ГЛАВА 25

На следующее утро, когда Дейдра должна была в первый раз выступить в роли Ищущего, получившего новый статус, она опоздала на работу.

Выйдя из кабины лифта, девушка зажмурилась от яркого света и посмотрела на настенные часы. Они показывали тридцать две минуты десятого утра. Ничего страшного в этом не было, если принять во внимание тот факт, что Дейдра проснулась с головной болью, вызванной ударной дозой шотландского виски, которую она приняла накануне вечером. В конце концов, никто и не ждал от нее объяснений.

– Директор Накамура ожидает вас, – сообщила ей Мадлен, оторвав взгляд от компьютера. – Если я не ошибаюсь, вы собирались сегодня быть к девяти?

Дейдра постаралась изобразить на лице улыбку.

– Поезд метрополитена, на котором я ехала, подвергся нападению подземных гномов.

– Я так и думала, – отозвалась Мадлен и, взяв в руки карандаш, который был заточен настолько остро, что мог бы, пожалуй, пробить кевларовый бронежилет, сделала какую-то отметку на листке бумаги.

– Что вы делаете? – удивилась Дейдра.

– Беру вас на карандаш!

В следующую секунду Мадлен переключила свое внимание на клавиатуру компьютера и принялась печатать с такой скоростью, как будто решила извлечь огонь трением от соприкосновения пальцев с клавишами.

Дейдра перебросила через плечо рюкзак и зашагала по коридору к офису Накамуры. Зачем она ему снова понадобилась? Он же вчера дал ей задание.

Накамура сидел за письменным столом и, нахмурившись, пытался заставить деревянную куклу-марионетку пройтись по промокашке, лежащей перед ним. Однако нитки запутывались и кукла падала, как будто сраженная сердечным приступом.

– Ага, вот и вы, Дейдра! – сказал Накамура, поднимая на нее глаза.

Дейдра по-прежнему не сводила глаз с марионетки. Заместитель директора вздохнул.

– Продавец в магазине удивительно ловко с ней обращался. Но мне кажется, что контролировать кого-нибудь – дело очень сложное.

Дейдра опустилась в кресло.

– Это должно послужить мне чем-то вроде урока?

– Все в нашей жизни служит кому-то уроком, мисс Атакующий Ястреб. Но это всего-навсего обычная игрушка. Я могу выбросить ее, когда она мне надоест.

С этими словами Накамура открыл выдвижной ящик, положил туда марионетку и снова задвинул его.

Дейдра откинулась на спинку кресла и задумалась над словами Накамуры. Что он хотел сказать – желал успокоить ее и предупредить? Возможно, он хотел посоветовать ей не беспокоиться, не бояться того, что Ищущие станут контролировать ее так жестко, как того опасался Адриан Фарр. Однако не исключено, что Накамура – всего лишь любопытный и эксцентричный, старый джентльмен, купивший себе понравившуюся игрушку. Значение можно отыскать в чем угодно, даже если его на самом деле не существует.

За исключением того, что значение может все-таки существовать. Кольцо Глинды и замковый камень из старого здания, где находился ночной клуб «Сдавайся, Дороти», все-таки что-то означают.

Кто бы ни был таинственный незнакомец, стоявший под ее окном и общавшийся с ней через компьютер, он все-таки знал что все это значило. Или по крайней мере имел представление о том, как понять это значение. Но кто он сам такой? И почему он – или она? – решил вмешаться в ее, Дейдры дела?

Одно было ясно наверняка – этот человек один из Ищущих, причем занимает довольно высокое место в иерархии организации. Иначе как ему – или ей – представилась возможность посылать сообщение по компьютерной сети? Более того, никак не являлся случайностью тот факт, что контакт состоялся сразу после того, как она получила допуск уровня Эшелон-7. Не стоит исключать также и того, что загадочный Ищущий – тот самый человек, который удалил найденный ею файл. Но зачем тогда стирать информацию, а на следующий день вступать в контакт?

Дейдра задумалась над тем, стоит ли рассказать об этом Накамуре. Заместителю директора известно о деятельности Ищущих гораздо больше, чем ей. Он вполне может знать, кто попытался установить с ней контакт таким необычным образом. Однако когда девушка собралась рассказать об этом, то не смогла найти подходящих слов.

– Так что это было такое, Дейдра? Я не совсем понял вас.

– Я вчера вечером познакомилась с Андерсом, – выпалила она первое, что пришло ей в голову.

Накамура расплылся в улыбке.

– Да, агент Андерс. Я познакомился с ним лишь сегодня утром. Вот потому я и попросил Мадлен немедленно направить вас ко мне, как только вы появитесь.

Дейдра стиснула зубы. Встреча с Андерсом вчера вечером была короткой, но удивительно нудной. Он чуть не оторвал ей руку, обмениваясь рукопожатием, и едва не раздавил пальцы своей железной лапищей. Новый напарник несколько раз заверил Дейдру в том, что с нетерпением ожидал знакомства с ней и ухитрился два раза совершенно не к месту употребить выражение «Боже мой». После его ухода Дейдре пришлось осушить большой стакан виски, чтобы привести в порядок растрепанные нервы.

– Он не Адриан Фарр, конечно, – продолжил Накамура. – Но я уверен, что он многому у вас научится. Надеюсь, вы дадите ему такую возможность.

– Несомненно, – пообещала Дейдра, неожиданно ощутив легкий укол вины.

Почему она так поспешно проклинает того, с кем едва успела познакомиться? Вполне вероятно, что Андерс совсем неплохой человек, правда, немного излишне энергичный. И все же она не могла не думать о словах, появившихся на экране монитора за несколько секунд до того, как раздался стук в дверь.

Он идет…

Нет, кто-то идет или даже человек идет . Нет, все-таки было написано он идет. Как будто ее незримый собеседник имел в виду именно Андерса.

– Вы меня слушаете, Дейдра?

Она выпрямилась в кресле и виновато посмотрела на Накамуру.

– Извините. У меня просто с утра немного побаливает голова.

– Не переживайте. Мы не будем на вас сильно нажимать. Можете забыть о задании, которое я вам вчера поручил. Андерс сегодня утром уже взялся за него. Вы получите новое. Сообщите мне, если вам что-нибудь понадобится. Всего вам Доброго, мисс Атакующий Ястреб.

Дейдра посмотрела на папку, которую протянул ей Накамура, и взяла ее. Затем с изяществом и решительностью марионетки, которую заместитель директора совсем недавно спрятал в ящик письменного стола, встала и направилась к двери.

В своем кабинете она увидела Андерса, который что-то печатал на компьютере. По клавиатуре он молотил с такой силой, что Дейдра удивилась, как это клавиши еще не разлетелись по всей комнате. При ее появлении он поднял голову и улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках.

– Доброе утро, Дейдра! – поприветствовал он ее.

– Доброе утро, Андерс!

Она положила папку на стол и стянула с себя кожаную курку, после чего посмотрела на мешковатый свитер и линялые джинсы, которые натянула на себя впопыхах, собираясь на работу. На Андерсе был новый элегантный костюм, который грозил лопнуть под напором его мощных мускулов.

– Надеюсь, ты не против, что я взялся за задание, которое Накамура сначала дал тебе. Я не знал, где тут чей стол, потом сел на тот, на котором лежало задание, и подумал, что, черт побери, стоит за него взяться.

Дейдра вымученно улыбнулась и взяла в руки папку, которую ей только что вручил заместитель директора.

– Не беспокойся. Мне есть чем заняться. Андерс продолжил барабанить по клавиатуре.

– Должен признаться, я никогда раньше не предполагал, что придется заниматься компьютерными делами. Меня это немного смутило, когда я решил присоединиться к Ищущим. Но, Боже мой, оказалось, что это занятие притягивает, на него подсаживаешься как на наркотик. Я тут уже давно, пришел без четверти семь.

– Понятно.

– Вон там, на шкафчике, стоит кофе. Угощайся!

Устоять перед таким заманчивым предложением Дейдра не смогла и подошла посмотреть, чем угощает новый напарник. На шкафу стоял кофейник из нержавейки, несколько чашек и картонка настоящих, не сухих сливок. Она налила себе чашку, сдобрила ее славной порцией сливок и отпила глоток. Вкус у кофе оказался превосходным.

Дейдра удивленно подняла брови и с интересом посмотрела на напарника.

– Это кто заваривал?

– Я. Зерна хорошие, кенийские, высший сорт. Я привез их из моей последней поездки домой. Зерна с лучшего участка нашей семейной кофейной плантации.

Так вот откуда у этого крепыша такой необычный акцент. Он из Кении, потомок британских колонизаторов. Дейдра снова поднесла чашку к губам и только сейчас заметила на столе букет цветов в вазе.

– Кто-то прислал нам цветы? – спросила она, сделав еще один глоток.

– Да вроде бы нет, – с мрачным смешком ответил Андерс. – Если ты не заметила, то я принес чашку, которая могла понравиться любой матери. Даже моя мать на меня искоса смотрит, когда видит меня. Я сам принес цветы, чтобы немного оживить казенное место.

Дейдра села за стол. По какой-то непонятной ей самой причине ей вдруг расхотелось пить кофе Андерса, однако она не смогла отказать себе в этом, поскольку необходимо было взбодриться. После третьей чашки ее голова снова начала нормально функционировать, и Дейдра смогла наконец сосредоточить внимание на папке, полученной от Накамуры.

Она не знала, было ли это иронией судьбы или самым обычным требованием, однако ей было поручено провести поиск ряда случаев за период семнадцатого-восемнадцатого веков и определить, были ли при этом нарушены какие-либо из Девяти Заповедей. Дейдра была вынуждена признать, что тема оказалась чрезвычайно интересной. Кроме того, задание имело до известной степени также и научный характер.

Радуйся, что получила такую работу, Дейдра. Они могли вообще выставить тебя из своих рядов. Кроме того, научный поиск – это то, что тебе в данный момент больше всего нужно.

Однако час шел за часом, а у нее оставалось все меньше и меньше возможностей заняться исследованиями, касающимися замкового камня и кольца Глинды. Столы в кабинете стояли так, что Андерсу стоило лишь слегка повернуться, чтобы видеть ее лицо, а также монитор ее ноутбука.

Каждые десять минут он обращался к Дейдре с каким-нибудь вопросом, имевшим отношение к поиску информации или к методикам, которые она применяла при отборе и классификации найденных сведений, и неизменно осыпал ее таким щедрым дождем благодарности, что Дейдре делалось не по себе.

К полудню, несмотря на предупреждение таинственного незнакомца, полученное вчера вечером, она окончательно убедилась в том, что Андерс – типичный зеленый новичок. Правда, для начинающего он выглядел немного старовато. Однако не стоило забывать о том, что в ряды Ищущих вступали люди самого разного возраста и происхождения. Их всех объединяло лишь одно – неиссякаемое любопытство и вера в то, что, помимо Земли, существуют и другие миры.

В пять часов дня Дейдра почувствовала, что работать сегодня больше уже не сможет. Ее письменный стол являл собой что-то вроде поля боя двух библиотек – бумаги и раскрытые книги были навалены на нем беспорядочными грудами. Дейдра сделала последний глоток кофе и недовольно сморщилась – он был совершенно холодным. К ней снова вернулась головная боль – на сей раз она стала результатом излишнего количества употребленного кофеина. Дейдра знала только один способ избавиться от нее – выпить пинту пива.

Вот таким образом один порок плавно перетекает в другой. Хотя это неплохая идея – заскочить в паб.

Она закрыла крышку ноутбука и засунула его в рюкзак. Затем встала из-за стола.

– Увидимся завтра, Андерс. Спасибо за кофе.

Ее новый напарник оторвал взгляд от монитора и улыбнулся.

– Не стоит благодарности, коллега. До скорого. Дейдра только сейчас обратила внимание на то, что бумаги на его столе лежат аккуратными стопками. Она торопливо отвернулась, чтобы Андерс не заметил выражения ее лица, и направилась к двери. Только сейчас Дейдра поняла, что ей вообще-то следовало пригласить Андерса в паб. С Фарром они каждый рабочий день, не сговариваясь, заканчивали пинтой пива. Однако не успела Дейдра вернуться к двери, как перед ней оказалась Саша, появившаяся откуда-то из-за угла коридора. Подхватив Дейдру под руку, она повела ее дальше по коридору.

– Что это за неандерталец с соломенными волосами? – сразу огорошила она ее вопросом.

Сегодня Саша была одета как лыжница с высокогорного курорта – в свитер-водолазку и розовые леггинсы.

– А ты разве не знаешь? Это мой новый напарник, Андерс.

– Это имя или фамилия?

– Честно говоря, сама не знаю.

– Тогда попытайся взглянуть на его удостоверение личности. Готова спорить, что его имя Лесли или Кэрол. Знаешь, что-то такое, что не вяжется с его суровой, грубой внешностью.

– Как и модельные костюмы, цветы и элитные сорта кофе? – усмехнулась Дейдра.

Саша явно пропустила последние слова мимо ушей.

– У него внушающая страх внешность, мягко говоря. Хотя на некоторых женщин такое производит впечатление.

– Он – мой новый напарник, Саша, а не тренер по мотоциклетному спорту.

– Ну да, конечно, но я уверена, что у него в шкафу и байкерская кожанка имеется, – продолжила Саша. Ее понесло. – Ты же знаешь, все они жеребцы. Хотя, может быть, такое тебе и нравится. Но я надеюсь, Дейдра, ты же не относишься к таким дурочкам. Любительницам такой мужественности?

– Нет! – удивленно посмотрела на нее Дейдра.

– Это плохо, – неожиданно промурлыкала Саша. – Фарр, по моему мнению, был излишне слащав. Так что будь осторожна. – Она потрепала Дейдру по щеке. – Пока!

 

ГЛАВА 26

Тревис, Джей и Марти успели в приют для бездомных как раз к тому времени, когда остались уже последние порции пригоревшей овсянки и яичницы. Ели истово, даже Тревис. Он понимал, что есть нужно, чтобы сохранить силы для того, что ему предстоит сделать. Однако мысль об этом вызвала позыв к тошноте – скорее всего от горького черного кофе, которого он напился в приюте. Кое-что из того, что утром рассказал в парке профессор Спарксмен, было очень важным, Тревис не сомневался, однако точно сформулировать свои мысли не мог из-за головной боли. Это имело какое-то отношение к материи и энергии и отсутствующей массе в атоме…

– Настоящее дерьмо эта жрачка, – заявил Джей, отталкивая вычищенную до блеска картонную тарелку.

– Чем будем сегодня заниматься? – спросил Марти. Джей звучно рыгнул.

– Нам нужны денежки. Думаю, займемся сбором жестянок. Что скажешь, Тревис?

– Я не смогу, – ответил Тревис, вставая. – Мне нужно… кое-что сделать.

Джей подозрительно посмотрел на него.

– Тебе случайно не голоса в голове подсказывают, чем заняться?

Несмотря на головную боль, Тревис сумел улыбнуться.

– Нет, слава Богу, я обхожусь пока без чужих голосов. Давайте, ребята, немного позже встретимся в парке?

– Если только нам при этом больше не придется болтать со Спарки, – ответил Джей. – Давайте встретимся ближе к вечеру. В приют, похоже, нам не попасть, так что, может быть, найдем другое местечко для ночлега, где ты сможешь повторить свой фокус с нагретой бетонной стеной.

Марти поддержал его энергичным кивком.

– Мне тоже этот фокус понравился.

«Фокусник» пообещал им повторить свой фокус. Бродяги распрощались с ним и направились к выходу.

Тревис посмотрел на пустую тарелку, бросил ее в урну и последовал за ними.

Весь день он провел, бродя по окраинам города, пытаясь набраться мужества для выполнения задуманного.

– Что это за план такой, который требует такого мужества? – прозвучал в его голове любопытный голос Джека. – Мне никогда не удавалось понять тебя, Тревис, но, должен тебе признаться, нынешнее твое поведение кажется мне абсолютно непонятным.

Тревис собрался призвать Джека к спокойствию, однако тут же забыл об этом, увидев нечто, что сразу привлекло его внимание. Это был красный листок бумаги, приклеенный скотчем к стене газетного киоска. На нем он разглядел ксерокопированное изображение какого-то мужчины – улыбающегося красавца в смокинге: типичный свадебный снимок. Внизу был указан адрес и номер телефона. В верхней части листка крупным шрифтом набраны слова: «Пропал без вести».

Ветер вырвал листок из рук Тревиса и он улетел прочь. Он попытался прочитать заголовок выставленной в витрине газетной статьи, и узнал, что степень раскрываемости преступлений в городе снизилась на тридцать два процента, после того как власти Денвера заключили контракт с корпорацией «Дюратек».

Они контролируют в городе все, без исключения, Тревис. В том числе и местные газеты. В них ты не найдешь ни одной статьи о пропавших людях.

Тем не менее Анне Ферраро удалось сделать телепередачу о случаях исчезновения бездомных людей. Видимо, «Дюратек» все-таки не окончательно установил свое господство.

Тревис никак не мог понять, зачем «Дюратеку» похищать людей, однако это было вполне в духе всемогущей корпорации. Что для нее жизнь каких-то ничтожных бродяг, если хоть в какой-то степени можно нажиться на них?

Однако, судя по всему, стали исчезать не только бездомные. У человека, изображенного на приклеенном к киоску объявлении, был вполне счастливый, благополучный вид. Близкие, несомненно, тяжело переживают его исчезновение.

Тревис повернулся спиной к газетному киоску и пошел дальше.

Наконец, когда солнце начало клониться к вершинам гор, он оказался в районе Конфлюэнс-Парк. Именно здесь, где Черри-Крик впадает в Саут-Платт, в 1858 году было обнаружено золото. Может быть, Тревис именно здесь найдет то, что ищет. Он зашагал по дорожке для велосипедистов и вскоре под мостом Спиэр-Булверд обнаружил уютный уголок. На другом берегу реки вздымалась ввысь громада Стального Храма.

Тревис посмотрел вниз. В руках его лежала металлическая шкатулка. Он не помнил, как вытащил ее.

Правильно ли он поступил? Как знать, но, кажется, другого выбора у него нет. Тревис так и не выяснил, где «Дюратек» прячет свои ворота для перехода в другой мир, но даже если бы он и узнал точное их местонахождение, все равно у него нет никакой возможности незамеченным выбраться из Денвера. Но кое-что он способен сделать для Зеи. Он может лишить Мога возможности разбить Первую Руну.

Нужно только уничтожить Крондизар и Синфатизар.

Я так и знал, Тревис, что ты что-то замышляешь, произнес Джек. Должен сказать тебе, что это самое необдуманное из всех твоих решений. Жаль, что ты не выбросил из головы эту безумную идею раньше. Потому что…

Тревис произнес Сирит – руну молчания, – и голос Джека оборвался. Он знал, что товарищ будет возражать против такого плана, однако не мог допустить, чтобы ему помешали.

Он открыл шкатулку и вытащил Камни. Затем положил их на раскрытую ладонь правой руки, ощущая кожей пульсирующую в них неукротимую энергию. Все можно очень легко сделать, ведь он Повелитель Рун. Нужно лишь вызвать к жизни таящуюся в них мощь. Тогда стена между двумя мирами падет подобно сорванному сильной рукой занавесу, и он увидит любимые лица друзей, раскрывших ему объятия.

Нет, именно потому использование Камней сопряжено с огромной опасностью. Потому что представляется таким не сложным делом.

Мне нельзя уподобиться Могу. Мне нельзя…

Тревис ощутил еле сдерживаемый протест Джека, но оставил его без внимания. Сжав в руке Камни, он произнес одно слово, которое способно спасти его:

– Рет!

Разреженный воздух пронзила энергия, ударила его, прошлась по всему телу, как будто оно было чем-то вроде молниеотвода. Тревис почувствовал, что одеревенел и не может даже моргнуть глазом и тем более дышать – его всего коснулась магия. Под ее действием руку, сжимавшую Камни, объяло небесно-голубым огнем.

В следующее мгновение пламя погасло. Тревис прижался спиной к бетонной стене, чувствуя, как по его спине градом катится пот, а ноги сделались ватными. Он посмотрел на свою руку, ожидая увидеть горелую головешку, однако с ней все было в порядке за исключением белого тонкого шрама на тыльной стороне. Тревис с трудом разжал крепко стиснутые пальцы. На ладони по-прежнему лежали два гладких красивых Камня. Крондизар казался Маленьким и тусклым, тогда как Синфатизар излучал нежный серовато-зеленый свет.

Тревис почувствовал, что его губы растягиваются в улыбке, однако вместо смеха из горла вырвался хриплый стон, ничего не произошло. Камни остались целыми и невредимыми, за исключением нескольких царапин.

– Может быть, это потому, что я нахожусь на Земле, – Прошептал он. Проезжавший мимо велосипедист опасливо посмотрел на Тревиса и, энергично заработав педалями, покатил дальше. – Рунная магия здесь значительно ослабляется. Скорее всего причина заключается именно в этом.

Ты ошибаешься, Тревис.

Тревис попытался заглушить раздраженный голос Джека.

– В Денвере магия не срабатывает так, как нужно. Это опасно, но я должен рискнуть и попытаться вернуться обратно на Зею и уничтожить там Камни.

Тебе не удастся уничтожить их. Именно это я и пытаюсь втолковать тебе, но ты упрямо отказываешься слушать!

–  Я не верю тебе. Наверняка есть какой-то другой выход.

Выхода нет, дружище. Камни уничтожить нельзя.

Тревис почувствовал, как в нем закипает гнев.

– А откуда тебе это известно?

Потому что много-много лет назад мы пытались уничтожить их.

Тревис сумел подавить гнев, сделав сильный выдох, превратившийся на морозе в облачко пара.

– Что?!

Это произошло через несколько лет после Войны Камней, ответил Джек. В первые дни Малакора. После того как Улътер отобрал их у Бледного Короля, Великие Камни были переданы Повелителям Рун.

–  На хранение, – прошептал Тревис.

Нет, не на хранение. Благодаря этим Камням Бледный Король мог захватить власть над всей Зеей, а его хозяин. Мог, непременно воспользовался бы ими, чтобы разбить Первую Руну. Было решено, что безопаснее всего – ради сохранения всей Зеи – избавиться от Камней. Самая главная задача Повелителей Рун – они для этого и появились на свет – состояла в том, что они обязательно уничтожат Великие Камни, дабы ими никто не воспользовался ради недобрых целей, ради торжества зла.

Тревис не мог поверить собственным ушам. Великие Камни делали возможными чудеса рунной магии. Неужели Повелители Рун действительно так легко отказались от них и их мощи?

Возникли разногласия на этот счет, продолжил голос Джека, давая ответ на невысказанный вопрос.Несколько Повелителей Рун заявили, что вместо уничтожения Камней лучше использовать их в интересах всеобщего блага. Главным среди них был Келефон. Мне думается, он настаивал на этом, чтобы присвоить их себе. Однако, хотя Келефон и был самым сильным из нас, даже он не осмелился восстать против воли короля Ультера и императрицы Эльсары. Долгие годы мы усердно пытались уничтожить Великие Камни, но сколько бы нас ни собиралось для этой цели, нам так и не удалось нанести особого вреда Камням.

