Будапешт

Понедельник, около восьми вечера

Мягкий толчок — и самолет коснулся посадочной полосы. Старый драндулет подъехал к трапу, чтобы забрать пассажиров. Неожиданно все начали громко переговариваться. Алекс не могла понять ни слова.

На автобусе, который вез их к залу прилета, постоянно вспыхивали одни и те же три слова: «Аэропорт Будапешт-Ферихедь».

На торце здания терминала из стекла и стали светились часы. Алекс взглянула на них. Восемь вечера. Это был один из самых долгих дней в ее жизни: три похода в банк, еще один в полицию, один — к подозрительному финансовому управляющему, две бутылки вина, сто тысяч долларов на ее счету и вмешательство в международную аферу по отмыванию денег, из-за чего ее и Руди может разорвать в клочья.

Это как «Бомба замедленного действия» — игра, в которую они когда-то в детстве играли в Сиэтле. Собираешь маленькую игрушечную бомбу и передаешь ее другому. Когда выходило время, бомба «взрывалась», и тот, кто держал ее в этот момент, считался «убитым».

Теперь Алекс играла в новую версию этой игры. Аладар Коган и его жена, открыв в 1938 году опекунский счет в Цюрихе, исчезли, оставив Рудольфа Тоблера-старшего управлять делами. Продержав бомбу почти пятьдесят лет, он вдруг покончил жизнь самоубийством. Или нет? Потом наступила очередь Георга Охснера. Тот держал бомбу до тех пор, пока сын Рудольфа Тоблера не узнал о счете. Но как только Охснер собрался передать бомбу, он тоже умер. Сейчас счетом владеет Руди. Часы уже громко тикают. Алекс же стоит рядом с Тоблером-младшим.

После прохождения таможни Алекс прямиком направилась в зал прилета, чтобы отыскать человека, с которым должна была встретиться по просьбе Руди.

— Поверь мне. В Венгрии без помощи далеко не уйдешь, — объяснил Руди. — Я позвоню Шандору и обо всем договорюсь. Он о тебе позаботится. Это мой старый добрый приятель.

Ключевым словом оказалось «старый». Шандору, должно быть, было под семьдесят. Алекс увидела его у таблички «Találkozóhely» — «Встречающие». Он энергично махал ей рукой. Несмотря на теплый сентябрьский вечер, Шандор был в длинном развевающемся плаще.

У него были яркие глаза, смуглая кожа. Все вокруг него толкались и кричали что-то по-венгерски. Этот язык звучал странно, словно люди обменивались кодовыми сообщениями. Он не был похож ни на один другой язык, которые Алекс слышала раньше.

Шандор протиснулся сквозь толпу ей навстречу. В руке он держал розочку.

— Вы, наверное, подруга Рудольфа? — Голос у него был глубоким и мелодичным. Он заметно картавил. — Возьмите. Купил вам цветок. Он очень дорогой. Надеюсь, вы это оцените.

С легким поклоном он вручил ей цветок.

— Добро пожаловать в Будапешт.

— Спасибо, профессор Антал. Я…

— Пожалуйста, называйте меня просто Шандор.

Элегантно наклонившись, он взял ее руку и поцеловал.

— Вы еще красивее, чем говорил Руди. — Несколько секунд он смотрел на нее не отрываясь. Его глаза оставались непроницаемыми — серо-зеленые с поволокой, как будто стеклянные.

Шандор взял Алекс за руку и стал двигаться к выходу.

— Сейчас я отвезу вас в гостиницу. Потом мы могли бы пообедать.

Алекс пошла за ним к толпящимся у выхода людям — на плече сумочка, в руках кошелек и чемодан на колесиках.

— Спасибо, что встретили меня, профессор Антал. У меня множество вопросов…

— Вам хватит на это времени и в городе. Я забронировал для вас номер в гостинице «Геллерт» — одной из старейших в Будапеште. Надеюсь, вам понравится. Она находится прямо над Дунайским банком.

Шандор вышел на улицу.

