– Ваше величество, русский император готов к отплытию.

Человек, сидящий за широкой скамьей, взглянул на своего адъютанта.

– Я знаю, Генри. Я буду готов через пять минут.

Он взял ручку и принялся писать; адъютант поклонился и вышел. Через пять минут русские наверняка почувствуют себя не в своей тарелке, а заставить их ждать было частью его плана.

Он нахмурился и вычеркнул только что написанное слово. У него были правильные черты лица, но он был предрасположен к полноте; портреты и официальный вычеканенный профиль на французских монетах явно льстили ему. Он поставил свою подпись, отодвинул бумаги и достал из кармана золотые часы. Можно идти. Он только что победил Австрию, Пруссию и Россию в войне, которая продолжалась восемнадцать месяцев, в войне, которую начали эти страны, потому что Наполеон Бонапарт, чей отец был бедным юристом на Корсике, осмелился провозгласить себя императором Франции.

Молодой генерал времен Революции стал генералом Директории, которая последовала после падения Робеспьера и конца террора. Невзрачный молодой офицер, который всегда представал в невыгодном свете в элегантных салонах нового правящего класса в Париже, добывал для Франции одну победу за другой. Он выставил себя на посмешище, когда женился на Жозефине Богарне, которая была намного старше его. Она согласилась на брак только потому, что ее покровитель Баррас настаивал на этом. Что касается Барраса, то для него это был лучший способ отделаться от нее, и он пообещал помочь недотепе-мужу получить перспективное назначение. Местом назначения оказалась Италия, а в результате получился Наполеон, который прекрасно знал, почему директор Барре смеялся над их браком с Жозефиной, и при мысли об этом, в свою очередь, улыбался.

Он распустил Директорию после военного государственного переворота и объявил себя Первым Консулом. Эти две вещи явились кульминационными для развития последовавших серий побед и присоединения огромных завоеванных территорий.

Раскрытие королевского заговора с целью убить его предоставило Наполеону право на то, чтобы выкрасть из Германии бурбонского герцога Энгиенского, судить того военным трибуналом за соучастие в преступлении и расстрелять в Винсентской тюрьме. Это снимало все вопросы о восстановлении старой королевской династии.

Затем он провозгласил себя императором Франции.

Бонапарт никогда не сомневался, что сможет победить Австрию. Действительно трудным военным противником была Россия; и хотя русские силы принимали участие в битве под Аустерлицем, где австрийская армия была уничтожена, результат был не столь убедительным, как рассчитывал Наполеон. Русские сражались хорошо, но порядка в их армии не было никакого, а верховным главнокомандующим у них был царь Александр. Битва под Аустерлицем показала, что у царя отсутствует дар полководца. Но если армию русских хорошо оснастить и поставить во главе нее хорошего генерала, то русский солдат заставит говорить о себе совершенно в другом тоне.

Наполеон слегка нахмурился. После Аустерлица в войну вступили пруссаки и были побиты под Иеной и Фридландом. Под Фридландом русским было вторично нанесено поражение, поражение, которое не смел отрицать даже их император. Прусской армии больше не существовало, русские понесли тяжелые потери в людских ресурсах и вооружении, и царь вместе с войсками проследовал в безудержном отступлении до Тильзита, пересек Неман и оказался в России.

Русские эмиссары прибыли к Наполеону, намекая на возможность перемирия, впрочем, без особой надежды на успех. Французы также достигли Тильзита и встали лагерем на противоположном от истощенной русской армии берегу реки. Наполеону оставалось только, образно говоря, перейти Рубикон. Тем не менее, ко всеобщему изумлению, он согласился на перемирие.

Именно царь предложил соорудить плот и бросить якорь на середине Немана, чтобы у правителей была возможность встретиться на нейтральной территории. Это тонко рассчитанное предложение спасало Александра от постыдной необходимости пересекать русскую границу для встречи с врагом. Наполеон это понял, и его уважение к противнику возросло.

Давно уже его не одолевало такое острое любопытство, какое он испытывал сейчас к царю Александру. Изучение докладов французского посла, а также известные о нем факты поставили Наполеона перед задачей, которую он был намерен разрешить.

По сообщениям очевидцев, он был мягким, обаятельным человеком с застенчивыми манерами. Он, открыто исповедуя либеральные взгляды в стране, не знавшей, что такое свобода, окружал себя молодыми людьми, которые придерживались тех же взглядов. Он даже в задумчивости рассуждал об отречении. Если и находилась в нем отрицательная черта, так это была его слабость, тенденция склоняться перед более сильными личностями. Но все, кого расспрашивал Наполеон, сходились в одном: Александр, царь российский, был самым красивым человеком, которого они когда-либо видели.