Наконец нам стало известно, что добиться желаемого мы смогли бы в том случае, если бы нашли в далеких южных землях колдунов, гадающих на крови. С нами в Малакор вернулись трое колдунов, но даже вместе с нами они смогли обломать с Гельтизара один лишь осколок. При этом погибли все трое. А осколок снова соприкоснулся с Гельтизаром, и Камень вновь обрел свою прежнюю, полную форму.

Тревис сжал в руке оба Камня. Так вот как Дакаррету удалось получить два осколка Крондизара. Магия некроманта – подобно магии всех Новых Богов – имела южное Происхождение и имела отношение к колдовству на крови.

Разве ты не видишь, Тревис, что это бесполезно? Камни намного величественнее нас. Тебе ни за что не удастся уничтожить их, как бы ты ни старался.

Неужели это действительно так? Тревис вспомнил историю, прочитанную много лет назад, в которой рассказывалось об ужасных кольцах власти, которые смогло уничтожить лишь дыхание огромного дракона.

Нет, Тревис, драконы испытывают отвращение от близости Великих Камней. Гордрим гораздо старше существующего мира. Но Имсари еще старше. Драконы не властны над Великими Камнями. И это даже хорошо. Помнишь, что сказал утром в парке тот чудак? Разрушать что-либо – занятие опасное. Нет ничего более древнего, более могущественного, чем Имсари. А что, если тебе и в самом деле суждено уничтожить их?

Тревису стало страшно. Что там такое рассказывал профессор Спарксмен? Что-то о цепной реакции, которая, если ее не остановить, может продолжаться вечно…

Тревис проглотил застрявший в горле комок, положил Камни обратно в шкатулку и засунул ее в карман. Выпрямившись, зашагал по дорожке для велосипедистов.

Что же ты собираешься делать, Тревис?

–  Не знаю, Джек, – ответил он вслух, чувствуя себя смертельно усталым. – Я не могу уничтожить Камни, но в то же время не могу отправить их обратно на Зею. А если попытаюсь выбраться из Денвера, чтобы найти ворота, люди из «Дюратека» обязательно схватят меня.

Клянусь, я не понимаю, о чем ты говоришь. Разве ты этим утром не слышал по приемнику профессора их голоса?

Тревис встряхнул головой. О чем Джек говорит? Голоса, которые он услышал по приемнику профессора Спарксмена, не сказали ничего такого, что было бы способно помочь ему. Хотя они принадлежали агентам «Дюратека», в этом у него не было ни малейших сомнений. Никто, кроме них, не может использовать на Земле в качестве кода слова на языке Зеи.

Тревис внезапно замер на месте.

Слова на языке Зеи. Он положил тогда на землю половинку серебряной монетки, а затем услышал, как они говорят на смеси языков – английском и языке Зеи. Он мучительно пытался вспомнить, что это были за слова.

Они сказали, что направляются к местонахождению «талдаки», подсказал Джек. Они также упомянули слово «сенлат».

Серебряная монетка, вернее, ее половинка, которая сейчас лежала в его кармане, сотворила чудо, переведя загадочные слова на английский. Сенлат означает жрец. А талдака это…

– Ворота, – пробормотал Тревис. – Они говорили о воротах. Они находятся не где-то за семью морями, а в Денвере.

А это означало, что все-таки существует способ, благодаря которому удастся раз и навсегда покончить с «Дюратеком».

Надежда снова поселилась в сердце Тревиса, придав ему новые силы. При мысли об этом его ноги зашагали еще быстрее.

– Мне нужно еще раз повидаться со Спарксменом, Джек. Нужно послушать его радиоприемник и проследить за их передачами. В таком случае мне, может быть, удастся установить место в Денвере, где спрятаны ворота.

Отлично, Тревис. Но только будь осторожен. Скоро наступит ночь, а в городе небезопасно находиться на улице в одиночку.

–  Не волнуйся, Джек. Я скоро встречусь с… – Кто же они такие, эти Джей и Марти. Он познакомился с ними вчера вечером и поэтому их нельзя пока назвать друзьями. – С парнями… с которыми я недавно встретился. Мы будем держаться вместе.

Похоже, ответ успокоил незримого собеседника Тревиса, потому что тот промолчал.

Тревис зашагал дальше и скоро вышел на Шестнадцатую улицу. Когда он добрался до центрального городского парка, над Денвером уже опускались сумерки. В призрачном вечернем свете колоннада напомнила ему величественные руины какого-нибудь древнегреческого храма. Тревис присмотрелся внимательнее и увидел две знакомые фигуры – высокую и низкую – неподалеку от центральной части парка. Когда Тревис оказался у них за спиной и позвал их, Джей испуганно дернулся.

– Черт побери! – вскрикнул он. – Так же нельзя! Ты чего это набрасываешься на людей сзади? Особенно в такое время, когда люди исчезают бесследно. Я от страха чуть было не обделался!

– Извини, – сказал Тревис.

Он часто забывал о том, что остальные не могут видеть в сумерках так же хорошо, как он.

– Ну что, сделал ты свои дела, как собирался? – спросил коротышка.

– Не совсем, – ответил Тревис и огляделся вокруг. – А где профессор Спарксмен?

Джей засунул руки в карманы.

– Да какая разница, где этот старикашка болтается? Может быть, голоса посоветовали ему на сей раз оттяпать себе башку топориком! В любом случае нужно не забывать о том, что сегодня опять будет холодная ночь, так что давайте-ка поторопимся, а то все хорошие места для ночлега займут другие.

Тревис снова стал разглядывать пустынный парк, но нигде не увидел и следа кресла-каталки.

– Можем поискать его завтра, – вступил в разговор Марти. – Когда взойдет солнце, он обязательно будет здесь.

Они отправились к месту свой вчерашней стоянки под мостом, но обнаружили, что оно уже занято другими людьми, которые безуспешно пытались развести костер. Тревис шагнул было к ним, чтобы помочь, но Джей торопливо схватил его за руку.

– Ты не знаешь этих парней, Тревис. Они могут не слишком ласково встретить тебя.

– Хочешь сказать, что у них может оказаться нож? – улыбнулся Тревис.

– Я же сказал тебе, что с нашей стороны это была неудачная шутка, – покачал головой Марти.

– Заткнитесь оба! Придурки! – шикнул на них Джей и потащил наверх, в направлении набережной.

Привал сделали в узком переулке между двумя складами на Каламат-стрит. Марти и Джей сложили костер из досок, а Тревис прижал руки к сложенной из шлакобетонных плит опоре моста и принялся раз за разом произносить руну огня. Скоро на них поплыли волны теплого воздуха. Джей усмехнулся и с довольным видом прижался спиной к стене. Марти развязал горловину рюкзака и вытащил из него длинный батон белого хлеба и упаковки болонской колбасы и сыра местного производства, купленные в магазине «Севен-Илевен» на деньги, что они с Джеем выручили за сданные бутылки.

Тревис старался не смотреть на еду, когда Марти принялся делать толстый бутерброд. К его удивлению, тот протянул его ему.

– Ты обеспечиваешь нас теплом, мы тебя – едой, – улыбнувшись, проговорил он.

– Это верно, – согласился с ним Джей, грея руки над пламенем костра. – Удобно, черт побери, иметь под рукой хорошего волшебника!

Тревис дрожащими руками принял бутерброд – у него целый день после завтрака не было во рту ни крошки, – но вонзил в него зубы только после того, как его товарищи принялись за еду. За разговорами они довольно быстро прикончили скудный ужин, после чего легли на рваные одеяла поближе к огню. Тревис продолжал негромко повторять руну огня. После того как еда и тепло сделали свое доброе дело, он погрузился в сон, в котором увидел склонившуюся над ним Анну Ферраро, улыбающуюся своей профессиональной улыб кой.

– Расскажите о том, каково чувствовать себя человеком, собравшимся уничтожить мир? – спросила она, поднося к его губам микрофон.

Тревис с трудом подобрал слова.

– Я… я не хочу уничтожать его.

– Выходит, вы наверняка сделаете это, так ведь?

– Но я вовсе не это имею в виду…

– Наше время истекло, – сказала журналистка и убрала микрофон в сторону. – Знаете, вам не стоит спать всю ночь напролет, если, конечно, не хотите пропасть без вести. Здесь опасно.

Это заставило Тревиса резко проснуться, и после этого он несколько часов не спал, уставясь в темноту, до тех пор, пока его глаза снова не стали закрываться. Тогда он довольно вежливым толчком разбудил Марти, который согласился стеречь сон товарищей. После него на вахту заступил Джей. Тревис сжался в комочек возле гаснущего костра и принялся шепотом произносить руну огня. Скоро его сморил сон.

Когда он проснулся, небо было ясным и чистым как лист белой бумаги, и Тревис почувствовал, что замерз. Марти и Джей скатывали одеяла. Костер давно погас.

– Мне не хотелось бы сегодня опоздать к завтраку, – заявил Джей. – Но мне кажется, что ты предложишь нам снова тащиться в парк, чтобы увидеться со Спарки. Так что следует поспешить.

Тревис почувствовал, как у него заурчало в животе. Чтобы не замерзнуть, нужно много энергии. А может, именно занятия магией вызывают у него постоянное чувство голода?

Городской парк находился на пути в ту часть города, где они рассчитывали найти еду. Когда они зашагали к парку между зданиями библиотеки и музея искусств, то увидели ярко сияющий в лучах утреннего солнца позолоченный купол Капитолия. Солнце медленно поднималось над линией горизонта. Спарксмен обязательно должен находиться в парке.

Тревис осмотрелся по сторонам и вскоре увидел кресло-каталку. Однако оно находилось в непривычном месте стояло возле дерева, в отбрасываемой им тени. Странно. Тревис ускорил шаг. То же самое сделали Марти и Джей.

– Профессор Спарксмен! – позвал Тревис, приблизившись к креслу-каталке. – Я хотел бы еще послушать ваше…

Он резко остановился. Кресло было пустым. На какой-то миг Тревис усомнился в том, что оно принадлежит Спарксмену. Однако его сомнения тут же развеялись. К спинке кресла была прилеплена выцветшая от непогоды наклейка-стикер, какие автомобилисты приклеивают к бамперу машины. На ней была изображена формула Е = mс2 . Приемника нигде не было видно.

Джей натянул на глаза свою вязаную шапочку.

– Черт побери, я ведь лишь пошутил, когда сказал, что он, наверное, оттяпал себе голову топором.

– Он не отрубал себе голову, – печально произнес Марти.

Тревис вздрогнул. Вспомнился приснившийся этой ночью сон. Здесь опасно, сказала Ферраро. Он потрогал пустое кресло профессора Спарксмена и вздохнул.

– Они похитили его.

– Инопланетяне, – добавил Марти.

У Тревиса не было сил возражать. Он оперся о подлокотники пустого кресла. Так как же ему теперь узнать, в каком месте в Денвере спрятаны используемые «Дюратеком» ворота?

– Ну что же, – пожал плечами коротышка. – Поскольку со Спарки нам поговорить не удалось, нужно хотя бы поспеть к завтраку.

 

ГЛАВА 27

Эйрин стояла на крепостной стене Кейлавера и наблюдала за тем, как к замку приближается отряд всадников.

Она успела заметить их еще тогда, когда они появились на вершине холма, находящегося на расстоянии одной лиги от Кейлавера. Теперь же всадники ехали по дороге, ведущей к воротам замка. Интересно, откуда они? Из одного из свободных городов? Из Эмбара? Совсем скоро она узнает. Хотя не так уж это и важно, да и сам отряд невелик – всего около двух десятков всадников.

Впрочем, главное – терпение. Потому что даже по одной капле за раз можно наполнить глубокое ведро.

Воины стали прибывать на следующий день после отъезда Грейс из Кейлавера. Первым появился отряд из тридцати человек, пересекших мост через реку Темноструйную верхом на мохнатых коренастых лошадях. Вид у них был диковатый, внушающий ужас. На воинах красовалась одежда из кожи и доспехи, собранные, видимо, где попало. Однако, к удивлению Эйрин, когда их начальник представился королю Бореасу в нижнем дворике замка, его речь поразила изысканностью выражений и интонациями истинного представителя высшего сословия. Это был герцог Эреданский, а его воины – графы и рыцари. Примерно год назад их изгнали из своих замков Рыцари Оникса, и все это время они провели, кочуя по окраинам Доминиона, прячась от недругов и вступая с ними в бой, если появлялась такая возможность.

– Дела в Эредане обстоят гораздо хуже, чем вы себе представляете, – принялся рассказывать герцог после обмена приветствиями. – Темные рыцари огнем и мечом устанавливают свое правление, но даже они не осмеливаются выступать против Культа Ворона. Каждый день Ворон заносит свои зловещие крыла над нашими землями – забирает в свою собственность целые деревни, перекрывает дороги, не пуская нас на свои поля и в свои дома, заставляя бесприютно скитаться по лесам.

Каждый день в замок прибывали все новые и новые воины, и пешие, и конные. Они приходили поодиночке и целыми отрядами или даже ротами, состоящими из ста и более человек. Лишь немногие из них были людьми благородного происхождения вроде герцога и его спутников, основную массу составляли фримены и землепашцы, торговцы и ремесленники.

Многие из них, судя по манерам и внешности, практически ничем не отличались от профессиональных наемников и разбойников. Король Бореас не отказывал в гостеприимстве никому. Они приходили из самых разных мест. Некоторые рассказывали о том, что сумели бежать из Брелегонда, который, подобно Эредану, превратился в вотчину Рыцарей Оникса и подвергался безжалостным набегам Культа Ворона. Других нужда заставила бросить свои дома и семьи в Кейлаване, Голте, Толории и Перридоне. Им пришлось отложить в сторону мотыги и лопаты и вместо них взяться за мечи и пики, долгие годы бесцельно пылившиеся в чуланах.

Из всех Доминионов пока еще никак не был представлен Эмбар. Однако это скорее всего объяснялось тем, что он находится дальше всех от Кейлавана. Оставалось надеяться, что скоро придут люди и оттуда. Кроме того, большая часть воинов все-таки приходила не из Доминионов. Подобно всем остальным Мистическим Культам, Культ Ватриса Быкоубийцы зародился в далеких южных землях, и именно на юг чаще всего поглядывал король Бореас.

Первые люди из Джендарры и других свободных городов прибыли несколько дней назад. Они были прекрасно экипированы, потому что самые богатые купцы из свободных городов являлись почитателями Ватриса. Появились в стенах Кейлавера и жители Тарраса. Вчера в ворота замка вошел первый отряд из Ал-Амуна, восседавший на белых конях. Всадники смотрелись не менее экзотично, чем их скакуны. Длинные черные волосы, смуглую кожу выгодно оттеняют украшения из золота и ляпис-лазури. Эйрин показалось, что они должны быть столь же безжалостны и свирепы, сколь и красивы. Всадники отсалютовали королю Бореасу кривыми саблями, и тот пригласил их войти в замок для переговоров.

В большой зал замка, где Бореас собрался встретиться с прибывшими воинами, женщин не пустили. Присутствия колдуний Бореас скорее всего не желает вдвойне, подумала Эйрин. К сожалению, не было рядом с ней и Олдета, который мог бы сообщить о содержании переговоров с гостями замка. Тем не менее существовали и другие способы узнать желаемое. Эйрин поколдовала над маленьким аметистом и при первой же возможности спрятала его в тайничке близ королевского трона.

Поздней ночью, убедившись в том, что никто ее не увидит, девушка тайно прокралась в зал и извлекла из тайника драгоценный камень. Вернувшись в свою опочивальню, Эйрин положила аметист на ладонь и поднесла к зажженной свече. В многочисленных гранях драгоценного камня она узрела не свое собственное отражение, а изображение большого зала. Увидела, как к трону Бореаса подошли жители Ал-Амуна, и мысленно услышала слова, которыми они обменялись с королем Кейлавана.

– Вы ответили на мой призыв быстрее, чем я на то рассчитывал, – сказала Бореас.

Один из гостей почтительно поклонился ему и заговорил с сильным акцентом:

– Должен признаться, великий человек Ватриса, что не твой призыв впервые позвал нас в путь на север.

Бореас удивленно поднял бровь, и вперед выступил другой гость из Ал-Амуна.

– В снах явилось нам видение, – сказал он. – В нем нам показался Ватрис и молвил, что близок день Решающей Битвы и что начнется она не на юге, а в ледовых землях севера. Поэтому мы и отправились в путь, и только когда собрались распустить паруса над водами Летнего моря, до нас дошел ваш призыв. Нам стало понятно, что видение оказалось пророческим.

– Сколько же вас? Кто стоит за вами? – поинтересовался Бореас.

Человек, который заговорил первым, рассмеялся.

– Мы – лишь первые из многих. Наши люди собираются в портах, и желающих отправиться на север так много, что не хватает кораблей. Корабли поспешно строятся и скоро здесь будет все больше наших земляков. Следом за нами придет великий хозяин. Самый выдающийся из всех, кого когда-либо видели в этом мире. Скоро всему настанет конец, и любой истинный поклонник Ватриса погибнет, если не откликнется на ваш призыв собираться на войну. Что с того, если нам суждено судьбой погибнуть на поле брани? Лучше со славой умереть в бою, чем трусливо ожидать своей участи дома!

Слова южан испугали Эйрин, и аметист задрожал в ее руках, упав на пол. Его поверхность покрылась тонкой паутинкой трещинок. Не важно, того, что она услышала, было достаточно. Пророчества оказались правильными. Воины Ватриса уже в пути, они спешат на Решающую Битву. Всех их ждет верная смерть на полях сражений.

Но зачем все это нужно, если участники Битвы непременно погибнут? Если они все до единого обречены на гибель?

– Так вот где ты, сестра! – раздался чей-то нежный голос, заставивший Эйрин вернуться в реальность из мира грез. – Я так и думала, что найду тебя здесь.

Девушка подняла глаза и увидела, как по крепостной стене к ней приближается Мирда. Несмотря на морозное утро, на плечи ее был наброшен лишь легкий плащ. Подол разноцветного платья трепетал на холодном ветру. Эйрин улыбнулась Мирде, когда та подошла ближе. Затем улыбка как будто испарилась с ее лица.

– Что с тобой, сестра? – спросила Мирда.

– Не знаю. Несмотря на последние события, мне все еще хочется верить в то, что все это всего лишь легенда. Но ведь это не легенда, верно? Грядет Решающая Битва. Может быть, она уже началась. Посмотри! – показала она рукой. – К замку приближаются все новые и новые воины!

Мирда вздохнула.

– Ты права, сестра. Это не просто легенда, как бы нам с тобой ни хотелось в это верить. Нас ждут смутные времена. Но есть надежда, что на том, дальнем краю мы все-таки увидим свет. – Ее губ коснулась легкая улыбка. – Ты уверена, что сейчас к замку приближается именно отряд воинов? У тебя зоркие глаза, но ты обладаешь еще более зорким внутренним взглядом.

Эйрин закрыла глаза и прибегла к помощи Дара. Ее мысленный взор со скоростью выпущенной из лука стрелы полетел вдоль нитей Паутины Жизни в направлении кавалькады всадников. На сей раз она увидела их более отчетливо, чем раньше.

Глаза Эйрин расширились от удивления.

– Нам нужно немедленно найти Лирит.

Мирда кивнула, лицо ее приняло серьезное выражение.

Получилось так, что первой их нашла Лирит. Она наткнулась на них в коридоре, по которому Эйрин и Мирда помчались со всех ног, стремясь поскорее отыскать ее.

– Ты уже все знаешь, да? – спросила Эйрин. – У тебя было видение?

Лирит кивнула.

– Это королева Иволейна. Я увидела ее мысленным взором. Она будет в замке уже через несколько минут.

– Как ты думаешь, она о нас знает? – встревожено спросила Эйрин. – О нашем?..

Она не осмелилась произнести вслух слова тайный совет. Мирда жестом позвала их за собой.

– Пойдемте, сестры. Попытаемся встретить королеву прежде, чем ее увидит король Бореас.

Когда они оказались перед массивными дверями, ведущими в главный зал, Эйрин издала вздох облегчения. Двери были открыты. Она подобрала подол платья и приблизилась к порогу.

– Забавное зрелище! – насмешливо произнес чей-то голос слева от Эйрин. – Мне всегда казалось, что у колдуний постоянно должен быть загадочный и властный вид. Я же сейчас вижу перед собой женщин, похожих на трех испуганных полевых мышек, увидевших лишь далекую тень могучего ястреба!

Эйрин машинально прижала руку к груди. От стены отделилась тень чьей-то фигуры, шагнувшей прямо к ней.

– Принц Теравиан! – воскликнула она, и удивление тут же уступило место досаде.

Красивое лицо Теравиана исказила ехидная усмешка.

– Это было сказочно! Я думал, вы тут же свалитесь в обморок!

– Я на все готова, лишь бы угодить вам, ваше высочество. Хотите, упаду и раскрою себе голову о камни, чтобы повеселить вас?

– О Боже, Эйрин! – округлил глаза принц. – Я думал, что ты научилась понимать мои шутки!

– Может быть, ваше высочество, вам пойдет на пользу, если и вы научитесь понимать шутки? – спросила Лирит, подойдя ближе. – Похоже, вы придерживаетесь какого-то довольно ненормального определения юмора. Если пожелаете, я приготовлю вам снадобье, которое излечит от подобного пристрастия.

– Вот это действительно забавно, – усмехнулся Теравиан.

Эйрин бросила на Лирит благодарный взгляд. Темноволосая колдунья прекрасно умела ставить принца на место. Сегодняшний случай также пойдет на пользу делу. Эйрин очень хотелось найти наконец общий язык с Теравианом, особенно принимая во внимание тот факт, что он скоро станет ее мужем. Следует признаться, что в их отношениях еже произошли некоторые подвижки – один раз принц даже помог ей. Однако разговоры, переходящие в обмен колкостями, подобные сегодняшнему, стали скорее нормой, чем исключением. На прошлой неделе Теравиан вел себя угрюмее, чем обычно, и часто старался остаться один.

Эйрин решила переломить ситуацию в свою пользу.

– Что вы здесь делаете, ваше высочество? – спросила она.

– Вам прекрасно известно, что я здесь делаю. Со мной захочет увидеться королева Иволейна, она всегда так делает. Я же, в конце концов, воспитывался при ее дворе!

Мирда смерила принца проницательным взглядом.

– А откуда вам известно, что королева появится в Кейлавере?

Выражение удивления на лице Теравиана сменилось досадой так быстро, что Эйрин даже усомнилась в этом.

– Зачем вы меня об этом спрашиваете? – раздраженно спросил принц у Мирды. – Разве вы не умеете при помощи заклинаний заглядывать в мои мысли и находить ответ на интересующий вас вопрос?

