— Это вроде «Обучая Риту», да? — Марджи сделала большой глоток белого вина. — Ты влюбишься в своего преподавателя, и Марк почувствует, что он больше не соответствует тебе интеллектуально.

— Надеюсь, он будет лучше выглядеть, чем Майкл Кейн.

— Может, это будет женщина.

— Скорее всего, — сказала Тэсс, подбирая один из проспектов, которыми был завален ее кухонный стол. Она только что в третий раз уложила Хэтти в постель — та была убеждена, что раз Марджи здесь, то Франческа могла зайти в любой момент, а это никак нельзя пропустить. Ощущение было такое, будто Тэсс пыталась уложить бумеранг.

— Хотя сейчас я вполне могу оценить прелести лесбийской любви, — добавила она.

— Почему это? — спросила Марджи, и глаза ее заблестели при новости о разногласиях среди супругов. Переносить счастье Марка и Тэсс было нелегко.

— С духовной стороны. Неплохо быть с человеком, который понимает твои мотивы и не пытается все время, так сказать, оказаться сверху. И еще неплохо, чтобы кто-то был в состоянии загрузить посудомоечную машину и знал, когда стирать цветное белье.

— А секс?

— У тебя это навязчивая идея. Ну же, расскажи мне все.

Марджи ухмыльнулась, проводя рукой по коротким черным волосам, которые она недавно подстригла под Вайнону Райдер. Тэсс считала, что подруге это очень идет, но, может, дело было в том, что у нее было угловатое лицо с острым подбородком. Более круглому лицу Тэсс такая стрижка не подошла бы, и, кроме того, светлые волосы были ее лучшим украшением. Марку нравилось, когда она носила длинные волосы. Нет. Пора было перестать определять себя по тому, что нравилось Марку. Неужели она разучилась принимать самостоятельные решения?

— Его зовут Роуэн.

Тэсс фыркнула.

— Роуэн? Он что, в поп-группе?

— Можешь ревновать, сколько хочешь, это тебе ничего не даст. Он ирландец, ему тридцать два, и он зубной врач.

— Марджи, прости за тупость, но как ты подцепила зубного врача в Темпле? Или он клиент? Я думала, это запрещено.

— Так и есть, — с усмешкой призналась Марджи.

— Это ужасно. Выпей еще вина.

— Спасибо. У него какие-то проблемы с хозяином квартиры — он здесь временно, всего на год. В Дублине у него половина врачебной практики, но он хочет специализироваться как ортодонт и проходит спецкурс в Королевском Лондонском.

— Ортодонт, — произнесла Тэсс. — Как-то не очень сексуально.

— Очень даже сексуально. Хотя мы о стоматологии особо не разговариваем, да и обо всем остальном.

— Настоящая встреча родственных душ. Духовное и интеллектуальное обогащение.

— Секс, во всяком случае, отличный.

— Хэтти. Если ты сюда еще хоть раз спустишься, будешь спать без ночника.

Дочь наморщила личико.

— У меня был плохой сон, — пробормотала она. — Мне приснилось, что папа и Найджел попали в авиакатастрофу и погибли.

— Найджел далеко не летает, — сказала Марджи успокоительным тоном, — ему уши не позволяют. — Девчушка посмотрела на нее озадаченно.

— Марджи, хватит тебе дурака валять, — начала сердиться Тэсс. — Водички попить хочешь?

— Да, пожалуйста, — голос Хэтти был жалобным. — Или, может, горячего шоколада с кучей взбитых сливок сверху?

— Не выйдет, чудовище, — Марджи встала из-за стола и взяла ее на руки. — Слушай, на этот раз я тебя уложу, а ты можешь мне рассказать все, что ты делала на каникулах.

Она понесла сонную девочку наверх.

— Сначала мы летали на воздушном шаре, потом папа научил меня виндсерфингу, потом мы поймали большущего осьминога, а потом… — донеслось до Тэсс.

Марджи вернулась через пять минут.

— Увиливать от того, чего ей не хочется, она у тебя, похоже, уже научилась.

— Это точно.

— А мальчики спят?

— Вряд ли, — Тэсс посмотрела на часы. Было полдесятого.

— Они смотрят «Друзей». Не то чтобы я подглядывала…

— Им полагается делать домашнее задание, во всяком случае, Джейку. Олли свое уже сделал. Я говорила Марку, что покупка телевизора им в комнату до добра не доведет.

— Ну, это хоть «Друзья». Я вчера вечером своих поймала. Эти поросята смотрели «Дневник Бриджит Джонс», который я для себя в прокате взяла.

