ГЛАВА 1

Он добрался до Ар-Толора в самый последний день зимы.

Начало смеркаться, и из окон стоящего на высоком холме замка струился золотистый свет, манивший обещанием жаркого очага и чашами подогретого ароматного вина. Он уже забыл, когда ему было тепло в последний раз – по-настоящему тепло, – и последние лиги пути показались ему самыми холодными. Ноги давно превратились в ледышки и, несмотря на то, что он обернул их тряпицами, были сбиты в кровь. В эти минуты он страстно желал поскорее добраться до ворот замка и попросить у хозяев крова.

Однако вместо того чтобы поспешить к стенам замка, он подстегнул своего коня, свернул с дороги и направился к роще на склоне холма. Он найдет ее именно здесь, а не в ярко освещенных залах Ар-Толора. Здесь, где сгущаются голубоватые сумерки.

Он остановил скакуна возле первых же деревьев, неуклюже спешился и набросил поводья на ветку. Конь ударил копытами по снежному насту, всхрапнул, из его ноздрей вырвался пар, хорошо различимый в морозном воздухе. Стоял месяц гельдат, месяц Льда, и найти подножный корм было невозможно. Всадник оставил скакуна и углубился в рощу. Под ногами похрустывал недавно выпавший снег.

Черные ветви деревьев над головой образовывали подобие узора на фоне бесцветного неба, рассекая его паутиной тонких шрамов, таких же, что испещряли и его собственное лицо. То здесь, то там ветки пересекались таким образом, что принимали очертания знакомых рун. Вот здесь, например, Лир . Свет.

А там три ветки образуют руну Кронд , руну огня. Он представил себе, как протягивает озябшие руки к пляшущим языкам пламени.

Глупые мысли – холод заморозил не только его руки и ноги, но и разум. Однако он прекрасно понимал, что разум придется отогреть, потому что если не удастся точно подобрать слова, то они выдадут его, а он собирался обмануть ее. Он пробормотал руну Бер – руну силы – и зашагал дальше.

Тишина насторожила его. Затем где-то в чаще раздался жалобный короткий плач горлицы, который вдруг резко оборвался. Он огляделся по сторонам и почувствовал, как сердце превращается в кусок льда. Возле дерева стояла какая-то фигура в черной рясе с капюшоном. Ряса развевалась, хотя ветра не было. Никаких других следов на снегу, кроме его собственных, не видно.

Он вздрогнул, но причиной был не только холод. Инстинкт подсказывал только одно – беги! Спасай свою жизнь! Однако он усилием воли заставил себя подойти ближе к фигуре в черном, крепко сжимая под плащом твердый сверток. На расстоянии вытянутой руки от цели остановился.

У ног черной фигуры лежала горлица со свернутой шеей. На снегу виднелись брызги крови, похожие на яркие зимние ягоды.

Откуда-то из-под капюшона донесся голос, пронзительный и неприятный, как хруст ломаемых костей:

– Почему тебя не было так долго?

– От Черной Башни до здешних мест путь не близкий, – с усилием произнес он, губы не слушались. – Я скакал быстро, насколько возможно.

– Неужели? Твой конь не похож на загнанное долгой скачкой животное.

Он оглянулся и посмотрел туда, откуда пришел в рощу. Сквозь заросли виднелось распростертое на снегу лошадиное туловище.

– Это мой третий конь. Второй пал подо мной в землях восточного Кейлавана.

– Какие все-таки они нежные создания! Не выношу подобной слабости у тех, кто мне служит!

Он промолчал, и она придвинулась к нему ближе, паря в воздухе над поверхностью снега. С рясы полетел иней.

– Ты точно не останавливался в крепости своих братьев, прежде чем прийти сюда? – недоверчиво спросила она. – Это ведь не так далеко от Ар-Толора. Может, тебе хотелось показать им свою находку?

– Они перестали быть моими братьями. Мне запрещено возвращаться в родной дом, тебе ведь известно об этом условии.

Из-под капюшона мелькнул свет белесых глаз.

– Не забывайся, смертный!

Он рассмеялся.

– Тебе не кажется, Шемаль, что уже слишком поздно предупреждать меня?

– Так ты принес его? – спросила она, цокнув языком.

– Принес.

– Покажи! Быстро!

Он достал сверток, который хранил у самого сердца все бесчисленные лиги долгого пути. Прости меня, мой друг! Надеясь, что Шемаль решит, что его дрожь вызвана исключительно холодом, он развернул тряпицу, открыв взгляду белый каменный диск размером с ладонь. На его поверхности светилась серебристая руна. Тал . Небо.

Шемаль протянула бледные руки к диску.

– Так ты хочешь подержать его?

В ответ из-под капюшона донеслось злобное шипение, и Шемаль быстро отдернула руки.

– Ты смеешься надо мной?!

Он старался, чтобы его голос звучал бесстрастно.

– Мне незачем смеяться над тобой.

Однако, снова завернув волшебный камень в тряпицу, он испытал легкое удовлетворение. Он так и думал, что Шемаль не осмелится прикоснуться к руне. Волшебная сила руны отвергала ее собственные чары. Он все еще нужен ей, хотя бы для того, чтобы нести руну. И разбить ее.

Действительно, в этом мире только двоих Шемаль могла использовать, чтобы разбить руну неба. Однако Повелитель Рун Келефон служит Бледному Королю, а не ей. А человек, которого колдуньи считали Разбивателем Рун, Тревис Уайлдер, стал послушным орудием той, кто была ее заклятым врагом – Мелиндоры Сребролунной. Потому-то Шемаль и начала поиски нового Разбивателя Рун, того, кого она могла бы сделать своим верным рабом, и в конечном итоге нашла такого. Шемаль заставила его склониться перед ее могуществом, и тот покорно уступил, дав слово служить только ей.

В целом ее замысел был почти безупречен. Трудность состояла лишь в одном: ее послушный вассал не знал, как разбивают руны. Если она узнает об этом раньше, чем он найдет способ разбить руну неба, все его надежды безвозвратно рухнут.

– Ты о чем-то думаешь, – заметила Шемаль. – Я вижу это по твоим глазам. Скажи мне, что мучает тебя?

– Я думаю о нашем повелителе, – торопливо солгал он, пытаясь не смотреть при этом на мертвую горлицу.

Его навсегда изгнали из его мира. Действительно ли у него хватит сил свершить задуманное?

– Какие ничтожные мысли одолевают тебя! Я и не думала, что ты так же слаб, как и Лиэндра! Как смеешь ты сомневаться в могуществе Властелина Ночи?!

– Но ведь однажды он потерпел поражение. Старые боги и боги Тарраса изгнали его за пределы своего мира, подобно нам с тобой.

– И все же победа будет за нами. А те, кто посмел сделать нас изгоями, падут ниц у наших ног. Прежде чем мы уничтожим их!

Шемаль быстро провела тонкими пальцами по стволу ближайшего древа, и там, где они коснулись его, кора моментально обуглилась.

– Ты увидишь, – добавила Шемаль уже более спокойным тоном. – Признаюсь тебе, не так давно я испытывала те же сомнения, что и ты. Великие Камни Крондизар и Синфатизар были потеряны, а маги скирати оказались такими же ничтожными, как и обыкновенные насекомые, хотя и уверяли всех в своем могуществе. Они должны были открыть врата между мирами, чтобы дать Могу возможность пройти в них. От меня требовалось лишь показать им, как раскопать один древний город, затерявшийся в песчаных пустынях юга. – Шемаль коротко усмехнулась. – Конечно же, я ничего не знала о городе, который они хотели отыскать, однако пообещала помочь, если они выполнят одну мою просьбу. Я знала, что это не имеет никакого значения, поскольку, когда Властелин Ночи вернется на Зею, скирати либо станут его рабами, либо будут уничтожены.

Он принялся притопывать на снегу, тщетно пытаясь согреться. Значит, Шемаль обманула магов точно так же, как он сейчас пытается обмануть ее. Есть у него хотя бы слабая надежда переиграть ее в этой опасной игре? Не стоит забывать о том, что случилось со скирати.

– Маги были уничтожены, – пробормотал он. Неожиданно его охватил безотчетный страх. Он вовсе не собирался произносить последнюю фразу вслух. Хотя, похоже, Шемаль не обратила внимания на оговорку.

– Однако эта стерва Мелиндора Сребролунная постаралась! Она, ее глупый дружок-бард и этот их Разбиватель Рун. Как мне хочется умертвить их всех! Я бы превратила их трупы в своих покорных слуг и заставила служить мне. – Из-под капюшона на мгновение показался уголок кривого рта с черными губами, похожими на зловещие синяки на фоне белоснежной кожи. – И это случится достаточно скоро! Ты отправил ко мне ворона, который принес радостную весть о том, что скоро все изменится. Крондизар и Синфатизар вернулись на Зею. Фаворитам Бледного Короля не удалось заполучить их и доставить в Черную Башню, но Бераш скоро отправится в путь, чтобы вернуть Великие Камни обратно и поместить их рядом с Гельтизаром в железном ожерелье Имсаридура. Когда это случится, ты разобьешь руну небес и…

– … Мог вернется на Зею! – продолжил он. – Он отберет Имсари у Бледного Короля и с их помощью разобьет Первую Руну. Он уничтожит мир и переделает его по своему разумению!

С тех пор как Шемаль впервые явилась перед ним в сумерках на развалинах Белой Башни Вязателей Рун, она никогда не приходила в такое оживленное и разговорчивое состояние. Видимо, послание, которое он отправил некромантке с вороном, действительно опьянило ее.

– А что же будет с Доминионами? – осмелился он задать вопрос. – Что, если они заключат между собой союз и начнут войну против Бледного Короля, чтобы помешать ему завладеть Имсари? Неужели новоявленная королева Малакора не присоединится к Доминионам?

Шемаль рассмеялась жутким смехом, похожим на звон разбивающихся сосулек.

– Какие такие Доминионы? Эредан и Брелегонд лежат под пятой Келефона и Рыцарей Оникса. Несмотря на то что я презираю его, должна признать, что он неплохо справился со своей задачей. Скоро на милость сильного сдастся Эмбар, а Перридон и Голт слишком слабы, чтобы сохранить самостоятельность.

– А Толория и Кейлаван?

Черный капюшон повернулся в сторону возвышавшегося на холме замка.

– О них не беспокойся. Я позабочусь о том, чтобы они никогда не посмели заключить между собой союз. Что же касается твоей маленькой малакорской королевы, то о ней позаботится Бледный Король. С этим способен справиться даже Бераш.

Других вопросов он задавать не стал – это могло вызвать у Шемаль подозрения. Однако холод притупил в нем чувство осторожности.

– Что же будет, если Бледный Король получит Имсари и не пожелает отдать их Могу, а решит самолично править Зеей?

С каждой минутой сумерки сгущались все больше, и ряса Шемаль почти сливалась с темнотой.

– То, о чем ты говоришь, возможно, и именно поэтому я не доверяю ни ему, ни его прихвостню Келефону. Многие тысячелетия Имбрифайлем правил только Бераш и уверовал в то, что является темным властелином, которому все безоговорочно подчиняются. Однако, когда вернется Мог, Бледный Король вспомнит, кто властелин, а кто раб. Или же он исчезнет навсегда, как и все остальные.

Он попытался спросить еще о чем-то, однако губы не повиновались ему.

– Молчи, – остановила его Шемаль. – Холод почти превратил тебя в ледышку. Я видела руну неба и с меня этого пока достаточно. Отправляйся в замок. Я велела Лиэндре принять тебя, и даже она не посмеет не понять такого простого приказа.

– А что с Иволейной? – с хрипом разлепил он наконец губы.

Слава Орвигу, он все еще не околел от холода.

– Не беспокойся о ней. Она почти все время разгуливает по комнате, что-то бормочет и без конца расчесывает свои льняные волосы. Однако следует быть осторожным и не болтать что попало в обществе наперсницы Иволейны, Трессы. Эта колдунья нисколько не утратила своего острого ума. Боюсь, Лиэндра не всегда благоразумно ведет себя в ее присутствии. Я раздавлю Лиэндру как комара, если она перестанет быть нужной мне!

Со звуком не более громким, чем шуршание падающего снега, Шемаль бесследно исчезла. Взошла полная луна, залившая мир своим мертвенно-бледным светом, но искать где-либо некромантку было бессмысленно. Он не увидит ее до тех пор, пока она сама не пожелает встретиться с ним.

Он неуклюже нагнулся и поднял мертвую горлицу. Ее тельце полностью промерзло, превратившись в кусок льда. Он уронил трупик на снег и, тяжело переступая одеревеневшими от холода ногами, направился к дороге. Однако, сделав всего несколько шагов, споткнулся и упал на колени. Нет, своим ходом до замка ему не дойти, он слишком замерз.

– Эй, давай-ка вставай! Не время спать!

Голос, произнесший эти слова, был грубым, хриплым и властным, однако не лишенным сострадания. Мужчину окружило покрывало света, слишком нежного и золотистого, чтобы принадлежать луне. Мягкое тепло проникло в тело, вызвав боль в суставах. Он лежал на снегу, должно быть, упав, чтобы замерзнуть и уснуть вечным сном. Однако смерть миновала его. Отчаянно дрожа, он встал на колени.

Над ним стояла какая-то дряхлая старуха. Очертания ее тела были скрыты бесчисленными складками рясы, которая, впрочем, не могла скрыть безобразный горб.

– И это все, на что ты способен? – спросила она. – Да ты, пожалуй, Разбиватель Рун. Верно?

Крепко стиснув зубы, он встал на ноги. Тело все еще было сковано холодом, правда, руки и ноги покалывали острые иголки тепла. Все-таки он будет жить, победив смерть.

– Я не Разбиватель Рун, – ответил он, не до конца уверенный в том, что в этом следовало признаваться.

Если Шемаль узнает правду, она в следующее же мгновение лишит его жизни, свернет ему голову, как той несчастной горлице. Однако в старухе было нечто такое, что заставило его сказать правду. Откуда-то из-за ее спины хлынул поток золотистого света, в котором угадывался оттенок зеленого, заставивший его вспомнить о летнем лесе.

Горбунья усмехнулась и впилась в него выпученным глазом.

– Что ж, если ты не Разбиватель Рун, то обязательно станешь им. У тебя хорошее лицо, и ты достоин этого звания.

Он машинально прикоснулся пальцами к тонким шрамам. Они появились у него еще в детстве, после того как у мальчика проявился редкий дар толкования рун. За это отец попытался вырезать у него язык.

– Значит, – проговорила старуха, ткнув его в грудь костистым пальцем, – ты хранишь его у себя, я верно говорю?

Юноша прижал руку к свертку с камнем, и когда прикоснулся к нему, то все понял. Свет и тепло – все так и должно было быть.

– Ты – та, которой он служил, верно? Небеса. Ты одна из тех, кто создал его.

– Ты говоришь о Единственных, – проговорила горбунья, и на миг вместо нее перед ним предстал мужчина с седой бородой, высокий и сильный, с глазами, в которых таилась буря.

На челе его была запечатлена вековая мудрость. На правой руке сияла О'рн , Руна Рун, вместо левой руки – обрубок.

Прежде чем юноша сумел что-то сказать, перед ним снова возникла старуха.

– Ты на самом деле собираешься разбить ее? – спросила она.

Несмотря на то, что холод уже отпустил его, дрожь никак не унималась. Он почувствовал себя слабым, больным и неразумным, однако, несмотря ни на что, утвердительно кивнул.

– Иного быть не может.

Старуха прищелкнула языком. Единственный глаз был полон печали.

– Пожалуй, ты прав, юноша. Видимо, все именно так, как ты говоришь. Но знай: ты не сделаешь этого. Во всяком случае, не сейчас.

– Это мой долг, – возразил он, стараясь придать голосу как можно больше уверенности. – Я найду способ сделать это.

Горбунья усмехнулась.

– Похоже, способ уже сам нашел тебя, юноша.

Она придвинулась к нему ближе, и на ее костлявой длани он увидел сияющий знак – три скрещенные линии. О'рн .

– Смелее, Повелитель Рун, – сказала старуха. – Разбей небо!

Прежде чем он успел отпрянуть от нее, старуха схватила его за правую руку. Темноту расколол ослепительный свет. Резкая боль пронзила его, мастера Ларада, руку. Ларад – Толкователь Рун, изгой и изменник – откинул назад голову, и, когда в него хлынула волшебная сила, из горла его вырвался оглушительный крик.

 

ГЛАВА 2

В другом мире Дейдра Атакующий Ястреб сидела в кресле, возраст которого превышал ее собственный на добрые четыре столетия, и не сводила глаз с закрытой двери красного дерева, которая располагалась на противоположном конце зала. Все в порядке, Дейдра. Можешь моргнуть. Ты не обладаешь зрением, подобным рентгеновскому излучению. Но даже если бы и обладала, комната скорее всего экранирована свинцом. Философы все продумывают до последних мелочей.

Дейдра вздохнула и откинула голову на гладкий деревянный подголовник кресла. Она не могла абсолютно точно утверждать, что верит в судьбу. Но в то же время понимала, что за этой запертой дверью решается ее собственная судьба. Дейдра прикоснулась к высушенной медвежьей лапе, висевшей у нее на шее, страстно желая овладеть какой-либо разновидностью истинного видения. Как хотелось бы ей знать, о чем сейчас рассказывает Адриан Фарр!

Дейдра не слишком удивилась, когда у нее спросили, не будет ли она против, если их с Фарром разделят и станут беседовать по отдельности. Но ведь это стандартная процедура допроса, не так ли? Разделяй и властвуй. Она также не удивилась тому, что Философы сами пожелали провести это последнее «интервью», как они его назвали. Ее уже вряд ли что-нибудь могло удивить – после того, что она увидела на 121-й автостраде близ Боулдера, что в штате Колорадо. Так что к событиям трех последних месяцев – ночным телефонным звонкам, бесконечным допросам, ранним визитам в ее квартиру в Южном Кенсингтоне – Дейдра стала относиться как к чему-то привычному.

Закрыв глаза, Дейдра снова отчетливо видела перед собой ту фантастическую картину: обрамленное голубоватым потрескивающим огнем окно, висящее в воздухе. Именно из-за этого они с Фарром и присоединились к Ищущим – они надеялись найти ворота, ведущие в другой мир. Прямо у них на глазах Тревис Уайлдер и Грейс Беккет вместе с раненым Бельтаном и существом, которое скорее всего было эльфом, прошли под сводами этих ворот. Затем окно неожиданно исчезло, как исчезли и эти четверо. Не более чем в двух сотнях ярдов отсюда Ищущие собирались подобрать оставшихся.

Вне всякого сомнения, Ищущие хотели перехватить их еще до прибытия полиции, тревожные звуки сирен которой надрывно звучали в воздухе.

Кроме того, создания из другого мира, с которыми были связаны Дейдра и Адриан, исчезли, растворились в воздухе, шагнув за порог ворот, которые вели в другой мир. В прежние времена они с Адрианом были отрезаны от Ищущих, потому что оказались слишком активно замешаны в деле Уайлдера и Беккет. Из наблюдателей они превратились в наблюдаемых, поднадзорных. Только сейчас, после того как Грейс Беккет и Тревис Уайлдер оказались далеко отсюда, правила игры снова изменились.

Ищущие взяли под свою опеку также и друзей Тревиса – Дэвиса и Митчелла Бэрк-Фейверов. Дейдре было запрещено разговаривать с ними, хотя позже она узнала от Саши, что после интенсивных допросов и инструктажа их выпустили. В обмен на то, что они подписали документ о неразглашении, им была выдана солидная денежная компенсация из бездонных чемоданов Ищущих. Дейдра прекрасно понимала, что деньги Дэвису и Митчеллу нужны, поскольку занятие фермерством требует больших финансовых вложений. Оставалось лишь на деяться на то, что они в конечном итоге пойдут на благое дело. Через двенадцать часов после того, как Ищущие забрали их с собой, они оказались в Лондоне. Для Дейдры подобное перемещение в пространстве было равносильно путешествию в другой мир. Немного позже они с Адрианом надписали подробные письменные отчеты о своей деятельности в Денвере. Ищущие почти на всех уровнях своей иерархии снова и снова подвергали их долгим допросам. Дейдра не была психологом, но обладала достаточными знаниями, чтобы понимать: повторяющиеся допросы придуманы для выявления возможных расхождений в признаниях. Как бы то ни было, но она рассказала им чистую правду, и Фарр – хочется верить в это – сделал то же самое.

Но, может быть, Дейдра, это была не вся правда. Как ты думаешь, он действительно рассказал им, что следует по пятам за прославленным Ищущим, Мариусом Луцием Альбрехтом, влюбившимся в женщину, за которой ему надлежало следить? Неужели Фарр рассказал Философам о том, какие чувства питает по отношению к Грейс Беккет?

Несмотря ни на что, конец уже близок. Дейдра знала, что теперь им остается побеседовать с самими Философами, если они действительно существуют.

Очевидно, все-таки существуют. Иначе для чего же их сегодня утром вызвали?

Дейдра специально для этого принарядилась, выбрав простой, но элегантный костюм из черной шерсти. К нему она не забыла надеть свою любимую медвежью лапку; кроме того, ее заставили захватить с собой черную байкерскую куртку, поскольку над лондонскими улицами моросил холодный январский дождь.

За дверью красного дерева она провела не менее часа. Темно и пусто было вокруг единственного кресла, поставленного в пятачок золотистого света, затем зазвучали чьи-то голоса, и за пределами круга света Дейдре померещились какие-то размытые силуэты. На какой-то миг ей показалось, что она действительно увидела их. Хотя подобное вряд ли характерно для таинственных Философов, верно? Через минуту воздух перед фигурами с треском пронзил заряд электричества. То была лишь голографическая проекция, не более – измененные электроникой голоса раздавались из динамиков, ее ответы достигали Философов по замаскированным микрофонам. Они вполне могли находиться на расстоянии многих тысяч миль от этой комнаты.

Однако, как бы то ни было, разговаривала Дейдра именно с Философами – тайной структурой Ищущих, личности и истинное число которых было неизвестно. С ней общались именно они, правда, с расстояния. Дейдра видела мага в золотой маске из другого мира, который продемонстрировал волшебное искусство укрощения диких чудовищ; кроме того, она своими глазами видела фею. Под конец уже ничто не могло привести Дейдру в ужас. Философы задавали все те же привычные вопросы, что и все другие дознаватели, и она механически отвечала на них.

Только в самом конце допроса, после долгой паузы прозвучал новый вопрос:

– А теперь скажите нам последнее, мисс. Если бы вам предоставили такую возможность, вы бы отправились туда?

Дейдра почувствовала, как вся напряглась.

– Куда?

– В AU-3, мир, который некоторые именуют Зеей. Вы бы отправились туда, если бы могли сделать это?

Она откинулась на спинку кресла и прикоснулась к серебряному кольцу, которое носила на правой руке. Это кольцо ей подарила Глинда в «Сдавайся, Дороти» – лондонском ночном клубе, служившем тайным пристанищем для людей, в чьих жилах текла кровь эльфов. «Дюратек» контролировал посетителей этого заведения, снабжая их таблетками «электры» в надежде использовать их кровь для открытия ворот, ведущих на Зею. Вскоре «Дюратеку» удалось поймать настоящего эльфа и другие стали этой организации больше не нужны. Ночной клуб сгорел дотла, однако прежде чем это случилось, Дейдре удалось поговорить с Глиндой.

Ей в очередной, наверное, в тысячный раз за эту ночь вспомнились лиловые глаза Глинды и невероятной красоты лес, который она увидела, когда они поцеловались. Лес, которого – она это точно знала – не было в ночном клубе, как не было и нигде в Лондоне.

– Пожалуйста, ответьте на вопрос, мисс! Если бы вам дали возможность побывать на Зее, вы отправились бы туда?

Дейдра покрутила кольцо на пальце и улыбнулась.

– Мне кажется, я уже там нахожусь.

Вспыхнул свет, и все закончилось. Дейдра встала и вышла из зала, чтобы дождаться возвращения Фарра.

Она снова вздохнула. Интересно, сколько времени они здесь находятся? Часов нигде не было видно, поскольку ничто не должно уродовать бережно, до мельчайших деталей хранимую паутину времени и традиций, которыми дышал буквально каждый уголок Чартерхауса – лондонского дома престарелых. Единственными уступками современности были вывеска «Выход» в конце коридора и электрические лампочки в бронзовых канделябрах.

Построенный еще в дошекспировскую эпоху, Чартерхаус первоначально был пристанищем самых известных лондонских алхимиков. В настоящее время прохожий наверняка посчитал бы, что здесь находится какой-нибудь элитный клуб. Впрочем, подобное суждение было бы недалеко от истины. Ищущие не слишком уж отличались от географических обществ викторианской эпохи, затевавших путешествия в самые экзотические уголки мира. Правда, уголки, интересующие Ищущих, находились не на далеких континентах, а в других мирах, так что дело лишь в масштабах.

Здание было приобретено Ищущими вскоре после Реставрации и стало их первым штабом. Оно почти постоянно реконструировалось и обросло в ходе бесчисленных перестроек огромным лабиринтом контор, лабораторий и прочих учреждений под первым этажом, а также тоннелей, связывавших воедино несколько соседних домов.

Едва Дейдра подумала о том, что пора встать с кресла и постучать в дверь, как она распахнулась. Фарр был наполовину скрыт темнотой, клубящейся у него за спиной, так что казался ожившим изображением черно-белого фотоснимка, Хамфри Богартом старого кино, воссозданным при помощи чудес техники.

– Ну что? – спросила Дейдра, вставая.

Не оглядываясь, Адриан закрыл за собой дверь и шагнул на свет.

– Я даже не предполагал, что все так получится.

– Что именно?

Через руку у Адриана была переброшена куртка из верблюжьей шерсти. Он развернул ее и встряхнул, однако куртка от этого, похоже, сделалась еще более мятой. Видя безрезультатность попыток, Адриан просто набросил куртку на плечи.

– Ты знаешь, сколько из девяти желаемых мы нарушили?

– Вообще-то знаю. Первое, третье, четвертое, шестое, шестое и седьмое. Хотя я никогда не понимала разницы между номером первым и третьим. Может, перевод с латыни оказался не совсем точным, как думаешь?

– А знаешь, сколько правил и указаний мы нарушили своими поступками? – не унимался Адриан.

– Дай подумаю. Ну, Клятву, конечно же. Плюс, наверное, десяток местных, федеральных, действующих в штате Колорадо законов. Насколько я помню, Адриан, за все время пребывания в Штатах ты только один раз почистил зубы специальной ниткой.

Адриан задумчиво провел рукой по волосам, как будто они могли от его прикосновения стать еще более гладкими, чем от мусса, которыми были смочены.

– Ты все шутишь, но в твоих словах нет ни на йоту здравого смысла.

– Нет, Фарр, это в твоих словах нет здравого смысла. Да и никто уже больше не говорит разумных вещей. А теперь расскажи мне, что случилось. Они целых три месяца решали, что делать с нами. Неужели они вынесли нам приговор? Отправили в ссылку? Или, может, что-нибудь еще придумали?

Взгляд карих глаз Адриана наконец сосредоточился на Дейдре. Даже в таком, не очень опрятном, виде и в состоянии растерянности он все равно был чрезвычайно привлекателен. Фарру следовало бы лет сто назад стать поэтом или художником, он выглядел бы очаровательно, умирая от чахотки, неизбежной спутницы беспутных представителей богемы.

– Нам предложили снова присоединиться к Ищущим. Все наши привилегии и льготы восстановлены. Причем на более высоком уровне.

Дейдра удивленно посмотрела на своего собеседника:

– Так что же от нас требуется?

Адриан надел шляпу, медля с ответом.

– Мы сейчас спустимся вниз. Философы любезно попросили нас подождать возле главного офиса, прежде чем мы покинем здание.

– А если мы не сделаем этого? – спросила Дейдра, чувствуя, как у нее слегка кружится голова, будто от нехватки кислорода.

– О чем ты, Дейдра? Да как ты смеешь отказать в просьбе мудрым и добрым Философам?

Голос Адриана прозвучал необычайно нежно, хотя при этом он не смотрел на свою спутницу, внимательно вглядываясь в глубь коридора.

– Что случилось, Адриан? – прикоснулась к нему Дейдра.

Он отстранился от девушки и повернулся к ней спиной.

– Будь примерной Ищущей и отправляйся за мной. Посмотрим, какие сюрпризы приготовили нам Философы.

Через три минуты они вышли из лифта и оказались в лабиринте контор под Чартерхаусом. Здесь их уже ждала Саша с двумя большими конвертами манильской бумаги в руках. Она небрежно похлопывала ими по крутому бедру, скривив в усмешке алые губы.

– Итак, Адриан Фарр в своем старом репертуаре! Он снова нарушает все законы и удостаивается всех наград!

Она шагнула к Дейдре и поцеловала ее в щеку.

– Рада видеть тебя, – ответила та, пожимая Саше руку.