Мирда посмотрела ему прямо в глаза. Их взгляды встретились, но первым отвел глаза принц.

– Я хочу здесь дождаться отца.

С этими словами Теравиан развернулся и быстро скрылся в главном зале замка. При этом он что-то уронил на пол. Эйрин тут же нагнулась, чтобы поднять упавшее. Это оказалась перчатка. Скорее всего принц заткнул себе за пояс пару перчаток. Вот только зачем ему в замке перчатки?

Впрочем, Эйрин было все равно. Вернет ему перчатку позже.

– Каждый раз, когда мне начинает казаться, что он не так уж плох, Теравиан поступает так, как будто намеренно хочет доказать обратное!

– Не суди его слишком строго, сестра! – посоветовала ей Мирда, прикоснувшись к руке девушки. – Он сейчас очень озабочен разными делами.

– Это верно, но вот что его так тревожит? Принц в последнее время ведет себя очень странно. Я бы даже сказала, более чем странно. Я заметила, что он часто выезжает на коне за пределы замка в одиночку. Он точно что-то задумал.

Лирит громко рассмеялась.

– Он всегда занят какими-то мыслями. Такова уж его натура! – Она посмотрела на Мирду. – Вообще-то Эйрин права. Теравиан сильно изменился за последнее время, стал более властным и сильным. Похоже, что он научился по собственному желанию исчезать в сумерках. Готова поспорить на месячный запас мэддока, при этом он наводит на окружающих чары.

Мирда посмотрела в направлении, в котором скрылся Теравиан.

– В конце концов он может оказаться сильнее нас всех, вместе взятых. – Ее взгляд переместился на Эйрин. – Или почти всех. Однако полноту своей мощи он обретет, только когда станет настоящим мужчиной.

Эйрин нахмурилась.

– Принцу уже исполнилось восемнадцать. Он уже вполне может считаться мужчиной.

– Я говорю не о возрасте, – заметила Мирда.

Лирит удивленно подняла бровь.

– Понимаю. Но он принц. Огромное количество молодых и смелых обитательниц замка будут рады отдаться ему. Я удивляюсь, как он еще не потерял невинность.

– Возможно, он знает, что с ним в таком случае произойдет, – произнесла Мирда.

Прежде чем Эйрин успела поинтересоваться, что она имела в виду, появился стражник короля Бореаса. В следующее мгновение из-за угла стремительно вышла королева Иволейна в сопровождении двух рыцарей. Она даже еще не успела переодеться – на ней было заляпанное грязью дорожное платье. Льняные волосы спутаны от ветра. По какому бы делу Иволейна ни прибыла в Кейлавер, оно, судя по всему, было действительно срочным.

Иволейна быстро прошла по коридору, устремив взгляд на двери, ведущие в главный зал.

– Ваше величество! Умоляю вас! – обратилась к ней Эйрин.

Иволейна нерешительно повернулась к ней. Ее глаза лихорадочно блестели и беспорядочно блуждали по сторонам, ни на чем надолго не останавливаясь.

– Не подходите ко мне! – холодным равнодушным голосом предупредила королева Толории, сжимая ткань своего платья. Эйрин заметила, что ногти у нее грязные. – Мне нечего сказать ни одной из вас. Я прибыла в замок ради другого человека, только ради него одного.

Эйрин почувствовала, как стоящая рядом с ней Лирит напряглась.

– Но, сестра, мы всего лишь хотели спросить о…

– Больше не называйте меня так! – прошипела Иволейна. – Я больше вам не сестра. Я больше никакая не Матрона. Хотя, возможно, если уже не слишком поздно, если я еще никого не сгубила моим безрассудством, то я еще могу стать матерью!

Произнеся эту странную фразу, королева бросилась в главный зал. Двери с грохотом захлопнулись за ее спиной. Три женщины изумленно смотрели ей вслед.

Вечером Эйрин попыталась еще раз заговорить с Иволейной, однако кресло за столом короля Бореаса, предназначавшееся для гостьи, оставалось пустым. Не видно ее было и в главном зале замка. Не меньшее удивление вызывало и отсутствие принца Теравиана. В последнее время он редко занимал место справа от Бореаса, хотя оно неизменно предназначалось только для него.

Король сидел за столом на центральном месте и ни на кого не смотрел. Хотя в лагерь, появившийся позади замка, теперь постоянно приходили все новые и новые воины, он пребывал в мрачном настроении с того самого дня, когда леди Грейс покинула Кейлавер. Однако его беспокоило не только отсутствие Грейс, потому что в тот же самый день, несколько часов спустя, исчезли Бельтан и Вани. Вне всякого сомнения, Бореас тяжело переживал и отсутствие племянника, которого прочил в военачальники.

– Они отправились искать Разбивателя Рун, – объяснила Мирда. – Они должны вернуть его обратно на Зею.

Артефакта ворот у Бельтана и Вани не было. Однако они каким-то образом ухитрились привести врата в действие и исчезли, не сказав никому ни слова, хотя в том, куда они отправились, не было никаких сомнений. И тот, и другая любили Тревиса Уайлдера. Наверняка они отправились за ним, как и сказала Мирда.

Эйрин вздохнула. Настроение у нее было нерадостное и потому есть особенно не хотелось. Лирит и Сарет предпочли поужинать где-то вдвоем, и Эйрин пожалела, что не последовала их примеру. Когда слуги принесли ее любимый десерт, она без всякого вожделения посмотрела на поставленную перед ней тарелку. Засахаренные сладости имели самую разную форму.

Эйрин досталась фигурка дракона.

В памяти всплыли произнесенные когда-то слова. А вот и две дочери Сайи, которым суждено предать своих сестер и свою госпожу…

Знает ли Иволейна о том, что они изменили Узору? Может быть, из-за этого королева с таким презрением отринула их?

Эйрин раздраженно раздавила сладкого дракона ложкой и, извинившись, встала из-за стола.

Она немного прогулялась по коридорам замка и вскоре оказалась перед дверью, ведущей в комнату Сарета.

Не стоит нарушать их покой, Эйрин!

Однако не успела она что-то мысленно произнести в ответ, как дверь открылась, и перед ней показалась Лирит.

– В чем дело, сестра? – спросила она. – Что-то случилось?

– Нет, ничего. За исключением того, что Грейс отправилась на поля сражений Решающей Битвы, Бельтан и Вани – На Землю, чтобы вернуть Тревиса – Разбивателя Рун, а королева Иволейна отказывается даже разговаривать с нами. А я собираюсь замуж за принца Теравиана, который меня терпеть не может. В остальном же все в полном порядке. Сидящий у камина Сарет сдержанно рассмеялся.

– Ты все-таки можешь войти и выпить чашку мэддока, Эйрин. Похоже, ты сегодня все равно не уснешь.

Эйрин была вынуждена признать, что он прав. Она огляделась по сторонам и вошла в комнату.

– Надеюсь… я никому не помешала?

– Только моему уходу, – отрывисто ответила Лирит. – Но ты же меня знаешь – меня легко уговорить выпить лишнюю чашку мэддока.

Вместо предложенной чашки Эйрин выпила целых две и пришла к выводу, что правильно сделала, что зашла сюда. Сарет уступил ей свое место возле огня, и она села, потягивая горячий ароматный напиток. Эйрин не хотелось обсуждать происходящие в замке события, поэтому Сарет стал рассказывать ей о древнем Амуне и сказочном городе своих предков. Эйрин попыталась представить себе город, в котором живут одни колдуны. Какое это, должно быть, странное, загадочное и прекрасное место!

Время бежало незаметно, и Эйрин почувствовала, что засиделась в гостях. Они с Лирит встали, попрощались с морнишем и вернулись в свои спальни. Эйрин удивило то, что Лирит не осталась у Сарета.

Ее мысли, видимо, «прозвучали» громче, чем следовало бы.

– Мне незачем оставаться у него, – тихо сказала Лирит.

Эйрин удивленно посмотрела на нее.

– Не понимаю. Разве ты не любишь его так, как он любит тебя?

– Люблю, но… – Лирит помедлила с ответом, затем взяла Эйрин за руку. – Нам не на что надеяться, сестра. Я не могу подарить ему ребенка, как обычная женщина. А после того как демон лишил его ноги, он не способен делать то, что делает мужчина с женщиной в постели.

Сердце Эйрин сжала боль. Но разве не может помочь какое-нибудь заклинание?

– Я изо всех пыталась, но никакая магия не способна помочь нам обоим, так что это оказалось выше моих сил.

– Это не главное, Лирит. Вы любите друг друга, а любовь – нечто большее, чем постельные утехи. Больше, чем возможность зачать детей. В этом не должно быть никаких сомнений.

Лирит высвободила руку и горько рассмеялась.

– Для его соотечественников любовь ничего не значит. Их законы запрещают браки с женщинами других племен. Когда-нибудь он снова вернется к ним. И в этот же самый день оставит меня. Спокойной ночи, сестра!

Лирит вошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Эйрин ничего не оставалось, как отправиться в свою опочивальню. По пути она укоряла себя: «Ты наивна и себялюбива, Эйрин. Твои проблемы – ничто по сравнению со страданиями Лирит и Сарета. Что из того, что ты скоро станешь супругой Теравиана? Да, он часто бывает угрюм и даже невыносим, но и ты зачастую не слишком ласкова с другими людьми. Кроме того, ты ведь пока не любишь никого другого, верно?»

Пожалуй, именно последняя мысль вызвала у Эйрин чувство неловкости и слабости. Видимо, поэтому ее рука задрожала. Нет, это всего лишь мэддок, не стоило злоупотреблять им, из-за него она сегодня вряд ли уснет.

В спальне было темно, огонь в очаге почти полностью погас, однако через щелку в занавесках на пол падала узенькая полоска серебристого лунного света. Девушка подошла к окну и раздвинула занавески шире, чтобы в комнате стало немного светлее.

В следующее мгновение Эйрин замерла на месте. Внизу, у дальнего края дворика, она увидела какую-то черную стройную фигуру. Затем незнакомец шагнул куда-то в тень и совсем пропал из виду. Однако даже этого короткого мига Эйрин было достаточно.

– Куда это ты собрался, Теравиан? – прошептала она.

Узнать это, не последовав за ним, было невозможно. Однако пока Эйрин будет спускаться вниз, во внутренний двор, он бесследно исчезнет.

Существует и более быстрый способ, сестра.

Опасаясь, что может раздумать, Эйрин бездумно бросилась к шкафу, из которого извлекала перчатку принца Теравиана, после чего села в кресло.

Затея глупая и опасная. Как-то раз, совершив подобное, Грейс едва не лишилась навсегда своих волшебных способностей. Если бы не вмешательство Иволейны, Грейс легко могла бы погибнуть. Эйрин понимала, что лучше обратиться за помощью к Лирит.

Нет, времени на это нет. Они же всегда уверяют тебя в том, что ты гораздо талантливее их, Эйрин. Что ж, пришло время доказать это. Если они правы, то тебе все удастся.

Девушка сжала обеими руками перчатку, затем мысленно воззвала к своему Дару, соткала нить вдоль Паутины Жизни и связала ее с перчаткой.

В следующее мгновение она оказалась в воздухе, чувствуя, что летит. Посмотрев через плечо, увидела себя в окне комнаты, сидящей в круге лунного света с расширившимися от удивления глазами. Обеих Эйрин связывала серебристая нить. Она знала, что если нить оборвется, все закончится ее смертью. Подавив усилием воли эту неприятную мысль, Эйрин обратила лицо вперед и позволила магии повести ее за собой.

Благодаря заклинанию она оказалась в верхнем дворике. Эйрин прошла в тени, отбрасываемой башней, и увидела перед собой неясные очертания каких-то предметов. Затем почувствовала, как некая неукротимая сила потянула ее через арку чугунного литья в сад замка.

Пролетая над извилистыми дорожками, она испытывал легкое головокружение и почувствовала, что ужасно замерзла. Неужели она умирает? Девушка оглянулась и увидела, что нить по-прежнему тянется за ней. Магия неудержимо влекла ее дальше, в глубь зимнего сада.

– Я знала, что ты появишься здесь, – произнес женский голос.

Будь это в ее силах, Эйрин непременно вскрикнула бы. Неужели ее кто-то заметил?

– Дело в том, что выбора у меня не было, – прозвучал голос Теравиана.

Значит, невидимая женщина обращалась не к ней, а к принцу.

Эйрин приблизилась к изгибу дорожки и остановилась. Перед ней находится грот, вход в который скрывали деревья вальсиндар. Теравиан стоял в самом центре. Его черный наряд сливался с ночной темнотой, а бледное лицо – с серебристым светом луны. Женщина, с которой он разговаривал, стояла в нескольких футах перед ним. Эйрин не удалось узнать ее, потому что она с головы до ног была закутана в темный плащ.

– Ты проявил послушание, – хрипло сказала незнакомка Теравиану. – Таким и должен быть каждый сын.

Принц неприятно рассмеялся.

– Так, выходит, я его сын? Но я все же пришел сюда. Эйрин охватило смятение. О чем они говорят? Теравиан может быть только сыном короля Бореаса. Его мать, королева Наренейя, умерла несколько лет назад.

– Ты знаешь, о чем тебя попросят, верно? – спросила женщина.

Принц устремил взгляд в темноту.

– Я видел это. Не все, конечно, а какие-то обрывки видений. Поле боя. Два войска. Оба несут знамена с изображением короны и мечей Кейлавана, только одни желто-зеленые, а другие серебристо-голубые.

Женщина шагнула к нему ближе.

– Что еще ты увидел? Какое же войско победило?

– Не знаю. Сразу повис туман, я ничего больше не смог разглядеть. – Глаза Теравиана сузились. – Но какое тебе дело? Ты же отошла от всего этого, разве не так?

– Дело?! – Женщина произнесла это слово так, будто пыталась вникнуть в его истинный смысл. – Мне сейчас нет дела ни до чего. Важно лишь одно – чтобы он не использовал тебя в своих целях!

Губы молодого человека растянулись в презрительной улыбке.

– Ты хочешь сказать, что собираешься использовать меня в твоих целях? Ты это имеешь в виду? Я знаю, что все эти годы ты следила за мной, направляла мои действия, пытаясь понять, как можно использовать меня в твоих собственных интересах.

Женщина умоляющим жестом прижала руку к груди.

– Тебе многое известно, но все же гораздо меньше, чем ты думаешь. Может быть, один раз я и попробовала использовать тебя, но мои намерения были исключительно добрыми. Мои мысли всегда только о тебе. Мне бы хотелось, чтобы ты сделал это не для них, а для себя самого. Вот потому я и пришла сюда.

– Жаль, что я не могу поверить в это. Незнакомка протянула руку к Теравиану.

– Ты должен верить мне!

– Верить тебе?! – Лицо юноши исказил гнев, пальцы сжались в кулаки. – Как я могу верить тебе, если ты все эти годы лгала мне и не говорила, кто я такой на самом деле?! Ты не лучше всех их! Почему я должен верить тебе, мать?

Слова принца потрясли Эйрин. О чем он говорит? Кого называет своей матерью? Прежде чем она успела подумать о чем-то еще, незнакомка откинула капюшон плаща. По ее гладким щекам текли слезы, льняные волосы казались бесцветными в лунном свете.

– Ты должен верить мне, потому что я люблю тебя, сын мой! – произнесла королева Иволейна. – Я всегда любила тебя. Даже когда не могла рассказать тебе всей правды!

– Ты снова лжешь мне! – безжалостно рассмеялся юный принц. – Не забывай, я уже взрослый. Ты не обманешь меня, как делала прежде!

– Умоляю тебя! – зарыдала Иволейна. – Пожалуйста, не отталкивай меня, Теравиан! Ты – единственное, что у меня осталось!

Теравиан пристально посмотрел на нее, как будто что-то взвешивая в уме.

– Тогда у тебя больше ничего не осталось, мать! Отвернувшись от нее, он шагнул из грота наружу и, не останавливаясь, прошел мимо Эйрин. Тьма поглотила его, и он исчез из виду.

– Ступай! – прошипела Иволейна, на лице которой стали высыхать слезы.

Она смотрела прямо на Эйрин, хотя это было невозможно. Она, должно быть, обращалась к Теравиану.

– Я вижу тебя, колдунья! – проговорила Иволейна, лицо которой превратилось в белую злобную маску. Дрожащей рукой она указала на Эйрин. – Ступай сплетать свои злобные нити вместе с вашим тайным советом и оставь меня в покое!

Девушку охватил невыразимый ужас. Окружающий мир превратился в темное расплывчатое пятно, сердце ее похолодело. Глаза широко раскрылись. Сад куда-то исчез. Она снова оказалась в спальне, в которой стоял жуткий холод.

Эйрин с трудом пошевелила одеревеневшими конечностями и поднялась с кресла. Ей пришлось отыскать Лирит и Мирду и рассказать им, что королева Иволейна сошла с ума.

 

ГЛАВА 28

После сражения с фейдримами и призраками войско отправилось на север. Стараясь не удаляться от горных хребтов Фол Эренна, воины двигались по ту сторону границ Перридона. чтобы не обращаться к королеве Инаре за разрешением пройти по ее землям.

Дело было не в том, что Грейс не желала увидеть королеву и ее сына. В последний раз они встречались прошлым летом, когда всем им пришлось вступить в схватку с некромантом Дакарретом в замке Спардис. Однако пока войску благоприятствовала погода, а Тира помогала быстро преодолевать большие расстояния, не стоило тратить время на лишний крюк.

Возбуждение, которое ратники ощущали в самом начале боевого похода, осталось лишь в воспоминаниях. Последние остатки его были растрачены в сражении с фейдримами и призраками в скалистых горах Дун-Дондуруна. По ночам в лагере было тихо, запасы эля иссякли еще неделю назад, а пищу приходилось тратить экономно. До Неприступной Цитадели еще несколько дней пути, и неизвестно, на сколько придется растягивать остаток съестных припасов.

Возможно, Грейс, что ненадолго, если мы не найдем способ восстановить былую оборонительную мощь крепости.

Однако все надеялись на лучшее. Грейс прикоснулась к висевшему у нее на поясе кожаному кошельку. Там лежал белый каменный диск, который она нашла в подлокотнике Малакорского Кресла.

Лица окружавших ее мужчин были суровы. Их утомил долгий путь, однако сил у них хоть отбавляй. Победа над слугами Бледного Короля в Дун-Дондуруне подарила рыцарям уверенность в себе, которой прежде было маловато. Теперь они знали, что сумеют выстоять в схватках со злобным врагом.

Не стоит заблуждаться, Грейс. Победа в бою – великое дело, но пятьдесят фейдримов и пара призраков всего лишь капля в бездонном море зла. Сколько еще тысяч чудовищ придется победить, прежде чем удастся добраться до Сумеречной Страны?

Она посмотрела на тучи, нависшие над линией горизонта на севере. Они наливались пульсирующим отвратительным зеленовато-желтым светом. Казалось, будто тучи подсвечиваются откуда-то сзади огромными кострами горящей серы.

– Что это, Ваше величество? – спросил подъехавший к ней Дарж.

Грейс только сейчас поняла, что горестно вздохнула.

– Мы повернули на север, Дарж. Теперь каждый шаг приближает нас Имбрифайлю. К его Доминиону.

– Все путешествия когда-то подходят к концу, таково уж их свойство, – сказал Дарж и неожиданно прижал руку к груди.

– Снова болит сердце? – участливо спросила Грейс.

– Нет-нет. Все в порядке, Ваше величество.

Она собралась сказать что-то еще, но в этот момент приблизился Тарус.

– Я посчитал необходимым сообщить вам, Ваше величество, что мы скоро сделаем привал, – сказал рыжеволосый рыцарь. – Олдет доложил, что Пауки сейчас ищут безопасное и удобное место для ночлега.

Грейс обняла горячее тельце Тиры и посмотрела вперед. Окружавшие их земли были дикими и заброшенными и являли собой обширные равнинные участки, местами изрезанные глубокими оврагами. Весь день со стороны гор задувал сильный ветер, проникая даже через плотные одежды из кожи и шерсти. Грейс представила себе, что скоро сядет возле потрескивающего головешками костра, придвинувшись как можно ближе к жарким языкам пламени.

Вскоре откуда-то из сумерек появился Олдет и сообщил, что место для ночлега найдено. Воины добрались до него, когда солнце скрылось за вершинами гор. Плоский, ровный участок земли у подножия утеса давал возможность переночевать, укрывшись от ветра. Ратники тут же принялись обустраивать лагерь – устанавливать палатки и рыть ямы для отхожих мест. Когда Грейс проезжала мимо группки воинов, они радостно приветствовали ее, вздымая в воздух кулаки. Она ответила им улыбкой и неловким приветственным жестом.

Дарж помог Грейс соскользнуть с Шандис на землю, а Тарус снял Тиру с седла. Он собрался было поставить девочку на ноги, но та заупрямилась, не желая сходить с рук, и крепко обхватила рыцаря за шею.

– Похоже, ты ей нравишься, сэр Тарус! – улыбнулся Дарж.

Грейс подошла к ним ближе.

– Дело не в том. Посмотри, Дарж, девочка чем-то напугана! Вот поэтому-то она и не хочет встать на землю. – Она ласково прикоснулась к щеке малышки. – В чем дело, душечка?

Однако Тира не могла или не хотела ответить. Она спрятала лицо на плече Таруса и еще крепче уцепилась в него. Взгляды Грейс и Даржа встретились.

– Здесь что-то не так.

– Вы, пожалуй, правы, Ваше величество, – произнес женский голос.

Грейс испуганно ахнула, когда перед ней, укутанная в серебристый плащ, неожиданно появилась – как будто ниоткуда – Самата.

– Что случилось, Самата? – спросила Грейс, тщетно пытаясь унять бешено стучащее сердце.

На лице женщины-шпионки было написано выражение самой серьезной обеспокоенности.

– Пропали двое наших братьев. Несколько часов назад мы все отправились впереди отряда, чтобы найти подходящее место для ночлега. Генрин и Вультер до сих пор не вернулись.

Это известие удивило присутствующих. Обычно Пауки никогда не теряются, даже в такой дикой местности, как эта. Вряд ли пропавшие имели несчастье случайно свалиться в овраг.

– А где Олдет? – спросила Грейс.

– Отправился искать пропавших Пауков. С ним пошли Лерис и Карти. Я хотела сообщить вам о случившемся, Ваше величество, и остаться с вами, но теперь мне придется помочь Олдету.

Грейс кивнула, давая понять, что не возражает, и Самата повернулась, чтобы уйти, однако прежде чем она успела поплотнее закутаться в плащ, с дальнего края лагеря донесся чей-то пронзительный крик. За ним последовали новые крики. Несколько человек, собравшись в кучку, снова огласили воздух громкими восклицаниями. К ним со всех сторон лагеря поспешили остальные.

Когда Грейс в сопровождении Даржа и Таруса приблизилась к ним, воины расступились в стороны. Увидев то, что вызвало такую тревогу среди воинов, она остановилась и прижала ко рту руку.

