На следующее утро Бернард защелкнул замок на двери, прикрыл ее вьющейся лозой, сел на коня позади Клэр и, не оглядываясь, поехал вперед. Прошлое осталось позади, и он не в силах его изменить. Надо смотреть в будущее. А будущий успех зависит от выкупа за Клэр. Но им надо на что-то жить, и поэтому следует продать пару реликвий. Лучше всего обратиться к епископу Дерли Уолтеру де Фоуку. Можно только надеяться, что ему еще не известно о похищении Клэр.

Клэр, по крайней мере, находилась в хорошем расположении духа. Она обещала не искушать его, а он поклялся не дотрагиваться до нее. Прошлую ночь они были верны своему соглашению и спали в противоположных концах комнаты.

Наверное, соглашение — это то, что необходимо Клэр. Она должна быть уверена, что он никоим образом не оскорбит ее, а она, в свою очередь, не попытается убежать.

К сожалению, совсем не дотрагиваться до Клэр Бернард не мог, так как ей нужна его помощь, чтобы сесть на Кабала и сойти с него, а во время езды необходимо держать ее за талию.

Страдания Бернарда усугублялись еще и тем, что день выдался теплый, и она сняла плащ. Клэр больше не держалась натянуто, а наоборот — откинулась спиной ему на грудь, и ее волосы, выбившись из-под сетки, щекотали ему щеку. Она сорвала желтую розочку и воткнула ее себе за ухо.

Запахи, исходившие от этой женщины, сводили его с ума. Главное, чтобы она не заметила, насколько он возбужден, и как напряжены у него чресла.

Они ехали в Дерли. Слава богу, дорога была, по большей части, прямой и им почти не попадались путешественники. Когда он замечал кого-нибудь, то сразу сворачивал в лес. Он не боялся, что его узнают, так как почти ни с кем не был знаком, да к тому же сильно изменился. А вот Клэр — другое дело. Она — дочь лорда, и даже тот, кто ее не знал, мог догадаться и удивиться, что она едет с незнакомцем на одной лошади…

Но главное — не попасться на глаза вооруженным всадникам Сеттона, поскольку Кабал, как любой боевой конь, не выдерживает долгой быстрой скачки, а на нем к тому же не один ездок.

— Мы поедем сразу к собору? — спросила Клэр, нарушив молчание, которое они сохраняли почти весь предыдущий вечер и сегодняшнее утро.

— Нет, — ответил он, поскольку решил, что будет лучше, если епископ не увидит Клэр. — Ты не станешь возражать против того, чтобы остановиться в трактире, пока я встречусь с епископом. Видишь, я тебе доверяю, раз оставляю одну.

— Я же согласилась на твои условия. Можешь не волноваться. А в каком трактире?

— А ты какой посоветуешь?

— Я знаю два трактира в Дерли, где сдаются комнаты. Я предпочла бы таверну «Королевский дуб».

— Хозяева тебя знают?

— Да. Селуины — порядочные люди и… А, понятно, ты не сможешь оставить меня в «Королевском дубе».

Сообразительная дама. Он уже успел заметить, что Клэр мыслит как его сообщница, а не пленница. Это хорошо. Еще он заметил, что после вчерашнего дня она не очень-то стремится поскорее вернуться в Дассет.

— Хорошо бы узнать, известно ли в городе о нас. Если нет, то мы придумаем правдоподобную историю для Селуинов, и ты сможешь дождаться меня в привычном для тебя месте.

Она помолчала, затем сказала:

— Я сомневаюсь, что отец дал кому-нибудь знать о случившемся. Сначала он сам постарается нас отыскать. Возможно, позже он будет вынужден сообщить шерифу. Однако новости могла уже просочиться в город — слишком много народу путешествует между Дассетом и Дерли, чтобы мое похищение долго оставалось незамеченным.

— Но отец может запереть ворота Дассета и никого не впускать, кроме охраны. На пару дней такая мера предосторожности вполне возможна.

Клэр рассмеялась.

— Замечательная мысль, Бернард! Он вполне может так поступить. Отец понимает, что если шериф будет знать о похищении — а ты ведь с ним знаком, — то захочет сам разобраться с этим делом.