– И я тоже. – Саша сделала шаг назад и удивленно округлила глаза. – Боже праведный! Может, хватит пялить на меня глаза, Фарр? Это всего лишь бюст. Я думаю, он есть у всех женщин во всех мирах.

– Но… не такой… то есть… я хотел сказать…

Адриан притворно закашлялся и отвел взгляд в сторону.

Дейдра хорошо понимала Адриана. Саша была настоящей фотомоделью – стройная, высокая, с пышными формами в нужных местах и мускулистая, без капли лишнего жира во всех остальных. Кожа оттенка кофе со сливками, глаза напоминают черный опал. Ни намеренно строгая прическа, ни типичный секретарский наряд – аккуратная серая юбка с белой блузкой и очки в роговой оправе, болтавшиеся у нее на шее на цепочке из бусинок горного хрусталя – не способны были скрыть удивительную красоту девушки.

Саша повернулась к Дейдре.

– Пустяки, верно?

– Не уверена, – улыбнулась Дейдра.

– Только не говори мне, что довольна той, кого видишь в зеркале! – рассмеялась в ответ Саша.

– Не могу сказать, что слишком много с ней общаюсь, но, на мой взгляд, с ней все в порядке. Хотя нос у нее слегка кривоват и я постоянно твержу ей о том, что следует изменить прическу, она не слишком-то прислушивается к моим увещеваниям.

– Видимо, она никогда и не прислушается, – заметила Саша и тут же снова обратила внимание на Адриана. – Почему ты так задумчив, Золотой Мальчик? Можно подумать, ты торжествуешь по поводу победы.

Только Саша могла облечь неприязнь в такую бесстрастную и небрежную форму.

– Похоже, здесь новости распространяются с молниеносной быстротой, – заметила Дейдра.

– Ты же знаешь наш девиз, – подмигнула ей Саша и с нарочитым акцентом уроженки Вест-Энда произнесла: – «Наблюдать. Ждать. Верить!»

– И, наверное, «нападать на людей, когда они наиболее беззащитны», – пробормотал Адриан, засовывая руки в карманы.

– Ужасно не хотелось бы разрушать твои хрупкие мечты, Фарр, но я вовсе не нянька тебе. Мне было просто велено передать вот это вам.

С этими словами Саша протянула им конверты. Дейдра выбрала тот, на котором было написано ее имя. Адриан, поколебавшись, взял второй.

– Что это? – поинтересовался он.

– Смею надеяться, что тут содержится добрая доза смирения, – отозвалась Саша.

– Спасибо, Саша, – поблагодарила Дейдра.

– Когда же вы снова приступите к работе?

Дейдра пощупала конверт. В нем лежало что-то плотное и тяжелое.

– Не знаю. Надеюсь, что скоро. Как ты думаешь, Адриан?

Она посмотрела на своего спутника, но тот уже направился в сторону лифта.

Саша прижала ладонь ко лбу.

– Он мне, пожалуй, больше нравится в облике надутого индюка, высокомерного красавчика. Не желаешь угостить его стаканчиком чего-нибудь горячительного? Алкоголь вернет ему ложное ощущение собственной значимости и превосходства над окружающими.

– Этот будет моим первым заданием, – кивнула Дейдра.

– Молодчина! – похвалила Саша и отправилась обратно в лабиринт офисов.

Дейдра зашагала вслед за Адрианом к лифту.

– Саша права. Что происходит, Адриан? Ты ведь победил, верно?

– Пойдем-ка лучше выпьем! – произнес Адриан Фарр, когда дверцы лифта отворились.

 

ГЛАВА 3

Пятнадцать минут спустя они переступили порог «Веселого палача» – паба, располагавшегося примерно в трех кварталах от Чартерхауса.

За последние несколько лет огромное число старинных питейных заведений Лондона были потихоньку вытеснены новыми, передающимися владельцам на основе франшизного Договора кабачками, которые фактически уже не были настоящими старинными пивными, а довольно искусно выполненными имитациями таковых. В представлении хозяев американские туристы должны принимать их за настоящие английские пабы.

Дейдра как-то раз по ошибке забрела в такую пивную вскоре после своего возвращения в Лондон. Слишком новые бронзовые перила и случайный набор рыцарских доспехов на стенах не могли скрыть того факта, что пирог с говядиной и почками готовится в микроволновке, а бармен не слишком хорошо понимает, в чем разница между «черно-рыжим пивом» и «половиной на половину».

«Бархатная» коммерциализация лондонских пабов в чем-то напоминала Дейдре деятельность «Дюратека». Вполне в их духе – забрать что-то настоящее и хорошее, а взамен вернуть грубую имитацию, чтобы извлечь из обмена выгоду. Разве не это они собирались сделать с AU-3 – миром, именуемом Зеей. Теперь она хорошо представляла себе, что из этого может получиться: современные карусели вокруг древних каменных башен, местные крестьяне, продающие на рынке близ средневекового замка пластмассовые мечи, привезенные с Тайваня, чтобы отвлечь внимание туристов-землян от виднеющихся на расстоянии дымовых башен.

К счастью, за время отсутствия Дейдры «Веселый палач» избежал наказания тотальной коммерциализацией. Закопченные наружные стены, пыльные, грязноватые окна смотрелись достаточно непривлекательно, чтобы заставить проходящих мимо туристов с выводком шумных детей прибавить шаг и пройти мимо. Внутри кабачка было по-прежнему слегка не опрятно, шумно и темновато. Посетители оживленно беседовали, может, немного громче, чем следовало. Дейдра и Адриан скользнули в угловую кабинку, попав на глаза бармену. Через считанные минуты они сделали по первому глотку пива.

– Ну что, лучше теперь? – спросила Дейдра, задумчиво посмотрев на своего спутника.

– Относительно, – ответил Адриан и откинулся на спинку стула. – Впрочем, я не уверен, что одна лишь пинта способна послужить подходящим успокоительным средством после общения с Сашей.

– Понимаешь, она ведь не так уж и плохо к тебе относится, – сказала Дейдра, сама не до конца уверенная в искренности собственных слов.

Однако Адриан, похоже, просто не услышал ее, поскольку не отрывал взгляда от двух толстых конвертов из манильской бумаги, которые им вручила Саша.

– Ну так что, Адриан, откроешь?

– Может быть. Я пока не решил.

– Только, пожалуйста, избавь меня от своего показного равнодушия, – простонала Дейдра. – Ты же прекрасно знаешь: несмотря на то что мы нарушили так много всяких правил и на тот хаос, который мы вызвали, мы – первые Ищущие за долгие столетия после Луция Альбрехта, кто удостоился возможности сообщить о первых настоящих, надежных и разносторонних Контактах Первого Рода. Нам посчастливилось сделать то, чего всегда желали Ищущие: мы встретили путешественников из других миров. – Дейдра перегнулась через стол, приблизив к нему лицо. – Ты должен признать это. Ты так же сильно, как и я, хочешь узнать, что подготовили для нас Философы.

Лицо Адриана по-прежнему оставалось непроницаемым. Он указал на конверты:

– Уступаю очередь даме!

Дейдра взяла конверт, на котором стояло ее имя, разорвала его с краю и приподняла над столом. Оттуда вывалилась пластиковая карточка. На ней фотография Дейдры, здесь же ее имя и подпись, а также эмблема Ищущих: рука, сжимающая три языка пламени. Всего лишь новое удостоверение личности, сделанное взамен старого, которое у нее забрали в самом начале допросов несколько месяцев тому назад. Дейдра перевернула его, чтобы рассмотреть обратную сторону.

Адриан выпрямился и резко выдохнул. Дейдра удивленно посмотрела на него.

– Что это, Фарр?

– Ах, ублюдки! Коварные уроды!

Дейдра нахмурилась. На обратной стороне удостоверения находилось изображение отпечатка большого пальца, украшенного цепочкой ДНК, смоделированной на основании анализа крови, имевшегося в досье каждого. Цепочку ДНК можно было считать при помощи ультрафиолетового сканера. Это исключало какую-либо подделку и позволяло с абсолютной точностью установить личность владельца удостоверения. Однако вовсе не техническое умение Философов вызвало вспышку раздражения Адриана Фарра.

В нижнем углу удостоверения Дейдра заметила комбинацию маленьких точек и линий – компьютерный код, отпечатанный тем же способом, что и ее ДНК. Рядом с ним находился хорошо знакомый символ – малинового оттенка семерка.

Дейдру неожиданно осенило. Она заговорила шепотом – то ли от удивления, то ли от испуга.

– Седьмой эшелон…

Адриан торопливо схватил второй конверт, разорвал его и взял в руки свое удостоверение. Приглядевшись, со стоном бросил его на стол. Как и на удостоверении Дейдры, на нем стояла красная семерка.

– Да-а-а, – протянул он. – После стольких лет я таки его получил. Черт их побери!

Дейдра не поняла его. Почему он так расстроен? В нее, напротив, вселилась энергия. Она продолжала вертеть в руках свое новое удостоверение.

– Я, конечно же, много об этом слышала. Седьмой эшелон – наивысший уровень допуска, который могут дать только Философу. Но я всегда считала, что это – не более чем слух, легенда, которую обычно рассказывают новобранцам. Самый высокий уровень доступа, который я видела, – это твой бывший Пятый эшелон. Никогда не думала, что тот, кто не является Философом, может получить его.

– Седьмой эшелон – вполне реальная вещь. Я знаю, потому что долгие годы старался получить его. Ты понимаешь, что это значит? Благодаря новому удостоверению ты сможешь получить доступ к любым архивам, к любому артефакту или документу. Самые сокровенные тайны Ищущих окажутся в твоем распоряжении, правда, за исключением личных архивов Философов.

– То же самое касается и тебя, Адриан.

– Я так не думаю.

– О чем ты говоришь! – со вздохом произнесла Дейдра. – Ты ведь сам сказал, что многие годы мечтал получить такой допуск. Почему же ты сейчас отказываешься от такой возможности?

Адриан Фарр пожал плечами и провел по карточке большим пальцем.

– Когда-то я действительно очень хотел попасть в Седьмой эшелон. Но не уверен, что сейчас мне это по-прежнему нужно. Хотя, может, я немного и кривлю душой. Скорее всего я сам не знаю, чего хочу.

С этими словами он бросил карточку на стол. Дейдра торопливо схватила ее.

– Но ведь это смешно, Адриан. Ты один из самых лучших агентов Ищущих и они вознаградили тебя за работу. Почему же ты не рад?

Адриан горько усмехнулся.

– Дейдра, ты ошибаешься. Это вовсе не награда. Просто очередная уловка, которая позволит им еще более искусно контролировать нашу деятельность. Ты вспомни о том, что мы увидели и что мы узнали. А еще подумай о том, кому наше знание еще может понадобиться, помимо Ищущих.

– «Дюратеку», верно? – машинально произнесла Дейдра.

– Ты абсолютно права. Философы сделают все возможное, чтобы мы не попали в лапы «Дюратеку» – даже если для этого потребуется дать нам то, что мы всегда хотели иметь. Но это вовсе не означает, что мы перестали быть послушными марионетками, какими были в Колорадо.

Дейдра почувствовала, как в глубине души закипает гнев на Адриана и, конечно, на махинации Философов. Многое можно было бы подвергнуть сомнению, но в словах Адриана была некая толика правды. Впрочем, это ровным счетом ничего не значило.

– И что из этого следует? – спросила она. – Получается, Философы желают манипулировать нами. Однако не стоит забывать о том, что в любом случае эти карточки – очень ценная вещь. – Дейдра перегнулась через стол и взяла его за руку. – Ты только подумай, Адриан, что мы сможем сделать благодаря им, как много при их помощи узнаем. Ведь мы только в прошлом году выяснили, что между делами Грейстоуна и Беккет существует связь. Имея доступ к архивам Ищущих, мы сможем выявить и другие связи, верно?

Адриан моргнул, и Дейдра поняла, что ее слова задели его за живое. С ее стороны было довольно жестоко упоминать о Грейс Беккет, в которую он был влюблен и которая сейчас находилась в другом мире. Впрочем, это не важно. Самое главное сейчас – заставить Адриана прислушаться к ее словам.

– Если Философы на самом деле принимают нас за послушных марионеток, – сказала она, – то давай подыграем им. Пусть думают, что хотят. Мы будем восстановлены в своих правах и…

Адриан резко выдернул руку.

– Я не вернусь к прежней работе с Ищущими. Я выхожу из дела, Дейдра, сию же минуту!

Такое поведение было просто смехотворно. Дейдра удивленно посмотрела на него.

– Ты не сделаешь этого, Адриан! Я знаю, я сама попыталась отстраниться от дел. Ты ведь сам тогда мне сказал, что уйти от Ищущих невозможно.

– Наверное, я ошибался.

Дейдра не могла поверить собственным ушам. Лицо Адриана было измученным, однако не лишилось при этом своей обычной привлекательности.

– Извини, Дейдра, но я говорю искренне. Я знаю, что это трудно. Однако ты должна признать тот факт, что мы лишились главного.

– Чего же именно?

– Нашей веры.

Дейдра поспешно опустилась на свое место, как будто получила оглушительную пощечину. За долгие годы знакомства с Адрианом Фарром он ни разу не дал ей повода усомниться в искренности своего желания отыскать другие миры, никогда не переставал верить в их существование.

– Я ничего не понимаю, Адриан. Ты ведь тоже тогда был на шоссе, ведущем в Боулдер. Ты же все видел своими собственными глазами.

– Ты неправильно меня поняла. Я не утратил веры в другие миры. Утрачена лишь моя вера в Ищущих. Судя по тому, что ты мне рассказала, ты ее тоже утратила.

Она попыталась что-то ответить, но не нашла слов.

– «Наблюдать. Ждать. Верить» – да, таков был наш девиз. Мы думали, что главное – постоянно наблюдать, быть терпеливым и упорным, и тогда в один прекрасный день все случится. Настанет день, когда Философы все объяснят, и для нас откроется дверь в другой мир. Что же, дверь на самом деле открылась, только открыли ее вовсе не Философы.

Адриан коротко рассмеялся бездушным, холодным смехом, заставившим Дейдру вздрогнуть.

– Прекрати, Адриан!

– Я когда-то безоговорочно верил в то, что Философы знают все, что они абсолютно непогрешимы. Однако оказалось, что это вовсе не так. Они совершают ошибки подобно всем нам, грешным. Как думаешь, наша миссия в Денвере хотя бы в самой отдаленной степени прошла в соответствии с их планами?

– Я же сказала, хватит об этом!

– Мы не должны быть их игрушками, Дейдра. И нам не нужны ни они, ни эти их пластиковые карточки для того, чтобы найти других…

– Хватит!

Дейдра с силой ударила по столу. Пиво выплеснулось из кружек на столешницу. Посетители повернули головы в их сторону. Дейдра съежилась и спряталась в тень кабинки. Любопытные снова вернулись к своим делам.

Адриан с удивлением посмотрел на нее.

– Даже не думай об этом, – сказала Дейдра, понизив голос. – Я точно тебе говорю, Адриан. Уйти из рядов Ищущих – это одно. Если ты хочешь начать приятную спокойную жизнь, работая продавцом или бухгалтером, тут нет ничего плохого. Но уйти от Ищущих и продолжить свою… работу – это совсем другое дело.

Адриан собрался что-то возразить, но Дейдра жестом остановила его.

– Нет, не надо ничего говорить. Помолчи хотя бы раз в жизни и выслушай меня. У Ищущих повсюду свои люди. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Кроме того, тебе прекрасно известно о том, как Философы относятся к изменникам. Если они не уверены в чьей-то преданности, то предпочитают, чтобы никто другой не мог испытывать каких-либо сомнений.

Она посмотрела Адриану в глаза, чувствуя, как гулко стучит ее сердце. На какое-то мгновение Дейдре показалось, что она добилась своего – он понял то, к чему она так отчаянно взывала. Однако его губы неожиданно тронула легкая улыбка – благожелательная и немного грустная. Адриан встал.

Значит, все кончено, убедительных слов она так и не нашла.

– Пожалуйста, Адриан! Не уходи! В ответ он протянул ей руку.

– Пойдем со мной, Дейдра! Ты слишком хороша для них.

Дейдра сжала губы и отрицательно помотала головой. Адриан прав. Он потерял в другом мире Грейс Беккет. А Дейдра потеряла Глинду в пожаре, дотла спалившем брикстонский ночной клуб. И все это было на руку «Дюратеку».

Но, как бы то ни было, своей веры Дейдра не утратила. Предстояло еще очень многое узнать, а с помощью нового удостоверения с допуском Эшелон-7 можно было узнать такое, о чем пока даже нельзя и догадаться.

Дейдра прикоснулась к серебряному колечку на правой руке. – Я не могу пойти с тобой, Адриан. Я должна остаться здесь. Это мой единственный шанс узнать то, что мне необходимо.

– А я ухожу по той же самой причине.

Несмотря на мрачное выражение лица Адриана, в нем было что-то такое – умирающий свет в глазах, – что придавало его облику нечто энергичное. Он никогда не избегал риска – именно благодаря своей смелости Адриан и поднялся так высоко в рядах Ищущих, – однако Дейдра еще никогда не видела, чтобы он так безоглядно устремлялся к опасности. Раньше она нередко сердилась на него, боялась его и даже завидовала ему. Теперь же впервые в своей жизни она боялась за него.

– Что же ты собираешься предпринять? Адриан пожал плечами.

– Ты неглупая девушка, Дейдра, кроме того, у тебя хорошо развита интуиция. Именно поэтому я предлагал тебе стать моим партнером. Но кое в чем ты ошибаешься. Ты сказала, что сделала одну вещь, которую Ищущим всегда хотелось сделать. Однако ты ошибаешься, – повторил Адриан, надевая шляпу. – Прощай, Дейдра!

Он нагнулся, коротко поцеловал ее в щеку и направился к выходу. Мелькнула вспышка света, и потянуло влажным запахом городского дождя.

В следующее мгновение его не стало.

 

ГЛАВА 4

Они вернулись в Кейлавер холодным ясным днем в самом конце месяца гельдата. При виде знакомых девяти замковых башен и развевавшихся над ними флагов Грейс Беккет улыбнулась. Всю жизнь ей приходилось жить в тех местах, которые она выбирала не сама; дома, в которых она жила, никогда не принадлежали ей. То была нескончаемая цепочка различных приютов с убогими комнатушками, где не хотелось даже повесить на стену какую-нибудь картинку. Ее всегда магнитом манил только Кейлавер, Грейс поняла это сейчас по участившемуся стуку сердца.

Маленькая фигурка, сидевшая в седле перед ней, пошевелилась. Грейс обняла Тиру и прижалась подбородком к рыжим кудрявым волосам девочки.

– Видишь замок вон там, на холме? – спросила она. – Я там живу.

Тира вытянула вперед ручки и засмеялась.

Грейс погладила ее по волосам, зная, что распрямившиеся на короткое мгновение локоны тотчас же превратятся в прежние кудряшки. В такие минуты было легко поверить в то, что Тира – обычный ребенок. Не было бы никаких сомнений, если бы Грейс не содрогалась при мысли о том, что девочка в такой сильный мороз одета лишь в легкую длинную блузу и при этом на ощупь неизменно остается теплой. Если бы она не помнила о том, как Тира однажды вознеслась в небеса и стала богиней.

С самого кануна Дня Среднезимья Тира не произнесла ни единого слова. Грейс хотелось расспросить ее о многом – о том, где она была, почему вернулась, зачем принесла Тревису Крондизар – однако это не имело никакого смысла. Кроме того, Грейс ни на секунду не позволяла себе поверить, что не скоро покинет эти места.

– Я люблю тебя, – прошептала она, нежно обнимая хрупкое тельце девочки.

Тира обернулась. Одна сторона ее лица была живой и подвижной, вторая являла собой неподвижную маску иссеченной шрамами плоти. В День Среднезимья, когда они отправились из Башни Разбивателей Рун, Грейс поразило лицо Тиры. Крондизар превратил ее в богиню. Так почему же волшебное превращение не произошло с девочкой полностью? Однако по мере того как цель путешествия становилась все ближе и ближе, Грейс наконец стало ясно: Тира раньше была абсолютно здоровой. Такой, какая она сейчас, ее сделал Камень Огня.

Грейс поцеловала девочку в лоб – в ту половинку, которая была покрыта шрамами, и Тира снова посмотрела на возвышавшийся на высоком холме замок.

– Боюсь, что это зрелище мы больше никогда не увидим, – неожиданно произнес чей-то низкий голос.

Грей повернулась и увидела Даржа.

– Я не верю тебе, Дарж, – улыбнулась она. – Мне кажется, ты еще раньше знал, что мы вернемся сюда. Иначе зачем бы ты отправился в это путешествие?

– Чтобы быть рядом с вами, моя повелительница. Мое место всегда рядом с вами.

Слова Даржа доставили ей ставшую уже привычной радость. Грейс любила этого старого славного рыцаря, он был самым преданным из всех знакомых ей людей. Тревис рассказывал, что в 1883 году Дарж был помощником шерифа в городе Касл-Сити, из путешествия в который они возвратились с волшебным артефактом врат. Мысленно представить его неподкупным блюстителем закона с фронтира было не сложно – независимо от страны или эпохи, в которой Дарж оказывался, он всегда оставался рыцарем. Ее преданным рыцарем. Однако вряд ли одна только преданность стала причиной его возвращения вместе с ней в Кейлавер.

– Мы возвращаемся, Эйрин , – мысленно бросила слова в бесчисленные нити Паутины Жизни Грейс, точно не зная, будут ли они услышаны с такого далекого расстояния.

Во время путешествий в восточном направлении баронесса несколько раз общалась с Грейс при помощи Паутины Жизни, которая связывала воедино все сущее в окружающем мире. Эйрин сообщала ей о событиях в Кейлавере и Доминионах, а Грейс поведала о том, что произошло в Черной Башне. Однако каждый раз, когда сама Грейс пыталась связаться с Эйрин, ей это не удавалось. Она не обладала способностью отправлять свои мысли на большие расстояния с той легкостью, с какой это делала баронесса.

Грейс украдкой посмотрела на строгий профиль Даржа. Он скакал, устремив взгляд в сторону замка, прижимая левую руку к груди. Грейс трудно было вспомнить, когда ей впервые стала понятна истинная суть происходящего. Может быть, когда она обратила внимание на его, Даржа, особый интерес к ее мысленным контактам с Эйрин? В то же самое время она заметила, что Лирит часто бросает в сторону рыцаря встревоженные взгляды.

Однажды ночью, когда они устроились на ночлег на промерзшей земле у подножия Сумрачных Гор, Грейс спросила у Лирит о том, какие отношения сложились между Эйрин и Даржем. Лирит отчаянно пыталась скрыть правду, однако провести опытную Грейс было трудно, она умела ловко докапываться до истины. Под конец Лирит поведала ей о том, что случайно узнала, когда прошлым летом находилась в Пустоши, куда вместе с Даржем и Фолкеном отправилась в поисках Огненной Цитадели. Оказавшись в таком далеком и глухом месте, юная колдунья попыталась одарить старого рыцаря малой толикой своей жизненной энергии, однако при этом имела несчастье неблагоразумно лишить Даржа части его памяти.

– Он любит ее всем сердцем, Грейс, – прозвучал в ее памяти голос Лирит. – Но он говорит, что она не должна об этом знать, что она слишком молода и красива для того, чтобы переживать из-за такого старика, как он. Он взял с меня клятву никому и никогда не рассказывать об этом. Я только сейчас осмелилась сделать это, рассказав все тебе, и потому чувствую себя предательницей.

– Но послушай, Лирит, ты вовсе не предала Даржа – он сам себя предает. Если он любит Эйрин, то должен сказать ей об этом. Даже если он не хочет своим признанием причинить Эйрин беспокойство, это не повод скрывать свои истинные чувства. Грейс всегда ставила своим пациентам точный диагноз, даже в тех случаях, когда они были не слишком настроены выслушивать таковой.

Порывы ветра растрепали волосы и длинные усы Даржа. Красотой старый рыцарь не отличался, однако в его облике читались такое благородство и доброта, какими мог похвастать далеко не каждый красивый мужчина. Грейс не знала, ответила ли Эйрин взаимностью на любовь Даржа, однако была уверена, что лучшего сердечного союза вряд ли можно было пожелать.

Дарж повернул к ней лицо.

– Что-то не так, моя повелительница? Мы должны приложить все усилия, чтобы самым достойным образом поприветствовать славного короля Бореаса и леди Эйрин. Может быть, вас смущает, что у меня в усах еще с завтрака застряли крошки каши?

– Нет, Дарж! – рассмеялась Грейс. – С тобой все в полном порядке!

Данное утверждение, по всей видимости, убедило доброго рыцаря. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но затем закрыл его, как-то странно посмотрел на даму своего сердца и, пришпорив скакуна, направился к Фолкену.

– Что ты ему такое сказала? – поинтересовался, приблизившись к ней, Тревис. – Мне показалось, будто у него мозги съехали набекрень.

– Я просто сказала ему правду.

– Чему же тогда удивляться? – кивнул Тревис. – Я когда-то имел обыкновение жаловаться на то, что мне никогда точно не говорили о том, что со мной происходит. Только когда мне сказали правду, я понял, что куда разумнее не знать всей истинной сути происходящего.

– А ты согласился бы вернуться в старое положение вещей? В прежнее неведение?

Тревис улыбнулся, но истинного его настроения в это мгновение она угадать не смогла.

Совсем недавно волосы у Тревиса снова отросли – густые и такие же рыжие, как и его борода. После того как прошлым летом Крондизар уничтожил его, а затем воссоздал заново, Тревис стал брить голову, потому что ему очень не нравилось, что его когда-то соломенные волосы сделались огненно-рыжими. Однако после ухода из Черной Башни он изменил новой привычке и решил отрастить волосы, как будто перестал возражать против своего обновленного облика.

Тревис посмотрел на далекий замок, продолжая неуклюже покачиваться в седле. Несмотря на то что он уже успел преодолеть огромные расстояния верхом, наездником Тревис по-прежнему оставался плохим. Грейс в отличие от него сидела в седле как влитая, производя впечатление прирожденной амазонки. Разжиться лошадьми путешественникам удалось совсем недавно. Большую часть пути им пришлось преодолеть пешком. У Грейс, Фолкена, Бельтана и Вани лошадей не было. На корабле эльфов они проплыли довольно большое расстояние по реке Форвандер, а оставшуюся часть пути до Черной Башни прошли на своих двоих. Лошади, на которых передвигались Тревис, Дарж, Сарет и Лирит, остались в прошлом, от которого их теперь отделяло примерно одно столетие.

Расстояние от Черной Башни Разбивателей Рун до Кейлавера составляло не более сотни лиг. Мысль о том, что придется пройти такой путь пешком, повергла Грейс в отчаяние. Однако иного выбора не было, и пришлось отправиться в дорогу в День Среднезимья. К великому их удивлению, оказалось, что время для начала путешествия они выбрали верно, и путешественники двигались с хорошей скоростью. Возможно, даже с очень хорошей скоростью. После того как они принялись каждый день устраиваться на ночлег, Фолкен просчитывал проделанный путь. По его прикидкам, они прошли столько лиг, что это уже казалось невероятным.

– Что-то здесь не так, – сказал Фолкен во время третьей ночевки.

Грейс согласилась с ним. Двигаясь к своей цели, они постоянно смотрели на далекий холм, стараясь определить расстояние до него. Затем неожиданно оказывались в чаще леса или спускались в какой-нибудь овраг, и когда Грейс снова ловила взглядом холм, ей казалось, что до него уже почти рукой подать, как будто им одним скачком удалось преодолеть огромное расстояние за то время, пока она не смотрела на него.

– Это просто невероятно, – заметил Бельтан, почесывая затылок после одного из таких случаев.

Тира радостно рассмеялась, как будто он сказал забавную шутку.

Грейс посмотрела на нее, но девочка склонила голову и принялась заворачивать в какую-то тряпицу полуобгоревшую сосновую шишку, которую нашла возле костра, и баюкать ее словно куклу.

Вскоре глухие безлюдные просторы западного Фол Синдата остались позади, и путешественники продолжили свой путь вдоль границы Брелегонда. Несколько раз они замечали отряды рыцарей в черных доспехах и со щитами, на которых были изображены серебряная башня и красная корона. Дарж и Бельтан при этом сразу хватались за мечи, Вани исчезала куда-то в тень, а Лирит и Грейс прибегали к помощи Дара, чтобы создать иллюзии, способные обмануть зрение окружающих.

Однако все их усилия и опасения были напрасны. Рыцари каждый раз проезжали довольно далеко от них. Повелитель Рун Келефон, которого Рыцари Оникса именовали своим главнокомандующим Горандоном, хотел заполучить и кровь Грейс, и волшебный меч Фелльринг, который он не смог отнять у нее в ныне несуществующем королевстве Торингарт. Что бы он сделал, если бы узнал, что его рыцари как-то раз оказались совсем рядом с ней – на расстоянии полумили?

