Микроволновка звякнула.

— Достань мне картошку, а?

— Достань сам, а? Я занят.

— Домашние задания небось делаешь, неудачник.

— Я достану, — Тэсс открыла дверцу и достала картошку Джейка, от которой шел пар. — Держи, — она протянула пакетик промчавшемуся мимо на мотороллере сыну. — Никак нельзя без этого обойтись?

— Надо восстановить навык, мам, — сказал Джейк, описав шикарный круг вокруг кухонного стола, за которым сидел Олли, разложив свои тетради на поцарапанной деревянной поверхности. Тэсс отодвинула кружку с апельсиновым соком от тетради по географии.

— Почему бы тебе не делать домашнее задание наверху? — спросила она. — А ты, Джейк, давай с этой штукой на улицу.

— Там дождь.

— Наверху слишком тихо, — сказал Олли. — Я не могу думать.

— У меня не получается, — Хэтти, сидевшая за столом напротив Олли, протянула Тэсс листок с ксерокопией домашнего задания на каникулы. — В этих перепутанных предложениях какая-то бессмыслица.

— В этом вся суть, — сказала Тэсс, глядя на листок. Но Хэтти права, это действительно была бессмыслица. — Здесь надо прибавить «и», — поправила она.

Хэтти взяла остро отточенный карандаш и начала писать с таким усердием, что кончик ее языка розовым бутончиком показался между губ в уголке рта.

— Джейк, а как у тебя с домашним заданием?

— У меня его нет.

— Он врет! — воскликнул Олли.

Джейк проехал у него за спиной и схватил коробку с карандашами Олли.

— Отдай!

— Ой, извини! — Джейк уронил коробку на пол. Из нее посыпались простые и цветные карандаши, резинка, точилка и транспортир.

Тэсс, загружавшая посудомоечную машину, сердито повернулась к ним.

— Джейк, немедленно подбери все это и извинись. Ну же, Франческа вот-вот придет.

Олли поднял голову от книг и усмехнулся.

— Франческа?! — Он присвистнул и поглядел на брата в упор, а тот покраснел.

— И что?

— Ничего, — Олли усмехнулся и опустил голову. — Абсолютно ничего. — А не пошел бы ты…!

— Джейк! — Тэсс взялась за спинку резного стула на краю стола и сердито посмотрела на него. — Не смей так говорить!

— А папа так все время говорит.

— Папа взрослый, и он так не говорит, — Тэсс уже понимала, что проиграла спор. Марк не видел необходимости сдерживаться при детях в выражениях.

— На…! — радостно повторила Хэтти. — Мама, смотри, я закончила. — Она подняла тетрадку, где прямо над строчками танцевали круглые карандашные фразы. Тэсс просмотрела страницу.

— Умничка, — она обняла дочь, и Олли с Джейком переглянулись. Оба считали, что девчонке уделяют слишком много внимания. В дверь позвонили.

— Вот и Франческа. Хэтти, а ты даже еще не мылась.

— Не хочу.

— Но ты не принимала ванну с утра. А мы купались в море, помнишь?

— Неужели это и правда было сегодня утром? — удивленно спросила Хэтти. Тэсс прекрасно знала, что она чувствует. Казалось, что с утра прошло столетие, заполненное распаковкой восьми чемоданов, пятью загрузками стиральной машины, попытками убрать в спальне у мальчиков, скачкой по универсаму и встречей сыновей из школы в честь первого дня, чтобы им не пришлось идти пешком или ехать на метро.

— Джейк, открой Франческе.

— Ой, а без меня не обойтись?

— Нет, не обойтись, — твердо сказала Тэсс. Он со стоном уронил пустой пакет на стол, прямо на одну из тетрадей брата.

— Фу, — сказал Олли и оттолкнул его.

— Привет, — послышался застенчивый голос Франчески из прихожей. Джейк ничего не сказал и молча отошел в сторону, чтобы пропустить ее. Потом он вернулся на кухню, спускаясь через две ступеньки разом и громко топая тяжелыми черными кроссовками.

— Не оставляй там Франческу, — прошипела ему Тэсс и крикнула, — мы здесь! — На лестнице появились длинные тонкие ноги девушки в плотных черных колготках и тяжелых башмаках на платформе.

— Франческа! — Хэтти выскочила из-за стола и бросилась к ней.

