще меня удивило, так это присутствие рядом Рогора. Лахрет опасливо косился в его сторону, но дикий нур не уступал. Зацепился за фальшборт носа корабля с внешней стороны и поместил голову на уровне наших с Лахретом лиц.

Рассчитав все в точности почти до сантиметра, капитан остановил катер прямо перед перламутровой пеленой поля. Осталось только руку протянуть. Я заворожено уставилась на пульсирующую прозрачную стену перед глазами, не в силах пошевелиться. Там, за нею, блестела водная гладь затона. Щебнистый берег его казался безмятежным и пустынным. Далее за ним тянулся травяной луг, который упирался в дубраву. Такой контраст после непроходимых джунглей больше всего поражал воображение. Казалось это чем-то пугающим и сказочным.

— Теперь твоя очередь, — едва слышно произнес Лахрет возле уха.

Я вздрогнула, бросив на него взволнованный взгляд. Затем нерешительно подняла руку, остановив кисть в сантиметре перед пеленой.

— Я с тобой… — подбадривающе шепнул муж и обхватил за талию. — Давай…

И я коснулась. Ощущение было такое, словно я притронулась к атласу. Скользкий и приятный. Сначала поле прогнулось под пальцами, а потом, будто под паяльником ткань, возник прокол. Дальше оно, сформировав вокруг руки золотистую линию свечения, начало постепенно увеличиваться и стремительно превращаться в огромную брешь. Золотистый край образовавшейся бреши, продолжая пульсировать, потянулся к каменной арке. Впереди создался проход. Мгновенно загудел мотор катера, и он спешно тронулся с места. Капитан не терял ни секунды.

Я задрала голову и не отрывала глаз от дивной золотистой линии, замершей по центру камня арки. С торца она горела оранжевым светом так, будто ее кто подпалил.

— Восемь, семь, шесть… — слышала над головой голос Лахрета.

Когда он дошел до ноля, а корма пересекла границу, кромка бреши вздрогнула, и начала стремительно затягиваться, пока не сомкнулась в той же точке, откуда возникла. Я изогнулась всем телом так, чтобы продолжать видеть эту удивительную пелену. А на ладони до сих пор оставалось чувство нежности атласа.

— Не думал, что все будет настолько просто, — задумчиво протянул Лахрет, глядя в ту же сторону, что и я.

И только он это сказал, как катер начал дырчать, дергаться, словно двигатель стал захлебываться, пока не заглох окончательно. Лахрет издал озадаченный звук и заглянул мне в лицо:

— Ты как?

— Все хорошо. А что произошло? Почему катер остановился?

— Я пойду, выясню. Будь здесь, — он глянул на Лирита и обернулся на Рогора, который все так же свисал с фальшборта, а его голова почти впритык находилась возле моей. — Они о тебе позаботятся.

— Хорошо, — кивнула я уже затылку бегущего к рубке мужа.

Оглянулась. Впереди все так же блестела заводь и манила своей сказочностью дубрава. Лишь картинка стала более отчетливой. Слева высилась отвесная каменная стена, а справа блестела почти черная поверхность реки. Через метров сто она снова резко поворачивала влево и исчезала за изрезанным временем утесом. И тут услышала зов Забавы:

— Лана!

— Что, моя хорошая.

— Я чувствую угрозу… Она вокруг… Она давит…

— Что?! — и я резко поглядела на нависавшую надо мной морду Рогора.

Он закрыл глаза вторыми веками и начал тяжело дышать.

— Что с тобой, Рогор? — моя ладонь легла на его горячий нос.

— Ничего. Просто тяжело дышать. И двигаться. Но больше ничего.

— Странно, — нахмурилась я и посмотрела на Лирита. — А ты?

Он опустил голову и, как Рогор, тоже тяжело дышал.

— Мне тоже трудно дышать, но больше ничего.

— И я не могу легко дышать, — услышала я голос Забавы.

— Что-то здесь не то, — качнула я головой и, велев Рогору забраться на борт, побежала в сторону рубки, чтобы сообщить об этой странности.

Там с обеспокоенными лицами бегали от пульта к пульту инженер и навигатор, пытаясь что-то решить с сошедшими с ума приборами. Все мониторы мерцали в быстро сменяющихся картинках, динамики неприятно шипели и трещали. Капитан согнулся над штурвалом и ковырялся в проводах, сорвав предварительно защитную крышку. Лахрет присел перед одной из консолей и копался среди кристаллов управления. Когда я переступила порог, никто не обратил на меня внимания. Дверь автоматически закрылась позади, но тут же распахнулась и больно стукнула меня по спине. Я возмущенно вскрикнула и оглянулась. В дверном проеме стояли Наран и Март с озадаченными лицами и вопросами:

— В чем дело? Почему мониторы комов вырубило?!

— Что происходит? Почему мы остановились?

А за спиной Марта выглядывала голова Зунга с округленными в испуге глазами.

— Мотор заглох и все электронные приборы словно с ума посходили! — рыкнул капитан и стукнул большим кулаком по штурвалу.

— Но почему?!

— А мне почем знать?! — дернулся тот и посмотрел на инженера.

— Я смотрю, но ничего не могу понять, — зашаркался работник и согнулся над очередной консолью. — Такое ощущение, что мы попали в какое-то мощное электромагнитное излучение и оно сводит все приборы с ума. Их надо срочно выключить, иначе все сгорит к бешеному нхуру!

— Он прав, — послышался голос Лахрета снизу, и тут же всё с потухающим звуком смолкло и прекратило мигать. — Все, — отряхивая ладони друг о друга, произнес он и выровнялся.

Наступила гробовая тишина. Присутствующие угрюмо смотрели друг на друга и молчали, не зная, что сказать. Молчание нарушила я, произнеся:

— Ниясыти плохо себя чувствуют. Им тяжело дышать… Забава говорит, что что-то здесь есть, какая-то угроза. Она давит на них.

Все хором повернулись на меня. Взгляды их выражали полное недоумение.

— Да, — кивнул Лахрет. — Лирит жалуется на тяжелый воздух.

— И Натон тоже, — кивнул Наран, сровняв брови в мрачную линию.

— И Нук! — а вот глаза Марта светились страхом.

— Что нам делать? — протискиваясь мимо широких спин Марта и Нарана, боязливо спросил Зунг. — Мы в ловушке. Пути назад нет! Поле сзади сомкнулось обратно. Плыть мы не можем, а до берега еще достаточно далеко.

Я чувствовала, как паника начала душить горло, а сердце заходиться от страха. В голове сразу же стало пусто. И с каждым ударом сердца легче не становилось. Неожиданно на плечо легла нежная рука мужа, и послышался его успокаивающий голос совсем над моей макушкой:

— Успокойся. Мы еще живы. И ничего страшного пока не произошло. Мы сейчас найдем выход.

Я вскинула глаза на него и составила брови домиком:

— Но как мы доберемся до берега? Не вплавь же?

— Вот сейчас мы все и будем об этом думать, — ответил он и обвел всех вопросительным взглядом. — Здесь же непростые люди собрались.

Внутренняя собранность Лахрета оживила во мне надежду и вселила покой.

— Постойте! — тут ожил Йен, инженер судна. — А что если запустить двигатель внутреннего сгорания? Мы его не сняли, когда устанавливали новый генератор. У нас есть и топливо…

— Неплохая идея, — кивнул Лахрет и заглянул мне в лицо. — Вот видишь, а ты разволновалась. Возьми себя в руки и пойди, успокой Забаву. Их состояние сейчас важнее.

— Хорошо, — согласилась я и поглядела на ожившую команду корабля.

Они уже засуетились, чтобы осуществить задуманное. А Йен уже спешил покинуть рубку и попасть в двигательный отсек. Наран и Март провели его задумчивыми взглядами и спросили, чем они могут помочь. Он их сразу увлек за собой, сказав, что ему понадобится грубая сила.

— Иди, — поворачивая меня к выходу, произнес Лахрет и повернулся в том же направлении. — Я тоже пойду им помогу.

— Но Лахрет, ты не должен сейчас сильно напрягаться после такой тяжелой травмы, — возмутилась я.

Он одарил меня взглядом, выражающим несогласие и с мыслью: «Разве я могу стоять в стороне сейчас?»

— Я техник, Лана, разве ты забыла? Мне там самое место. А твое — возле Забавы. Давай-давай.

Он был прав. Поэтому я послушно покинула рубку, оставив там капитана с навигатором и Зунгом. Последний задумчиво провел нас взглядом и повернулся к обзорному окну, через которое открывался вид на заводь. Она была так близко, что, казалось, можно было дотянуться до нее рукой. И в то же время так далеко, что вплавь не доберешься.

Перед ангаром уже лежал Рогор и задумчиво смотрел на воду, темневшую за бортом. Когда я подошла, он внимательно проследил за мной до входа в помещение, но ничего не сказал. Дыхание у него уже более-менее выровнялось, но движения казались вялыми. В таком же состоянии находились Лирит и Забава. Нука и Натона с Бриной я видела на корме. Они тоже скрутились в клубочки и настороженно наблюдали за мельтешащими по палубе людьми.

Зайдя в ангар, я села рядом с Забавой и принялась ласково гладить ее по переносице и надбровьям. Она некоторое время нежилась, а потом задумчиво произнесла:

— Когда ты рядом, это «что-то» уже не давит на меня так сильно. Угроза отступает.

— Скажи, а как ты думаешь, что это за угроза может быть?

— Она повсюду. Она не дает легко двигаться. Поэтому здесь нет тех, кто летает. Мы не можем летать. Птицы тоже не могут. Вверху густой воздух. Он очень тяжелый. Можно только идти. Зияние меня не слышит. Я не вижу входа в него. Я плохо понимаю.

Я озадаченно уставилась на королеву.

— Как такое может быть?

— Я не знаю. Оно везде. Как только мы пересекли Грань, оно окутало нас. Но мы привыкнем. Только не будем летать и давать поле. Дышать уже стало легче.

Услышав ее объяснения, я крепко задумалась. Что означают ее слова? Почему здесь так? Очередная загадка.

Через время послышалось мерное гудение мотора, и катер тронулся. Значит, идея Йена сработала! В душе шевельнулась надежда. Я оторвалась от Забавы и вышла на палубу. Щебнистый берег заводи, раскинувшийся впереди, начал медленно приближаться.

— Ну, что? Как дела у Забавы? — веселым голосом спросил Лахрет сзади.

От неожиданности даже подпрыгнула. Я так задумалась над будущим, что не заметила, как он тихо подошел. Оглянулась:

— Когда же ты перестанешь так тихо ко мне подкрадываться?

— Не знаю, почему ты так всегда пугаешься. И вообще, ты должна меня чувствовать даже на расстоянии, по идее. Как ты так умеешь абстрагироваться, что ничего вокруг не замечаешь? Я тебя ощущаю даже за километр, — обняв сзади за плечи, ровно произнес Лахрет.

От его теплого объятия стало приятно на душе. Упершись затылком в широкую грудь, я ответила, продолжая заворожено смотреть на приближающийся берег:

— Ты забыл, что я не ириданка?

— Ах, да! Ты — землянка! — я почувствовала, как он широко улыбнулся и уперся подбородком в мою макушку.

— Ну, что? Получилось?

— Что?

— Починить двигатель?

— Как видишь. Пришлось немного попотеть. Да и все системы мы так и не запустили. Но элементарные вещи удалось завести. Главное, штурвал да мотор работают. А все остальное — ерунда. А что говорит Забава?

— Тебе разве Лирит не передал?

— Что? Он вообще еле шевелится. Отвечает несвязно и размыто. Забава сильней, она же королева, помнишь?