– Ты стараешься сделать так, чтобы они не увидели нас, верно? – шепотом спросила Грейс Тиру, когда они устроились на ночлег прямо на земле. От тельца девочки исходило такое сильное тепло, что можно было и не укрывать ее плащом. Снег под ними начал таять, поднимаясь в воздух теплыми струями пара. – Так же, как ты помогаешь нам идти быстрее, чем мы можем на самом деле?

Тира крепко прижалась к ней и заснула.

Однако Рыцари Оникса были не единственной опасностью, что подстерегали их в пути. В первые ночи после того, как они покинули Черную Башню, те, кто вставал на стражу, охраняя сон товарищей, видели бледные призрачные тени на вершинах холмов или горных кряжей. Бледному Королю не удалось вернуть себе Священные Камни Синфатизар и Крондизар в Башне Разбивателей Рун, однако его подданные продолжали повсюду искать их следы.

Перед тем как покинуть башню, Тревис отыскал где-то покрытый ржавчиной чугунный котелок – их старый походный котелок, в котором они готовили пищу около ста лет назад, – и, держа его перед собой в вытянутых руках, произнес вслух руну Дур . Котелок сразу же засиял голубоватым светом. Когда свет погас, вместо кухонного горшка путешественники увидели появившуюся на его месте металлическую шкатулку изящной формы. Тревис положил в нее оба камня и закрыл ее. На крышке шкатулки были начертаны угловатые руны.

– Что это? – спросила Грейс, указывая на них.

– Предупреждение, – коротко ответил Тревис и спрятал шкатулку в складках одежды.

Тревис поступил абсолютно правильно – призраки Бледного Короля могли заметить их по волшебным следам, которые Имсари оставляли в воздухе. Если же поместить камни в металлическую оболочку, они остаются недоступны зрению призраков. Свет, излучаемый посланцами Бледного Короля, путешественники вскоре стали видеть возле мест ночевки все реже и реже, а затем призраки вообще перестали появляться поблизости.

Наконец путники пересекли верховья Димдуорна и оказались в землях Кейлавана. Рыцарей Оникса они больше нигде не видели и, дойдя до какого-то городка, решились купить там лошадей на то золото, что оставалось у Грейс. После этого скорость передвижения значительно увеличилась, и путешественники воспряли духом.

– Наше путешествие подходит к концу!

Грейс поняла, что произнесла эти слова вслух, по быстрому взгляду, который бросил на нее Тревис.

– Неужели, Грейс? – спросил он и вытащил из-под полы плаща шкатулку со Священными Камнями.

Грей сжала рукоять меча, висевшего у нее на бедре. Легендарный Фелльринг. Она уже привыкла к его тяжести. Ей казалось, будто она носит его всю жизнь.

– Думаю, оно еще не совсем закончилось.

– Ну по крайней мере мы преодолели большую часть пути.

Всадники ехали молча, пока не достигли дороги, которая, извиваясь спиралью, вела на вершину холма прямо к замку. Кавалькаду по-прежнему возглавляли Дарж и Фолкен. Грейс повернулась в седле, чтобы посмотреть на остальных своих спутников. Лирит и Сарет ехали чуть позади, близко наклонив друг к другу головы. Уже не в первый раз за время путешествия Грейс задавалась вопросом о том, что же именно случилось с Тревисом и остальными в Касл-Сити. Ей, конечно, Рассказали о случившемся – о том, как они оказались в небольшом городке в штате Колорадо в 1883 году и как колдунья провела их через врата, – однако у Грейс возникли подозрения, что кое-что ее товарищи утаили. Единственное, что не вызывало у нее теперь никаких сомнений, – то, что Лирит и Сарет влюблены друг в друга. Они уже не пытались скрыть свои чувства от окружающих. И все же их любовь оставалась хрупкой, как тонкая стеклянная игрушка.

Мы никогда не сможем соединить наши жизни, как-то сказала Лирит Грейс. Вот только что она имела в виду? То, что по законам народа морнишей, к которому принадлежал Сарет, нельзя вступать в брак с женщиной другого племени? Или же Лирит и Сарет способно разлучить что-то другое?

За Лирит и Саретом ехали Вани и Бельтан, замыкавшие кавалькаду. Что касается этих двоих, то тут тоже кроется какая-то загадка. Их былая неприязнь куда-то исчезла после путешествия на корабле Синдара. Что-то явно произошло во время плавания. Только что?

Во время путешествия в Торингарт именно благодаря вмешательству Грейс удавалось удержать Вани и Бельтана от ссор. Сейчас же рыцарь совершенно изменился, и его поведение порой вызывало у окружающих добрую улыбку. Грейс не раз замечала, как он предлагает Вани чашку мэддока, когда считает, что остальные этого не видят, или заботливо накрывает ее плащом во время ночлега. Вани, похоже, не слишком возражала против подобных знаков внимания.

Спустя какое-то время Грейс пришла к выводу, что Вани, видимо, больна. Когда остальные путешественники с жадностью набрасывались на ту скудную пищу, которую удавалось всеми правдами и неправдами раздобыть, Вани ела очень мало и без всякого аппетита, ее медная кожа иногда приобретала чуть зеленоватый оттенок. Однако каждый раз, когда Грейс предлагала осмотреть ее, девушка отвечала жутковатым взглядом и требовала, чтобы ее оставили в покое.

Во время путешествия и Вани, и Бельтан бросали на Тревиса восхищенные взгляды, однако старались как можно реже оказываться в непосредственной близости от него. Каждый раз, когда Тревис оказывался рядом с белокурым рыцарем, тот сразу же пытался отойти в сторону. Точно так же поступала и Вани. Тревис при этом всегда улыбался им, но Грейс знала – по тому, как он неловко пожимал плечами, – что подобное поведение обижает его и вызывает непонимание.

В таких случаях Тревис часто уходил в себя, погружался в раздумья, склонив голову над шкатулкой, в которой были спрятаны Священные Камни. Так же, как и у Грейс, помимо отношений со спутниками у него имелись и другие заботы.

Она снова сжала выкованную Маленьким Народцем рукоять Фелльринга, получая истинное удовольствие от прикосновения к ней.

При мысли о Синдаре Грейс в очередной раз вздохнула. Синдар, мужчина с серебристыми глазами. Правда, он не совсем обычное существо. Когда к нему вернулась память, он вспомнил свою истинную сущность и происхождение. Он превратился в создание света, бросился на клинок Фелльринга, и его кровь соединила волшебный меч воедино.

Тысячу лет назад король Ультер взял меч и пошел войной на Бледного Короля, разрубил железное сердце Бераша и разгромил его воинов, хотя его меч и раскололся на части. Бледный Король снова собрал свое войско, и Фелльринг был выкован заново.

Грейс снова сжала пальцами рукоять меча. По словам Фолкена, у короля Ультера был только один наследник, и королевская династия Малакора может владеть этим мечом.

– Ты знаешь, Грейс, что он собирается попросить у тебя.

Но сможет ли она сделать это? Прежде чем ответить самой себе на вопрос, Грейс услышала ржание лошади Фолкена, взвившейся почему-то на дыбы. Что же ее испугало? Дорога к замку была практически пуста, если не считать нескольких крестьян, которые двигались вверх по склону, толкая перед собой тележки с кусками торфа или вязанками дров. Правда, один из них, одетый в грязный плащ-тунику, торопливо спускался вниз и, судя по всему, очень спешил.

Дарж схватил лошадь Фолкена за уздечку, помогая барду успокоить испуганное животное.

– Эй ты, смотри под ноги! – крикнул Фолкен вслед убегавшему. – Ты чуть не попал под копыта моей лошадки!

Даже если торопыга и услышал слова барда, он все равно никак это не показал. Грейс немного успела рассмотреть его, когда он пробегал мимо нее. Он был выше большинства крестьян, которых она видела на Зее – их низкий рост объяснялся недостатком питания, – а кожа у него была достаточно чистая, что говорило о том, что ему удалось избежать многих заболеваний, переносимых в детстве. Крестьянин побежал еще быстрее и вскоре исчез из виду.

– С тобой все в порядке? – спросила Грейс, приблизившись к Фолкену и Даржу.

– Со мной ничего не случилось, спасибо Даржу. – Интересно, куда этот малый мчался с такой скоростью?

– Бедняга скорее всего откуда-то спасался бегством, – смеясь, предположил Бельтан, когда они с Вани в сопровождении Сарета и Лирит подъехали к остальным спутникам.

Затем белокурый рыцарь показал рукой на дорогу. Перед воротами замка появилась небольшая группа людей. Их было пятеро, и все они стояли перед немногочисленным отрядом рыцарей. Крепкого телосложения чернобородый мужчина, крохотного роста женщина в голубом одеянии, еще одна женщина более высокого роста, с глазами голубыми, как знамена, развевающиеся на башнях, стройный юноша с усталым выражением лица, а также рыжеволосый мужчина. Доспехов на последнем не было, однако он держался с истинно рыцарской осанкой и достоинством.

Тревис повернулся к Грейс.

– Похоже, в замке знали о нашем прибытии.

– Тогда неудивительно, что тот человек пустился в бегство, – усмехнулся Бельтан. – Он вовсе не ожидал наткнуться на дороге на короля!

Фолкен задумчиво почесал сребристую бородку, которую отпустил за время путешествия.

– Мне кажется, это был браконьер, который без разрешения охотился в королевских угодьях. Он подошел к воротам замка и увидел там короля. Едва увидев его, бедняга тут же бросился наутек.

Грейс согласно кивнула. Король Бореас действительно производил впечатление. В том числе и на нее саму. Остальные крестьяне замерли на месте и в следующее мгновение опустились на колени прямо в самую грязь.

– Пойдемте поздороваемся! – предложил Бельтан.

– Подожди! – сказал Дарж и спешился. Подняв что-то с земли, он снова вскочил на лошадь. – По-моему, парень на бегу уронил эту штуку.

Он протянул руку и показал товарищам кожаный мешочек размером с обычный кошелек.

– Должно быть, тут сбережения всей его жизни, – заметила Лирит. – Он должен был много работать, чтобы заплатить за свою свободу.

– Ты действительно так думаешь, бешала? – спросил Сарет. – Если так, то было бы преступлением не вернуть деньги тому, кто их потерял.

– Согласен, – отозвался Дарж.

– Тогда отдай их ему позже, – посоветовал Бельтан. – Когда увидишь этого растяпу в следующий раз. – Только давайте все-таки поторопимся. Неудобно заставлять моего дядю ждать!

– И Мелию тоже, – добавил Фолкен.

Всадники пустили лошадей рысью. Когда Грейс увидела лица старых друзей, у нее заныло от волнения сердце. Эйрин показалась ей еще более красивой, чем обычно, но при этом уже более взрослой. Баронесса стояла рядом с Мелией, которая нисколько не изменилась, оставаясь все такой же величественной и лишенной каких-либо примет возраста, как и прежде. Когда всадники подъехали ближе, Мелия радостно, совсем как девчонка, всплеснула руками. Лицо сэра Таруса расплылось в широкой улыбке, и даже у короля Бореаса был счастливый вид.

Единственным, кто не улыбался, был стройный молодой человек, одетый во все черное. Грейс никогда не видела его раньше, но тем не менее узнала его. Теравиан не отличался могучим телосложением своего отца, короля Кейлавана. У него были более тонкие черты лица, но такой же, как и у короля, умный, решительный взгляд. Однако в данную минуту на лице принца было несколько угрюмое, недовольное выражение.

Теравиан издал усталый вздох и уже собрался отвести глаза в сторону, когда неожиданно заметил Лирит. Лицо его просияло.

Всадники остановились. Грейс не стала дожидаться, пока Дарж поможет ей, и сама соскочила с седла и бросилась вперед.

– Эйрин! – крикнула она и тут же заключила баронессу в крепкие объятия.

Эйрин ответно обняла ее левой рукой.

– Грейс, ты здесь! Ты действительно здесь!

Переговариваться через Паутину Жизни, находясь на огромном расстоянии друг от друга, – это замечательно, однако не способно заменить настоящего, живого прикосновения к тому, кого ты любишь.

Грейс посмотрела на остальных. Фолкен обнимал радостно смеющуюся Мелию. Сэр Тарус и Бельтан обменялись теплым дружеским рукопожатием.

Все были искренно рады встрече, потому что слишком долго находились далеко друг от друга, пребывая в разных мирах и эпохах. Но вот наконец долгожданная встреча состоялась. В эту радостную минуту Грейс позволила себе поверить в то, что теперь их уже больше ничто не сможет разлучить.

Она нехотя выпустила Эйрин из объятий и повернулась к королю, чтобы поприветствовать его.

– Пора вам выказать и мне уважение, леди, – усмехнулся Бореас.

– Я искренне рада снова видеть Ваше величество! – почтительно поклонилась Грейс. Подняв наконец голову, она заметила, что улыбка исчезла с лица короля, а в его глазах появилось задумчивое выражение. – Что случилось, Ваше величество? – спросила она.

– Ничего особенного. За исключением того, что скорее мне следует высказать вам свое нижайшее почтение.

С этими словами Бореас собрался опуститься перед ней на колено.

Грейс испуганно посмотрела на него. Бореас – самый смелый, гордый и сильный человек, который когда-либо встречался ей во время путешествий по разным мирам. Он не должен склонять перед ней голову, несмотря на то, что она наследница древнего, давно не существующего королевства. Она собралась остановить его, однако ее слова потонули в оглушительном грохоте, от которого содрогнулась земля.

На Грейс стеной обрушилась ударная волна, в ушах пронзительно зазвенело, на долю мгновения перенеся ее снова в Денверский мемориальный госпиталь и напомнив вой сирены «скорой помощи». Сколько раз она слышала этот тревожный вой в ожидании страдающих, изувеченных людей, которым срочно нужна медицинская помощь?

Похоже, где-то совсем рядом ударила молния.

В следующее мгновение воздух разорвал грохот еще одного взрыва – взрыва, не раската грома. До слуха Грейс донеслись душераздирающие крики отчаяния и боли. Бельтан прорычал какое-то проклятие и показал куда-то рукой. В этом не было необходимости, Грейс увидела все сама. От подножия юго-восточной башни замка вверх взметнулось огромное облако пыли и дыма. Башня содрогнулась и медленно рухнула вниз, усеивая склоны холма грудой обломков.

 

ГЛАВА 5

Тревис полностью лишился слуха. Вокруг что-то кричали люди, однако их рты раскрывались почему-то совершенно бесшумно. Тревиса окутала какая-то удушающая пелена, как в то время, когда он находится возле Серой Башни Разбивателей Рун и древняя магия не давала произнести вслух названия рун, которые могли бы освободить его.

Бельтан и Дарж хватали под уздцы лошадей, пытаясь успокоить перепуганных животных. К ним торопливо подбежала Лирит и тут же принялась поглаживать холки животных. От ее прикосновений те сделались спокойнее, хотя глаза их все еще оставались испуганными.

Король Бореас, кажется, кричал на своих стражников. Тревис не мог понять слов, но воины, видимо, поняли своего короля, потому что во главе с сэром Тарусом немедленно бросились к воротам замка. Когда король повернулся, Тревис увидел на его лице выражение нескрываемого гнева.

Остальные, замерев на месте, наблюдали за тем, как обломки каменной башни медленно катятся по склону холма, на котором был возведен Кейлавер. Хотя принц Теравиан, судя по всему, был напуган произошедшим не меньше остальных, лицо его оставалось таким же красивым, как и обычно. Глаза Эйрин были закрыты, однако было непонятно – то ли от испуга, то ли по какой другой причине.

Подобно камнепаду в горах Колорадо, обломки башни полетели вниз и обрушились на тот отрезок дороги, что вела к замку. Насколько Тревис мог понять, на тропе в эти минуты, к счастью, никого из людей не оказалось. Несколько отдельных обломков скатились к склону холма. Тревис почувствовал, как у него скрутило желудок. Как жаль, что башни больше нет! Долгие часы провел в ней Тревис в обществе Толкователей Рун Рина и Джемиса.

Неожиданно люди зашевелились и двинулись в сторону ворот вслед за Тарусом и стражниками. Бельтан взял Тревиса за руку и повел за собой. Он что-то говорил ему, но тот из-за звона в ушах не мог разобрать ни единого слова рыцаря. Его, должно быть, оглушил грохот взрыва. Только сейчас слух стал понемногу возвращаться к Тревису, и когда Бельтан заговорил, он не сразу понял его.

– Я пойду вместе с Тарусом, посмотрю, что там случилось! Ты хочешь остаться здесь?

Тревис отрицательно покачал головой.

– Нет, я иду с тобой!

Оставаться на месте не пожелал никто. Тревис оказался рядом с Грейс. Они вместе пробежали под поднятой опускной решеткой ворот и вскоре очутились в нижнем внутреннем дворике замка. Здесь, оцепенев, стояли придворные, крестьяне и торговцы. Их взгляды были устремлены на столб дыма и пыли, поднимавшийся в небо в том месте, где всего несколько секунд назад стояла башня.

– Что случилось, Грейс? – спросил Тревис, пытаясь говорить тихо, а не кричать, хотя сам едва мог слышать собственный голос.

– Не знаю, – ответила Грейс, шею которой обнимала ручонка Тиры. – Насколько я знаю, замки просто так, сами по себе не взрываются. Что могло вызвать взрыв такой силы?

– Может быть, зерно? – сказал Тревис, пытаясь, не смотря на непрекращающийся звон в ушах, собраться с мыслями. – В детстве, когда я жил в Иллинойсе, на моих глазах произошел взрыв силосной башни, которая находилась недалеко от дороги. Пыль от зерна сгустилась в воздухе настолько, что стала взрывоопасной. Перетершийся электрический провод заискрил, и произошел взрыв.

Сказав это, Тревис задумался. Тут совсем другое дело. Это не силосная башня, а Башня Толкователей Рун, где нет никакого зерна. Да и откуда тут взяться электропроводке?

Побледневшее лицо Грейс приняло серьезное, решительное выражение.

– Сейчас выяснение причин – не самое главное. От взрыва могли пострадать люди. Я должна отправиться вместе со всеми, чтобы при случае оказать медицинскую помощь. – Она осторожно поставила Тиру на ноги. – Не отходи далеко от Мелии.

– Это может быть опасно, – сказал Тревис, взяв ее за руку. – Там может еще что-нибудь обвалиться.

Прежде чем Грейс успела что-либо возразить, к ним подбежал человек с развевающимися в воздухе белыми волосами.

– Ваше величество, поторопитесь! Там!..

– Я знаю, лорд Фарвел! – прорычал король Бореас. – У меня тоже есть глаза! Я сам видел, как обрушилась башня! Вы что-нибудь уже разузнали?

– Нет, Ваше величество. Но я уже отправил стражников, чтобы они выяснили, что там произошло.

– Я тоже послал стражников во главе с сэром Тарусом. Мы обязательно разузнаем, почему это случилось! – Король Бореас повернулся к Бельтану. – Дорогой племянник, я хочу, чтобы ты с сэром Даржем обязательно…

Закончить фразу королю помешал новый гулкий взрыв. Земля дрогнула так сильно, что Тревис полетел на землю, свалившись прямо на Грейс. Небо неожиданно потемнело, и в следующее мгновение оттуда смертоносным градом полетели обломки камней. Прежде чем Тревис попытался подняться, на него рухнуло что-то тяжелое.

Сначала он подумал, что это огромной камень, чей вес неизбежно лишит его жизни. Затем Тревису удалось пошевелиться, и он понял, что это Дарж. Старый эмбарец бросился на них с Грейс, стараясь закрыть их своим телом от обломков камней.

Стиснув зубы, Тревис ожидал нового взрыва. Разве в первый раз прогрохотало не два взрыва, когда обрушился шпиль Башни Толкователей Рун? Однако нового взрыва не последовало. Раскат грома прогремел и затих. Камнепад замедлился и прекратился. На какой-то короткий миг установилась полная тишина, затем воздух со всех сторон огласился криками боли.

У Тревиса перехватило дыхание. Дарж в отличие от камня был живым человеком, однако таким же тяжелым, как скальный обломок.

– Дарж! – первой подала голос Грейс. – Слезай! Ты нас раздавишь!

Рыцарь встал на ноги и помог подняться Грейс. Его одежда была вся заляпана грязью. Грейс принялась оглядываться по сторонам в поисках Тиры и тут же увидела ее. Девочка была в полной безопасности, она стояла рядом с Мелией, вцепившись ей в юбку.

Пытаясь подняться, Тревис отшатнулся и непременно упал бы снова, если бы не чьи-то сильные руки. Он поднял глаза и увидел, что это Вани.

– Ты цел? С тобой ничего не случилось? – спросила золотоглазая девушка.

Ее черное кожаное одеяние было в таком жутком виде, будто Вани пришлось продираться через завалы камней и обломков дерева.

– Я в порядке, цел. Как остальные?

Тревис повернулся и от удивления замолчал. Сторожевая башня, высившаяся над воротами замка, стояла не ровно, а под углом к земле. В ее боку зияла дыра, напоминавшая распяленный в крике рот с обломками зубов. Из верхних окон, как из дымовой трубы, поднимался черный дым. Туннель, под сводами которого они только что прошли во внутренний двор, был завален грудой камней. Если бы они не ушли оттуда…

Он попытался не думать об этом. Практически все получили ушибы и ссадины. Лорд Фарвел весь дрожал и никак не мог подняться на ноги. Однако в следующее мгновение стало ясно, что сильнее всех пострадал король Бореас.

– Пустяки, – простонал он, когда Грейс прикоснулась к стремительно набухавшей шишке у него на макушке. Борода короля была забрызгана кровью. – Меня просто задело небольшим камнем, не стоит беспокоиться.

Несмотря на наигранную бодрость, колени короля в следующую секунду подкосились, и он пошатнулся. Бельтан успел подхватить его и не позволил упасть.

– У вас, должно быть, сотрясение мозга, – констатировала Грейс.

Тревис подумал, намеренно или нет она опустила обращение «Ваше величество». Она закрыла глаза, затем снова открыла их.

– Точно, сотрясение. К счастью, незначительное. Серьезной опасности нет, но вам следует немного полежать.

Бореас собрался возразить, однако вместо этого тут же согнулся пополам, и его вырвало прямо на землю.

– Эй, вы! – обратился Бельтан, к бросившимся к ним трем стражникам. – Помогите Его величеству вернуться в опочивальню! – повернувшись к Теравиану, он добавил: – Ваше высочество, похоже, в замке побывали злоумышленники. К Его величеству нужно приставить надежную охрану. Делайте что угодно, но защитите его, пусть даже ценой собственной жизни!

Его слова, похоже, удивили принца, однако он согласно кивнул и распрямил плечи.

– Я обязательно защищу его жизнь, дорогой кузен! – сказал он и подошел к Бореасу. – Пойдем, отец!

– Отойди, сын мой! Я должен повидаться с моим народом!

– Пусть этим займутся твои воины. Предоставь им эту заботу!

– Верно, пусть мои воины!..

Веки короля Бореаса дрогнули.

– Не спускайте с него глаз, ваша светлость! – сказала Грейс. – Напоите его водой. И главное – не давайте ему уснуть.

Теравиан кивнул, и король Бореас без дальнейших возражений позволил принцу повести его к арке, ведущей в верхний дворик. За ними последовали вооруженные воины, несшие на руках лорда Фарвела.

– Ты посмотришь за Тирой? – вопрошающе посмотрела Грейс на Мелию.

Богиня взяла девочку на руки, и та сразу же доверчиво положила голову ей на плечо. Грейс зашагала к разрушенным воротам, прокладывая путь среди толпы. Обитатели замка беспокойно перемещались во всех направлениях. Лица людей были белыми от пыли, а у некоторых залиты кровью.

– Может произойти еще один взрыв, – произнес Дарж, не сводя глаз с Грейс. – Что это она делает?

– Оказывает помощь, – пояснил Тревис. – Пошли! С этими словами он направился вслед за Грейс. На время он потерял ее из виду. Когда кучка крестьян расступилась, он увидел, что Грейс склонилась над каким-то изуродованным телом. Ее руки были испачканы кровью. Перед ней лежала молодая женщина в сером платье служанки. Тревис шагнул к ней в надежде хотя бы чем-то помочь. Грейс встала, отрицательно покачав головой. Нижняя половина туловища юной служанки отсутствовала: по всей видимости, несчастная оказалась слишком близко от эпицентра взрыва.

– Сэр Тарус! – позвал стоявший за спиной Тревиса Бельтан. – Что вы узнали?

К нему подбежал рыжеволосый рыцарь, за которым по пятам мчались несколько стражников.

– Юго-восточная башня была давно заброшена, – задыхаясь, ответил Тарус. – Ее снесло полностью. Но самое неприятное, что стена замка разрушена – в ней такая большая дыра, что в нее легко может войти целое войско.

– А что с этой башней? – спросил Дарж. – Она ведь наверняка не была заброшена. Остается надежда, что те, кто в ней находился, вполне могли остаться в живых.

Бельтан обменялся взглядами с Даржем и Тарусой.

– Мы поможем им выбраться оттуда.

– А я пойду проверю, не осталось ли в замке кого-нибудь из злоумышленников, – добавила Вани.

Тревис испытал сильную неловкость. Какие все-таки сильные и мужественные люди Бельтан и Вани! Почему же они с такой симпатией относятся к нему? Чем заслужил он их любовь? Во время путешествия в Кейлавер они почему-то старательно избегали его общества. Что он сделал такого, что оттолкнуло его от них? В чем его вина? Впрочем, это не важно. Как бы то ни было, но раньше они любили его, а он любил их. Это было единственное, в чем он был уверен.

– Я, наверное, одна не смогу ничего сделать, – сказала Грейс, указывая на раненых.

В ее словах прозвучало не отчаяние от неспособности помочь всем, а скорее горестная констатация факта.

– Я здесь, сестра, – произнесла Эйрин, прикасаясь к ее руке. – Я не такая искусная целительница, как ты, но постараюсь сделать все, что в моих силах.

Грейс посмотрела в темные глаза колдуньи.

– Мне нужна несложная помощь – определять среди раненых тех, кем следует заняться в первую очередь, чтобы успеть сохранить им жизнь.

– Скажите мне, что нужно делать! Я все сделаю! – предложил свои услуги Сарет.

– И я тоже! – присоединился к нему Фолкен.

Получив соответствующие указания, мужчины вскоре стали заниматься ранеными, определяя, кто жив, кто умирает, а кто уже навсегда расстался с жизнью. Грейс склонилась над каким-то почерневшим телом, а Лирит схватила за рукав какого-то стражника и велела ему немедленно принести воду, чистую одежду, нитки, иголки и вино.

Тревис на какой-то момент пришел в смущение, не зная, чем ему сейчас лучше заняться. Для оказания помощи пострадавшим он не слишком подходит. В конце концов, его дар предназначен не для врачевания человеческих тел, а совсем для другого. К своему удивлению, он обнаружил, что не одинок в таких мыслях.

– Если под обломками башни оказались люди и они еще живы, то их будет нелегко найти среди каменных обломков, – сказала стоявшая рядом с ним Эйрин. Ее голубые глаза были наполнены печалью и сочувствием, однако в них также читалась и решимость. – Бельтану, Даржу и остальным понадобится помощь – им нужно указать точное место, где находятся несчастные.

Тревис понял ее. Эйрин тоже была не слишком сильна в целительстве, однако обладала другими, не менее ценными способностями. Они обменялись понимающими взглядами и поспешили к накренившейся башне под своды арки, где всего пару минут назад скрылись Бельтан, Дарж и Тарус. Клубы пыли и дыма ослепили их и заставили закашляться. Сделав два-три шага, Тревис потерял направление. Он принялся на ощупь искать стену, которая помогла бы ему сориентироваться, и почувствовал, как чья-то тонкая рука схватила его за запястье. Перед глазами возникла мерцающая сеть зеленоватого света, снова сделавшая зримыми очертания потолка, пола и стен.

– Сюда! – мысленно позвал его чей-то голос. Рядом с собой Тревис увидел зеленые святящиеся нити, шевелящиеся вокруг стройной фигуры молодой женщины. Эйрин. Неужели ей и другим колдуньям окружающий мир видится именно таким образом благодаря их Дару?

Они сделали около десятка шагов и оказались в изрытом пещерами месте. Здесь было уже не так дымно, поскольку дым уходил наружу через брешь в стене башни. После того как Эйрин выпустила его руку, к Тревису вернулось зрение. Все верхние этажи башни обрушились, обратившись в лежавшую на полу груду щебня. Со всех сторон, похожие на переломанные кости, торчали массивные балки. Бельтан, Дарж и Тарус вернули одну из балок на прежнее место, сделав из нее что-то вроде моста над грудой битого камня. Наклонясь над ней, они выбирали обломки покрупнее.