— Да, — сказал Бернард, хорошо зная Саймона.

Она кивнула.

— Тогда все ясно. Как только поиски переходят в ведение шерифа, это становится государственным делом, и отец теряет право самому судить и наказывать тебя. А он от этого своего права так легко не откажется.

— Значит, день-два мы в Дерли в безопасности.

— Наверное. Хотя отец вполне мог послать туда вооруженный отряд.

Бернард не удержался от улыбки.

— Клэр, ты одной рукой даришь мне надежду, а другой ее отнимаешь!

— Прости, но ты спросил мое мнение.

В ее голосе прозвучала досада, и он, слегка прижав ее к себе, как бы извиняясь, произнес:

— Ты дала мне хороший совет, и теперь мне остается решить, как же поступить.

Клэр указала на дорогу:

— Кто-то едет.

Бернард тотчас направил Кабала в лес и натянул поводья. Оттуда ему было видно, кто проезжает мимо, но его самого нелегко было разглядеть. Вскоре послышались топот копыт и голоса мужчины и женщины. Когда они приблизились, Бернард улыбнулся — Саймон Блэкстон ехал подле потрясающе красивой женщины. Это, должно быть, его жена Линнет. Саймон не сводил с нее очарованных глаз.

При других обстоятельствах Бернард выехал бы на дорогу и с радостью поприветствовал бы эту пару: с Линнет он еще не был знаком, а с Саймоном ему ужасно хотелось поговорить. Но Саймон теперь шериф Дерли, и Бернарду не стоит без особой нужды взваливать на него свои беды.

— Мы можем не волноваться относительно шерифа. Это Саймон… — прошептал Бернард на ухо Клэр и тут же прикрыл рот, так как Саймон замедлил ход и огляделся вокруг.

Вот интуиция! Способность Саймона чувствовать неладное много раз спасала им жизнь на Святой земле. Теперь же это могло обернуться неприятностью.

— Что-то случилось, дорогой? — услыхал Бернард голос Линнет.

— Мне вдруг показалось… — Саймон покачал головой. — Нет, это просто порыв ветра.

Бернард вздохнул с облегчением, а шериф продолжил свой путь.

— Это был Саймон, — наконец сказал Бернард. — Не похоже, что он разыскивает меня — просто прогуливается.

— А кто эта женщина?

— Его новая жена, полагаю.

Бернард вывел коня обратно на дорогу и проверил, нет ли поблизости путешественников. Кругом было пусто, и они поехали дальше.

— Думаю, что мы можем остановиться в «Королевском дубе», — сказал Бернард. — Если не увидим в городе людей твоего отца, вполне безопасно переночевать там.

— А у тебя найдутся деньги?

— Немного есть.

— Это хорошо, — сказала Клэр. — Госпожа Селуин очень вкусно готовит.

— Тебе уже надоело жаркое из кролика?

— Кажется, мне предстоит две недели есть только это.

Скорее всего, Клэр права. Ему необходимо найти место, где они могут прятаться в течение двух недель. Вот только знать бы, где оно!

Когда они подъезжали к «Королевскому дубу», Клэр натянула на лицо капюшон плаща. Около дверей таверны стоял один из отцовских стражников. К счастью, он заигрывал со служанкой и ни на кого не обращал внимания.

Они свернули с главной дороги на боковую улочку.

— Жаль, что тебе не удастся отведать вкусной еды, — сказал Бернард.

— Я продержусь на жарком из кролика. Что нам теперь делать?

— Посетить епископа.

— А это не опасно? — спросила Клэр, удивляясь спокойному виду Бернарда.

— Кто знает.

Пока они ехали по узким улицам Дерли, Клэр молча молилась. Наконец показалась высокая каменная ограда кафедрального собора и дворца епископа. У ворот с ними поздоровался караульный монах.

— У меня дело к епископу, — сказал Бернард, свесившись с Кабала. — Он у себя в резиденции?