Тогда я передала ему слова Забавы. Он долго молчал и никак не прокомментировал. Потом мы, наконец, вошли в затон. Из рубки выглянул капитан и позвал его. Лахрет чмокнул меня в макушку и побежал в сторону рубки. А я осталась стоять на носу корабля, обхватив себя за плечи, и задумчиво глядеть на молчаливые деревья, похожие на земные дубы.

*** *** ***

Мелкий камень щебня неприятно доставал даже через подошву. Я стояла спиной к кораблю и внимательно всматривалась в тень дубравы. Мы находились на дне чаши с ровным дном, вокруг которой во все стороны стремились вверх склоны утесов. До середины они зеленели редкой растительностью, а потом начинали темнеть коричневато-серыми голыми скальными отложениями. Этим горам точно было тысячи лет.

Если стоять спиной к реке, над макушками деревьев леса возвышались слева и справа вершины двух гор, а меж ними виднелся перевал. Это единственное место, где виделась возможность идти вглубь. А вокруг были лишь непроходимые каменные стены.

Как выяснилось довольно скоро после пересечения Грани, ниясыти летать не могут. Да, и двигаются они довольно размеренно. Словно в воде. Люди же разницы никакой не ощущали. Кто знает, может, на природу ниясытей влияло защитное поле, изнутри казавшееся огромным розовым куполом над головой? Либо это было следствием влияния каких-то минералов, входящих в состав скал? Но никто не мог объяснить странности окружающей атмосферы. Она отражалась и на местной фауне. Сколько мы здесь уже находились, я еще не встретила ни одной птицы. Лишь пару грызунов да пугливое шерстяное нечто, промелькнувшее меж столбами деревьев.

Вывод напрашивался один — идти вперед надо только пешком. Благо у нас есть пара вездеходов. Мы на них сложим все необходимое для похода, а сами будем идти рядом. Вчера, после шумного совещания, было решено, что пойдут все. Хотя и думали раньше, что Март и Мэнона останутся, но из-за аномальных магнитных бурь, вырубивших всю электронику, резон в этом уже отпал. Делать антивирус не на чем. Как и охранять катер не от кого. Переживать, что кто-то пройдет поле и захватит корабль — глупо. А просто сидеть на судне и фиги паукам крутить, тоже нет смысла. Тем более все хотели увидеть тот самый покинутый город Зарнар.

Куда идти, всем было ясно. В сторону единственного видневшегося впереди перевала. Возле костра вечером мы долго обсуждали смысл следующей загадки Комнаты Древних: «Каменист путь и крута дорога. Пусть будет молчание твоим другом. Оно спасет тебя. Верный путь — прямой путь. Пусть глаз не обманывает тебя. Лишь вера откроет вторую и третью печати».

В том, что впереди «крутая дорога», никто не сомневался. Она была единственной. Мы также предположили, что дальше, за лесом, она будет каменистой. По-поводу «молчания» подумали, что возможны обвалы, поэтому надо было вести себя достаточно тихо и осторожно. А что дальше будет, фантазии у всех разыгрались не на шутку. В итоге, поняли, что ответ на этот вопрос даст лишь время.

Итак, позади опустевший катер. Впереди — перевал. Экспедиция тронулась.

Двигаться меж деревьев леса было достаточно легко. Несмотря на древность, лес казался весьма освещенным и проходимым. Деревья были похожи на земные дубы. Широкоствольные и раскидистые, они редко стояли друг от друга.

Под широкими рифлеными колесами вездеходов трещали сухие сучья. Не знаю, чьей это было идеей взять в экспедицию именно эти вышедшие из употребления машины, но это оказалось весьма актуально. Когда из-за аномальных электромагнитных явлений из строя вышла вся автоматика, механическая работа двигателей внутреннего сгорания спасла нас от тяжелых нош. Йен с Лахретом немного «поколдовали» над ними и все замечательно заработало.

Как и предполагал Зунг, лес закончился довольно скоро и мы вышли к каменистому перевалу. На покатых склонах, покрытых осыпями из крупных скальных пород, растительности почти не было видно. Лишь изредка из-под какого-нибудь валуна к небу стремилось корявое деревце, да и только. А на вершинах хребта блестел в ярких лучах солнца снег.

Мы двигались довольно медленно, так как приходилось обходить огромные обломки скал, некогда оборвавшихся с вершин. Да и ходить по таким местам многие не привыкли. Особенно ниясыти. Их дыхание и так было тяжелым, а тут еще и двигаться надо. Проблема была еще и в том, что они не привыкли к долгим переходам. Зачем пользоваться лапами, когда есть крылья? Тем более, по своей натуре, ниясыти были довольно ленивым народом. Обладая способностями к перемещениям в гиперпространстве, они не видели смысла в продолжительной ходьбе. Лучше лишний раз подремать. Хотя меня удивил Рогор. Он оказался самым выносливым. Лахрет предположил, что это, вероятно, из-за того, что в детстве дикие малыши не могут летать, а чтобы выжить, им приходилось пользоваться лапами.

Итак, спустя четыре часа изнурительного подъема вверх нам пришлось сделать привал. Первой рухнула Забава и тут же отключилась. Вокруг нее защитным кольцом разлеглись остальные и сразу последовали ее примеру. Только Рогор остался на стреме. Снова сработали врожденные механизмы выживания.

Отдохнув около часа, мы продолжили путь по пологому подъему. Вокруг ничего не менялось очень долго. Одни камни да скалы. И все время вверх и вверх. Первой сдалась я, чего и следовало ожидать, так как ириданцы по природе более выносливые. А я всего лишь землянка, да еще и изнеженная комфортной жизнью в атконноре при богатом муже. В итоге, меня водрузили на вездеход, как еще одну часть багажа и велели не рыпаться. Там я и заснула. Второй потеряла способность передвигаться Ята. Ее упаковали на второй вездеход. И мы тронулись дальше. Через сон я слышала, как хныкала Забава, что устала. Потом смолкла. Лирит сжалился над нею и потащил на своем горбу. Рыцарь с крыльями! Долго он так протянет, тушу-то такую нести? Нук там что-то тоже пробовал помочь, вроде. А вот Рогора Лирит к Забаве не подпускал. Постоянно настороженно на него косился и иногда шипел. В общем, так и двигалась наша длинная процессия.

Проснулась я от шума спора. Открыла глаза и высунула голову из мешков и амуниций. Заспанные глаза мешали толком что-то разглядеть. Пришлось несколько раз моргнуть и с усилием их потереть.

Наша группа экспедиции наконец-то взобралась на вершину перевала и смотрела вниз, в небольшую долину. Спор поднялся из-за того, куда идти дальше? Дорога делилась на две части, если так можно было сказать. Можно было спуститься вниз и идти по долине, где легко передвигаться. А можно продолжать идти прямо по небольшому выступу, похожему на разрушенную древнюю дорогу вдоль отрога. Кстати, с нашего положения, и, впрямь, просматривалось дальше нечто похожее на дорогу. А мы стояли на у-образном перекрестке. Одна шла веред, а другая вниз, в долину. Здравый смысл указывал, что проще и удобнее спуститься в красивую зеленую долину. Но Зунг настаивал идти веред по каменистому пути. Виктор Целен же, наш многоуважаемый «морской котик», громогласно гудел, что Зунг — червь бумажный, и ничего не смыслит в походах. На что достопочтимый библиотекарь вещал, что капитан — морская свинка и нечего не понимает в сухопутных переходах, да еще и в такой вот необычной экспедиции. Что, дескать, он не разбирается в древних манускриптах и подсказках, оставленных предками в Комнате Древних.

Я выкарабкалась из нагроможденных в кузове вещей и пристроилась с краю, возле задумчивого Лахрета. Тот слушал спорщиков вполуха и молчал, рассматривая манившую долину. Там, в ее центре блестело голубое озеро, а вокруг зеленели насаждения плодовых деревьев. Этот момент меня крайне удивил. Такое ощущение создавалось, что в долине жили люди и ухаживали за садом.

Тем временем в спор вмешался Наран и занял сторону Зунга. Тогда Виктор немного поутих, но заговорила наш многоуважаемый медик. Ее странным делом влекло вниз, и она нашла массу причин спуститься. В итоге, наша группа разделилась на два лагеря: тех, кто верит подсказкам Комнаты Древних, и тех, кто хочет к воде и деревьям.

Я взяла Лахрета под руку и подняла на него вопросительный взгляд:

— А что думаешь ты? — от моего вопроса все, вдруг, смолкли и повернулись в сторону Лахрета.

Он оставался единственным, кто молчал. И единственным, от кого зависело решающее слово. После моего вопроса, он повернул в мою сторону лицо и ласково коснулся моей щеки:

— Проснулась? Как себя чувствуешь?

— Хорошо. Так что ты думаешь? Куда нам идти?

— Прямо. Долина слишком подозрительно хорошая, чтобы быть безопасной. Тем более, Зунг говорит верно, мы пришли сюда благодаря подсказкам Комнаты Древних. И поэтому должны следовать ее указаниям. В ней говорится, что «верный путь — прямой путь». Мы сейчас стали перед выбором. Идти прямо или повернуть. Если следовать подсказке, то нужно идти прямо все время.

— Верно! — воскликнул Зунг и негодующе зыркнул на Виктора Целена. — Я уже пол часа здесь талдычу, что нужно идти прямо. Но кое-кто твердолобый не хочет этого понять.

— Попрошу без оскорблений! — вспыхнул капитан и с угрозой шагнул в сторону библиотекаря.

Тот испуганно выпучил глаза и шарахнулся, и фонтанчик доводов прикрыл. Лахрет равнодушно обошел толпу спорщиков и ступил на прямую дорогу. Присел и разгреб мелкий камень с песком. Под ним завиднелась брусчатка. Затем, щуря глаза от ярких лучей заходящего Раголара, внимательно посмотрел вперед. Я поглядела туда же. Выступ вдоль пологого каменного склона казался неприродным, будто когда-то здесь потрудилась чья-то рука. Прошло много времени с тех пор, как по этой дороге ступала чья-либо нога. Время, дожди и ветер сделали свою работу. От нее почти ничего не осталось.

— О чем думаешь? — спросил Наран, замерев ровно за спиной друга и также рассматривая древнюю дорогу.

— Я не вижу связи…

— Ты о чем?

— Погляди, как ухожена долина. Явно, что там есть чья-то заботливая рука, словно там кто-то живет. А дорога оставлена. Этим путем уже не пользовались тысячи лет. Почему?

Наран повернул голову в сторону долины и нахмурился.

— Что-то здесь явно не так… — продолжил Лахрет. — Да, и в подсказках Комнаты Древних четко говорится, что правильно идти только вперед и хранить тишину. Мы все это время перемещались бесшумно, и, возможно, избежали опасности. Та долина внизу слишком хороша, чтобы быть безопасной для тех, кто идет в город, путь к которому скрывали тысячи лет. Я думаю, хоть этот путь и кажется опасным, но стоит идти именно по нему.

— А вдруг, обвал? — с сомнением протянул Март, почесывая затылок.

Лахрет оглянулся на шурина и, хмуря брови, ответил:

— В любом случае, у нас будет возможность вернуться. Возможно, мы потеряем время, но будем уверены, что проверили свои предположения.

— Может, разделимся? — предложил Виктор, с сомнением поглядывая на местами обрушенную древнюю дорогу.

— Это неразумно, — покачал головой Наран. — Вы заблудитесь.

— Почему? Пусть с нами пойдет тот, кто знает подсказки из Комнаты Древних, — начал было придумывать капитан, но его прервал Лахрет однозначным тоном:

— Никто не будет разделяться. Идем прямо.

