ГЛАВА 56

Тревиса разбудил какой-то ухающий звук непонятного происхождения. Звук был негромкий, похожий на голубиное воркование на закате дня, только более низкий, ощутимый даже телом. Несмотря на то что в нем совершенно отсутствовал ритм, было в звуке нечто музыкальное. Он согревал заледеневшее тело Тревиса, вдыхал воздух в его страждущие легкие.

Тревис ощутил нежное прикосновение к своей груди, ногам, рукам. Он открыл глаза и увидел перед собой незнакомые, оттенка светлой глины лица. Попытался пошевелиться, однако острая боль пронзила тело, заставив испытать ощущение полной беспомощности. Неужели он переломал все кости, когда ударился о землю? Тревису казалось, что он летел целую вечность.

Чужие пальцы скользнули по его лбу. Он увидел принявшее наконец четкие очертания лицо человека, склонившегося над ним. Тревиса охватило странное чувство. Это было сродни тому, когда смотришься в зеркало и видишь чужое лицо. Однако, несмотря на все различия, лицо не слишком отличалось от его собственного. Это было человеческое лицо. Незнакомец не сводил с Тревиса внимательного изучающего взгляда. Карие глаза смотрели из-под скошенного лба с сильно развитыми надбровными дугами. Густые волосы перехвачены на лбу кожаным ремешком. Нос у незнакомца был широкий и плоский. Скошенный подбородок зарос неряшливой щетиной. Скулы высокие, острые, лицо из-за этого делалось похожим на грубо высеченную из камня скульптуру. Мощные челюсти, способные перемолоть любую, даже самую жесткую пищу. Одежда была самой простой – накидка из шкуры какого-то животного, выкрашенная растительной краской в желто-коричневый цвет.

Его соплеменники – мужчины, женщины и несколько детей, собравшись вокруг Тревиса, внимательно его разглядывали. У них всех были одинаковые низкие лбы, скошенные подбородки и плоские носы. Однако в отличие от мужчины, который прикасался к Тревису, их меховые одеяния не были выкрашены.

– Кто вы? – спросил, вернее, прохрипел Тревис.

Человек в желто-бурой шкуре издал несколько неразборчивых звуков, которые Тревису показались монотонным уханьем, щелчками и рычанием.

Однако благодаря магии половинки серебряной монетки он понял, что ему ответили.

– Мы те, кто ждет.

– Чего ждут? – спросил Тревис, все еще не переставая хрипеть.

Последовала новая серия ухающих и рычащих звуков.

– Мы ждали, когда ты упадаешь с небес. Мы знали, что ты придешь. Конец всего сущего уже близок.

Тревис попытался вспомнить, что же именно произошло с ним. Он произнес руну разрушения и, пролетая через врата, почувствовал, что они рассыпаются в прах. Его последние мысли были о Бельтане и Вани. Затем он полетел в Пустоту. Однако после этого что-то все-таки случилось. В Пустоте, разделяющей миры, разверзлась глубокая трещина, которая и поглотила его, засосала, как океанский водоворот.

Тревис посмотрел вверх, на небо. По нему стремительно мчались серые тучи, прорезаемые вспышками красных молний. С небом явно что-то не так.

Он снова пошевелился, и на сей раз его попытка удалась. Тело оказалось цело, оно просто одеревенело от напряжения, как это бывает при сильном переохлаждении. Однако Тревису не было холодно. Окружавшие его люди излучали тепло. Оно буквально просачивалось в него, и он ощущал легкое покалывание, которое раньше частенько испытывал, когда затекала нога. Чьи-то сильные руки помогли ему встать на ноги.

Ран и ссадин на его теле не оказалось, а вот от одежды остались лишь жалкие лохмотья.

Со всех сторон возвышались черные горы, острые пики которых пронзали красное закатное небо.

– Что это за место? Где я? – поинтересовался Тревис.

– Это – место, где кончается надежда. – Человек в звериной шкуре указал на талисман, все еще висевший на шее Тревиса. – Это – место, где начинается надежда.

Тревис не понял его. Или все-таки понял? Он дрожащей рукой сжал руну надежды, которую вручила ему Грисла. Казалось, это было очень давно; с тех пор прошла целая вечность. Сначала было рождение, затем жизнь, а после нее – смерть. За смертью последовало новое рождение и так продолжалось вечно, по кругу.

Люди в шкурах протянули к Тревису руки и осторожно сняли с него остатки одежды. Он вздрогнул, но сопротивляться не стал, потому что был слишком слаб, чтобы стыдиться собственной наготы. Его ловко нарядили в мягкую шкуру. Стало тепло, и Тревис скоро перестал дрожать. Ему сунули в руки чашу, сделанную из дубленой кожи. В ней оказалась вода с добавлением какого-то крепкого травяного отвара. Тревис выпил ее содержимое до дна и почувствовал, что голова тут же прояснилась, а к телу вернулась сила.

Ему помогли встать, и Тревис увидел, что окружающие гораздо ниже его ростом. Самый высокий мужчина не доставал ему и до подбородка. Однако все они – и мужчины, и женщины – имели крепкое телосложение, плечи у них были округлые и мощные.

Место, в котором они находились, являло собой узкую долину, зажатую между двумя горными цепями с остроконечными вершинами. Под ногами лежал толстый слой пепла. Какая-либо растительность отсутствовала. Холодный воздух оставлял во рту какой-то металлический привкус. Из земли торчало несколько жалких обломков того, что когда-то было деревьями. У Тревиса возникло тревожное ощущение, что он уже когда-то видел этот мир.

– Имбрифайль, – неожиданно произнес он. – Доминион Бледного Короля. Но только это невозможно. Единственный вход сюда – через Рунные Врата.

Мужчина в крашеной звериной шкуре взмахнул руками.

– Нам известны и другие пути, какими можно попасть в наши края через горы. Они неведомы слугам Того-Кому-Повинуется-Лед. Во всяком случае, большинство их об этих путях не знает. Мы знали, что должны быть здесь, когда ты появишься. Вот потому мы и пришли сюда.

– Кто же вы такие?

– Я думаю, это могримы, – раздался за спиной Тревиса знакомый голос.

Тревис обернулся, и волна радости захлестнула его.

– Бельтан!

Он бросился навстречу рыцарю, и они заключили друг друга в крепкие объятия.

– Клянусь всеми богами, я уж и не думал, что мы когда-нибудь увидимся!

– И я тоже, – ответил Тревис.

Наконец Бельтан отпустил его и слегка отодвинул в сторону.

– Так кто же они такие, Бельтан? – повторил свой вопрос Тревис, чувствуя на себе взгляды окружающих его людей. – Я раньше слышал о могримах, но ничего не знаю о них.

– Фолкен рассказывал о них. Они были первыми людьми, самыми первыми, которые появились в те времена, когда в лесах и на полях жили Старые Боги. Все считали, что могримы давным-давно исчезли, вымерли окончательно. Но король Кел всегда утверждал, что они еще существуют. Похоже, он оказался прав.

Теперь Тревис все понял. Ему стало ясно, почему этот мир кажется ему знакомым. Он уже видел его на страницах книг, видел изображения на диорамах в музеях, там же он видел и восковые фигуры этих людей. Они либо сидели у костра, либо охотились на диких животных. Если верить учебникам, на Земле неандертальцы исчезли примерно тридцать тысяч лет назад.

Но они могли и не исчезнуть, Тревис. Они могли просто перебраться в другие места.

Бельтан прикоснулся к звериной шкуре, надетой на Тревиса.

– Они нарядили тебя в крашеную шкуру, как шамана, – сказал он.

Шамана? Тревис оглянулся на мужчину в крашеной шкуре. Тот взирал на него с непроницаемым выражением лица.

– А как ты здесь очутился, Бельтан? – повернулся Тревис к рыцарю.

– Мы использовали артефакт ворот, – объяснил тот, слегка нахмурившись. – Когда мы проходили под вратами, то подумали о городе Омберфелле как о месте нашего назначения. Это было единственное известное нам место неподалеку от Неприступной Цитадели. Вани сказала, что в таком случае лучше всего выбирать то место, какое можешь мысленно представить себе. – Он встряхнул головой. – Только что-то вышло не так, как мы хотели. В Пустоте образовалась трещина, и мы упали в нее. Мне показалось, что мы падали очень долго, наверное, на глубину нескольких тысяч лиг.

– Я тоже видел эту трещину, Бельтан, – сказал Тревис. – Она засосала меня, как в водоворот так же, как и вас. Но почему мы попали именно сюда?

– Потому что Пустота треснула именно в этом месте, – произнес могрим на своем языке.

– Где же она треснула? – спросил Тревис.

Шаман указал рукой на обезображенное ужасным катаклизмом небо.

Тревису неожиданно стало страшно.

– А где Вани? – спросил он.

В зеленых глазах Бельтана мелькнула тревога.

– Думаю, нам надо поскорее отправиться к ней.

С этим словами он зашагал по усеянной пеплом равнине. Тревис торопливо последовал за ним. Могримы тоже. Они поднялись на возвышенность, а затем вышли на место, огороженное полукругом камней, которые должны были служить защитой от ветра. В центре, в яме, горел костер. Было трудно понять, откуда взялось топливо – видимо, это горели обломки покореженных деревьев, которые Тревис видел на прежнем месте. Возле огня сидели несколько женщин, среди них и Вани.

Когда оставалось всего несколько шагов, Тревис бегом бросился к ней.

– Вани!..

Девушка подняла голову и улыбнулась. Ее лицо привело Тревиса в ужас. Кожа серая, как лежащий вокруг пепел. На Вани была точно такая же звериная шкура, что и на Бельтане и Тревисе. А на плечи наброшена еще одна, мехом внутрь.

Могримские женщины посторонились, и Тревис опустился на колени рядом с Вани.

– Вани, что с тобой? Тебе плохо?

Девушка лишь покачала головой. В ее глазах появились слезы.

– Что-то случилось с ребенком, – пояснил Бельтан. Вани издала болезненный шипящий вздох. Тревис недоуменно посмотрел на рыцаря. О чем таком он говорит?

– Ты уже знаешь? – удивилась Вани. – Давно? Когда ты узнал о том, что у меня будет ребенок?

Лицо Бельтана приняло грустное, задумчивое выражение.

– В те дни, когда мы плыли на белом корабле. Понять это было несложно, даже мне. Тебя выдала тошнота по утрам.

– Я хотела тебе рассказать обо всем, – опустила голову девушка.

– Я знаю, – ответил Бельтан.

Тревис ничего не понимал. Как Вани могла забеременеть? Он никогда не был с ней близок. Однако посмотрев на Бельтана, он все понял.

– Как это произошло? – спросил Тревис, вставая на ноги. Вани грустно покачала головой.

– Это все Маленький Народец, – ответил Бельтан. – Все случилось на корабле Синдара. Они околдовали нас. Нам показалось, что мы оказались, в волшебном саду, и каждый из нас подумал, что…

– Что же вы подумали? – сжал его руку Тревис.

– Каждый из нас подумал, что находится с тобой, – ответила Вани, подняв глаза на Тревиса. – Мы легли вместе и поняли все только тогда, когда пробудились от сладостного сна. Мы не знаем, зачем Маленький Народец подстроил все это. Только они своего добились.

Тревиса захлестнула буря самых противоречивых чувств: он испытал потрясение, ревность, страх, неприязнь, радость. Выходит, Вани и Бельтан занимались любовью? Это было выше его понимания. Впрочем, не важно. Маленький Народец – древняя раса, возникшая отдельно от людей. Их интересы и цели очень трудно понять. Самое главное в этой ситуации то, что у Вани будет ребенок, ребенок Бельтана. И жизни этого крошечного создания угрожает опасность.

Тревис решительно отбросил все чувства, кроме любви, опустился на колени рядом с Вани и пожил руку ей на живот. Она напряглась, но руку убирать не стала.

– Что с тобой, Вани?

– Не знаю, – болезненно сморщилась девушка.

К Тревису подошла одна из местных женщин, на одежде которой было несколько желтовато-бурых пятен. Она положила руку на живот Вани и издала несколько ухающих горловых звуков.

– Холод Пустоты повредил здоровью ребенка. Ослабла его связь с материнским чревом.

– Что же нам делать? – спросил Тревис. Женщина внимательно посмотрела на него, затем прижала палец к его груди.

– Ты – волшебник. Ребенок замерз от холода. Ее может согреть только огонь. Ты должен воспользоваться Камнем.

Тревис ответил ей удивленным взглядом. Нет, это не выход из создавшегося положения. Огонь не может никого спасти, он лишь все сжигает.

– Что она сказала, Тревис?

– Я почти понял ее, хотя и не полностью.

В руках Тревиса оказался один из Имсари – Крондизар, Камень Огня.

– Она сказала, что ребенок пострадал от холода и ее может согреть только огонь.

– Ее? – удивился Бельтан. – Значит, ребенок – девочка? Но откуда ей это известно?

Старуха отозвалась новым гортанным звуком.

– Она уже пробудилась к жизни. Хотя это произошло слишком быстро, но она уже говорила со мной.

Тревис передал Бельтану смысл ее слов, хотя и сам не до конца понял их.

– Тревис, умоляю тебя, делай так, как она говорит, – испуганно посмотрела на него Вани. – Я не хочу… не хочу потерять ребенка.

