Автомобиль возвращался в Рим. Комиссар молча созерцал морской пейзаж, тонувший в сумерках. Прохладный воздух пах сыростью и травами.
Корона нарушил молчание.
— Значит, это была она?
— Это была она, — подтвердил Сартори усталым голосом. — Мы обнаружили следы Катерины Машинелли, окрашенной под блондинку, в очках и с фальшивыми документами. Все ведет к Соларисам. Сомнений нет.
— Только неизвестно, почему она выдавала себя за Марину Соларис.
— Да, неизвестно! — Комиссар посмотрел на часы: — Половина девятого. Остановимся в Анцио. Хочу познакомиться с семьей Соларисов.
Бригадир нажал на акселератор.
Анцио встретил их легким туманом, в котором свет фонарей становился мерцающим. Регулировщик показал им дорогу к вилле Соларисов. Поместье находилось немного в стороне от городка. Туда вела дорога без асфальта, которая кончалась перед ржавой решеткой. Сквозь металлические прутья виднелось несколько довольно старых хозяйственных построек, примыкающих к большому дому, и конюшни, расположенные четырехугольником. В этом большом дворе, освещенном фонарями, работали со скотом крестьяне. Под аркой здания, которое собственно и являлось виллой, стоял мерседес с белым кузовом.
Так как ворота были распахнуты, бригадир завел автомобиль вовнутрь и остановился рядом с мерседесом. Человек в рубашке, жилете и в сапогах быстро направился к прибывшим, ведя на поводке овчарку, скалившую зубы.
— Спокойно, Рекс! — предупредил собаку человек. Потом он повернулся к полицейским, выходившим из машины. — Добрый вечер, синьоры. Меня зовут Радико, я — управляющий поместьем. У синьоров встреча с кем-нибудь из хозяев?
Его тон был несколько высокомерным. Это был высокий, мускулистый человек лет пятидесяти с густыми, закрученными вверх усами, которые, по всей видимости, являлись его гордостью, так как он не переставал с любовью поглаживать их.
— У нас нет встречи ни с кем в особенности, — ответил Сартори, — но я думаю, нас все равно ждут. Доложите командору Соларису: комиссар Сартори и бригадир Корона.
Ни один мускул не дрогнул на сухом лице управляющего.
— Командор еще не вернулся.
— А чей это автомобиль?
— Монсеньора Солариса.
Корона знаком указал комиссару на номер машины: «Государство-город Ватикан».
— Тогда доложите монсеньору, — настаивал комиссар. — Тем временем мы подождем командора. Думаю, он не слишком задержится, правда?
— Нельзя сказать. У командора нет постоянного расписания. Иногда он приезжает сюда, а иногда едет спать в Рим.
— Хорошо, я поговорю с монсеньором и судьей Соларисами.
Управляющий отрицательно покачал головой.
— С монсеньором — возможно, — объяснил он, — а с судьей — нет.
— Почему? — спросил Сартори, начиная терять терпение.
— Судья почти слепой и глухой, кроме того, парализован. Знаете, годы. Как-никак, он разменял девятый десяток.
— Согласен, поговорю с монсеньором. А пока постарайтесь разыскать командора Солариса и попросите его приехать как можно быстрее.
— Я провожу вас, — предложил Радико.
Они прошли через створки огромных дверей, пришедших в упадок, и начали подниматься по лестнице из белого камня с изношенными от времени ступеньками. Маленькая лампочка без абажура разрывала тьму. На стенах были заметны контуры выцветшей от времени буколики.
После двух пролетов лестницы трое мужчин очутились в обширной полутемной прихожей, обставленной старинной пыльной мебелью.
— Прошу вас, синьоры, следуйте за мной.
Управляющий пошел дальше. Они пересекли большую тихую комнату со стенами, покрытыми гобеленом и большими мрачными картинами. Экскурсия завершилась в гостиной с позолоченной мебелью, со средневековыми доспехами по углам и с громадными китайскими вазами, полными цветов. Атмосфера в этом старинном доме была удручающей.
— Пожалуйста, проходите. Я доложу о вашем визите монсеньору.
Управляющий двинулся, но комиссар знаком остановил его.
— Да, послушайте! Я бы хотел поговорить с синьориной Соларис.
Радико развернулся вокруг невидимой оси и посмотрел на полицейского без всякого выражения на лице.
— С синьориной Мариной? — отчетливо произнес он, почти не двигая губами. — Ее нет.
— А где же она?
— В Риме, уже несколько дней.
— Но она живет здесь?
— Да, а сейчас занимается в университете, и я не знаю. Пойду навещу монсеньора. Извините, я на минутку.
Радико вышел, щелкнув каблуками. Корона принялся рассматривать живописного воина на старом, большей частью испорченном от времени холсте в позолоченной раме.