Он обвел всех строгим взглядом и поднялся. Никто не посмел возражать. Лахрет подошел ко мне и, заботливо наклонив голову, спросил:

— Ты уже отдохнула? Можешь идти сама?

— Могу, — я оглянулась на вывернувшуюся на камешке Забаву.

Та грела брюхо и никого не слушала, впитывая в себя последние лучи солнца. Устала она не по-детски. Лахрет посмотрел туда же.

— Еще час они смогут пройти, — он имел в виду ниясытей. Потом оглянулся к остальным и приказал: — Разберите вещи с вездеходов и возьмите себе на спины, кто сколько сможет. Нельзя рисковать всем, если одна из машин упадет. И это снимет давление на дорогу в одной точке.

Все молча, принялись выполнять поручение. Я тоже ринулась, но тут же была отправлена мужем в тыл в сопровождении недовольного взгляда. Лахрет набрал на свою спину вдвое больше, чем некоторые. Я начала возмущаться, что он слаб после ранения, и я тоже могу что-нибудь понести. Но получила строгий отказ с намеком на то, что через пару шагов тогда придется еще и меня нести. Я покорно вздохнула и пошлепала в самом арьергарде, перед следовавшими в самом конце ниясытями. Завершал шествие Рогор. У меня было такое чувство, что у того нура глаза на затылке. Он был настолько насторожен, что, казалось, замечал даже муравья за валуном. Зато Забава, дышавшая мне в затылок (как, впрочем, и я), постоянно спотыкалась. Я еще удивлялась, ворча, что та не такая уж и выносливая, как раньше хвасталась. Мэнона, который шел прямо передо мной, объяснил, что ее слабость обусловлена ядом, который еще не вывелся из ее организма полностью. И еще один важный момент — они голодны. Уже сутки, как наши ниясыти ели в последний раз. Меня это начало тревожить не на шутку. Хотя я знала, что они могли долго жить без еды, но все-таки…

Через час мы добрались до небольшого расширения дороги, перед этим пару раз чуть не соскользнув вниз. Один из вездеходов, который вел Йен, все время норовил съехать боком вдоль склона. Это было по причине того, что эта машина немного шире, чем первая. Решили сделать привал, который перерос в ночлег. Я заснула почти сразу под боком у мужа и завернутая в теплый спальный мешок, как только закрыла глаза. Забава спала чуть поодаль, накрытая заботливым крылом Лирита. Все вокруг казалось мирным и тихим. Пока…

Ночью я проснулась от «зова природы». Пришлось долго выкарабкиваться из спальника и объятий Лахрета. Он загреб меня, словно кто украсть хотел. Нашла подходящий валун и отдала дань «природе». Уже собралась было вернуться в нагретое местечко, но тут меня привлекло нечто странное.

С того места, где я находилась, хорошо обозревалась долина, в которую мы так и не спустились. Всю дорогу я шла и косилась на нее, пока не стемнело. Она так и манила своей ухоженностью и уютом. А плоды на деревьях просили: «Съешь меня!». Трава под деревьями была коротко подстрижена и ярко зеленела.

Сейчас в свете двух лун Заруны, долина казалась безмятежной. Тихо шелестели листья, гнулись тонкие прутья над зеркальной водой и цвиринькали насекомые. То, что привлекло мое внимание, никак не вязалось с этой сказочной идиллией. Над травой меж стволами деревьев мелькнул огонек и тут же исчез. Я замерла и уставилась в то место, где заметила движение света. Померещилось? Напрягла зрение, всматриваясь вниз и пытаясь понять, показалось ли? Вдруг, снова что-то сверкнуло почти у самого дерева и скользнуло вверх по стволу в густоту ветвей. Там, в кронах начало что-то так же мелькать. Затем сполохи света начали появляться по всем деревьям вдоль всего берега озера. Неужели появились жители этой долины? Кто они? Надо ли нам с ними познакомиться?

Сердце взволновано застучало в груди и возникло жгучее желание узнать побольше об этих маленьких движущихся светлячках. Ветер шелестел в ушах и не давал услышать, что же там на самом деле происходило? Поэтому, я решила воспользоваться способностями Забавы. Может, она летать и не могла, но зрения не лишилась из-за загадочной атмосферы гор. Я обернулась и позвала ее. Сонный отзыв я услышала лишь с пятой попытки.

— Я спать хочу… — заворчала она.

— Иди сюда! Скорей! Я тут кое-что увидела. Надо рассмотреть. Только не буди никого. Может, это мне показалось?

— Я так устала… можно я не буду идти?

— Забава! Не ворчи! Или мне Рогора разбудить?

Этот довод оказался действенным. Почему-то к Рогору Забава ревновала. Я, правда, так и не поняла почему. Не стала заморачиваться. Вот она едва слышно подошла ко мне и замерла, устремив взор в долину. Все-таки умеют ниясыти тихо передвигаться. А я вот, когда шла сюда, пару раз о кого-то споткнулась и что-то перевернула, причем, на кого-то. Не уточняла, правда, на кого конкретно, но возмущений не последовало. Как еще всех не разбудила?

— Что ты хочешь увидеть? — спросила королева.

— Можно я сама? — попросилась я к ее сознанию.

Она покорно впустила меня в свою голову. Теперь я смотрю вниз ее глазами. Все видится так, будто совсем рядом. Различимо каждое деревце и каждая травинка. Где же эти светлячки? Ага! Вот одно мелькнуло у воды. Я все внимание туда. Ой! Какая прелесть! Существо, размером с баскетбольный мяч, и той же формы, пушистое по всей поверхности, скакало вдоль песчаного берега в сторону дерева. Наверху у него были большие круглые уши, как у Чебурашки, и длинный хвост, лысенький, как у крысы. Лапок видно почти не было. А светились его глазки! Прыг-прыг! Чудное создание поскакало по траве. Остановилось у ствола и начало вертеться на маленьких лапках. Запищало, и начало было подниматься вверх. И вдруг!

— Иии! — с шумом втянула я воздух и прижала руки ко рту, чтобы не закричать во все горло.

Из воды выскочило нечто черное размером с крупное пони. Оно имело вытянутую овальную форму и огромный клюв, как у коршуна, посредине. Тело было блестящее и скользкое, как у угря. Его длинные тонкие щупальца извивались подобно взбешенным змеям и жадно тянулись в сторону переполошенной зверюшки. Пушистый истошно заверещал и поспешил наверх. Среди ветвей со всех сторон поднялся невероятный шум, и все засветилось желтыми светлячками. Они прыгали с ветки на ветку, с дерева на дерево и утробно верещали, поднимая душераздирающий шум. Но это черное чудовище не обратило на вопли никакого внимания, продолжая ловко перемещаться в сторону дерева, на которое спешило побыстрее забраться в спасительные ветви пушистое создание.

Я подумала сначала, что монстр не успеет и зверек спасется, но ошиблась. Чудовище неожиданно остановилось, распахнуло клюв и… стрельнуло языком, будто хамелеон. Длинным-предлинным. Нерасторопная жертва оказалась не достаточно далеко от хищника и, точно муха на язык лягушки, прилипла к языку-канату этого монстра из озера. Исход был мгновенно решен.

Я провела потрясенным взглядом до развязки и остолбенела. Из озера появилось еще одно чудовище. И еще. И еще… Мне показалось, их было тысячи! Я непроизвольно дернулась, взмахнув руками, и собралась было орать, как оглашенная. Но тут кто-то схватил меня сзади и закрыл рот ладонью.

— Ммм, — испуганно забрыкалась я, не понимая, что далеко от озера.

Мне уже мерещилось, что эти чудища достали до меня, сейчас же затянут своими длиннющими языками к себе в огромные клювы и проглотят.

— Тихо-тихо, — это был приглушенный голос Лахрета. — Не кричи. Мы не знаем, какой у них слух.

Я тут же обмякла и вернулась в себя из сознания Забавы. Она тоже была немало потрясена. Потом подняла голову на стоявшего сзади мужа. Он внимательно смотрел вниз, хмуря брови и морща пораженно лоб. Возле него стоял Наран. Его лицо тоже не выражало радости.

— Вот, почему древние сделали дорогу вдоль скалы, а не по долине, — задумчиво протянул Лахрет.

— Значит, мы правильно поняли указание предков. Хорошо, что не разделились, — кивнул согласно Наран, скрестив на груди руки.

Лахрет не ответил, лишь крепче прижав меня к себе, словно желая защитить от тех хищных тварей. И мы, молча, просто стояли и смотрели вниз на пиршество «озерных многоножек». Они останавливались возле деревьев и стреляли своими языками вверх. А щупальца их были такими подвижными, что собой срезали траву. Теперь нам стало понятно, кто так «заботливо» косил траву у берегов озера. Первым к нашей компании подошел капитан. Затем, через несколько минут, к наблюдательному посту присоединился Тува. Тот, спросонья, не сразу понял, что происходит. Когда до него дошло, он притих.

Сзади еще через минуту послышался шелест мелкого камня и беззаботный голос Йена:

— Что это вы тут рассматриваете? О! Сколько светлячков у озера! А что это за штуки?

— Это не штуки. Это живые существа. Местные хищники…

— Ого, какой клюв! Он и броню прокусит!

— Да… не хотел бы я попасть под щупальца… Гля! Какие подвижные!

— Интересно, а они хорошо слышат?

— Что-то меня затошнило…

— Только отвернись, когда решишь тошнить!

Снова сзади послышался шорох гравия. Почухивая животик, к нашей уже разросшейся компании подошел Март и, зевая, протянул:

— Ааа… мням-мням… Что вы тут все дела… Мать родная! Вот это уроды! Фу… они же их даже не жуют! Какая гадость. Кто это?

— Первый раз вижу.

— Многоножки какие-то…

Еще кто-то подошел и тут же перепугано заорал:

— Ааа!

— Ну, ты Зунг, и смельчак, — это был голос Нарана.

Рядом возле фагота послышался голос Марта:

— Ты тоже пописать встал? Смотри, как возле озера от света «светлячков» стало совсем светло.

— Это не светлячки, а глаза пушистых «шариков».

— Интересно, все-таки, а что это за «многоножки» такие?

— Это же Эхос-Могус!!! Но ведь они же вымерли три тысячи лет назад!

— А откуда ты знаешь? Даже я, биолог, не знаю.

— Книги читал.

— Почему это меня не удивляет?..

— И что в твоих книгах написано?

— Мало что. Все, что я знаю, что они ядовитые.

— Есть что ли нельзя их?

— Нет. Яд у них смертельный. Умрешь через пол часа, если вовремя противоядие не ввести.

— Теперь понятно, почему они не жуют…

— Значит, Эхос-Могус…

— А можно я их все равно буду многоножками называть? Так прикольней!

Так и продолжились комментарии и реплики с небольшого уступа над долиной. С берегов озера доносились душераздирающие визги. Они стихли лишь через час после начала пиршества.

В самом конце подошел и Мэнона. Когда он их увидел, а зрение гадака было в разы лучше, чем у людей, он неприятно зашипел. Оказывается, что на одном из таракских материков еще остались эти «дивные» творения. Столкновений с ними даже они избегали.

Чувствуя, как заныли ноги, уставшие за день дороги, я отправилась спать еще до завершения долинной расправы. Забава, ушла еще раньше. Когда заснула, мне, несмотря на уведенное жуткое зрелище, ничего не снилось.

На следующий день дорога с собой ничего нового не принесла, кроме одного несчастного случая.

Это произошло после трех часов пути по той же брусчатой древней дороге. Впереди возник обвал. Оставался лишь небольшой участок, где можно было едва протиснуться ниясыти, не говоря уже о громоздком вездеходе. Долго думали, как быть. Решили боком протянуть, а ниясытей использовать как вьючных животных. Они не очень-то и сопротивлялись, проникнувшись глубоким пониманием к нашей проблеме.