— Но он же вроде ничего, так? Я не смотрела, пропустила, когда он шел в кино.

— Ничего, если ты не против секса, неприличных шуток и Хью Гранта в роли повесы.

— Звучит заманчиво.

— Так и есть, — согласилась Марджи, — но не для шестнадцатилетних и тринадцатилетних.

— Там еще Колин Ферт, правда?

— Да, — они обе замолчали и уставились в пространство. Потом Тэсс встряхнулась.

— Продолжай, — сказала она. — Ты что-то начала рассказывать до того, как нас грубо прервали.

— Как только Роуэн вошел в офис Сары, я подумала «Боже мой». Он ростом пять футов восемь дюймов, невысокий, но довольно плотный, и у него невероятно густые черные волосы, зловещая улыбка и синие-синие глаза. Как у Пола Ньюмена. Только он куда моложе, — добавила она поспешно.

— И?

— И он сказал, что видел меня в баре Генри. Ну, знаешь, который за углом от работы.

— Туда и ортодонты тоже ходят?

— Судя по всему. В общем, он сказал, что завтра пойдет туда на ленч и, может, мы там увидимся.

— А как насчет клятвы Гиппократа или что там бывает у юристов?

— А, начхать мне на это. У меня уже больше двух лет никого не было.

— И что, вы прямо в баре…

— Почти.

Тэсс чуть не подавилась вином.

— Что?

— Он живет всего за два квартала оттуда.

— Давай-ка по порядку. Ты встретилась с этим ортодонтом всего во второй раз и сразу пошла с ним в его квартиру, за которую он ведет отчаянный юридический бой с разгневанным хозяином?

— У тебя все это получается очень сложно.

— Ну, извини.

— Нет, я сказала, что мне следует осмотреть место преступления, а он ответил, что это отличная идея. Мне не надо было возвращаться в офис до половины третьего, а у него было окно. Так что мы пошли посмотреть.

— Ну, и как там?

— Понятия не имею. Мы начали целоваться, как только вошли в дверь.

Тэсс положила руку ей на плечо.

— Марджи, — сказала она, — ты замечательная подруга, и все такое, но ты не думаешь, что это немножко странно, когда человек, которого ты едва знаешь, лезет с тобой целоваться, как только затаскивает в квартиру? Никакого тебе кофе, никакого «Пойдем посмотрим мои цветы»? Только не обижайся, но тебе не кажется, что это уже смахивает на поведение насильника?

Марджи потрясенно посмотрела на нее.

— Я что, сказала, что это он меня поцеловал? Нет, я его поцеловала! Я не могла удержаться. Он такой потрясающий. Такие глаза. Такое тело. Такой молодой. Все было очень невинно.

— А что потом? — спросила Тэсс, смеясь.

— Потом, естественно, мы отправились в постель.

— И?

— Божественно, просто божественно. Настоящий секс по полной программе, когда вы катаетесь по постели, падаете на пол, потом перебираетесь на кресло, спотыкаетесь о мебель и хохочете, а потом продолжаете в ванне, и свет то включается, то выключается.

— А ты не преувеличиваешь?

— Совсем немножко. Но секс был потрясающий, лучший в моей жизни, и завтра мы опять встречаемся.

— Куда-то пойдете?

— С ума сошла? Останемся дома и продолжим, надеюсь, в том же духе.

— И что, будут у вас настоящие взаимоотношения? Когда вы, наконец, выберетесь из дома для встреч с друзьями? Знаешь, с немолодыми друзьями, которые устраивают приемы и уже двадцать лет не занимались сексом в ванне? — Ох, Марк, подумала она, я была к тебе несправедлива.

— А зачем?

— Что значит зачем? Чтобы у вас были настоящие отношения. Не просто секс.

— Тэсс, — медленно произнесла Марджи, — с чего ты взяла, что мне нужны настоящие отношения, а не просто секс? У меня было столько отношений, что на всю жизнь хватит. Знаешь, я абсолютно счастлива с девочками, и нам хватает друг друга. Больше никакой идиот не вторгнется в мою жизнь и не будет бросать трусы на пол, чтобы я подбирала, требовать собрать ему сумку, жаловаться, что я слишком много трачу на девочек и пачкать стульчак. Мне вполне хватит секса с мужчиной, который считает меня желанной и не мешает мне тратить кучу денег на одежду, чтобы хорошо выглядеть. Я больше никогда, — она стукнула по столу, чтобы подчеркнуть свои слова, и бокалы аж подскочили, — никогда не стану танцевать вокруг уязвленного самолюбия какого-нибудь мужика. Я не хочу продумывать заранее все, что хочу сказать, и, сидя слишком долго в ванне, знать, что он будет жаловаться и злиться, если вечером куда-то пойду одна. Я больше никогда не хочу чувствовать такую тревогу. Как раньше, когда я слышала машину Мартина и начинала паниковать, ища, что же ему не понравится на этот раз. — Она вздрогнула. — Больше никогда. Теперь я главная. Я неуязвима, пока никто не подберется слишком близко.

