Тут Шеге и Сансызбай,
Свой покинув карагач,
Повскакали на коней,
Сразу их пустили вскачь,
Кинулись навстречу ей.
Оба даже поводов
Не успели натянуть,
Не успели и моргнуть,
Сдерживая скакуна,
Подъезжает к ним Жибек.
Спешивается она
И, приличие блюдя,
Честь обычая блюдя,
Отдает Шеге поклон,
Так при этом говоря:
- Богу преданный мой друг!
Лишь тебе благодаря
Сансызбая вижу я,
Лишь благодаря тебе
Светит счастья мне заря.
Говорит Шеге - Дитя,
В жизни счастьем сытой будь,
Бог тебе защитой будь! -
Так благословил ее,
Обласкал батыр Шеге.
Кротко голову склоня,
В поводу ведя коня,
Медленно и важно шла,
Выступкой лебяжьей шла,
К Сансызбаю что ни шаг
Приближаясь, Кыз-Жибек.
И, друг друга увидав,
Господу хвалу воздав,
Мужественны, веселы, -
Ныне трое, вместо двух, -
Понукая криком «чух!»
Скакунов своих лихих,
В сторону жагалбайлы,
Поскакали во весь дух.
Пусть они благополучно продолжают свой путь, а мы тем временем поведем рассказ о калмыке, хане Корене. Наступал вечер, и Корен-хан послал человека к Жибек за своим конем. Ответили посланцу, что Жибек до сих пор в аул не возвращалась. Сказали, а сами думали: «Видимо, Корен, посадив Жибек на своего коня, отправил ее с десятком джигитов на свои земли. Почему же он у нас справляется о ней? Если бы и правду сказал, бояться ему нечего: что бы мы могли ему сделать? Его сила!»
А хан Корен, услышав ответ посланного, сразу понял, что произошло, и впал в ярость. Сел он на коня, посадил на коней войско свое и объявил: «Разграблю, разорю все шектинские аулы!» Окружил он войском аул Жибек и потребовал тотчас же вернуть ему коня Сандалкока и Жибек:
- Если сейчас вернете - спите себе спокойно, не вернете - покажу я вам силу свою! Озверел Корен, орал, ревел, бесновался. Смертельный страх пошел по аулу, кричали, вопили жены и дети казахские, да и мужчины рыдали.
Хан казахский Сарлыбай, отец Кыз-Жибек, не считая достойным для себя лично выйти к хану Корену - калмыку, обратился к мудрому акыну Каршыге:
Пойди переговори с ним, может быть, уймешь его, может быть, воздержится он от злодейства.
Этот самый Каршыга
Был красноречив и смел,
Даже грозного врага
Словом он смирить умел.
Гнев Корена был велик,
Был, как тигр, свиреп калмык,
Разъяренный, он гремел
Ревом бешеным в тот час.
Из шектинцев ни один
Подойти б к нему не смел.
Между тем Шеге-акын (До чего бесстрашен был!) Подошел и говорит:
- Слушайте, наш господин,
Слово вам сказать хочу:
Вы - могучий властелин, -
Ваша - сила, ваша - власть,
Но зачем же без причин
В страхе весь народ держать,
Всем расправой угрожать?
Гнев умерьте, таксыр-хан,
Нам поверьте, таксыр-хан, -
Мы не прятали Жибек!
Ну, а если мы вам лжем,
Прикажите нас пытать,
Прикажите всех предать
Лютой смерти, таксыр-хан!
У шектинцев нет ее!
Видно, конь ее понес.
Но тулпарий и в степи
Не исчезнет след,- искать
Прикажите след ее!
Возвращайтесь в свой шатер
Там припомните, таксыр,
Нет ли недруга у вас,
Кто похитил бы Жибек?
Вашему врагу она
Быть могла вдвойне нужна.
Десять тысяч человек
Вашей голове цена;
Ваша ханская казна
Золотом полным-полна;
В благоденствии живет
Вам подвластная страна,-
Только правильно ли вы
Поступили, хан Корен?
И не наша в том вина,
Что решились посадить
Сами вы на скакуна,
На тулпара своего,
Озорницу Кыз-Жибек?
Хоть и гуриям равна
Красотой лица она,
Но ведь женщина она!
Не пристало бы, таксыр,
Делать мне укоры вам,
Но неведом не ужель
Был тулпара норов вам?
Дать не дать коня - оно
Дело ваше было… но
Если конь был вами дан,
Так зачем винить народ?
Вы простите, что дерзнул
Я раскрыть пред вами рот.
Пусть меня растопчет хан
И с лица земли сотрет!