Тогда Наполеон сравнил портрет этого пустого красавца с известными ему фактами, и факты не совпали с этим описанием. Александр был сыном Павла I, безумного и гениального, чье имя звучало синонимом террора, а также внуком Екатерины Великой.

Вряд ли, подумал Наполеон, в роду у таких людей может появиться либерал или слабовольный человек. Это казалось еще более маловероятным, если вспомнить, что в возрасте двадцати одного года этот гуманист, каким он представал в отчетах посла, позволил, чтобы его отца жестоко убили, а сам захватил его корону. После того, как положение его упрочилось, он по одному отделался от убийц.

По слухам, у него женщин было ничуть не меньше, чем у самого Наполеона, но ни с одной из них его не связывала любовь.

И именно он, самый юный из монархов, принимавших участие в этой последней войне, подстрекал уничтожить Францию и отобрать у ее нового правителя трон. И он же первым оставил Пруссию и стал искать дружбы с Наполеоном, а заодно и мира.

Ему повезло, решил про себя Наполеон, что мир и дружба сейчас были также и в интересах Франции. Что Наполеон надеялся получить от этой встречи, так это союз с Россией и ее обещания прекратить торговлю с Англией. В ответ он пообещает развязать России руки в ее отношениях с Турцией. Россия сможет напасть на своего исконного врага, а Франция проследит за тем, чтобы никто в Европе не посмел вмешаться в конфликт. Он воскресит мечту Павла I, весь мир будет поделен между Францией и Россией, и это будет платой за поддержку России в борьбе Франции против Англии. После победы над Англией, которой он добьется, задушив ее торговлю и напав на ее союзников, он в свое время разделается и с Россией.

Наполеон нисколько не сомневался в своей способности заманить царя в ловушку. Независимо от того, кем окажется Александр – дураком или интриганом, – он был уверен в своем успехе. Разве он уже не мерился силами с самыми хитрыми людьми во Франции, а потом все-таки захватил власть и надругался над принципами Революции, установив не просто монархию, но Империю? Самые блестящие государственные деятели Европы не смогли противостоять его коварству в политике, возраставшему пропорционально числу его военных побед. Не сможет двадцатидевятилетний правитель России преуспеть там, где не смогли этого сделать все остальные.

Наполеон вновь взглянул на часы, поднялся и позвал своего камердинера.

– Мою шляпу и шпагу.

Он стоял, пока ему застегивали пояс со шпагой, крошечный человечек, не более пяти футов четырех дюймов роста в мундире Императорской Старой Гвардии, без каких бы то ни было украшений, кроме красной ленты Почетного Легиона, который он сам и учредил. Он надел свою широкую треуголку. Камердинер склонился перед ним.

– Пошлите за Дюроком, – приказал Наполеон, – я готов.

Прямо посередине реки стоял на якоре огромный деревянный плот, а на нем был сооружен павильон размером с хороший плавучий дворец. В этот день ярко светило летнее солнце, оно отражалось на водяной зыби, на позолоте, штандартах и разноцветных палатках на плоту и в двух расположенных по обе стороны Немана лагерях – победоносной французской армии и побежденной армии Святой Руси.

В небольшой зале гостиницы на берегу Немана царь российский Александр ожидал вместе со своим личным другом и адъютантом полковником Николаем Новосильцевым.

– Ваше величество, он опаздывает! – в сердцах воскликнул полковник. – Это же оскорбление! Это делается намеренно!

Александр взглянул на него сверху вниз и улыбнулся.

– Имейте терпение. Я прибыл несколько раньше. Вы же знаете. Мы должны причалить одновременно. Многое зависит от появления, мой друг, короля Пруссии вообще оставили ждать на берегу.

– Мне нет дела до Пруссии, ваше величество. Но это оскорбление вам!

Новосильцев посмотрел на своего императора и нахмурился, потому что понимал, что мягкость Александра была признаком гнева. Когда он гневался, он выказывал ледяное спокойствие; когда его переполняли чувства, мог разрыдаться, когда же он что-то задумывал, то улыбался, как он это делал сейчас.

Царь отвел от него взгляд голубых глаз.

– Вы должны понять, что речь должна идти о союзе, – спокойно сказал он, – а не о мирном договоре, в котором мы предстанем потерпевшей поражение стороной. Мы не потерпели поражения.

Новосильцев уставился на него.

– Нет, ваше величество, конечно, нет.

Александр знал, о чем думает его адъютант, знал, что тот вспоминает поле битвы под Аустерлицем, тысячи окоченевших мертвых русских в замерзших болотах Гольдбаха, незабываемый ужас их перехода через озеро Толниц, где лед не выдержал тяжести, и сотни русских утонули. А потом был Фридланд, где сорок тысяч русских противостояли французским силам, в два раза превышающим их по численности, и после того, как потеряли пятнадцать тысяч человек, были оттеснены назад к Тильзиту.