Так вот, начали мы тянуть неповоротливые машины. С первым вышло все замечательно. И, воодушевленные первым удачным экспериментом, со второй машиной перестарались. Колеса посунулись вниз и вездеход, зацепившись вторым рядом колес, завис над пропастью. За рулем сидел Йен. Натон и Лирит успели подхватить машину, а мужчина повис над обрывом, зацепившись за одну из рам. Тогда, рискуя жизнью, расправив непослушные крылья, Рогор вытащил нашего драгоценного инженера, когда тот уже был на волосок от гибели.

С того момента мужчина преисполнился искренней благодарностью к дикому нуру. Рогор благосклонно принимал несмелые попытки человека показать свои чувства к нему.

После небольшого отдыха, мы продолжили сложный путь.

*** *** ***

— Я так и думал, что все этим закончится! — уронив обреченно руки, протянул Зунг и с глухим туком оперся о каменную стену.

Вот уже битый час мы стояли в тупике, с каждой минутой теряя надежду, что сможем продолжить путь. Когда мы только вошли в тесную расселину, оставив позади длинную «безмятежную» долину, все гадали, куда же нас приведет эта дорога? Уперлись в огромную черную глыбу. Все. Конец. Особенно слово «конец» было хорошо видно на лбу Зунга. Он иногда так легко мог впадать в панику и отчаяние, что ему просто не было равных.

Придя к выводу, что это черное препятствие перед нами, точно не природного происхождения, мы принялись искать способы преодолеть его.

Что мы только не делали! И простучали каждый сантиметр загадочной преграды. И просили просканировать Забаву, но та отказалась, сказав, что здесь особенно много «тяжелого воздуха» (так Забава называла аномалию гор). И пытались взобраться наверх, как по самому камню, который был слишком гладкий и скользкий, чтобы можно было подняться на вершину. Так и по боковым стенам, более приспособленным для альпинистского восхождения. Но Наран, первым вскарабкавшийся наверх, не обнадежил нас, сказав, что дальше только непроходимые скалы и виднеется пропасть.

Обсмотрели каждый уголок преградившей наш путь глыбы, надеясь найти подсказку. Наран даже отправил меня лично прощупывать каждый сантиметр, надеясь, что я обладаю некой силой или отпечатавшимся на коже ключом от той панели управления в карстовой пещере. Но после тщетных моих блужданий по холодному камню ладонями, он разочарованно махнул рукой, пробубнив что-то наподобие: «Когда не надо, у нее все получается, а когда в нее верят, она бессильна». Мне было обидно слышать эти слова, но я уже привыкла к его сарказму. Причем злился он всегда, почему-то, только в мой адрес.

Постепенно все сползли вдоль каменной стены на пол, давно устав от затяжного подъема и удрученно повесили носы. Особенно низко висел нос Зунга. Лишь Лахрет, заложив руки за спину, задумчиво продолжал рассматривать непреодолимое препятствие.

Забава уже пол дня продолжала хныкать, что хочет есть, и готова съесть даже камень. Если бы она не была беременна, смогла бы терпеть голод, как и остальные, еще дней пять. Взрослая ниясыть спокойно переносит отсутствие еды около недели. Но сейчас Забава растила в себе малышек и очень нуждалась в белках и углеводах. Ее нытье достало даже Лирита, хотя он, как и его всадник, был достаточно выдержан и спокоен.

Я подошла к мужу и остановилась рядом:

— О чем думаешь?

— Я думаю о необычной гладкости этого камня.

— И что?

— Глыба, преградившая нам дорогу, намного темнее, чем скалы вокруг. И до сих пор остается идеально гладкой, будто отполированная.

— Да. Ну и что? Мы уже это в самом начале заметили…

— Это не нормально. Любой предмет после долгого стояния под дождем и ветром начнет изнашиваться и покрываться трещинами и слоем грязи. А он стоит, будто его только установили или недавно вымыли и очистили. Как-то это неприродно. Вполне возможно, это препятствие — не естественное физическое явление, а плод неизученной нами энергии. Значит, есть возможность его и убрать. Но какая? В чем секрет?

— Но мы уже все перепробовали…

— Значит, не всё. Что-то мы упустили.

— Но что?!

Он не ответил, продолжая рассматривать черный камень. Я глубоко вздохнула, начав размышлять о том, что придется, наверное, нам разворачиваться и искать другой путь. Может, вернуться в самое начало и плыть по реке на катере? Или сходить к даме в пещере и спросить ее об этой штуке? Что надо сделать? Она говорила, что мы должны понять тайны мира. Но что она имела в виду?

Воцарилась напряженная тишина. В тишине хорошо думать. Я присела на небольшой валун возле ног Лахрета и тоже уставилась на темную поверхность. Повторила в мозгу слова подсказки из Комнаты Древних: «Каменист путь и крута дорога. Пусть будет молчание твоим другом. Оно спасет тебя. Верный путь — прямой путь. Пусть глаз не обманывает тебя. Лишь вера откроет вторую и третью печати».

— Пусть глаз не обманывает тебя… Лишь вера откроет вторую и третью печати… — вслух едва слышно повторила конец второй подсказки.

Ее уже сто раз проговорил Зунг возле этой глыбы, но ни на йоту не приблизился к разгадке. Он читал ее, как мантру, считая, возможно, что камень оживет и услышит его отчаянные причитания. Даже меня поощрял повторять за ним. Сейчас же он обхватил голову руками и, молча, на корточках, качался туда-сюда. Ему, что, так легче думается?

Лахрет услышал мой шепот и повернул в мою сторону профиль:

— О чем думаешь?

— Думаю, о том, что сейчас нас глаз «обманывает»? Там точно должна быть дорога. Ведь раньше здесь ходили. Даже брус положили. Так почему теперь нельзя?

— Ага, и на самом деле это не стена, а проход! — иронично хмыкнул Зунг.

Его интонация так напомнила нотки Нарана, что меня даже подкинуло на валуне и перекоробило в некоторых местах.

— А что? А может, так и есть! Надо только верить! — неожиданно для себя вспыхнула я.

Когда издевки звучали в чужих устах, а не Нарана, это сильно раздражало и активировало потаенные закрома моего мозга для самозащиты. Поэтому я недовольно нахмурила брови и поднялась на ноги.

— Вот увидишь! — сверля твердым взглядом отчаявшегося библиотекаря, бросила я. — Надо только верить, что там проход!

— Ага. Там проход, а я — макака (так называли невысокий куст с маленькими ядовитыми ягодками; когда я узнала, что это, долго смеялась).

Подарив Зунгу самый решительный взгляд, я подошла к камню и сосредоточилась на своих чувствах. Я ему докажу, что права, даже если не права! Надо только верить!

«Надо верить! Надо верить! — шептала я про себя и уперлась двумя руками в холодный камень. — Надо верить…» Представила, что впереди не камень, а проход и думала только об этом. Мне, вдруг, так отчаянно захотелось, чтобы это была правда! «Проход… проход…» — у меня даже слезы задрожали в глазах. Я так усилено хотела этого, что даже перестала что-либо слышать вокруг. И вдруг! послышалось знакомое: «У! У! У!», а камень под ладонями начал неожиданно теплеть, пока не стал настолько горячим, что заставил меня резко зашипеть и отдернуть руки.

— Что происходит?!

— Откуда этот звук?!!!

— Я точно его где-то слышал! Не может быть!!!

— Да, похоже на гул Грани.

— Так, все-таки Лана — ключ! Я же говорил! Давай! Продолжай делать то, что делаешь!

— А что она сделала? — послышалось со всех сторон и все повскакивали на ноги.

Я широко распахнула глаза и отшагнула назад, упершись затылком в грудь Лахрета. Тот сжал мои плечи и прошептал:

— Продолжай думать о проходе. Скала слышит твой голос мысли. Думай, — в голосе мужа звучала надежда.

Я задрала голову, желая увидеть его глаза, но уперлась взглядом лишь в подбородок и резной профиль. Тогда я снова повернулась к камню и попыталась сосредоточиться на проходе. Теперь звук начал учащаться, как в той пещере: «У! У! У!», пока не превратился в сплошное гудение. Затем то, что еще минуту назад мы называли камнем, начало дрожать, как картинка в плохо ловящем сигнал телевизоре. А потом, Бац! И все исчезло совершенно! Впереди образовался громадный вход в темную пещеру, через которую продолжала пролегать всё та же брусчатая дорога. Однако, в отличие от той, на которой мы еще стояли, она была совсем как новенькая, будто ее только что положили строители.

— Чудеса!

— Невероятно!

— Вот это да! — восторгались остальные.

— Ну, ты Ланка, даешь!

— Немедленно за вещи и веред! — а этот бас, привыкший перекрикивать штормовой ветер, я не спутаю ни с кем.

Позади заворчали двигатели вездеходов, зашелестели сумки и вещи. Я же, не поворачиваясь, перешагнула линию, некогда бывшую каменной преградой. Впереди, достаточно далеко, чтобы видеть только одну белую точку, сиял просвет — выход из образовавшегося туннеля. Теперь мы знали, куда идти. И я смело зашагала. Вскоре меня догнал Лахрет, навьюченный поклажей, и пошел справа. Сзади в затылок шумно дышала Забава. Через пять минут догнал нас и Зунг. Догнал и тут же спросил:

— Как ты это сделала?!

— Просто поверила, что впереди проход, — не отрывая глаз от света в конце туннеля, протянула я.

Зунг что-то удивленное пробубнил себе под нос, и, молча, продолжил идти рядом. Проход был достаточно широким и вездеходы легко скользнули в тень пещеры. Лишь через минут десять я решила оглянуться, желая узнать, как долго будет открыт проход, но он будто и не собирался закрываться. Затаив дыхания, вся группа шла к единственному источнику света впереди, и настороженно оглядывалась по сторонам на каменные стены. Они, неровные, с крупными впадинами и выступами, смотрели безразличным холодом на нас. Темно было настолько, что с трудом можно было различить лица друг друга. То и дело слышались возмущения со всех сторон:

— Ну, и темнота! Хоть глаз выколи!

— Фонарик достань.

— Так интересней: видеть свет в конце туннеля!

— Идиот…

— Это кто тут идиот?! — голос братца мне было сложно не узнать.

— Угадай! — это была точно Фиона.

— Так! Не ругаться! Ведете себя, как маленькие дети!

— Ай!

— Что?

— На камень наткнулся…

— Больно?

— Не очень.

— Смотреть под ноги надо.

— Я вижу только свет в конце туннеля!

— Точно, идиот!

— Ты че дергаешься?!

— Угадай!

— Бить собралась?

— Когда я тебя буду бить, это увидят все. Иди уже!

— Не махай руками!

— Я не махаю.

— Это не ты?

— Ой! Это точно не руки! Мэн, убери свой хвост, он меня по всем местам бьет!

— Прости…

— Да достаньте же фонарики!!!

— Ты мне на ногу наступил!

— Извини. Могу еще раз…

— Ты мне уже все пятки оттоптал! Сохраняй дистанцию!

— А как я могу сохранять дистанцию, если ты плетешься, как не знаю кто!

Я слушала и лишь улыбалась. Приятно, что члены группы не теряют присутствие духа. Пусть и ссорятся, но все-таки… это разряжает обстановку.

Тем временем просвет все приближался и приближался, пока не превратился в огромный проход с рваными краями на каменный выступ прямо перед… широкой ПРОПАСТЬЮ!