– Ты сможешь, Тревис, у тебя все получится, – положил ему руку на плечо Бельтан. – Я знаю, что ты все сможешь.

Тревис подумал, что слишком долго боялся своих волшебных способностей. Боялся причинить вред окружающим. Сейчас – впервые с той далекой ночи в октябре, когда Джек сделал его Повелителем Рун, – он отбросил прочь эти опасения. Присущая ему волшебная мощь не является злом, теперь Тревис твердо знал это. Главное в том, для каких целей чародей собирается употребить волшебные способности – добрых или злых. Тревис никого не просил наделить его колдовским могуществом, но получил его и имеет право распоряжаться им. Что ж, он воспользуется им так, как уже решил для себя. Воспользуется не ради уничтожения жизни, а для ее сохранения.

Он сжал в руке Камень Огня и прижал вторую руку к животу Вани.

– Кронд! – произнес он.

На это раз он произнес руну не испуганно или гневно, как бывало раньше, но нежно и спокойно, с любовью. Никакого огня не возникло. Вместо этого вокруг руки Тревиса появилось нежное красно-золотистое свечение, разливавшееся над животом Вани. Оно медленно проникло внутрь ее тела. Глаза девушки удивленно округлились, она еле слышно вскрикнула и выгнула спину дугой. По ее телу прошла дрожь, к щекам вернулся прежний румянец.

Затем произошло нечто странное. Тревис мысленно услышал тоненький детский голосок:

– Здравствуй, отец!

Тревис испуганно отдернул руку. Вани и Бельтан не сводили с него удивленного взгляда.

– Что случилось? – спросила Вани.

Тревис покачал головой. Голос прозвучал отчетливо и громко и был полон радости и любви. Однако поверить в то, что такое возможно, он не мог.

Старуха подошла еще ближе к Вани и осторожно прикоснулась к ее животу. Затем издала неразборчивый ухающий звук.

– С ней все в порядке. Корни, связывающие дитя с матерью, окрепли. Она продолжает расти в материнском чреве. – Ее глаза сузились, и она посмотрела на Тревиса. – Она растет очень быстро. Даже слишком быстро. Это неудивительно – у ребенка не один отец, а два.

– Что она сейчас сказала? – спросил Бельтан.

Вани выжидающе посмотрела на него. Тревис приготовился ответить, хотя точно не знал, что сказать. В это мгновение раздался какой-то пронзительный звук, подобный порыву ветра, обрушившемуся на острые камни. То был крик нескрываемой ненависти, крайнего отчаяния, неукротимой ярости. Звук улетел куда-то вдаль, и стало тихо.

– Во имя Великого Быка, ответьте мне, что это было?! – воскликнул, побледнев, Бельтан.

Прежде чем кто-нибудь успел ответить, в небо взлетел столб золотистых огненных искр. Он возник из земли где-то у подножия горного хребта, расположенного в полулиге от того места, где находился сейчас Тревис. Святящийся столб высвечивал опустившуюся над миром темноту лишь несколько коротких мгновений. Затем свечение прекратилось.

Кто-то потянул Тревиса за руку. Это был шаман.

– Пошли! – сказал он на своем непонятном ухающем языке. – Пора идти. Конец всего сущего уже близок.

Тревис оглянулся на Бельтана и Вани.

– Кажется, нам нужно идти. Туда, где мы только что видели свет.

Бельтан помог Вани подняться.

– Ты сможешь идти с нами?

– Идем! – коротко ответила т'гол.

 

ГЛАВА 57

Они шли чрез долину, следуя за шаманом. Вместе с ними отправилась и старуха, велевшая Тревису воспользоваться Камнем. Остальные могримы остались у костра.

Шли молча. Потревоженный ногами путников пепел взлетал вверх, забиваясь в глаза, ноздри и рот. Вскоре они поднялись на гору, которая у подножия очертаниями напоминала скелет гигантского дракона, и направились к вершине. Склон горы был усеян крупными камнями с острыми зазубренными краями. В небе вспыхивали зигзаги ярко-красных молний. Тревису казалось, что само небо вот-вот закипит, подобно горшку с опасным для жизни колдовским зельем. Каждый раз, когда Тревис смотрел вверх, к горлу подступала тошнота, так что он старался смотреть главным образом себе под ноги.

Они уже почти поднялись на вершину, когда Тревис почувствовал укол жаркой боли, пронзившей ему грудь. Он пошатнулся и наверняка покатился бы вниз по склону, если бы его не подхватили сильные руки Бельтана.

В голове у Тревиса пророкотал мощный хор голосов, произнесший всего одно короткое слово:

– Бал!

Смерть. Руна смерти.

– Что с тобой, Тревис? – спросил Бельтан, лицо которого из-за налипшего на него пепла напоминало серую маску.

Голоса, звучавшие в голове Тревиса, смолкли. Боль улеглась, однако правую руку неприятно покалывало.

– Не знаю. Я почувствовал что-то неладное, но это прошло.

Вани нежно прикоснулась к его лицу.

– У тебя лицо сделалось совсем бледное. Что случилось, Тревис?

Женщина-могрим потянула его за руку.

– Ты все увидишь, – перевела серебряная монетка ее слова. – Пойдем туда. Скорее!

Они ускорили шаг и, пройдя несколько ярдов, поднялись на вершину горы. То, что Тревис увидел, повергло его в немалое изумление.

Примерно в тридцати шагах от него, на плоской скальной площадке стояли три человека. Двоих он хорошо знал – это были Фолкен и Мелия. Третьим оказался высокий мужчина крепкого телосложения. Он был уже немолод – о возрасте свидетельствовали белые как снег седые волосы и изборожденное морщинами лицо. На мужчине было черное одеяние, расшитое ярко-красными рунами. Окровавленными пальцами он сжимал клинок, торчавший у него в груди. Клинок меча Фолкена, который серебряной рукой крепко держал его рукоять.

Беловолосый открыл рот, собираясь что-то сказать, но вместо слов из него вырвалась мощная струя крови. По лицу Фолкена, густо присыпанному слоем пепла, текли слезы.

– За Малакор! – произнес он и вырвал клинок из груди противника.

Беловолосый рухнул на землю. Он был мертв. Фолкен склонил голову. К нему подошла Мелия.

– Все кончено, мой дорогой, – сказала она и взяла его за руку.

Сбросив с себя оцепенение, Тревис с радостным криком бросился к Фолкену и Мелии. Бард и его янтарноокая спутница удивленно посмотрели на него, явно не веря своим глазам. Мелия первой опомнилась и бросилась к нему. Тревис подхватил ее и крепко сжал в объятиях.

– Это, случайно, не сон? – спросила Мелия. – Не грезы наяву?

Тревис еще крепче обнял ее.

– Я бы решил, что мы с тобой оба грезим, если бы это место было более подходящим для сна.

– Я так тебе рада, мой милый!

Мелия заплакала от радости, хотя чувствовалось, что к ним примешиваются и слезы печали. Тревис опустил ее на ноги. К ним подбежали Бельтан и Вани. Тревису показалось странным, что встреча с друзьями состоялась в таком угрюмом, безжизненном месте, однако обнимать дорогих его сердцу людей было так приятно. Могримы – и мужчина, и женщина – приветственно кивнули Мелии и Фолкену, которые вежливо ответили им. В глазах Фолкена мелькнула улыбка, Мелия же улыбнулась.

– Я давно уже не имела удовольствия видеть Гуль-Хин-Гуля, – сказала она. – Для меня это великая честь.

– Ты хочешь сказать, что и раньше встречалась с Истинным Народом? – удивился Фолкен.

– Встречалась однажды. Это было более тысячи лет назад, как раз после того, как мы изгнали Мога из нашего мира, еще до того, как они бесследно растворились в глуши непроходимых лесов и безлюдных, неприступных гор.

– Ты хочешь сказать, что все это время знала о существовании могримов?! – спросил Фолкен с еще большим удивлением.

Мелия одарила его загадочной улыбкой.

– Я знаю очень многое, друг мой!

Повернувшись к Мелии, могрим ответил ей на своем необычном языке:

– Для нас это тоже великая честь, о Древние! Мы видели, как вы прошли по перевалу и оказались в землях Того-Кому-Повинуется-Лед. Мы бы еще тогда могли поприветствовать вас, но ждали того, кто должен был прийти.

Мелия повернулась к Тревису.

– Вот ты и оказался здесь, в этом месте.

– Значит, действительно конец света близок, – проговорил Фолкен и посмотрел на окровавленный меч, лежащий на земле.

– Это Келефон, – произнес Бельтан, разглядывая мертвое тело беловолосого незнакомца. – Значит, ты убил Келефона, Фолкен.

Так вот, получается, кто этот беловолосый гигант. Тревис прижал руку к груди, вспомнив острую боль, которую испытал несколько минут назад. Келефон был последним из Повелителей Рун. Теперь из их числа остался только Тревис. Но так ли это на самом деле? Может, остались еще те, кто способен разбивать руны?

Носком сапога Фолкен прикоснулся к руке Келефона. Пальцы мертвого Повелителя Рун разжались, открыв взгляду Камень. Он имел форму шара, гладкая полированная поверхность отливала серебристо-голубым светом. Тревис услышал звук, напоминающий удар металла о сухой лед.

– Гельтизар, – прошептал он и подошел ближе к барду.

Фолкен кивнул.

– Келефон пытался использовать против нас Камень Льда, но вряд ли успел полностью овладеть его мощью. Прошли сотни лет с тех пор, как Гельтизар в последний раз был в его руках. Прикосновение Камня превратило Келефона в лед. Он на какое-то мгновение утратил способность двигаться, и этого оказалось достаточно, чтобы я пронзил его мечом.

Тревис задумчиво покачал головой.

– Но откуда у него взялся Камень? И как ты нашел его?

– Это все Шемаль, – объяснила Мелия. – Она привела нас сюда.

Под завывание ветра на вершине горы, сопровождаемое беззвучными вспышками молний в небесной вышине, Тревис выслушал рассказ Мелии и Фолкена о том, как они попали в это дикое место. Покинув Кейлавер, богиня вместе со своим верным спутником отправилась по следу Келефона и вскоре нашла Повелителя Рун в Эмбаре, где тот, в обличье военачальника Горандона, готовил Рыцарей Оникса к нападению на остальные Доминионы.

Фолкену и Мелии не удалось подобраться к нему поближе, однако они проследили за одним из воронов Бледного Короля. Им удалось приманить его к себе и убедить его проследовать за Келефоном, а затем рассказать о нем Бледному Королю. Вскоре они увидели и самого Повелителя Рун, мчавшегося на коне в северном направлении. Плащ его развевался на ветру, глаза горели дикой яростью.

Уловка Мелии сработала – Бледный Король заподозрил неладное и велел Келефону срочно явиться к нему. Тому не оставалось ничего другого, как послушаться приказа своего властелина, поскольку он не желал, чтобы открылась правда о его вероломстве. Однако после того как Келефон отдалился на большое расстояние от Рыцарей Оникса, его магическая власть, державшая их в повиновении, значительно ослабла. Орден стал разваливаться, многие из рыцарей отправились в долгое странствие на крайний запад.

– Я не понимаю, – высказал недоумение Бельтан, – почему Келефон отправился в Имбрифайль как раз тогда, когда был полностью готов к нападению? Почему он в конце концов не обратил свое войско против Бледного Короля?

– Вот из-за этого, – указал Тревис на Великий Камень, зажатый в руке мертвого Повелителя Рун.

Фолкен кивнул.

– Келефон всегда хотел похитить Гельтизар у Бледного Короля. Он все эти годы жил надеждой на то, что ему удастся завладеть Камнем. Когда-то давно он узнал, что такое прикосновение этого Камня, и после того как пришлось отдать его Берашу, он только и думал о том, как вернуть его. – С этими словами бард опустился возле тела мертвого Келефона. – Он, видимо, сумел убедить Бледного Короля не брать Гельтизар с собой на битву, а оставить его в крепости Омберфелла. После того как Бераш проехал под Рунными Вратами, Келефон завладел Камнем. Он пытался сбежать тайными тропами, когда мы снова напали на его след.

– А я думал, что Имбрифайль неприступен, что в него нельзя попасть и из него невозможно выбраться, – заметил Бельтан.

Фолкен встал.

– Я тоже так считал. Эта тропа скорее всего существует уже многие столетия. Может быть, даже с самого начала начал. Мне думается, что когда Повелители Рун воздвигли эти горы – Медвежьи Клыки, – Келефон тайно от своих собратьев создал ее. Об этой тропе не знает даже сам Бледный Король.

Далее нить повествования взяла в свои руки Мелия. Она рассказала о том, как, увидев, что Келефон отправился на север, они переключили внимание на Шемаль. Поиски некромантки, однако, не увенчались успехом. Но вчера Мелия почувствовала, что она где-то рядом, и они отправились на север, следом за ней.

– Она была ранена. И одна, – сказала Мелия. – Вот потому-то мне так легко удалось выйти на ее след. Мы отправились в путь и оказались здесь. Мне думается, Шемаль пыталась проникнуть в Имбрифайль, преследуя Келефона, хотя ее точные намерения мне не известны. – Она слегка вздрогнула. – У меня уже не оставалось сил. Я не знала, что будет, если придется столкнуться с ней лицом к лицу.