В зарослях ежевики лежали, устремив вверх мертвые глаза, два человека в серебристо-серых плащах Пауков. Их руки переплелись, как будто в последнем объятии. Из груди одного из мертвецов торчал кинжал. Другой лежал с перерезанным горлом.

– Джорус милосердный, нет! – вырвалось у Саматы. Ее лицо мгновенно побледнело, и она упала на колени, вцепившись в окровавленные плащи убитых товарищей. Тарус гневно сжал пальцы в кулаки.

– О боги, кто же сотворил это?!

– Это сделали они, – произнес Палладус.

Взгляды присутствующих обратилась на него. Начальник роты воинов, прибывших из Тарраса, стоял среди группки людей, окруживших тела убитых.

– Вы разве не видите? – указал Палладус на погибших Пауков. – Посмотрите на их позы! Вы видите, как они лежат? Они убили друг друга!

– Но зачем они совершили это безумство? – задал вопрос Тарус, закрывая ладонью глаза Тиры, чтобы избавить малышку от жуткого зрелища.

– Возможно, признали то, что все мы отказываемся признать, – горестно сказала Самата, по-прежнему не вставая с колен и раскачиваясь взад-вперед. – Они поняли, что обречены.

– Верно, – негромко произнес Дарж, глядя на убитых при этом он прижимал к груди руку. – Обречены.

Палладус резко повернулся. Лицо его сделалось красным.

– Подобные речи я готов слышать из уст этой похожей на полевую ласку шпионки, но не воина вроде тебя! Повтори еще раз, и я покажу, на что ты обречен!

С этими словами Палладус схватился за рукоять меча. К нему тут же шагнул Тарус.

– Попридержи язык, Палладус! Ты не смеешь разговаривать в таком неучтивом тоне с рыцарем Доминионов!

Тира отпустила Таруса и бросилась к Грейс, схватив ее за юбку. Та взяла девочку на руки, все еще не в силах поверить в случившееся.

Глаза Палладуса сузились от гнева.

– Я скажу то, в чем точно уверен. Вы, северяне, – сборище жалких слабаков и трусов! Без нас вы давно бы погибли!

– Мы не позволим вести подобные речи, верно, Дарж? – оскалил зубы Тарус.

Эмбарец по-прежнему не сводил взгляда с мертвых тел, но рыжеволосый рыцарь этого, похоже, не замечал и сделал шаг к южанину.

– А нам не нужна помощь горстки паршивых южных псов!

Лицо Палладуса потемнело от злости, но прежде чем он успел что-то сказать, заговорила, вскакивая на ноги, Самата.

– Убирайтесь! – Ее голос сорвался на крик. – Все убирайтесь! Мои братья мертвы, а вы как голодные грифы кружите над их телами!

Из облака тумана к ним шагнул Олдет. Туман уже поднимался от земли, неся с собой влажность и холод. Олдет внимательно посмотрел на окружающих, и глаза его расширились от удивления.

– Что же случилось? – спросил он.

Грейс закрыла глаза и мысленно потянулась к Паутине жизни, в глубине которой зияла черная голодная пустота, поглощающая свет и все живое, что оказывалось вблизи нее.

Грейс допустила непростительную оплошность. Именно здесь, в землях Западного Перридона, она впервые столкнулась когда-то с подобным колдовством. Следовало бы помнить о том, что такое может повториться снова.

– Дарж, – проговорила она, указывая дрожащей рукой в направлении густых зарослей ежевики. – Вон там!

Голос ее, похоже, вывел рыцаря из состояния временного оцепенения. Он перешагнул через тела мертвых Пауков и затянутыми в перчатки руками раздвинул кусты. Показался каменный трехгранный столбик примерно пяти футов в высоту. Все его три гладкие черные боковые поверхности были покрыты какими-то небрежно высеченными символами.

Когда Дарж повернулся к Грейс, лицо его было совершенно серым.

– Это пилон, Ваше величество!

Палладус и Самата непонимающе посмотрели на него. Тарус прижал руку к голове и слегка пошатнулся.

– Какой пилон?

– Пилон зла, – ответила Грейс сквозь стиснутые зубы. – Уходите отсюда! Все уходите! Быстрее!

Подобно волшебному заклинанию – а Грейс сама была не вполне уверена в том, что подсознательно не подвергла их магическому воздействию, – ее слова, похоже, сумели разогнать темную злобную тучу, затуманившую головы товарищей, Палладус и Тарус обменялись смущенными взглядами и устремились к лагерю, на ходу выкрикивая приказания. Олдет помог Самате подняться на ноги.

– Нужно похоронить их, – сказала королевский Паук, глядя на тела своих собратьев.

Грейс на мгновение задумалась, затем отрицательно покачала головой.

– Их тела запятнаны магией пилона, магией зла. К ним нельзя прикасаться. Извини, Самата.

– Тогда мы предадим их тела огню, – заявил Олдет, указав на сухой кустарник, окружавший убитых и каменный столб.

Самата мрачно кивнула.

– Я принесу факелы.

– Пойдемте, Ваше величество! – хриплым голосом позвал эмбарец. – Давайте поскорее покинем это место!

Нужно было спешить, потому что ночь уже укутывала окружающий мир покрывалом тьмы. Облаков на небе, к счастью, не было, а луна находилась в своей четверти. В противном случае было бы трудно передвигаться по местности, так сильно изрезанной оврагами. В сгущавшихся прямо на глазах сумерках ехать можно было лишь с небольшой скоростью. И пешие, и конные часто спотыкались о камни.

По пути к месту ночлега Грейс не переставала думать о каменном столбе и о том, как стремительно зло распустило свои безжалостные щупальца по всему миру. В прошлом году она со своими спутниками имела неосторожность заночевать вблизи такого же трехгранного столба. Тогда они едва не оказались на опасной грани отчаяния и безумия. Правда, в тот раз столб зла воздействовал на них своими чарами несколько часов. Сегодня же его собрат источал на путников свою злую силу лишь считанные минуты.

Он больше не спит, Грейс, как тот, другой. Он пробудился ото сна и делает свое черное дело.

Фолкен рассказывал, что такие пилоны появились во время Войны Камней около тысячи лет назад, когда Бледный Король использовал их для того, чтобы общаться со своими слугами. Неужели этот столб наблюдал за ними даже тогда, когда они спорили, еще не успев приблизиться к нему?

Горизонт начал светиться слабым серебристым светом, когда к Грейс подъехал Дарж и сообщил, что необходимо срочно делать привал. Пехотинцы совершенно измотаны долгим переходом без отдыха и проголодались, а под некоторыми всадниками лошади могут пасть в любую минуту. Сама Грейс тоже была настолько измучена, что у нее не было даже сил говорить. Поэтому она молча кивнула, выражая свое согласие.

К тому времени когда лагерь был готов для ночлега, уже начался рассвет. Как бы ни была неприятна мысль о том, что следует избегать задержек в пути, Грейс понимала, что сегодня воины уже больше не смогут идти дальше, если не отдохнут. После скудного завтрака к ее палатке подошел Дарж и сообщил, что в целом все в порядке, если не считать вспышек дурного настроения у некоторых воинов. В их рядах произошло несколько потасовок, правда, все обошлось, слава богам, без серьезных увечий.

Подобного рода проявления насилия – Грейс это понимала – были остаточным результатом воздействия заколдованного каменного столба. Она все еще ощущала его присутствие. Чувство было такое, будто на коже осталось маслянистое пятно, которое не удалось сразу смыть. Оставив Тиру одну в палатке, Грейс отправилась на поиски Сенраэль и Лурсы. Втроем они создали заклинание, позволившее заглянуть на расстояние в несколько лиг вдоль Паутины Жизни, но не почувствовали ни единого следа других заколдованных столбов Бледного Короля.

После этого Грейс отправилась на встречу с гроссмейстером Орагиеном и юным мастером Гредином. По их приказу остальные Толкователи Рун прошли по лагерю, напевая руну мира. Это, как надеялась Грейс, должно было произвести умиротворяющее действие на воинов. Вскоре лагерь действительно мирно уснул.

Когда она вернулась к своей палатке, то увидела около нее Даржа и нескольких мужчин. Некоторые из них старательно вводили взгляды в сторону или на землю, другие еле сдерживались от рыданий.

– Это пешие воины, которые долго находились возле заколдованного столба, – шепнул ей рыцарь.

Грейс понимающе кивнула и внимательно осмотрела каждого из них.

– Я не знаю, Ваше величество, что со мной происходит, – пожаловался один из воинов, когда она приложила ладонь к его лбу. – Я никогда не вел себя как трус и не боялся предстоящего боя. Но сейчас мне очень страшно.

– Я верю тебе, добрый воин, – улыбнулась Грейс. Это был рослый детина с огромными, в сплошных шрамах руками. Теперь же его руки предательски дрожали.

– Посмотрите на меня, Ваше величество! Я дрожу, как перепуганный барашек, увидевший вдали злого голодного волка. Я чувствую внутри холод, мне кажется, что мы лишились последних надежд на победу.

– Надежда всегда остается, и потому ничего не бойся. В этом нет ничего страшного. Все пройдет. На тебя подействовал заколдованный столб Бледного Короля, а на самом деле ты очень храбрый парень. Другие воины, которые постояли бы там рядом с тобой, давно превратились бы в растаявший студень.

Или поубивали бы друг друга, охваченные слепой, безумной яростью, подумала Грейс. Однако вслух она ничего не сказала. Кажется, ее слова убедили молодого воина. Она подбодрила также и других мужчин, мысленно осмотрев их нити жизни. Никаких видимых повреждений не обнаружилось. Грейс отпустила воинов, дав им лекарственных трав, которые помогут им спокойно уснуть.

– У вас удивительный талант врачевания, Ваше величество! – искренне восхитился Дарж.

«Если так, тогда почему мне не удается вытащить этот злосчастный осколок из твоей груди?» – подумала Грейс, прекрасно зная, что никогда не произнесет этих слов вслух.

– Отдохни, Дарж, – вместо этого попросила она.

– Как пожелаете, Ваше величество, – ответил эмбарец и отправился к своей палатке.

Грейс знала, что отдыхать он, конечно, не будет. Неутомимый рыцарь обязательно найдет себе какое-нибудь нужное, по его мнению, занятие и пустит в свою палатку кого-то другого, кому действительно нужен отдых. Как он ухитряется обходиться без сна, она не понимала.

Грейс почувствовала, что валится от усталости с ног, и легла рядом с безмятежно спавшей Тирой.

– Грейс, ты слышишь меня?

Голос был знакомый, успокаивающий. Это скорее всего сон.

– Грейс, прошу тебя. Ты здесь?

Глаза Грейс открылись, она села на кровати.

– Эйрин?!

– Да, Грейс, это я. Слава Сайе, я нашла тебя. Неподалеку от того места, где ты находишься, в Паутине Жизни какое-то темное пятно. Мне пришлось обследовать все соседние нити. У Лирит возникло ужасное предчувствие, что случилось что-то плохое. С тобой все в порядке?

Грейс вздохнула.

– С нами все нормально. По крайней мере с большинством из нас.

Она быстро объяснила Эйрин суть случившегося – мертвые Пауки и колдовской столб. Грейс также рассказала о сражении с фейдримами в Дан-Дордуруне и о необычной встрече с королевой Иволейной.

– Мне очень жаль, Грейс. Не нужно было так долго откладывать нашу мысленную встречу с тобой. Наверное, я просто не хотела огорчать тебя, напоминая о себе.

Грейс улыбнулась. Усталость понемногу уходила, уступая место энергии, которой ее подпитала Эйрин.

– Как дела в Кейлавере?

– Воины прибывают целыми отрядами, даже из далеких южных земель. Скоро Бореас выдвинется на север во главе внушительного войска. Но есть кое-что еще, что мне стало более понятным после твоего рассказа и все же я думаю, что она лишилась рассудка.

Грейс почувствовала, что вся похолодела.

– О ком ты говоришь, Эйрин? Кто лишился рассудка?

– Королева Иволейна…

Когда Эйрин принялась рассказывать о неожиданном прибытии в Кейлавер королевы Иволейны, резко отвергнувшей трех колдуний, Грейс накинула на плечи шаль.

– Она заявила, что больше не желает иметь с нами дела, что она приехала в замок только ради одного человека. Я не сразу поняла, кого она имеет в виду. Затем, прошлой ночью, я сотворила заклинание. Я знаю, что это было очень опасно, но я увидела принца Теравиана, который разговаривал в саду с королевой Иволейной.

Грейс невольно вздрогнула.

– Чего же Иволейна хотела от принца?

Ответ донесся мгновенно.

– Он – ее сын. Королева Иволейна – мать принца Теравиана.

Они еще несколько минут общались через Паутину Жизни, пока Эйрин наконец не призналась, что устала.

– Давай прощаться, Грейс. Я не уверена, что она… что кто-то не подслушивает нас. Я очень устала и больше не могу охранять нашу нить. Мы любим тебя и скоро снова пообщаемся с тобой. Да хранит тебя Сайя!

– До свидания! – мысленно попрощалась Грейс и с любовью посмотрела на мирно спящую Тиру.

Было приятно узнать, что воины Ватриса откликнулись на призыв Бореаса. Но почему же Иволейна так странно себя ведет, и как принц Теравиан может быть ее сыном? Прежде чем она успела найти ответ на этот вопрос, полог палатки распахнулся.

– Простите меня, Ваше величество, – сказала Самата, просовывая голову в палатку. – Но вам придется немедленно пойти со мной.

Грейс посмотрела ей в глаза и молча потянулась за плащом. Солнце было уже в зените. День начинался ясный и холодный. Грейс приказала охранявшим палатку воинам беречь покой Тиры и последовала за Саматой к лагерю.

– Что случилось?

– Неподалеку от нас, Ваше величество, я обнаружила загадочные следы. Олдету и Лерису удалось захватить их врасплох. Но они оказали сопротивление. Один из них убит, второго мои братья захватили живьем. У них мы нашли вот этот магический амулет.

Грейс схватила девушку за руку.

– О чем ты говоришь? Кого вы схватили?

Самата разжала пальцы, и Грейс увидела лежащий у нее на ладони маленький черный предмет, ярко сверкнувший на солнце. Из крошечного динамика на боку оправленного в пластмассу миниатюрного радиоприемника раздалось шипение статических разрядов. Грейс схватила его, и обе женщины бегом бросились к лагерю.

Вскоре они оказались возле палатки, стоявшей на самом краю лагеря. У входа стоял Лерис. Он был настолько мал ростом и хрупок, что показался Грейс обычным земным мальчишкой лет двенадцати. Для врага Паука это было бы смертельной ошибкой. Лерис кивнул, и женщины нырнули в палатку.

Внутри было темно. Грейс сосредоточилась, прикоснулась к нитям Паутины Жизни, и в следующее мгновение у нее над головой повис светящийся зеленый колдовской шар, разгонявший темноту во все стороны. На полу сидел какой-то человек со связанными веревкой руками и ногами. Из пореза на щеке струилась кровь. Грейс узнала его. Это был тот самый человек в поношенной крестьянской одежде, который убегал из замка накануне взрыва.

– Твоя миссия закончена, – строго произнесла Грейс. – Теперь твоя задача – отвечать на мои вопросы. Ты должен говорить точно, кратко, правдиво и без всяких колебаний. Тебе ясно?

Незнакомец сощурился от яркого света колдовского шара и она поняла, что он ее не видит.

– Умоляю вас, сударыня! – дрожащим голосом произнес пленный. – Я простой земледелец и никому не причинял вреда. Мне неведомо, о чем вы говорите. Умоляю вас, отпустите меня домой, в мою деревню!

Он довольно убедительно играл свою роль. Говорил незнакомец на языке Зеи так, как говорят все простолюдины. Судя по всему, шпионы «Дюратека» добились серьезных успехов за последнее время и научились без особого труда выдавать себя за местных жителей.

– Я знаю, кто вы, – по-английски сказала Грейс. Голова пленного резко дернулась назад, на мгновение его глаза удивленно расширились, но он быстро справился с собой.

– А я знаю, кто вы, – хриплым голосом ответил он. – У вас нет никаких шансов, доктор Беккет. Мы уже близки к концу, мы даже ближе к нему, чем вы можете себе представить. Вы не сможете остановить нас и помешать выполнению нашей задачи.

– Неужели? Похоже, кое-что мне все-таки удалось сделать. Вот вы, например, находитесь в наших руках.

Незнакомец злобно посмотрел на нее, тщетно пытаясь высвободиться из пут.

– Однако пора оставить обмен любезностями, – промолвила Грейс, снова переходя на язык Зеи. – Пора облегчить душу. Расскажите мне о вашем задании, о том, кто послал вас и как вы попали сюда.

Пленный снова стал отвечать ей на этом же языке с прежним крестьянским акцентом, но на сей раз с насмешливыми интонациями.

– Вы ничего не узнаете от меня, миледи. Вам остается убить меня, как ваши рабы только что убили моего спутника.

Из темного угла палатки появился Олдет. Он опустился на колени рядом со шпионом «Дюратека» и приставил к его горлу кинжал.

– Я могу устроить тебе такую любезность, если пожелаешь.

– Это будет несправедливо, Олдет, – заметила Самата, подходя ближе с кинжалом в руке. – Вам с Лерисом посчастливилось убить его дружка. Этот ублюдок – мой, но я ему не обещаю скорой смерти.

Грейс сделала короткий жест.

– Нет, Самата и Олдет, никаких ножей, никакой крови. Я с ним сама справлюсь.

Пауки неохотно вложили кинжалы в ножны и отошли в сторону.

Грейс выпрямилась и сверху вниз посмотрела на пленного.

– Если отказываешься добровольно отвечать на мои вопросы, мне ничего не остается, как прибегнуть к другому способу допроса.

– Какому же? – презрительно фыркнул незнакомец.

– Вот к такому.

Грейс прибегла к помощи Дара и схватила за нить жизни пленного. Несмотря на его сопротивление, верх одержала Грейс. Не было никакого сомнения в том, что шпион был подготовлен выдержать физическую пытку любого вида, однако к тому, что собралась использовать Грейс, он был не готов. Она проникла в его сознание, надеясь найти ответы на интересующие ее вопросы.

– Прочь! Убирайся из моей головы! – вскрикнул пленный.

Грейс выпустила его нить, он обмяк и, содрогаясь всем телом, зарыдал. Из носа у него потекло.

– Значит, вот что «Дюратек» делает в Денвере, – проговорила Грейс, ощущая сильный холод. – Они создали Врата. Сначала научились отправлять через них сообщения, затем небольшие предметы. Теперь понятно, как вы осуществляете связь со скирати, как передаете им оружие. В данное время «Дюратек» обдумывает, как сделать последний шаг. Теперь корпорации известно, как переправлять людей через Врата. Таких типов, как ты, агент Хадсон!

Пленный беспокойно заерзал на земле, что-то пронзительно выкрикивая. Грейс знала, что щель, которую она оставила в его разуме, скоро сведет его с ума.

– Первые… они погибли. Их разорвало на клочки, как только они вошли во Врата. Но ученые продолжали свои исследования, и после того как удалось благополучно переправить в другой мир остальных людей, они возвращались и составляли отчеты о том, что узнали во время своего путешествия – предоставляли сведения о языке, культуре, географии. Однако затем с процессом перемещения что-то произошло. Ученые называли это клеточным разрывом. Единственное, что я знаю, – это то, что их тела через несколько дней после возвращения превращались в настоящее желе. Однако когда представилась возможность, я добровольно вызвался отправиться в путешествие. Вместе с Миксом и Стокером. Нам первым удалось побывать по ту сторону Врат и благополучно вернуться обратно. Только вот Микс подхватил там какую-то заразу – болезнь, которую медики не смогли вылечить. На прошлой неделе он умер. А ваши люди убили Стокера. Я остался один. Я – единственный, кто…

Грейс пошатнулась, и если бы не сильная рука Саматы, то она упала бы.

– Но сюда придут новые люди. Я видела это. Теперь они смогут широко распахивать Врата.

Пленный перестал дрожать, и его губы растянулись в улыбке.

– Все правильно, доктор Беккет. Нам повезло, и мы остались живы. Это означает, что ученым наконец удалось точно установить, каким образом нужно открывать ворота. И сейчас для этого требуется какая-то жидкость, которая приводит ворота в движение. Я слышал, что скоро ее будут получать целыми галлонами.

– Да, – произнесла Грейс, просеивая информацию, которую выудила из сознания агента Хадсона. – Кровь эльфов. Они пытаются синтезировать ее в своих лабораториях. И уже близки к достижению цели. Но что они станут делать, когда добудут искомое?

Хадсон с ненавистью посмотрел на нее.

– Больше я вам ничего не скажу, доктор Беккет! – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Несмотря на то, что Грейс успела услышать хруст ломаемого фарфора, сделать что-либо было уже слишком поздно. Глаза агента закатились, а тело безвольно обмякло.

– Черт побери, не может быть! – торопливо бросилась к нему Грейс.

– Что случилось, Ваше величество? – спросил Олдет.

– У него во рту был искусственный зуб. Он сломал его, сильно сжав зубы.

Самата понимающе кивнула.

– Шпионам часто дают яд, чтобы они могли воспользоваться им, когда попадут в руки врагов.

Дыхание Хадсона зримо замедлилось, нить его жизни истончилась. Яд уже проник в организм, сердце билось с каждой секундой все реже и реже. Смерть его будет быстрой и почти безболезненной.

Я ничем не могу помочь ему.

Грейс попыталась изучить характер яда, растекающегося по кровеносным сосудам Хадсона. Мысленным взором, совсем как окуляром микроскопа, она приблизила и увеличила изображение и вскоре увидела, что молекулярная структура ядовитого вещества являет собой цепочку разноцветных шариков. Все оказалось проще, чем она предполагала. Чтобы изменить структуру, потребовалось одно короткое движение мысли. Подобно цепной реакции произошло коренное изменение всей крови в организме агента «Дюратека».

Хадсон болезненно вскрикнул, и тело его сотрясли сильные конвульсии. Спина его выгнулась дугой, жилы на шее натянулись, как струны. Кожа покрылась алыми пятнами, а на губах выступила желтая пена.

Наконец невнятные звуки, вырывавшиеся из его горла, сложились в слова:

– Помогите! О Господи, как сильно жжет!

На какое-то мгновение Грейс испытала в сердце укол сострадания. Ведь она врач или по меньшей мере когда-то была врачом. Однако в данную минуту она не только врачеватель телесных недугов, но также и колдунья, и королева, и просто женщина. А лежащий перед ней человек, чья жизнь в буквальном смысле висит на тонкой ниточке, установил бомбы, разрушившие кейлаверские башни.

– Умоляю вас! Спасите меня!

Грейс склонилась над ним и прикоснулась ладонью к его лбу.

– Нет! – прошептала она.