– Они не там ищут! – сказала Эйрин. – Люди не здесь! Они на другой стороне завала, глубоко внизу! Я вижу нити их жизней, но они становятся с каждым мгновением все более тусклыми!

– Бельтан! – позвал Тревис, приложив ладони лодочкой ко рту. – Стойте!

Белокурый рыцарь повернулся к нему. Тревис и Эйрин протиснулись к балке, которую рыцари поставили на место. Тревис медленно подошел к краю, стараясь не смотреть вниз – между горой обломков и стенами находилась глубокая расщелина. Эйрин же подскочила к ней без всякой боязни, чуть придерживая полы своего длинного одеяния.

– Что вы здесь делаете? – спросил Бельтан, перейдя на другую сторону.

Тревис указал кивком на Эйрин.

– Вы копаете в неправильном месте!

– Вам нужно добраться до них! – сообщила колдунья. – Они находятся в ловушке вон там!.. Эй, Дарж!..

Камни под ногами Даржа зашевелились, и он пошатнулся. Если бы Тарус не подхватил его под руку, он полетел вниз с груды обломков вместе с многотонной каменной глыбой.

Тревис опустился на колени и прикоснулся к камням.

– Сар ! – негромко произнес он.

В следующее мгновение груда камней вздрогнула и слегка зашевелилась. Камни не забыли свое древнее имя.

Тревис чувствовал, что разбитые камни хотят опуститься вниз, на землю. Однако где-то в центре этого огромного холма имелась пустота, в которой находились оставшиеся в живых люди, присутствие которых обнаружила Эйрин.

– Сар! – снова повторил Тревис, главным желанием которого в этот миг было заставить камни повиноваться его воле. Затем он схватился за свободный конец деревянного бруса, торчащего из груды камней. – Мелег! – Он почувствовал, как дерево задрожало от идущей откуда-то снизу мощной, неукротимой энергии. – Станьте крепче, свяжитесь сильнее, не сломайтесь!

Тарус с любопытством посмотрел на него.

– Что это ты делаешь?

– Пытаюсь придать прежнюю форму всем этим обломкам, – ответил Тревис, вытирая со лба пот. – Пусть даже на самое короткое время.

Бельтан посмотрел на него с выражением, являвшим собой целую палитру различных чувств – любви, гордости, страха. Какое же из них самое главное? Ответа на этот вопрос Тревис не знал.

– Где нам копать? – спросил рыцарь, обращаясь к Эйрин.

Колдунья еще раз обошла вокруг груды камней.

– Вот здесь. Они на глубине, все шестеро. Вам придется поторопиться.

Стражники принесли несколько лопат и мотыг, однако толку от этих хрупких инструментов было мало. Огромные каменные глыбы оттаскивали в сторону вручную, используя иногда в качестве рычага обломки досок. Работа была кошмарно трудная. От не до конца потухших балок исходил едкий дым, висевшая в воздухе пыль залепляла лицо, набивалась в рот и нос, заставляя надсадно кашлять.

Тревиса поражала выносливость и сила рыцарей. Стоя плечом к плечу, Тарус и Бельтан откатывали в сторону камни, чей вес составлял порой до четверти тонны. Дарж в одиночку двигал камни примерно таких же размеров. Его лицо превратилось в белую пыльную маску, содранные пальцы кровоточили, но он упрямо продолжал работать. Ни на минуту не останавливались и его товарищи.

Пока Эйрин руководила работой трех рыцарей, Тревис продолжал держаться за камни, хрипло произнося руны Сар и Мелег . При этом он ощущал дрожание в деревянных балках и обломках камней.

Чем больше камней отгребали рыцари, тем более подвижной, ненадежной и опасной становилась груда обломков.

– Держись, Тревис! – Было трудно понять, чей это голос звучит у него в голове – его собственный, или же голос Джека Грейстоуна, или какого-нибудь другого Повелителя Рун, чья энергия теперь клокотала в жилах Тревиса. – Если ты перестанешь произносить руны, камни рухнут вниз и увлекут вас всех за собой. Эта груда камней станет вашим погребальным курганом.

Тревис продолжил произносить вслух руны.

Только когда раздался крик Бельтана «Мне нужен свет!», Тревис понял, что сделалось совсем темно.

– Лир! – прохрипел он, чувствуя, что губы плохо повинуются ему.

Груда камней засветилась серебристым призрачным светом. У всех от удивления расширились глаза. Бельтан и Тарус нагнулись и вытащили из ямы стражника, сильно пострадавшего от взрыва, но подающего все признаки жизни. Еще пять раз они опускались в яму и извлекли оттуда еще пятерых обитателей замка. У некоторых были сильные переломы конечностей или даже оторваны взрывом пальцы, однако все они были живы.

Раздался громкий стон – Тревис чувствовал, что еще несколько секунд, и он рухнет без чувств.

– Нужно поскорее всем уходить отсюда! – прохрипел он сквозь стиснутые зубы. – Я больше не выдержу!

Тарус рявкнул на стражников, чтобы те помогли своим раненым товарищам перейти по перекинутому бревну вниз, в коридор, ведущий из башни наружу. Тарус и Дарж подхватили под руки баронессу, за ними последовали Бельтан и Тревис.

Тревис чувствовал, что теряет последние остатки сил. Ему сейчас хотелось только одного – опуститься вниз, на землю, вместе с грузом бесчисленных камней и навеки уснуть под их тяжестью. Там будет вечное спокойствие и приятная прохлада. Там он больше не сможет никогда никого обидеть, как не сможет и уничтожить целый мир.

– Отправляйся, Бельтан! Я подержу эти камни, пока вы не переберетесь на другую сторону!

– Так не пойдет, Тревис! Либо мы все уходим отсюда, либо наружу не выйдет никто!

Посмотрев на Бельтана, Тревис понял, что тот настроен весьма решительно. У него неожиданно перехватило дыхание, и Тревис не смог произнести больше ни одного слова, будь то название руны или какое-либо простое, обыденное слово. Чары, которые ему удалось наложить рунами Сар и Мелег , утратили свою силу. Каменный завал обрушился вниз, в выкопанную яму. Бельтан схватил Тревиса за руку и потащил за собой, ловко балансируя на узкой поверхности деревянной балки. Они удачно перебрались на ту сторону, потому что в следующее мгновение балка качнулась назад и полетела вниз вместе с обрушившимся на нее градом камней. Держась за руки, Тревис и Бельтан устремились в коридор и выскочили в нижний дворик, гонимые целым облаком крошечных каменных осколков. Они выскочили вовремя – стены сторожевой башни, подобно хрупкому бумажному листу, обрушились внутрь, подняв пыльное облако высоко в небо.

– Я не смог спасти ее, – вздохнул Тревис, чувствуя, что его рот забит пылью. – Я пытался изо всех сил, но так и не смог спасти башню от разрушения.

Бельтан обнял его за плечо сильной рукой.

– Ее невозможно было спасти, Тревис. Да ее и не удалось бы перестроить. Если что-то уже получило повреждения, лучше разрушить его до конца и на его месте построить нечто новое.

Эти слова заставили Тревиса вздрогнуть, хотя он не мог понять почему. Он попытался что-то сказать, но во рту у него пересохло, язык не повиновался.

 

ГЛАВА 6

Они собрались в главном зале Кейлавера на поздний ужин, хотя аппетита ни у кого не было. Однако Грейс прекрасно понимала, что подкрепиться необходимо, потому что силы им еще понадобятся. Чтобы подать пример товарищам, она с трудом проглотила кусок холодной оленины, который поспешила запить добрым глотком вина.

Грейс посмотрела на знакомые лица за пиршественным столом. Поставить диагноз оказалось нетрудно – огромная физическая усталость и сильный эмоциональный шок. За последний год, проведенный в нескончаемых странствиях, все эти люди стали свидетелями кошмарных зрелищ. Фейдримы и призраки. Драконы и следы жуткой чумы. Демоны и колдуны. Но когда опасности преследуют тебя до самого порога твоего родного дома – это самое ужасное. Если зловещая тьма способна коснуться даже стен твоего дома, то тогда ни одно место нельзя считать полностью безопасным.

Грейс понимала, что подобно остальным своим товарищам должна чувствовать себя смертельно усталой, однако вопреки ожиданиям была на удивление бодрой. Со времени работы в травматологии Денверского мемориального госпиталя ей больше никогда не приходилось так много и так долго оказывать срочную медицинскую помощь. В тот день она помогла примерно двадцати раненым. Сарет и Фолкен помогли Грейс определить степень сложности травм, а Лирит – наложить шины на переломы и зашить рваные раны, дав ей возможность заняться самыми тяжелыми больными. Более того, темноглазая колдунья изгнала страх и боль из пострадавших простым прикосновением прохладной руки, чего Грейс никогда не смогла бы сделать.

Мелия и несколько стражников постоянно пополняли запасы всего необходимого, и даже Тира порой прибегала во двор замка с охапкой тонких полос материи для перевязки ран. Заниматься ранеными закончили, лишь когда солнце опустилось за зубцы крепостных стен. Трех пострадавших, к сожалению, спасти не удалось. Кроме них, при взрыве погибли еще девять человек. Всего жертв, соответственно, оказалось двенадцать. Учитывая то, как много людей находилось на ограниченной площади замка, следовало признать, что жертв могло быть гораздо больше.

Жертв действительно могло бы быть больше, если бы сразу после первого взрыва люди не бросились к центру внутреннего двора замка. Но что же на самом деле произошло? Из-за взрыва башни вся энергия путешественников ушла на откапывание тех несчастных, которые оказались под завалами камня, и оказания им медицинской помощи. Но что же все-таки послужило причиной этих взрывов?

Не успела Грейс спросить своих товарищей о том, что они думают по этому поводу, как всколыхнулся висящий над дверным проемом гобелен и в зале появилась Вани. Затянутая в черную кожу девушка молча приблизилась к столу. В руках у нее был небольшой матерчатый мешочек. Грейс не видела ее с того момента, когда прозвучал второй взрыв. Где же она была все это время?

Тревис устало, но доброжелательно улыбнулся девушке.

– Рад видеть тебя, – произнес он, но его перебил Бельтан:

– Ты что-нибудь нашла?

Вани посмотрела на Тревиса, и на мгновение выражение ее лица смягчилось. Грейс часто забывала о том, кто на самом деле эта очаровательная девушка. Переплетающиеся кольца татуировок выгодно подчеркивали линию ее грациозной шеи. На левом ухе сверкали тринадцать золотых сережек.

Вани перевела взгляд на Бельтана и ее лицо приняло суровое выражение.

– Да, мы кое-что нашли.

– Мы? – переспросил Дарж, поглаживая усы, густо посыпанные пылью. – Кто еще с тобой был?

Вани посмотрела на стену. На ней Грейс увидела лишь обычные серые камни. Когда камни покрылись легкой рябью, от стены отскочил какой-то человек. Он был строен, невысок, с острой светлой бородкой. На плечах серый плащ, который делал его неотличимым от стен замка.

– Это ты, Олдет! – произнесла Эйрин, ставя на стол кубок с вином. – Я ждала, когда же ты наконец покажешься.

– Вообще-то я не рассчитывал на встречу с вами, ваше сиятельство. Но, видимо, кое-кто думает по-другому, – ответил незнакомец и искоса бросил взгляд на Вани.

Т'гол пожала плечами.

– Я не виновата в том, что ты так плохо прятался.

– Я просто позволил тебе найти меня в северной башне, – с жаром ответил Паук.

– Так же позволил, как ягненок позволяет волку поймать его?

Паук смерил Вани яростным взглядом, но так и не нашелся с ответом. Грейс вопрошающе посмотрела на Эйрин. Откуда баронессе известно, что Олдет находился в Кейлавере? В последний раз путешественники видели его много месяцев назад в замке Спардис. Олдет – Паук, личный шпион королевы Инары, он наверняка должен был находиться далеко от своих родных мест. Похоже, Эйрин не все сообщила Грейс во время их бесед при помощи Паутины Жизни.

– Было бы интересно узнать, что же вы обнаружили, – заметил Фолкен. – Если вы, конечно, способны перестать шипеть друг на друга как змеи.

В руках у барда была лютня, но пока он еще не взял ни одной ноты. Как обычно, его правая рука была затянута черной перчаткой. Рядом с ним сидела Мелия с Тирой на коленях. Девочка играла с черным котенком, чьи глаза были того же цвета, что и у богини.

– Мы нашли вот это, – сообщила Вани и опустила на стол полотняный мешочек.

– Вообще-то я нашел, – вмешался Олдет. – А ты у меня его просто отобрала, как самая настоящая воровка.

Несмотря на то что обстановка не располагала к веселью, Грейс почувствовала, что улыбнулась.

– Что же это такое? – поинтересовался Тарус.

Вани развязала мешочек и высыпала его содержимое на стол. Это было черное рассыпчатое вещество, похожее на муку грубого помола.

Дарж оттолкнул назад кресло и вскочил на ноги.

– Уберите свечи!

Лирит и Сарет поспешно убрали со стола свечи и затушили их. Все непонимающе смотрели на Даржа. Одна Грейс правильно поняла старого рыцаря. Острый запах пороха напомнил ей бесчисленные жертвы огнестрельных ранений, которых привозили в травматологию Денверского мемориального госпиталя.

– Это ружейный порох! – воскликнула она.

Дарж утвердительно кивнул.

– Я видел порох в Касл-Сити. Это опасное вещество. Его использовали для стрельбы из очень опасного оружия, называвшегося винтовками или ружьями. Пороха, который здесь лежит, хватит, чтобы убить много людей.

– Или разрушить две башни? – пророкотал чей-то бас. Все оглянулись и увидели короля Бореаса, шагающего прямо к столу. За ним торопливо следовали несколько стражников и принц Теравиан. Все сидевшие за столом вскочили на ноги. Олдет судорожно заметался из стороны в сторону в поисках выхода, явно намереваясь спасаться бегством.

– Не думай, что я тебя не вижу, Паук! – воскликнул Бореас, поднимаясь на помост, на котором стоял стол. – Кем бы ты меня ни считал, я вовсе не глуп! Кроме того, королева Инара во время нашей последней встречи сказала мне, что ты находишься в наших краях.

Олдет остановился и посмотрел на короля. Эйрин также бросила взгляд на Бореаса.

Король самодовольно улыбнулся.

– Я здесь не единственный, у кого есть секреты.

– Вам следовало оставаться в постели, Ваше величество, – сказала Грейс.

– Я ему именно об этом и говорю! – сообщил Теравиан. Если тебе повезет и ты станешь королем, то, может быть, тогда тебе и станут повиноваться! – парировал Бореас, и принц обиженно отвернулся.

Лирит сочувственно посмотрела на Теравиана, и Грейс мысленно согласилась с тем, что слова короля прозвучали не слишком учтиво. Грейс подошла к Бореасу и проверила повязку у него на голове. С некоторым опозданием она поняла, что ей следовало бы сначала попросить разрешения на это, однако было слишком поздно и не оставалось ничего другого, как завершить осмотр больного.

– С вами все будет хорошо, – произнесла она. – Я думаю, вы будете жить вечно.

– Неутешительные слова для настоящего воина, моя леди! – прорычал Бореас. – Я не знаю, что это за порох такой, о котором вы говорили, сэр Дарж, но он способен сотворить великое зло, как мы уже все сегодня видели. Хотелось бы знать, как он оказался в стенах моего замка!

– Этот вопрос, видимо, стоит задать тому, кто его сюда принес, – заметил Олдет, и взоры присутствующих тут же обратились на шпиона.

Вани моментально шагнула к Пауку.

– Ты видел кого-нибудь? Почему не сказал мне об этом?

– Удивительно трудно о чем-то говорить, когда тебя хотят задушить, – отозвался с кривой улыбкой Олдет. – Я видел его незадолго до взрыва. Он выбегал из комнаты, в которой мы нашли мешочек с этим гремучим черным порошком. Совсем рядом пробежали несколько стражников, они принялись шуметь, и этот парень сразу же выскочил из комнаты. Скорее всего он уронил мешочек в спешке.

Бельтан тайком взял с тарелки Лирит кусок недоеденной оленины.

– Вот почему только один взрыв произошел вместо двух. Злоумышленник не успел доделать свое черное дело!

– А мне кажется, он хорошо справился со своей задачей, – сказал Сарет, разглядывая собственные руки.

Он хорошо отмыл их, однако на рукавах рубашки были еще видны следы крови.

Грейс принялась тереть виски, пытаясь унять головную боль. Ее удивил рассказ Олдета. Интересно, кто мог пронести в средневековый замок достаточно большое количество пороха и изготовить из него бомбы?

– Этот человек, которого ты видел, – спросила она у Паука, – ты помнишь, как он выглядел?

– Смутно. Ничего примечательного во внешности. Одет в крестьянскую одежду.

– Он был высокий? С чистой кожей?

– Теперь, когда вы называете приметы, то, похоже, это был он. А почему вы об этом спрашиваете?

Грейс повернулась к Даржу и взяла его за руку.

– Мешочек, который ты нашел на дороге, тот самый, который обронил бежавший вниз крестьянин, где он?

– Я совсем забыл о нем, моя повелительница, – ответил старый рыцарь и вытащил из-под складок плаща кожаный кошелек, который подобрал на дороге.

– Открой его! – попросила Грейс.

Дарж развязал шнурок и высыпал содержимое кошелька на стол.

– Что это? – спросила Лирит, подходя ближе.

Грейс подняла выпавший из кошелька гладкий и твердый предмет в форме плоского речного камешка. Он был сделан из пластмассы и удобно ложился в ладонь. На одной его стороне находились две кнопки, на другой – кружок с массой маленьких дырочек. Грейс машинально нажала верхнюю кнопку. Раздалось шипение, прерываемое потрескиванием, затем не знакомый мужской голос произнес: «База слушает! Это ты, Хадсон? Прием!»

Грейс отбросила устройство в сторону, как какого-нибудь жука, который вдруг укусил ее. Предмет упал на стол и замолчал. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Тревисом.

– Это что-то вроде радиоприемника, Грейс!

Когда Тревис и Грейс закончили рассказ о том, что такое радио, для чего оно предназначено и в какой степени распространено на Земле, освещавшие зал факелы уже догорали, и отбрасываемые ими тени превращали окружающее пространство в подобие огромной пещеры. Продолжая свое повествование, Грейс часто бросала взгляды на Бореаса и его сына. Все остальные уже слышали о Земле, а вот королю она еще никогда не рассказывала о том, что провела большую часть своей жизни в другом мире, далеком от Зеи, и что родина Тревиса – Земля. Однако Бореас слушал ее скорее с интересом, нежели с удивлением. Принц Теравиан, напротив, был искренне изумлен услышанным. Впрочем, его удивление длилось недолго, не более минуты. Далее он слушал рассказ Грейс с невыразимым восторгом, широко раскрыв глаза.

– И все-таки я ничего не понимаю, – произнес наконец Дарж.

– Злоумышленник мог причинить гораздо больше вреда, если бы поместил зажигательные средства в главной башне замка.

Бельтан отрицательно покачал головой.

– В главной башне всегда больше стражников. Его там легко могли заметить.

– Нет, причина вовсе не в этом, – вступила в разговор Эйрин. – Его целью было не уничтожение замка.

– А в чем же тогда состояла его цель? – удивился Бельтан.

– Страх. Он хотел запугать обитателей замка.

Грейс почувствовала, что у нее сжалось сердце. Все верно, Эйрин абсолютно права.

– Я согласен, – произнес Тревис. – Если нам станет страшно, мы не сможем сражаться. Они именно этого и добиваются. Они попытаются сбить нас с пути, отвлечь от наших главных целей.

– О чем ты говоришь, Уайлдер? – задал ему вопрос король Бореас. – Кто пытается встать у нас на пути?

Тревис посмотрел на лежащий на столе радиоприемник и поднял его. Затем сжал его в руке и прошептал:

– Рет .

Когда Тревис разжал пальцы, на его ладони лежали крошечные осколки, напоминающие раздавленную скорлупу грецкого ореха. Покопавшись в них, он вытащил зеленую плату, унизанную транзисторами, и усмехнулся. Белая буква «Д» на зеленом фоне, знакомый логотип.

– «Дюратек»! – с видимым отвращением произнес Бельтан и, видимо, против собственной воли сделал неприличный жест.

Именно здесь, Грейс, они присоединили капельницы, такие, которые влили в него кровь эльфов.

Бореас с любопытством посмотрел на Бельтана.

– Ты уже встречался с этим, мой дорогой племянник? Значит, ты знаешь, как с ними бороться?

– Нет, – ответил за него Тревис, пересыпая с ладони на ладонь осколки пластмассы. – Вам, пожалуй, трудно понять, но с ними невозможно бороться. Они имеют все, что только можно себе представить, – оружие, современные технологии, все то, что могло бы показаться вам настоящим волшебством. Они способны разрушить этот Доминион до последнего камня. И непременно сделают это. Они хотят забрать с Зеи все, что можно с выгодой продать на Земле.

Бореас крепко сжал рукоять кинжала, висевшего у него на поясе.

– Как бы сильно ни были вооружены в этом королевстве Дюратек, они, судя по твоим словам, настоящие бандиты. Я не знаю, как обстоят дела в твоем мире, Уайлдер, но мы здесь хорошо знаем, на каком языке нужно разговаривать с бандитами.

Тревис покачал головой, и Грейс одарила его улыбкой, которая в ее понимании означала понимание и сочувствие. Она оговорит с королем Бореасом завтра, но никак не сегодня. Грейс почувствовала себя ужасно неуютно.

В следующее мгновение она почувствовала прикосновение детской фигурки, устроившейся у нее на коленях. Это была Тира. Девочка посмотрела на нее и зевнула. Грейс тоже не замедлила зевнуть.

– Давайте поговорим обо всем завтра утром! – сказала Мелия, вставая. – Сегодня был очень тяжелый день.

– Я могу заварить крепкий чай для тех, кто хочет спать без сновидений, – предложила Лирит.

– Думаю, никто не отказался бы от чашки чая, дорогая.

Встав из-за стола, Олдет обратился к Вани:

– Я уверен, ты думаешь о том же, что и я, так что нам следует держаться вместе.

– Злоумышленник, которого ты видел, вряд ли ушел далеко, – ответила девушка. – Голос, который прозвучал из этого устройства, знает, что тот, кого он назвал Хадсон, еще не вернулся на их базу или как она там называется. Не сомневаюсь в том, что он решил остаться неподалеку от замка, чтобы посмотреть на последствия своего злодеяния.

Паук и т'гол еще раз обменялись взглядами и в следующее мгновение растворились в воздухе.

– Кто еще, кроме меня, считает, что их манера исчезать вызывает раздражение? – поинтересовался Фолкен.

Почти все присутствующие в знак согласия подняли руки.

– Пойдем, Мелия, – со вздохом произнес бард. – Давай покажем остальным, как умеем исчезать мы.

Они с Мелией встали и вместе с сэром Тарусом вышли из зала. За ними последовал и Бореас, продолжая на ходу расспрашивать Тревиса о Земле. Следом шагали Бельтан, Дарж и Теравиан. Грейс взяла Тиру на руки и отправилась к выходу. К ней присоединились Лирит, Сарет и Эйрин.

Не успела Грейс подойти к дверям – остальные уже вышли в коридор, – как до ее слуха донеслись похожие на рычание звуки, эхом отражавшиеся от каменных стен. Они были похожи на волчий вой, но отличались более высоким тембром и были полны злобы. Затем послышались крики и звон вытягиваемых из ножен клинков.

– Тревис, вернись! – раздался голос Бельтана.

Грейс поставила Тиру на ноги.

– Присмотрите за ней! – обратилась она к Лирит и бросилась в коридор.

Повернувшись налево, увидела прижавшихся спиной к стене Тревиса и короля Бореаса. На них надвигалось огромное бесформенное чудовище с раскрытой пастью. Бореас размахивал в воздухе коротким кинжалом, а Тревис фехтовал стилетом, на рукоятке которого сиял бриллиант. Они пытались отразить наступление фейдрима, но долго сопротивляться не смогут – одних клинков для этого недостаточно.

На другой стороне широкого коридора Дарж, Бельтан и Теравиан отбивались еще от двух чудовищ. Бельтан стоял перед принцем, выталкивая его обратно в зал. Как и отец, он был вооружен одним лишь кинжалом. У Даржа, к счастью, в руках был его прославленный эмбарский меч. Правда, пространства для маневра в коридоре было маловато. Фейдримы злобно шипели и брызгали слюной, выжидая удобного момента, чтобы напасть на людей.

Грейс понимала, что должна была испытывать в эту минуту страх. Однако вместо страха ее неожиданно захлестнула волна жаркой ярости. Она, не раздумывая, выхватила из ножен Фелльринг. В тусклом свете блеснуло серебристое лезвие. Запечатленные на мече руны казались живыми существами.

– Отстаньте от них! – скомандовала Грейс.

Два фейдрима обернулись, сверкнув желтыми злобными глазами. Мокрая от пота ладонь Грейс еще крепче сжала рукоять меча. Да, похоже, это не самая худшая идея – воспользоваться Фелльрингом.

Прежде чем Грейс успела сделать хотя бы одно движение, она услышала крик Даржа. Поскольку два чудовища сдвинулись на пару шагов, надвигаясь на Грейс, старый рыцарь получил достаточное для меткого удара пространство. Чудовище попыталось отступить, однако меч Даржа обрушился на его шею. В следующее мгновение голова монстра покатилась по полу через весь коридор. Описав в воздухе сверкающую дугу, меч с силой вонзился в брюхо второго чудовища. Из разреза на пол вывались черные кольца кишок. Фейдрим дернулся, заскулил и грудой рухнул вниз.

Два других чудовища набросились на Бореаса, грозя вцепиться королю прямо в горло. Тревис молниеносно выбросил вперед руку со стилетом, целясь в одного из них. Хотя прием оказался не слишком умелым, острое лезвие тем не менее больно укололо фейдрима. Тварь злобно зашипела и набросилась на Тревиса. Опередив монстра на долю секунды, Дарж в три прыжка преодолел пространство, отделяющее его от Уайлдера, и на лету пронзил монстра мечом. Глаза мерзкого создания ярко блеснули и тут же потемнели.

Грейс рывком вернула Фелльринг в ножны и бросилась к королю.

– Вы целы, Ваше величество?

– Я цел, но чувствую, что удар камнем по голове оказался серьезнее, чем я думал. Я даже не успел разглядеть, как это чудовище набросилось на меня в коридоре. К счастью, славный Уайлдер вовремя заметил его. Ударом кинжала он спас меня – не позволил подлой твари вцепиться мне в горло. – Бореас с торжествующей улыбкой посмотрел на Тревиса. – Я обязан тебе жизнью!

– Не мне, – ответил Тревис и отступил назад. – Это Дарж спас нас. Он был единственным, кто… Дарж, где ты?

Грейс обернулась, и кровь мгновенно застыла в ее жилах. Лицо Даржа было мертвенно-бледным и искажено мукой. Старый рыцарь задыхался. Он стоял, опираясь на меч, прижимая к груди левую руку.

– Что случилось, Дарж? – бросилась к нему Грейс.

– Боль в груди, моя повелительница. Но мне уже становится лучше, боль понемногу уходит.

Дыхание Даржа постепенно пришло в норму, на лицо вернулся прежний румянец. Тем не менее Грейс взяла его за запястье, чтобы измерить пульс. Даржу было уже за сорок, и сегодня он перенес сильные нагрузки, сначала работая над разборкой завала, а затем вступив в схватку с фейдримами. Он находился в прекрасной для своего возраста физической форме, но это вовсе не значило, что Дарж гарантирован от сердечного приступа.

Ничего страшного с ним не случилось. Пульс учащенный, но вполне ритмичный и уже начал постепенно снижаться, дыхание тоже нормализовалось. Дарж вовсе не стоически перетерпел боль, она понемногу сама отступила. Но все же следует до конца убедиться в том, что опасность для здоровья Даржа миновала. Грейс прижала руку к его груди и закрыла глаза. Да, сердце у старого рыцаря сильное и здоровое, количество его сокращений в минуту нормальное. И все же в груди у него таится и что-то еще, маленькое и непонятное…

– Тревис, смотри, у тебя кровь! – произнес Бельтан. Грейс открыла глаза и осмотрелась по сторонам. Тревис поднял левую руку и с удивлением посмотрел на нее. Из пореза на предплечье, там, где его задел когтями фейдрим, текла кровь. Грейс испытала замешательство.

– Не беспокойтесь обо мне, моя повелительница, – заявил Дарж, выпрямляясь. – Я просто старею, только и всего. Займитесь лучше Тревисом.

Грейс кивнула и торопливо шагнула к Уайлдеру. Рана была неглубокая, кровь сочилась свободно, и это было неплохо – судя по всему, заражения от когтей чудовища удалось избежать.

Она достала из кармана чистый носовой платок и перевязала им рану.

Тревис слегка отодвинулся от нее.

– Стой спокойно, Тревис!

– Будь осторожнее, Грейс!