– Но ведь ты все-таки столкнулась с ней, – сказал Фолкен, положив руку ей на плечо.

Мелия посмотрела на пятно выжженной земли у себя под ногами.

– Она была серьезно ранена и сильно ослабла. Я не знаю, кто ее ранил, но именно по этой причине я и выстояла в схватке. Шемаль каким-то образом утратила бессмертие. Она обладала магической силой, но, видимо, настолько ослабла, что оказалась больше не в силах сохранять свою бренную, телесную оболочку. Она… растворилась. Исчезла.

– Ты хочешь сказать, умерла, – поправил ее Бельтан. – Шемаль мертва.

– Она более чем мертва. Исчез ее дух, подобно пригоршне пыли, унесенной сильным порывом ветра. То же случилось с Тумом и всеми остальными, – проговорила Мелия и печально склонила голову.

Вани опустилась на колени возле выжженного клочка земли.

– Здесь остались какие-то странные следы. Они похожи на следы лап какой-то огромной кошки. – Девушка подняла голову и посмотрела на окружающих. – Вы здесь видели какое-нибудь дикое животное?

Фолкен и Мелия ничего не ответили.

– Что же нам делать? – спросил Бельтан.

Шаман сделал жест, означающий разрушение.

– Нужно ускорить наступление конца.

Он указал на Камень, зажатый в руке мертвого Келефона.

Тревису сделалось не по себе. Вряд ли это можно считать ответом. Они должны сделать нечто другое.

– Рунные Врата, – произнес он и посмотрел на Фолкена. – Ты сказал, что они снова открылись и Бледный Король прошел через них.

Фолкен кивнул, и лицо его приняло угрюмое выражение.

– Грейс отправилась в Неприступную Цитадель, чтобы преградить путь войску Бераша и дождаться прибытия армии короля Бореаса. Сейчас трудно сказать, держит ли она по-прежнему оборону или же крепость все-таки пала. Узнать об этом мы никак не можем.

– Можем, если сами туда отправимся, – возразил Тревис. – Мы можем прямо сейчас отправиться к Неприступной Цитадели и помочь Грейс выстоять до прибытия Бореаса и воинов Ватриса.

– В самом деле? – спросила Мелия.

Ее вопрос привел Тревиса в недоумение.

– О чем мы говорим? Все зависит от нас!

Янтарноокая богиня подняла глаза к небу и посмотрела на рваные тучи.

– Ты посмотри, – произнес Бельтан. – Что-то не в порядке с небом!

– Оно разбито! – раздался откуда-то сзади незнакомый голос.

Обернувшись, они увидели человека в черных одеждах, появившегося из-за огромного валуна, который лежал примерно в нескольких десятках ярдов ниже по склону. Незнакомец зашагал прямо к ним. Он шел медленно, как будто испытывал невероятную усталость. Примерно в десятке шагов от Тревиса и его товарищей незнакомец остановился. Лицо его скрывал наброшенный на голову капюшон. Вани напружинилась, в любое мгновение готовая к прыжку.

Тревис попытался облизнуть губы, но во рту у него пересохло.

– Что ты хочешь этим сказать?

Незнакомец протянул к нему руку и разжал ладонь. На ней лежали осколки белесого каменного диска. На них еще можно было разглядеть символ: изогнутую линию над точкой. Тал. Руна неба. Осколки соскользнули с ладони незнакомца и упали на землю. Тревис ощутил приступ гнева и сожаления.

– Это ты. Тебя я видел тогда в Черной Башне. Это ты убил Эмпирея. Ты – Разбиватель Рун.

Человек в черном ничего не ответил. Окружающие в ужасе смотрели на него. Внешнее спокойствие сохраняли лишь могримы – мужчина и женщина, – невозмутимо разглядывая незнакомца.

– Так, значит, ты пришел, чтобы отобрать у меня Великие Камни? Вот они, все здесь. У меня Крондизар и Синфатизар, а вот Гельтизар. – Он указал на Камень в руке мертвого Келефона. – Этого достаточно, чтобы разбить Первую Руну. – С этими словами Тревис вытащил оба Камня. – Ты пришел за ними?

– Нет, – ответил человек в черном. – Я не стану забирать у тебя Имсари, мастер Уайлдер.

Тревис сжал Камни в руке.

– Но ты разбил руну неба. Ты открыл путь Могу, дав ему возможность вернуться на Зею.

– Ты ошибаешься.

Человек отбросил капюшон. Лицо его представляло собой уродливую маску из-за покрывавших его бесчисленных белых шрамов, среди которых светились умные усталые глаза. Губы незнакомца растянулись в сардонической усмешке.

– Мог никогда не разобьет Первую Руну, – произнес мастер Ларад. – Потому что это сделаешь ты, мастер Уайлдер!

 

ГЛАВА 58

Тревис понял, что должен в этот миг что-то сделать, должен произнести какую-нибудь руну, чтобы спасти их всех. Мастер Ларад – Разбиватель Рун. Он союзник Шемаль. И еще он убил Эмпирея.

В последний раз Тревис видел Ларада, когда тот покидал Серую Башню, откуда его изгнал гроссмейстер Орагиен. Затем он, видимо, встретил Шемаль и, должно быть, ощущая горечь своего изгнания, связал свою судьбу с некроманткой. Ларад отправился в Черную Башню и убил Эмпирея – нежного, бессловесного Эмпирея, человека-руну. Ларад завладел руной неба, которую вернул Шемаль. Теперь же он разбил ее.

– Сделай это, Тревис! – пророкотал в его голове голос Джека и сотня других голосов. – Произнеси руну Кронд! Хотя он тоже Разбиватель Рун, но ты гораздо сильнее его!

Тревис собрал волю в кулак. Однако прежде чем он успел произнести руну, слева от него раздался звериный рык, и к Лараду бросилась какая-то черная тень. Тревис сначала подумал, что это Вани, однако т'гол неподвижно стояла рядом с Бельтаном.

Это была черная пантера с ярко-желтыми светящимися глазами. Глядя на грациозное хищное животное, Тревис отметил, что Мелии рядом с Фолкеном почему-то нет.

Пантера застыла у ног мастера Ларада и угрожающе зарычала, готовая к прыжку. Разбиватель Рун сделал шаг назад и вытянул вперед руку, испачканную кровью.

– Прошу вас, выслушайте меня! – В голосе его прозвучали нескрываемая мука и страх. – Вы можете убить меня после того, как выслушаете мои слова, но сначала позвольте мне сказать. Меня уже ничто не страшит, потому что я все равно умру. Но прежде ты должен выслушать меня, мастер Уайлдер!

Имя руны так и не успело слететь с губ Тревиса. В темноте было трудно что-то хорошо рассмотреть, однако он заметил, как на боку Ларада набухает какое-то пятно. Оно было чуть светлее черного плаща Разбивателя Рун.

– Отойди! – сурово приказал пантере Фолкен.

Животное снова злобно зарычало.

Пальцы серебряной руки барда сжались в кулак.

– Мне все равно, что ты о нем думаешь. Он не случайно пришел сюда, и мы не станем убивать Ларада прежде, чем выслушаем его рассказ. Так что отойди назад, Мелия!

Пантера жалобно заскулила, затем ее окружил нимб лазурного света. Тело животного задрожало, и прямо на глазах присутствующих пантера превратилась в Мелию. Когда сияющий нимб исчез, она провела рукой по блестящим черным волосам. Взгляд янтарных глаз сверкнул недовольством.

Необычное превращение привело Бельтана в явное замешательство, у Вани оно вызвало любопытство, а вот Тревис даже забыл о мастере Лараде и во все глаза смотрел на Мелию.

– Ты всегда умела делать подобное?

– Это мой маленький секрет, дорогой Тревис, – улыбнулась она. Обратив в следующее мгновение взгляд на Ларада, Мелия перестала улыбаться. – По какой-то непонятной мне причине Фолкен отнесся к твоим словам излишне благодушно. Я в отличие от него не прощаю злодеяний. Ты по приказу Шемаль убил Эмпирея. Почему же я должна пощадить тебя?

Ларад устало вздохнул.

– Потому что я не служил некромантке, пусть даже она и считала меня своим верным слугой. Я не убивал Эмпирея. Он расстался с жизнью добровольно.

– А вот нам, когда мы находились в Черной Башне, так не показалось, – презрительно усмехнулся Бельтан. – Мы видели, как ты пронзил его кинжалом. Я на стороне Мелии. Мы должны прямо здесь, сейчас же убить тебя.

Не глядя на него, Разбиватель Рун ответил:

– Как я вам уже сказал, вы можете делать со мной что хотите, но сначала выслушайте.

Тревис на секунду помедлил, затем придвинулся ближе к Лараду. Тогда в Серой Башне он едва не погиб именно из-за коварства Ларада, однако тот в то же время помог ему, и, как стало известно позднее, его поступки способствовали тому, что он, Тревис, снова понял цель Разбивателей Рун.

– Как тебе удалось разбить руну неба? – спросил Тревис, указывая на осколки руны. – Как ты сделал это. Ведь искусство разбивания рун давно утрачено.

Лицо Ларада приняло выражение наполовину печальное, наполовину насмешливое.

– Оно не утрачено для тебя, мастер Уайлдер. И для меня. – Он провел рукой по плащу, вытирая кровь, затем вытянул ее вперед. На его ладони сияло серебристое изображение трех скрещенных линий. Руна Рун.

Тревис сжал пальцы правой руки в кулак. Если ему суждено произнести эту руну, то такое же изображение появится и на его собственной руке.

– О Великий Олриг! – удивленно воскликнул Фолкен. – Ты стал Повелителем Рун! Но как?!

В глазах Ларада появилось задумчивое выражение.

– Даже если бы я сказал тебе, мастер Фолкен, что сам Олриг Однорукий сделал меня таким, ты все равно не поверил бы. Разве не так? – ответил Повелитель Рун и опустил руку. – Не отвечай, все равно сейчас это уже не важно. Времени для подобных разговоров больше нет. Я разбил руну неба. Круг мира раскололся пополам. Грядет Мог – Властелин Ночи.

Мелия сердито сжала пальцы в кулачки.

– Все мы, и Старые, и Новые Боги, предприняли немало усилий, чтобы изгнать Мога из нашего мира. Подобного союза богов больше никогда не будет. И вот теперь ты открыл для него вход в наш мир. Зачем ты сделал это? – спросила богиня, и слезы потекли из ее глаз.

Ларад спокойно встретил ее взгляд.

– Два мира оказались слишком близко друг от друга: наш мир и тот, откуда родом Тревис Уайлдер. Когда они сблизятся еще больше, так, что между ними можно будет перебросить мостик, Мог вернется, и мы не сможем этому помешать.

– Но у нас было бы достаточно времени, чтобы подготовиться, – заметил Фолкен.

– Так же как и у врага, – возразил Ларад.

Он болезненно моргнул и прижал руку к боку. Затем заговорил, но голос его звучал так тихо, что собравшимся пришлось подойти к нему ближе.

– Разве вы не понимаете? Рано или поздно зло все равно вернется на Зею. Разбив руну неба, я сделал так, что оно придет раньше, хотя и хуже подготовленным. Если бы мы стали ждать дня, когда Мог наберется сил и созовет под свое знамя многочисленное войско, то ни за что не смогли бы остановить его. Возможно, это не удастся и сейчас, но у нас по крайней мере есть шанс. Каким бы ничтожным он ни был, Эмпирей понимал это. Он отыскал меня вскоре после моего изгнания из Серой Башни и убедил в том, что у нас есть лишь один-единственный выход. Вот потому-то он и пожертвовал тогда, в Черной Башне, своей жизнью.

– Но теперь, когда Мог вернулся, – заметил Фолкен, – он разобьет Первую Руну и переделает Зею по своему гнусному подобию.

– Не разобьет, если мастер Уайлдер сделает это раньше, – возразил Ларад.

Все удивленно посмотрели на него. В небе снова вспыхнула ярко-красная молния.

– Нет, – ответил Тревис, снова испытывая легкое головокружение. – Нет, я не стану делать этого. Это не моя судьба. У меня вообще нет судьбы.

– Судьба, мастер Уайлдер, – это выбор, который мы делаем постоянно, – сердито сказал Ларад, сопроводив свои слова энергичным жестом. – Конец света близок. И мы не в силах помешать его наступлению. Первая Руна будет разбита. Обязательно найдется Разбиватель Рун, который сделает это. Это может быть Мог. Или ты, мастер Уайлдер. Это твоя судьба. Это твой выбор.

Тревис замер на месте. Он так долго пытался уклониться от судьбы. Делал все, что только было в его силах, чтобы избежать предначертанного древним пророчеством. В конечном итоге получилось, что он бежал не от своей судьбы, а как раз навстречу ей.

– Ну, давай же, мастер Уайлдер! – сказал Ларад; на губах его выступила кровь. – Возьми эти три Имсари. Ступай за Рассветным Камнем! – Он кивнул на могримов, молча стоявших неподалеку. – Они помогут тебе. Они знают, куда идти.

Тревис почувствовал, что его мысли путаются. Похоже, Ларад снова провел их всех, действуя в соответствии с целями, ведомыми лишь одному ему и, пожалуй, Эмпирею. Шемаль, должно быть, считала Ларада своим верным слугой, еще одним Разбивателем Рун, которым можно манипулировать, как марионеткой, в интересах своего повелителя.