— Возьмем такси, да? У нас так принято.

— Как скажете.

Что-то в голосе Шандора слышалось знакомое. Алекс не могла понять, но была уверена, что уже слышала его раньше.

Когда они вышли из терминала, к ним быстрым шагом подошел какой-то человек. Алекс инстинктивно отпрянула, крепко держась за руку Шандора. Шандор грозно крикнул ему: «Кыш!».

— Не бойтесь. — Он обернулся к Алекс и улыбнулся. — Некоторые наши обычаи могут показаться вам странными, но вы не волнуйтесь, договорились?

Она наконец узнала голос: Дракула.

Шандор повел ее к веренице такси у выхода из терминала и сел в первое попавшееся — белый «опель». Алекс пришлось самой запихивать свои вещи в багажник.

Когда машина сбросила скорость, Алекс открыла окно и впустила в салон свежего воздуха. Он пах скошенным сеном.

— Это Будапешт. — Шандор указал длинным тонким пальцем на юг. Сотни куполов, шпилей и готических крыш заполнили горизонт. — Красиво, правда?

— Да, красиво.

— Знаете, Будапешт когда-то конкурировал с Веной. Это был один из красивейших городов Европы. Мог сравниться даже с Парижем и Берлином. Мы ведь всегда находились на пересечении Востока и Запада. Тут живет много народов. — Они остановились на оживленном перекрестке. Толпа людей хлынула через дорогу. — Загляните им в глаза, — сказал Шандор. — Видите, у одних они темные, а у других светлые?

У здешних людей были и вправду красивые глаза, как заметила Алекс. Глубокие, живые, проницательные. Она подумала о глазах Марко. Где он сейчас? Уже в Париже? Ждет, что она приедет на выходные? Ждет, что они будут вместе?

Вдруг Алекс поняла, что лишь вчера уехала от Марко из Амстердама. За короткое время она побывала в трех странах.

Она заметила, что Шандор рассматривает ее ноги, и натянула на колени юбку, стараясь, чтобы это выглядело естественно.

— Вы давно живете в Будапеште? — спросила она.

— Всю жизнь. Исключая короткий творческий отпуск, который я провел в университете в Цюрихе. Там я и познакомился с Рудольфом.

Такси притормозило.

— Видите, вон там? — Он показал на строение с золотым куполом. — Когда-то это была самая большая синагога в мире. До Второй мировой войны в Будапеште жило много евреев. По правде говоря, они составляли более двадцати процентов населения.

— А теперь?

— Посмотрите туда. — Шандор указал на большой висячий мост впереди. — Это Дунай. Одна из четырех великих мировых рек.

Пока они пересекали широкий мост, в машину задувал сильный ветер. Он был горячим, будто они ехали по пустыне. Алекс глядела на зеленовато-коричневые воды реки, бегущие под ними.

— Вода не голубая, — пробормотала она.

— И никогда не была голубой, — улыбнулся Шандор. — Скорее всего, Иоганн Штраус подумал, что с названием «Бурый Дунай» его музыка не будет иметь успеха. Ранний пример недобросовестной рекламы. А вот мы и приехали. — Такси остановилось, и Шандор кивнул на большое каменное здание. «Гостиница “Геллерт”» — было высечено на камне над массивными дверями. Здание напоминало свадебный торт.

— Я взял на себя смелость и заказал для нас столик в «Карпатах», на том берегу Дуная. — Шандор протянул руку, прощаясь. — Это место необходимо посетить всем приезжим. Встречаемся там в десять вечера. Договорились?

Первое, что сделала Алекс, когда вошла в номер, — еще раз сверилась с телефонным справочником. В нем значились три Коглберга, один Коганович и несколько Коглеров, но ни одного Когана.

Она решила позвонить Эрику. На месте его не было. Она набрала номер мобильного.

— Да? — Было слишком шумно, слышались чьи-то голоса. Кажется, он опять находился в каком-то баре.

— Привет, это я. Есть минутка?

— Конечно. Ты где?