Силы постепенно оставляли умирающего. Изо рта вывалился черный чудовищно распухший язык. Через несколько минут из горла Хадсона вырвался последний хрип, после которого наступила тишина.

Грейс встала и отвернулась от тела. Лицо Саматы было бледным как мел. Олдет не сводил с владычицы Малакора удивленного взгляда, в котором также читалось благоговейное восхищение. Он смущенно потер горло и произнес:

– Почаще напоминайте мне, Ваше величество, о том, чтобы я не забывал подчиняться вашим приказам!

– Мне кажется, Олдет, теперь ты сам всегда будешь помнить об этом, – отозвалась Грейс и вышла из палатки.

 

ГЛАВА 29

Выйдя из штаб-квартиры Ищущих, Дейдра почувствовала неукротимую тягу к тишине и покою и решила не идти в паб. Она доехала до дома на метро, купила в соседнем магазине бутылку крепкого портера и остаток вчера безвылазно провела в своей квартире.

Полночь застала ее за кухонным столом перед светящимся экраном монитора. К сожалению, долгие часы поиска не увенчались успехом, и она не узнала практически ничего нового по сравнению с тем, что удалось выяснить вчера вечером.

Язык надписи на побитом временем замковом камне был, несомненно, идентичен языку, на котором выгравированы буквы на кольце Глинды. Однако до сих пор оставалось загадкой то, что это за язык. В базе данных Ищущих содержалась информация по всем известным письменным языкам, древним и современным, однако в результате предпринятых поисков не нашлось ничего похожего на искомое. Не нашлось сходства и с руническим языком мира АU-3 – Зеи.

Не сбылась и ее надежда познакомиться с загадочным Ищущим, объявившим вчера о своем присутствии по компьютерной сети. Круг света, отбрасываемый уличным фонарем на противоположной стороне улицы, который был виден из ее окна, оставался пустым. Единственным текстом, появившимся на экране ее ноутбука, был отпечатанный ею самой.

Дейдра легла спать и спала крепко. Во сне перед ее глазами плясали слова, складывавшиеся в некое срочное послание – она была уверена в этом, – которое она не могла прочитать.

Новое утро если и отличалось от вчерашнего, то только самую малость. У нее так же болела голова, правда, не настолько сильно, как вчера, и Дейдра пришла в офис без пяти минут девять. Андерс уже был на своем рабочем месте. Он, видимо, чувствовал себя вполне в своей тарелке, потому что снял пиджак и непринужденно закатал рукава серебристой рубашки. Продолжая неистово молотить по клавиатуре, Андерс поднял на нее глаза.

– Кофе готов. Угощайся.

Дейдра вздохнула и налила себе чашку горячего ароматного напитка. Как знать, может быть, она когда-нибудь и привыкнет к своему новому напарнику.

Кофе помог ей сосредоточиться на поставленной задаче, и к полудню Дейдра уже начала сбор необходимых данных. Согласно официальным версиям, самый первый зарегистрированный случай нарушения заповедей Ищущих был зафиксирован в 1637 году. Когда некоего Ищущего, имевшего звание Мастера, обвинили в употреблении опиума. Это было ярко выраженное нарушение Шестой Заповеди: Ищущий не должен допускать, чтобы его суждение было скомпрометировано.

Однако, копаясь в старых бумагах, Дейдра отыскала еще более древний проступок, который по сегодняшним стандартам, несомненно, нарушал Седьмую Заповедь: Слово Философов – закон для Ищущих.

Дело было в 1619 году, через четыре года после создания ордена Ищущих. Некий работавший по найму ремесленник по имени Томас Атуотер получил от Философов приказ больше никогда не возвращаться на свое прежнее место работы, где он трудился до того, как вступил в ряды Ищущих. Позднее выяснилось, что молодой человек этот запрет нарушил, однако Дейдра нигде не обнаружила никаких упоминаний о наказании вышеназванного отступника. Как не было в документах сказано и о том, почему юноше было запрещено появляться на старом месте работы.

Документы, касавшиеся этого дела, которые она отыскала, были обрывочны и написаны совершенно неудобочитаемым языком. Современный английский сформировался лишь в начале семнадцатого столетия, но орфография все еще сохраняла свою архаичную форму, так что далеко не все Дейдре удалось расшифровать полностью. Однако доброе начало было положено, и потому она решила пригласить Андерса в паб, чтобы тот разделил с нею ее радость по этому поводу.

– Ты когда-нибудь бывал в «Веселом палаче»? – спросила она, натягивая жакет.

– Никогда о таком не слышал, – признался Андерс. Звучит довольно зловеще. Что это?

– Это так один паб называется.

– Надеюсь, там не продукты подвергают экзекуции?

– Есть только один способ выяснить это, коллега, – улыбнулась Дейдра, сама поразившись своему игривому на строению.

Огни шагнули за порог, и Андерс остановился, чтобы запереть дверь. Неплохая идея, если учесть, что сама Дейдра об этом никогда не заботилась.

В «Веселом палаче» было уютно, хотя Дейдра испытала странное чувство оттого, что с ней сейчас не Адриан Фарр, а другой мужчина. Она заказала пирог с говядиной и почками, а ее новый напарник – салат. Было трудно представить себе, что в таком заведение подают столь легкое кушанье, как набор овощей и зелени, однако салат Андерса оказался основательным и свежим на вид блюдом.

Вознамерившись непременно оказать на коллегу дурное влияние, она заставила его заказать себе – за компанию с ней – вторую пинту пива.

Дейдра потягивала пенный напиток и слушала рассказы напарника о детстве, проведенном в знойной Кении, о работе в юном возрасте на кофейной плантации. Больше всего ей понравилась рассказанная им история о том, как стая обезьян однажды забралась на склад, где хранились мешки с кофейными зернами. Можно было представить себе, какой хаос устроили там перебравшие кофеина гиперактивные приматы.

– Ты мне вот что скажи, – спросила Дейдра. – Если Кения – такой райский уголок, то почему ты оттуда уехал и присоединился к Ищущим?

Вместо прямого ответа Андерс неожиданно предложил:

– Слушай, давай на минутку вернемся на работу! Не возражаешь?

Он встал и направился к двери, шагая так быстро, что ей пришлось едва ли не вприпрыжку броситься за ним. Когда они оказались в коридоре, ведущем к двери их офиса, Дейдра успела запыхаться от быстрой ходьбы.

– Сейчас я в худшей физической форме, чем была…

Андерс поднял руку, призывая ее к молчанию. Дейдра удивленно посмотрела на него. Он кивком указал на дверь, и она поняла причину его беспокойства. Дверь была слегка приоткрыта, на дюйм, не более.

У кого еще имеется ключ от их кабинета? Наверное, у Накамуры. Конечно же, еще у Ферпоса и Мадлен. Видимо, кому-то из них что-то понадобилось, и они заходили к ним в комнату. Дейдра уже собралась поделиться с напарником своими предположениями, когда…

… Андерс сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил пистолет. Он прижался спиной к стене и заглянул в дверную щель, держа оружие вертикально в дюйме от собственной щеки. Дейдра удивленно посмотрела на него. Зачем Андерсу пистолет? Законы Ищущих запрещают агентам носить с собой оружие. Именно поэтому при выполнении опасных заданий их, как правило, повсюду сопровождают охранники.

Андерс приоткрыл дверь, быстро шагнул за порог, нацелив пистолет влево, на ближний угол. Затем открыл дверь шире, повернулся спиной к уже обследованному углу комнаты и шагнул в глубь помещения.

Дейдра наблюдала за ним со своего прежнего места, стоя перед дверью. Несмотря на свою неуклюжесть и тучность, Андерс двигался удивительно красиво, гибко, с львиной грациозностью, никогда не поворачиваясь спиной к тому месту, которое еще не осмотрел. Наконец он опустил пистолет.

– Кто бы здесь ни был, он успел скрыться.

Дейдра подошла ближе и смерила напарника критическим взглядом.

– Насколько мне известно, далеко не все Ищущие умеют так ловко обходиться с оружием! Или так умело производить осмотр подозрительного помещения.

Андерс вернул пистолет на место и виновато улыбнулся.

– Боже мой, я-то думал, что сумею удержать это в секрете дольше, чем два дня!

Дейдра решительно скрестила на груди руки.

– Так кто ты такой?

– Сейчас, Дейдра, я все тебе объясню. Мне сказали, что для того чтобы стать Ищущим, необходимо проявить таланты детектива. Разве ты еще не поняла?

В эту секунду Дейдре все стало ясно.

– Ты – не Ищущий. Ты – охранник! – торжествующе произнесла она.

Андерс засунул руки в карманы, и его лицо неожиданно приняло какое-то детское выражение.

– Что ж, ты почти угадала. Я целых десять лет проработал охранником у Ищущих. Но охраннику совершенно не нужно задавать никаких вопросов. Ты должен всегда находиться рядом с охраняемым объектом на случай, если агент «Дюратека» или какой-нибудь еще недружелюбный тип вздумает открыть стрельбу, и прикрыть своего подопечного. Но у меня накопились вопросы, причем множество вопросов. Я уже больше не мог не рассуждая выполнять свои обязанности.

Андерс направился к письменному столу.

– Несколько месяцев назад я наконец набрался мужества и обратился к Накамуре. Сначала он не принял серьезно мои вопросы, но я проявил настойчивость. Он даже подверг меня экзамену – что-то вроде теста на сообразительность, – Думая, что я скорее всего провалюсь и от меня можно будет спокойно отделаться.

Андерс рассмеялся.

– Оказалось, что я прекрасно справился с тестом, просто мастерски справился. Я думаю, что для работы охранником мозгов требуется все-таки немного больше, чем думает большинство людей. Поэтому Накамура согласился признать меня, Так сказать, агентом, работающим по найму. Правда, только временно. Он пообещал, что приставит меня к лучшему агенту, и через три дня она сама решит, оставить меня своим напарником или нет. – Он посмотрела на Дейдру. – Насколько я понял, он имел в виду тебя, коллега.

Дейдра снова скрестила на груди руки. Подходящая история. Убедительная. Даже слишком убедительная. Они предусмотрели ловкий, хитроумный способ приставить к ней охранника, зная, что в обычных условиях она ни за что не согласилась бы с этим.

– А твой пистолет?

Лицо Андерса приняло забавное, чуть глуповатое выражение.

– Я должен был и это держать в секрете от тебя. Я сказал Накамуре, что после того как я целых десять лет носил с собой оружие, мне будет казаться, будто я голый, когда перестану ходить с ним. Поскольку я прошел специальную подготовку по обращению с оружием, мне было разрешено ношение пистолета. Но это временно, пока Философы не скажут своего решающего слова.

Дейдра внимательно посмотрела Андерсу в лицо, пытаясь угадать, действительно ли он говорит правду. Никаких свидетельств неискренности напарника она не обнаружила, но это могло также означать, что он превосходный лжец и прекрасно умеет владеть собой.

Ты не можешь больше так жить, Дейдра. Рассказ Андерса вполне правдоподобен, и нет никаких сомнений в том, что Накамура все подтвердит до единого слова. Нельзя подозревать врага в каждом человеке. Иначе ты сойдешь с ума.

Неужели и Адриан Фарр сошел с ума? Не верится. А как же тот безумный свет, который в последнее время так часто вспыхивал в его глазах? Впрочем, нет, Фарр совершенно разумен, и, пожалуй, именно это и внушает страх.

– Ты не должен больше ничего скрывать от меня, Андерс, – наконец решилась Дейдра. – Если, конечно, хочешь, чтобы мы с тобой стали настоящими напарниками, – добавила она с улыбкой, считая, что ее доброжелательность придаст ему больше уверенности. – Нам ведь придется теперь полагаться только друг на друга. Между нами должно быть полное доверие, согласен?

Удивление на лице Андерса сменилось радостью, и он широко улыбнулся.

– Договорились. Решено, коллега.

– Ты мне больше ничего не хочешь рассказать? Андерс смущенно поскреб подбородок.

– Знаешь, пожалуй, только то, что после посещения «Веселого палача» у тебя остались крошки между зубов. Я делал вид, что не замечаю, но, честно говоря, неуютно себя от этого чувствую. Вот потому-то я и поспешил покинуть паб.

Дейдра быстро прижала руку ко рту.

– Спасибо, – невнятно проговорила она.

Через десять минут она вернулась из туалета с зубной щеткой в руке и села за свой рабочий стол. Андерс уже что-то снова печатал на компьютере. Дейдра решила, что лучший способ успокоиться – заняться порученным заданием. Она вооружилась ручкой и стала просматривать копии старинных документов, относящихся к делу от 1619 года, напомнив себе, что четыре столетия назад букву «F» писали очень похожей на букву «S», букву «I» часто заменяли буквой «Y», а в конце слов частенько ставили букву «Е». Прошло довольно много времени, прежде чем она наткнулась на папку с бумагами. Андерс в это время встал, чтобы налить себе чашку кофе. Дейдра откинулась на спинку кресла, потирая шею. Она довольно далеко продвинулась в расшифровке страниц одного из старых дневников Ищущих и была готова еще поработать. Чтобы расчистить место на столе, девушка сдвинула в сторону стопку бумаг.

В отличие от больших конвертов из плотной коричневой бумаги, которыми Дейдра обычно пользовалась, папка была красного цвета и застегивалась при помощи резинки, проходящей по краю. Она посмотрела на Андерса, но тот стоял спиной к ней и наливал себе кофе. Дейдра быстро стянула резинку и открыла папку. Внутри оказалась одна-единственная черно-белая фотография. На ней был изображен фрагмент какой-то глиняной таблички, покрытой незнакомыми письменами, которые шли в два ряда. Верхний ряд показался девушке смутно знакомым. Она уже раньше где-то видела эту надпись, хотя не могла припомнить, когда и при каких обстоятельствах. Что же это? Шумерская клинопись? Не похоже. Финикийское письмо? Возможно. Затем взгляд девушки переместился на вторую строчку, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Дейдра узнала строчки странных угловатых значков, именно такие были начертаны на внутренней стороне кольца Глинды и на замковом камне старинного здания.

– Будешь еще кофе, Дейдра?

Ее взгляд был по-прежнему прикован к фотографии. Андерс все так же стоял спиной к ней.

– Дейдра! Ты меня слышишь?

– Да, слышу, – ответила она, чувствуя, что к ней снова вернулось дыхание. – Налей, пожалуйста.

Она поспешно засунула снимок обратно в папку. Когда Андерс обернулся, неся в протянутых руках чашки, Дейдра быстро убрала папку в стопку бумаг.

– Нашла что-нибудь интересное? – полюбопытствовал он, передавая ей чашку.

– Ничего особенного.

Горячая чашка нестерпимо обжигала пальцы, но она стоически не выпускала ее.

Мне показалось, Дейдра, будто ты сказала, что напарники не должны ничего скрывать друг от друга.

–  Что ж, будем стараться, – подмигнул ей наследник кофейных плантаций и вернулся на свое место.

Дейдре отчаянно хотелось снова вытащить фотографию из папки и изучить ее повнимательнее, однако она не рискнула сделать этого. Впрочем, и не нужно, поскольку Дейдра прекрасно поняла одно: это был ее розеттский камень.

 

ГЛАВА 30

Тревис затаился в переулке в соседнем с денверским управлением полиции квартале и ждал. Он осторожно выглянул за угол и увидел дверь полицейского участка. Джея и Марти не было видно. Солнце уже повисло над вершинами гор. Его друзья находились внутри около часа.

Идея отправиться в полицию принадлежала Тревису, это он предложил заявить об исчезновении Калеба Спарксмена. Несмотря на то, что Марти с предложением согласился сразу, потребовалась большая часть дня, чтобы вырвать согласие у Джея. Идти один Марти не хотел, признавая несомненное старшинство коротышки.

– Почему бы тебе не сделать это самому, мистер волшебник? – спросил Джей, когда Тревис в третий раз попросил заявить в полицию.

В этот момент они продолжали поиск пустых стеклянных бутылок и жестянок из-под колы и пива, которые можно было сдать и получить небольшую сумму денег. Добычу складывали в побитую магазинную тележку для покупок, которую толкали перед собой.

Тревис проглотил застрявший в горле комок и в очередной раз объяснил, что прошлой осенью его фотографию показывали в выпуске новостей местного телевидения. Марти, услышав это, пожал плечами, тогда как Джея слова Тревиса явно заинтересовали. Теперь он неустанно допытывался у своего нового товарища, что же он сделал такого, что поставило его по другую сторону закона. Тревис отделывался объяснением, суть которого состояла в том, что это было простое недоразумение. В подобные речи Джей, конечно же, не верил.

В конце концов он все-таки поддался на уговоры, и скоро они зашагали по Тринадцатой улице в направлении полицейского участка.

– Да ты не трусь, кореш, – произнес коротышка, покровительственно хлопнув Тревиса по плечу. – Мы расскажем им о том, что старина Спарки пропал, а о тебе не пророним ни слова. Верно, Марти?

Долговязый Марти энергично закивал. Из своего тайного места в переулке Тревис увидел, как его друзья поднялись по ступенькам и скрылись в здании. Сейчас его беспокоило то, что своей просьбой заявить об исчезновении Спарксмена он, может быть, подверг опасности их жизнь.

По словам Грейс, среди блюстителей закона может оказаться хотя бы один человек с железным сердцем. А что, если не один? Прошлой осенью полиция сотрудничала с «Дюратеком», а немного позднее, в Кейлавере, они наконец узнали, что всемогущая корпорация вступила в альянс с подручными Мога и Бледного Короля. Что, если в полиции людей с железным сердцем еще больше и они схватят Марти и Джея, подвергнут их пыткам и выведают его, Тревиса, местонахождение?

У тебя начинается настоящая паранойя, Тревис. Марти и Джей просто расскажут о том, что исчез Калеб Спарксмен. Откуда полицейским знать, что они знакомы с тобой?

А потом, очень трудно допустить, что у каждого офицера полиции Денвера железное сердце или что он со всеми потрохами куплен «Дюратеком». В телепередаче, которую он недавно видел, сидя в закусочной, детектив, с которым беседовала Анна Ферраро, казался искренне расстроенным участившимися случаями исчезновения бездомных жителей Денвера.

Становилось все холоднее. Минуты складывались в часы. Затем, когда отчаявшийся Тревис уже решил, что его товарищей задержали полицейские и пора отправляться им на выручку, он увидел, как те безмятежно спускаются по ступенькам вниз.

– Ну что, сделали заявление? – спросил Тревис, когда Джей и Марти показались в переулке.

– В конце концов сделали, – с явным отвращением произнес коротышка. – Я сказал полицейским, что хватит им валять дурака и нужно что-то предпринять по поводу того, что в городе исчезают люди. Им это не слишком-то понравилось.

– Чего же тут удивляться, – сухо отозвался Тревис.

Однако коротышка, похоже, не слушал его.

– В любом случае они не смогли бы достаточно быстро выбросить нас на улицу, так как я сказал им, что мы никуда не уйдем, покуда у нас не примут заявление о пропаже Спарки. Тогда они согласились и усадили нас в коридоре. Только, думаю, мы еще долго там сидели бы, не схвати я за руку проходившего мимо детектива. Он выслушал нас. Звать его сержант Отеро. Марти кивнул.

– Славный парень, кофейком нас напоил.

Отеро. Тревис задумался. Кажется, именно так звали полицейского, у которого Анна Ферраро брала интервью в том репортаже, что он видел позавчера. Или он ошибается?

– Ну и что сказал сержант?

Вместо ответа Джей неопределенно покрутил головой и чуть позже предложил:

– Давайте-ка сейчас быстренько потопаем к приемному пункту и сдадим наш улов, а то скоро стемнеет. Мы тебе все по пути расскажем.

Пока Марти катил тележку с сегодняшней добычей, Тревис шагал рядом с Джеем, слушая рассказа коротышки о том, что случилось в полицейском участке. Сержант Отеро сам написал заявление о пропаже Спарки от их имени и очень удивился, когда узнал, что профессор Калеб Спарксмен раньше преподавал в ряде местных колледжей.

Пока Марти и Джей пили кофе, которым их угостил Отеро – чему Тревис сильно позавидовал, – детектив обзвонил несколько колледжей и узнал, что в одном из них имеется информация о Спарксмене. Оказалось, что у профессора Спарксмена есть сестра, которая живет в Солт-Лейк-Сити. Отеро позвонил и ей. Поскольку она не общалась с братом вот уже несколько лет, то согласилась, чтобы в заявлении было указано ее имя.

Это хорошо. Сестра Спарксмена – реально существующий человек, с настоящим домом и адресом. Такое заявление полиция должна принять самым серьезным образом. Спарксмена обязательно станут искать, а также и других пропавших.

Однако полицейские расследования порой длятся очень долго, а у Тревиса вряд ли остается время дожидаться их результатов. Он должен сам найти Спарксмена. За исчезновениями бездомных жителей Денвера, несомненно, стоит «Дюратек». Если Тревис найдет пропавших людей, то выйдет и на след самой корпорации. И, хочется верить, вожделенных ворот.

– Надо начать расспрашивать других людей, – посоветовал Тревис. – Таких, как мы; тех, кто не имеет своего дома. Надо узнать, кто видел профессора Спарксмена в последний раз.

– А вот тут я с тобой не согласен, – мрачно посмотрел на него Джей. – Мы сходили в полицию, как ты того хотел. Пусть они теперь делают свою работу. Мы свое дело сделали.

Тревис лишь молча покачал головой и все дорогу до приемного пункта бормотал что-то о сумасшедших, которым нечем заняться.

За сданные бутылки и жестянки они выручили около сорока долларов. Чтобы отпраздновать удачный день, зашли в какой-то кафетерий, где предались кутежу в виде горячего кофе и разогретых в микроволновке мексиканских блинчиков с пряной начинкой. После этого новоявленные друзья зашагали в направлении Каламат-стрит, где вчера устраивались на ночлег. Здесь они разбили бивуак, приспособив для своего убежища все те же вечные деревянные поддоны для хранения мешков, а также куска брезента, который Марти купил в магазине уцененных вещей. После того как Тревис разжег костер, они полакомились шоколадом, купленным за заработанные собирательством деньги.

На следующее утро они проснулись довольно поздно и принялись завтракать посыпанными сахарной пудрой пончиками. Марти предложил сразу же после трапезы отправиться на поиски тех, кто мог бы что-нибудь рассказать о Спарксмене. Джей страдальчески сморщился и застонал.

– И ты туда же, Марти! Что это вы оба за болваны такие? Какое мне дело до старины Спарки?

– Ты не прав, Джей, – кротко промолвил его долговязый друг. – Он же человек, как же о нем не тревожиться?

– Дьявол вас всех побери! – чертыхнулся Джей, взмахнув измазанной сахарной пудрой рукой. – Да плевать мне на всех!

Марти долго смотрел на него, после чего встал.

– Пошли, Тревис! Мне кажется, нам нужно оставить Джея одного.