– Насколько я понимаю, ты предал Шемаль, – сказал Тревис.

– Я предал нас всех, если уж на то пошло. Предал, потому что ты не сделал того, что обязан был сделать. Шемаль была… – При упоминании имени некромантки Ларада всего передернуло. – Нет, я не стану говорить о времени, проведенном в ее обществе. Достаточно будет сказать, что я использовал ее в той же степени, в какой она считала, что использует меня. Я даже сам удивляюсь, как мне удалось остаться живым. Шемаль, находясь в Кейлаване, каким-то образом была серьезно ранена и потому решила скрыться в Имбрифайле. Я отправился за ней по пятам. Потому что знал, что это моя последняя возможность завладеть Гельтизаром. Затем, к моему великому удивлению, мы наткнулись на Келефона, у которого и оказался с собой Камень Льда.

– Получается, что ты приблизил конец света, – задумчиво произнес Тревис. – А теперь ты хочешь, чтобы я завершил начатое тобой.

– Я не имею отношения к тому, что задачу эту возложили именно на твои плечи, мастер Уайлдер. Я до сих пор считаю, что ты подвержен необдуманным легкомысленным поступкам, не практичен, а знания твои оставляют желать много лучшего. – Ларад на секунду замолчал и, несмотря на то что явно испытывал в этот момент сильную боль, все же нашел в себе силы усмехнуться. – Кроме того, я знаю, что у тебя доброе сердце. И что в мире нет никого сильнее тебя.

Тревис почувствовал, что взгляды всех окружающих устремлены на него. Ему удалось лишь слегка встряхнуть головой.

Делая над собой усилие, Ларад подошел к телу Келефона. Затем наклонился и взял из его руки Гельтизар.

– Теперь я Повелитель Рун. Я могу прикасаться к Великим Камням и остаться живым. Но я не умею обращаться с Имсари так, как ты, мастер Уайлдер. Даже если бы я и не был ранен, то все равно не смог бы подчинить их своей воле. Это умение неведомо мне. Вот что случилось после того, как я разбил руну неба.

С этими словами Ларад прикоснулся к боку, на котором расплывалось пятно.

Тревис все понял. Очень трудно подчинить своей власти то, что ты получил сразу, неожиданно, что-то такое, к чему должен был долго-долго стремиться, прилагая огромные усилия и старание.

– Но ведь ты, Тревис, всегда проявлял великое старание, – прозвучал в его голове голос Джека. – Ты многому научился. Научился намного большему, чем ты даже представляешь себе. Только ты сможешь сделать это.

–  Ты теряешь кровь, – заметила Вани, обращаясь к Лараду. – Ты должен показать нам свою рану.

Изборожденное шрамами лицо Разбивателя Рун исказилось гневом.

– У нас нет времени на подобные пустяки. – Превозмогая себя, он подошел к Тревису. – Ты должен взять Камни, мастер Уайлдер. Ты обязан отправиться к Первой Руне. Это все, что мне нужно было сказать тебе.

Ларад протянул к Тревису руку, на которой холодно поблескивал Гельтизар.

В вышине прокатился раскат грома, от которого содрогнулась земля. На вершину горы обрушился порыв пронизывающего до костей ветра. Зигзаги молний вспороли затянутое черными тучами небо. Стало темно, как будто на мир упала густая тень.

– Скоро здесь будет Властелин Ночи! – крикнул Ларад, стараясь перекрыть вой ветра. – Через мгновение Бледный Король окажется здесь. Он отберет у нас Имсари. Возьми же его, Тревис! Ступай! Не то будет слишком поздно.

Мелия и Фолкен устремили на Тревиса испытующие взгляды. Их лица побледнели от волнения. Ветер взметнул вверх тучу пепла. Когда Тревис наконец проморгался, он увидел, что Бельтан стоит прямо перед ним и улыбается.

– Я знаю, что тебе страшно, Тревис. – Белокурый рыцарь взял его за руку и крепко сжал ее. – Нам всем страшно. Не представляю себе, как ты справишься. Однако вспомни башни Кейлавера. Иногда, чтобы построить что-то новое, приходится разрушить что-то старое.

Если бы Тревис собрал воедино чувства, которые он испытал за все годы своей сознательной жизни: горести, неприятности, сомнения, отчаяние и любовь, – то этот тяжкий груз не пошел бы ни в какое сравнение с тем, что он испытал сейчас за одно короткое мгновение. Тревис попытался что-то сказать, однако единственным звуком, который вырвался из его груди, было сдавленное рыдание. За плечом Бельтана он увидел Вани, не сводившую с него глаз. В них он прочитал не страх или сомнение, а надежду.

Она прижала обе руки к животу и улыбнулась.

Бельтан нагнулся и поцеловал Тревиса в лоб.

– Ступай!

Тревис на мгновение замешкался. По небу прокатился новый раскат грома, напомнивший оглушительный хлопок исполинского бича. Тени сгустились еще больше, заливая все вокруг морем тьмы. Тревис обернулся и взял из руки Ларада Гельтизар. На ощупь он оказался не холодным, а гладким и прохладным, как стекло. Тревис достал два других Камня и положил рядом на ладонь. Все три Имсари излучали нежный свет – бело-голубой, красно-оранжевый и зеленовато-серый, похожий на рассвет в лесу. Могримы – мужчина и женщина – подошли к нему ближе.

– Отведите меня к Рассветному Камню! – обратился к ним Тревис.

Шаман указал пальцем на горы и прорычал на своем языке:

– Вон туда!

 

ГЛАВА 59

Тревис не стал оборачиваться. Не стал, так как боялся, что упадет на колени и поползет по усеянной пеплом земле обратно к Мелии, Фолкену, Бельтану и Вани, станет цепляться за них, умоляя, чтобы они не отпускали его.

Однако вместо этого он устремил взгляд перед собой и, стиснув зубы, упрямо зашагал следом за могримами. Они шли очень быстро какой-то странной, слегка подпрыгивающей походкой, и Тревис был вынужден прибавить шагу, чтобы догнать их. Холодный сухой воздух обжигал легкие, во рту появился противный металлический привкус крови. Интересно, сколько еще придется идти? Удастся ли им добраться до Рассветного Камня раньше Мога?

Небо потемнело еще сильнее. Молнии больше не сверкали, однако ветер крепчал с каждой минутой. Он прилетал со стороны Медвежьих Клыков, прогоняя прочь черные тучи и открывая взгляду зазубренную линию, пересекающую все небо.

В глаза Тревису снова попал пепел. Когда он протер глаза, могримов, что называется, и след простыл. Тревис закричал, надеясь, что провожатые его услышат, однако все было бесполезно. Он заблудился, и это означает, что настал конец всему. Неожиданно чья-то сильная рука схватила Тревиса за локоть и оттащила в сторону. Ветер неожиданно утих, хотя Тревис по-прежнему слышал его завывания. Он снова протер глаза и увидел, что находится в пещере. Над головой нависал мощный каменный свод, однако почему-то это произвело на Тревиса не гнетущее, а умиротворяющее впечатление. Там, где находился вход в пещеру, вихрями крутилась пыль. В другой стороне находилось… что же? Понять, что это такое, было трудно. Возникло ощущение, будто в задней части пещеры висит серый занавес, который колышется под действием движущегося воздуха. Внутри пещера освещалась слабым серебристым светом.

– Вы здесь живете? – спросил Тревис, и его голос эхом отразился от стен. – Это ваш дом?

Шаман покачал головой.

– Да, мы живем в подобных укрытиях. Но это не наш дом. Мы не живем под строгим взглядом Того-Кому-Повинуется-Лед.

Спутница шамана указала на Тревиса и что-то произнесла на своем языке.

– Теперь он – Тот-Кому-Повинуется-Лед. И Тот-Кому-Повинуется-Огонь. И – Тьма.

Тревис сжал в руке Камни. Прикосновение к ним вернуло уверенность, прибавило ему немного сил. Он прошел дальше в пещеру. Серый занавес вздрогнул, изогнулся волной. Тревис понял, что это вовсе не занавес, а стена тумана. Он протянул к нему руку, затем отдернул ее.

– Что это? – спросил он. – Вход в Царство Сумерек?

– Вход можно отыскать повсюду, – ответил шаман на своем ухающем языке. – На вершине любой горы, под любым старым деревом, в туманном сердце любого пустого холма. Нужно только поискать то, что тебе нужно.

Отделившаяся от туманного занавеса тонкая струйка коснулась лица Тревиса.

– А что это за место – Царство Сумерек? Я слышал о нем от Фолкена. Он рассказывал, что около тысячи лет назад там нашли убежище Старые Боги и Маленький Народец. Но сам я ничего об этом месте не знаю.

– Царство Сумерек – это не место. Это время. Время, когда мир был юным и не таким усталым, как сейчас, когда деревья правили лесами, а облака – горными вершинами. То было время, когда тишина являлась сладчайшей музыкой, когда воздух не оглашали удары кузнечного молота о наковальню. Не было слышно криков людей, умирающих от ударов мечей своих противников. То было время, когда боги обитали повсюду – в каждом холме, камне или реке. Это было время дикой, первозданной красоты, – ответила старуха. На ее странном, но все-таки человеческом лице появилось выражение грусти и одновременно радости. Она прижала руки к груди и вздохнула. – Это было… это сейчас… наше время.

Тревис тоже вздохнул. Он ничего не понял из сказанного, ни единого слова. Но в то же самое время сердцем почувствовал боль и тоску такие сильные и давние, что их невозможно было точно выразить средствами языка. Покой и мощь. Ощущение сопричастности и единения. На какой-то миг Тревис уловил это и почти понял, что значит не пытаться завладеть миром, а быть частью его – отдельной нитью сверкающей Паутины, объединяющей все сущее.

Но понять это так же трудно, как и поймать рукой туман. Короткий миг пролетел, и Тревис снова почувствовал тяжесть Камней у себя на ладони.

– Как мне найти Рассветный Камень? – спросил он.

Могрим указал на Имсари.

– Они подскажут тебе путь.

Старуха показала на стену тумана. По ее морщинистым щекам потекли слезы.

– Ступай. Стань концом всего сущего.

Тревис не нашел слов для ответа и, сжав Камни, вошел в стену тумана.

Через мгновение он оказался где-то в другом мире. Тревиса окутал туман. Что-то здесь не так, подумал он. Нужно вернуться обратно.

Тревису показалось, что он шагнул назад, туда, где был за мгновение до этого. Но руки не ощутили шероховатой поверхности стены. Со всех сторон его окружал холодный густой туман. Тревис позвал могримов, но туман тут же набился ему в рот, заглушая все звуки. Вокруг простиралась пустота, в которой не было ничего, кроме тумана и его самого.

Впрочем, нет, было и кое-что еще. До слуха Тревиса донесся какой-то грохот – низкий, далекий, но с каждым мгновением приближавшийся. Темнота сгустилась еще больше, когда от черной тени Тревиса отделяло уже совсем небольшое расстояние.

Мог. Это он обитает в Царстве Сумерек. Или где-то в другом месте, но совсем недалеко отсюда. Раздался еще один протяжный, полный ненависти, животный вопль. Он ищет его, Тревиса.

Тревис двинулся вперед, однако усилие оказалось напрасным – туман и тени окружали его со всех сторон. Туман снова содрогнулся от очередного жуткого вопля. Грядет Властелин Ночи. Он обязательно найдет Тревиса и отнимет у него Камни…

Камни. Тревис совсем забыл о Великих Камнях. Он поднес правую руку к лицу и вскоре увидел нежное сияние Камней. Могримы сказали, Имсари укажут ему путь к Рассветному Камню. Но вот где он? Как его найти?

Правая рука дернулась, как будто кто-то потянул за нее. Тревис испугался и выпустил Камни. Три Имсари повисли в воздухе перед ним, светясь в туманной мгле. Затем двинулись вперед.

Тревис был настолько изумлен случившимся, что ему ничего не оставалось, как следовать за ними. Сияющие маленькие шары плыли быстро, совсем как крошечные кометы. Тревис чувствовал сопротивление тумана, отталкивающего его назад, однако упорно продолжал двигаться следом за Великими Камнями.

– Кронд! – произнес он шепотом. – Гелт! Синфат!

Камни помнили свои имена. Их свечение сделалось ярче, разгоняя мрак тумана, и Тревис почувствовал, что двигаться стало значительно легче.

Он снова произнес имена Имсари и при этом кое-что понял. Он очень долго сопротивлялся силе Камней, прятал их из опасения, что неосторожное обращение с Имсари может вызвать самые непредсказуемые последствия, он просто не понимал их истинной сути. Только сейчас Тревис осмелился назвать их имена, только сейчас он стал немного мудрее.

Великие Камни воплощали в себе абсолютно все. Созидание, постоянство, разрушение – Имсари сочетали в себе все это подобно тому, как Повелители Рун обладали искусством толкования, связывания и разбивания рун. Однако, несмотря на то что магия Камней в чем-то сродни магии рун, они являлись разными видами волшебства. Магия Камней гораздо древнее и более могущественна. Огонь, лед, сумерки – все это было даровано Имсари много веков назад древним эльфом Альсендифаром.