— Сейчас не могу тебе сказать. Я просто хочу тебя предупредить, что завтра меня не будет на работе. Возможно, мне даже придется взять отгул на несколько дней.

— Алекс, что происходит? Ты не можешь взять и исчезнуть…

— Завтра я тебе позвоню и все объясню.

— Крисье спрашивал о тебе. Я сказал, что ты заболела.

— Правильно. У меня грипп. Скажи, что я вернусь на работу через несколько дней.

— Ладно, но… ты где? На определителе моего сотового номер не высветился. Ты вообще-то в Швейцарии или нет?

— Не могу говорить. — Алекс услышала какой-то шум, оглянулась и увидела длинный белый конверт, который просунули под дверь. — Мне пора. Извини. Завтра позвоню.

— Но почему ты не можешь объяснить, что происходит?

— Мне пора. Пока.

Она подошла к двери, взяла конверт и вскрыла. В нем был факс от Руди, написанный от руки.

Дорогая Алекс,

удачи тебе в поисках Коганов.

Надеюсь, ты не против того, что я прибегаю к столь примитивному средству общения? Веришь, я не пользуюсь электронной почтой.

Я еще раз проконсультировался с юристом банка, желая выяснить, что именно нам необходимо, чтобы снова получить доступ к счету. Она сказала, что кто-то из членов семьи должен прийти в банк лично. Но можно и прислать в банк письмо либо выдать нам доверенность на доступ к вкладу — если только личность и подписи этих людей удостоверят в швейцарском консульстве в Будапеште.

Если Аладар и его жена умерли, тебе нужно найти их детей или внуков. От них потребуются те же документы. Но в этом случае необходимо предоставить банку еще и свидетельства о смерти их родителей. Кроме того, нам потребуется документальное подтверждение родства — любые документы, доказывающие, что человек, которого ты нашла, действительно является прямым потомком Коганов. Думаю, это что-то вроде свидетельства о рождении — документ, где указаны имена родителей.

Надеюсь, тебе все понятно.

Сожалею, что не могу быть в Венгрии рядом с тобой. Завтра весь день проведу в Базеле на похоронах. Совсем не улыбается встречаться со Шмидтом, но нужно. И надо сделать вид, что все в порядке.

Я сообщу тебе, как все прошло.

Желаю удачи,

Руди.

P. S. Надеюсь, Шандор не раздражает тебя. Помни, вульгарным старикашкам тоже нужна любовь.

Сводчатый потолок ресторана «Карпаты» был украшен фресками с замысловатыми рисунками виноградных кистей, лоз и птиц. Ресторан был похож на старинный трансильванский замок. Не хватало лишь вампиров.

А вот и он, сидит за столиком в дальнем углу, все в том же длинном развевающемся плаще. Шандор поднялся, чтобы приветствовать Алекс.

— Добрый вечер.

Он поцеловал ей руку.

— Я уже заказал вам аперитив — бокал токайского.

Алекс села напротив него.

— Думаю, что мне не следует больше пить сегодня.

— Но, Алекс, тут так не поступают. — Шандор улыбнулся официанту: тот брал со своей тележки одно блюдо за другим, уставляя ими стол. — Добро пожаловать в Будапешт. — Он поднял бокал, чтобы сказать тост. — За успех. За наш успех.

Алекс сделала небольшой глоток. Вино было сухим, но при этом, как ни странно, сладким.

— Кстати, что именно вы ищете? — поинтересовался Шандор.

Прежде чем Алекс успела ответить, рядом с их столиком расположилась группа скрипачей и начала играть.

— Цыгане, — объяснил Шандор. — Это наша старинная национальная традиция.

«Что мне ему можно рассказать? — раздумывала Алекс. — Он друг Руди, но насколько можно ему доверять? Насколько я вообще могу теперь кому-либо доверять?»

— Легар — один из моих любимых композиторов, — Шандор слегка кивнул на музыкантов. — Вот были денечки, вы согласны?