Он сказал, что русские не потерпели поражения, и Александр со смятением и негодованием следил за выражением лица Новосильцева, когда тот согласился с этой ложью. Полковник знал правду, он и другие члены штаба Александра, которые прошли с ним эту войну и обвиняли царя в том, что тот сам захотел командовать армией. Они осуждали его и за то, что он заключил мир вместо того, чтобы попытаться спасти свою честь. Ослепленные гневом и гордостью, они предпочитали игнорировать тот факт, что их войска были в полном смятении, а их противник – самый лучший тактик в мире.

Они не привыкли к поражениям, верные традициям Екатерины Великой и непобедимости России, они не допускали и мысли о поражении. Они рвались продолжить борьбу, погибнуть, если надо, но не вернуться домой бесславно. Александру никогда не простят эту встречу, он знал это. Мирная партия в России, которая с самого начала была против войны, тоже вряд ли забудет о ней, ведь в конечном счете они оказались правы.

– Новосильцев, – позвал он.

– Да, ваше величество? – повернулся полковник к нему.

– Я должен был заключить мир, пока мы были еще сильны, понимаете? Наполеон напал бы на Россию, и никто не смог бы остановить его. Он тоже хочет мира, мой друг; но будьте уверены, что, каковы бы ни были условия, я буду отстаивать интересы России.

– Я знаю это, ваше величество, – быстро ответил полковник. – Поверьте, единственное, что меня возмущает…

– Вас возмущает Аустерлиц и Фридланд, Новосильцев. И меня тоже. Я вынужден был бежать с поля боя, спасая свою жизнь. Вы думаете, я смогу это забыть?

Полковник нахмурился.

– Этого никто из нас не забудет, ваше величество.

Александр грустно улыбнулся.

– Придется вам довериться мне, мой друг. Позвольте мне сделать то, что я считаю лучшим для России.

Произнеся это, он подумал, что даже Новосильцев больше не до конца предан ему, и, если нельзя доверять полковнику, который преданно служил своему государю в течение многих лет, значит, появилась опасность мятежа. Александр знал, что если за военной неудачей последует неудача на переговорах, то по возвращении в Санкт-Петербург он лишится и трона, и жизни.

Александр поправил усыпанный драгоценностями орден на груди. Его носил еще отец, он это хорошо помнил. Его отец тоже был союзником Наполеона, но его убили до того, как этот союз принес какие-либо плоды. И это убийство было косвенной причиной войны.

Новость о другом убийстве – казни герцога Энгиенского – глубоко потрясла все дворы Европы, включая и царскую семью в Санкт-Петербурге, чья хроника была залита кровью, испещрена убийствами и дворцовыми переворотами. Александр выразил свой ужас перед содеянным и вскоре получил ответ, в котором напоминалось, что Франция не позволила себе вмешиваться, когда был убит император Павел…

С этого момента он принял решение свергнуть Наполеона с его трона и именно поэтому он убеждал Австрию и Пруссию начать войну, которая привела их к краху. Гнев его и сейчас не уменьшился, и на плоту в Тильзите оставался таким же горьким, как и в тот момент, когда Александр впервые послал свои войска на французов; но, как и все свои сильные эмоции, он умело скрыл этот гнев. С того самого момента, как возникла необходимость заключить мир с Бонапартом, Александр скрывал свою ненависть. Если его поведение должно убедить противника, значит, оно должно убедить и всех других, ведь на протяжении всей своей жизни Александр играл разные роли перед самыми разными людьми.

Изображать любящего внука перед Екатериной было нетрудно, потому что она была единственным членом семьи, к которому он питал хоть какую-то привязанность. Перед отцом он разыгрывал роль послушного сына, но его отец в некоторых вещах был настолько проницательным, насколько безумным в других, поэтому отец никогда не верил ему. Роль невольного участника в заговоре с целью лишить Павла трона сменилась ролью не желающего пользоваться своей властью правителя, чьим единственным желанием было исправить ошибки, допущенные во времена правления отца, а потом самому отречься.

За шесть лет со времени его вступления на престол он заслужил репутацию человека либерального и мягкого, что практически изгладило из памяти всех обстоятельства смерти Павла. Проекты реформ подробно обсуждались, но на практике в жизнь не претворялись. Он было хотел исправить правительственную систему, чтобы доказать себе и всему миру, что эта цель оправдывает примененные им средства, но очень быстро он осознал невозможность уничтожения крепостничества и политической коррупции. Но хотя он и отказался от своего плана, но говорить о нем продолжал, зажигая молодежь, которая окружила его идеалами, столь же роскошными, сколь невыполнимыми. Его большой друг Адам Чарторицкий поддерживал самые крайние его намерения, видя в них шанс добыть свободу для своей родной Польши.