Могущество Камней расцветили руны Кронд, Гелт и Синфат . Однако по сути своей все три Камня были одинаковы, будучи частью некоего целого, что больше любой отдельно взятой руны. Вместе Имсари могли или творить настоящие чудеса, или приводить к самым жутким последствиям.

Уже слишком поздно останавливать их. Камни двигались все быстрее, будто чувствуя близость того, что ищут. Тревис торопливо следовал за ними.

Туман неожиданно куда-то пропал. Тревис понял, что оказался в лесу. Он оглянулся, ожидая увидеть позади себя завесу тумана, однако его окружали лишь бесчисленные деревья.

Вспомнилось первое путешествие на Зею, когда Тревис выпал из своего мира и оказался в густом лесу, откуда невозможно было вернуться обратно на Землю.

Несмотря на то что деревья с серой корой в этом лесу напоминали деревья, носящие название вальсиндар, они были выше деревьев Зимнего Леса, а кроме того, нигде не было видно Фолкена Черная Рука.

– Ау! – крикнул Тревис.

В ответ прозвучало лишь гулкое эхо его же собственного возгласа. Три Камня кружились над головой словно надоедливые насекомые. Тревис вытянул руку, и Имсари легли на его ладонь.

– Куда же мне идти?

Камни по-прежнему светились, но оставались неподвижными.

Тревис поднял голову, чтобы посмотреть на небо и увидеть, не расколото ли оно, однако кроны деревьев так плотно сплелись над головой, что неба не было видно совсем. Под сводом леса стоял полумрак, и окружающее пространство заливал слабый золотисто-зеленый свет, напоминавший день позднего лета. До его слуха донесся звук текущей воды. Тревиса охватило желание побыстрее найти таинственный источник, напиться из него воды, лечь на берег и уснуть. Это, должно быть, спокойное место, старое, как сам мир. Тревис направился в ту сторону, откуда доносился шум воды.

– Сейчас не время для отдыха! – раздался чей-то писклявый голосок. – Там ты не найдешь того, что ищешь.

Тревис огляделся по сторонам. Шагах в десяти от него на поваленном дереве восседал маленький человечек в зеленой курточке и желтых штанишках. Личико у него было коричневым, как древесная кора. Глазки поблескивали подобно прозрачным речным камешкам.

– Трифкин Клюковка! – удивленно произнес Тревис. Маленький человечек встал на поваленное дерево, снял украшенную перьями шапку и поклонился.

Тревис сделал шаг назад – медленно, опасаясь, что забавный коротышка в любой момент исчезнет. С Трифкином Клюковкой и остальной труппой забавных маленьких актеров он встретился впервые в замке короля Кела в самый судьбоносный Канун Среднезимья. С той поры прошло уже около года. Тогда Трифкин помог Тревису и Грейс раскрыть в Кейлавере заговор, предполагавший убийство. На следующий день маленький человечек куда-то бесследно исчез, и с тех пор Тревис его больше не видел.

И вот они встретились снова.

– Кто ты? – спросил Тревис. – Кто вы такие, вы, Маленький Народец?

– Больше никем не исполняемая песня без слов. Память о давно прошедшем времени, которую сохранили только забытые боги. Сон. – Трифкин пожал маленькими плечиками. – Даже мы сами не знаем, кто мы такие. Остальные люди тоже не могли сказать этого, потому что когда мир появился, мы уже существовали. Точно так же мы оказались здесь, в самом конце мира.

Тревис испытал чудовищную, свинцовую усталость. Показалось, что Камни в его руке тянут вниз, к земле, словно они стали крупнее и тяжелее. Однако Имсари по-прежнему оставались у него в руке, и с ними ничего не произошло.

– Неужели мир должен исчезнуть?

Высокие деревья покачнулись, несмотря на то, что воздух оставался неподвижным. Трифкин вздохнул.

– Он уже исчез. Ему давно пришел конец. Даже чаще, чем эти деревья, мир исчезал и появлялся заново. В нем всегда присутствует Мировой Кузнец. А где-то рядом с ним и Разрушитель Мира. Этот порядок невозможно изменить. Можно лишь выбрать, каким будет мир.

Вершины деревьев словно пустились в пляс, совершая медленные круговые движения. Тревис почувствовал дуновение прохладного ветерка. Обычно дующий в лицо ветер наделял его ощущением безграничных возможностей. Теперь же вызвал страх. Где-то в вышине послышался громкий рокочущий звук, напоминающий раскат грома. Мелькнула вспышка золотистого света.

Тревис почувствовал, что его рука, сжимающая Имсари, стала мокрой от пота.

– Что же мне делать?

– Ты сам знаешь, что тебе нужно. Ступай к Рассветному Камню!

– Но я не знаю, где он.

Несмотря на застывшую в его глазах грусть, Трифкин улыб нулся и хлопнул в ладоши.

– Да он же у тебя под ногами! Тревис не поверил.

– Что ты говоришь? Где? – прохрипел он.

Трифкин соскочил с дерева на землю.

– Подумай сам, смертный человек! Ты уже знаешь ответ на свой вопрос. Что случилось при сотворении мира?

Вопрос вызвал затруднение, но Тревис попытался вспомнить рассказы Толкователей Рун.

– Мировой Кузнец произнес Первую Руну, руну Зеи, и после этого возник наш мир. Затем он связал Первую Руну с Рассветным Камнем, чтобы мир познал постоянство и прочность.

– Верно говоришь, – одобрил Трифкин. – Постоянство. Сказав это, он опустился на колени и прижал руки к земле, погрузив пальцы прямо в почву.

Какое-то время Тревис непонимающе смотрел на него. Затем, подобно вспышке молнии, возникло осознание. Он все время представлял себе Рассветный Камень как обломок скалы с начертанной на нем руной из старинных легенд о Вязателях Рун. Но на самом деле Мировой Кузнец не простой смертный, обладающий способностями мага, а Зея – не просто огромный каменный диск.

– Мир, – тихо прошептал Тревис. – Весь мир Зеи – это и есть Рассветный Камень.

Трифкин поднял вверх испачканные руки и широко улыбнулся.

– Но такого не может быть. Фолкен рассказал мне, что Рассветный Камень спрятан в Сумеречном Царстве.

Маленький человечек склонил голову набок.

– И ты так и не нашел его здесь?

Тревис опустился на колени и прижал левую руку к земле. Он сразу же ощутил ее – мощь руны Зеи, связывающую воедино весь мир.

– Таким образом Первая Руна станет и Последней Руной, – произнес в его голове голос Джека, – потому что когда она будет разбита, мир исчезнет и в следующее мгновение полностью прекратит существование.

Золотой свет погас. В лесу стало темно.

– Наступает ночь, – заметил Трифкин Клюковка и тут же исчез.

Тревис остался один. Впрочем, нет, не один. С каждой секундой он ощущал ее приближение. Приближение тени, сотканной из ярости и ненависти, чье сердце было проглочено драконом и заменено сердцем неживым, железным.

Мог, Властелин Ночи.

В лесу сделалось совсем темно. Единственным источником света было сияние Великих Камней. Тревис осторожно положил их на землю.

– Я не знаю, что делать, – бесхитростно признался он самому себе.

– Знаешь, Тревис, – снова произнес Джек. – Ты ведь Разбиватель Рун. Ты можешь сделать только одно.

–  Нет, Джек, – ответил Тревис и сцепил пальцы обеих рук. – Я не хочу уничтожать мир. Я желаю спасти его.

– Прекращай разговоры, Тревис! Ты разве еще ничего не понял? Созидатель Мира и Разрушитель Мира – одно и то же. Быть одним и не являться другим невозможно. Мог это прекрасно знает и потому хочет разбить Первую Руну. Но не для того, чтобы уничтожить мир, а дабы создать его заново по своему собственному разумению.

Деревья под порывами ветра гнулись почти до самой земли. Стволы ломались и, ударяясь о землю, разбивались в щепы. Одно из деревьев упало рядом с Тревисом. Если бы он стоял на пару футов ближе, оно рухнуло бы прямо на него. Он посмотрел на Великие Камни и снова погрузил пальцы в землю. Джек ошибается. То, о чем он говорит, невозможно. Созидание и уничтожение не могут быть взаимозаменяемыми явлениями.

Хотя все-таки следует признать, что это так. Бельтан прав. Иногда, чтобы что-то спасти, нужно сначала уничтожить его.

Тень, надвигавшаяся на Тревиса, с каждой секундой становилась все ближе – огромная, злобная, неотвратимая. Завывание ветра стало невыносимым. Деревья с оглушительным треском раздвинулись в стороны. Темнота была полной, и единственным светом было сияние Имсари. Только благодаря ему Тревис увидел силуэт огромного мощного создания, внешность которого не поддавалась человеческому воображению. На его лице, одно временно ужасном и прекрасном, светился один-единственный глаз. Огромная пасть разверзлась, и показались острые, похожие на кинжалы клыки. К лежащим на земле Великим Камням протянулись алчные руки с выпущенными когтями.

– Мое! – пророкотал мощный, как рев океана, голос. Тревис встретился с взглядом свирепого глаза и улыбнулся.

– Слишком поздно, – произнес он.

Горящий как уголь глаз расширился от удивления. Ларад был прав. Несмотря на долгие годы изгнания, этот миг настал раньше, чем ожидал Мог, – Тревису удалось застать его врасплох. Тревис, напротив, был готов к встрече с Властелином Ночи. Он отнял перепачканные грязью руки и прижал их к Великим Камням. Затем во всю мощь легких крикнул:

– Рет!

Он был готов к тому, что вслед за этим раздастся жуткий грохот и возникнет вспышка ослепительного света. Ждал, что содрогнется и расколется земля, сверху хлынет огненный дождь, что тело его разлетится на куски. Но вместо этого…

… ничего не произошло. Абсолютно ничего.

– Ничего не получилось, Джек, – обратился Тревис к своему незримому собеседнику. – Ты был не прав – я вовсе не Разбиватель Рун. У меня ничего не вышло.

Он попытался рассмеяться, но из его горла не вырвалось ни единого звука.

– Джек, где ты?

Ответа не последовало. Над миром повисла тишина. Тревис не слышал даже биения собственного сердца. Лес куда-то исчез, и Тревис снова оказался в самой гуще чего-то, похожего на туман. Неужели это тот самый туман, который представляет собой границу с Сумеречной Страной?

Нет, это туман иного рода. Тогда, оказавшись в пещере, Тревис мог видеть различные оттенки серой туманной пелены. Здесь же цвет был везде одинаковым, хотя подобрать ему точное название Тревису наверняка не удалось бы. Он не был ни белым, ни черным. Его невозможно было назвать светлым или темным, ни теплым, ни холодным. Он был ничем. И в то же время всем.

Тревис всегда боялся конца света, потому что в его представлении он обязательно ассоциировался с жуткими катаклизмами, с временем, когда вскипают моря и рушатся, превращаясь в пыль, горы, когда воздух оглашают нескончаемые крики боли и ужаса, когда льется кровь и воцаряется хаос. И смерть. Однако оказалось, что он глубоко ошибался.

– Потому что когда мир рушится, он исчезает совсем и через мгновение перестает существовать…

Эти слова произнес не он, а кто-то другой, хотя сказать наверняка, был ли это чей-то голос или воспоминание о чьем-то голосе, Тревис не мог.

– Джек?

Ответа не последовало. Он был один. Кроме него, больше никого не было. Мир исчез. Зея перестала существовать. Из всех живых существ остался он один. Он – последний. Или, наоборот, самый первый.

Тревис ощутил это так, будто услышал первый шепот ветра, нарушившего тишину. Ему вспомнился Касл-Сити. Он вспомнил, как стоял на тротуаре напротив салуна «Шахтный ствол», обратив лицо к ветру, дувшему с гор. Как он ждал того, что же принесет этот ветер.

Сейчас он испытывал сладостную боль от обладания безграничными возможностями. Старого мира больше нет. Новый еще не возник, и он может стать таким, каким Тревис пожелает. Его наполнила радость и ощущение могущества. Подобно миллиарду дверей перед ним открылись миллиарды возможностей. За каждой дверью – мир, совершенно непохожий на соседние миры. Какой их них он выберет? Мир без ненависти, без страха, без насилия?

Да, такой мир существовал. Тревис потянулся к нему и… отпрянул назад. В этом мире люди ютились в глинобитных хижинах, равнодушными глазами смотрели на дымные костры. Их тела были покрыты безобразными болячками и язвами. Они не рассказывали историй, не пели песен, не исполняли музыки. Они не ведали страха, забот, печалей. Им было неизвестно, что такое надежда, желание, мечта.

Неужели подобное взаимосвязано? Он выбрал не ту дверь, только и всего.

Тревис приблизился к другому миру, миру без голода, боли и печали.

Он увидел современный город. Не слишком отличающийся от Денвера, но более чистый и элегантный. Увидел женщину с мертвым ребенком на руках, идущую по улице. Уронив дитя на землю, она равнодушно зашагала дальше. Проходившего неподалеку мужчину сбил мчавший на полном ходу автомобиль. К умирающему никто так и не подошел. Бедняга подполз к краю тротуара, оставляя кровавый след, и испустил дух. Мертвые тела забрала подъехавшая мусороуборочная машина и поехала дальше. Небо было темным от висевшей в воздухе копоти. Прохожие двигались, опустив глаза к земле.