Она недоуменно посмотрела на него.

– В чем дело? О чем ты говоришь?

– Я же был в Касл-Сити. Я…

Он перевел взгляд на остальных. Бореас громогласно отдавал распоряжения страже, требуя немедленно выяснить, каким образом фейдримы проникли в замок. Теравиан, опустившись на колени, внимательно разглядывал одно из мертвых чудовищ. Остальные стояли поодаль, наблюдая за происходящим.

Грейс прикоснулась к руке товарища.

– В чем дело, Тревис? Можешь смело мне обо всем рассказать!

В его глаза вспыхнул огонек удивления, затем он кивнул.

– Это связано с кровью скарабея.

– В чем же дело, Тревис? Ты использовал последнюю каплю, чтобы открыть врата Черной Башни.

– Нет, Грейс, я не сделал этого. Она не поняла его.

– Но если ты не использовал ее, то как же ты проник туда? И где тогда находится эта самая последняя капля?

– Она во мне. Грейс.

В ее воображении мгновенно возник образ, и Грейс все поняла: последняя встреча Тревиса с колдуном в Касл-Сити, последняя капля скарабея – кровь бога-короля Ору – попала на его руку и проникла в рану, слилась с его собственной кровью и изменила его.

Охваченная удивлением, Грейс сделала шаг назад.

– О Тревис!..

– Сначала Джек сделал меня Повелителем Рун. Затем Крондизар уничтожил меня и создал снова. А теперь вот это. – Он покачал головой. – Теперь я даже не знаю, кто я такой.

Грейс почувствовала, что ее испуг куда-то исчез, сменившись яростной решимостью. Она плотно обмотала платок вокруг раны, завязала его кончики и взяла руку Тревиса в свою.

– Ты всегда будешь тем человеком, которого мы все любим.

Тревис улыбнулся, хотя глаза его оставались невеселыми.

– Иногда я не понимаю, кто я – либо самый несчастный на свете человек, либо самый счастливый.

Грейс почувствовала, что у нее увлажнились глаза, и отвела взгляд в сторону. Неподалеку стоял Бельтан, пристально глядя на Тревиса.

– Ты – счастливый, – прошептала она.

 

ГЛАВА 7

Три дня спустя Тревис сидел на стене в нижнем дворике, наслаждаясь скудным теплом зимнего солнца. На другом конце дворика около полусотни человек – крестьян, получивших приказ короля, – разбирали груду камней, в которую после взрыва превратилась башня. Они занимались этим со следующего после взрыва дня. Им уже удалось освободить проход под вратами и подпереть своды туннеля бревнами.

Все обломки из дворика были уже вынесены, однако сама сторожевая башня представляла собой груду битого камня. В другом углу двора группа людей пыталась заделать брешь в стене рядом с той частью замка, где располагалась Башня Толкователей Рун.

Со своего места через внешнюю стену замка Тревис мог видеть бескрайний заснеженный ландшафт. Над горизонтом клубились темные тучи, они были еще далеко, но с каждым мгновением делались все гуще.

Работа пока не имела особого смысла – чтобы заделать брешь в стене, понадобится еще немало месяцев. Но месяцев спокойной жизни у обитателей в запасе не было. Тревис не знал, как скоро темные силы двинутся на Кейлавер, но был уверен, что ждать уже недолго.

И на нас двинется не один только Бледный Король, Тревис!

На следующий после взрыва день Вани и Олдет вернулись в замок на рассвете. Они не нашли агента «Дюратека» по имени Хадсон. Однако Пауку и т'гол удалось найти заброшенную хижину в небольшом городке близ Кейлавера, где были явственно видны следы поспешного бегства, а также некий предмет, истинного происхождения и назначения которого они определить не смогли. В нем Тревис узнал моток черной электроизолирующей ленты. Олдет также обнаружил три отчетливых следа ног на грязном полу.

Но как же «Дюратек» смог перебросить трех своих агентов с Земли на Зею? Может быть, они достигли неких успехов с колдуном на Земле? Теперь они обладали артефактом врат – пусть даже и не полным. Нет никаких сомнений в том, что они тщательно изучили его, но совершенно неизвестно, какое количество крови эльфов они получили. Может быть, у них имеются уже целые галлоны, и они в замороженном виде хранят ее в своих тайниках.

Они хитроумны, Тревис, и быстро всему учатся. Сначала они научились пересылать в другие миры оружие. Что же дальше будет – станут отправлять целые армии?

Нет, они пока еще не могли настолько усовершенствовать технологию. Иначе давно проникли бы сюда и взяли здесь верх. Тем не менее они готовятся к полномасштабному вторжению, это ясно как божий день. Вчера король Бореас получил от королевы Инары послание, в котором она описала таинственный взрыв, уничтоживший одну из пограничных башен Перридона. Это означает, что агенты «Дюратека», взорвавшие башни Кейлавера, были не единственным передовым отрядом, отправленным на Зею. Есть и другие, чья задача состоит в том, чтобы сеять раздоры и смуту, ослаблять Доминионы и их жителей, чтобы ко времени появления основных сил «Дюратека» гарантировать их победу.

Однако «Дюратеку» придется столкнуться с конкурентами, также претендующими на богатую добычу. Бледный Король снова собрал свое войско, готовясь к пришествию своего хозяина, Старого Бога Мога, Властелина Ночи. Находившийся в Черной Башне человек в темном одеянии – тот, которого считали еще одним Разбивателем Рун – получил руну неба. Если бы он разбил ее, мир раскололся бы на границах, и это позволило бы Могу вернуться на Зею. Тогда Могу останется лишь завладеть тремя Великими Камнями. С их помощью он разобьет Первую Руну и создаст новый мир по своему образу и подобию.

Бледный Король уже заполучил один из Имсари – Гельтизар, Камень Льда. В Черной Башне он попытался отобрать у Тревиса Синфатизар, Рассветный Камень, однако его подручные потерпели неудачу, правда, временную. Затем появилась Тира и отдала Тревису Крондизар, Камень Огня.

До тех пор, пока девочка-богиня хранила Крондизар на небесах, заполучить его Бледный Король никак не мог. Только теперь все три Имсари оказались на Зее. Бледному Королю оставалось прийти и забрать их.

– Зачем ты отдала мне Камень? – спросил он Тиру прошлой ночью в опочивальне Грейс. – Что я должен с ним сделать?

Девочка ответила застенчивой улыбкой, отбежала от него и спрятала наполовину изуродованное шрамами лицо в складках юбок Грейс.

Кое-что необходимо будет разбить! – прозвучал в его голове чей-то грубый голос.

Брат Сай. Именно эти слова произнес в Касл-Сити странный проповедник. Тревису было известно, что Сай, Саманда и Миррим – Старые Боги. Около тысячи лет назад они помогли вытеснить Мога за пределы Зеи, но вместе с ним остались там же, когда проход закрылся. Только когда Тревис снова отправился в Касл-Сити, в 1883 год, его Синфатизар соприкоснулся с аналогом волшебного камня, который принес Джек Грейстоун. Две копии одного и того же камня не могли находиться одновременно в одном и том же месте, и потому открылся проход, через который Могу и Саю удалось проскользнуть на Землю. А десятилетия спустя там же оказались воины Бледного Короля, а также ребенок, который позднее подрос и стал Грейс Беккет.

Тревис потер натруженную шею. Что же имел в виду брат Сай? А что подразумевал своими словами Бельтан?

Иногда, когда что-то разрушено, единственный способ привести это снова в порядок – разрушить до основания.

Но ведь мир – не простое здание. Впрочем, Тревис и не собирается уничтожать Зею, что бы там ни говорили пророчества колдуний и драконов.

Тревис еще какое-то время наблюдал за людьми, занимавшимися разборкой завала. Что ж, в одном он уверен точно. Наступления на Кейлавер больше не нужно ждать – оно уже началось. Король Бореас отправил своих посланцев во все концы Доминиона с призывом собраться под его знаменами. В эти минуты все его бароны, герцоги, графы и рыцари готовятся к грядущей битве и собираются выступить в поход на Кейлавер. Он отправил гонцов и в другие Доминионы, напоминая соседям о военном союзе, заключенном около года назад на Совете Королей. Своего человека он послал даже в Таррас.

Тревис невольно вздрогнул. Солнце уже опустилось над зубцами крепостной стены. Он соскочил со своего «насеста» и торопливо направился во внутренний двор замка. Возле арки, ведущей в верхний двор, Тревис встретил Эйрин.

– Привет! – поздоровался он, слегка напугав девушку. Она была погружена в свои мысли, наблюдая за разборщиками завала. Баронесса моргнула и повернулась к нему.

– Извини, Тревис. Я не заметила тебя.

Она снова стала наблюдать за работой, слегка нахмурив брови.

– Что случилось, Эйрин?

– У тебя когда-нибудь возникало чувство, будто ты что-то уже видел раньше, хотя точно знаешь, что подобного быть не может?

– Мы называем это ощущение словами «дежа-вю» – «уже было». Так говорят в тех краях, откуда я родом. Что же именно кажется тебе как будто бы уже знакомым?

– Вот это! – Она кивком указала на разрушенные башни. – Все это кажется мне ужасно знакомым. Я уверена, что подобное уже видела раньше. Такое или нечто подобное. Но только ведь такого быть не может, верно?

Тревис провел рукой по своим коротко остриженным ярко-рыжим волосам.

– После моего прибытия на Зею я понял, что «невозможное» означает всего лишь то, что «еще не произошло».

Его слова заставили юную баронессу усмехнуться.

– Наверное, ты прав. Нам довелось увидеть многое такого, что всего лишь год назад представлялось совершенно невероятным. – Эйрин улыбнулась, лицо ее прояснилось, а глаза снова сделались темно-голубыми, похожими на сумеречное небо. – Иногда трудно поверить в то, что тебе предстоит…

Тревис с трудом проглотил застрявший в горле комок.

– Что же мне такого предстоит сделать?

– Пойдем внутрь, – ушла от ответа Эйрин.

Тревис подошел к ней ближе.

– Ты должна сказать им, что я здесь, верно? Иволейне и другим колдуньям. Они думают, что я уничтожу Зею, что я Разбиватель Рун – тот самый, которого вы ищете, – а теперь ты должна сообщить им, что нашла меня. Я угадал?

Лицо Эйрин было похоже на маску, выточенную из слоновой кости, на которой застыло выражение решимости. Несмотря на кажущееся самообладание, девушка дрожала, и Тревис понял, что причиной тому – не только холод.

– Значит, ты все-таки не станешь сообщать им обо мне. Дракон был прав. Он сказал, что ты когда-нибудь предашь своих сестер.

– Как знать, может быть, я уже сделала это, – сказала Эйрин и скрестила руки на груди. – Фолкен тебе не сказал, что драконы всегда говорят только правду?

Да, дракон также поведал Тревису о том, что ему, Тревису, уготовано судьбой разрушить мир.

– Я слышал, о чем Лирит и Грейс вчера разговаривали, – сказал Тревис, немного помолчав. – Они говорили о твоем могуществе. Могуществе, которым не обладает никакая другая из живущих на свете колдуний.

– И что же из этого следует? – невнятно произнесла баронесса, и Тревис понял, что вопрос предназначался вовсе не для него.

Тревис протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но неожиданно резко отдернул ее.

– Ни ты, ни я не просили этого. Этого могущества. Мы с тобой на самом деле не слишком отличаемся друг от друга.

Эйрин быстро повернулась. В глазах ее застыло испуганное выражение.

– Нет, я не верю в то, что мы с тобой сильно похожи!

– Ты права в том, Эйрин, что не желаешь признавать этого. Потому что если ты не хочешь могущества, то тебя ничто не остановит, и ты станешь такой, как они!

Эйрин кивнула.

– Верно. Только иногда мне этого все-таки хочется.

– Ты права, – произнес он и добавил: – Пойдем внутрь.

Несколько следующих дней оказались необычно серыми и бессодержательными. Стояла слишком холодная погода, и заниматься чем-то за пределами замка было невозможно. Впрочем, и в самом замке особых дел у Тревиса не было. Грейс и Бельтан большую часть времени проводили в беседах с королем Бореасом, так же как и Мелия, Фолкен, Дарж, сэр Тарус и Паук Олдет. У Эйрин постоянно были какие-то личные дела с лордом Фарвелом, который занимался подготовкой свадьбы принца Теравиана. Сам принц на людях появлялся крайне редко.

Вани тоже никто не видел. Тревис знал, что она постоянно занята, совершая обходы ближних к замку земель в поисках фейдримов и прочей нечисти. Тревис тосковал по ней и очень хотел увидеться с ней и поговорить. А также с Бельтаном. И тот, и другая по-прежнему избегали его.

Тревис довольно часто проводил время в обществе Лирит и Сарета, которые порой присматривали за Тирой, когда Грейс отправлялась к королю Бореасу. В отличие от остальных Лирит и Сарет редко говорили о надвигающейся буре. Напротив, они всячески старались дать понять, что довольны тем, что в настоящее время находятся в замке и наслаждаются покоем. Законы морнишей запрещали Сарету жениться на Лирит, но если не считать его сестры Вани, остальные морниши находились от него на огромном расстоянии. По крайней мере они с Лирит хотя бы могли находиться вместе.

Со стороны было интересно наблюдать за ними, видеть, что они буквально излучают любовь. Влюбленные спали в разных комнатах, и Тревис еще ни разу не видел, чтобы они – обменивались поцелуями. Тем не менее в том, что они любят друг друга, не было никаких сомнений. Однако в их нежных взглядах часто читалась также и печаль.

Дневное время они часто проводили в комнате Лирит. Колдунья занималась вышиванием, а Тира обычно играла с куклой, которую Сарет сделал для нее из еловой шишки. Тревис с Саретом часто играли в морнишскую карточную игру, для которой использовали колоду карт т'хот. К собственному удивлению, выигрывал чаще всего Тревис.

– Мне всегда следует помнить, что я играю в ан'хот с Тем, Кто Не Имеет Судьбы, – однажды проворчал Сарет, перемешивая колоду карт.

Оконное стекло густо обросло узорами инея, и все, поеживаясь от холода, придвинулись поближе к очагу. Все, кроме Тиры, которая расхаживала по комнате босиком и в одном легком платьице.

Тревис потер руки и посмотрел на ладонь. Кожа была гладкой – появившаяся вместо старой, сгоревшей в огне Крондизара, – но на ней постепенно становились видны прежние линии. Может быть, они складываются в линию его новой судьбы? Он поймал на себе взгляд Лирит.

– Извини, Тревис, – произнес Сарет. – Я сказал, не подумав. Я ничего такого не имел в виду. Это всего лишь игра.

Тревис пожал плечами.

– Надеюсь, что это так. Надеюсь, что у меня нет судьбы. Он не смог удержаться и посмотрел на Лирит. Неужели она разделяет мнение Эйрин? Может, она уже написала послание королеве Иволейне, в котором сообщила, что он в Кейлавере?

– Я, наверное, схожу на кухню и принесу еще мэддока, – сказала девушка, откладывая в сторону вышивание.

Тира рассмеялась и принялась пританцовывать перед очагом. Тревис прикоснулся к спрятанной под плащом металлической шкатулке. Он буквально физически ощущал близость волшебных камней, неподвижных, но отчаянно рвущихся на свободу. Открыть шкатулку Тревис не осмелился. Если он откроет ее, призраки обязательно заметят волшебное сияние и узнают, где он находится.

После нападения фейдримов он решил, что слугам Бледного Короля стало известно его местонахождение. Истинное положение дел Тревис понял только после того, как Бельтан рассказал ему, на кого покушались чудовища. Им нужен был не Тревис, а король Бореас. Его смерть стала бы наилучшим способом ввергнуть Кейлаван в хаос. Монстрам, скорее всего, удалось незаметно пробраться через брешь в крепостной стене. Покушение, несомненно, было частью заговора, имеющего целью посеять раздор в Доминионах.

Однако следовало ясно понимать, что за уничтожением башен замка стоял «Дюратек», а не Бледный Король.

– «Дюратек» заключил союз с Бледным Королем, – заявила Грейс за ужином несколько часов спустя, когда Тревис сообщил товарищам о своих подозрениях. – Я тоже думала об этом, и слова Тревиса подтвердили мои предположения.

– Но они хотят проникнуть на Зею, чтобы завладеть всеми ее богатствами, чтобы нажиться на них.

Грейс отрицательно покачала головой.

– Мне кажется, это всего лишь второстепенная цель. Истинная причина состоит в том, что они хотят открыть врата и помочь Могу вернуться обратно на Зею.

– Пожалуй, ты права, – сказал Сарет, сидевший рядом с Лирит. – Колдун, который держал меня в плену в Касл-Сити, был похож на древнего врага морнишей и не мог удержаться от злорадства, превратив меня на время в раба. Он говорил, что скирати вступили в союз с людьми, обитающими на Земле, и что эти люди хотели открыть врата, чтобы их повелитель вернулся на Зею. Он не назвал имя Мога, но это был, конечно, он.

Лирит прикоснулась к руке Сарета.

– Но почему колдуны стали союзниками этого «Дюратека»?

Сарет положил руку на ее пальцы.

– Им пообещали знания Моринду Темного. Мои предки предпочли уничтожить свой город, который скрыт сейчас песками Амуна, но не позволили скирати узнать секреты их волшебства. А еще колдун сказал мне, что в награду за помощь «Дюратеку» им обещан ключ, способный отыскать Моринду Темного.

– Но ведь ты говорил, – покачала головой Лирит, – что следы Моринду утеряны много лет назад. Кто же способен подсказать им, где он находится?

– Шемаль! – вступила в разговор Мелия, гневно сжав кулаки. – Куда ни посмотри – всюду следы ее подлого вмешательства! А совсем недавно я ощутила ее присутствие, она была совсем недалеко от нас.

– Но откуда Шемаль может знать, где сейчас Моринду Темный? – удивился Сарет.

– Шемаль – не человек, а некромантка, – со вздохом заметила Мелия. – Когда-то она была богиней южных земель. как и я, но Моринду исчез еще до наших времен. Шемаль скорее всего лжет колдунам, чтобы заставить их подчиниться ее воле.

Тревис был совершенно сбит с толку услышанным, причем не столько словами Мелии, а тем, что сам не догадался об этом раньше. Он неуверенно улыбнулся Грейс.

– Вот оно – твое логическое мышление.

– Не будь таким впечатлительным, – ответила та и, понизив голос так, чтобы только он мог слышать ее, добавила: – Если бы у меня хватило сообразительности, я смогла бы придумать способ, как удержать Фолкена от постоянных просьб вступить в войну с Бледным Королем.

Тревис посмотрел на барда, сидевшего за дальним концом стола.

– Ты думаешь, он будет просить тебя об этом?

– Он каждым своим взглядом просит об этом. Я жду лишь, когда он озвучит свое желание. Как только все войска Доминионов откликнутся на призыв Бореаса, Фолкен обязательно попросит меня возглавить их.

– Ну а что же сделаешь ты?

– Я не смогу возглавить их, – с легким испугом ответила Грейс. – Я не настолько сильна.

Тревис взял ее руки в свои.

– Сможешь, Грейс. Ты сильнее всех присутствующих. Ты сделаешь все, что необходимо для спасения Зеи!

И он тоже. Почему он не понимал этого раньше? Ведь Тира именно потому и отдала ему Камень Огня.

– Эй, Тревис, что с тобой?

– Я люблю тебя, Грейс. Люблю больше всех. Я ничего не смог бы сделать без тебя.

Судя по выражению ее лица, она хотела задать ему какой-то вопрос, но ограничилась следующим:

– Я тоже люблю тебя, Тревис. Что бы ни случилось, я буду любить тебя.

Не найдя нужных слов, Тревис кивнул.

– А твоя рана? – спросила Грейс с типично докторской интонацией. – Не болит?

Он поднял руку.

– Немного кровоточит, но уже заживает. Спасибо тебе.

– Наверное, без повязки она заживет быстрее, – заявила Грейс и, прежде чем он успел возразить, принялась ловко сматывать с руки повязку.

Рана уже успела затянуться.

– Останется небольшой шрам.

– Пусть, – ответил Тревис.

Наступила полночь, и через стрельчатые окна зала струился лунный свет. Тревис направлялся к своей комнате. До этого он несколько часов в задумчивости бродил по коридорам замка, размышляя над словами товарищей. Правильно ли он в последнее время поступает?

Следовало признать, что по замку Тревис бродил также и по той причине, что надеялся где-нибудь встретить Бельтана или Вани. За ужином их не было. Но все-таки кого именно из этих двоих он хотел сейчас увидеть?

Впрочем, не важно. Никого он так и не встретил, и, может быть, к лучшему. Это лишь усугубило бы сложившиеся обстоятельства. Тревис вздохнул и зашагал дальше по коридору.

Он завернул за угол и усмехнулся. Почему с ним часто бывает так, что он неожиданно натыкается на того, кого перестал искать? Какая-то высокая фигура только что отошла от двери, ведущей в комнату Тревиса.

– Бельтан! – негромко позвал он.

Рыцарь обернулся и улыбнулся. Как обычно, улыбка оживила его обычно некрасивое лицо, делая его таким же привлекательным, как у его дяди. Правда, король Бореас брюнет, а у его племянника волосы светлые и не очень густые. Бородка у Бельтана была золотисто-рыжеватая и довольно неаккуратная. В его зеленых глазах на секунду вспыхнул яркий огонек, который погас сразу же, как только он перестал улыбаться.

– Я приходил, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, – пояснил Бельтан. – Я вижу, что ты жив и здоров, так что могу спокойно отправляться к себе. Не забудь запереть дверь изнутри.

Он собрался было уйти, но Тревис взял рыцаря за руку, чувствуя, как напряглись его мышцы. Отпускать его он не стал, а, напротив, притянул к себе ближе, удивившись собственной силе.

– Я в чем-то провинился? – спросил Тревис. – Я сделал что-то плохое?

– Ты не способен на плохие поступки.

Тревис почувствовал, как что-то кольнуло его в грудь. Если бы это было действительно так! Если бы он был всегда прав!

– Если так, то почему ты всячески избегаешь меня? – горько усмехнулся он. – Нет, я тебя ни в чем не обвиняю. Ты можешь относиться ко мне как угодно. В конце концов, ведь я же тот, кому предстоит уничтожить мир!

Бельтан не стал делать даже попытки высвободиться.

– Мне все равно, что говорят пророчества, Тревис. Ты спас мир и не сделал ему ничего плохого. Это лишь…

– Это Вани.

Бельтан отвел взгляд в сторону.

Тревис сделал глубокий вдох. Разве он не знал, что рано или поздно такое случится? Неизбежно, как наступление Бледного Короля.

– Ты хочешь, чтобы я сделал выбор, я угадал? Хочешь, чтобы я выбрал между тобой и Вани!

– Нет, – ответил Бельтан, по-прежнему стараясь не смотреть Тревису в глаза. – Я этого не хочу.

– Почему? – удивился Тревис. Взгляды мужчин наконец встретились.

– Потому что я боюсь, что ты выберешь ее, – признался рыцарь.

Тревис прижал руку к груди рыцаря, чувствуя, как ритмично бьется его сердце.

– Не буду лгать тебе, Бельтан. Я люблю ее. И не потому, что она спасла жизнь мне, тебе и Грейс. И не потому, что она красива и сильна, хотя этого у нее не отнять. – Тревис встряхнул головой. – Я сам точно не знаю, почему люблю ее. Люблю, наверное, еще и потому, что она нуждается в любви, но сама еще никогда знала ее.

– Я пойду, – произнес Бельтан.

– Нет, не уходи! – Тревис придвинулся к нему еще ближе. – Я люблю Вани, Бельтан, но еще больше я люблю тебя. Я полюбил тебя еще тогда, когда не знал, что мне предстоит совершить. Я никуда тебя не отпущу. Если бы мне пришлось делать выбор, то я выбрал бы тебя.

– Это невозможно, Тревис. Ты не смог бы сделать выбор, если бы знал кое-что.

– Что же именно?

В ответ рыцарь лишь покачал головой. Тревис почувствовал, что он весь дрожит. Странно, что такой храбрый, сильный мужчина может нуждаться в успокоении.

Тревис обнял его и прижал к себе. Бельтан воспротивился, но на одно лишь короткое мгновение. Затем положил голову ему на плечо и горестно вздохнул.

Тревис почувствовал приятный запах крепкого мужского тела. Еще никогда он не испытывал такой нежности, какую испытывал сейчас к Бельтану. Может быть, ему действительно не нужен никто другой? Прежде чем Тревис успел осознать происходящее, их губы слились в поцелуе. Затем Бельтан отодвинулся от него. Тревис молча смотрел на него, на мгновение утратив дар речи.

– Извини, Тревис, но я обещал Вани наблюдать за безопасностью замка. Мне нужно найти ее, извини.

Не успел Тревис что-либо сказать, как Бельтан повернулся, зашагал дальше по коридору и скоро свернул за угол.

Тревис почувствовал, как по лбу пробежала струйка пота. От случившегося ему сделалось не по себе. Неужели он повел себя столь ужасно, что Бельтан предпочел отправиться на поиски Вани вместо того, чтобы остаться с ним? Нет, такого просто не может быть. Бельтан сказал, что боялся того, что он, Тревис, мог остановить свой выбор не на нем, а на Вани.

Кроме того, Тревис почувствовал искреннюю страсть рыцаре во время поцелуя, в этом было трудно ошибиться.

Ты не смог бы сделать выбор, если бы ты знал… Что Бельтан хотел этим сказать?

Впрочем, не имеет значения. Бельтан сам сделал свой выбор, однако каким бы жестоким он ни был, это облегчило выбор Тревиса. Он открыл дверь и вошел в комнату. В лицо ему дохнуло холодом, но подкидывать дров в очаг и протапливать помещение заново Тревис не стал. Вместо этого он вытащил из складок плаща шкатулку с камнями. Тревису показалось, будто он держит в руках коробочку с пчелами – камни яростно рвались наружу, стремясь поскорее оказаться на воле. Однако открывать шкатулку нельзя. Пока нельзя. Не стоит привлекать внимание призраков к Кейлаверу. Но поскольку он находился в другом мире…

Тревис очень долго избегал собственного могущества, боялся его, однако пришло время отнестись к нему по-новому. Эйрин говорила, что иногда сама желала могущества, и скорее всего она права. Тревис понял, почему Тира подарила ему Крондизар – время хранить его закончилось. Пришло время воспользоваться им, воспользоваться его волшебной силой. Корпорация «Дюратек» отправила на Зею своих агентов, чтобы сеять там разрушение и вражду. Тревис обязан положить этому конец. В прошлом Синфатизар наделил его способностью толковать руны на Земле. Какие же силы пробудят в нем два Великих Камня? Он не знал этого, но очень хотел выяснить.

Того же самого хотел и «Дюратек».

– А если тебе удастся уничтожить «Дюратек» и их врата, что ты станешь делать? – спросил его мысленный голос Джека Грейстоуна. – Твое волшебство очень нужно здесь, на Зее, Тревис, так же, как и магия Великих Камней!

Тревис оставил вопрос без внимания. Ему далеко не все было понятно, однако искорка одной идеи все еще теплилась в его разуме. Даже на Земле Великим Камням угрожала опасность со стороны Бледного Короля. Но что же будет, если все-таки найдется способ, который гарантирует, что Синфатизар и Крондизар никогда не попадут в руки ни Бераша, ни Мога?

Иногда что-то нужно разрушить…

Время пришло. Тревис засунул за пояс стилет, а затем и кошелек с деньгами. Можно было бы попросить у Мелии еще золота, однако того, что у него есть, на первое время хватит. Да и просить у нее денег все-таки не стоит. Это может вызвать ненужные подозрения. Остальные, конечно, пожелают отправиться на его поиски. Нужно оповестить их, что делать этого не следует, поскольку не имеет никакого смысла. Под рукой у Тревиса не было никакого пергамента, хотя бы малого кусочка такового. Записку он написал угольком на гладкой поверхности камня, из которого был сложен очаг.

В левую руку Тревис взял металлическую шкатулку, а правую засунул в карман и извлек оттуда половинку серебряной монеты, которую ему дал брат Сай. В Черной Башне он собрал осколки монеты, которые отдал на Земле Лирит, Даржу и Сарету. Когда он произнес Эрк , руну соединения, обломки соединились в целую монету так удачно, что было трудно поверить, что она когда-то была сломана.

Тревис повертел половинку монеты в руке, разглядывая фрагменты рун на обеих сторонах: Зеи и Земли. Монета была связующей руной, теперь он это точно знал, причем достаточно могущественной, поскольку могла творить чудеса, даже не будучи целой. Он бы не удивился, если бы вдруг, допустим, Узнал, что эта руна – творение самого Олрига. Он с силой сжал в руке половинку монеты.

– А что, если Грейс воспользуется своей половинкой, чтобы отыскать тебя?