Караульный оглядел прекрасного скакуна Бернарда, затем бросил мимолетный взгляд на Клэр. Боевой конь произвел нужное впечатление — перед монахом, несомненно, рыцарь, а значит, к нему следует отнестись почтительно.

Клэр не понравилось, что монах не обратил на нее должного внимания, но она промолчала.

— Епископ Уолтер находится в резиденции, но он очень занят, — сказал караульный. — Вы можете попросить во дворце, чтобы вас приняли, но не рассчитывайте на сегодня. Оставьте коня и… оружие конюшему.

Бернард улыбнулся.

— Это сарацинская сабля, которую я привез из Святой земли.

У монаха округлились глаза.

— Так вы крестоносец?

На лице монаха появилось благоговейное выражение.

— Герой-крестоносец, — почтительно произнес он. — Епископ Уолтер обязательно вас примет. Вы — рыцарь Черной розы?

— Да, — с гордостью подтвердил Бернард.

— О, тогда Его преосвященство будет очень рад встретиться с вами, а я просто в восторге, что имею возможность приветствовать вас, сэр. Не забудьте сообщить ваше высокое положение секретарю епископа брату Оливеру.

— Благодарю вас, — ответил Бернард и направил Кабала к конюшне.

Мальчик-конюх бросился вперед, чтобы заняться лошадью, а Бернард помог Клэр спешиться.

— Я не могу идти с тобой к епископу, — тихо сказала ему она. — Я встречалась с ним всего один раз, но он может меня узнать.

Бернард посмотрел на двери кафедрального собора.

— Пока меня не будет, ты можешь поставить в соборе свечи, а я за тобой зайду.

— Будь осторожен, — сказала Клэр и, бросив взгляд на четырехэтажный каменный дворец, укрылась в алькове собора.

Она старалась ступать как можно тише, но все равно звук ее шагов эхом разносился под высокими сводами потолка. Она подошла к боковому алтарю и поставила две свечки Пресвятой Деве: одну за себя, другую за Бернарда.

Вот как раз подходящий случай, чтобы убежать от него. Она может попросить помощи у любого из монахов, либо обратиться к стражнику отца, которого видела у «Королевского дуба».

Бернард, разумеется, понимает, что она может сбежать, но он доверяет ей, раз оставил ее одну, и она будет верна своей клятве. А если все же вернуться к отцу? Правда, тем самым она не сдержит слово, данное Бернарду. Все зависит от следующего: во-первых, верит ли она в то, что отец нарушил обещание, и, во-вторых, по-прежнему ли ей хочется завоевать отцовскую любовь и одобрение.

Она из кожи лезла вон, стараясь угодить ему, но без толку, и так продолжалось до ее помолвки с Юстасом Маршаллом. Только после этого отец решил, что дочь представляет собой какую-то ценность.

Свадьба, разумеется, состоится, поскольку при свидетелях были даны необходимые в таких случаях обеты, и теперь в глазах церкви и закона она почти что жена Юстаса Маршалла, который ей даже понравился во время ее краткого посещения Хантингтона.

Отцу достаточно двух недель, чтобы добыть деньги и заплатить выкуп. У нее будет время подготовиться к свадебной церемонии, которая, наконец-то, освободит ее от Дассета. А Одо Сеттон наконец-то получит желаемое — породнится с Маршаллом.

Бернард не мог заявить о причитающейся ему награде, если бы не имел на то основания.

Итак, она должна решить, кому верить. Сердцем и умом она на стороне Бернарда. А это означает, что, вернись он из похода на несколько месяцев раньше, до ее помолвки, она была бы теперь его женой, а не невестой Юстаса Маршалла. Чем больше Клэр об этом думала, тем все менее странной представлялась ей такая судьба.

Они с Бернардом вполне ладят друг с другом. Ее тянет к нему не только физически — она в восторге оттого, что он прислушивается к ее мнению и советам. Для мужчины это редкое и располагающее к себе качество. Так же, как и его чувство юмора.

Правда, порой он принимает поспешные решения и не продумывает все мелочи, как в случае ее похищения.