Александру нравился Адам; он восхищался его отвагой и бескорыстием. Он прислушивался ко многим его советам, отвергал слишком идеалистические и принимал реалистические, при этом вовсе не собираясь восстанавливать королевство польское, как не собирался он отпускать крепостных.

Он считал поляков очаровательными людьми. Адам был красивым, горячим романтиком, и в нем хватило донкихотства, чтобы влюбиться в царицу Елизавету, жену Александра.

Человек, который способен на такое, является идеалистом, холодно подумал Александр. Слава Богу, слава Богу, что у Адама такая горячая кровь, а у него самого такая холодная голова. Скандал по поводу страстной любви его жены к своей собственной фрейлине был вытеснен скандальным романом с Адамом, и угроза домашнего мятежа миновала. Он никогда не простил Елизавете ее юношеские отклонения, никогда не допускал, что виной всему могли быть его собственные пренебрежение и холодность.

А сексуальное безразличие, которое так мучило его молодую жену, было без следа развеяно соотечественницей Адама Чарторицкого, красивой, бойкой Марией Нарышкиной, женой одного из самых богатых дворян в России.

«О Господи, внезапно подумал Александр, Господи, как же я хочу увидеть ее сейчас, как же я хочу, чтобы все это было уже позади…».

– Французы приближаются, ваше величество.

Александр повернулся к Новосильцеву.

– Мы сейчас же отплываем.

Французские лодки швартовались у борта, трубы французов возвестили о прибытии императора Наполеона.

Через минуту на плот сошел Александр и направился к нему. Они подошли на расстояние в несколько шагов, и царь протянул руку.

«Какой он маленький, – подумал русский царь, а сам в это время приветствовал Наполеона ослепительной улыбкой. – Маленький, но совсем не смешной… У него ужасные глаза».

– Надеюсь, ваше величество, что мы встречаемся как друзья, а не как враги, – просто сказал он.

Бонапарт посмотрел на высокую фигуру царя, чей рост еще более подчеркивала парадная форма гвардейца Преображенского полка, отделанная золотым галуном. Орденская лента святого Андрея пересекала его грудь, а на шее висел Мальтийский крест, усеянный огромными бриллиантами. Светловолосая непокрытая голова слегка склонилась в поклоне. Наполеон решил, что человек, имеющий такую наружность, просто не может быть еще и умным.

Он ответил улыбкой, его хмурое, загорелое лицо прояснилось.

– Единственными моими врагами являются англичане, ваше величество, – ответил император Франции.

Хотя номинально Англия считалась союзницей России, ее поддержка ограничивалась обещаниями, и она берегла собственные силы, пока три другие державы истощали свои в военном конфликте.

Лицо Александра стало холодным и серьезным.

– Они также и враги России.

– Тогда, – твердо произнес Наполеон, – между нами мир.

Вместе они прошли к павильону и исчезли за дверями подготовленной для них комнаты. Больше на встрече никто не присутствовал.

За ними закрылась дверь, и офицеры из русской свиты уставились на французов, также стоявших у павильона. Александр может пожимать руку выскочке, который одержал над ним победу на поле брани. Он сколько угодно может улыбаться и всячески выказывать свое расположение, но русские дворяне повернулись спиной к французской свите и завели разговор между собой.

– Чернь! – бросил граф Уваров. – Армия выскочек, которую возглавляет выскочка. Вы слышали, что он сказал об Англии? Он хочет, чтобы мы вместе с ним воевали против Англии!

– Царь откажется, – сказал Новосильцев, – вы недооцениваете его.

– Надеюсь, – ответил Уваров. – Мне все это не нравится. Мне не нравится ни это подлизывание перед французскими паразитами, ни этот мир… И многие другие будут того же мнения, что и я. Ради него самого, надеюсь, царь понимает, что он сейчас делает, потому что если Наполеон не отберет у него трон, это может сделать его собственный народ!

– Вы говорите о предательстве, – прошептал Новосильцев. – Кто заменит его, его брат Константин? Вы хотите еще одного Павла… а может, и похуже?

– Я не предатель, и вы это знаете. Я участвовал в заговоре, когда Александр пришел к власти, но я не собираюсь поддерживать его, если он хочет сделать нас вассалами Франции. А что касается преемника, так у него есть сестра, Новосильцев, а при женщинах Россия расцветает. Если он зайдет слишком далеко, всегда можно обратиться к Великой княгине Екатерине.