Противоположная отвесная сторона пропасти, ярко освещенная полуденным светом, переливалась залежами разнообразных пластов глинистого сланца вперемешку с колчеданом, прожилками кварца и кальцита. А внизу, много десятков метров ниже нашего положения, протекала зеленая река.

Когда я подошла к краю, от безумной высоты закружилась голова, а сердце оборвалось, прежде заходившись в страхе. Напротив, через десяток метров непреодолимой пропасти, в противоположной стороне чернел вход в другую пещеру. Кто-то случайно пнул камень и тот полетел вниз, но звука его приземления мы так и не услышали.

— И что теперь? — разочарованным тоном протянул Март, стоя у обрыва и озадаченно глядя вниз. — Мы уже пришли? Дальше будем лететь?

Почему-то все повернулись в мою сторону, словно я знала ответ.

— Что вы на меня так смотрите?! — возмутилась я. — Я тут не при чем! Я не знаю, что делать!

— Ну, туннель же ты открыла! — Зунг вскинул брови и выдвинул челюсть.

— То есть ты намекаешь, что я всё теперь должна обязательно знать? Этот туннель я случайно открыла! Просто ты довел меня… — и тут я прикрыла рот.

— Хочешь, я тебя доведу? Нам позарез нужно на ту сторону, — насмешливо фыркнул Наран и с ухмылкой кивнул в бок противоположной пещеры.

Его это начало даже забавлять.

— Если это поможет перебраться, я ему помогу, — покосился на фагота Март и растянул рот до ушей.

Я возмущенно вытянула лицо и повернулась к Лахрету, ища поддержки. Он приобнял меня, и недовольно нахмурился на весельчаков:

— Прекратить!

Все уважительно вытянулись по стойке смирно и сделали вид, что здесь совсем не при делах. Лахрет ласково похлопал меня по плечу и задумчиво воззрился на чернеющую дыру пещеры на той стороне пропасти.

— Давайте думать вместе, — предложил он. — У нас с вами просто масса времени.

— До конца жизни? — брякнул Зунг и пристроился у рваного края прохода пещеры.

Его жест говорил о том, что он собирался здесь задержаться надолго, так как не представлял себе, как возможно преодолеть пропасть. Потому что ниясыти лететь не могли, а люди себе еще крылья не отрастили, да и вопрос, полетели бы? Все устало переглянулись и снова посмотрели в мою сторону. Я демонстративно пожала плечами и пристроилась у входа, скрестив руки на груди. Остальные начали, кто где, размещаться по нашему с Зунгом примеру. Один Лахрет замер у края и глядел вниз. Когда он думал, он так всегда делал: отстранялся и задумчиво рассматривал препятствие.

Через пять минут рассеянного молчания, неугомонный Зунг зашевелился и медленно переместился ко мне, кидая в сторону Лахрета осторожный взгляд. Я покосилась на него и кивнула, спросив, что он хочет.

— Слушай, Лана, давай размышлять вместе. Вот смотри, ты сумела найти весьма скоро ответ на самый первый вопрос о том, как пройти сквозь Грань. Мы нырнули под воду. Наран и Март ничего не смогли найти…

— Да ладно! Мы уже почти нашли ту статую герна, как она проскочила перед нашим носом! — возмутился Март, перебив монолог-рассуждение библиотекаря.

Зунг коротко поглядел на молодого человека и, продолжил:

— Потом ты, не знаю это как назвать, как не чистое везение, уговорила дикого нура помочь в поисках того, что могло открыть нам путь. Благодаря ему, нашла карстовый карман, где находилась панель управления полем. Запустила ключ и открыла дорогу. Свершилось чудо! Мы попали туда, где давно не ступала нога человека. Тысячи смельчаков пытались преодолеть Грань. Что они только не предпринимали. Но им так ничего и не удалось. А мы, конечно, благодаря подсказкам из Комнаты Древних, сумели найти не только возможность преодолеть Грань, но и найти дорогу через перевал.

— Будто у нас был другой вариант, — проворчал Март.

— Попрошу меня не перебивать! — недовольно зыркнул на моего братца Зунг и, повернувшись обратно ко мне, продолжил: — Так вот, мы, подойдя к развилке, решили выбрать прямой путь вдоль скалы по заброшенной дороге. Затем уперлись в тупик. Так казалось нам. Ты же, кто знает, может, потому что на тебя пал выбор той машины, которая передала тебе ключ от поля, смогла отворить проход в этот туннель, и мы опять смогли идти дальше. Дошли до этой пропасти. Теперь мы снова стоим перед препятствием. Нам нужно преодолеть его, ведь пути назад у нас нет, так как это и есть та самая дорога, которую нам указали древние. Вполне вероятно, что на всем протяжении нашего путешествия теперь именно ты должна запускать все ключи. Думаю, это все по той же причине, по которой нас пропустило защитное поле гор Градасса. Поэтому мы и начали возлагать на тебя все надежды… как и в данный момент. Ты стала нашим ключом. Мало того, я думаю, что та панель управления в пещере наделила тебя какими-то способностями, которые необходимы, чтобы все преодолеть, — библиотекарь смолк и выразительно обвел остальных взглядом, желая в своих рассуждениях найти сторонников.

И в целом, все с ним согласились, согласно кивая головами. Лахрет тоже обернулся, внимательно слушая речь хранителя библиотеки. Я же обхватила в отчаянии голову руками и простонала:

— Но сейчас я просто не знаю, что делать!

— Но ты не знала и как туннель этот открыть. Что тебя побудило? Ну, кроме меня… сделать то, что ты сделала у входа сюда? Что ты говорила? Либо думала?

Я вскинула на него глаза и ответила:

— Я уперлась в стену и начала повторять, что надо верить. А затем представила, что впереди проход. Так все и произошло.

— А я вот, когда думал, что там проход, мне не отворилось… — проворчал Март и повернулся к скальному выступу.

— Да-да! — Зунг активно закивал головой. — Наверное, это была вторая печать, согласно той подсказке! Там говорится, что и третью печать мы откроем тем же способом! — его глаза загорелись, и он подскочил к краю.

Присел и заглянул за него.

— Значит, надо верить? Но во что надо верить здесь? — бубнил он себе под нос, шурша руками по краю.

Песок, поднятый его движениями, срывался с края и облаком летел вниз. Я заворожено следила за его движениями и это что-то мне сильно напомнило… но что? Что?! Все снова и снова это мелькало в моей памяти. Далекой, еще с детства. Где-то я это уже видела. Вот бывает же такое, что в голове что-то гениальное возникает, и тут же ускользает, не задержавшись на языке. Я взволнованно хмурила лоб и начала кусать губы.

Лахрет присел рядом на корточки и положил ладони мне на колени.

— Ты что-то хочешь вспомнить?

— Что-то есть в моей памяти, — качнула я головой, — что-то, очень похожее на эту ситуацию, но я не помню…

Он сжал мои ладони и коснулся второй рукой моей щеки, пристально глядя в глаза:

— Подумай снова об этой мысли… Я помогу тебе…

— Ты можешь? — удивилась я, вскинув брови.

— Конечно… я же начальник Службы Безопасности Иридании, помнишь?

Я приободрено закивала и, смотря в его черные глаза, начала снова думать об этом отрывке памяти. Лахрет будто впился в меня взглядом, а через его ладони потекло тепло. Оно окутало ум и помогло успокоиться. Вот, я снова вижу этот похожий обрывок из детства. Передо мной предстал бравый мужчина в широкополой шляпе. Он бродит по темным пещерам и, избегая ловушек, что-то ищет с блокнотом своего отца. Сзади кто-то угрожает ему, и этот герой обязан кого-то спасти. Вот, он доходит до обрыва и видит впереди пещеру. Ему тоже надо преодолеть пропасть. Что же он делает? И тут снова меня начало выбрасывать из водоворота памяти.

— Не волнуйся, просто снова подумай об этом человеке, — спокойный голос Лахрета подстегнул старое воспоминание.

Тогда я зажмурила глаза, чтобы сосредоточиться на этом захватывающем воспоминании.

Вот, я опять вижу этого отважного мужчину, стоящего перед пропастью. Он говорит: «Тропа Бога, — заглядывает в дневник своего отца и читает, глядя на картинку, где изображен человек, идущий над пропастью: — Достойным станет тот, кто совершит прыжок в пасть ко льву, — затем он смотрит вниз в пропасть и рассуждает: — Невозможно! Никто не смог бы это перепрыгнуть! — он волнуется. Говорит себе: — Это прыжок веры!» — потом он, прижимая руку к груди, шагает в пропасть и!

Я раскрыла взволнованно глаза и распахнула рот от удивления.

— Что? — серьезно глядя в мое лицо, спросил муж.

— Это фильм! Это мой любимый фильм детства! Я так любила смотреть его, когда приезжала к бабушке на каникулах!

Затем я вскочила и подбежала к краю обрыва, где все еще сидел Зунг на корточках.

— Какой фильм? — удивился Лахрет.

— А что такое фильм? — спросил кто-то.

— Об Индиане Джонсе! — крикнула я, глядя вперед горящими глазами.

— Кто такой этот Индиана Джонс? — это был женский голос, но я уже никого не слышала, чтобы ответить.

От волнения шумела кровь в ушах. Я присела, как и Зунг, на корточки и провела ладонью за краем. Но ничего не произошло. Я нашла лишь пустоту. М-да, не может быть все уж так просто, как в фильме. Но природное упрямство не позволило сразу сдаться. Встала для удобства на колени и уперла в них руки. Сосредоточилась, как перед этим возле того камня, и представила себе мост впереди, так как считала это самым логичным. И начала повторять для себя: «Надо верить!» Потом я потянула руки вперед, проведя их по краю. Сначала ничего необычного не произошло. Все тот же шершавый камень и всё. Пока, почти у самого предела, где могла дотянуться моя рука, я скользнула по чему-то неожиданно гладкому. Насторожилась и подвинулась ближе. Это точно не природного происхождения. Как только я коснулась его второй рукой, оно отозвалось вибрацией, и снова послышался тот вибрирующий гул: «У! У! У!»

— О! Снова это гудение!

— Точно тот самый звук…

— Лана, ты идешь в верном направлении. Не останавливайся.

За краем выступа в воздухе что-то заволновалось. Прямо из-под моих коленей резко появился горизонтальный пучок света, и так же резко метнулся к другой стороне, чтобы исчезнуть у края противоположной пещеры. Потом, в такт звуку, возник второй, проделав тот же путь. Затем третий, четвертый, пятый, пока, вторя превратившемуся в постоянный гул звуку, не застыл переливающимся почти прозрачным мостом между нашим карнизом и той стороной. Этот мост на ощупь казался прочным, как тот камень, что закрывал вход в туннель, и по виду напоминал Грань.

— Невероятно!

— Грандиозно!

— Вот это да!

— Ланка, я в тебе не сомневался! Ты — гений! И твой этот… Индиана Джонс тоже… гений! — Март восторгался прямо за моей спиной. — И что дальше?

Я выпрямилась, оглянувшись на него, улыбнулась и ответила:

— А затем «Прыжок веры!», — и с этими словами шагнула в пропасть, нисколько не сомневаясь, что оно меня выдержит.

— Лана! — услышала я потрясенный возглас мужа.

Он никак не ожидал, что я так смело шагну в пропасть, и бросился за мной. Но ничего не произошло. Поле лишь блеснуло под моей ступней, и я осталась стоять над пропастью. Рядом оказался Лахрет, крепко сжав мое запястье, а второй ногой стоя на краю карниза. Я подняла на него улыбающиеся глаза, положив сверху на его руку, сцепившую мою кисть, свою ладонь, и спокойно произнесла:

— Все хорошо. Это мост. Он выдержит нас.