— Привет, Хэтс, — Франческа поймала девочку в объятья. Она была самой любимой няней Хэтти, потому что разрешала ей не спать после восьми вечера, и ее можно было уломать прочитать сразу две истории. И еще Хэтти считала, что она красивая. Так оно и было — длинные темно-русые волосы, собранные на затылке заколкой с блестками, бледная гладкая кожа с легкой россыпью веснушек на носу и почти полное отсутствие краски. Франческа была старшей дочерью Марджи.

Тэсс глянула на Джейка. Он с необычайной сосредоточенностью изучал один из учебником Олли, краснея, несмотря на летний загар. Тэсс заметила, что Франческа украдкой поглядывала на него, разворачивая свой огромный синий шарф. О господи, подумала Тэсс. Ему же всего четырнадцать. А что будет, когда ему исполнится шестнадцать? Им придется нарисовать на двери черный крест.

— Франческа, ты бы не искупала Хэтти?

— Конечно. Пойдем, медвежонок, — Хэтти довольно уткнулась носом в шею Франчески и помахала Тэсс пальцами, пока ее несли по ступенькам.

— Я сейчас подойду. Мальчики, уберите все это, пожалуйста. Олли, лучше работай у себя в комнате. Ну же, иди, — сын со вздохом собрал книги и сунул их в сумку, которой пользовался вместо купленного Тэсс портфеля. Джейк возился с мотороллером.

— Убери это, а если у тебя есть домашняя работа, сиди и делай ее. Прямо сейчас, — Тэсс постаралась говорить угрожающим тоном.

Джейк поднял голову и послал матери очаровательную кривую улыбку. Какой он красивый, подумала она, несмотря на ужасную стрижку: ежик с длинной прядью спереди. Олли мечтал о такой же, но Тэсс пока ему не разрешала, хотя и знала, что со временем это неизбежно. У него были такие же густые волнистые светлые волосы, как у Тэсс и Хэтти. Если он пострижется, как Джейк, то со своими круглыми очками будет похож на маленького колючего крота.

Когда Хэтти искупалась, Тэсс залезла в оставшуюся воду и добавила горячей. Было бы здорово завести вторую ванну, с тремя детьми одной никак не хватало, и она не могла оставлять на виду увлажняющие лосьоны и масло для ванны, потому что Хэтти делала из них всякие зелья. Мальчики, особенно старший, были ужасные грязнули и никогда не ополаскивали ванну за собой. А теперь еще Джейк покупал всякие ужасные дешевые средства для волос, вроде ярко-зеленого геля. На подоконниках не хватало места, и Марк жаловался, что Джейк пользуется его бритвой, хотя бриться ему было еще рано. Перед каникулами он выбрил себе пробел в бровях; выглядело это очень странно.

Тэсс соскользнула, опуская плечи под воду, и откинула голову назад, чтобы намочить волосы. Конечно, надо было принять душ, так быстрее, но ванна ее успокаивала. Она шевельнула ногами и почувствовала пробежавшую вдоль тела волну. Посмотрела на свой живот — слишком большой после каникулярной вседозволенности. Как правило, она поддерживала фигуру тем, что без конца носилась по дому и часто вообще не ела до вечера, потому что ей было не до ланча. Легче было не тратить время на еду и во время работы — так она не ощущала вины, уходя в три, чтобы забрать Хэтти из школы. И вообще это было отличное оправдание уходить пораньше.

Когда Тэсс нашла эту работу после долгого перерыва из-за рождения мальчиков и Хэтти, то она показалась прямо-таки божьим даром. Галерея находилась в треугольнике, образуемом сходившимися в Клапаме двумя главными дорогами, и была на полпути между домом и школой Хэтти. Но теперь работа вызывала у нее скуку. Место было приятное, а владелец почти никогда не появлялся на неделе и оставлял ее справляться одну. Исключение составляли дни, когда проходили выставки одного из популярных художников или визит очень богатого клиента, за которым хозяину надо было поухаживать. Ей нравилась дружба, завязавшаяся у нее с горсткой художников, особенно с молодыми, и она с бесконечным терпением слушала их истории о сложной личной жизни и запутанных финансовых проблемах. Это позволяло увидеть совсем иной мир.

Галерея была маленькая и традиционная, и Тэсс уже наизусть знала потребности горстки их верных клиентов. Они доверяли ей, когда она звонила и сообщала, что встретила то, что им понравится, и доходы галереи постоянно росли. Бруно нравилось думать, что это он находил новых молодых художников, но чаще это делала Тэсс, которая посещала множество выставок художественных школ. Она прекрасно знала, что будет продаваться, и более того, умела угодить и художникам, и клиентам. Тэсс умела ладить с людьми, да и работа казалась ей ерундой по сравнению с домом, где надо было поддерживать мир между тремя умными, упрямыми и вечно ссорящимися детьми.