– Хватить дурью заниматься! – вскипел коротышка и вскочил на ноги. – Вы не бросите меня, парни! Если кто и собирается кого бросить, так это я вас. Только я, конечно, не сделаю этого. Так что заткнитесь и собирайтесь поживее!

Марти принялся скатывать одеяла, и Тревис успел заметить, что на его губах мелькнула улыбка. Тревис тоже невольно улыбнулся, несмотря на то что в желудке у него отчаянно урчало. Пожалуй, в этом странном тандеме старший не Джей.

Они снова пришли в центральный городской парк. Выпили кофе у прежнего уличного торговца и почти весь день расспрашивали всех, кто осмеливался вступить в разговор с тремя небритыми, неухоженными бродягами. Тем не менее выяснить что-либо определенное о Спарксмене не удалось, о тот день, когда он исчез, его никто не видел. Насколько Тревис понял, они с Джеем и Марти были последними, кто видел профессора.

Наконец, когда солнце начало опускаться за вершины гор, желудок Тревиса напомнил о себе громким урчанием. Джей изъявил желание отправиться к приюту, чтобы посмотреть, не осталось ли там что из еды, чтобы сэкономить остатки их скудной денежной наличности. Тревис неохотно согласился.

Когда они направились к выходу из парка, им навстречу неуклюже шагнул какой-то человек. Это был согбенный старик с седыми волосами и бородой, в которых виднелись желтые пряди. Из рваных вязаных перчаток торчали голые пальцы.

– Это вы расспрашиваете о бездомном парне, который раскатывает повсюду на кресле с колесиками и который недавно пропал? – спросил старый бродяга.

Тревис испуганно посмотрел на своих товарищей, затем снова перевел взгляд на старика. Он напомнил ему покойного Иезекиля Фроста, полубезумного горца из Касл-Сити. Правда, он встречал его сто лет назад.

– Откуда вы знаете? – спросил Тревис. Старик указал большим пальцем себе за плечо.

– Мой дружок сказал мне, что вы были в парке и пообещали дать доллар тому, кто что-нибудь знает о пропавшем старикашке-инвалиде.

– Доллар?! – фыркнул Джей. – Даже не надейся на то, что мы дадим…

Тревис толкнул его в бок и подтвердил:

– Да, верно, мы обещали доллар. Вы знали профессора Спарксмена?

– Нет, не знал, но я знаю Майру. Вы про такую слышали?

Тревис отрицательно покачал головой.

– Это такая старая пташка, все время ходит в розовой куртке. Обычно работает на Шестнадцатой улице. Любит петь религиозные гимны. Она пропала пару дней назад. Мы с ней собирались встретиться в Стальном Храме, чтобы посмотреть, чем там можно разжиться. Только вот она там не появилась, и я ее с тех самых пор больше не видел.

Лицо бездомного старика приняло тоскливое выражение. Глаза Джея сверкнули интересом. Вспышка гнева улеглась.

– Ну и как оно там, в Стальном Храме?

Старик хлопнул в ладоши и растянул губы в улыбке.

– Как у Христа за пазухой побывал! Теплая постель, вкусная горячая жрачка. Жаль только, что Майра этого не увидела. Сегодня опять туда пойду ночевать. – Глаза старика сузились. – Ну и где обещанный доллар?

– И это все, что вы знаете? – разочарованно спросил Тревис.

Старик кивнул и протянул руку за деньгами. Тревис выразительно посмотрел на Джея и тот, чертыхаясь, вытащил из кармана монету и шлепнул ее в ладонь старика.

– Вычту доллар из твоей доли, мистер Волшебник! – сообщил коротышка, когда они расстались со старым бродягой.

Тревис пропустил замечание мимо ушей. В словах старика прозвучало что-то важное, но что именно, он не мог понять, потому что устал и сильно замерз.

– Пару дней назад, – задумчиво произнес Марта. – Похоже, это был тот самый день, когда инопланетяне похитили Спарки.

Тревис неожиданно остановился. Все правильно. Майра исчезла в один и тот же день со Спарксменом. Ее тоже могли похитить, как и профессора.

– Чего это ты остановился? – подозрительно посмотрел на него коротышка.

Тревис торопливо изложил свои соображения новым друзьям. Майра и Спарксмен исчезли в одну и ту же ночь. Может быть, их даже похитили одновременно. Старик сказал, Что Майра собиралась прийти в Стальной Храм. Спарксмен тоже вполне мог отправиться туда. В конце концов, это было одно из немногих мест, где он мог найти приют на ночь.

– Как знать, может быть, кто-то видел, как они двигались к Стальному Храму, – закончил свой рассказ Тревис.

– Правильно мыслишь, Тревис, – улыбнулся Марти.

– Здорово! – согласился и его низкорослый приятель, Затягивая лыжную шапочку на уши. – Я уже давно хотел проверить, что это за местечко, да вот Марти мне все никак не позволял. Так что давайте-ка смотаемся туда да разузнаем, не слышал ли кто про нашего Спарки. Может, мы его как раз там и найдем, в теплой постельке с тарелкой какой-нибудь горячей вкуснятины.

– А как же каталка? – задал вопрос Марта. – Почему она лежала в парке?

– А черт его знает, может, чуваки из Стального Храма подарили ему новенькую, покрытую чистым серебром. Они же богачи, слыхали об этом? Я так думаю, если ты чист сердцем и набожен, то все эти молитвы о богатстве – истинная правда.

Марти поднял глаза к небу.

– Значит ли это, что если ты беден, то натворил что-то плохое и Всевышний не вознаграждает тебя?

Выражение лица Джея слегка смягчилась.

– Ты вообще не способен на дурные поступки, дружище Марти, плохое – это больше по моей части. Ну что, потопали, что ли?

Когда Джей и Марта двинулись в путь, Тревиса охватили сомнения. Он по непонятной даже ему самому причине не хотел идти в Стальной Храм. В данную минуту Тревис был не способен оформить свои ощущения в слова. Скорее всего дело в том, что ему просто не по душе это гигантское сооружение.

– Вы идите туда без меня и все разузнайте, – сказал он. – А я пойду, насобираю еще жестянок, чтобы восполнить деньги, что мы потратили на этого старика. Договорились?

Марти задумчиво посмотрел на него, а Джей пожал плечами.

– Как тебе будет угодно, мистер Волшебник. Пошли, Марти. Посмотрим, удастся ли нам разжиться доброй христианской милостыней.

Тревис согласился встретиться с ними позже в Конфлюэнс-Парк. Он проводил приятелей глазами, пытаясь отделаться от странного пугающего ощущения. Потом подхватил висевший на одной из урн для мусора чистый пластиковый пакет и принялся искать пустые жестянки.

– И тогда я увидела свет. Это было похоже на полное ослепление, но глазам не было больно смотреть.

Поиск жестянок привел Тревиса в южную часть парка, к самому краю амфитеатра под открытым воздухом, где летом обычно устраивались концерты и театральные постановки. С десяток подростков лежали или сидели на каменных скамьях, слушая переносной магнитофон, из которого раздавались ритмы музыки в стиле «техно». Несмотря на холод, они постарались обнажить как можно большие участки собственных тел, украшенных разнообразными татуировками и пирсингом.

Подростки говорили громко, стараясь перекричать шум музыки. Тревис, собравшийся заглянуть в очередную урну, замер на месте, когда снова услышал голос молодой женщины, рассказывавшей об увиденном свете.

– И вот он говорит мне: «Светлые» идут, они заберут тебя от меня, нам надо идти». И он хватает меня за руку, и мы как сумасшедшие куда-то бежим, и я чувствую, что мое сердце сейчас разорвется.

Для вящей выразительности рассказчица, одетая в безрукавку-дутик, ударила себя в грудь. Слушатели, внимавшие ей с величайшим интересом, одобрительно ахнули. Она была довольно хорошенькая, правда, излишне тощая и с жуткой прической – волосы неаккуратно выкрашены в пронзительный зеленый цвет – и безвкусно подкрашенными глазами, что придавало ее бледному лицу нездоровый вид.

– Наконец мы садимся в его машину, он заводит ее, и вот мы уже в другом месте. Я выглядываю в окошко и вижу ей-богу их – этих самых Светлых.

– Так это они забрали тебя, Джесси? – шепеляво поинтересовался подросток, которому мешали говорить металлические кольца в нижней губе.

Зеленоволосая Джесси положила руки на бедра и смерила его высокомерным взглядом.

– Я знаю, что тебе это трудно дается, но ты, Тодд, попытайся подумать. Если бы они забрали меня с собой, разве я сейчас разговаривала бы с вами?

Подросток потянул себя за кольца, что, видимо, означало крайнюю степень задумчивости.

Тем временем Джесси переключила внимание на Тревиса:

– Эй ты, старикашка, который копается в урне! Ты чего нас подслушиваешь?

Тревис вытащил руку из урны и выпрямился.

– Тебя трудно не услышать.

Его охватило непонятное волнение. Неужели девчонка просто мелет какую-то чушь, чтобы произвести впечатление на приятелей? Или она на самом деле видела что-то интересное? Что-то, что связано с ярким светом…

Не может быть, Тревис. Она просто преувеличивает. Тебе нужно спешить на встречу с Марти и Джеем. Они ждут тебя.

Он поставил на землю пакет с пустыми жестянками и спустился вниз по ступенькам амфитеатра.

– Круто! – произнесла Джесси и спрыгнула со скамейки. – Вот нам и новая забава!

Она подошла к Тревису, клацая по камню подковками дешевеньких сапожек из черной искусственной кожи. Затем остановилась перед ним, все так же упирая руки в бедра. Девушка едва достигала ему плеча и была какая-то нескладная и тощая, как воробушек. Однако в ней была ярко выраженная чувственность, этого нельзя было отрицать. Остальные подростки с интересом наблюдали за происходящим, явно надеясь на развлечение.

– Убирайся отсюда! – заявила она Тревису. – Я умею делать чудеса.

– Какие же?

– Вот такие.

Ее губы оставались неподвижными, но голос – слабый, но ясно различимый – хорошо слышен в его голове.

Тревис удивленно поднял бровь. Оказывается, она колдунья. Не очень сильная, учитывая то, как слабо прозвучал ее голос в сознании Тревиса, но тем не менее колдунья. Любопытно.

Ему было известно, что магия существует и на Земле, хотя и в гораздо меньших масштабах по сравнению с Зеей – жалкая тень тамошнего аналога. Марджи из Западного Колфакса, которая помогла ему прошлой осенью, но поплатилась жизнью за собственную доброту, наверняка обладала даром ясновидения. Да и Грейс, прежде чем попасть на Зею, сама того не ведая, использовала свой Дар при врачевании больных в Денверском мемориальном госпитале. Однако неожиданная встреча с юной зеленоволосой колдуньей удивила Тревиса. Она явно принадлежала к тому миру, а не к этому.

Может быть, миры на самом деле сближаются, как говорил брат Сай.

Тревис скрестил на груди руки.

– Неплохой фокус. А теперь расскажи мне о Светлых.

Она недружелюбно посмотрела на него, несомненно, разочарованная тем, что не удалось произвести должный эффект на безвестного бродягу, и подергала висящий у нее на шее древнеегипетский крест-анкх.

– Светлые отводили их к Нему.

– К кому?

Губы девушки скривились в усмешке.

– Так ты ничего не знаешь? К Одноглазому Чуваку, вот к кому!

Тревис невольно поежился, и Джесси снова презрительно усмехнулась. В это мгновение его осенило. Она напомнила ему колдунью по имени Кайрен, которая попыталась использовать Тревиса в своих собственных интересах вскоре после его первого путешествия на Зею. Хотя в конце концов саму Кайрен использовали в своих интересах другие.

Тревис понял, что ему следует проявлять крайнюю осторожность.

– Ты права, – признался он. – Я ничего об этом не знаю. Расскажи мне об Одноглазом Чуваке.

– Я о нем тоже знаю, – ответила другая девушка, спрыгивая со скамьи на землю и принявшись накручивать на палец светлые засаленные волосы. – Если ты в полночь зажжешь девять черных свечей и поставишь их в круг, повернешься на запад и обратишь к нему свою душу, то обязательно увидишь его.

– А ты сама это когда-нибудь делала, Тиффани? – спросила ее Джесси.

Ее белокурая подруга отрицательно покачала головой.

– Это потому, что ты трусиха, каких свет не видывал! – заявила Джесси. – Так что лучше помолчала бы.

Юная блондинка молча опустилась на скамью. Тревис с трудом проглотил застрявший в горле комок.

– Так, значит, ты его видела?

Джесси небрежно посмотрела на него через плечо.

– С какой стати я тебе буду это рассказывать?

Тревис промолчал. Было ясно, что девушка хочет похвастаться увиденным, но она заговорит, только если он подождет.

Джесси не заставила себя долго ждать.

– Его вообще-то нельзя увидеть, никак. Он как ночная тень. – Девушка невольно обхватила плечи руками, словно неожиданно замерзла. – Но можно увидеть его глаза. Они пылают, как огни в ночи. Он хотел, чтобы я отдалась ему.

Остальные подростки слушали ее, раскрыв рот.

– Ну а ты? – спросил Тревис.

Джесси подняла на него глаза, и ее лицо исказила злобная усмешка.

– Я не слушаюсь ничьих приказов. Моя мамаша велела держаться подальше от отчима, но я могу вертеть им как хочу. Когда она об этом узнала, то сказала, что вышвырнет меня из дома, но я ей ответила, что заявлю в полицию на отчима, будто он ко мне приставал. Тогда она заткнулась. Я все равно через несколько месяцев убегу из дома, а пока заставляю давать мне денежки, когда я пожелаю.

У Тревиса от удивления перехватило дыхание. Да эта девчонка совсем как Кайрен, не отличить. Следующий вопрос он решил задать более осторожно:

– Так чего же им нужно, этим Светлым или как ты их там называешь?

– Откуда мне знать, – пожала плечами девушка. – Знаю только, что они кого-то или что-то разыскивают. То, что нужно Ему. И они приведут Ему то, что нужно.

Тревис похолодел. Его рука скользнула в карман, где лежала шкатулка с камнями.

Глаза Джесси подозрительно сузились, превратившись в две щелочки.

– Ты что-то знаешь, да, чувак? Не ври мне, я все вижу, вижу лучше других. Я, наверное, расскажу им про тебя. Готова спорить, они меня отблагодарят за это.

– Кому ты расскажешь? – с трудом подбирая слова, проговорил он.

– Мертвякам. Они тоже служат ему, как и Светлые. Только они ненавидят Светлых. Я с одним из них как-то потрахалась. Он мне показал свой шрам. Жуть! – Она провела рукой между холмиками грудей. – Кожа у него была на ощупь просто горячая. Когда все закончилось, я положила голову ему на грудь, но не услышала, что у него бьется сердце. Никакого сердцебиения не было.

Подростки испуганно ойкнули, но в следующую секунду издали звуки одобрения. Тревис не обращал на них никакого внимания. Он по-прежнему не сводил взгляда с зеленоволосой Джесси. Создания, которые приходят, излучая свет, ищут что-то ценное. Мужчины, у которых нет сердца. Загадочный властелин, сверкающий из густой тени единственным глазом…

По спине у Тревиса пробежали мурашки. Значит, не только «Дюратек» стоит за похищениями людей. Выходит, ему грозит страшная опасность.

Джесси пристально посмотрела на него.

– Черт, ты точно знаешь что-то! Я угадала?

Ее пальцы затрепетали, и он понял, что девушка делает пассы, собираясь произнести заклинание. Через мгновение Тревис действительно ощутил, как в его сознание что-то попыталось проникнуть и покопаться в его мыслях.

Тревису даже не пришлось произносить разрушительную руну вслух, он просто вспомнил о ней и взмахнул рукой. Ее заклинание затрещало, как разрываемая дешевая ткань. Глаза девушки удивленно расширились, и она, хватая ртом воздух, неуклюже шагнула назад.

Тревис насмешливо улыбнулся.

– Ты не единственная, кто способен творить чудеса.

На лице девушки отразилась ярость, сменившаяся испугом. Да, она почувствовала зазвеневшую в воздухе мощь. Повинуясь неожиданному импульсу, Тревис выхватил из кармана шкатулку с Камнями, открыл ее и прикоснулся к ним.

– Убирайся или тебе будет плохо!

– Они найдут тебя! – прорычала Джесси. – Тебе не выстоять против них! Это я знаю точно.

Тревис поднял левую руку, излучавшую серебристо-голубой свет.

– Я сказал, убирайтесь отсюда!

Подростки испуганно вскрикнули и бросились прочь, забыв даже про свой переносной магнитофон. Джесси посмотрела на Тревиса полным ненависти взглядом и издала какой-то шипящий, животный звук, после чего повернулась к нему спиной и бросилась вслед за остальными.

Тревис подождал, пока беглецы скроются из виду, затем устало опустился на скамью. Волшебство исчезло, оставив после себя огромную усталость и полное опустошение. Он вытащил из кармана шкатулку, положил внутрь Камни и убедился в том, что плотно закрыл ее.

Но ведь уже слишком поздно, разве не так? Призраки. Они обязательно учуют присутствие Великих Камней. Если, конечно, железные сердца со слов Джесси не узнают об этом первыми. Как бы то ни было, результат все равно будет один и тот же.

 

ГЛАВА 31

Голос разбудил Эйрин незадолго до рассвета.

– Ты слышишь меня, сестра?

Эйрин провела ладонью по глазам и перевернулась в постели. Голос прозвучал в ее голове. Она еще спит, вот и все.

– Ты должна выслушать меня, сестра. Мне придется покинуть тебя, и я не знаю, когда смогу вернуться.

Девушка открыла глаза и села в постели.

– Это ты, Мирда?

– Да, сестра, это я. Выгляни в окно.

Эйрин отбросила покрывало, соскользнула на пол и прошлепала босыми ногами к окну. Когда она раздвинула шторы, в комнату просочился мутный лунный свет. Внизу, во дворе замка, девушка увидела знакомую фигуру в накидке с капюшоном, которая, подняв голову, смотрела на ее окно.

– Но я ничего не понимаю, – произнесла вслух Эйрин, забыв послать слова по Паутине Жизни. У нее еще была тяжелая со сна голова. – Куда ты собралась?

– В далекое, очень далекое путешествие. Туда, где я очень нужна.

– Но ты нужна нам здесь! – ответила Эйрин, чувствуя, как у нее изо рта вырывается пар.

Голос Мирды прозвучал очень спокойно, но в то же время твердо.

– Нет, сестра, это не совсем так. Вы с Лирит гораздо сильнее, чем думаете. У вас есть то, что поможет вам спокойно встретить тяжкий час испытаний.

Эйрин охватила грусть. Не может быть. Все их покинули – Тревис, Грейс и Дарж, Бельтан и Вани, и вот теперь Мирда куда-то собралась.

Она прижала ладонь к морозному стеклу.

– Зачем ты покидаешь нас?

– Я отправляюсь к тем, кто нуждается во мне. Мне нужно спешить, они не могут меня долго ждать. Ничего не бойся, сестра. Я уверена в том, что мы очень скоро увидимся снова, прежде чем наступит конец.

Эйрин так много хотелось сказать Мирде – о том, как сильно она страшится будущего, как одиноко ей сейчас; о том, как сильно она будет скучать по силе и мудрости старшей колдуньи. Однако от волнения у нее перехватило горло, и, несмотря на все усилия, она смогла ограничиться лишь не сколькими словами.

– Да благословит тебя Сайя. Да пребудет она с тобой всегда.

Фигура за окном приветственно подняла руку.

– Обязательно, сестра. Не сомневаюсь в этом! Мирда направилась к воротам замка и скоро скрылась из виду, как раз в тот миг, когда над горизонтом появились первые лучи солнца. Эйрин какое-то время смотрела на опустевший дворик, затем оделась и отправилась к Лирит, чтобы сообщить ей об отъезде старшей колдуньи.

Лирит на месте не оказалось. Комната Сарета было тоже пуста. Скорее всего они сейчас завтракают в главном зале замка. Эйрин пошла туда, но когда приблизилась к дверям зала, то увидела собравшуюся перед ними толпу. Среди них она заметила нескольких опытных воителей, возглавлявших отряды воинов Ватриса, а также лорда Фарвела и несколько других придворных. Самого короля Бореаса нигде не было видно.

Мужчины о чем-то мрачно переговаривались.

Когда Эйрин приблизилась к ним, от толпы отделился лорд Фарвел и заковылял к ней. На его лице было написано выражение крайней озабоченности.

– Что здесь происходит, лорд Фарвел? – обратилась к нему девушка.

– Умоляю вас, ваша светлость, не беспокойтесь! С ним уже все в порядке. Опасность ему больше не угрожает. Он скоро поправится.

Эйрин испуганно схватила его за руку.

– О чем вы говорите, лорд Фарвел? Неужели что-то произошло с королем?

Фарвел непонимающе моргнул старческими водянистыми глазами.

– Что вы, ваша светлость! С Его величеством ничего не случилось. Я говорю о принце Теравиане. Была совершена попытка покушения на его жизнь. Всего несколько минут назад. Но ничего, мы непременно найдем того, кто стоит за этим чудовищным злодеянием!

Эйрин замерла на месте, будучи не в силах отвести взгляд от своего собеседника. Кто-то пытался убить Теравиана? Но кто? И почему?

Неожиданно ей в голову закралась совершенно безумная мысль. Этим утром Мирда с необъяснимой поспешностью покинула замок. Связано ли это каким-нибудь образом с тем, что произошло с принцем?

Нет. Она разговаривала с Мирдой совсем недавно. Та больше не проходила возле комнаты принца или большого зала. Кроме того, невозможно поверить в то, что Мирда могла строить какие-то недобрые замыслы в отношении Теравиана.

И все же колдуньи что-то затевают против принца – в этом нет никаких сомнений, особенно после того, что королева Иволейна сказала недавно ночью в саду.

– Я могу увидеть принца, лорд Фарвел?

– Конечно, ваша светлость, – ответил сенешаль, беря ее за руку. – Я вижу, вы уже перепуганы состоянием здоровья своего будущего мужа.

Эйрин смущенно моргнула – Фарвел все несколько преувеличивал.

– Да, – вздохнула она, – я очень беспокоюсь о его здоровье.

Она не солгала, хотя ее беспокоило не здоровье принца, а нечто другое.

Фарвел провел ее через толпу прямо к дверям.

– Не беспокойтесь, ваше сиятельство, – сказал лорд Петрийен, положив ей руку на плечо. Герцог Петрийен был родом из Эредана, он в числе первых откликнулся на призыв короля Бореаса. – Покушение на жизнь сына его высочества короля Бореаса – это покушение и на наши жизни. Мы не потерпим, чтобы благополучию Кейлавана кто-нибудь угрожал.

– Принц, несомненно, находится под святым покровительством Ватриса, – произнес человек, стоявший рядом с Петрийеном.

Эйрин узнала его. Это был сай'эль Аджир, уроженец Ал-Амуна. Насколько она понимала, «сай'эль» – это титул, соответствующий герцогу или барону. Южанин был весь увешан золотом, выгодно оттенявшим его смуглую кожу.