Лахрет настороженно опустил вниз глаза, с сомнением оглядываясь по сторонам. Слегка прозрачный энергетический мост с легким гулом переливался радужным перламутром и тянулся к другой пещере впереди. Тогда Лахрет решительно выдохнул и ступил второй ногой на пелену моста. Тот отозвался вспышкой, разошедшейся по всей поверхности энергетического сооружения, и принял его вес на себя.

— Вот она, вера! — продолжая торжественно улыбаться, ответила я и шагнула вперед.

Не сказать, что я не чувствовала страха. Я боялась до безобразия. Но внутри, кроме дикого ужаса, возникло странное чувство уверенности, что все будет хорошо. Оно шло из ниоткуда и звало идти вперед. Так я и поступила. Не отпуская моей руки, шел рядом Лахрет. За ним, с удивленным глазами забежала Забава, жаждавшая меня защитить в случае падения. Потом рискнул Зунг и Март. За ним шагнул Мэнона. Следом, держа крепко за руку жену, ступил на мост Наран. Далее потянулась и вся экспедиция. И всякий раз, как ступала на мост чья-либо нога или колесо, от них разлеталось во все стороны приятное перламутровое сияние.

Так мы добрались до противоположной стороны пропасти. И пока люди шли по этому удивительному мосту, он продолжал ровно гудеть под ногами, заверяя, что способен помочь нам перебраться на другую сторону. А как только последний сошел на твердую почву, он исчез. Оставалось лишь удивляться строителям этой дороги.

Теперь впереди снова туннель через пещеру, где в конце светился выход. А все-таки все и вправду оказалось так просто! Возможно, пока просто…

*** *** ***

Позади остался каменистый склон, по которому мы спустились из пещеры-туннеля, когда пересекли пропасть. Потом наша группа оказалась в дремучем лесу, состоящем из громадных деревьев-исполинов. Они очень походили на секвойи из моих земных воспоминаний. Некоторые стволы мы не смогли бы обхватить, если бы все взялись за руки и обошли вокруг. Для этого понадобилось бы человек двадцать. А высотой исполины достигали, казалось, небес. Я чувствовала себя муравьем среди деревьев. Однако же идти среди таких великанов было легко. Дорога, по которой мы все это время шли, то исчезала где-то под корнями, то вырывалась в самых неожиданных местах. Но найти ее всегда было несложно. Она всегда правила прямо на восток.

Через час пути наткнулись на глубокую реку, которая просто кишела рыбой. Вот в этом месте ниясыти и набили себе брюха. Особенно Забава. Я все пыталась ее остановить, но тщетно. Она будто оглохла. Лахрет все посмеивался надо мной, как я прыгала на берегу и махала ей руками. Он говорил, что это бесполезно. Она возьмет, сколько нужно для развития малышей и остановится. Я лишь сердито супилась, отвечая, что после хорошего голода — вредно набивать желудок. Лахрет лишь скептически улыбался.

Потом Забава, съев трехдневную свою норму, вывалилась на глинистом берегу, выставила брюхо под теплые лучи Раголара и отрубилась на добрые пять часов. Как бы я ее не будила, она никак не реагировала. После того же, как Лахрет посоветовал мне, наконец, успокоиться, так как беременные королевы часто могут впадать в спячку и в это время яйца в ее животе интенсивно развиваются (этот биологический процесс никак не обойти), я перестала кудахтать и устроилась у нее под боком. И тоже заснула богатырским сном. Я настолько крепко спала, что пропустила активное обсуждение дальнейшей дороги и предполагаемой опасности впереди.

Встала я вместе с Забавой. Та, словно и не ела пять часов назад, набросилась на рыбу в реке с прежним аппетитом и съела еще столько же. Однако создалось такое ощущение, что рыбы в воде так и не убавилось. Потом, так как была уже поздняя ночь, мы вновь легли спать.

Продолжили путь на следующее утро, найдя переправу через реку чуть ниже по течению. Там мы обнаружили брод, где спокойно проехали вездеходы. А дальше снова вилять меж зарунскими секвойями.

Прошло еще часов пять, как мы, уже под вечер, вышли на опушку леса. Контраст, который предстал перед глазами, нас потряс до глубины души. После зеленого буйного леса, словно кто прочертил ровную линию и отрезал его, простиралась красно-желтая пустыня с высокими столбовыми горами, похожими на горы Гранд Каньона в моей земной Америке. То там, то здесь из красной почвы вырывалась скудная растительность, напомнившая земные кактусы. У меня возникло чувство, что я на самом деле не на Заруне, а где-то в Америке и с друзьями путешествую по достопримечательностям страны. Однако это ощущение так же быстро пропало, как и возникло, когда я увидела это…

Только мы ступили на бесплодную почву пустыни, в воздухе раздался пронзительный свист, который заставил остановиться и насторожить слух и зрение. Лахрет тут же меня затолкал за спину и принял позицию готовности к бою. Ту же процедуру проделал и Наран, спрятав позади себя Яту. В итоге вся женская половина оказалась в тылу. Голова Забавы нависла надо мной, а глаза сразу закрыли вторые веки. Она насторожено начала оглядываться. Особенно ее озаботил самый ближайший утес песчаника, состоявший в основном из кварца и рутила, перемешанного с красной глиной как цементирующим материалом.

— Там опасность, — доложила она.

Остальные тоже повернули головы в ту сторону. Снова раздался свист и уже ясно, откуда он долетал. А потом послышался звук, словно трутся друг о друга пластины металла, и из-за скалы вышло оно…

Нельзя сказать, что чудовище было огромных размеров. Не больше ниясыти. Но вид его не то, что пугал — он вызывал животный ужас! Даже Лахрет вздрогнул, увидев его.

Покрытое металлической чешуей, с короткой шеей, на четырех лапах и толстым хвостом, как у крокодила, мордой оно напоминало бультерьера с маленькими ушками. Голову его венчали два маленьких рожка, как у ягненка. А пасть блестела белыми зубами, острыми как наконечники стрел. Оно смотрело на нас глазами, круглыми, как луна, ясными, как солнце, и перечеркнутыми тонкой линией зрачка, как у змеи. Довершило «восхищение» полученным зрелищем уместное замечание Забавы:

— Оно не живое…

Значит, машина! Но как же оно было похоже на живое существо! Сердце ухнуло в пятки и грозилось остановиться от ужаса навсегда. Я чувствовала, как вспотели ладони и по всему телу вздыбились волосы. Холод побежал по спине, а под лодыжкой засосало так, что невозможно было вздохнуть. Я таращила на это создание глаза, не в силах сдержать дрожь в сгибающихся коленях.

— Бежим! — выкрикнул кто-то.

— Уходим! — вторил ему еще один смельчак.

— Осторожно отступаем назад, — а это был благоразумный голос Лахрета, но мне показалось, что и он дрогнул.

Чудовище медленно шагало в нашу сторону. Нельзя сказать, что оно готовилось на нас напасть, скорее проявляло интерес, но и его вида было достаточно, чтобы возжелать бегства. Из его пасти доносилось неясное ворчание, а глаза неотрывно глядели строго в мою сторону. Я уже хотела было последовать разумному совету мужа, как тот, кто успел уже меня опередить, громко охнул и упал на пятую точку. Я резко повернулась, желая выяснить, что случилось, и тут же потрясенно распахнула рот. Тува, а это был именно наш навигатор, сидел спиной к пустыне и пучил глаза в сторону леса.

— В чем дело? — оглянувшись через плечо, спросил Виктор.

— Я уперся во что-то! Оно меня отбросило! — скривился навигатор и вскочил на ноги, оглядываясь на медленно приближающегося монстра и потирая ушибленное место.

Я прищурилась и увидела причину невозможности нашего бегства: поле! Снова это проклятое поле! Именно оно отгораживало ровной линией пустыню от секвойного леса. Впустить оно нас впустило, а назад уже идти не дает. Значит, у нас выбор невелик: победить это чудище или положить здесь жизни.

Все хором повернулись в сторону дивного зверя и изготовили оружия.

— Не стрелять! — вдруг, выкрикнул Лахрет, внимательно наблюдая за движениями чудовища. — Мы еще не знаем, что оно будет делать.

— Что оно еще может делать? — грохнул Виктор и поднял на уровень плеча плазменный пистолет. — С такими зубами только плоть рвать! А ты посмотри, какие у него когти на лапах! Он явно не смахивает на мягкую игрушку, чтобы его потискать!

Выстроившись в ряд, вся группа экспедиции недвижимо стояла и смотрела на остановившееся в десяти шагах дивное творение. Оно застыло и больше ничего не предпринимало, внимательно нас рассматривая, словно чего-то ждало. Воцарилась тишина.

— И чего оно ждет? — спросил через пять минут паузы дрожащим голосом Зунг, осторожно выглядывая из-за спины Йена.

— Тебя выискивает, чтобы съесть, — брякнул Март уж слишком высоким голосом, желая всем показать свою храбрость, хотя видно было, как дрожал в его руках плазмер.

— А может, тебя? — осклабился на парня библиотекарь. — Я очень неаппетитный и костлявый. И… ядовитый… Я в детстве много болел… а у тебя вон, сколько мяска.

Мне от этих слов почему-то стало смешно, и я тихонько хихикнула.

— В каком это месте у меня много мяска?! Я очень даже худой! — выпрямился Март и покосился в сторону Виктора, рядом с которым, так же держа в руках плазмер, стояла его дочь Рэнна. — Если по-поводу мяска, то, по-моему, ему лучше подойдет наш капитан…

Виктор покосился на парня непонятливым взглядом и вскинул брови:

— А почему это я?!

Тут я согнулась пополам, чувствуя, как подкосились ноги. У меня началась нервная истерика. Тело забило в беззвучном смехе. Из глаз брызнули слезы. Лахрет озадаченно оглянулся на меня:

— Что с тобой?

— Ха-ха-ха! — схватилась я за живот. — Мяска… ха-ха… у капитана… ха-ха-ха!

У всех удивленно повытягивались лица. Никто не ожидал от меня такого поведения. А я не могла успокоиться. Забава покосила на меня недоуменный взгляд и мигнула двумя веками.

В этот момент послышался стон и шелест металлических пластин — существо двинулось. В мою с Лахретом сторону! Муж тут же выпрямился, и поднял на уровень плеч плазмер, громко воскликнув:

— Не подходи, я буду стрелять!

— Ты думаешь, он тебя понимает? — бросил громоподобно Виктор и неожиданно выстрелил.

— Я же сказал, не стрелять! — недовольно крикнул Лахрет, покосившись на капитана.

В тот же момент плазменный луч долетел до чудища, легко, как от зеркала, отразился и полетел в сторону. Сразу стало ясно, что плазменные пушки для него как солнечные зайчики. Лахрет мгновенно опустил руки, понимая всю бесполезность своего оружия. Зато я вмиг успокоилась, и подняла глаза со своего низкого положения на медленно идущего в нашу сторону зверя. Не было похоже, что он испугался чего-то, но и намерения его не были ясны. Он лишь слегка оголил зубы и поднял голову над телом. И все. Скорее это было знаком, что он готов защищаться, если нужно, но не хочет нам навредить. Однако зачем он шел в нашу сторону?

— Плазмеры бесполезны, — констатировал капитан очевидное и в его руках вмиг очутился боевой нож.

— И что ты собрался делать своей зубоковырялкой?! — крикнул на него Наран, схватив за руку.

— Но надо же что-то делать!!!

— Это машина, Виктор! — одернул его фагот. — Зунг! Что ты думаешь?

— Я?! — вытаращил на Нарана глаза библиотекарь и растерянно распахнул рот.

— Ты же нам вчера весь вечер читал лекции о разных видах дипломатического оружия! — вставил свое слово навигатор.