Клэр перекрестилась и опустилась на колени, а мысли были больше заняты тем, чтобы не привлекать к себе внимания, чем благочестием. Она смотрела на статую, и в лике Пресвятой Девы не находила ответа на свои вопросы. Да она и не рассчитывала на это — ответ она должна найти в своей душе.

Бернард отдал четыре года жизни, исполняя волю лорда Сеттона. Только за это ему полагается награда. Брак с ней для него невозможен, землю ему не дают — значит, необходимо получить золото, чтобы начать новую жизнь, а две недели ее жизни — ничто по сравнению с четырьмя годами риска, которому он подвергал себя.

Представитель семьи Сеттон обманул Бернарда, но она не станет следовать этому примеру и не предаст его. Когда он вернется в собор, то найдет ее на том же самом месте, где оставил.

Клэр устремила взор ввысь и стала молиться, чтобы Небеса поддержали ее решение.

На втором этаже дворца Бернард прохаживался по маленькому кабинету перед личными покоями епископа, ожидая, когда его примут. В руках он сжимал две реликвии. Наконец огромные медные двери растворились, и Бернард увидел мужчину в роскошных одеждах, следовавшего за секретарем. Епископ Уолтер был среднего возраста, лыс и худощав, но с уверенной осанкой, острым взглядом карих глаз и широкой, приветливой улыбкой.

Бернард склонился к протянутой руке епископа и поцеловал громадных размеров кольцо с рубином.

— Ваше преосвященство, — произнес он, — благодарю вас за то, что сочли возможным меня принять.

— Ну что вы, сын мой. Это я должен вас благодарить за визит. Брат Оливер сообщил мне, что вы — Бернард Фицгиббонз, но я все равно догадался бы. Саймон Блэкстон очень точно вас описал.

Бернард не знал, радоваться ему или нет. Кому еще в Дерли описал его Саймон?

— Саймон говорил вам обо мне? — спросил он.

— Как и обо всех вернувшихся рыцарях Черной розы. Я надеюсь увидеть вас всех. А теперь входите и скажите, что привело вас сюда.

Бернард прошел за епископом в пышно обставленную гостиную, обратив внимание на толстые ковры на полу и гобелены с замысловатым рисунком на побеленных стенах. Епископ Уолтер подошел к массивному резному письменному столу темного дерева и сел в похожее на трон кресло. Указав рукой на другое кресло, попроще, он сказал:

— Устраивайтесь поудобнее, сэр Бернард. Я могу уделить вам всего несколько минут, но, надеюсь, мы проведем их с пользой.

Бернард кивнул, но садиться не стал.

— Боюсь показаться невежливым, Ваше преосвященство, но я сразу перейду к цели моего визита.

Улыбка исчезла с лица епископа.

— Конечно, сын мой. Продолжайте.

Бернард положил шкатулку и сумочку на полированный стол, отметив, что епископ сразу заинтересовался. Открыв замок на шкатулке, Бернард приподнял крышку.

— Находясь в Дамьетте, я смог собрать различные реликвии. Это — прядь волос Святого Петра. В сумке находится кусочек Святого креста. Я уверен, что он не поддельный, потому что каждый из рыцарей получил по кусочку от епископа Терстана, упокой Господи его душу.

Епископ Уолтер торопливо осенил себя крестом в память об усопшем предшественнике, затем осторожно потрогал прядь волос.

— Это великолепная реликвия, — почтительно произнес он. — Вы уверены, что приобрели ее у честного торговца?

— Да. Я знаю, что представители одной королевской династии покупали у этого купца и другие, более значительные реликвии.

Епископ захлопнул шкатулку и откинулся в кресле.

— Вы хотите пожертвовать их кафедральному собору в благодарность за ваше благополучное возвращение?

Со стороны епископа было вполне естественно предположить подобное. Так частенько поступали вернувшиеся из похода крестоносцы.

Бернард покачал головой.

— Если бы я только мог поступить таким образом, Ваше преосвященство… Но боюсь, мое бедственное положение не дает мне возможности проявить щедрость.

— Вы хотите их продать?

— У меня нет иного выхода.

Епископ задумался.

— Вы — тот самый рыцарь, который рассчитывал получить дар от своего сюзерена?