Нет, она не сделает этого. Хотя с ее слов Тревис знал, что она опасается того, о чем просит ее Фолкен, ему было известно также и то, что отказать барду Грейс не сможет. Кроме того, Тревис был уверен: ее половинка монеты не сможет сделать то, что половинка, принадлежащая ему. Она обладала способностью возвращать владельца в его мир. Зея была миром Грейс. Но не Тревиса.

Он еще раз убедился, что крепко держит металлическую шкатулку, после чего поднял руку с зажатой в ней монеткой, вернее, ее половинкой.

– Всем – пока! – прошептал он.

Между пальцами Тревиса заструился серебристый свет и окружавший его мир исчез.

 

ГЛАВА 8

Грейс стояла на крепостном валу, закутавшись в отороченную мехом накидку с капюшоном, и наблюдала за тем, как отряд терразийских воинов строем приближается к замку. Копья и кирасы блестели на солнце. Гарцевали черные лошади, высоко держа головы и хвосты. На сердце у Грейс было тревожно. Возможно, они на самом деле встанут на пути полчищ Бледного Короля. Она проводила взглядом первую роту воинов и увидела…

… что за ними тянется лишь пустынная дорога. Больше никого.

– Одна рота, – произнес стоявший рядом с Грейс сэр Тарус. В его голосе слышалось нескрываемое разочарование. – Он называет себя императором, но посылает на битву всего одну роту.

Звуки труб огласили воздух. Ворота замка открылись, и солдаты вошли во внутренний двор – восемьдесят пехотинцев и двадцать конных воинов.

Грейс вздохнула, и ее дыхание превратилось в морозном воздухе в облачко пара. Был десятый день месяца дурдата, именуемого в простонародье Железным Месяцем. Со дня их возвращения в Кейлавер прошло уже три недели и больше месяца с того дня, как король Бореас призвал властителей Доминионов готовиться к войне. Терразийцы прибыли последними, но по количеству они были отнюдь не самыми малочисленными.

– Нужно спуститься вниз и встретить их! – предложила Грейс.

– Он будет не слишком счастлив, – отозвался Тарус.

– Согласна, – сказала Грейс, чья улыбка была похожа на свет угасающего дня. – Он ужасно огорчится.

Оба понимали, что имели в виду под отсутствием счастья. До их слуха донесся громогласный крик короля Бореаса. Когда Грейс и Тарус оказались возле королевской опочивальни, им встретился капитан терразийской роты – низкорослый крепкий черноглазый мужчина с гладко выбритым лицом, которое было так сильно изборождено морщинами, что напоминало отлитую из бронзы маску. Красный плащ хлопал на сквозняке, когда он прошел мимо них.

– Я бы хотела уточнить – король будет очень-очень несчастлив, – сказала Грейс. – В этом нет никаких сомнений.

Тарус взял ее под руку.

– Пойдемте, Грейс. Одна из стен замка уже разрушена. Нам не нужна еще одна брешь в другой стене, которую Его величество может проделать кулаками. Может быть, нам удастся успокоить его?

Грейс хотела сказать своему спутнику, что Лирит обладает способностью укрощать диких зверей, но было уже поздно, они уже перешагнули через порог королевской опочивальни.

– Что все это значит, сударыня?

Прежде чем Грейс успела перевести дыхание от быстрой ходьбы, Бореас набросился на нее, размахивая зажатым в руке пергаментным свитком.

Из угла комнаты к Грейс бросилась Мелия.

– Она обязательно ответит вам, Ваше величество, но только после того, как вы перестанете замахиваться на нее и позволите прочитать это послание!

Бореас взревел и протянул Грейс пергамент. Она взяла его, расправила и принялась читать.

– Там говорится то, что я думаю? – угрожающим тоном осведомился король.

Грейс кивнула.

– Конечно, если вы думаете, что, по мнению Тарраса, одна рота воинов – это единственное, что вам могут предоставить. Император Эфезиан приносит свои извинения и извещает о том, что сложившееся положение дел не позволяет ему выслать в ваше распоряжение более многочисленный отряд.

– Мне не нужны извинения, мне нужны воины!

С этими словами Бореас выхватил свиток из рук Грейс и бросил его в огонь.

Фолкен взглянул на Мелию.

– Если ты не в состоянии добиться чего-либо при помощи своего войска, то что хорошего в звании императора?

Грейс осмотрелась по сторонам, но не заметила среди присутствующих Бельтана. Жаль. Бельтану всегда удавалось легко справляться с гневом дяди, а сейчас именно та минута, когда его помощь очень пригодилась бы. Впрочем, за последние недели Грейс видела Бельтана не слишком часто. Она знала, что рыцарь тяжело переживает исчезновение Тревиса. Он был единственным, кто в последний раз видел его, и страдал из-за того, что не сумел удержать его в замке. За многие годы знакомства с Тревисом Грейс не раз имела возможность убедиться в том, что он проявляет упрямство так же часто, как совершает добрые поступки. Она прочитала его прощальное послание, написанное на очаге угольком. При этом ей мешали слезы, постоянно застилавшие глаза.

Дорогие друзья.

Я ушел, потому что должен остановить «Дюратек». Вы не сможете найти меня и должны обещать, что не станете пытаться. Я все обязан сделать сам. Люблю вас всех.

Тревис

То, что он собрался сделать, свидетельствовало о его безрассудстве, самоотверженности и храбрости. Вполне в духе Тревиса.

Грейс подошла к королю ближе и положила свою руку на руку Его величества.

– Ваше величество, вам придется воспользоваться теми инструментами, которые мы вам дали.

– Но что же мы сумеем сделать при помощи столь ненадежных инструментов, сударыня? Мне нужно построить стену для защиты Доминионов, и в ответ на мой зов я получаю лишь жалкую горстку воинов!

Грейс вздохнула. Признаваться в этом неприятно, но не остается ничего другого – призыв к соседям обернулся сплошным разочарованием. Орден Малакора, созданный год назад на Совете Королей, пребывал в самом жалком состоянии. Несколько месяцев назад король Соррин отозвал из Ордена своих рыцарей. Вскоре неведомо куда без единого слова исчезли рыцари из Брелегонда. Теперь этот Доминион молчит, подобно Эредану.

Прибыл отряд рыцарей из Толории, посланных королевой Иволейной, и Грейс точно не знала, удивляться этому или нет. Судя по словам Эйрин и Лирит, колдуньи собираются встать на пути воинов Ватриса. Однако Иволейна не только колдунья, но также и королева, а Толория всегда была союзником Кейлавана. Ей не оставалось ничего другого, как послать под знамена Бореаса своих рыцарей, хотя их число было весьма скромным – всего тридцать человек.

Голт выделил примерно такое же количество рыцарей.

Нам приходится отправлять много воинов для охраны перевалов, ведущих в горы, – написал король Кейлар в послании Бореасу. – Темные рыцари Эредана не прекращают вылазки против нас, изо всех сил пытаются пробиться на юг. Посылаю скромное количество рыцарей, но их, честно говоря, приходится буквально отрывать от сердца.

Не вселило в сердце Бореаса радости и письмо королевы Инары. Королева писала о темных тучах, сгущающихся над северной частью Эмбара, и о тревожной обстановке в ее собственном Доминионе. Всего Инара прислала лишь двадцать рыцарей, однако пообещала Бореасу еще пятерых Пауков в дополнение к Олдету.

Да помогут они вам в том, в чем не смогут помочь обычные воины, – написала о них Инара.

Грейс по достоинству оценила поступок Инары, однако усомнилась в том, правильно ли собирать в одном замке одновременно такое большое количество шпионов. Угадать, где они находятся в тот или иной момент, практически невозможно. Найти Пауков и собрать их вместе равносильно попыткам соединить капли разлитой из флакончика ртути.

Однако если Паукам удастся обнаружить место, где находятся агенты «Дюратека», взорвавшие башни замка, то подарок Инары окажется воистину бесценным. Хотя самой Инаре не посчастливилось – одну из ее башен взорвали злоумышленники, несмотря на то, что ее шпионы изо всех сил старались не допустить этого.

Может быть, Тревису все-таки повезет. Если кто и обладает могуществом, достаточным, чтобы помешать «Дюратеку» проникнуть на Зею, то это, несомненно, Тревис Уайлдер.

Впрочем, даже если Тревису и будет сопутствовать удача, то «Дюратек» – не единственная опасность, угрожающая Доминионам. Возродившийся недавно Культ Ворона сделался еще более могущественным. Рыцари Оникса по-прежнему контролируют земли Брелегонда и Эредана и наверняка скоро постараются завладеть Эмбаром. Окрестные земли кишмя кишат фейдримами и призраками. Все это свидетельствует об одном: Бледный Король затевает новую войну.

На фоне последних холодных и пасмурных дней недавно, тем не менее неожиданно, мелькнул слабый лучик надежды, когда у ворот замка оказался отряд примерно из двадцати человек, одетых в серое. Это были Толкователи Рун из Серой Башни. Несмотря на то, что некоторые из них казались слишком молодыми или слишком старыми, в их числе был сам гроссмейстер Орагиен.

Орагиен был очень высок и крепок, несмотря на то, что возраст его перешагнул уже за восьмой десяток. Голубые глаза смотрели умно и доброжелательно из-под седых кустистых бровей.

– Мы уже не такие, какими были прежде, – сказал гроссмейстер, когда король Бореас принял его в большом зале замка. – Мы многому научились после того, как мастер Уайлдер покинул нас. Наши предки создали Рунные Врата, которые связали Бледного Короля в Имбрифайле. Так что мы имеем право остаться в Сумеречной Стране, когда врата откроются снова.

– Добро пожаловать тебе, Орагиен, и твоим Толкователям Рун! – хрипло произнес Бореас. – Мне хотелось бы, чтобы остальные были столь же верны своему слову, как и ты!

Под знаменами Бореаса собралось не слишком большое войско: примерно восемьдесят рыцарей, одна терразийская рота, горстка Пауков и два десятка Толкователей Рун. Наблюдая за тем, как догорает послание императора Эфезиана, Грейс лихорадочно раздумывала, как ей приободрить Бореаса.

– А ваши воины, Ваше величество? – спросила она, затронув первую попавшуюся тему. – Сколько воинов может подняться по зову владыки Кейлавана?

К сожалению, она снова допустила промах. Лицо Бореаса потемнело, руки сжались в кулаки.

– Сегодня даже мои бароны заделались скупердяями, они посчитали, что выполнят свой вассальный долг, отправив в мой замок не более семидесяти рыцарей и две сотни пехотинцев. Мне бы очень хотелось, чтобы поскорее состоялась свадьба моего сына и леди Эйрин. Тогда у меня точно появится один по-настоящему верный мне барон.

Надежды Грейс на возможную поддержку кейлаванских баронов не оправдались. Но даже с учетом двухсот семидесяти воинов войско Бореаса остается малочисленным и не превышает пятисот человек. Пятьсот воинов – ничто перед бесчисленными ордами Бледного Короля. Это все равно, что попытаться одним камешком перегородить полноводную реку.

О мыслях Грейс было, видимо, несложно догадаться, потому что Бореас подошел ближе и ласково провел пальцем по ее щеке.

– Не падайте духом, миледи. Мой призыв все-таки не остался без ответа. Я отправил еще одно обращение к соседям, оповещая их о грядущей войне. Уверен, на него откликнется гораздо больше людей.

Грейс посмотрела ему в глаза и вздохнула.

– Воины – последователи Быкоубийцы Ватриса, – они ведь тоже придут сюда?

Она заметила, что Бореас и сэр Тарус обменялись быстрыми взглядами. Значит, Тарус уже обо всем знает. Да и Бельтан тоже, сомневаться в этом не стоит.

– Вы действительно ожидает их появления? – спросил Фолкен. – Но что, если их короли и королевы отдадут им другой приказ?

Бореас смерил барда пронзительным взглядом.

– На свете есть власть более высокая, чем короли и королевы, Фолкен Черная Рука! Да и клятвы существуют такие, которые будут покрепче обычной клятвы вассала! Во все века последователи Ватриса терпеливо дожидаются дня своего пришествия. Ради одного-единственного дела.

– Решающей Битвы! – произнесла Грейс. Бореас хищно оскалил зубы.

– Разве грядущая война может быть иной? Люди Ватриса откликнутся на мой зов. Если они не утратили веры, то обязательно откликнутся!

– Простите меня, – вмешалась в разговор Мелия, – разглаживая свое голубое одеяние. – Но мне кое-что известно о храме Ватриса в Таррасе. Не могу представить себе, что его жрецы спокойно воспримут призыв, исходящий с севера. Несмотря на то, что почитатели Ватриса есть и в Доминионах, на юге их гораздо больше – раз в десять!

Бореас презрительно фыркнул.

– Высшие жрецы Тарраса в большинстве своем фанатичные глупцы! Они давно позабыли об истинных целях своей религии. Главное для них – как можно больше людей подчинить своему влиянию и использовать власть над человеческими душами в корыстных целях!

– Это верно, – спросил Тарус, – что жрецов в Таррасе заставляют жертвовать жемчуга своего мужского естества в золотую чашу на алтаре Ватриса?

– Глупые россказни! – прорычал Бореас. – Сомневаюсь, что Ватрис имел в виду армию евнухов, когда предсказал Решающую Битву. – Он повернулся к Мелии и добавил: – Жрецы вполне могли забыть легенды, но воины – никогда! Жителям Тарраса понадобится много времени, чтобы прийти сюда, даже больше, чем обитателям Аль-Мамуна, которым предстоит пересечь летнее море. Но они обязательно придут.

Взгляд Мелии принял задумчивое выражение.

– Да, они обязательно придут.

Грейс почувствовала, что ей становится жарко – она стояла слишком близко к очагу. В ее мысленных образах менялись воины, фейдримы и железные врата, сама же она находилась в центре этой круговерти, сжимая в руках сверкающий меч. Нужно уйти отсюда, подальше от огня, найти Лирит и Эйрин и поговорить с ними.

Но о чем она станет говорить с ними? О колдуньях и о том. как они пытались встать на пути воинов, которые, как они опасались, поддержат Разбивателя Рун в час Решающей Битвы? Грейс была не уверена в этом. Она была уверена только в ном – Эйрин по-прежнему что-то скрывает от нее, впрочем, не только от нее, но и от Лирит.

В последние несколько недель Грейс была лишена возможности нормально пообщаться с Эйрин, поскольку баронесса была постоянно занята, обсуждая с лордом Фарвелом предстоящую свадьбу. Как хорошо было бы, если бы Эйрин оказалась сейчас рядом с ней. А может быть, это даже и хорошо, что ее нет, потому что им обязательно пришлось бы затронуть тему Решающей Битвы.

Ты не веришь в то, что Эйрин может предать Бореаса, да, Грейс? Ведь она любит его как отца.

А сама Грейс? Она ведь тоже колдунья. Пусть не столь могущественная, как Эйрин, не такая опытная, как Лирит, но все равно колдунья. Неужели и ей тоже суждено предать Бореаса?

Грейс попыталась что-то сказать, что-то такое, что могло бы отвлечь короля от столь ясно читаемого на ее лице выражения вины. Однако прежде чем она успела хоть что-то произнести, к ней подошел Фолкен.

– Пора, Грейс! – негромко произнес он.

Никаких объяснений не потребовалось. Она медленно вытащила Фелльринг из ножен и вытянула руку с клинком перед собой. От рун на поверхности волшебного меча отразились отблески огня, пылавшего в очаге.

Фолкен не сводил с нее глаз.

– Воины Ватриса соберутся вместе, однако для этого им потребуется время. Времени у нас может не оказаться. Рунные Врата могут открыться в любой день. Мы должны взять с собой нужное количество воинов и отправиться на север, в Неприступную Цитадель.

– Неприступную Цитадель?

– Это старая крепость, она когда-то считалась самой большой из всех, что когда-либо возводились в Малакоре. Она возвышается на вершине узкого перевала, защищая единственный выход из Сумеречной Страны и из Имбрифайля. Когда откроются Рунные Врата, Неприступная Цитадель будет единственной крепостью, которая окажется между Бледным Королем и Фаленгартом.

Нет, этого явно недостаточно. Разве сможет удержать бесчисленные орды Бледного Короля какая-то полуразрушенная крепость, которую будут оборонять всего лишь пять сотен воинов и слабосильная женщина с огромным для нее мечом?

– У меня ничего не получится, я не смогу этого сделать! – простонала она.

– Сможешь, Грейс! – рассмеялся Фолкен. – Ты же наследница великого Ультера! Все об этом знают. Ты не видишь свет в глазах мужчин, когда они любуются тобой в ту минуту, когда ты сжимаешь в руках волшебный меч, а вот мы видим.

Бореас, Тарус и Мелия кивнули, подтверждая слова барда, и Грейс почувствовала, что у нее от слабости подгибаются колени.

– Но эта крепость… что, если ее уже больше не существует?

– Она стоит на своем прежнем месте, – заверил ее Фолкен. – Я видел ее собственными глазами, когда в прошлом году осмелился проникнуть в земли Сумеречной Страны. Крепость в довольно плачевном состоянии, но еще вполне подойдет для военных целей. Говорят, к ее возведению приложили руки и Толкователи Рун, и колдуньи, которые наложили чары на ее камни. Если ты сумеешь пробудить древние силы обороны, способные обеспечить мощь цитадели, то сможешь преградить путь войскам Бледного Короля при помощи всего лишь десятка воинов или даже одна. Пятисот воинов хватит, чтобы сдержать натиск Бледного Короля до прибытия воинов Ватриса.

– Вы говорите об обороне? Какой обороне? Каких древних силах?

– Честно говоря, я и сам не знаю, – признался Фолкен.

С губ Грейс сорвался невольный стон.

– Это просто здорово. Неужели я смогу отыскать там кнопку на стене с надписью «Волшебная кнопка. Нажать здесь»? А что будет, если я не смогу оживить эти самые древние силы, о которых вы мне рассказали?

Слова Грейс нисколько не озадачили барда. Его лицо озарилось улыбкой, и он сжал рукоять своего меча.

– Сможешь, Грейс, обязательно сможешь! Сможешь, потому что это предначертано судьбой!

– Нет, – попыталась произнести она. – Не смогу. У меня ничего не выйдет!

Но вместо этого посмотрела в глаза Фолкену и кивнула.

 

ГЛАВА 9

В тот день Грейс решила прогуляться по извилистым тропинкам кейлаверского сада. Она сама не была точно уверена в том, чего именно ей хочется. Если Грейс искала одиночества, то таковое она нашла в избытке. Зимой сад превращался едва ли не в снежную целину – живых изгородей не видно из-под снега, почти все дорожки скрыты под ворохом опавших листьев. Казалось, будто из Сумеречного Леса в верхний дворик замка перенесли участок лесной чащи. Грейс время от времени останавливалась и пыталась пальцами проломать корку снежного наста. На Земле сейчас середина февраля и из-под снега уже пытаются проклюнуться крокусы. Однако отыскать здесь что-либо подобное невозможно – земля настолько промерзла, что сделалась твердой, как железо.

Фолкен сказал, что в такой суровой погоде виновен Бледный Король и один из Имсари, которым он недавно овладел, – Гельтизар, Камень Льда. Неужели Бераш уготовил Фаленгарту именно такую участь – превратиться в страну мороза и снега, в которой никогда не наступит весна?

Грейс почувствовала, что озябла под тонкой накидкой. После их встречи, состоявшейся сегодня утром, король Бореас принялся отдавать приказания. Поступившие под его начало воины получили команду готовиться к походу на север, в который они выступят уже через три дня. Откладывать поход больше нельзя, заявил король. Идти придется долго, потому что предстоит обойти стороной Эредан, избегая при этом стычек с Рыцарями Оникса. Путь войска проляжет вместо этого через Толорию, затем вдоль восточного склона Фол Эренна через земли Перридона и Эмбара в направлении Сумеречной Страны.

Грейс не стала ничего говорить своим товарищам о том, что, когда воины окажутся в Эмбаре, им все равно не миновать встречи с Рыцарями Оникса, но даже если и посчастливится избежать их, им будет угрожать Культ Ворона. Впрочем, это не самое главное. Чем сильнее ей хотелось спастись бегством, тем лучше Грейс понимала, что это невозможно.

Ее пальцы сомкнулись вокруг рукоятки Фелльринга.

Ты пожертвовал собой, Синдар, чтобы восстановить этот меч. Неужели мне придется пожертвовать собой ради восстановления былого могущества Доминионов?

Но пожертвовать собой Грейс не боялась. Во время работы в Денверском мемориальном госпитале она всегда без остатка отдавала себя тем, кто нуждался в ее помощи. Нет, Грейс больше всего пугала необходимость жертвовать жизнями воинов, которых ей предстоит повести за собой и еще многих тысяч людей, которые пойдут за Бореасом.

Если нет никакой возможности не допустить всего этого, Грейс, то пусть все жертвы будут не напрасны. Ты должна добраться до Неприступной Цитадели и найти способ удержать орды Бледного Короля.

Вот только как отыскать тот древний оборонительный механизм крепости? Фолкен всегда все знал, но на сей раз оказался не в состоянии объяснить ей, где вести поиски и что предстоит для этого сделать. Все безнадежно.

Грейс вздохнула и зашагала к замку.

Неожиданно до ее слуха донеслась музыка, прозвучавшая где-то далеко, – музыка колокольного звона. Грейс замерла на месте, прислушиваясь. Тишина. Только шорох раскачиваемых на ветру веток деревьев да стук ее сердца. Затем колокольный звон раздался снова. Негромкий, но ясно различимый, похожий на звон колокольчика под дугой конной упряжки в темной зимней ночи. Грейс побежала по тропинке дальше. Почему ей это раньше никогда не приходило в голову? Ведь он старше всех остальных. Если кто и должен знать об этом, так это Маленький Народец. Сжимая руками полы накидки, Грейс свернула на другую тропинку…

… и замерла на месте. Тропинка упиралась в грот. Тупик, дальше идти некуда. И все же Грейс была уверена, что колокольный звон доносился именно отсюда.

– Ты что ищешь, Грейс?

Откуда-то из тени ей навстречу шагнула какая-то фигура.

– Вани! – удивилась Грейс. – Я не заметила тебя! Т'гол пожала плечами, давая понять, что иного и не ожидала. Ни для кого не было секретом, что Вани терпеть не может холод. Что же она здесь делает?

– Ты слышала? – спросила Грейс.

– Что?

– Колокольный звон. Я побежала на звук колокола и оказалась здесь.

Вани нахмурилась. Под глазами у нее залегли глубокие тени, как будто она не спала несколько ночей подряд.

– Я ничего такого не слышала. Только твои шаги. Колокольный звон звучал с далекого расстояния, но ведь слух у т'гол превосходный. Так что если его услышала Грейс, то и Вани должна была слышать. Если, конечно, музыка не предназначалась только для Грейс. Но если действительно так, то почему она оказалась именно в этом месте? Грейс усомнилась в том, что Вани может что-нибудь знать о Неприступной Цитадели и ее древней магии.

Встреча с Вани не была Грейс особенно неприятна. В последнее время она редко видела т'гол. После путешествия на корабле эльфов поведение Вани и Бельтана стало каким-то странным. Однако после исчезновения Тревиса дела приняли даже более скверный оборот.

– Ты скучаешь по нему, я угадала? – неожиданно для себя самой спросила Грейс.

Вани напряглась.

– Мы все скучаем по нему.

– Нет, ты скучаешь по нему иначе. Ты любишь его, Вани. И Бельтан тоже любит. Уход Тревиса причиняет вам боль. Вам обоим.

– То, что он ушел, – к лучшему, – возразила т'гол. – Теперь он никогда не увидит…

– Чего он не увидит?

Вани отвела взгляд в сторону.

Грейс задумалась над ее поведением, внешним видом, всем тем, что могло бы послужить основанием для диагноза. Ей вспомнилось все необычное, что она заметила в т'гол за последние два месяца. Например, ее приступ морской болезни на белом корабле, неожиданная слабость во время путешествия в Кейлавер. Затем привычка складывать руки на животе и то, что ее щеки горели ярким румянцем, несмотря на холод.

Думай, Грейс. Тошнота, усталость, брюшные колики, слегка повышенная температура. Это может быть какое-нибудь вирусное заболевание, или инфекционное, или… Глаза Грейс удивленно расширились.

– Ты случайно не беременна?

– Да, – ответила Вани, все так же избегая смотреть Грейс в глаза.

На какой-то миг Грейс охватило смятение. Ведь Вани – профессиональная убийца, ее ремесло состоит в умении лишать людей жизни. Представить себе Вани в роли матери было невозможно. Тем не менее удивление вскоре сменилось сочувствием и пониманием.

– Когда ты это заметила?

– Вот уже два цикла луны назад.

– Отец ребенка Тревис?

– В моем сердце отец – Тревис.

Что это могло означать?

Грейс подошла к ней ближе.

– Я не понимаю тебя.

Вани резко повернулась. На ее губах появилась горькая усмешка.

– Ты не одинока в своем непонимании.

Что же Вани имеет в виду? О каких двух месяцах может идти речь? Прошло всего шесть недель со дня Среднезимья, когда они встретились с Тревисом в Черной Башне. Два месяца назад они находились на борту корабля эльфов…

Догадка острой иглой пронзила ее мозг. Странные взгляды, странные нежные жесты. Невероятно, но иного объяснения быть не могло.

– Значит, это Бельтан. Отец – он.

Вани ничего не ответила, но ее молчание можно было истолковать только как согласие. Грейс схватила девушку за руку.

– Но как? Ведь Бельтан…

– Я знаю, кто такой Бельтан. Его обманули, как и меня.

– Обманули?

Вани слегка отодвинулась от Грейс.

– Это все Маленький Народец. Они привели нас в трюм корабля, где оказался цветущий сад. Они заставили нас поверить, что и он, и я сжимаем в объятиях одного и того же человека…

– Тревиса, – подсказала Грейс. – Они заставили вас поверить в то, что вы занимаетесь любовью с Тревисом.

Вани кивнула.

– Но зачем они это сделали?

– Я думала, ты сможешь ответить на этот вопрос. Ответа на такой вопрос у Грейс не было. Фолкен часто рассказывал о том, что Маленький Народец отличается странными нравами и никогда не был врагом людей, но, впрочем, не относился и к числу друзей человечества. Об их обычаях было практически ничего не известно, а намерения неизменно оставались загадкой для людей.

– Бельтан знает?

– Вряд ли. Но если и не знает, то скоро узнает, – ответила Вани и прижала руку к животу.

Грейс задумалась. У Вани восьминедельная беременность. Пить отвар туманной мальвы поздно. Искусственное прерывание беременности в подобных условиях тоже исключается.

– Значит, ты решила сохранить ребенка.

– Он не виноват в том, что искра его жизни зажглась. Как знать, может, Тревис Уайлдер – не истинная моя судьба? Может, я оказалась на его пути случайно?

Вани отвернулась, но Грейс успела заметить, что на ее глазах блеснули слезы. В ее представлении Вани всегда была энергичной и сильной, теперь же она показалась ей удивительно хрупкой и ранимой, одинокой и напуганной. Грейс не всегда знала, как вести себя с людьми, однако в данном случае выбрала безошибочную линию поведения. Она обняла Вани и прижала к себе. Девушка сначала попыталась высвободиться, но затем неожиданно расплакалась. Через минуту она успокоилась и осторожно, но решительно отстранилась.

– Тебе стоит поговорить с Бельтаном, – посоветовала Грейс.

– Знаю. Я побеседую с ним, только чуть позже, – ответила Вани, вытирая мокрые щеки. – Жаль, что я не могу поговорить одновременно с Бельтаном и Тревисом, чтобы не повторять одно и то же дважды.

– Может быть, тебе это и удастся, – пробормотала Грейс, слегка удивившись собственным словам.

Вани вопросительно посмотрела на нее, но Грейс отрицательно покачала головой. Подумаем об этом в другой обстановке и не сейчас. Прямо сейчас нужно повнимательнее осмотреть Вани и убедиться, что с ней все в порядке.

– Пойдем со мной, – предложила она. – Нам нужно вернуться в теплое помещение.

Затем протянула Вани руку. Т'гол какое время смотрела на нее, видимо, раздумывая над тем, как поступить. Затем взяла Грейс под руку.

– У меня это не слишком хорошо получается, – сказала девушка.

– Что именно?

– Делиться своими секретами с другими людьми.

Грейс улыбнулась.

– Но друзья именно для этого и существуют.

– У т'гол не бывает друзей.

– У тебя они есть, – сказала Грейс, и они зашагали к замку.

 

ГЛАВА 10

Уже стемнело, когда Грейс вернулась в свою комнату. Она провела около часа в спальне Вани. Т'гол не хотела подвергаться осмотру, однако Грейс была не только королевой, но и врачом. Она не привыкла уступать строптивым пациентам и сумела настоять на своем. Вани пришлось уступить.