— Я… я… в голове пусто! — он отшатнулся назад в тот момент, как монстр остановился в шаге от Лахрета.

Тот, гордо подняв голову, выпрямив грудь, готов был защищать меня до смерти. Но что он мог, слабый человек, против бронированной машины? Тем более мы не были готовы к подобной встрече.

— Может, все кучей навалимся на него, и все провода повыдергиваем? — предложил, как вариант, Март.

В этот момент Забава с Лиритом и Рогором выступили вперед, грозно шипя на чудовище, но тот даже глазом не повел, глядя строго на меня. В его глазах читался вопрос. Но я никак не могла сообразить, что именно за вопрос.

— А может, побежим, пока он отвлекается? — смалодушничал Зунг и плюхнулся на свое гордое пятое место организма, где обычно сидят.

— Отличная поза для побега, Зунг, — брякнул Март и шагнул к зверюге, обнажив как у капитана «зубочистку».

— Я споткнулся, — буркнул задето библиотекарь.

Что было странно во всей этой ситуации, что эта чудо-машина никак не реагировала на наши разговоры и не проявляла агрессии, будто чего-то выжидая.

— Почему он не нападает? — спросила Рэнна.

— А нхур его знает! — махнул рукой капитан, растерянно глядя на охранника пустыни.

— Ты хочешь, чтобы напал? — осторожно двигаясь, спросил Март.

Он осторожно подкрадывался к чудовищу сбоку.

— Что ты собираешься делать? — обратился к молодому человеку фагот, сделав предостерегающий жест.

— Провода повыдергивать, — ответил тот, — смотри, он даже не замечает меня!

— Конечно, не замечает! — прокомментировал капитан. — Он знает, что его провода глубоко, чтобы ты их повыдергивал.

Март было хотел прыгнуть тому на спину, как в тот же момент толстенный хвост чудища дрогнул и с силой ударил по Марту. Тот согнулся пополам и полетел в сторону леса. Встретил поле, и отпружинил назад, приземлившись строго на лицо. Остальные сразу же отпрыгнули назад.

— Март! — дернулась я, выскользнув из-за спины мужа, и тут же оказалась возле брата. — Ты как?

— Все в порядке. Я цел… цел… — просипел братец, кривясь на все лады.

Я повернула голову в сторону железного создания, ожидая, что тот доведет начатое до конца. Однако оно лишь смотрело в нашу сторону и продолжало чего-то ждать. Остальные окружили нас кольцом, но каждый понимал всю тщетность каких-либо действий.

Мы совершенно растерялись. Чудовище только казалось страшным, но поведение его вызывало массу вопросов. Всем было совершенно ясно, что оно пока не желает нам причинять вреда. А пропустит ли оно нас дальше?

Это решил проверить Тува. Он, проследив за полетом Марта, вдруг, сорвался с места, и бросился со всех ног бежать в сторону утеса. В этот же момент существо ожило и, как кошка, прогнулось и прыгнуло с такой легкостью в сторону перед бегуном, словно оно пушинка. Приземлилось в трех шагах от Тувы и предупреждающе оголило клыки. Тува резко замахал руками, как мельница, и развернулся в обратном направлении, крича во все горло:

— Я пошутил! Я пошутил! Я просто так бегаю! Я никуда не убегаю!

Чудище проследило за ним до тех пор, пока навигатор не занял свое прежнее место. Потом повернуло обратно в мою сторону. Между тем, я помогла подняться брату на ноги. Он держался за живот и плохо кашлял. Вся правая часть лица была свезена. Милитана тут же оказалась рядом и принялась осматривать пострадавшего. Тот лишь махал руками, заверяя, что с ним все в порядке.

— Почему оно к тебе опять идет? — задумчиво протянул Зунг, перепугано глядя на возвращающееся чудище. — Оно не хочет нас убить. Уже давно бы это сделало. Но и не пускает нас дальше. Чего оно ожидает? Что мы должны сделать?

— Может, это и есть тот, о ком нас предупреждает подсказка из Комнаты Древних? — заговорила Фиона, и все обернулись в ее сторону.

Она стояла почти у самой границы поля и внимательно следила за зверем-машиной, которое замерло в пяти шагах от нас и продолжило чего-то ждать. Наран поглядел на это создание через плечо и задумчиво произнес:

— «На пороге четвертой печати стоит тот, кто не знает страха. Берегись! Помни, что есть лишь одна сила против него. Как малое дитя покорится он и отворит тебе дверь. Что сильнее огня и смерти? Что покоряет, когда нет надежды? Что делает Великих слабыми?»

— Да-да! Так и есть! Это четвертый страж! Он и есть четвертая печать! — завопил торжествующе Зунг. — Но мы так и не знаем, что за сила покорит его!

Я повернула лицо к стоявшему в ожидании зверю. Он снова смотрел на меня с вопросом. А в голове продолжали звучать слова Нарана. «Что сильнее огня? Что покоряет, когда нет надежды? Что делает Великих слабыми?» Что же это может быть? Что же это? Что же?!! Существо шагнуло в мою сторону и опустило голову, прижав уши, как собака при виде хозяина.

— Чего он хочет? — не унимался Зунг. — Лана, ты не слышишь ничего? Он тебя ни о чем не спрашивает?

— Не знаю… — пожала я плечами, глядя в глаза чудища. — Но мне кажется, что он хочет меня о чем-то спросить.

Мы стояли вокруг скрючившегося на земле Марта, и озадаченно рассматривали охранника пустыни. Ниясыти выстроились в два ряда по бокам, с угрозой подняв головы. Пусть они не могли использовать свои силы, но в любой миг были готовы броситься защищать своих людей «врукопашную». Лахрет снова встал передо мной и предупредил, чтобы я больше не предпринимала неожиданных действий. И пока мы не двигались, пустынный охранник тоже не шевелился, оставляя время нам подумать.

А я лихорадочно думала о том, что же это такое? Что покоряет, когда нет надежды. Нет надежды, как сейчас. Мы прекрасно понимали, что не победим это бронированное чудовище. Это как идти с дубинкой против танка. Исход был очевиден. А что же сильнее огня и смерти? Ради чего люди готовы умереть? Ууу! Древние загнули! Так, думай Лана! Думай! На тебя смотрит это чудище! Значит, я должна отвечать на этот вопрос! Но разве я могу? Я же никогда не отличалась сообразительностью. Тут даже Рэнна, артиллерист корабля, и та, умнее меня в сто раз!

— Что же ему надо?! — схватился за голову Зунг. — В первый раз нужна была сообразительность. Потом нам нужна была вера, чтобы открыть проход в туннель… и пройти через пропасть… а сейчас! Чего от нас хочет эта тварюка?!

Я задумчиво поглядела на библиотекаря. В его словах я что-то нащупала.

— Сообразительность… Вера… — повторила я за ним.

— Не думаешь ли ты, что и здесь нужно какое-то качество проявить? — спросил хранителя Лахрет.

— Вполне может быть. Но какое? — почесал он затылок.

— Смелость? — предположил капитан.

— Мужество? — подал голос Наран.

— Что сильнее огня и смерти? Что делает Великих слабыми? — произнесла я мысли вслух. — Это не смелость и не мужество… что-то другое. Что-то похожее с верой… Ммм… — я, как и Зунг, в отчаянии схватилась за голову от чувства, что ускользает что-то важное.

— Любовь? — этот мягкий голосок редко когда звучал в нашей компании, от того казался очень необычным в этот момент.

Все дружно посмотрели за спину Нарана. На нас смотрели бездонные прекрасные глаза Яты. Прижав тонкие кисти к спине мужа, она казалась нежной березкой возле крепкого тополя.

— Точно! Любовь! — меня как обухом по голове.

У всех глаза округлились на размер блюдца. Каждый был согласен с тем, что творит это чувство. А от того, что это сказала Ята, было удивительно вдвойне.

— Но как его применить в этой ситуации? — скептически спросил Зунг, жестом указав на чудища. — Неужели он хочет, чтобы его любили? Как, вообще, такое можно любить?!!

Вопрос был к месту. Теперь взгляды всех были обращены в сторону существа. Хотя мало, кто понимал, как применить это качество в данной ситуации, я сразу поняла, что нужно делать.

Отстранив Лахрета, я сделала осторожный шаг в бок существа. Оно не дрогнуло, внимательно всматриваясь в мой силуэт.

— Лана! — предостерегающе воскликнул Лахрет, поймав меня за локоть.

— Позволь, — мягко скинув его руку с локтя, покачала я головой. — Я должна. Зунг же говорил, что теперь я должна отворять все печати. Помнишь? Я коснулась шара в той пещере.

Он нервно сглотнул, но отпустил, понимающе кивнув головой. Однако последовал вслед за мной, пропустив вперед на три шага. И Забава отделилась от остальных. В движениях ее была хищная осторожность, но никакой агрессии. Она тоже прекрасно поняла мои мысли, хоть и до ужаса боялась за меня.

Значит, любовь… Я должна думать о любви. Излучать любовь. Надо действовать так же, как я действовала рядом с другими ниясытями, когда хотела заверить их в своих искренних чувствах.

Существо не сводило с меня внимательного взгляда. Вот, я подошла и замерла возле его морды, так похожей на живую.

— Здравствуй! Меня зовут Лана. Мы пришли с миром. Мы нашли указания предков. Они оставили нам подсказки, — ласково говорила я и несмело подняла руку, желая коснуться носа чудища.

Оно не дрогнуло, но зрачки глаз резко расширились и заполнили собой все пространство. Так происходило с Мэноной, когда он был чем-нибудь тронут.

— Я знаю, ты хороший. Ты не хочешь причинить нам вреда. Просто тебе однажды сказали, что ты никого не должен просто так пропускать вперед. Спасибо тебе. Ты верный страж, — примирительно шептала я, наконец, коснувшись его морды.

В тот же момент машина-чудовище издало одобрительный рык и покорно опустило голову. А затем, как послушный песик, радостно завиляло хвостиком.

— Что с ним происходит?

— Смотри, какой потешный!

— Точно, как малое дитя!

— Ну, надо же, какие перемены!

— И ничего же ведь не скажешь!

— Фух!

— Ура! — донеслись до слуха возгласы остальных.

А я любовно глядела на удивительно создание древних. «Познав тайны мира, ты найдешь ответы», — пришли на ум слова голограммы в той карстовой пещере. Значит, тайны мира — это великие качества, что могут дать надежду всему живому и изменить его. Не сила. Не ярость. Не агрессия. А вера и любовь. Интересно, что же ждет нас дальше? Возможно, тоже какие-нибудь испытания на знания по применению положительных качеств? Что ж, ответит только время. Зато, теперь мы знаем, в каком направлении нужно думать. А пока…

Существо сделало приглашающий жест так, как собака зовет хозяина, поманив идти за ним. Значит, он будет указывать нам дорогу. Прямо как в подсказке сказано: «Как малое дитя покорится он и отворит тебе дверь»! Я оглянулась и махнула остальным идти за нами. Водители вездеходов тут же прыгнули в машины, а остальные послушно повернули вслед за нами. Только Марта пришлось упаковать на вездеход. Тому досталось больше, чем он нам сказал. Милитана сказала, что ему сломали пару ребер.

Итак, мы продолжили путь по глинистой пустыне. Из-за жуткой жары, раскинувшиеся вокруг пейзажи, не радовали наши взоры. В голове у нас было лишь одно: поскорей найти водоем. Лишь один раз мы застыли, чтобы рассмотреть руины древнего города. Хотели было пойти туда, но наш проводник активно не пускал туда. Кто знает, может, там была какая-то опасность или время поджимало. Пришлось послушаться.