Нет, не такой мир он желал создать, не в таком мире хотел жить.

Тревис распахнул другую дверь. В этом мире не существовало такого понятия, как смерть. Он увидел деревушку, подобную той, что лежала у подножия холма, на котором высился замок Кейлавер. Улочки были завалены кучами чего-то похожего на дрова.

Приглядевшись внимательнее, Тревис ужаснулся. То, что он принял за дрова, оказалось изможденными человеческими телами. Они вытягивали высохшие руки, жалобно стонали, разевая беззубые рты и моля о пощаде. Прохожие бросали на них злобные, полные ненависти взгляды. Но не останавливались и торопливо следовали по своим делам.

Тревис в испуге бросился прочь. Не то. Ему нужен мир радости, спокойствия, красоты. Он отыскал дверь, за которой танцевали и смеялись, где можно было увидеть только улыбающиеся лица. Да, это правильный выбор. Тем не менее Тревис подошел ближе и присмотрелся повнимательнее. Ночью в дома обитателей этого мира забирались чудовища и потихоньку вытаскивали из постелей маленьких детей и жадно пожирали их. Люди превратили это в игру – они никогда не упоминали о пропавших. Они продолжали танцевать и хлопали в ладоши, когда к освещенным городам подползали зловещие тени.

Открыв тысячу дверей, Тревис увидел тысячу ужасных миров, которые скрывались за ними. Он кричал в эту пустоту, но не было никого, кто мог бы его услышать. Так быть не должно. В его старом мире была печаль, были войны, ненависть и насилие. Зачем же считать себя Мировым Кузнецом, если невозможно создать мир, который был бы свободен от всего этого? Тревису хотелось, чтобы новый мир не ведал боли, страданий, отчаяния. Чтобы будущая дочь Вани и Бельтана могла вырасти и получить возможность…

Тревис остановился, отдав себя на волю тумана. Затем протянул руку, чтобы прикоснуться к висевшему на шее амулету, однако его, как, впрочем, и всего прочего, не существовало.

И все же ему удалось.

Он знал мир, где были и боль, и страдания, и смерть, где люди жили обычной жизнью. У них была надежда. Надежда на то, что они сами и те, кого они любят, когда-нибудь обретут счастье. Надежда на то, что на смену ночи обязательно придет день.

Да, он знал мир, в котором есть надежда.

Тревис поискал и нашел его среди множества других миров. Он казался каким-то смутным и несовершенным. Не стоило удивляться, что он не заметил его раньше – наверняка ему встретились миры более привлекательные. Возможно, если бы он был богом, то обнаружил бы такие миры. Но Тревис не был богом. Он был человеком. Человеком, который любит и ненавидит. Смеется и плачет. Боится. Любит.

Несмотря на то что Тревис не совсем понимал, как сделал выбор, он его тем не менее сделал.

– Зея, – прошептал он. – Будущий мир должен стать таким, как она.

Где-то раздался звук закрываемой двери.

 

ГЛАВА 60

Грейс Беккет, королева Малакора, лежавшая на земле под лазурным небом, открыла глаза. Какое-то время она оставалась неподвижной, испытывая невыразимое спокойствие и сосредоточенно глядя на небосвод. Теплые солнечные лучи ласкали лицо, на небе не было ни единого облачка. Грейс не могла припомнить, чтобы когда-либо видела столь великолепное, безупречное небо.

– Вон она! – неожиданно раздался чей-то крик. Голос был мужской. – Я вижу ее! Она вон там!

В ответ раздались еще крики, но настолько далекие, что Грейс не разобрала, что кричат. Затем раздался топот ног, который с каждой секундой делался все ближе. Звякнули звенья кольчуги, и кто-то опустился на колени рядом с ней. Грейс не поняла, кто это, поскольку ее взгляд был устремлен в небо.

– Ваше величество, вы меня слышите? – спросил мужчина, который только что криком известил своих спутников о том, что нашел ее. – Вы живы? Как вы себя чувствуете?

Что за глупый вопрос! Она не испытывала ни боли, ни страха, ни печали. С чего ей чувствовать себя плохо? Что плохого может с тобой случиться, если ты уже мертв? Она будет лежать вот так в объятиях земли и вечно наблюдать за небосводом.

До слуха донесся уже совсем близкий топот ног, обутых в сапоги, и шорох ткани.

– Что это, сэр Тарус? – На сей раз прозвучал женский голос. – О милостивая Сайя, она же…

– Нет, у нее открыты глаза, слава Великим Семи, но она меня не слышит и ничего не ответила. Ваше величество, прошу, дайте мне руку!

К Грейс потянулись сильные руки и осторожно приподняли ее. Небо сразу изменило свое положение. Перед ней возник массив черных зазубренных горных вершин. Горы. Грейс сделала вдох и испуганно ойкнула, когда легких коснулся холодный воздух.

– Положите меня обратно, – пробормотала она. – Я мертва. Верните меня на землю.

– Извините меня, Ваше величество, но я должен вас разочаровать, – со смешком произнес мужчина. – Вы живы. – Затем он с некоторым удивлением добавил: – Забавно, но мы тоже живы, хотя я не имею ни малейшего представления о том, как это произошло.

Грейс моргнула и разглядела лица Таруса и Теравиана. Они поддерживали ее под руки. Рядом стояла Эйрин, в сапфировых глазах которой читалось явное облегчение.

– Слава милосердной Сайе, ты жива! – произнесла юная колдунья. – Мы обшарили все поле, и только через несколько часов нам повезло – мы наконец отыскали тебя. Наступала ночь, и мы потеряли всякую надежду.

– Мы проходили возле этого самого места несколько раз, – вступил в разговор Теравиан. – Мы были уверены, что тебя нужно искать не здесь. Но нам никак не удавалось нащупать нить твоей жизни. Здесь Паутина Жизни являет собой беспорядочное переплетение жизни и смерти.

– Виновата вот эта самая трещина, – заметил Тарус. – Здесь земля вывернута наизнанку. Ее и не разглядеть, если не подойти ближе. – Рыжеволосый рыцарь улыбнулся. – Мне бы ни за что не отыскать вас, Ваше величество, если бы не ваше дыхание. Сделалось прохладно, и я заметил, что прямо из земли поднимается белое облачко пара.

Эйрин нежно обняла Грейс за плечи.

– Мы были рядом, когда все произошло, но в хаосе потеряли тебя из виду. Мы видели, как ты упала под ударом Бледного Короля. А затем началось настоящее безумие.

Мало-помалу память стала возвращаться к Грейс. Она вспомнила горящие ненавистью глаза Бераша, его белое как снег лицо.

– Он занес над моей головой скипетр. Я не могла остановить его или увернуться. Только тогда небо… раздался жуткий треск, и с небом что-то случилось. Бераш поднял голову, и его доспехи на груди немного раздвинулись. Я тут же вонзила меч в эту щель. – Грейс беспомощно огляделась по сторонам. – Мой меч…

– Вот он, Ваше величество. – Теравиан указал на узкую яму в земле, из которой они вытащили Грейс. – Боюсь, нам больше не превратить Фелльринг в целый меч.

Она, должно быть, упала на них – на несколько стальных осколков. Само лезвие меча было обломано у самой рукояти.

Фелльринг сделал то, для чего был создан, и нужды в нем больше не было.

– Спасибо тебе, Синдар, – мысленно произнесла Грейс слова благодарности.

Тени гор повисли над всей долиной. Грейс невольно по ежилась. Значит, привычный мир никуда не исчез, а она не умерла.

– Я хочу встать, – произнесла она.

Желание что-то сделать и само действие – две разные вещи, однако при помощи друзей Грейс встала на ноги. Ощущение нормального самочувствия тут же исчезло. Левая рука сильно заболела, а правой она не чувствовала совсем.

– Холодная как лед, – сказала Эйрин, беря ее за руку.

Затем она произнесла какое-то заклинание и Грейс почувствовала, как тепло Паутины Жизни вливается в нее. Боль в руке уменьшилась. Ладонь как будто пронзила сразу тысяча иголок. Вскоре ей удалось пошевелить пальцами.

Грейс посмотрела на другую сторону долины, где находились Рунные Врата, разверстые, будто огромная пасть дикого зверя. Врата были открыты, но нигде не наблюдалось никаких следов присутствия неприятеля, только брошенные осадные машины, возвышавшиеся над полем боя как исполинские огородные пугала. Ложе долины покрывало что-то ослепительно белое. Неужели за то время, пока она спала, выпал снег?

Грейс снова вздрогнула. Это не снег – слой костей устилал дорогу к подножию гор.

– Где армия Бледного Короля? – спросила она, сжимая руку Таруса. – Что с ней случилось?

– Его воины мертвы, – ответил рыцарь.

– Как это произошло?

Тарус, Теравиан и Эйрин попытались описать Грейс случившееся, с трудом подбирая слова. То, что они поведали, сплавилось с собственными воспоминаниями Грейс в амальгаму истины. Картина получилась неполной и несколько расплывчатой, однако ее оказалось вполне достаточно.

Фейдримы, призраки, чародеи с железными сердцами, колдуньи и даже, кажется, тролли из Ледяного Мира – все они были созданы злой волей и магией некромантов, которых, в свою очередь, сотворил Бледный Король. Когда исчез Бераш, исчезли и его создания.

Тысячу лет назад, когда король Ультер вонзил Фелльринг в грудь Бераша, разбив железное сердце Бледного Короля, некромантам, находившимся рядом с ним, удалось вернуть ему часть жизненной энергии, позволившей выковать для Бераша новое сердце.

Однако на сей раз никого из некромантов рядом не оказалось. Шемаль осталась последней из их рода, однако она, видимо, находилась где-то далеко. Когда Фелльринг вонзился Берашу в грудь, тот умер – на сей раз окончательно и бесповоротно. Вместе с ним погибли и те, кого он создал своими колдовскими заклятиями. От них остались лишь кости.

Тарус подошел к куче железных доспехов, выкованных из черного металла и усеянных острыми шипами.

– Вот все, что от него осталось, Ваше величество. Вы убили Бледного Короля.

Носком сапога он перевернул шлем с торчавшими на макушке рогами. Шлем внутри был пуст.

Грейс устремила взгляд на кучу черного металла, прижав к груди руку, которая еще сильно болела. Случившееся казалось ей совершенно невероятным. Она, обычная женщина, убила могущественного злого волшебника. Она победила его. По этому поводу следовало бы испытывать радость и облегчение, но ничего подобного Грейс на самом деле не ощущала. Мешало что-то необъяснимое. Чуть позже, когда солнце опустилось за вершины гор, он поняла.

– Мог, – произнесла она, любуясь лучами заходящего солнца. – Истинным повелителем этих отвратительных созданий был не Бледный Король, а Мог. Он создал Бераша подобно тому, как тот сотворил некромантов, которые породили фейдримов и призраков. Они не должны были погибнуть одновременно со смертью Бераша.

Теравиан недоуменно пожал плечами.

– Возможно, они питались мощью Бледного Короля, а не Мога. Ведь Мог давно изгнан из круга нашего мира.

Грейс посмотрела на небо, которое из лазурного сделалась кобальтовым.

– Изгнан из круга нашего мира, – задумчиво повторила Грейс.

– Как ты себя чувствуешь, сестра? Ты сможешь сама идти? – спросила Эйрин, прикасаясь к ее руке. – Становится холодно. Нужно возвращаться в крепость.

– Командование цитаделью пока держат в своих руках сэр Палладус и сэр Ведарр. Однако они с радостью уступят вам место начальника гарнизона. В крепости много раненых и ваше появление укрепит их дух, – заявил Тарус. – Вас также будут счастливы видеть наши Толкователи Рун, особенно Гредин и гроссмейстер Орагиен.

– Подождите! – произнес Теравиан. – Не забывайте об этом.

Он снял плащ и сложил в него обломки Фелльринга.

Связал их в узел и протянул Грейс. Она улыбнулась и ответила:

– Вы не окажете мне любезность, Ваше величество? Вы не могли бы сами отнести вместо меня меч, вернее, то, что от него осталось?

Они направились к коридору, ведущему в крепость. Не смотря на то, что уже начало темнеть, воины продолжали прочесывать поле боя в поисках тех, кто еще, возможно, оставался жив, и относили в цитадель тела своих погибших соратников. Поисками руководили Олдет и Самата. Им помогали Сенраэль и Лурса, находившие нити жизни тех, кому посчастливилось выжить в суровой битве.

Печальное и тягостное занятие, однако оно, по словам Таруса, уже подходило к концу. Из пяти тысяч воинов, прибывших в Неприступную Цитадель, погибла примерно одна пятая часть, а еще многие сотни бойцов так никогда и не смогут полностью оправиться от тяжелых ран и увечий. То, что достаточно большое количество людей выжило в схватке с ордами Бераша, было истинным чудом.

Когда Грейс и ее спутников отделяло от двери потайного хода всего несколько шагов, к ним бросилась какая-то огромная фигура. Король Кел. Его знаменитая борода куда-то бесследно исчезла, и без нее Кел выглядел значительно моложе. Однако новый облик короля не мог не вызвать улыбки, потому что теперь он походил скорее на упитанного монаха, чем на военачальника.