Когда музыканты закончили играть, он повернулся к Алекс и сказал:

— Руди говорил, вы ищете человека по имени Аладар Коган или его родственников.

— Точно. — Алекс сделала глоток. — Вы знаете, как…

— Он сказал, что вам необходимо найти его как можно скорее.

— Верно. Вы не знаете, как мне…

Шандор поднял палец, призывая помолчать, когда подошел официант. Он сделал заказ на венгерском за них двоих.

— Я заказал вам фирменное блюдо, — объяснил он Алекс. — Суп-гуляш и жареную утку. Уверен, не пожалеете.

— Вы можете посоветовать, как найти Коганов? — спросила Алекс. — Еще в Цюрихе мы попытались позвонить в справочную. И в гостинице я просмотрела телефонный справочник, но оказалось, что в Будапеште нет ни одного Когана.

— По правде говоря, нет и во всей Венгрии. Я тоже проверял.

— Как нет? Разве Коган не распространенная фамилия?

— Честно сказать, нет. — Шандор налил еще бокал. — Раньше, возможно, и были Коганы. Теперь уже нет.

— Почему?

— Печальная правда заключается в том, что теперь в Венгрии не так много евреев. А большинство из тех, кто остался, носят другие, нееврейские, фамилии. Они изменили фамилии в начале века — двадцатого века. Понимаете, так стало легче устраиваться в жизни, делать карьеру. — Подали закуски, и Шандор тут же принялся за еду. — После революции, — продолжал он с набитым ртом, — я имею в виду революцию 1956 года, многие, особенно интеллигенты или те, у кого были деньги либо связи, покинули Венгрию.

Он стал намазывать толстый слой костного мозга на маленький кусочек тоста.

— Вот, например, Джордж Сорос. Знаете, он ведь из Венгрии. К тому же еврей. Из Будапешта. — Шандор засунул «деликатес» в рот. — Его семья выжила во время войны благодаря тому, что пряталась в сельской местности. В Америке он сколотил целое состояние, спекулируя на курсах валют. Потом Эндрю Гров. Он основал корпорацию «Интел» — это крупнейший производитель компьютеров.

— Я знаю, Шандор. Я работаю на компьютере.

— Но вам известно, что его настоящая фамилия Граф? Потом ее сменили на Гров, когда семья эмигрировала в Соединенные Штаты. Вы это знали? А вот еще Гарри Гудини. Этот тоже венгр.

— Господин Антал… Шандор. — Алекс собралась с духом. — Это все очень интересно, но я приехала, чтобы найти…

— Тогда вам нужно встретиться с адвокатом. — Шандор выглядел обиженным, как будто Алекс нарушила неписаное правило: «Не перебивать Шандора, когда он вещает». Он поискал глазами официанта. — Хочу заказать бутылочку вина, — произнес он, — конечно, если вы не против.

— Прошу прощения. — Алекс пыталась говорить мягко. — Я не хотела вас…

— Я могу порекомендовать неплохого юриста, Антонию Сабо. Она подруга моей двоюродной сестры. — Он повернулся послушать цыган.

Алекс уговаривала себя терпеливо ждать, пока Шандор сам не заговорит. В конце концов он расскажет ей то, ради чего она приехала. Всему свое время.

Подали основное блюдо, и Алекс наблюдала, как Шандор, прихлебывая вино, проглотил целый телячий язык. Позднее, уже в середине трапезы, Шандор начал засыпать Алекс советами, как будто ничего не произошло.

— Прежде всего вам необходимо получить свидетельства о смерти, — пробубнил он с набитым ртом. — Потом можно узнать, где он жил и кто его родители. В каждом районе Будапешта — а здесь их больше двадцати — выдаются свои свидетельства о смерти.

— Но я ищу живого члена семьи.

Он сердито взглянул на Алекс.

— Ну, конечно же, Алекс.

«Будь внимательна, — одернула она себя. — Пусть он говорит».

— Может, вам стоит посмотреть в старых телефонных справочниках. — Он взял еще одну порцию телячьего языка. — В любом случае адвокат, которого я рекомендовал, может помочь.