Тут уж Саймон постарался, подумал Бернард. Откуда еще епископу про это знать?

— Милорд и я разошлись во мнении относительно выплаты вознаграждения. Пока мы не договорились, мне необходимы деньги на жизнь.

— Понятно.

Епископ поднялся с кресла, взял реликвию и удалился в соседнюю комнату, а Бернард подошел к окну, откуда открывался вид на город и на земли, принадлежащие кафедральному собору. Вдали голубой лентой вилась река Дер, а за ней виднелись городские стены. В центре города, на рыночной площади, толпился народ.

В зависимости от щедрости епископа рынок может стать следующей остановкой на его пути.

Из соседней комнаты раздался звон монет, и к нему вышел епископ, на лице которого вновь сияла улыбка. Он отдал Бернарду мешочек с щепкой дерева.

— Сэр Бернард, оставьте это у себя, и пусть реликвия защитит вас от злых сил, — сказал он, а затем вложил в руку Бернарда несколько золотых и серебряных монет. — Ни один рыцарь Черной розы не должен бедствовать. Я даю вам деньги за другую реликвию и благодарю за то, что предоставили мне возможность ее приобрести. У вас есть еще что-нибудь?

Бернард посмотрел на монеты: епископ Уолтер заплатил ему почти в пять раз больше стоимости пряди волос. Неудивительно, что купцы проделывают долгий и опасный путь из Святой земли на континент и в Англию, где продают реликвии священникам и знати. Какую же прибыль они получают!

— У меня есть еще несколько реликвий, — ответил Бернард. Если прядь волос оказалась такой дорогой, то что он сможет получить за руку Святого Вавилы?

— Если вы захотите продать другие реликвии, могу ли я надеяться на то, что вы снова обратитесь ко мне?

Бернард улыбнулся епископу.

— Вы можете быть в этом уверены, Ваше преосвященство.

— Замечательно. А теперь я должен отслужить мессу, а у вас, наверное, есть дела. Обещайте мне прийти еще раз, чтобы мы смогли поговорить подольше. Саймон рассказал мне много историй о своих приключениях, но я хотел бы услышать и ваши тоже.

— Я с удовольствием это сделаю, — ответил Бернард. — Могу ли я обратиться к вам с просьбой? Я бы не хотел, чтобы Саймон узнал о моих трудностях с сюзереном. Он пожелает… вмешаться ради нашей дружбы.

Епископ Уолтер засмеялся.

— Понимаю и отдаю должное вашей просьбе. Но если вам понадобится моя помощь… тоже ради дружбы, дайте знать.

Епископ проводил Бернарда до двери. Уже положив ладонь на ручку двери, Бернард вспомнил, о чем нужно спросить епископа.

— Ваше преосвященство, если человек хочет приобрести церковную землю, то к кому ему следует обратиться?

— К епископу или архиепископу епархии, которая владеет этой землей.

— Я так и подумал. Благодарю вас, Ваше преосвященство, за уделенное мне время и за деньги.

Бернард покинул покои епископа в приподнятом настроении. Ему не терпелось рассказать Клэр о щедрой плате. Теперь они смогут пойти на рынок и купить все, что нужно на ближайшие две недели.

Но, подходя к собору, он замедлил шаги. Ждет ли она его или убежала?

Бернард вошел внутрь. Его глаза искали женщину в плаще с опущенным капюшоном. И у алтаря в боковом приделе он увидел стоящую на коленях Клэр.

Она сдержала слово!

Клэр, словно услыхав свое имя, повернулась к нему. Сердце у него подпрыгнуло, когда она поднялась и пошла ему навстречу по проходу. А от ее улыбки у него внутри все перевернулось.

— Ты выглядишь довольным, — сказала она. — Полагаю, что визит прошел успешно.

— Очень. Епископ Уолтер оказался приятным человеком.

— Я об этом слышала. Мы можем идти?

Теперь он должен доказать доверившейся ему женщине, что он тоже держит слово. Он окружит ее заботой и убережет от опасностей. И совладает со своей похотью, как бы трудно ему ни было.