Услышав такую речь, Корен-хан смягчился и сказал:
- Что ж вы сразу так не говорили, а слух пустили, что сам я, мол, на своем коне отправил Жибек в свои кочевья! Потому- то я так и прогневался. А что след моего Сандалкока легко найти- это правда: когда он скачет, то под копытами его образуются ямы величиной с земляной очаг. Завтра же, как только займется заря, я найду следы его…
Корен-хан после этих слов вернулся в свой шатер, но до самого утра все не мог уснуть. А едва занялась заря, стали калмыки искать след тулпара. У места, где начиналась кочевка, нашли начальный след, который тянулся до местности Мойын-су. Но дальше след размножился, отсюда пошли следы не одного, а четырех тулпаров.
Разделил хан Корен свое войско на две части: одну часть оставил на месте ждать его возвращения, а сам, возглавив вторую часть в две тысячи семьсот человек, бросился в погоню по следам.
Шесть дней гнался Корен со своими воинами за беглеца - и не догнал их. Тогда он велел войску остаться на месте, назначив начальником Каршыгу-акына, а сам на своем тулпаре поскакал дальше.
Как взбесившийся кабан,
Злобно хрюкая, крича,
Как медведь, ревя, рыча,
Разъяренный Корен-хан
Жестоко хлестал коня.
Сбруей золотой звеня
И подхвостником скрипя,
Скачет Коксандал, фырча,
А калмык его сплеча
Бьет, сечет-свистит камча,
И, как с неба частый дождь,
С крупа каплет крупный пот,
Пена розовая бьет
У тулпара изо рта
И пятнает грудь его.
Вертит длинной шеей конь,
Лебединошеий конь;
«Чу!»- кричит калмык, скача,
Словно беркут клекоча.
Проскакал он десять дней
С каждым днем все злей и злей,
Псом, сорвавшимся с цепи,
На одиннадцатый день
Замечает Корен-хан
Тех, кого искал в степи!
Ты вниманье обрати:
Расстояние до них
Оставалось в день пути!
Но услышала Жибек
Дальний топот в этот миг,
Обернулась на скаку,
Крикнула: «Аллах велик!
Догоняет нас калмык!»
Тут свой мужественный нрав
Выявляет Сансызбай:
Голову не потеряв,
Заставляет Сансызбай
Кыз-Жибек спешить вперед
Под охраною Шеге.
Боком повернув коня
И поводья подобрав,
Сам на месте Сансызбай
Остается ждать врага, -
Жаждет мести Сансызбай.
И покуда там стоит
Юный доблестный джигит,
Недруга-калмыка ждет
И по Кыз-Жибек грустит,
Бедненькая Кыз-Жибек,
Далеко уйдя вперед,
Едет, молча слезы льет,
Рядом с ней - Шеге-акын.
Вот на холм степной один
Поднимается она.
На холме остановив
Сандалкока-скакуна,
Спешилась Жибек, потом,
К Мекке обратись лицом,
На колени скорбно став
И на шею, на свою
Конский повод намотав,
К богу обратя мольбу,
Горестно запричитав,
Проливая слез ручьи,
Так молилась Кыз-Жибек:
«Боже, ты за что меня
Милости своей лишил,
Счастья светлые лучи
На лице моем опять
Так нежданно потушил,
Душу страхом омрачил?
Видно, слишком много ты
Горя для меня припас.
Не наступит ли сейчас
Мой последний, смертный час?
Сжалься, боже, надо мной!
Хоть не ведаю, какой
Виновата я виной,
Чем перед тобой грешна,
Из-за грешницы одной
Неужели, боже мой,
Семя Базарбая ты
Вознамерился стереть?
Если снова попаду
В руки моему врагу,
Эту страшную беду
Пережить я не смогу, -
Мне бы лучше умереть!..»
Господу в тот час молясь,
Горько плакала Жибек,
И молитва та была
Пламенна, чиста была,
Богом потому она
Сразу принята была,
А что принята была,
Скоро убедитесь вы…
К Сансызбаю между тем
Подъезжает хан Корен,
Подъезжает, говорит: -
Ты, хотя и юн совсем,
Замечаю между тем,
Что душа твоя горит
Жаждой схватки боевой.
Раз ты преградил мне путь,
То учтив со старшим будь,
Назовись мне, кто ты есть?
Окажу тебе я честь,
В схватку я вступлю с тобой,
Только если я тебе
Расскажу, кто сам я есть,
Помутится разум твой:
Хан Корен зовут меня!
Кыз-Жибек моя жена,
Мне принадлежать должна.