Музыканты стали играть классическую музыку для какой-то французской семьи, занявшей столик рядом с Алекс и Шандором. Семья будто сошла с картинки. Две нарядные девочки-подростка и их родители. Все изящно и непринужденно потягивали вино. На шее у старшей девочки красовалась золотая цепочка с кулоном.

Алекс повернула голову и увидела, что Шандор не сводит глаз с младшей девочки.

Когда принесли счет, он его словно и не заметил — продолжал рассказывать о том, что в каждом районе Будапешта свое делопроизводство и, если хочешь найти информацию, следует обойти их все.

Алекс молча достала кошелек и расплатилась деньгами, которые сняла со своего недавно пополнившегося счета. До отъезда из Цюриха она воспользовалась банкоматом банка «Гельвеция», сняла в евро и швейцарских франках сумму, равную пяти тысячам долларов — Алекс еще никогда не держала в руках столько денег сразу.

Облокотившись о конторку, Шандор написал на клочке бумаги имя и адрес адвоката.

— Это вам может помочь.

Алекс на ходу внимательно прочитала. Доктор Сабо Антония. Улица Сенткирали, 92–94.

— Доктор Антония говорит по-английски? — поинтересовалась Алекс.

— На самом деле Антония — это имя, а не фамилия, — улыбнулся Шандор. — Фамилия — Сабо. На венгерском сначала идет фамилия, затем имя.

— Почему так?

Шандор улыбнулся.

— Потому, что здесь так принято, Алекс.

Вернувшись в свой номер, Алекс подключила ноутбук к гостиничной телефонной линии и вошла в Сеть, чтобы проверить все поисковые системы, какие могла вспомнить. Так же, как и в Цюрихе, она нашла тысячи страниц с фамилией Коган со всех уголков земли и столько же с именем Аладар. Но когда она набирала то и другое вместе, результат поиска был отрицательным.

Она откинулась назад и потянулась. Все тело болело. Алекс просидела, сгорбившись за компьютером, несколько часов, но ничего не нашла.

«Не отчаивайся, — сказала она себе. — Не так-то легко отыскать семью, которую никто не может найти со времен Второй мировой. Поспи. Проснешься утром и снова начнешь искать».

Перед тем как лечь, Алекс решила проверить свой электронный почтовый ящик и обнаружила затерявшееся среди горы посланий от «Томсона и Ко» и письмо от Марко. Оно пришло вчера. Открыв его, Алекс почувствовала, как кровь застучала у нее в висках.

«Я собираюсь лететь в Париж — это следующая остановка в моем путешествии. Почему ты не звонишь?» — писал он. Он сообщил свой парижский адрес и добавил: «Скучаю».

Алекс бросила взгляд на телефон, потом на часы. Было почти три ночи. Она решила отослать письмо по электронной почте. «Марко, я тоже по тебе скучаю. Алекс».

Через несколько секунд после того, как она нажала «Отправить», пришел ответ.

Алекс нажала на значок почтового ящика. Письмо было от Марко.

«Можешь прислать свой номер телефона. Я тебе позвоню».

Алекс представила себе все расспросы Марко, когда он увидит код Будапешта.

«Может, просто поболтаем в Сети?» — написала она в ответ.

«Конечно. — Марко прислал ей электронный адрес частного чата в Сети. — Я там под именем Франк. Почему бы тебе не быть Анной?»

Секунды — и вот они уже в собственной «клубной комнате».

Франк: Как дела?

Анна: Нормально.

Франк: Просто нормально?

Анна: Знал бы ты, сколько всего произошло со мной после Амстердама. Неужели мы расстались только вчера?

Франк: А кажется, что это было так давно, правда? Я скучаю по тебе.

Анна: Я тоже.

Франк: Я все думаю о ночи, которую мы провели вместе.

Анна: Я тоже.