– Ваше величество! – взревел он, обнимая Грейс и приподнимая ее над землей. – Вы живы, да поможет вам Великий Джорус!

– Пока жива, но если вы не перестанете меня так сильно сжимать, я наверняка испущу дух! – взмолилась она.

Кел опустил ее на землю.

– Простите меня, Ваше величество! – извиняющимся тоном сказал король и принялся вертеть головой во все стороны.

– Вы что-то потеряли, Ваше величество? – поинтересовался Тарус.

– Да, пожалуй, кое-что потерял, – рявкнул Кел. – Я потерял свою колдунью! Куда она делась, ума не приложу!

– Может, она находится в крепости? – предположила Эйрин.

– Я уже искал там, но ее никто не видел. Просто напасть какая-то! Она должна посмотреть на свои руны и сказать мне, стоит ли отращивать заново бороду. А эта старая карга где-то от меня прячется!

– Уж не перед вашим ли лицом она прячется, Ваша Забывчивость? – проскрипел чей-то ехидный голос.

Все как один обернулись и увидели согбенную фигуру Грислы, ковылявшей прямо к ним. Колдунья остановилась и обнажила в улыбке свой единственный зуб.

– Приветствую тебя, королева Малакора!

Старуха низко поклонилась ей, и Грейс собралась ответить ей поклоном, однако Тарус удержал ее.

– А как же я, дряхлая ты старуха? – удивленно уставился на Грислу Кел. – Почему мне ты не выказываешь должного почтения? Где ты была все это время?

Старая колдунья уперла руки в бедра и удивленно округлила свой единственный глаз.

– У меня были дела более важные, чем рассматривание растительности на вашем лице, Ваше волосатейшее величество! Я искала на поле боя брошенных воинов. Кое-кого я нашла, – ответила колдунья и указала на медленно приближающихся к ним пятерых человек.

Они шли медленно, как будто очень устали. Последние лучи солнца упали на горную долину и осветили их лица.

Иногда эмоции трудно выразить словами. Бывают случаи, когда их испытывают не разумом или сердцем, а душой – внезапное ощущение правильности, столь четкой и совершенной, что возникает ощущение, будто понимаешь, что такое жизнь небесная.

Подобное радостное ощущение охватило сейчас Грейс. Она узнала тех, кто приближался к ней. Мелия и Фолкен. Бельтан и Вани, одетые в странные одеяния из звериных шкур. А с ними…

– Тревис! – прошептала она, а затем вскрикнула громко, голосом, в котором звучала искренняя радость: – Тревис!

Грейс сделала шаг вперед, но затем не выдержала и перешла на бег. Тревис обнял ее и нежно прижал к себе. Правая рука по-прежнему плохо слушалась ее, и Грейс обняла его левой. Подобно Вани и Бельтану на Тревисе была звериная шкура, но в отличие от них его одеяние было покрыто желтовато-бурыми пятнами.

Затем к ним подошли остальные, и Грейс попала в объятия Фолкена и Мелии, заплакавших от радости. После них ее обнял Бельтан, а потом Вани, у которой уже немного округлился живот. Когда т'гол отошла в сторону, Грейс снова оказалась перед Тревисом. Они взялись за руки и посмотрели в глаза друг другу. Ей показалось, что Тревис стал старше. Возле глаз и рта залегли морщинки, но они не портили его, а делали еще более красивым и придавали вид человека, немало повидавшего в жизни.

– Как ты здесь оказался? – спросила Грейс.

– Я и сам не знаю, Грейс. Наверное, и остальные этого толком не понимают.

– Неужели ты действительно так думаешь, Разбиватель Рун? – спросила Грисла. – Или тебя все-таки лучше называть Творцом Мира?

Грейс вопрошающе посмотрела на него. Тревис отпустил ее руки.

– Тревис, что с тобой? Что случилось?

– Я скажу тебе, что случилось, – вместо него ответила Грисла. – Он разбил Первую Руну.

– Я поняла, что случилось. Другой Разбиватель Рун разбил руну неба и Мог вернулся на Зею, чтобы разбить Первую Руну, но тебе как-то удалось помешать ему.

– Нет, все было не так, – произнес чей-то насмешливый голос.

К ним подошел еще один человек. Он был одет в черное и почти сливался с сумерками. Он медленно приблизился к Грейс, прижимая руку к боку. Лицо его покрывала паутина белесых шрамов.

– Мастер Ларад?! – удивилась Грейс. – Как ты здесь оказался?

Разбиватель Рун промолчал, указав на свое черное одеяние. Недоумение уступило место пониманию.

– Значит, ты – тот самый другой Разбиватель Рун, – произнесла Грейс. – Это ты разбил руну неба и позволил ему вернуться в наш мир. Так вот, значит, чья тень упала на нас за мгновение до конца света. Это был Мог.

– Да, – подтвердил Ларад и болезненно сморщился. – Это был он.

– Но ты остановил его, – сказала Грейс, обращаясь к Тревису и взяв его за руку. – Это способен был сделать только ты. Если бы не ты, никого из нас теперь просто не существовало бы. Но как тебе удалось?

Глаза Тревиса как-то странно блеснули.

– Я скажу тебе, что он сделал, – снова усмехнулась Грисла. – Он сам разбил Первую Руну. Мог был не готов к этому.

Грейс удивленно посмотрела на Тревиса, пытаясь понять смысл слов старой колдуньи. Но, может быть, этого и не нужно понимать. Тревис жив, он рядом с ней и с остальными друзьями. Мир остался цел, и это самое главное.

– Колдуньи были правы, – сказала Эйрин, адресуя свои слова Тревису. – Ты действительно Разбиватель Рун. Будь это не так, как мы оказались бы здесь.

– Он выбрал старый мир, – радостно заявила Грисла. – Когда возникла необходимость выбрать облик нового мира, он остановил выбор на старом! Теперь он настоящий Творец Мира!

Грейс протянула руку и прикоснулась к щеке Тревиса. На его небритом лице появилась рыжеватая бородка, она с первого взгляда этого даже не поняла.

– Это правда, Тревис? Ты на самом деле не стал ничего менять и выбрал старый мир?

Тревис прикоснулся к амулету, висящему у него на шее.

– Надежда. Я выбрал надежду, Грейс.

Сделалось темно и по-настоящему похолодало, однако никто не расходился. Начались расспросы. Мелия. Фолкен, Вани и Бельтан коротко рассказали о том, что случилось с ними. То же самое сделали и Теравиан, Эйрин и Тарус. Главное, что произошло на Зее, это смерть Шемаль и Келефона, а также их хозяина – Бледного Короля. На Земле произошло разоблачение «Дюратека». Об одном у Грейс пока не хватало мужества рассказать – о том, что случилось с Даржем.

– А как же Мог? – спросила Вани, глядя на темнеющее с каждой минутой небо. – Он тоже мертв?

Грисла испытующе посмотрела на Тревиса.

– Ну, отвечай! Он мертв?

Тревис на мгновение задумался и вздохнул.

– Нет, он не умер. Но он… разлетелся на мельчайшие частицы. Это произошло, когда я использовал Имсари, чтобы разбить Первую Руну. Выделившаяся при этом огромная сила разорвала его на части.

– Все так, дорогой мой, – согласилась с ним Грисла. – Мог остается в нашем мире, но только его дух, а не его ненависть или его злая воля. Он никогда не сможет собрать себя воедино. – Она взглянула на небо. – Приближается ночь. В мир всегда будет приходить тьма, в нем всегда будет существовать зло. Но после ночи всегда будет наступать рассвет. Во всяком случае, завтра он наступит обязательно.

– Самое главное – надежда, – улыбнулась Грейс и посмотрела на Тревиса.

Тот ответил ей улыбкой, хотя лицо его было не совсем веселым.

– Надеюсь, ты не обидишься на мои слова, – сказал Фолкен, повернувшись к Грисле, – но мне кажется, что для обычной старой колдуньи ты знаешь чертовски много. Откуда ты узнала, что Тревис разбил Первую Руну?

– Наверное, мне случайно посчастливилось это узнать, – пожала плечами старуха.

– Сомневаюсь, – заметила Мелия. – Тебя же не было вместе с нами в Имбрифайле. Откуда же ты могла узнать?

Кел захохотал, ударяя себя кулаком по бедру.

– Похоже, бард и лунная дама наконец вывели тебя на чистую воду, старуха! Не кажется ли тебе, что пришло время признаться в том, кто же ты такая?

– О чем вы говорите, Ваше заблуждающееся величество? Я же Грисла, ваша колдунья!

Король Кел перестал смеяться, и его лицо приняло непривычно задумчивое выражение.

– Да, верно, в одном из своих обличий ты моя колдунья. Но ведь другие видят тебя в ином облике, так ведь? И не смотри на меня так, я не такой простак, каким ты меня считаешь!

Грейс не сразу поняла, о чем он говорит. Когда же до нее дошло, она протянула руку к колдунье.

– Ты Вайла?

Старуха немного помолчала, затем вздохнула.

– Мне пора, – негромко произнесла она.

Шагнув к Грейс, она тут же приняла новый облик. Теперь перед Грейс стояла другая женщина. Она тоже была немолода, лицо изборождено морщинами. Но вместо пестрых лохмотьев на ней было коричневое платье.

– Приветствую тебя, моя королева! – поклонилась она и повернулась к Эйрин. – И тебя тоже, дитя мое!

Когда прозвучали эти слова, Вайла куда-то исчезла, и вместо нее появилась женщина средних лет, одетая в платье, переливающееся всеми цветами радуги. У нее были черные как смоль волосы с одной-единственной седой прядью. Лучики морщин вокруг глаз миндалевидной формы нисколько не умаляли ее красоты, придавая лицу женщины выражение мудрости и спокойного величия.

– Сестра Мирда! – с радостным удивлением воскликнула Эйрин.

– Да, сестра, – ответила прекрасная колдунья. – Это я.

– Как ты здесь оказалась?

– Разве у меня мало лиц? – улыбнулась Мирда. – Я бываю Матроной, Матерью, Девой. Разве ты забыла об этом?

В следующее мгновение вместо женщины средних лет появилась юная белокурая девушка с красными, как спелые ягоды, губами. Грейс никогда не видела ее прежде.

Фолкен чуть пошатнулся и прижал к груди серебряную руку.

– Ты! Я так долго искал тебя!

Девушка рассмеялась и произнесла нежным голоском:

– Ты нашел меня, но только сам об этом не догадывался. А я всегда тебя знала, Фолкен из Малакора! – Она взяла его за серебряную руку. – Скажи мне, она устраивает тебя?

Бард удивленно посмотрел на нее.

– Конечно. Спасибо тебе. Она служила мне лучше, чем моя собственная рука.

– Рада слышать, – сказала девушка. – Я хорошо знаю, что это такое – лишиться руки.

Сказав это, девушка с льняными волосами исчезла. На ее месте теперь стоял высокий стройный мужчина с лицом одновременно строгим, добрым и мудрым. У него не было кисти на левой руке. Он поднял правую руку, и на ладони его серебристым светом засияли три перекрещенные линии.

– Руна Рун! – прошептал Тревис. – Так вот кто ты такой. Ты Олриг, один из Старых Богов!

– Более того, – добавил Ларад, подойдя ближе. – Ты тот, кто создал наш мир. Ты – Мировой Кузнец.

– Я был Мировым Кузнецом, – уточнил Олриг. Затем повернулся к Тревису и сказал: – Теперь ты Мировой Кузнец.

Тревис покачал головой.

– Я выбрал старый мир. Тот мир, который ты когда-то создал.

Олриг задумался.

– Да будет так, – произнес он и снова повторил: – Да будет так!

Мастер Ларад сделал шаг вперед и вытянул правую руку. На ней слабо светилась Руна Рун.

– Руна неба разбита. Руна мне больше не нужна. Да и жить мне осталось уже совсем немного. Ты должен забрать ее.

Олриг отрицательно покачал головой.

– Я не могу этого сделать. Когда что-то сделано, нельзя совершить нечто прямо противоположное, не уничтожив его.

– Ты имеешь в виду Эмпирея. Я угадал? – произнес Ларад. – Это ведь ты его создал? Он был твоим слугой.

– Я придал ему тот облик, который вы все запомнили. Я хотел, чтобы он выполнял мою работу в вашем мире, и все же не я создал его или другие руны. Я произнес их в самом начале мира – этого мира – и связал их, чтобы они никуда не исчезли. Однако руны были созданы другим Мировым Кузнецом, который еще старше меня.

Ларад сжал пальцы правой руки в кулак и опустил ее. Эйрин после минутного замешательства шагнула вперед.

– Так, значит, ты не Мировой Кузнец? Получается, ты – еще одно обличье Сайи, так?

Олриг улыбнулся и моментально превратился в женщину. Сказать, кто она – девушка, мать или старуха, – было невозможно. По лицу ее в одно мгновение пробежали выражения лиц тысячи разных женщин.

– Сайя и Мировой Кузнец – два имени одного и того же существа, дочь моя. Я не знаю, почему люди упрямо верят в обратное.

Эйрин улыбнулась, Грейс последовала ее примеру. Жаль, что сейчас здесь нет Гредина. Юноша наверняка обрадовался бы. Ведь его предположение о том, что Толкователи Рун и колдуньи не слишком отличаются друг от друга, подтвердилось. Олриг и Сайя – два облика одного и того же существа.