А вообще, зверь, которого я тепло назвала Тотошка, в честь одного героя сказки, оказался терпеливым и довольно заботливым проводником. Например, когда Забава начала спотыкаться и падать, он корявыми движениями предложил ее взять себе на спину. Она была тронута и проехала верхом до следующего привала. Привал этот мы сделали в небольшой пещере, куда привел нас Тотошка. В ней было хорошо, прохладно, и! бил подземный источник.

После того, как все расположились поудобней и был разожжен костер, чтобы приготовить еду, я, наконец, смогла расслабиться и подумать. Сзади лежала Забава, используя момент, чтобы вздремнуть. Рядом с нею улегся Лирит, заботливо накрыв ее крылом. А подле меня сел Лахрет и обнял. Положив ему на плечо голову, подумала, как это здорово быть рядом с теми, кого любишь.

Машина-зверь лег на проходе и обратил взор на улицу. Больше его ничего не тревожило. Будто он охраняет нас от какой-то неведомой опасности.

— Интересное это создание, — протянул Зунг, присаживаясь недалеко от нас с Лахретом. — Почему оно так себя ведет? Такое ощущение, что он нас не ведет, а охраняет.

— И тебе так кажется? — вставил Март, активно кривя лицо, когда попытался привстать, чтобы быть к нам поближе.

— Лана, он с тобой не говорил? — заговорил Наран. — Может, что сказал важное?

— Нет. Кажется, он не умеет говорить. Но прекрасно меня понимает.

— Я думаю, — продолжил размышления Зунг, — что его задача не только нас провести куда-то…

— С чего это ты взял? — скептически спрыснул капитан, усаживая свое громоздкое тело на небольшой валун у костра и подбросил туда еще топлива.

По пути мы сумели разживиться сухими кактусами, которые хорошо горели. Поэтому костер в пещере, где было много прохладней, чем снаружи, оказался очень кстати. Зунг обратил лицо с видом всезнайки к капитану и прорек:

— На опасности указывало многое, с чем мы уже столкнулись. Например, те жуткие твари у озера в долине, которую мы благоразумно обошли, — при этом он с нажимом поглядел на бравого капитана, прежде настаивавшего на том, чтобы спуститься в долину. А тот и глазом не моргнул. Поняв, что укол не достиг своей цели, библиотекарь продолжил: — Потом пропасть впереди и…

— Я лично не считаю это серьезными опасностями, — перебил его капитан, — мы бы легко справились с теми многоножками.

— А ты когда-нибудь с ними сталкивался раньше? — ехидно скривился Зунг. — Ты знаешь, на что они способны?

— Нет, не сталкивался.

— То-то же. Вероятно, мы бы еще с чем-нибудь подобным столкнулись дальше, но благодаря послушанию указаниям, мы избежали серьезных трудностей. Думаю, те, кто оставил нам эти подсказки, хотели, чтобы мы, во что бы то ни стало, достигли города. Зачем им нас убивать? Путь сложный и тернистый, но это лишь проверяет нашу настойчивость.

Капитан махнул на его рассуждения рукой и перевел тему:

— Это ерунда. Меня больше волнует, почему предки не хотели, чтобы сюда попадали ниясыти? Они здесь ни на что не годны и похожи на хилых домашних нхуров. Все их способности ничего не стоят и делают их даже беззащитными. Они ведь не приспособлены к серьезному ближнему бою. Вот, напади это чудище на нас, как бы мы спаслись?! Разве смогли бы нас защитить ниясыти? А нисколько. Растоптало бы оно нас и не оцарапалось.

— Может, их в те времена не существовало?

— Или же они не были приручены. Он, как их бояться Дикари у гор Градасса!

— Но ведь и птиц здесь нет! Словно кто-то не хотел, чтобы здесь что-то летало… неважно, что.

— А мне интересно, почему работают двигатели внутреннего сгорания здесь в вездеходах. Вся автоматика полетела, а им хоть бы хны.

— А нам хватит топлива?

— Еще на пару дней должно хватить. А потом, даже не знаю. У нас столько вещей «нужных», что если мы не придем через два дня в Зарнар, куда девать их? — ответил Йен и тяжело выдохнул, подкинув кактуса в огонь. Тот ярко вспыхнул и осветил лица сидевших рядом желтым светом. — Интересно, а в Зарнаре есть горючее топливо?

Возникла небольшая пауза, после которой Зунг что и смог, так это протянуть:

— Да-а, сколько загадок. Я уверен, мы узнаем ответы на них в Зарнаре!

Затем начался спор о том, что нас ждет дальше, но я снова отключилась, уложив голову на колени Лахрету. Он сидел и не шевелился, словно моя голова — хрупкий хрусталь, а мой покой — смысл его жизни. Я в последние два дня так уматывалась от долгой дороги, что только прислоняла куда голову, тут же засыпала.

Выступили мы в путь лишь на следующий день, рано утром, когда Раголар еще только высунул красный серп над горизонтом. Утро было прохладным и сухим. Лахрет где-то отковырял куртку и аккуратно меня в нее завернул.

Итак, снова дорога. Вскоре мы спустились в каньон, и пошли вдоль красной реки по каменистому берегу. Вокруг высились красные песчаники с плоскими вершинами, да несколько обвалов с другой стороны реки. Ничего примечательного.

Шли мы достаточно долго, пока не завернули за уступ гряды и не вышли в небольшую долину. Река огибала небольшой участок равнины, дна долины, окруженный все тем же песчаником, и пряталась в пещере на противоположной стороне. Кое-где на ложе долины росли редкие невысокие деревца со скудной листвой. Когда мы шагнули на подошву крутого склона, наш Тотошка замер и навострил уши в сторону пещеры.

— Что случилось? Почему мы остановились? — стукнувшись лбом о спину впереди идущего Йена, спросил Зунг и высунулся поглядеть вперед.

Я оглянулась на членов экспедиции, которые застыли позади нас (я шла сразу за Тотошкой, потом шагали за мной Лахрет и Забава). Ответила, что наш проводник насторожился. Все удивленно зашептались и начали оглядываться по сторонам. Я подошла к боку зверя и похлопала его по плечу:

— Что там? — конечно глупо было задавать вопрос тому, кто не умеет говорить, но это дело привычки.

Надо же было что-то узнать. Тотошка ступил назад и мордой осторожно подвинул меня в том же направлении, будто предупреждая, чтобы я не выходила на открытую местность. Затем, убедившись, что нас не видно из-за выступа утеса, сам шагнул вперед и издал гудящий звук, будто звал кого.

— Что он делает? — шепотом спросил Зунг.

— Откуда мне знать? — тем же шепотом ответила я. — Но, по-моему, он не хочет, чтобы мы сейчас выходили на видное место. Хочет сначала сам проверить.

— Мамочка моя родная! — воскликнул Тува, широко распахнув глаза и пуча их в сторону пещеры.

Этот возглас заставил не только меня, но и остальных, повернуться в сторону, куда тот смотрел.

— Какой ужас!

— Что это такое?!

— Похоже на здоровезную пещерную змею!

— Здоровезную, мало сказано!

Из пещеры выползло огромное создание размером с длинный поезд. Чем-то оно походило на земную мурену с удлиненным рылом. Мускулистое змеевидное тело, слегка сплюснутое с двух сторон, крепилось на десяти коротеньких ножках-ластах. Множество острых, как иглы, зубов в один ряд венчали края челюсти. Глаза далеко отстояли друг от друга и имели блюдцеобразную форму, белого цвета с черными точками-зрачками. Передняя пара ноздрей была у него оснащена длинными усиковидными трубочками.

От ее вида я забыла страх, вызванный еще недавно при виде нашего Тотошки. Тотошка по сравнению с ней казался милым песиком.

— Но как мы пройдем дальше? Мы же не справимся с ним!

— Мы нет. А он — да…

И он был прав. Если мы не знали что поделать с нашим провожатым, то с этим гигантским чудищем и подавно мы не совладаем. Единственный выход — спрятаться и трястись, как зайки. Но наш Тотошка и не думал это делать. Теперь, повысовывав головы из-за выступа, мы, притаившись, как мышь под веником, со страхом глазели на главных действующих персонажей арены долины.

— Мы не справимся. А он — да… — указывая пальцем в сторону бегущего к пещере нашего провожатого, уверенно прорек Йен.

Тотошка в пять прыжков оказался рядом с муреной-чудищем и тут же, не предупреждая, вцепился зубами в ее загривок. Этот живой поезд явно не удивился как его явлению, так и сему действу. Вместо этого, он, вытащив оставшееся тело из пещеры, согнулся пополам. Затем хвостом оно обвилось вокруг нашего проводника, и потянула в сторону, чтобы отодрать его от себя. Работая отдельно каждой лапой, Тотошка ловко вывернулся из широких объятий и вонзил все когти в тело мурены-великана, продолжая терзать головой загривок противника. Зубы медленно впивались в гладкую толстую кожу, и вскоре оттуда потекла кровь.

Существо-поезд, наконец, разозлилось не на шутку и подняло тело над землей ровно наполовину. В воздухе затрепыхались его первые две пары ножек-ласт. Затем он изогнулся и со всего размаха отправил Тотошку в сторону каменной стены. Броня нашего провожатого звонко загремела о камень. Тогда мурена прижала его всем телом и потянула вниз. Искры посыпались во все стороны от трения металла о камень. Но тому, как с гуся вода. Он отпустил загривок мурены и ловко переполз ему под брюхо. Остановился возле места, где у врага должна быть шея и снова загнал зубы в плоть. Вот тут чудище истошно завыло. Видимо, это было уязвимое место. Тут же оттуда фонтаном брызнула черная кровь. Жидкость, как только коснулось земли, начало с громким шипением гнать белый пар в небо. Оно так выло, будто десять слонов слили свои голоса в одном отчаянном стоне.

Еще через пол минуты, так и не достав своими маленькими лапами-ластами своего противника, оно рухнуло на бок и замерло. Лишь хвост продолжал дергаться в конвульсии. Умело отпрыгнув от умирающего врага в сторону, Тотошка замер на расстоянии и, не двигаясь, смотрел на агонию мурены. Будто проверял, что начатое им дошло до своего апогея. Вот чудище резко согнулось пополам в последней судороге, уронило хвост на землю, разогнав тучу песка, и замерло навеки.

Всё то время, пока наш Тотошка расправлялся с устрашающим чудовищем, никто не смел отвести взгляда от кровавого действа. Все досмотрели расправу до самого конца.

Когда существо издохло, Тотошка победоносно задрал голову и торжествующе застонал. Я еще подумала, разве машине надо так делать? Зачем радоваться победе?

После этого он развернулся назад и легкой рысью посеменил к нам. Тогда мы начали выползать из своих мест и стягиваться в кучку. Опасность миновала.

Тотошка приблизился и замер в ожидании нашего приближения. А потом, как в первый раз, поманил за собой, словно говоря, что путь чист, можно идти.

— Мне кажется, я начал понимать, зачем предки оставили этого железного зверя у порога четвертой печати, — задумчиво протянул Зунг, первым зашагав за нашим проводником.

— Я, по-моему, тоже… — следуя примеру библиотекаря, согласился капитан.

— Вот, почему он на нас не нападал в начале. Он — наша защита от нелепых тварей пустыни, а не ее сторож, — вторил им Наран, ведя за собой растерянную Яту. — Он ждал, когда мы позовем его на помощь. Хм… любовь… очень интересно…

Я же продолжала стоять и таращиться в сторону мертвого стража пещеры. Тотошка шел именно в ее сторону. Неужели нам туда?

— Идем, — мягко коснулся моего локтя Лахрет. — Остальные уже тронулись.