Насколько могла судить Грейс – не имея возможности провести анализ околоплодных вод или измерить кровяное давление, – беременность Вани проистекала нормально. По началу Грейс пожалела об отсутствии аппаратуры ультразвукового исследования, однако затем вспомнила, что обладает не менее важным инструментом. Он прижала руки к животу Вани, закрыла глаза и мысленно прибегла к Дару.

В следующее мгновение она увидела зародыш. Он был крошечным и казался ярким пятнышком света, касающимся сияющей пряди жизни самой Вани. Нити жизни Вани были чисто золотыми, тогда как золотистая тоненькая ниточка зародыша имела зеленоватый оттенок. Неужели зародыш унаследовал его от Бельтана? Грейс мысленно, очень осторожно коснулась его. Хотя комочек будущей жизни был очень мал, с ним все было в порядке.

– Это девочка, – улыбаясь, но по-прежнему не открывая глаз, сказала Грейс. – Мне кажется, что…

– Привет, тетя Грейс! – произнес в ее голове еле слышный писклявый голосок, слабый, но ясно различимый. Грейс удивленно открыла глаза.

– Что-то не так? – встревожено спросила Вани.

– Нет, – покачала головой Грейс. – Все в порядке. Я просто имела в виду, что плод развивается лучше, чем можно было бы ожидать для его возраста. Но тут не угадаешь, у каждой женщины свои особенности.

Она снова закрыла глаза и стала прислушиваться, но на сей раз не услышала ничего, кроме стука двух сердец. Должно быть, померещилось.

Открыв глаза, она увидела, что Вани пристально смотрит на нее. Грейс выпрямилась и спокойным тоном объяснила:

– Волноваться не стоит. И ты, и ребенок в прекрасном состоянии. Тебе нужно только свести к минимуму ежедневное потребление вина и мэддока. Я приготовлю тебе простое питье, которое избавит тебя от тошноты по утрам.

– Спасибо, – поблагодарила Вани, заправляя на место блузу.

– Знаешь, мне кажется, здесь будет трудно найти родовспомогательные ремни, – со смехом произнесла Грейс.

Вани улыбнулась в ответ. Похоже, что, несмотря на пасмурный день, дела обстоят не так уж и плохо.

Открывая дверь своей комнаты, Грейс ощутила смутную неуверенность. Вспомнились события сегодняшнего утра, и она снова испытала грусть при мысли о том, что ждет ее в ближайшем будущем. Грейс шагнула через порог, намереваясь лишь слегка пошевелить угли в очаге и сразу же лечь спать.

При ее появлении Эйрин и Лирит встали с кресел, стоявших перед очагом.

– Это ты, сестра! – сказала Эйрин, обнимая ее.

– Эйрин, что случилось? – встревожилась Грейс.

– Не могу поверить! Неужели ты покидаешь нас?

Грейс вздохнула. Неужели они уже знают о ее решении? Она осторожно высвободилась.

– Я должна сделать это, – ответила она. – Если удастся разместить наш гарнизон в Неприступной Цитадели, появится шанс не пустить Бледного Короля в наши края.

– Ты на самом деле веришь в это, сестра? – еле слышным шепотом спросила Лирит.

– Я стараюсь, – с улыбкой ответила Грейс.

– Ты устала, – сказала Эйрин, подводя Грейс ближе к огню и усаживая в кресло.

Лирит налила им всем вина, раздала бокалы и села в другое кресло. Эйрин села на пол, положив подбородок на колени Грейс.

– Давайте останемся вот так, вместе, навсегда, – произнесла Эйрин, глядя на языки огня. – Втроем и навсегда. Давайте представим, что на свете нет ничего, кроме этой комнаты с горящим очагом, в которой мы сидим, пьем вино и болтаем о всяких пустяках!

– Замечательная мечта! – отозвалась Лирит. – Как жаль, что это невозможно! Но перед каждой из нас стоит своя задача.

Грейс крепко сжала свой бокал с вином.

– О каких задачах ты говоришь?

Эйрин и Лирит обменялись взглядами, и огонь в очаге погас. Грейс было известно, что прошлым летом обе девушки побывали в Ар-Толоре на Верховном Шабаше, когда Грейс находилась в Денвере. Ей не было тогда известно, что произошло на Шабаше, однако спустя несколько месяцев она мало-помалу собрала сведения. Их оказалось достаточно, чтобы прийти в ужас.

– Бореас обратился с призывом к воинам Ватриса, – сообщила Лирит, – и они сейчас готовятся к Решающей Битве.

Грейс почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

– Я не смогу остаться с вами, Лирит. Я не могу подвести короля. Я знаю, что колдуньи – враги воинов, но я дала Бореасу слово и ничто не заставит меня стать у него на пути.

– Да, действительно, ничто не сможет, – согласилась Лирит, устремив взгляд на бокал с вином. – Ты не являешься частью Паутины Жизни, как мы с Эйрин. Нитей, способных ограничить наши поступки, нет, но мы с Эйрин обязаны подчиняться требованиям Паутины. А она требует, чтобы мы подчинили себе воинов Ватриса и Тревиса – Разбивателя Рун. В противном случае они могут объединить усилия и разрушить наш мир.

Грейс отрицательно покачала головой.

– В это невозможно поверить, Лирит. Король Бореас никому не желает зла. И Тревис никогда не сделает ничего такого, что могло бы повредить Зее. Это – единственное, во что я верю в нашем безумном мире.

– Я тоже так думаю, сестра, – вздохнула Лирит. – Я знаю, что он очень добр, но мне известно и то, каким могуществом он обладает. И ему не всегда удается обуздать это могущество. Я не стану мешать королю Бореасу и Тревису, но ведь от Паутины Жизни не уйдешь.

– Верно, – согласилась с ней Эйрин.

Грейс смерила баронессу пристальным взглядом. Лирит отставила бокал в сторону и опустилась на колени рядом с Эйрин.

– Что ты хочешь этим сказать, сестра? – спросила Грейс.

– Я вступила в тайный совет, – ответила Эйрин. Лирит охнула, ее карие глаза удивленно расширились. Грейс не поняла сказанного, однако интуитивно почувствовала тревогу.

– Что же ты наделала, сестра? – спросила Лирит, прикоснувшись рукой к руке Эйрин. – Тайные советы запрещены много лет тому назад, и совершенно правильно запрещены. Многие колдуньи, которые в них состояли наделали немало зла.

– Далеко не все из них, – ответила Эйрин. – Ты помнишь сестру Мирду?

Грейс это имя ничего не говорило, но Лирит утвердительно кивнула.

– Она состояла в Верховном Шабаше. Никто не знал, откуда она родом, но именно ее слова улучшили Узор. Если бы не она, колдуньи стали искать возможность не взять под свою власть Тревиса Уайлдера, а убить его.

– Она прибыла в Кейлавер до наступления Среднезимья, – добавила Эйрин. – Как раз тогда, когда королева Иволейна вернула принца Теравиана.

До Грейс стала доходить суть дела.

– Так, значит, вот кто тогда был с вами, – проговорила она, обращаясь к Эйрин, – в тот раз, когда вы общались со мной через Паутину Жизни, когда нас держали в плену на корабле Келефона. Я тогда почувствовала ее присутствие. Это была Мирда, верно?

– Да, ты угадала, – ответила Эйрин.

Когда огонь снова разгорелся в очаге, Эйрин начала рассказ о тайном совете и о том, что поведала ей сестра Мирда. Помимо пророчеств о том, что Разбиватель Рун уничтожит Зею, существовали еще и другие пророчества, согласно которым тот же Разбиватель Рун должен спасти ее. Поскольку поверить в это было невозможно – мир нельзя одновременно уничтожить и спасти, – колдуньи поверили в первое пророчество и предали забвению второе.

Однако, несмотря на то что прошло очень много времени, некоторые колдуньи все-таки продолжали помнить о нем. Помнил и тайный совет, в котором состояла сестра Мирда. Помнил и делал все, чтобы помочь Разбивателю Рун сделать то, что ему было предначертано судьбой. Определенную роль в этом деле судьба уготовила также и воинам Ватриса.

– Я знаю это, – произнесла Грейс, чувствуя, что ее щеки горят от жаркого огня очага и выпитого вина. – Я всегда знала, что Тревис никогда не уничтожит Зею.

– Но он все-таки уничтожит ее, сестра! – заявила Лирит. – Если верно одно пророчество, то верно и другое. Я не знаю, как все будет, однако колдуньи древних времен были мудры и могли заглядывать далеко в будущее. Они наверняка знали всю правду.

– Значит, и ты вступишь в тайный совет? – спросила Эйрин, схватив Лирит за руку.

– Вступлю, – решительно ответила та. – Но не знаю, поможет ли это нам. Мы же до сих пор связаны с Паутиной Жизни.

– Да, – ответила Эйрин, – но разве она действительно требует от нас то, что ты думаешь?

– Что ты хочешь этим сказать?

Эйрин встала с пола.

– Сестра Мирда покинула Кейлавер за несколько дней до твоего возвращения в замок. Она сказала мне, что хочет встретиться с другими колдуньями, состоящими в тайном совете. Они не осмеливаются переговариваться через Паутину из-за боязни быть подслушанными. Прежде чем уйти, она показала мне способ, позволяющий глубже проникать в Узор. Если посмотреть на поверхность пряжи, то возникает ощущение, будто мы всячески стараемся помешать воинам Ватриса и Тревису – Разбивателю Рун, но если заглянуть глубже, то станет ясно, что мы должны помешать им спасти Зею. Но если мы будем мешать им и это не позволит спасти Зею, то…

– … Узор позволит нам помогать им! – воскликнула Лирит, вскакивая на ноги. – Узор позволит нам делать все, что в конечном итоге спасет наш мир! Ты вселила в нас надежду, сестра, когда надеяться, похоже, было не на что!

– А ты поддержишь нас? – вопрошающе посмотрела Эйрин на Грейс, которая не смогла удержаться от улыбки:

– Я уже поддерживаю вас.

Слова Эйрин принесли Грейс огромное облегчение, однако один вопрос по-прежнему мучил ее.

– Лирит, – сказала она, – ты сказала, что тайные советы давно запрещены. Что будет, если обо всем этом узнает королева Иволейна?

Вместо Лирит на ее вопрос ответила Эйрин:

– На сей счет у нас нет никаких опасений. Если Иволейна и Тресса и не состоят в тайном совете, то по меньшей мере сочувствуют нашему делу. Просто Иволейна является Матроной и никогда не осмелится открыто признаться в этом.

– А как же сестра Лиэндра? – спросила Лирит. – Она была в центре Узора и желает занять место Иволейны, то есть тоже стать Матроной. На ее стороне очень много колдуний, все они доверяют ей. Что будет, если Лиэндра узнает о нас?

– Тогда из Узора выдернут наши нити, а на нас наложат чары, чтобы мы никогда больше не смогли владеть Даром или волшебством Паутины Жизни.

Грейс испуганно вздрогнула, а лицо Лирит посерело от испуга. Лишиться связи с Паутиной Жизни было равносильно превращению в ходячую смерть – оставаться живым, но навсегда утратить ощущение тепла и света окружающего мира.

– У меня есть вопрос, – сказала Грейс, когда Лирит и Эйрин собрались выйти из ее комнаты. – Лирит, ты сказала, что тайные советы были запрещены по причине того, что они творили зло.

Лирит кивнула.

– Они вызвали у простого народа ненависть, которую люди изливали на всех колдуний. Вот поэтому тайные советы и были распущены.

– Но не все, – добавила Эйрин. – Тайный совет Мирды сохранился.

– Я еще вот что хотела бы спросить, – сказала Грейс, скрестив на груди руки. – Если один тайный совет сохранился, то могли сохраниться и другие. Но если так, то можно ли считать, что все они стремятся творить добро, как Мирда? А если это советы тех самых колдуний, главная цель которых зло?

В комнате воцарилась напряженная тишина. Было слышно лишь потрескивание углей в очаге да шелест воздуха в дымоходе.

– Пойдем, сестра, – наконец произнесла Лирит, беря Эйрин за левую руку. – Пора ложиться спать!

 

ГЛАВА 11

Пробудиться Грейс заставил звон колоколов. Она села в постели, чувствуя, что эпизоды сна разлетаются в стороны подобно осколкам стекла. Ее волосы растрепались, а ночная рубашка была холодной и липкой от пота. Ночью было холодно, потому что Тира ушла ночевать к Мелии. В окно залетал морозный воздух и даже твердая снежная крупа. Окно, должно быть, распахнулось ночью от сильного порыва ветра.

Грейс вылезла из постели и потянулась к оконной раме, чтобы закрыть ее. Бросив взгляд наружу, она замерла на месте. Внизу, у подножия северной стены замка, слой свежевыпавшего снега был покрыт какими-то следами. Грейс не могла судить наверняка, но ей показалось, что они оставлены небольшими раздвоенными копытцами. Она подняла глаза и посмотрела вперед, в направлении далекого лесного массива.

Следы вели именно туда. В Сумеречный Лес.

Дрожа от холода, Грейс закрыла окно и подошла к очагу.

Пошевелила кочергой уголья, подбросила дров, и когда языки пламени снова взметнулись вверх, сняла с себя ночную рубашку и надела теплое шерстяное платье такой же расцветки, как и пурпурное предрассветное небо. При этом она не переставала размышлять об увиденном. Итак, сегодня ее разбудил колокольный звон, который она слышала вчера в саду замка, теперь она знала наверняка, что таким образом с ней хочет связаться Маленький Народец. Но что им нужно?

Грейс попыталась вспомнить сон, от которого ее пробудил звон колоколов, но он уже почти успел забыться. Кажется, она находилась в каком-то замке и крепости, бежала через пустынные залы и искала что-то в темных комнатах. Может быть, искала ключ. Вот только какой ключ?

Ключ к надежде, – неожиданно подумала она. Может быть, именно это и хотел сообщить ей Маленький Народец? Грейс набросила на плечи накидку с капюшоном и рывком распахнула дверь, на пороге которой увидела испуганную круглолицую служанку, державшую в руках поднос с кувшином мэддока.

– Ты как раз вовремя! – сказала Грейс, налив себе полную чашку и поставив кувшин обратно на поднос. – Мне было бы трудно обойтись сегодня утром без чашки мэддока! Служанка удивленно посмотрела на нее, когда Грейс торопливо зашагала по коридору, расплескивая на ходу горячий мэддок.

Это безумие, Грейс! Настоящее безумие!

Но именно потому ей и нужна помощь. Она остановилась перед дверью, ведущей в комнату Даржа, и постучала. Дверь тут же открылась – черт возьми, неужели этот человек никогда не спит? – и на пороге оказался Дарж.

– Доброе утро, моя повелительница! – поздоровался рыцарь, кутаясь в серый плащ. – Утро уже начинается, хотя солнце, кажется, еще не встало.

– Но ведь ты уже не спишь, Дарж. Я рада, что ты уже на ногах, потому что мне нужна твоя помощь.

– Я к вашим услугам, моя повелительница, – сказал рыцарь и посмотрел на теплую, подбитую мехом накидку Грейс. – Мы куда-то отправляемся?

– Да, Дарж.

– Тогда позвольте, я захвачу теплый плащ.

– Ты даже не спрашиваешь меня о том, куда мы отправляемся?

– Надеюсь, что скоро пойму это сам, моя повелительница!

Грейс почувствовала себя польщенной. Хотя она и не рассчитывала на такую преданность старого рыцаря, но все равно была благодарна ему за эти слова.

– Нам понадобятся лошади, – сообщила она Даржу.

Из замка они выехали в ту самую минуту, когда из-за горизонта появилось солнце. Холодный воздух обжигал лицо, однако Грейс не мерзла под теплой накидкой. Ей было приятно вырваться наконец на простор, за пределы стен замка.

Кобыла Шандис, на которой она восседала, шла легким галопом по мерзлой земле. Прошлым летом Грейс оставила ее в замке Спардис и уже не верила, что ей придется снова увидеть свою верную четвероногую красавицу. Однако спустя несколько дней после возвращения в Кейлавер Грейс с радостью увидела ее в королевской конюшне. Ее привели Эйрин и Дарж, направлявшиеся из Спардиса в Ар-Толор в прошлом году в месяц крондат.

Иволейна вернула Шандис вместе со скакуном Даржа – Черногривым. Сейчас Дарж скакал на Черногривом, следуя за Грейс, направлявшейся на север.

Через час они пересекли старый тарразийский мост, возведенный над рекой Темноструйной. По воде медленно плыли льдины. Перейдя мост, путники оказались за переделами Кейлавана. До Сумеречного Леса уже рукой подать. Грейс были хорошо видны ветви голых деревьев. Она нагнулась к холке Шандис и пустила ее в полный галоп. Она знала, что Дарж посоветует не гнать лошадь по снегу, однако, для того чтобы сказать ей об этом, ему придется сначала догнать ее.

Грейс почувствовала, как от ледяного ветра у нее слегка занемели щеки. Она оглянулась и увидела, что Дарж погоняет своего Черногривого. На лице старого рыцаря было написано выражение явного неодобрения. Это хорошо. Даржа необходимо хотя бы ненадолго отвлечь от мыслей о том, куда они направляются, пусть лучше он немного посердится на нее.

О Сумеречном Лесе в Кейлавере ходило очень много самых разных разговоров. Насколько помнили обитатели замка, непролазная лесная чаща всегда давала пищу для слухов и загадок. Рассказывали о том, что поздней ночью в Сумеречном Лесу можно увидеть блуждающие огни, которые заманивают людей в самую чащу, откуда уже невозможно выбраться. Находились и такие, кто, проходя под пологом леса, слышал странную музыку или зловещий смех. Ходили слухи о каком-то человеке, который с топором в руке сумел углубиться в лес не более чем на сотню шагов. Затем его охватил неописуемый страх, и он уже не мог двинуться ни вперед, ни назад.

Когда Грейс впервые услышала подобные истории, то посчитала их досужим вымыслом простолюдинов. Однако после встречи с Трифкином Клюковкой и его людьми она изменила свое мнение. Маленький Народец вовсе не плод фантазии, по крайней мере не в этом мире. Эльфы и гномы действительно существовали. Обитали отдельные их представители и в чаще Сумеречного Леса.

Вскоре Дарж догнал Грейс, и через несколько минут они приблизились к краю леса… Грейс остановила Шандис и подождала, пока Дарж спешится и подаст ей руку. В толстых зимних одеждах она ни за что не смогла бы обойтись без посторонней помощи.

– Спасибо, Дарж, ты в одинаковой степени и силен, и любезен, – поблагодарила она его, оказавшись на земле.

Дарж хмуро посмотрел на нее и пошевелил усами.

– Не пытайтесь ввести меня в заблуждение напрасной лестью, моя повелительница. Я понял, куда вы собрались, и должен признаться, не слишком доволен вашим решением. Место это странное и опасное, и хотя настоящему рыцарю не подобает задавать лишние вопросы своей повелительнице, я все-таки не понимаю, что же привело вас сюда.

– Я пришла к Маленькому Народцу, чтобы просить у него помощи, – ответила Грейс, сжав руку Даржа.

– Вам не следует делать этого, моя повелительница! – воскликнул рыцарь, отдергивая руку. – В прежние времена Маленький Народец помогал нам, но делал это только по своей собственной воле и в своих собственных интересах! То, что вы задумали, может грозить большой бедой! Нам нужно немедленно вернуться обратно в замок!

Грейс не удивила реакция Даржа. Он был человеком, во всем исповедовавшим логику, и не любил вмешиваться в области, где главенствовало волшебство. Грейс хорошо понимала чувства, которые он сейчас испытывал, потому что сама была ученым. Однако если ей предстоит вступить в схватку с Бледным Королем и его войском, то для этого нужно заручиться поддержкой, причем любого рода, пусть даже это кому-то может показаться абсурдным.

Грейс приблизилась к стене деревьев. Хотя листья на них отсутствовали, разглядеть что-либо дальше десяти шагов было невозможно.

– Никакой опасности там нет, Дарж, – спокойно произнесла она. – Если бы там таилась опасность, ты вряд ли смог проехать через лес в тот самый день больше года назад и никогда не нашел бы меня, лежащую на снегу.

Дарж вздохнул, и облачко пара вырвалось из его рта.

– То чудо, благодаря которому я тогда нашел вас, я буду помнить всю мою жизнь, моя повелительница. Однако я по-прежнему считаю своим долгом сомневаться в случившемся. В тот день, когда я нашел вас, я скакал исключительно под пологом Сумеречного Леса и углубился в чащу не более чем на сто шагов. Я мог видеть сквозь деревья равнину. Если мы все-таки найдем того, кого вы ищете, нам придется проникнуть в самую чащу, а простым смертным туда нельзя.

– Нет, я так не думаю. – Грейс прикоснулась к тонкой коре дерева. – Мне кажется, что я когда-то была здесь.

Дарж как-то странно посмотрел на нее, и Грейс вспомнилось, как они вместе с Тревисом искали Трифкина Клюковку в Кейлавере. Они вошли в его комнату и очутились за стенами замка, в каком-то невероятном лесу. Но, даже находясь под охраной Трифкина, они не осмелились там задерживаться.

Все-таки Дарж прав, лес – опасное место для простых смертных. Но, как бы то ни было, Маленький Народец что-то хочет сообщить ей, и нужно узнать, что же именно.

– Я пойду в лес, – заявила Грейс, собирая волю в кулак. – Ты можешь остаться здесь, с лошадьми.

Дарж искоса посмотрел на нее.

– Все-таки не стоит этого делать, моя повелительница!

Грейс знала, что спорить со старым рыцарем бессмысленно. Она взяла Даржа за руку, и они вошли в лес.

Здесь их со всех сторон окружили деревья. А также тишина. Здесь не было птиц, перескакивающих с ветки на ветку, не было маленьких зверьков, копошащихся в подлеске. Тишину нарушал лишь хруст снега у них под ногами. Если в обычном мире начинался рассвет, то в лесу было настолько темно, что казалось, будто солнце еще не взошло. Деревья так тесно прижимались друг к другу, что было трудно находить дорогу. Однако путники скоро нашли тропинку, протоптанную скорее всего оленями или дикими кабанами. Насколько могла понять Грейс, она вела прямо в сердце лесной чащи. Путники тут же ступили на нее.

– Не нравится мне это, – проворчал Дарж. – Слишком скоро и слишком легко нашли мы эту тропинку.

– Может быть, сегодня нам выпал счастливый день, – возразила Грейс.

– Запомните мои слова, – покачал головой Дарж, – эта тропинка наверняка заколдована. Она обязательно приведет нас либо к оврагу, либо к высокому утесу. Нас вполне может подстерегать какая-нибудь опасность.

Несмотря на охватившую ее дрожь, Грейс нашла в себе силы улыбнуться. Она понимала, что верный рыцарь вовсе не желает напугать ее, однако его мрачные предчувствия всегда придавали ей бодрости. Она еще крепче сжала его руку. Они зашагали дальше, и Грейс старалась не вспоминать знакомые с детства сказки, в которых дети, оказавшиеся в темном лесу, неизбежно там погибали.

Вскоре она утратила всякое ощущение времени. Несмотря на то что за пределами давно уже должно было взойти солнце, в лесу было по-прежнему темно. Все деревья казались ей одинаковыми – высокими и стройными, – тропинка петляла то влево, то вправо, уводя их тем не менее в глубь леса. Несмотря на теплую одежду, Грейс вскоре замерзла и заметила, что на усах Даржа вырос толстый слой инея.

Наконец Грейс поняла, что нужно возвращаться. Она так сильно дрожала от холода, что не могла идти ровно, постоянно сбиваясь с тропинки. Дарж продолжал мужественно шагать вперед, однако не мог удержаться от того, чтобы не клацать зубами. По пути им ни разу не встретилась даже белка, не говоря уже о гномах или троллях. Маленький Народец наверняка обитал здесь, но определенно не желал попадаться им на глаза.

Грейс уже собралась сказать своему верному спутнику, что следует повернуть обратно, но в следующее мгновение тишину нарушил высокий вибрирующий звук. Он тут же прокатился эхом под кронами деревьев.

– Что это? – прошептала Грейс. Это был вовсе не удар колокола.

– Звук трубы, – пояснил Дарж.

Звук повторился. На сей раз он прозвучал где-то совсем рядом, и Грейс почувствовала, что у нее сильнее забилось сердце.

– Похоже на звучание охотничьего рога, – сказал Дарж, оглядываясь по сторонам.

Тропинка в этом месте сделалась шире и превратилась в небольшую поляну.

Грейс обхватила себя обеими руками.

– Королевский егерь вряд ли мог забраться в такую чащу, как ты считаешь?

– Вполне мог, если преследовал хорошего оленя, – заметил Дарж с некоторым сомнением в голосе.

Грейс не оставалось ничего иного, как надеяться на то, что это действительно королевский егерь, у которого окажется с собой теплое одеяло и фляжка с глинтвейном.

Труба протрубила еще раз. Протрубила так громко, что у Грейс зазвенело в ушах. В следующее мгновение стена вечно-зеленых кустарников с одной стороны поляны вздрогнула и раздвинулась. Из нее выскочило что-то огромное и белое. Шагах в пяти от путников оно остановилось и на долю секунды замерло на месте. Грейс поймала себя на том, что, не мигая, смотрит в огромные влажные глаза лесного великана. Это был олень – высокий, мускулистый, грациозный, с серебристо-белой шкурой. Высокая, гордая шея, голова, увенчанная ветвистыми рогами с таким большим числом отростков, что Грейс не смогла их сразу сосчитать. Олень всхрапнул и, бросившись влево, исчез в лесной чаще.

– Пусть сломается сталь да раскрошится камень! – выругался Дарж. – Я еще никогда не видел такого красавца!

Он схватился за рукоять меча и сделал шаг в том направлении, где только что скрылся олень. Грейс схватила его за руку.

– Не надо, Дарж! Не надо его преследовать!

– Почему, моя повелительница? – нахмурился рыцарь. – Такой трофей понравился бы Его величеству!

Грейс не знала, как ответить. Она сама не могла дать объяснение тому, почему было бы неправильным броситься вдогонку за этим животным – оно было слишком красиво для того, чтобы на него могли охотиться простые смертные. Однако прежде чем она успела что-то сказать, труба протрубила в очередной раз. Затем послышался цокот копыт. Грейс и Дарж обернулись и увидели, что с той стороны, куда совсем недавно исчез красавец-олень, выскочила лошадь.

Лошадь была столь же красива, что и лесной великан, но по-своему. Небольшого размера – ростом с пони, – со стройными ногами и черная как ночь. На лбу – белая звездочка.

Верхом на ней – без всякого седла или уздечки – сидел какой-то мальчишка. На вид лет десять-одиннадцать, худой и стройный, с гривой рыжих нечесаных волос. На спине – лук со стрелами с зеленым оперением. Несмотря на холод, мальчишка был в одних коротких штанишках и босиком. Кожа у него была коричневая, похожая цветом на мэддок.

В руках у юного наездника была маленькая серебряная труба. Он коротко протрубил, а затем крикнул писклявым голосом:

– Сюда! Царь помчался сюда!

Мальчишка похлопал своего скакуна по холке, и животное повернулось кругом, готовое перейти на галоп.

Грейс и Дарж по-прежнему стояли на тропе. Прежде чем они успели отойти в сторону, маленькая лошадка остановилась. Когда всадник устремил на людей взгляд светло-зеленых глаз, Грейс заметила, что на лбу у него торчат коротенькие рожки. Это был вовсе не ребенок.

– Что это? Кто это такие? – насмешливо произнес рыжеволосый всадник. – Смертные? Как вы сюда попали?

Грейс была настолько испугана происходящим, что не нашла ничего другого, как сказать истинную правду.

– По тропинке.

– По тропинке? – переспросил рыжеволосый. – А кто разрешил вам прийти в наш лес?

Дарж прочистил горло и объяснил:

– Тропой может пользоваться кто угодно. Зачем для этого просить у кого-то разрешения?

Глаза всадника злобно блеснули.

– Ты ошибаешься, смертный! Тропа принадлежит нам, как и все в этом лесу! Вы здесь незваные гости!

– Тогда мы сейчас же уйдем отсюда, – снова вступила в Разговор Грейс.

Желание встретиться с Маленьким Народцем погасло в ее сердце так же неожиданно, как и совсем недавно вспыхнуло, несмотря на детскую внешность, во всаднике было что-то хищное.

– Пойдем! – бросила она Даржу и потянула его за руку.

– Не торопитесь! – остановил их рыжий карлик, загородив им путь.

На поляне появились новые обитатели леса. Некоторые из них на четырех конечностях, другие на двух. Кто-то передвигался ползком. Кто-то летел по воздуху, хлопая крыльями, тонкими, как паутина паука. Грейс уже видела подобных созданий на борту корабля Синдара, но только мельком, буквально краешком глаза. На сей раз ей предоставилась возможность разглядеть их во всей красе.