Девушка смерила его резким взглядом.

– Кто-то покушался на жизнь принца Теравиана. Как же вы можете утверждать, что ему покровительствует бог?

– Потому что это именно так, сай'ана Эйрин. Яд не имел ни вкуса, ни запаха. Он отнял бы жизнь у любого другого человека. И все же принц остановился, сделав лишь первый глоток. Как будто сам Ватрис предупредил его о том, что на дне чаши таится смерть.

Так, значит, яд – именно при помощи яда была сделана попытка лишить жизни принца Теравиана. Однако у Эйрин имелись сомнения в том, что именно Ватрис помог принцу избежать гибели, не дав ему испить роковую чашу. Он, видимо, сам почувствовал яд при помощи Дара. Будучи сама колдуньей, Эйрин смогла бы обнаружить яд.

Но тогда кто же из колдуний подсыпал ему в вино яд?

Но ведь ты же не знаешь, Эйрин, причастна ли к этому какая-нибудь колдунья. Любой мог купить подобное зелье у какой-нибудь старухи.

Фарвел пропустил ее вперед, и Эйрин вошла в дверь. Главный зал был почти пуст, если не считать нескольких человек, стоящих на ступеньках, ведущих на возвышение, на котором находился королевский стол. На нижней ступеньке сидел Теравиан. Рядом с ним Эйрин увидела Сарета и Лирит. Над ними возвышался Бореас, на лице которого был написан еле сдерживаемый гнев. Его окружали несколько стражников с мечами наголо.

Эйрин вырвала руку у лорда Фарвела и бросилась вперед.

– Ваше высочество, вы здоровы?

Теравиан сердито посмотрел на нее, его брови вытянулись в темную полоску.

– Конечно, здоров, ведь я всегда с огромным удовольствием выпиваю на завтрак чашку яда.

Эйрин пропустила мимо ушей его язвительный тон. Она неожиданно почувствовала, что ее искренне заботят жизнь и здоровье этого юноши. Лицо Теравиана было зеленоватого оттенка, он прижимал руку к животу. Эйрин опустилась на колени рядом с ним и взяла его за вторую, свободную руку. Он попытался вырвать ее, но девушка держала крепко.

– Мы можем как-то помочь? – спросила она, обращаясь к Лирит.

– Нет, – покачала головой та. – Я думаю, лучше всего будет, если организм сам исторгнет из себя остатки яда. Слава Сайе, он лишь прикоснулся губами к этому напитку.

Принц вздрогнул. По его лицу обильно тек пот.

– Я сумел разглядеть. Мне показалось, будто кубок наполнен тенями.

Девушки обменялись взглядами, и Лирит кивнула. Они одновременно подумали об одном и том же.

– Что вы хотите сказать, говоря о том, что видели яд? – спросила принца Эйрин.

Бореас раздраженно взмахнул рукой.

– Хватит об этом! Самый главный вопрос сейчас – кто совершил злодеяние.

– Думаю, зелье было по своей природе трудноуловимое и искусно приготовленное, – сказала Лирит. – Чтобы заварить такое, требуется хорошее знание трав, иначе тот, кто его готовит, может отравиться одними его испарениями.

– Кто же обладает подобным искусством? – посмотрел на нее Сарет.

Эйрин вовремя прикусила язык. Возможно, ведьмы на самом деле желали смерти Теравиану. Возможно, они полагали, что смерть сына заставит короля Бореаса отказаться от своих намерений. Если это так, то они ошибаются. Судя по решительному взгляду короля, случившееся лишь укрепило его волю.

– Я не сомневаюсь в том, что яд предназначался для меня, – заявил король, спускаясь с возвышения, на котором находился пиршественный стол. – Покушений на меня я не боюсь, но попытки лишить жизни моего сына ни за что не останутся безнаказанными!

Эйрин задумалась. Пожалуй, король прав, может быть, чаша с ядом предназначалась и для него. Убийство короля произвело бы больший эффект, чем убийство юного принца.

– Что вы имеете в виду, Ваше величество? – спросила она.

– В моем замке свила гнездо измена, однако я с корнем вырву ее и беспощадно уничтожу, в этом вы можете быть уверены, миледи!

Взгляд короля скользнул в дальний угол зала, где стоял какой-то огромный предмет, задрапированный белой тканью. Эйрин прижала руку к сердцу и вздрогнула.

* * *

Вскоре принца отвели в его покои, где им занялись Лирит и Сарет. Эйрин осталась в зале вместе с Бореасом. По приказу короля массивный предмет, затянутый тканью, был установлен в центре помещения. Чтобы переместить его, понадобились усилия десятка крепких мужчин. После этого покрывало сняли, и взору присутствующих предстал малакорский артефакт.

Он являл собой массивное кольцо из черного камня. Диаметр равнялся примерно размаху рук взрослого мужчины. Кольцо было закреплено на деревянной основе таким хитроумным способом, что его можно было без особых усилий устанавливать вертикально, подобно окну без стекла.

Эйрин не видела артефакт уже около года. В последний раз им воспользовались в Канун Среднезимья по настоянию Грейс. Эйрин помогла установить и настроить его, и тогда он вырвал железное сердце из груди лорда Логрена. Такова была мощь этого удивительного предмета, сделанного из обломка камня, давным-давно упавшего на землю с небес.

По приказу короля все обитатели замка – от самого скромного слуги до знатного вельможи – собрались в зале и начали маршировать перед артефактом. Рядом стояла стража, готовая заставить любого, кто посмеет ослушаться, хотя ни доспехов, ни мечей они не взяли по причине небывалой мощи артефакта.

Час шел за часом, зал все ярче освещали солнечные лучи.

Эйрин порядком устала стоять рядом с королем. Однако Бореас не потребовал принести кресел и стоял прямо, молча наблюдая за своими марширующими подданными. Напряженную обстановку немного разряжали те, кто забыл избавиться от всех металлических предметов. Не единожды стражникам приходилось отдирать руку какого-нибудь отчаянно визжавшего графа от волшебного камня, потому что тот забыл снять с пальца кольцо.

К полудню разум Эйрин настолько отупел, что она даже не заметила, когда именно началась суматоха. Услышав какие-то крики, она испуганно заморгала. За криками последовал грубый рык стражников, отдававших какие-то приказания. Оказалось, что из зала попытался убежать какой-то крестьянин, однако стражники поймали его и приволокли к артефакту. Строптивец ничем не отличался от других крестьян – низкорослый, рябой, в убогой одежде. Однако он яростно сопротивлялся, и с ним с трудом справлялись трое дюжих стражников.

– Отпустите меня! – кричал он, брызгая слюной. – Отпустите меня или мой владыка вас всех уничтожит!

К нему шагнул кроль Бореас, на лице которого было написано одновременно и ярость, и любопытство.

– Разве не я твой владыка? Отвечай мне, жалкий холоп! Крестьянин на миг затих. Посмотрев на короля, он обнажил в улыбке гнилые зубы.

– Ты сам станешь его холопом и будешь безропотно выполнять все его прихоти!

Эйрин содрогнулась от злобы, прозвучавшей в голосе непокорного крестьянина. Лицо Бореаса сохранило бесстрастное выражение и казалось высеченным из мрамора. Он сделал знак стражникам, но прежде чем те ослабили хватку, дерзкий ослушник сам вырвался из их рук. Он резко дернулся и в следующее мгновение споткнулся перед артефактом.

– Владыка! – прохрипел он.

Его тело дернулось одним мощным, невиданной силы рывком. Брызнул дождь крови и костей, и из груди крестьянина вырвался какой-то темный комок, тут же улетевший внутрь каменного кольца. Присутствующие испуганно замерли. Единственным звуком был удар упавшего на пол человеческого тела.

Король спокойно вернулся на свое место.

– Заканчивайте процессию! – приказал он стражникам. Перед артефактом торопливо проследовали последние обитатели замка. Лица их были бледны от ужаса, когда они бросали взгляд на распростертое на полу мертвое тело. Вскоре, ко всеобщему облегчению, церемония закончилась. Бореас подошел к телу мертвого крестьянина.

– Вот наш несостоявшийся убийца. Теперь артефакт будет стоять в прихожей. Любой, кто войдет в замок, обязательно окажется перед ним. Все остальные двери будут закрыты. Отныне никому из слуг Бледного Короля не удастся проникнуть сюда. – Он посмотрел на Эйрин. – Что-то не так, миледи?

Эйрин попыталась оторвать взгляд от мертвого тела, но не смогла. Этот человек был орудием зла, наверняка он замышлял что-то недоброе против короля. И все же что-то подсказывало ей, что это не он подложил яд в кубок принца.

– Нет-нет, Ваше величество. Все хорошо, – ответила она.

Немного погодя Эйрин зашла в комнату Теравиана, чтобы узнать, как он себя чувствует, и расспросить поподробнее о том, что произошло сегодня утром в главном зале.

– Как чувствует себя принц? – спросила она, когда Сарет открыл ей дверь.

– Руки прочь, колдунья! – раздался из глубины комнаты голос Теравиана.

– Чувствует себя значительно лучше, – усмехнулся Сарет.

Эйрин вошла, и он закрыл за ней дверь. Теравиан лежал в постели. Над ним склонилась Лирит, пытаясь стянуть с юноши покрывало, которое принц ни за что не хотел выпускать из рук.

– Тебе не удастся напустить на меня чары!

– Я же сказала вам, что хочу только послушать ваше сердце. Я не собираюсь напускать на вас чары!

– Тебе ничего не стоит обмануть меня!

Лирит возмущенно вскинула вверх руки.

– Но это же просто смешно! Что я скажу королю? Что позволила его сыну умереть только потому, что он по непонятной причине отказался отдернуть одеяло и не дал мне послушать его сердце?

Ситуация принимала неразрешимый характер. У Лирит был такой вид, будто она вот-вот отшлепает непокорного принца, Теравиан же казался готовым дать решительный отпор любым посягательствам.

Эйрин легонько прикоснулась к плечу Лирит.

– Сестра, могу я поговорить с тобой и Саретом?

Лирит выразительно посмотрела на принца, затем последовала за Саретом и Эйрин в соседнюю комнату. Эйрин плотно закрыла за собой дверь.

– Что здесь происходит? – спросила она.

– Принц неожиданно решил, что никому не позволит прикасаться к себе.

– Ничего не понимаю. Он же симпатизирует тебе, Лирит. Скорее он должен быть счастлив оттого, что ты прикоснешься к нему.

Сарет громко прочистил горло, привлекая к себе внимание девушек.

– Извините меня, дамы, но вы ничего не понимаете в душе молодого человека, которому пришлось столкнуться с той, которой он так восхищается. В его возрасте такое часто случается, когда при определенных ситуациях легко теряется контроль над собой.

– Что ты имеешь в виду? – спросила, покачав головой, Эйрин.

Сарет погладил свою остроконечную бородку.

– Скажем так – его может беспокоить то, что осмотр хочет провести Лирит, и его радость от этого может быть замечена ею или другими.

Эйрин поспешно прикрыла ладонью рот, сама точно не зная для чего – то ли скрыть возглас удивления, то ли подавить смешок.

– Я боюсь! – простонала Лирит, опускаясь в кресло. – Я об этом никогда даже не задумывалась. Он, должно быть, сильно обижен. Сарет, поможешь нам?

Сарет открыл дверь и высунул голову.

– Ваше высочество, как вы посмотрите на то, если я послушаю ваше сердце, а дамы пока побудут в другой комнате. Я потом все расскажу леди Лирит. Вы не возражаете?

Теравиан согласно кивнул, по-прежнему держа одеяло у подбородка, и с благодарностью посмотрел на морниша.

Через несколько минут Сарет вернулся и сообщил колдуньям, что сердцебиение у принца вполне нормальное. Он постукиванием повторил этот ритм, и Лирит осталась довольна его сообщением.

– Судя по всему, ваше высочество, вы находитесь на пути к выздоровлению, – сказала она и нежно прикоснулась ко лбу Теравиана.

Принц вздохнул, а затем бросил на Эйрин тяжелый взгляд.

– На что вы смотрите?

– Ни на что, ваше высочество, – улыбнулась та. Неожиданно новая мысль заставила ее принять серьезное выражение. У нее все еще не укладывалось в голове, что Иволейна – мать Теравиана. Теперь, зная об этом, она пыталась найти черты их сходства. Они, несомненно, были – например, одинаковые глаза и тонкие черты лица.

– Я вернусь утром, – сообщила Лирит принцу. – А пока я хотела, чтобы вы…

Негромкие, но отчетливые трубные звуки донеслись откуда-то снаружи. Неужели в замок прибыли новые воины? Сарет приблизился к окну и раздвинул шторы.

– Лирит, Эйрин! – позвал он. – Мне кажется, вам стоит посмотреть на это!

Женщины поспешили подойти к окну. Эйрин услышала, Как Лирит испуганно ахнула, увидев знамя, реявшее над небольшим конным отрядом, который стремительно приближался к замку. Ей стало страшно.

– Это она, – прошептал Теравиан у них за спиной. Принц по-прежнему лежал в постели и никак не мог видеть в окне кавалькаду всадников и тем более их желто-зеленый флаг.

Это флаг Толории, Эйрин. Но кто скачет под ним? Ведь королева уже здесь.

На какой-то миг она поверила, что это может быть леди Тресса, советница королевы, приставленная к ней по причине ее внезапного помутнения рассудка. К реальности Эйрин вернула Лирит, вцепившаяся в ее рукав.

– Лиэндра, – прошептала она. – Это сестра Лиэндра. Сарет удивленно посмотрел на нее.

– Что это значит, бешала?

– Это означает, что нам угрожает смертельная опасность, – ответила Эйрин.

Через несколько минут она вместе с Лирит стояла у дверей прихожей.

Сарет остался в опочивальне Теравиана присматривать за принцем. В помещении было холодно, и Эйрин почувствовала, что дрожь не отпускает ее.

– Зачем она пришла сюда? – спросила, адресовав свой вопрос по Паутине Жизни, Эйрин.

Лирит покачала головой.

– Ты прекрасно это знаешь. Мне кажется, ее появление здесь не предвещает всем нам ничего хорошего. Удивительно, как это король позволит ей войти в замок.

Эйрин в равной степени тревожил этот вопрос. Возможности задать его Бореасу не было, и она обратилась к лорду Фарвелу.

– Его величество не видит никакой угрозы в кучке старых колдуний, – ответил старый сенешаль. – Кроме того, они так малочисленны. Что они могут нам сделать?

Многое, хотелось сказать на это Эйрин, она это прекрасно знала. Они с Лирит подсчитали количество всадников – тридцать девять. Три раза по тринадцать. Значит, Лиэндра привезла с собой три состава совета колдуний. Но для какой цели?

Стражники открыли ворота крепости, и во внутренний двор замка ворвался порыв ветра, а с ним три фигуры, закутанные в зеленые плащи. Гости, вернее, гостьи замка откинули с головы капюшоны. Две из них оказались молодыми женщинами с волосами, аккуратно заплетенными в косы, с высокомерной осанкой и ярко блестящими глазами.

Третья была лет на десять старше их, женщина в самом расцвете сил. У нее были пышные золотистые волосы, и ее можно было бы назвать красивой, если бы не скрываемое выражение коварства, написанное на лице.

Стража проводила гостий внутрь и провела их мимо малакорского артефакта. Они проделали эту процедуру медленно и с большим изяществом. Покончив с этим, они приблизились к Лирит и Эйрин.

– Приветствуем вас, сестры! – проговорила Лиэндра, склонив золотовласую голову. – Я как раз надеялась застать вас здесь.

– Да благословит тебя Сайя! – сказала ей в ответ Лирит.

Лиэндра сделала неопределенный жест рукой.

– Мы больше не стремимся к благословениям одной только Сайи.

– К чьим же благословениям вы тогда стремитесь? – превозмогая страх, спросила Эйрин.

Вместо ответа Лиэндра ограничилась короткой улыбкой.

– Зачем же ты пожаловала сюда, сестра?

– Я уверена, что вам это известно, – пропела Лиэндра. – Темные времена настанут в Доминионах, и я должна поговорить с тем, кто собирается втянуть эти земли в войну. Разве колдуньи стремятся не к тому, чтобы положить конец насилию?

– Прости меня, сестра, – сказала Эйрин, подбирая с большой осторожностью слова. – Разве не королева Иволейна взяла на себя обязанности Матроны колдуний?

Две юные спутницы Лиэндры поспешно прижали ко рту ладони, однако не смогли сдержать недобрый смех. Улыбка коснулась коралловых губ Лиэндры.

– Иволейна сложила с себя обязанности Матроны, добровольно сложила. Сейчас Матроной являюсь я, а это мои Девы.

– Твои Девы? – удивилась Лирит. – Помоги мне, сестра, я чего-то не понимаю. Какая нужда именно в двух Девах? А где же ваша Старуха, необходимая для того, чтобы ваш совет считался правомочным?

– Нам не нужна Старуха, – ответила одна из молодых колдуний, чей голос оказался не менее горделиво-высокомерным, чем взгляд. – Чтобы противостоять воинам Ватриса, нам больше не нужны эти жуткие старушенции.

Лиэндра что-то недовольно прошипела, приказывая своей спутнице умолкнуть.

– Молодость означает силу и красоту, – усмехнулась Лирит, – а за зрелостью стоит мудрость и опыт. Это нам только что любезно продемонстрировали две твои юные Девы.

Молодые колдуньи одарили Лирит выразительными, неприязненными взглядами.

– Ты говоришь об Иволейне, – резко отчеканила Лиэндра. – Где она?

– Ты наверняка сама должна знать это, сестра, – насмешливо ответила ей Лирит.

Глаза Лиэндры зло сузились, и она шагнула к Эйрин и Лирит ближе. Понизив голос, проговорила:

– Не думайте, что я позволю играть со мной в ваши игры, сестры! У меня нет свидетельств вашей измены, и все же я имею сильные подозрения на ваш счет. Теперь я ваша Матрона, и поскольку вы связаны с Узором, то обязаны повиноваться мне. – Она подняла вверх палец. – Если я почувствую в вас дух неповиновения, если почувствую, что вы хотя бы самую малость сомневаетесь в правильности моих приказаний, я велю выдернуть ваши нити из Узора. Можете не сомневаться в этом – я не бросаю слов на ветер! В моем распоряжении три совета колдуний и мощь, о которой вы даже не подозреваете.

Эйрин еле сдержалась, чтобы невольно не издать испуганного возгласа. Она почувствовала, что стоящая рядом с ней Лирит вздрогнула.

Лиэндра торжествующе улыбнулась.

– Я вижу, что выразилась достаточно ясно. А сейчас я должна представиться Королю-Быку. Увижусь с вами позднее.

Лиэндра направилась за стражниками, две молодые колдуньи старались не отставать от нее. Склонив головы, они о чем-то перешептывались. Когда они скрылись из виду, Эйрин испытала страшную слабость – ноги совершенно не слушались ее. К счастью, Лирит вовремя подхватила ее под руку.

– Что же нам теперь делать? – прошептала Эйрин.

– Помолимся Сайе, – ответила Лирит.

 

ГЛАВА 32

Сидя в седле, Грейс наблюдала за тем, как мимо проплывает пустынный пейзаж, и думала над тем, достигнут ли они когда-нибудь своей цели. Вчера вечером, прежде чем разбить лагерь и устроить привал, они переправились вброд через реку Змеиный Хвост. Позади остался Перридон, и теперь они ехали по землям Эмбара. Весь день, пока ехали по продуваемым ветрами болотам, гряда серых гор слева уменьшалась и уменьшалась в размерах и все больше удалялась от путников. Ничто не нарушало монотонности равнин, и лишь изредка на пути войска возникали чахлые деревца да одинокие валуны – такие огромные, что казались расставленными неведомыми гигантами.

– Ты рад, что оказался в родных краях? – спросила Грейс у Даржа, когда тот подъехал к ней на своем Черногривом.

– Вы спросили «рад», Выше величество? – удивленно переспросил рыцарь.

Грейс поняла, что подобрала не совсем верное слово. Насколько ей известно, Дарж никогда не выражал особой радости по какому-либо поводу.

Впрочем, это не совсем так. Он ведь обрадовался, когда, вернувшись в Кейлавер, увидел Эйрин. В его глазах можно было прочесть именно радость.

Однако сейчас Кейлавер остался далеко позади, а от Эйрин Грейс уже давно не получала никаких известий. Общаться через Паутину Жизни было опасно. После того как они три дня назад наткнулись на первый колдовской столб, им еще дважды попадались магические камни Бледного Короля. Однако на этот раз они были готовы. Сенраэль, Лурса и остальные колдуньи почувствовали зло с расстояния, а Пауки разведали для войска удобный путь, который позволял обойти пилоны зла стороной.

Грейс еще раз посмотрела на Даржа и решила прибегнуть к другой тактике.

– Сколько времени ты не был в своем родовом поместье?

Эмбарец задумчиво провел по усам затянутой в перчатку рукой.

– В последний раз я ступал на земли Стоунбрейка два года назад. Но на этот раз мне такой возможности не представится, потому что он лежит далеко в стороне от нашего маршрута.

– Мне очень жаль, Дарж, – сочувственно произнесла Грейс. – Извини, что я не даю тебе возможности побывать в родном доме.

Рыцарь посмотрел на нее с искренним удивлением.

– За что вы просите у меня извинения, Ваше величество. Разве возвращение в безжизненные, скалистые земли моего поместья может сравниться с честью служить самой королеве Малакора?

Грейс не нашлась что сказать и, сдерживая слезы, ограничилась коротким кивком.

Дальше они ехали молча. Дарж смотрел только вперед. Грейс погрузилась в раздумья. За несколько последних дней она узнала, что «Дюратек» собирается открыть ворота, ведущие на Зею. Они усовершенствовали технологию и приблизились к пониманию процесса синтезирования столь необходимой им крови эльфов. Но когда же откроются эти ворота? Кто же проникнет через них на Зею – отряды агентов «Дюратека» или легионы слуг Мога?

Возможно, и те, и другие.

– Время, – невольно произнесла она вслух. – Каким временем мы располагаем?

Дарж с удивлением посмотрел на нее.

– Я сказала, что настало время искать место для привала.

Рыцарь кивнул.

– Я скажу Тарусу.

Кругом были одни болота, среди которых невозможно найти место, позволяющее укрыться от ветра. Однако Паукам удалось отыскать местечко, располагавшееся в неглубокой впадине. Его окружали несколько огромных валунов, оставленных когда-то ледником, а не безвестными гигантами. Орагиен и другие Толкователи Рун уже прикоснулись к ним и произнесли руну огня.

Ужин в тот вечер оказался скудным. Съестных припасов оставалось вполне достаточно, поскольку войско продвигалось на север с поразительной быстротой, однако следовало помнить о том, что пополнить запасы в ближайшее время не удастся, поскольку остановку в Баррсундере делать не будут.