Над миром уже почти опустилась ночь. Грейс почувствовала, что замерзла. Нужно идти в крепость. Они обязательно продолжат разговор, но только завтра. Завтра, когда над Зеей снова взойдет солнце. А пока нужно поскорее вернуться в цитадель.

– Ты останешься с нами? – обратилась Грейс к той, которая сочетала в себе самые разные женские обличья.

Он сама была не вполне уверена в том, что имеет в виду – остаться в Неприступной Цитадели или вообще в этом мире.

Перед ней снова возникло лицо Грислы. Старуха улыбнулась, обнажив единственный зуб. Несмотря на улыбку, в ее глазах читалась грусть.

– Возможно, какое-то время я побуду с вами, Ваше несравненное величество. Мои питомцы уже ушли, вернулись в Сумеречное Царство. На сей раз мы уже больше никогда не вернемся. Могримы, видимо, тоже последуют за нами. Не останется никого, кому ведом путь в тумане. Наш мир и наше время навсегда останутся за пределами вашего мира и вашего времени.

– Почему? – заплакав, спросила Грейс. – Почему вы покидаете нас?

– Не плачь, дочь моя. – Старуха морщинистой рукой вытерла с ее щек слезы. – На смену пришли новые боги. Вон, смотри, идут самые юные из них!

Тьму озарила вспышка рубиново-красного света. Со стороны цитадели, держась за руки, спускались три человека. Один из них – мужчина – широко улыбался. Рядом с ним шагала молодая женщина с черными волосами и кожей, похожей на полированное эбеновое дерево. Между ними маленькая босая девочка в сером платье-рубашке. Свет исходил именно от нее.

– Лирит! – крикнула Эйрин. – Сарет!

– Тира! – позвала Грейс.

Девочка высвободилась и бросилась к Грейс, которая опустилась на колени и приняла ее в объятия.

– Ты вернулась, Тира! – проговорила она и погладила малышку по голове.

– Я люблю тебя! – торжественным тоном произнесла Тира.

Красный свет сделался сильнее, и Грейс почувствовала, как тепло окутало ее со всех сторон. Затем снова стало темно, и Тира исчезла. Грейс выпрямилась и увидела в небе яркую рубиново-красную звездочку. При мысли о том, что она больше не увидит Тиру, ей стало грустно, и грудь пронзила боль. Однако это была нормальная боль. Это означало, что ее сердце осталось на прежнем месте.

А значит, она жива!

– Пойдем, Грейс, – тронул ее за руку Тревис. – Становится холодно. Нужно возвращаться в крепость.

Они отправились в направлении к цитадели и по пути Грейс заметила, что Тревис и Бельтан стараются держаться поближе к Вани. Хотя об этом не было сказано ни слова, не оставалось никаких сомнений в том, что мужчинам известно о ее беременности. Грейс задумалась над тем, что ждет этих троих симпатичных ей людей в будущем. В данный момент их более всего привлекало общество друг друга. Мысли о том, что ждет их в будущем – если судьбе будет угодно не разлучать их, – можно отложить до завтра, до утра.

Но вот другое дело совершенно не терпело отлагательств, и Грейс, не доходя до крепости, рассказала друзьям о Дарже. Ей помогла Эйрин – она дополняла ее рассказ, когда Грейс замолкала и не могла продолжать из-за накатывавшей на нее волны горя. Однако ни Грейс, ни ее подруга ни единым словом не обмолвились о признании рыцаря в его любви к Эйрин. Дело глубоко личное и в него не хотелось посвящать даже близких друзей. Юная баронесса стала супругой Теравиана из чувства долга и не особенно противилась необходимости сочетаться с ним браком. Однако признание в любви, означавшее, что Дарж всегда мечтал только о ней, стало для нее чем-то вроде потаенного сокровища, которым любуются украдкой, когда этого никто не видит.

Вскоре Грейс заметила, с каким видом Теравиан касается руки своей юной супруги, и, несмотря на свое угрюмое настроение, улыбнулась. Как знать, может быть, Эйрин и не так часто придется тайком вспоминать последние слова Даржа.

– Я вот только одного не понимаю, – произнес Бельтан, когда они были уже совсем близко от потайного хода, который охраняли несколько воинов с зажженными факелами в руках.

– Чего же именно? – спросила Грейс.

Белокурый рыцарь задумчиво поскреб подбородок.

– Тревис разбил Первую Руну в соответствии с древним пророчеством. Однако в том же пророчестве говорилось также и о том, что воины Ватриса непременно потерпят поражение в Решающей Битве.

– Так и случилось, – ответил ему Тарус. – Армия Бледного Короля взяла нас в клещи, прижав к крепостной стене Неприступной Цитадели. Они должны были уничтожить нас. Наша гибель была неминуема.

– Да, мы не смогли бы победить их, – согласился Теравиан.

Эйрин бросила взгляд на Тревиса.

– Но ведь вышло так, что Бледный Король погиб, а поскольку Мога рядом не оказалось, то погибли и его слуги.

– Но это не означает, что мы победили, – проговорила Грейс и вздохнула, глядя на Эйрин, Теравиана и Таруса. – Мир спас Тревис. Наша помощь ему не понадобилась.

– Ты ошибаешься, Грейс, – возразил Тревис. – Без вас мне вряд ли это удалось бы. Вы все мне очень помогли. Если бы вы не удержали Неприступную Цитадель, то полчища Бледного Короля успели бы установить власть над Зеей. Они убили бы многие тысячи людей. Доминионы превратились бы в пепелища. – Он сжал ее руку. – Без тебя, Грейс, мне нечего было бы спасать. Мира не было бы как такового.

– Получается, Ваше величество, что и мы на что-то сгодились, – улыбнулся Тарус.

Грейс подняла руку и вспомнила о повязке на своем правом плече.

– Дарж поступил правильно, – твердо заявила она.

Затем они вошли в подземный коридор и зашагали дальше, уступив ночи право воцариться над миром. На короткое, как и положено ночи, время.

 

ГЛАВА 61

На часах была полночь.

Дейдра Атакующий Ястреб сидела за обеденным столом своей квартиры в Южном Кенсингтоне, устремив взгляд на экран компьютера. Три последних часа она провела в напряженных поисках. Пользуясь допуском Эшелон-7, Дейдра прочесывала базы данных Ищущих, однако не нашла ничего, что имело бы отношение к делу Томаса Атуотера. Дейдра поднесла к губам стакан, но он оказался пуст. Давно опустела и стоявшая поодаль бутылка виски.

Она поставила стакан на стол, откинулась на спинку стула и энергично потерла занемевший затылок. На экране светилось изображение замкового камня из того места, где находилась таверна, в которую Томасу Атуотеру Ищущие запретили возвращаться. Здесь же много веков спустя разместился ночной клуб «Сдавайся, Дороти», завсегдатаями которого были Глинда и другие полуэльфы-полулюди. Что же все это значило? Кем на самом деле был Томас Атуотер? Какова истинная роль замкового камня?

Возможно, сейчас это не имеет никакого значения. Дейдра отодвинула компьютер в сторону и взяла со стола номер лондонской «Таймс». Газету принес в офис Андерс, и, уходя с работы, она захватила ее с собой. «Расследование по делу корпорации „Дюратек“ продолжается», гласил один из заголовков, «Подробности о новых чудовищных преступлениях». Затем внимание Дейдры привлек другой заголовок, набранный шрифтом поменьше. Статья располагалась в нижней части страницы и была озаглавлена так: «Еще несколько высших руководителей „Дюратека“ найдены мертвыми». В самых первых предложениях статьи описывались загадочные обстоятельства смерти руководителей корпорации. У всех покойных отсутствовали сердца.

«Где бы ты ни был, Адриан, ты наверняка прочтешь об этом» – улыбнулась Дейдра и задумалась над тем, где же может в данный момент находиться ее прежний напарник.

Если он, конечно, на Земле. Увидит ли она его еще когда-нибудь? Дейдра этого не знала, но надеялась на то, что их встреча все-таки состоится. Ей также очень хотелось еще когда-нибудь встретиться с Грейс Беккет и Тревисом Уайлдером. Она взяла в руки висящий у нее на шее амулет – высохшую медвежью лапку. Странная все-таки штука – надежда. Надежда остается с человеком даже тогда, когда судьба ополчается на тебя и от бессилия опускаются руки.

Компьютер неожиданно издал мелодичный звук, и Дейдра снова посмотрела на экран. Изображение замкового камня исчезло и вместо него запульсировали ярко-красные буковки.

> ОТКРОЙ ДВЕРЬ

Дейдра рывком поднялась со стула, подошла к двери и распахнула ее. На лестничной площадке никого не было. На коврике перед дверью лежал небольшой сверток, упакованный в плотную коричневую бумагу. Дейдра посмотрела по сторонам, затем подняла сверток и закрыла за собой дверь. Сев за стол, дрожащими руками развернула посылку.

Внутри оказался мобильный телефон. Немного помешкав, она открыла его и поднесла к уху.

– Мне приятно видеть, что ты наконец решила немного отдохнуть, – произнес мужской голос. – Тебе понравились статьи в газете?

У Дейдры перехватило дыхание. Она встала, подошла к окну и выглянула наружу. Улица была пуста и темна, однако незримый собеседник находился где-то поблизости и в данную минуту наблюдал за ней.

– Чего вы хотите? – спросила она, задергивая занавески.

Из телефона донесся приглушенный смех.

– Не беспокойтесь, мисс. За моим звонком ничего не стоит. Мне лишь хотелось узнать, как вы поживаете после вашей поездки в Соединенные Штаты. Скажите, вам понравились заголовки сегодняшней газеты?

Дейдра бросила взгляд на газету.

– Наш план сработал, – сказала она. – Все кончено.

– Вы ошибаетесь, мисс Атакующий Ястреб. Великую тьму вам удалось отвратить, но еще одна тень остается. С «Дюратеком» покончено. Им больше никогда не проникнуть в мир, именуемый Зеей. Но есть и другие, которые отправятся туда. А кое-кто из того мира желает попасть в наш. Дейдра опустилась на стул, стоящий возле стола.

– Но это невозможно. Тревис Уайлдер уничтожил врата. Теперь уже никак не попасть из одного мира в другой.

– Мне ужасно не хотелось бы проявить неучтивость, но вы снова ошибаетесь. Видите ли, Земля и Зея становятся с каждым днем все ближе другу к другу. Однажды, и гораздо раньше, чем вы думаете, наступит перигелий. Тогда возникнет самая серьезная опасность.

– Что вы хотите этим сказать? Какая опасность?

Компьютер снова издал звуковой сигнал, и на экране появилось новое изображение. Дейдра тут же впилась в него глазами. Картинка была темной и расплывчатой. На ней она увидела две фигуры в черном, идущие по городской улице навстречу объективу фотоаппарата.

– Снимок сделан три дня назад, – донесся из телефона все тот же голос.

Дейдра прикоснулась к экрану компьютера.

– Что это?

– Позвольте, я сделаю изображение покрупнее.

Теперь картинка занимала весь экран и стала более четкой. Дейдра увидела, что запечатленные на снимке люди одеты в черные просторные одеяния, развевающиеся на ветру. Когда изображение отрегулировалось полностью, Дейдра машинально стиснула пальцами телефон.

На головы людей были наброшены капюшоны, лиц их не было видно. Они были скрыты золотыми масками. Казалось, будто маски похищены из саркофага фараона. Они смотрели на мир с безмятежным, бессмертным выражением.

– Он мертв, – хрипло сказала Дейдра. – Я имею в виду мага. Я сама видела, как горлеты разорвали его на куски. Его больше нет.

– На его место придут другие.

– Чего они хотят?

До ее слуха донеслось какое-то шипение. Дейдра подумала, что ее собеседник отключился, однако тот заговорил снова:

– Я не знаю точно, чего они хотят. Однако это, по-моему, связано с приближающимся перигелием. Они чего-то ждут и что-то замышляют. Но что именно – не знаю. В одном я точно уверен: еще ничего не закончилось.

Дейдра почувствовала, что разговор сейчас прекратится.

– Прошу вас! – взмолилась она. – Расскажите мне подробности!

– В другой раз. Я подвергаю себя огромной опасности, рассказав вам все это.

– А почему вам угрожает опасность?

Возникла пауза.

– Кое-кому не нравится, что я оказываю вам помощь. Их следует опасаться. Их шпионы повсюду.

Дейдра снова встала и провела свободной рукой по волосам.

– Прошу вас. Помогите мне! – сказала она.

– До свидания, мисс Атакующий Ястреб, – вежливо произнес голос. – Возможно, мы с вами снова скоро свяжемся. До свидания.

Раздался щелчок, и телефон замолчал. В следующее мгновение изображение людей в золотых масках исчезло с экрана, сменившись прежней картинкой с замковым камнем. Дейдра дрожащей рукой положила телефон на стол, подошла к окну и отдернула занавески. Затем посмотрела во тьму, но в отражении темного оконного стекла увидела лишь собственное лицо.

На этом заканчивается роман «ВРАТА ЗИМЫ» – пятая книга «ПОСЛЕДНЕЙ РУНЫ». О загадочной связи между Землей и Зеей расскажет книга шестая – «ПЕРВЫЙ КАМЕНЬ».