Впрочем, это было не так легко, потому что они беспрестанно сновали среди деревьев. Среди них были толстобрюхие лешие с бородами из дубовых листьев, незнакомые существа с телом наполовину козлиным, наполовину человеческим, с мохнатыми ногами и кривыми рожками, женщины с длинной лебединой шеей, одетые в платья из белых перьев – или это все-таки были их тела, внешне похожие на легкие, воздушные платья? Перед Грейс порхали крошечные создания с крылышками бабочек и отталкивающими длинноносыми лицами. Жуткие уроды-големы, чьи тела являли собой охапки деревяшек, перевязанных лианами, таращились на Грейс и Даржа пустыми, похожими на камни глазами.

– Не отходите от меня, моя повелительница! – приказал Дарж и положил руку на рукоять меча, готовый в любую секунду обнажить его.

Жители Сумеречного Леса окружили путников со всех сторон плотным кольцом. Подобно рыжеволосому мальчишке-карлику, они были вооружены луками. Даже создания с крыльями бабочки держали в руках луки, правда, стрелы у них размером не превышали обычную зубочистку.

Арсенал леших состоял из деревянных дубинок. Другие лесные жители вооружились копьями с каменными наконечниками и ножами с изогнутыми лезвиями.

– Быстро отвечайте! – повелительно произнес рыжий карлик. – Куда скрылся лесной царь?

Грейс отрицательно покачала головой.

– Мы не знаем. Король Бореас никуда не уходил, он остался в замке.

– Я не про него спрашиваю, тупица! Мне наплевать на смертного, который возомнил себя вашим королем! Я говорю совсем о другом царе, настоящем, о лесном царе! Куда он убежал? Отвечайте, и тогда мы, может быть, пощадим ваши жалкие жизни!

До Грейс постепенно начала доходить суть происходящего.

– Олень. Значит, вы охотитесь на оленя.

Глаза рыжего всадника вспыхнули зеленым огнем.

– Мы всегда охотимся на него. Каждый год мы убиваем его и орошаем его кровью землю. Но каждый год он приходит сюда снова, и мы снова устраиваем охоту на него. А теперь отвечай или прольется твоя кровь! Куда он убежал?

– Вон туда! – ответила Грейс, указывая в противоположном направлении.

Дарж удивленно посмотрел на нее, но она еле заметно кивнула рыцарю. Грейс сама не знала, почему поступила именно так, видимо, потому что олень так понравился ей.

Всадник усмехнулся, поднес к губам серебряную трубу, и над поляной пронесся высокий протяжный звук.

– За мной! – позвал он остальных охотников и, пришпорив лошадь, помчался в указанном Грейс направлении.

Только сейчас Грейс осмелилась перевести дух. На поляну неожиданно выбежали два леших. Они появились с той стороны, куда действительно убежал олень. Рыжеволосый развернулся и подъехал к ним. Его лицо было искажено недовольством. Он наклонился, не слезая с седла, и один из леших что-то зашептал ему на ухо. Карлик выпрямился и состроил жуткую гримасу. Он был вне себя от гнева.

– Вы обманули меня, смертные! Лесной царь убежал не туда, куда вы мне сказали!

Грейс растерянно замотала головой, не зная, что ответить.

– Вы имели глупость защищать лесного царя! – Всадник спешился и подошел к людям. – Вам разве не известно, что ему суждено судьбой пасть от наших стрел? Вы заплатите за свой обман!

– Ни с места! – прорычал Дарж и выхватил из ножен меч.

Лесные жители разразились хохотом. Их смех напоминал звук ударяющейся о землю воды. Дарж нахмурился затем на его лице появилось выражение испуганного недоумения. Меч, который он сжимал в руке, неожиданно задергался из стороны в сторону. Рыцарь с криком выронил его, и Грейс увидела, что это вовсе не меч, а длинная серебристая змея. Она молнией пролетела по снегу и через несколько секунд скрылась из виду.

Дарж непонимающе посмотрел на свои пустые руки, затем сжал кулаки.

– Не двигаться! – крикнул он и встал рядом с Грейс. – Не трогайте ее! Она ни в чем не виновата!

– Ты прав, смертный, – произнес карлик и перевел, взгляд с Даржа на Грейс. – В твоих глазах я вижу свет леса. Он слаб, но даже твоя человеческая кровь не сможет запачкать его. Тебя стоит пощадить. – Затем он снова повернулся к Даржу. – Но этот зверь – смертен. Поскольку сегодня мы лишились добычи, мы позабавимся другим занятием. Мы погоняемся за ним! Он заменит нам оленя!

– Нет! – в отчаянии выкрикнула Грейс. – Он не виноват! Это я, я солгала вам!

Однако все было бесполезно. Охотники стали смыкать кольцо вокруг людей. Жуткие чудища оттолкнули Грейс в сторону и набросились на Даржа. Он отбросил нескольких тварей, но те неумолимо надвигались на него. Что-то не понятное – то ли корень дерева, то ли лапа лесного уродца – схватило девушку за ногу, и она упала на колени. Она услышала, как взревел Дарж, но вскоре голос рыцаря заглушил омерзительный хохот обитателей леса. Грейс отползла в сторону и, цепляясь за ствол дерева, поднялась на ноги.

На Даржа навалилось слишком много тварей, чтобы можно было устоять. Они прижали его руки и ноги к земле, и несмотря на предпринимаемые им титанические усилия высвободиться, встать рыцарь уже не мог. К нему потянулись бесчисленные скрюченные пальцы, которые принялись срывать с него одежды. Скоро Дарж остался полностью обнаженным. Его противники достали откуда-то пару ветвистых рогов, которые принялись тонкими, скрученными из волокна лиан веревками привязывать ко лбу несчастного рыцаря.

– Дарж! – жалобно вскрикнула Грейс.

Ее товарищ не мог повернуть голову, однако сумел перехватить ее взгляд.

– Убегайте отсюда, моя повелительница! Найдите тропу, по которой мы пришли сюда! Убегайте!

Нет, она не сможет покинуть его. Если бы она рассказала правду о белом олене, ничего не случилось бы. Грейс собрала в себе последние остатки мужества и бросилась к рыжему мальчишке-карлику.

– Отпустите его! – приказала она.

– Конечно, мы его отпустим. Охота потеряет всякую привлекательность, если мы не дадим ему фору.

Он взмахнул рукой, и лесные жители отошли от Даржа. Рыцарь, пошатываясь, встал. Его обнаженное тело было покрыто густыми волосами, и теперь, когда к его голове были прикручены рога, он напоминал одного из лесных чудовищ, у которого половина туловища была козлиной. На его лице появилось какое-то странное выражение – не боль, а что-то другое. Скорее всего именно такое выражение принимает лицо человека, у которого отнимают что-то дорогое.

– Моя повелительница!.. – крикнул он, но голос его оборвался.

Его тело сотрясла судорога, и Дарж резко опустился на четвереньки. Когда он снова поднял голову, Грейс увидела что его глаза сверкают безумным светом, а зубы оскалены, как у дикого зверя. Веревка, которой рога были привязаны к его голове, исчезла. Грейс показалась, что они приросли ко лбу рыцаря и даже становятся больше прямо у нее на глазах.

Она удивленно посмотрела на рыжеволосого.

– Что вы с ним сделали?

– Ничего особенного, – ответил тот и усмехнулся. – В глубине души любого человека таится зверь. Мы сделали только, чтобы напомнить ему об этом!

Дарж зарычал, закатывая глаза, и волчком закрутился на одном месте. Лесные уродцы рассмеялись и подняли вверх свои луки, копья и ножи.

– Беги, Дарж! – в испуге крикнула Грейс. Интересно, понимает ли он еще человеческую речь? – Беги!

На короткое мгновение в его глазах мелькнуло понимание. Затем Дарж взревел и бросился вперед, по снегу, мелькая босыми пятками. Вскоре он исчез в чаще леса.

– Вы сказали, что дадите ему фору! – обратилась Грейс к рыжеволосому мальчишке. – Сколько времени?

– Он уже получил фору, этого будет достаточно! – рассмеялся в ответ карлик и поднес к губам трубу. – Охота начинается!

 

ГЛАВА 12

Грейс пришлось поспешно нагнуть голову, потому что воздух пронзил град стрел, выпущенных из луков лесных обитателей. Многие из них вонзились в стволы деревьев, другие воткнулись в покрытую снегом землю. Крошечная стрела, вылетевшая из лука какого-то охотника с крыльями бабочки, попала в плащ Грейс. Девушка вытащила ее и внимательно осмотрела. Ее наконечник был смазан чем-то зеленым.

При помощи Дара удалось установить, что зеленое вещество держало в себе яд неизвестного происхождения.

Рыжеволосый всадник пришпорил свою лошадь и бросился вслед за Даржем. За ним беспорядочной толпой устремились остальные охотники, на ходу заряжавшие свои луки. В своем возбуждении они, похоже, забыли о Грейс. Через несколько секунд девушка осталась на поляне одна. Грейс повернулась кругом, пытаясь привести мысли в порядок. Затем подобрала полы платья и направилась к деревьям, туда, куда только что устремились охотники.

Там, где пробежали обитатели леса, снег должен быть вытоптан их ногами, однако Грейс увидела лишь следы, оставленные Даржем. Она пошла прямо по этим следам. Трубный зов раздался снова, на этот раз он прозвучал с довольно большого расстояния. Грейс ускорила шаг. Ветви деревьев хлестали ее по лицу, цеплялись за одежду. Спустя какое-то время с нее слетел плащ, но она не обратила на это внимания и не стала поднимать его. Несмотря на холод, она вся вспотела и судорожно хватала ртом воздух.

Звук трубы раздался еще несколько раз, становясь все глуше и глуше. След Даржа она потеряла на каменистом участке голой земли. Когда труба протрубила снова, звук донесся откуда-то слева, с очень далекого расстояния. Грейс, пошатываясь, зашагала в этом направлении. Далекая труба умолкла совсем, и дальше пришлось идти наугад. Пропитавшееся потом платье на морозе заледенело, и Грейс почувствовала, что замерзает. Затем она поняла, что у нее уже не осталось сил идти дальше. Она остановилась, прислонилась спиной к стволу какого-то гигантского дерева и прислушалась. Ни звука трубы, ни пронзительного смеха карлика не было слышно. В лесу стояла оглушительная тишина.

– Я потеряла его, – произнесла Грейс непослушными, замерзшими губами.

Ее сердце пронзила молния боли. Дарж пропал – самый добрый, самый сильный, самый преданный ее друг, ее единственный близкий человек во всем мире. Пропал по ее вине. Мысль об этом была невыносима. Грейс обхватила дерево и прижалась лицом к его коре.

– Тебе нехорошо, дочка? – раздался чей-то негромкий нежный голос.

Грейс рывком оттолкнулась от дерева. Всего лишь мгновение назад лес казался ей мрачным и темным. Сейчас же сквозь слезы она увидела золотисто-зеленый свет. Грейс вытерла слезы и горестно вздохнула.

– Почему же ты так горько плачешь? – спросила незнакомая старая женщина, стоявшая рядом с ней. – Если ты оплакиваешь этого великана – главного предка всех деревьев леса, то вытри слезы, потому что он жив. Когда придет весна, он снова наденет зеленые одежды и снова будет полон жизни.

Грейс удивленно смотрела на свою неожиданную собеседницу, чувствуя, что печаль и горечь потери Даржа постепенно уходят. От незнакомки исходили волны покоя и доброты, подобно теплым солнечным лучам. Старушка отличалась маленьким ростом и приятной внешностью. Ее кожа наводила на мысль о сходстве с нежным лепестком цветка, а волосы были тонкие, как паутина. На ней было ослепительно белое платье, в руках она держала какую-то деревянную вещицу, напоминающую своей формой скрюченные пальцы самой незнакомки.

– Кто вы? – спросила Грейс.

Старуха улыбнулась, и ее глаза, похожие на солнечный свет, засияли еще ярче.

– Ты, наверное, уже догадалась, что я – здешняя царица, такая же, как и ты. Конечно же, мое царствование подходит к концу, а вот твое еще только начинается.

Грейс изо всех сил пыталась понять, о чем говорит странная женщина, но ей это не удавалось. От испуга и холода она с трудом осознавала происходящее.

– Я плачу не потому, что мне жалко это дерево.

– Тогда кого же ты так оплакиваешь, дочь моя?

Неожиданно Грейс прорвало:

– Я плачу из-за Даржа. Рыжеволосый мальчишка и его охотники погнались за ним и преследуют по всему лесу. Они что-то с ним сделали. Они привязали к его лбу рога, которые приросли к его голове. Охотники собираются убить его и все по моей вине.

Старуха склонила голову набок.

– По твоей вине, дочь моя? Но в чем же твоя вина?

Грейс почувствовала, что по ее щекам катятся слезы.

– Я солгала им о белом олене. Я не сказала им, куда он убежал, а назвала противоположное направление. Мне стало жалко этого оленя. Он такой красивый. Мне не хотелось, чтобы охотники убили его.

Незнакомка закрыла глаза и крепко сжала в руках свою деревяшку.

– Да, – пробормотала она, – я вижу их сейчас. Мне следовало бы знать, что задумал Келлиор. – Она открыла глаза. – Ты была очень добра, дочь моя. Ты помогла моему супругу убежать.

– Вашему супругу? – удивленно переспросила Грейс.

– Ведь я уже сказала тебе, дочь моя, что я царица этих мест. Разве он не может быть царем?

Да, рыжеволосый мальчишка именно так и сказал: олень – это лесной царь.

– Значит, он жив? Олень жив? – спросила Грейс. – То есть я хотела сказать, царь жив?

Старуха кивнула.

– Пока жив. Но когда Келлиор и его охотники выследят его, то обязательно убьют.

– Нет! – вырвалось у Грейс. – Этого не может быть!

Ее собеседница горестно вздохнула.

– Таковы наши лесные обычаи, дочь моя. Каждый год Келлиор и его охотники преследуют лесного царя, каждый год они убивают его, и каждый год он снова возвращается. Лесной Царь всегда рождается заново. Пока еще не настало время его поимки, и убежать ему удалось только благодаря тебе. За твой добрый поступок я вознагражу тебя. Я помогу тебе.

– Но как?

Не успела Грейс закончить свой вопрос, как царица леса покрутила в руках свою деревяшку, и чаща леса раздвинулась будто занавес. Перед взглядом Грейс предстала поляна, и от увиденного у нее перехватило дух.

Рыжеволосый мальчишка по имени Келлиор восседал на черном коне, натянув тетиву лука. Рядом с ним толпой стояли остальные охотники. На земле, похожий на подстреленное животное, лежал Дарж. Его глаза были закрыты, в спутанных волосах торчали листья и тонкие ветки, изо лба торчали рога. Из тела рыцаря торчало с десяток стрел. Келлиор злобно рассмеялся и натянул тетиву еще сильнее, собираясь пронзить стрелой сердце Даржа.

– Стойте! – крикнула Грейс, бросившись к своему несчастному товарищу. Она упала на колени возле Даржа, закрыв собой его тело. – Оставьте его!

– Кости и деревяшки, как ты попала сюда?! – пискнул Келлиор. – Впрочем, это не важно. Моя стрела легко пронзит вас обоих!

– Я думаю, что она не пронзит никого! – произнес чей-то резкий голос, и в следующее мгновение стрела Келлиора покрылась гибкими отростками-усиками и зелеными листьями.

Отростки мгновенно обвили руку рыжеволосого карлика подобно зеленым змеям. Остальные охотники ахнули от удивления и затрепетали крыльями.

Келлиор смерил старуху злобным взглядом.

– Кровь и камень, Матушка! Я почти что убил его!

Грейс удивленно заморгала. Какая Матушка?

Старуха шагнула на поляну, по-прежнему сжимая в руках узловатую деревяшку.

– Стыдись, Келлиор! – сказала она и строго посмотрела на охотников, которые сразу же успокоились. – Стыдитесь все вы! Разве этот смертный – та самая добыча, которая должна вам достаться?!

– Это из-за нее мы упустили нашу добычу! – воскликнул Келлиор, сердито посмотрев на Грейс. – Поэтому вместо оленя мы устроили охоту на него.

– Ответь на мой вопрос, Келлиор! – потребовала царица леса. – Этот смертный – твоя настоящая добыча?

Келлиор опустил голову и виновато вздохнул.

– Нет, Матушка!

– Я тоже так думаю. А теперь убирайтесь прочь! Все убирайтесь! Вы найдете лесного царя снова, когда наступит лето.

Келлиор поднял голову.

– Если лето вообще наступит, Матушка.

Он бросил на Грейс полный ненависти взгляд и направил своего скакуна к лесу. Остальные охотники последовали за ним.

Грейс положила голову Даржа себе на колени и откинула с его лба волосы, удивляясь тому, что теперь у него на голове рога. Она прикоснулась к стреле, торчавшей чуть выше ключицы рыцаря, но не могла заставить себя измерить его пульс.

– Он мертв?

– Нет, дочь моя, – ответила царица леса. – Стрелы крылатых созданий не смертельны, но погружают в сон.

– Как же мне тогда разбудить его?

– Ты уверена, что тебе этого хочется, дочь моя? Грейс ответила ей смущенным, непонимающим взглядом. Лицо старухи приняло печальное выражение.

– Смертный человек – не зверь, но его могут заставить вести себя, как животное. Боюсь, что Келлиор сыграл злую шутку с твоим другом. Если он проснется, то может больше не вспомнить, что он человек, и посчитать себя диким зверем.

В какой-то степени Дарж в самом деле был похож на веря – голый, грязный, дикий. Но Грейс знала, что он все-таки человек. Ее слезы упали на его лицо, смывая с него грязь.

– Он не зверь. Он человек – самый добрый, самый храбрый, самый преданный! Он самый лучший человек на свете!

– Если ты по-прежнему видишь в нем силу, доброту и верность, тогда я, пожалуй, смогу помочь тебе.

В глазах Грейс засветилась надежда.

– Как же?

– Ты должна соединить свою душу с его душой. Должна показать ему, каким ты видишь его – не зверем, а человеком. Если тебе это удастся, то он, быть может, вспомнит, кто он такой.

На какое мгновение Грейс охватило сомнение. Всю свою жизнь она старалась держать окружающих на расстоянии, никого близко не допуская в свой внутренний мир. Она опасалась того, что если кто-нибудь узнает ее достаточно хорошо, то ужаснется тому, что она представляет собой на самом деле. Но с Даржем все было по-другому, потому что он был ее другом. Если она сможет разглядеть в нем только доброе, то можно надеяться, что и он увидит в ней только самое светлое.

Грейс собрала волю в кулак и принялась вытаскивать стрелы из тела Даржа. Рыцарь застонал, веки его затрепетали. Он наконец приходил в себя. Следовало поторопиться, потому что если она не успеет сделать все, что нужно, Дарж убежит в лес.

Грейс прижала руку к груди рыцаря и закрыла глаза. В следующую секунду она увидела нить его жизни. Она была серого оттенка с легкими красными отметинами. Дарж застонал, придвигаясь ближе к ней, но прежде чем он успел вскочить на ноги и пуститься в бегство, Грейс схватила эту нить и притянула к своей собственной сияющей нити. Она мысленно представила себе Даржа таким, каким он был всегда – сильным, смелым, добрым. Отлично! Затем мысленно сплела обе нити.

– Я люблю тебя, Дарж! – мысленно воззвала она к нему. – Вернись ко мне!

Грейс почувствовала, что их нити сделались неразделимыми. Теперь это была одна нить, превосходная, крепкая и сверкающая.

Впрочем, нет, не превосходная. Что-то во всем этом было не так. Она ощутила близость чего-то резкого, темного и пугающего. С каждой секундой ощущение усиливалось. Что же это такое? Прежде чем Грейс успела ответить на этот вопрос, на нее обрушилась волна света, и она утратила способность осознавать происходящее.

Скорее всего она погрузилась в сон. Она приподнялась на локте и попыталась вытащить из волос листья. Золотистое свечение заметно ослабло, однако ощущение покоя никуда не исчезло, сохраняя свое приятное тепло. Дарж лежал рядом. Его грудь размеренно вздымалась и опускалась, как у человека, спящего нормальным, спокойным сном. Рогов у Даржа на лбу больше не было, они валялись на земле поодаль. Грейс положила руку ему на лоб. Кожа была гладкой, если не считать привычных морщин, которые не разглаживались даже во сне.

Грейс улыбнулась и поднялась на ноги. Плащ, который она потеряла где-то в лесу, висел на соседней ветке. Она набросила его на Даржа, чтобы прикрыть наготу рыцаря. Села на колени рядом с ним, улыбнулась. Однако улыбка мгновенно слетела с ее лица, когда она прикоснулась к груди Даржа. Теперь, когда нити их жизней сплелись в одну, она почувствовала, что внутри у него таится что-то непонятное и холодное.

– Значит, ты разглядела в нем это, дочь моя! Я так и думала, что ты почувствуешь!

Девушка подняла голову – возле нее стояла царица леса.

– Вы тоже это видите? – спросила Грейс. Старуха кивнула.

– Я все поняла, как только увидела его. Поняла с первого взгляда. Присутствие железа сразу же чувствуется, когда оно оказывается рядом.

– О чем вы говорите?

– В груди твоего друга застрял металлический осколок. Он находится в опасной близости к его сердцу и с каждым днем это расстояние становится все короче и короче.

Нет, невозможно, в это нельзя поверить! Однако Грейс тут же вспомнилось, как в ночь нападения на Кейлавер Дарж жаловался на боль в груди. Она внимательно посмотрела на грудь рыцаря и увидела с десяток шрамов. То были следы ран, полученных им около года назад в Канун Среднезимья, когда ему пришлось отражать натиск нескольких фейдримов. Дарж был превосходным воином, однако Грейс еще тогда поразило, что ему удалось одному справиться с целой сворой монстров. Как же он смог выйти живым из смертельного поединка?..

А что, если все было не так, как ты думаешь, Грейс? Что, если они сами отпустили Даржа?..

Грейс закрыла глаза, опасаясь того, что ей предстоит сейчас увидеть, и обратилась к помощи Дара. Затем заглянула в тело рыцаря. Она в общем-то представляла себе, что ей предстоит увидеть, и потому сразу разглядела это – металлический осколок, застрявший буквально в дюйме от сердца Даржа. Осколок был невелик – не более фаланги ее мизинца, однако от него веяло таким холодом, что Грейс сделалось страшно.

Она поспешила открыть глаза.

– О Дарж, что же они с тобой сделали?!

Видение, похоже, навсегда запечатлелось в ее памяти. Оно было похоже не то на призрак, не то на рентгеновский снимок. Даже при помощи меча, которым Дарж владел виртуозно, невозможно было отбиться от полчища фейдримов. Они налетели на рыцаря со всех сторон, сбили с ног, и он упал на землю, лишившись чувств. Однако чудовища не убили его. Они отпрянули в стороны, когда в комнате появилась женщина в кроваво-красном платье. Ее бледное лицо осветилось улыбкой. Это была леди Кайрен, которая преподала Грейс азы колдовского ремесла и которая променяла свое живое сердце на железное. Она опустилась на колени перед Даржем, достала какой-то маленький темный предмет и глубоко вонзила его рану на левой стороне груди рыцаря. С губ Даржа сорвался пронзительный крик, крик боли и отчаяния. Когда он открыл глаза, то увидел, что остался один. Он не знал, что с ним случилось и почему его оставили в живых.

– Они хотели превратить его в изменника, в свою послушную марионетку, – сказала Грейс и почувствовала, как металлический осколок кольнул ее собственное сердце. – Они хотели, чтобы мы ничего не узнали об этом.

– Ты права, дочь моя, – согласилась царица леса. – Но его сердце оказалось сильнее, чем они предполагали. Зло всегда недооценивает силу добра – в этом заключается его главная слабость. Твой друг мужественно выдержал все испытания.

– Значит, он и дальше сможет их выдержать!

Царица леса отрицательно покачала головой.

– Не забывай о том, что он – смертный, он человек, дочь моя. Даже такой сильный человек, как он, не способен вечно сопротивляться жизненным невзгодам. Настанет час, когда осколок вопьется в его сердце.

– Что же тогда произойдет? – с трудом подбирая слова, спросила Грейс.

– Его сердце превратится в лед, и он станет покорным, безропотным рабом Властелина Зимы, того самого, которого вы называете Бледным Королем.

С губ девушки сорвался невольный стон.

– Необходимо избавить его от этого осколка. Я должна извлечь его, пока еще не поздно.

– Уже слишком поздно, дочь моя. Это нужно было делать еще в ту самую ночь. Он жив только благодаря чарам, наложенным на осколок. Если удалить его, твой друг умрет.

Грейс не могла поверить услышанному. Невероятно! Однако Царица леса не стала бы говорить неправду.

– Тогда помогите мне! Сделайте что-нибудь! Вы наверняка можете спасти его при помощи волшебства!

– Боюсь, это не в моих силах, – вздохнула царица леса. – Прикосновение железа смертельно опасно для всех без исключения. Я не в состоянии справиться с ним.

Грейс почувствовала, что в ней закипает гнев. Она резко выпрямилась.

– Я пришла сюда, чтобы встретить здесь Трифкина Клюковку и Маленький Народец. Я хотела попросить у них помощи для борьбы с Бледным Королем, но вместо них встретила вас. А вы не способны помочь мне. Вам все это совершенно безразлично! Вы убежали от окружающего мира и спрятались от него здесь, в лесу. Теперь я понимаю, зачем вы сделали это. Ваше волшебство давно устарело и сделалось бессильным и бесполезным!

По лицу царицы леса скользнуло выражение гнева, и ее глаза ярко сверкнули. Зрелище было не из приятных, но Грейс была настолько раздосадована в тот момент, что не обратила на это внимания. Наконец старуха взяла себя в руки и покачала головой.

– Возможно, ты права, дочь моя. Мы, наверное, слишком отдалились от остального мира. Но ты все-таки ошибаешься, если считаешь, что нам все безразлично. Келлиор жесток и глуп, но в одном он прав – если вы не сумеете преградить путь Бледному Королю, лето может никогда не наступить. Однако, несмотря на то, что мы не можем оказать тебе помощь, на которую ты надеешься, я могу подсказать тебе, где искать источник помощи. – Взгляды Грейс и старухи встретились. – Ты ведь ищешь ключ, который поможет тебе выиграть битву, в которую ты собралась вступить, верно? Сядь в кресло, запретное для других, и ты найдешь этот ключ.

Грейс хотелось сказать, что она не понимает смысла этих слов. Она надеялась на то, что Маленький Народец станет ее союзником в битве в час, когда откроются Рунные Врата. А еще ей хотелось, чтобы Дарж стал прежним – сильным, здоровым, смелым, таким, как всегда. Чувствуя, что к ней снова возвращается гнев, Грейс отвернулась.

– Не теряй надежды, дочь моя! – услышала она брошенные ей вслед слова царицы леса. – Осколок еще не дошел до его сердца. У вас с ним есть еще в запасе время! Прощай и не забудь про кресло!

Грейс обернулась, но нигде не увидела старой женщины. В лесу сиял яркий золотистый свет, который, впрочем, скоро погас. Грейс увидела на земле рядом серебристую змею, которая неожиданно, прямо у нее на глазах, превратилась в меч в ножнах – меч Даржа. Такое же чудесное превращение произошло и с рыцарем – он был снова одет в свою обычную одежду, совершенно целую и чистую.

– Что случилось, моя повелительница? – удивленно спросил Дарж, приподнявшись и оглядываясь по сторонам.

Грейс опустилась рядом с ним на колени и взяла его за руку. При дыхании с ее губ слетали облачка пара. Она снова почувствовала холод.

– Ты что-нибудь помнишь, Дарж?

– Не совсем хорошо, – признался рыцарь. Его усы печально свисали вниз. – Я помню, как мы с вами зашли в лес. А потом… – Дарж покачал головой, и лицо его приняло удивленное выражение. – Мне кажется, моя повелительница, что Маленький Народец сделал свое дело, потому что мне приснился удивительный сон. Мне снилось, будто я олень и бегу через лес, а за мной гонятся охотники, которые хотят убить меня. Но на мою защиту бросилась прекрасная дева, которая спасла меня от острых стрел. Это было самое удивительное.

Грейс почувствовала огромное облегчение. Он не помнил того, что произошло на самом деле.

– Не думай об этом, Дарж! С тобой все в порядке! Произнеся эти слова, Грейс была не совсем уверена в том, что они соответствуют истине. Ведь даже в эти минуты металлический осколок медленно, но верно приближается к сердцу Рыцаря. Она не сразу поняла, что плачет, и осознала это, Только когда почувствовала, что по ее щекам катятся слезы.

– Что случилось, моя повелительница? – спросил Дарж. – Не плачьте, прошу вас! Ведь надежда на помощь Маленького Народца была с самого начала слишком мала. Не это главное. Мне трудно поверить в то, что мы найдем способ остановить натиск Бледного Короля, но нам и вместе с ними не удалось бы найти его.

– О Дарж! – воскликнула Грейс и, к удивлению рыцаря, обняла его.