Ты зачем ее увез?
Отослав ее вперед,
Поджидая тут меня,
Ты надеялся на что?
Вижу я, что ты смельчак,
Но тебе скажу я так:
До сих пор не испытал
Подлинного страха ты.
Хочешь биться - я готов.
Знай: отправишься сейчас
К своему аллаху ты!..
Отвечает Сансызбай,
И ответ его таков: -
Если ты Корен-калмык,
Знай, я Сансызбай-казах.
Ты в своих глазах велик,
Я велик в своих глазах!
Ты - батыр, и я - батыр.
Мне невеста Кыз-Жибек.
Коль поможет мне аллах,
То в моих родных местах
Мирно, счастливо со мной
Проживет она свой век!
Я увидел: нам вдогон
Кто-то скачет как шальной!
Я подумал: «Кто же он,
Верховой тот человек?»
Стал я здесь и ждал тебя,
Думал: «Если он мне друг,
Другом стать ему я рад;
Если недруг, то его
За себя отправлю в ад!»
И Корен-калмык тогда
Сансызбаю так сказал: -
Перевалы есть в горах,
Ветры там бушуют - страх!
Слушай, дерзкий ты казах:
Молод ты, а я - в летах,
Первым будет мой черед,
А тебе - второй черед,
И тогда в батырский бой
Я готов вступить с тобой!..
Юный сокол Сансызбай
Отвернулся и с мольбой
В небо взор направил свой,
Дух молитвой укрепил.
Ведь не женщиной он был.
Мужем был он молодым -
И калмыку свой черед,
Не робея, уступил.
Он напротив твердо стал
И врагу в лицо смотреть
Хладнокровно, гордо стал.
А Корен, калмыцкий хан,
Руку запустил в колчан,
Поострее взял стрелу,
Снял с плеча свой лук тугой,
И, прицелясь раз-другой,
Он уверенной рукой
С тетивы спустил стрелу.
Храбрый Сансызбай меж тем
Глазом даже не моргнул,
И стоял спокойно он.
Был в девятислойной он
Кольчатой своей броне.
Хоть калмык и досягнул
До него своей стрелой,
Но из девяти слоев
Только восемь он проткнул,
И кольчужный воротник
Чуть не распорол калмык.
Верно и девятый слой
Он пронзил бы той стрелой,
Но всевышним был храним
С отрочества Сансызбай:
Невидимы для него,
Были постоянно с ним
Сорок спутников святых,
Все чильтаны были с ним.
Послужили и теперь
Для него щитом они:
Не дали стреле пронзить
Тот последний слой брони.
Сансызбай, кто в первый раз
Был с врагом лицом к лицу,
Обратился вновь к творцу: -
Боже справедливый мой,
Помощи твоей прошу!
Видишь сам, как он могуч,
Этот враг глумливый мой!
Разве без тебя, аллах,
Я такого сокрушу?
Молод я, не искушен
В ратоборственных делах.
Если б этого врага,
О, мой всемогущий бог,
Ты мне одолеть помог,
Я бы долг исполнил свой
Пред Жибек и пред тобой!
Если же напрасно я
В битву с недругом вступлю
И его не погублю, -
С заходящим солнцем здесь
Сам пускай угасну я!..
Так о помощи тогда
Бога Сансызбай просил,
И, воздав ему хвалу,
Руку глубоко в колчан
Он с надеждой погрузил,
Выбрал поострей стрелу,
Снял свой лук, стрелу пустил.
Угрожающе свистя,
Полетела в цель стрела,
До калмыка долетя,
Бронь кольчужную пробив,
Грудь его насквозь пронзя.
Дальше та стрела летит,
Звонко на лету свистит.
На ее пути вдали
Высился шихан крутой,
Был он с черной схож юртой
И с юрту величиной.
Вырвав глыбу из него,
Продолжает путь стрела.
Но когда-нибудь стрела
Все-таки должна упасть.
И упала!.. В тот же миг
Падает с коня калмык.
Знамя валится его,
Щит и палица его.
Подъезжает Сансызбай,
Не сходя с коня, башку
Рубит мертвому врагу
И с собой ее берет,
Держит гордо на виду.
И уводит в поводу
Вражьего тулпара он.
И, победой озарен,
Мчится вихрем он вперед,
Громко кличет Кыз-Жибек: -
Эй, остановись, Жибек!.. -
Услыхала зов его,
Обернулась Кыз-Жибек,
И слезами счастья вся
Захлебнулась Кыз-Жибек.
This file was created
with BookDesigner program
23.10.2016