Франк: Как обнимал тебя. Ласкал тебя, любил, пока не взошло солнце…

Анна: Марко, можно попросить тебя об одолжении? Давай придумаем другие имена. Меня бросает в дрожь при виде сочетания Анна Франк в подобном разговоре.

Франк: Ты права. Не беда. Тебе нужно лишь нажать на кнопочку «Смена имени» внизу страницы. Вот так!

Марко: Поняла?

Алекс: Ого! Так лучше.

Марко: Мы можем и поговорить. Почему ты не позволяешь тебе позвонить?

Алекс: Я не дома. Не в Цюрихе.

Марко: А где ты?

Алекс: Не могу сказать. Работаю над проектом. Кое-какие дела возникли в последнюю минуту.

Марко: Звучит загадочно.

Алекс: Так и есть. Я пытаюсь найти человека, которого, кажется, не существует.

Марко: Может, я приеду и помогу тебе? Кого ты ищешь?

Алекс: Человека, который, вероятно, уже давно умер.

Марко: И где ты его ищешь? На кладбище?

Алекс: Неплохая идея, но как-то поздновато направляться туда среди ночи.

Марко: Может, мне приехать на помощь? Быть твоим телохранителем? В конце концов, у меня черный пояс.

Алекс: Это я знаю. Ты показал мне парочку неплохих «упражнений» в Амстердаме.

Марко: Когда? На улице или в номере?

Алекс: И там, и там.

Марко: Боже! Жаль, что тебя нет рядом.

Алекс: Мне тоже жаль.

Марко: У нас в Бразилии есть слово, описывающее мои чувства. По-английски так не скажешь: Saudades. [42]Печаль, тоска, уныние (исп.).

Алекс: Звучит красиво. А что оно означает?

Марко: Нельзя перевести. Что-то вроде сильного желания. Вроде: «Ты нужна мне прямо сейчас».

Алекс: Ты тоже нужен мне.

Марко: Я бы хотел быть сейчас с тобой. Смотреть в твои прекрасные глаза. Гладить твои длинные темные волосы. Обнимать тебя.

Алекс: Звучит заманчиво.

Марко: Знаешь, ты стараешься выглядеть сильной, но я вижу нежную, ранимую девушку.

Алекс: Правда?

Марко: Боже, если бы я мог быть сейчас рядом с тобой! Я бы обнял тебя и ласкал…

Алекс: Как именно?

Марко: Я начал бы с лица, потом перешел бы к щекам, ушам, потом к губам. Дальше вниз к твоим прекрасным длинным ногам. Затем медленно поднялся бы к животу, к груди. Мне нравится, что она маленькая. Именно такие — именно такие НРАВЯТСЯ в Бразилии.

Алекс: Правда?

Марко: Правда. Неужели ты не знала, что в Бразилии пластические хирурги занимаются в основном тем, что уменьшают размер груди?

Апекс: Не знала.

Марко: Но у тебя грудь натуральная, верно?

Алекс: Конечно.

Марко: Я возбуждаюсь, даже просто думая… о тебе. Ты сейчас где?

Алекс: Сижу на кровати.

Марко: Как?

Алекс: Скрестив ноги. На коленях ноутбук.

Марко: Что бы я отдал, лишь бы находиться там! Что на тебе надето?

Алекс: Ты в самом деле хочешь знать?

Марко: Я хочу все знать о тебе.

Алекс: На мне только трикотажная рубашка.

Марко: И больше ничего?

Алекс: А почему ты спрашиваешь?

Марко: Из любопытства.

Алекс: Я не люблю виртуальный секс, если ты к этому клонишь.

Марко: Тогда давай поговорим по телефону.

Алекс бросила взгляд на старинный телефон рядом с кроватью.

Алекс: Пожалуй, я не буду разговаривать по гостиничному телефону. У тебя есть IP-телефония?

Марко: Это что такое?

Алекс: Телефон на базе компьютерных сетей. У тебя его нет?

Марко: Нет. Но почему мне просто не позвонить тебе? Ты где?

Алекс: Не могу сказать.

Марко: Почему?

Алекс: Просто не могу. Извини.