Путь, который предложил Олдет, проляжет не менее чем в тридцати лигах от столицы Эмбара, однако даже такое расстояние не может гарантировать войску полную безопасность. Когда Грейс в последний раз была в Эмбаре, там властвовал Культ Ворона, а кроме того, приходилось считаться и с Рыцарями Оникса. Если войти в Баррсундер, то надеяться на благополучный исход не придется – невозможно угадать, кто там сейчас правит. Что касается остальной части Доминиона, то она кажется пустынной и не внушает особых опасений.

– Здесь кто-нибудь живет? – спросил Олдет, когда они ужинали сыром и сухарями, прижимаясь спиной к камню, над которым Гредин несколько раз произнес руну огня. – Когда мы с Саматой отправились разведать местность, то обнаружили две башни, причем обе оказались пустыми. А Лерис и Карти нашли заброшенное поместье, где оказались кости домашнего скота, умершего от голода.

Самата прижала руку к теплой поверхности камня.

– Такое ощущение, будто обитатели навсегда исчезли.

– Они бежали в Баррсундер, – высказала предположение Грейс. – Король Соррин лишился рассудка и созвал своих рыцарей защищать его от смерти. Мне думается, что Рыцари Оникса вертят им, как хотят, используя больного короля для ослабления Доминиона.

– Тогда это объясняет произошедшее с королевскими рыцарями, – вступил в разговор Палладус. – А где же остальной народ – простые земледельцы и скотоводы? Куда они все делись?

– Ушли на север, – ответил Дарж. – Воины Культа Ворона отправились на север. Подобно всей остальной челяди Бледного Короля они должны были отозваться на призыв своего повелителя.

Грейс посмотрела на него. Выражения лица рыцаря было невозможно разобрать, но его правая рука была спрятана под плащом.

– Камень начинает остывать, – негромко сказал Тарус. – Нужно позвать мастера Гредина или гроссмейстера Орагиена, чтобы…

Тира быстро соскочила с колен Грейс, прижала обе ладошки к камню и рассмеялась. В следующее мгновение все ощутили волны тепла, струившегося от поверхности валуна.

Все удивленно посмотрели на девочку, которая тут же засмущалась, бросилась к Грейс и спрятала лицо у нее на коленях.

– Спасибо, Тира, – сказала та, беря малышку на руки.

– Кронд, – прошептала та и закрыла глаза.

На рассвете снова тронулись в путь. День был ясный, солнечный, но холодный. На небе ни облачка. Один раз Олдет сообщил, что заметил где-то вдали, на западе, костер, однако больше никто так его и не увидел.

Ветер утих, и все почувствовали, какое это блаженство, когда наступает безветрие.

Однако Грейс была противоположного мнения, потому что если бы дул восточный ветер, у Пауков появилась бы возможность услышать приближение неприятеля, а колдуньи успели бы навести чары, укрыв войско от посторонних глаз. Однако в тот день ветер предательски утих, сделав их беззащитными перед лицом опасности. Сотню конных рыцарей они заметили с опозданием, когда те уже оказались на вершине небольшой возвышенности, и, увидев воинов Грейс, тут же устремились в их направлении.

– Вниз! – прошипел Олдет. – Нам нужно спуститься вниз, чтобы они нас не заметили!

Слишком поздно. Конные рыцари уже отрезали им путь к отступлению, обогнув возвышенность с правого фланга. Грейс и Олдет, вскочив на коней, поскакали вперед, немного оторвавшись от остальных воинов. Дарж, Тарус, Гредин и юная колдунья Лурса мгновенно устремились вслед за ними. Остальное войско осталось в паре фарлонгов позади.

Рядом с Грейс неожиданно возникла Самата.

– Есть еще другие всадники? – спросил у нее Олдет.

– А разве этого числа недостаточно? Впрочем, я думаю, кроме этих рыцарей, поблизости никого больше нет.

– Что им нужно? – задал вопрос мастер Гредин, нервно прижав руку к горлу.

– Полагаю, мы сами выясним это довольно скоро, – произнес Тарус. – Нам вряд ли удастся спастись бегством. Они все на свежих лошадях, а у нас триста пеших воинов.

Грейс бросила взгляд на обоих Пауков.

– Самата, Олдет, немедленно сообщите командору Палладусу о случившемся. Пусть будет наготове!

– Наготове для чего? – спросила Самата.

Грейс почувствовала, что у нее пересохло во рту, однако, сделав усилие, произнесла:

– К сражению!

Оба Паука закутались в серые плащи и в следующее мгновение скрылись из виду, слившись с монотонным пейзажем.

К Грейс повернулась Лурса. На лице девушки была написана решительность.

– Может быть, нам навести чары на недругов, сестра? Или попробуем скрыться от их взглядов благодаря рунной магии мастера Гредина?

– Уже поздно прятаться, они нас заметили, – ответила Грейс. – Впрочем, не будем забывать о твоем предложении, Лурса. Магия еще может понадобиться.

Незнакомые всадники были уже совсем близко. Можно было отчетливо разглядеть стальные шлемы и мечи. Тарус приглушенно чертыхнулся.

– По словам Олдета, отсюда до Баррсундера не менее двадцати лиг. Что же так далеко от столицы делает отряд Рыцарей Оникса?

– Это не Рыцари Оникса, – возразил ему рокочущим басом Дарж.

– Ты уверен в этом? – схватила его за руку Грейс.

Дарж угрюмо кивнул.

– У них темные доспехи, но без обычных геральдических знаков. Кроме того, выправка у них типично эмбарская. Однако есть в них что-то странное. У них на щитах изображено что-то знакомое, хотя я не могу пока разобрать, что именно.

– Это черепа! – воскликнул Гредин, поднося сложенную дощечкой ладонь к бровям. – Клянусь Олригом, я ясно вижу белые черепа, нарисованные у них на щитах.

Тарус посмотрел через плечо.

– Командору Палладусу лучше бы немного поторопиться. Думаю, нам не избежать боя. Слава Ватрису, их не более ста человек.

– Ты плохо знаешь эмбарских рыцарей, – мрачно сообщил Дарж. – Нас более пятисот. Вполне возможно, что мы победим их. Только в живых нас почти не останется.

Нет, такой исход боя они не смеют себе позволить – их останется слишком мало для того, чтобы, заняв Неприступную Цитадель, стать на пути Бледного Короля. Необходимо придумать какой-то выход из создавшейся ситуации. Однако с каждой секундой рыцари с черепами на щитах становились все ближе, а никакой подходящей мысли в голову Грейс так и не приходило.

Основная часть конного отряда остановилась, от него отделились шестеро всадников, которые приблизились к Грейс. Ни один из них не достигал роста Даржа, однако, сидя верхом на лошадях, они казались огромными. Этому впечатлению способствовали тяжелые громоздкие доспехи. На головах рыцарей были шлемы с опущенным забралом, отчего всадники были похожи скорее на машины, а не на людей.

– Представьтесь! – произнес рыцарь, стоявший ближе всего к Грейс.

Его голос отдался гулким эхом внутри шлема.

– Я – Грейс, королева Малакора, Владычица Сияющей Башни и Хозяйка Зимнего Леса. – Она старалась придать собственному голосу как можно больше властности и уверенности. «Просто представь себе, что ты снова в Денвере, Грейс, и что перед тобой Морти Андервуд или кто-то еще из тамошних жителей, и он задает тебе очередной глупый вопрос. Такое ведь нередко случалось». – Вы задерживаете наше продвижение на север. Вы должны убрать ваших людей с нашего пути и немедленно пропустить нас!

Грейс не стала оглядываться через плечо, чувствуя, что Палладус с остальными воинами уже виден рыцарям. Судя по их реакции, она не ошиблась в своих предположениях. Рыцари зашевелились в седлах и взялись за рукоятки мечей.

– Забавно слышать твои слова, – промолвил предводитель рыцарей. – В последнее время среди тех, кто направляется на север, мы встречаем лишь слуг зла. И ты не единственная, кто утверждает, что является наследником малакорского трона.

– Я готова поспорить с любыми претендентами! – улыбнулась Грейс.

Мысленно поблагодарив Даржа и Бельтана за уроки фехтования, она быстрым движением выхватила из ножен Фелльринг и взметнула его над головой. Клинок ярко сверкнул в лучах утреннего солнца.

Из-под шлемов конных латников раздались удивленные восклицания.

– Значит, молва донесла правильно, – признал предводитель всадников. – Фелльринг в самом деле был выкован заново!

Грейс вернула меч в ножны.

– Не сомневайтесь в этом! Я направляюсь на север не для того, чтобы служить силам зла, а чтобы разгромить их!

– Сильно сказано! Но если меч Ультера снова цел, то тогда истинны и другие легенды, которые я слышал о нем. В них говорится о том, что меч был неправедно захвачен неким узурпатором, и его заколдовали, чтобы настоящий наследник Малакора не смог прикоснуться к нему.

– Неужели? Что же это тогда за легендарный меч, который так легко поддается чарам?

– А разве ты не могущественная колдунья, леди Грейс?

Она, нахмурившись, посмотрела на всадника.

– Разве я тебя знаю?

– Мне кажется, что ты раньше знала меня, как и я – тебя.

Рыцарь на мгновение замешкался, затем поднял забрало шлема. Он оказался старше, чем Грейс предполагала, – у него было изборожденное морщинами лицо и посеребренные сединой усы. Тем не менее от рыцаря исходила аура властности и силы. Годы лишь больше закалили этого человека, нисколько не сделав его слабее.

– Сэр Ведарр! – воскликнул Дарж, до этого сохранявший молчание. – Я часто думал о том, что случилось с вами после того, как рыцарей Эмбара отозвали из ордена Малакора.

Так вот откуда она знает его. Год назад сэр Ведарр возглавлял только что созданный орден Малакора. Однако сразу после того, как король Соррин отозвал из него своих рыцарей, орден распался.

– Мы опасались, что власть в Эмбаре захватил Культ Ворона или Рыцари Оникса, – признался Дарж. – Хорошо, что мы встретились с вами здесь.

– Боюсь, это не так, – ответил Ведарр, и его карие глаза приняли грустное выражение. – Я, видимо, позволю леди Грейс продолжить свой путь, поскольку в отношении ее у меня нет никаких приказаний. А вот ты должен будешь отправиться вместе с нами, сэр Дарж из Стоунбрейка.

Его слова ударили Грейс, точно пощечина.

– О чем ты говоришь? Чего вы хотите от Даржа? Зачем он вам нужен?

Ведарр зашевелил губами, как будто подбирая нужные слова.

– У нас приказ – искать по всему Доминиону тех, кто изменил нашему королю, и, найдя таковых, привести их в Баррсундер.

– Вы ищете изменников? – спросил Тарус, сжимая пальцы в кулаки. – Но это безумие! Дарж – вовсе не изменник! Он самый преданный человек из всех, кого я когда-либо встречал.

Ведарр тяжело посмотрел на рыжеволосого рыцаря.

– Преданный кому?

Грейс испуганно посмотрела на Даржа.

– Я поняла, о чем идет речь. Мы узнали об этом во время пребывания в Морском Дозоре, но только я тебе никогда не рассказывала, Дарж. Это было неблагоразумно с моей стороны – я думала при этом только о себе и не понимала, как сильно ты мне нужен.

– Чего вы не рассказали мне, Ваше величество? – спросил Дарж.

– Его величество король Соррин недавно отозвал в Баррсундер всех своих рыцарей, – ответил вместо нее Ведарр. – Те, кто ослушался этого приказания, были объявлены изменниками. Мы должны исполнить волю короля отыскать их и нескольких нашли. Теперь наткнулись еще на одного.

Мастер Гредин с тревогой посмотрел на Даржа.

– Как же они будут наказаны за измену?

– Смертью, – коротко ответил эмбарец.

– Так, значит, поэтому вы начертали черепа на ваших щитах? – спросила Лурса, все так же сидящая на своем ослике.

– Тебя это не касается, девушка! – невежливо ответил Ведарр.

– Меня касается жизнь любого человека, – возразила юная колдунья. – Разве вы не видите, что я такая же колдунья, как и леди Грейс? Недалеко от нас находится еще много моих сестер, они сейчас будут здесь.

Остальные пять всадников-эмбарцев подняли забрала и обменялись недобрыми взглядами. Лицо Ведарра сохраняло прежнее каменное выражение.

– Я снова спрашиваю вас, почему вы носите эмблемы смерти?

– Потому что мы – Рыцари Смерти, во всяком случае, нас так называет король Соррин. Это по его распоряжению мы носим такие щиты, – ответил сэр Ведарр.

На какой-то миг непроницаемый облик Ведарра дал трещину, и в его глазах мелькнули обычные человеческие чувства, главным образом – стыд. Однако в следующее мгновение оно превратилось в прежнюю бесстрастную маску.

– Но ведь король Соррин совершенно лишился рассудка, верно?! – воскликнул Тарус и покачал головой. – Он считает, что может обмануть смерть, делая вид, что покорно служит ей. Вот почему он заставил своих подданных нарисовать на щитах черепа и объявил их Рыцарями Смерти. Как же вы, сэр, терпите это?

– Попридержи язык, рыцарь из Кейлавана! – угрожающе ткнул в него пальцем Ведарр. – Не тебе оспаривать волю моего короля!

– Ты прав, конечно же, не мне! – с нескрываемой язвительностью парировал Тарус. – Он явно играл сейчас с огнем, но другой тактики, наиболее подходящей в данной ситуации, Грейс себе не представляла. – Только ты слишком стар или слишком труслив и слаб, чтобы делать это. И поэтому вместо этого ты рыщешь по всей стране ради прихоти лишившегося разума человека, в то время как Рыцари Оникса играют им, как марионеткой, а Культ Ворона подталкивает твой народ к катастрофе!

Другие эмбарские рыцари разразились сердитыми возгласами. Ведарр резко ударил кулаком себя по бедру.

– Я бы снес тебе голову с плеч, сэр рыцарь, за твои дерзкие речи, но дам возможность сохранить свою жизнь, хотя ты этого не заслуживаешь! Отпустите со мной сэра Даржа, и я позволю вам следовать дальше, если вы дадите мне обещание двигаться прямо к северной границе Доминиона, никуда при этом не сворачивая.

Дарж согласно кивнул:

– Да будет так!

Затем пустил Черногривого вперед.

– Стой, сэр Дарж! – позвала его Грейс.

В одно мгновение ее испуг куда-то пропал, сменившись холодной яростью. В этом мире Грейс пугало очень многое, во многом она была не уверена, однако одно она знала точно – никто и никогда не посмеет отнять у нее Даржа, пока тот жив. Никто.

Дарж покорно заглянул ей в глаза.

– Я вас умоляю, Ваше величество, успокойтесь! Тут ничего нельзя поделать, так что не будем усугублять ситуацию. Вам позволят беспрепятственно следовать на север, если я поеду с ними. Вы обязательно должны добраться до Сумеречной Страны.

С этими словами он направился вперед.

– Я велела тебе не двигаться, сэр Дарж! Это мой приказ. Или ты уже забыл клятву, которую дал мне?

На сей раз рыцарь обернулся. На лице его был написан неподдельный ужас.

– Никогда, Ваше величество! До самого последнего вздоха я буду верно служить вам и только вам! И все же я умоляю вас отпустить меня!

К немалому своему удивлению, Грейс почувствовала, что улыбается. Хотя не стоит удивляться – страх неизбежно исчезает, если ты знаешь, что прав и полностью уверен в себе.

– Нет, Дарж. Я никуда тебя не отпущу, и уж тем более с эмбарскими рыцарями. Ты принадлежишь только мне и никому другому!

На лице рыцаря сменилась целая палитра различных чувств – потрясение, гнев и, наконец, удивление. Его висячие усы зашевелились, как будто он прятал в них улыбку.

– Как изволите, Ваше величество, – ответил он и вернулся к своей повелительнице.

– Ты совершаешь большую ошибку, сэр Дарж! – предостерег его Ведарр.

– Нет, – покачал головой славный рыцарь. – Я едва не совершил ее, но имел счастье избежать благодаря доброте и любезности моей королевы. Если в тебе осталась хоть капля былого мужества и прежней мудрости, сэр Ведарр, ты не станешь ей препятствовать.

Ведарр, похоже, лишился дара речи, и стоявшие за его спиной рыцари обменялись смущенными взглядами. В этот момент к ним приблизился Палладус, только что спустившийся с вершины холма.

– Сегодня нас ждет бой, Ваше величество? – возбужденно блестя глазами, спросил он.

– Не знаю, – ответила Грейс, глазами показывая на сэра Ведарра. – Так что, будем драться?

В воздухе повисла тишина, ощутимая едва ли не физически. Одно неосторожное движение, и все закончится настоящей трагедией.

– Мы получили приказ, – угрюмо проронил предводитель эмбарцев. – Мы храним верность нашему королю. Мы точно знаем, что нам нужно делать.

Воины у него за спиной беспокойно зашевелились в седлах. По лицам было видно, что происходящее сильно смущает их, однако они не собираются поступать вопреки воле старшего. Грейс поняла, что необходимо срочно что-то сказать, однако ее опередил сэр Тарус, заговорив первым.

– Подумай, сэр Ведарр! – воззвал к нему рыжеволосый рыцарь. – Забудь на мгновение приказы и задумайся над тем, что ты делаешь! Ты своими собственными глазами видел обновленный Фелльринг. Ее величество Грейс – королева Малакора. Она выше всех властителей Доминионов, в том числе и вашего короля.

Ведарр прижал кулак ко лбу.

– Довольно! – прошипел он. – Не делай этого, сэр рыцарь! Не требуй от меня нарушить клятву верности!

– Я прошу тебя отказаться лишь от выполнения безумных, безрассудных поступков. Ты говоришь о верности. А верен ли сам король тебе, твоему Доминиону? Разве он не предал всех вас, связавшись с Рыцарями Оникса? – Он указал на Грейс. – Но вот перед тобой королева, которая главнее всех монархов. Неужели твоя рыцарская верность не распространяется на эту августейшую особу?

Ведарр смущенно покачал головой.

– Если бы она была королевой… может быть, если бы она была настоящей королевой. Но откуда мне знать, что это действительно так? Почему я должен быть в этом уверен?

Прежде чем сэр Тарус успел что-либо ответить, произошло то, чего никто не ожидал.

Дарж рассмеялся.

Он закинул назад голову, обратив глаза к небу, и засмеялся. Это был громкий, звучный и заливистый смех, сравнимый с ударом бронзового колокола. Его тело сотряслось от хохота, и он прижал руку к боку, будто опасаясь, что лопнет от такого приступа веселья. Окружающие смотрели на Даржа с раскрытыми от удивления ртами. Они, пожалуй, даже меньше изумились бы, если бы у рыцаря вдруг выросли крылья и он взлетел в небеса. Наконец его смех прекратился, хотя улыбка все еще оставалась на лице. Утерев слезы, Дарж заговорил.

– Тебе нужна уверенность, сэр Ведарр. Это нелегко, но я скажу тебе то, в чем ты можешь быть уверен точно. – Он соскользнул с лошади и встал на мерзлую землю как раз между двумя армиями. – Ты можешь быть абсолютно уверен в том, что в мире нет такой женщины или мужчины, обладающих такой силой, мудростью и добротой, как леди Грейс. Ты можешь также поверить в то, что клинок, висящий у нее на поясе, – настоящий Фелльринг, возрожденный меч короля Ультера, который должна сжимать только ее и никакая другая рука. Но даже если бы в ее жилах и не текла кровь Ультера, она все равно была бы намного лучше и совершеннее, чем я или ты, или любой из нас, и была бы достойна нашей преданности. И еще одно не должно вызывать у тебя никаких сомнений: мы направляемся на север, имея не слишком много надежд на то, что нам удастся дать отпор наступающей волне тьмы, и в то же время зная, что кто-то должен противостоять ей.

Неожиданный порыв ветра отбросил волосы со лба Даржа. Он устремил взгляд на север, глядя не на эмбарских рыцарей, а мимо них.

– Противостояние тьме – это не главное, сэр Ведарр, потому что каждый день сильные и добрые люди терпят поражение от ненависти, страха, гнева и лжи, а также от рук тех, кто становится рабами этих недостойных страстей. – Он прижал руку к груди. – Добро в наши сердца приносит не борьба со злом, а наша решимость противостоять ему.

Дарж склонил голову и опустил плечи, неожиданно посерьезнев. Единственным звуком, нарушавшим возникшую тишину, было дыхание ветра, шевелившего сухую, безжизненную траву. Все посмотрели на рыцаря, не желая – или будучи не в состоянии – нарушить молчание. На щеках Грейс замерзали слезы, но она не могла даже двинуть рукой, чтобы вытереть их. Ее сердце было настолько полно любовью, что она чувствовала, что не в состоянии больше терпеть эту муку. Неожиданно сидевшая в седле перед ней Тира соскользнула на землю. Девочка подбежала к Даржу, схватила его за руку и посмотрела на него снизу вверх.

– Хорошо, – сказала она и кивнула. – Хорошо.

Рыцарь опустился на колени и осторожно обнял ее. Малышка обхватила его за шею и спрятала лицо у него на плече.

Порыв ветра устремился ввысь и дальше к гряде гор, и Грейс показалось, что все страхи и сомнения улетели вместе с ним. Она спешилась и встала рядом с Тирой и Даржем, прикоснувшись к ним руками.

– Так как же вы поступите? – спросила она, глядя на сэра Ведарра.

Лицо предводителя отряда Рыцарей Смерти какое-то время оставалось непроницаемым, затем он вытащил из ножен кинжал и вытянул его перед собой. Так какой же выбор он сделал? Неужели он выбрал смерть?

Ведарр прижал кончик кинжала к щиту и принялся неторопливо соскабливать изображение усмехающегося черепа.

Закончив свою работу, он развернул свою лошадь кругом и поднял вверх щит. Глаза остальных пятерых эмбарцев просияли. Воздух огласил громкий одобрительный рев рыцарей, стоявших ниже по склону. Им дружно ответили воины армии Грейс.

Ведарр снова повернулся.

– Мы пойдем вместе с вами на север, Ваше величество. – Он посмотрел на Даржа. – Не для того чтобы победить зло, а чтобы противостоять ему.

– Спасибо, – коротко ответила Грейс.

Ни о чем другом она сейчас думать просто не могла.

– Я скажу моим людям, что у нас теперь другая цель, – сказал Ведарр.

Вместе с пятью рыцарями он поскакал вниз к своему воинству.

Грейс посмотрела на Даржа. Он по-прежнему держал Тиру на руках, задумчиво глядя в пространство.

– Ты славный, ты очень хороший человек, Дарж из Эмбара, – ласково произнесла Грейс, вкладывая в эти слова самые искренние свои чувства. – Что бы ни случилось, ты всегда останешься таким. Ты меня, конечно, понимаешь, да?

– Пойдемте, моя повелительница, – ответил рыцарь. – Нам пора отправляться дальше на север.