— А как же будущее? Ладно, сейчас, когда тебе едва за сорок, но что будет через десять-двадцать лет, когда девочки уедут, и ты останешься одна?

Марджи выпрямилась и рассмеялась.

— Какая же ты хорошая подруга, всегда поддержишь и поможешь найти во всем хорошую сторону. Я займусь альпинизмом и стану петь в хоре. Я куплю себе эксцентричную шляпу и объезжу весь мир, и мне будет наплевать, что думают все остальные. Это ты у нас старомодная и веришь во все эти штучки вроде «в горе и в радости». Слушай, я сейчас куда счастливее, чем с Мартином. Он был настоящий энергетический вампир. Стоило ему войти вечером в дверь, как я чувствовала себя опустошенной, будто он высасывал из меня все жизненные силы. От него будто исходила негативная энергия. Знаешь, мужчина вовсе не нужен.

— Ага, — усмехнулась Тэсс, — именно поэтому ты завела Роуэна.

— Роуэн как кремовая розочка на торте, — сказала Марджи. — Красивая, нарядная и вкусная, но торт вполне может без нее обойтись. По-моему, сравнение удачное — во всяком случае, таким я надеюсь его сохранить. Так что там с этой учебой?

Тэсс грустно посмотрела на брошюру института Курто.

— Вряд ли я стану с этим связываться — слишком много будет раздоров. У меня не хватит сил на все эти битвы.

— Ерунда, — сказала Марджи. — Где ручка? Сейчас прямо и заполним анкету. Ты только подумай, сколько там молодых мальчиков.

— Не нужны мне молодые мальчики — у меня и на Марка-то энергии не хватает. И вообще, я это делаю ради себя, а не затем, чтобы найти другого мужчину. Честное слово, ты прямо как Марк. Всем кажется, что у меня с этой учебой связаны какие-то тайные планы. Марк думает, это потому, что мне надоел наш брак. Дети, слава Богу, рады, что я хочу снова учиться, но переживают, кто будет готовить, а мама думает, это все глупости, и я скоро приду в себя. Она все повторяет, что мужчины, конечно, эгоисты, но их не изменишь, а попытки заставить их стать активнее в семейной жизни заканчиваются слезами. Мама даже сказала, что мое стремление к более захватывающей карьере лишит Марка его мужественности. Господи боже ты мой!

Марджи отвлеклась от формуляра и проследила за взглядом Тэсс, устремленным к фотографии Марка с Хэтти на руках. Она была приколота к доске, покрытой записками по поводу визитов к зубному и неоплаченными счетами. Снимок был сделан прошлым летом в Корнуолле, когда стояла ужасная жара. На Марке — только синие виндсерфинговые шорты. Глаза Хэтти закрыты, а на лице написано блаженство; Марк только что покружил ее, и светлые волосы развевались за спиной дочери. Марджи почувствовала вспышку ревности — господи, ну и хорош же Марк! Запретная зона, Марджи, мысленно отчитала она себя. Туда нельзя, хотя иногда и очень хочется. Да все равно это бессмысленно — во-первых, она слишком любила Тэсс, а, во вторых, Марк все равно ни на кого кроме жены и не смотрел.

Она подняла ручку.

— Ну, дорогая моя, студенчество зовет. Надо тебе обновить гардероб. Слов нет, как я тебе завидую, — это все равно, что изобрести себя заново. Скоро ты у нас начнешь принимать «экстази» и ходить по клубам.

— Это вряд ли, — сказала Тэсс, — но, думаю, и правда будет весело. Пора появиться новой мне — старая уже порядком поднадоела. Как думаешь, может, стоит подстричься?

— Возможно, — ответила Марджи и почувствовала себя виноватой. Стрижка не пошла бы Тэсс. Но она и правда хотела, чтобы подруга это сделала и почувствовала себя более уверенной. Так жизнь станет намного интереснее.