Теперь Хэтти уже не так в ней нуждалась, и, может, стоило вернуться к работе на полный день. Но не в галерее. Ей просто нужна была смена обстановки, новое начало.

Хлопнула входная дверь. Черт! Марк пришел, и он тоже захочет принять ванну. Она потянулась к крану. Горячая вода закончилась. За стеной Франческа начала читать любимую сказку Хэтти, которую та готова была слушать вечно: про розового полярного медведя, который жил на одинокой льдине, а однажды мимо проплыл голубой медведь на такой же льдине. Они столкнулись и влюбились, и потом всю жизнь пели вместе, так что их голоса разносились надо льдами.

Тэсс подняла из воды одну ногу и намылила ее. Ноги опять пора было брить. Жизнь представляла собой одну бесконечную цепочку дел, которые никогда все не переделаешь — заканчиваешь одно, начинается другое. Она загружала стиральную машину и отвозила детей в школу, не накрашенная, в мешковатом старом свитере, думая о том, что завтра будет более организованной и накрасит губы перед выходом из дома. И запишется к косметологу. Определенно. Даже если придется искать для этого время. Вечно завтра и завтра. Перед ней плыл дразнящий образ ее новой личности.

Тэсс откинулась назад и закрыла глаза. Они с Марком в последнее время не занимались любовью. На каникулах он в основном спал. Она знала, что муж устал и что в данный момент карьера и новые обязанности его утомляют, но хотя бы на каникулах он мог провести один полный день с женой и детьми. Им доставались только урывки: утром выйдет в море на лодке или займется серфингом с мальчиками, а потом ляжет на голубой тахте в гостиной и проваляется там остаток дня. Будто рядом с ней жила спящая черепаха. Тэсс понимала, что ему приходилось большую часть себя отдавать работе, но это неизбежно означало, что часть, предназначенная семье, становилась все меньше. В основном, вспышки дурного настроения, которые никому не нужны.

Может, виновата она? Недостаточно проявляла свою любовь к нему и слишком много времени отдавала заботе о детях? Да нет, честно говоря, ему требовалась не любовь. Марку нужны были не ласковые объятия, а секс. Секс со всеми романтическими причиндалами — шелковое белье, духи и все такое. Как-то Марк в гневе заметил, что надо не так уж много сил, чтобы выглядеть сексуальной, но она ответила, что не понимает, зачем наряжаться, как слон в цирке после утомительного дня, чтобы привести мужа в нужное настроение. Спор затянулся. Марк упрекнул, что Тэсс слишком много делает для детей, и они могут вырасти ленивыми и испорченными. На самом деле, подумалось с горечью, он имел в виду, что она слишком много заботилась о них, а должна бы больше уделять внимания ему. Но Тэсс отказывалась это делать — Марк, черт возьми, не ребенок! Марджи как-то заметила, что подобным недостатком страдают большинство мужчин — они так и не выросли из детских штанишек и всю жизнь ищут вариант мамочки, согласной ради них наряжаться в неудобное белье. Почти сразу же после развода Марджи выкинула все свои подвязки и купила теплую байковую пижаму.

Тэсс вздохнула. Как ни посмотри, она всюду оказывалась не права. Если слишком много делала для детей, то портила их, а если оставляла справляться самих, то Марк жаловался на беспорядок, который они развели при готовке, или на манеру убираться, складывая все в высоченные стопки, которые рушились, как только закроешь дверь. Но если меня тут не будет, подумала Тэсс, брызгая водой себе в лицо, то все придется делать им самим, даже Марку. Она задумчиво намылила между пальцами ног. Вернуться в «Сотбис»? Страшновато, да и в каком качестве? Можно пойти в администрацию, но эта работа явно нетворческая. Проблема заключалась в том, что у Тэсс не было специального образования. Ее диплом был слишком общим. Конечно, следовало бы учиться дальше, но к тому времени она пресытилась науками. Да и родители устали за нее платить, считая, что дочери давно пора найти работу.

— Тэсс, открой дверь, — прогудел снаружи низкий голос Марка.

— Я в ванне.

— Ну так вылезай. Я хочу зайти.

Тихо фыркнув себе под нос, Тэсс выбралась из ванны и потянулась за единственным сухим полотенцем, остальные были все еще в стирке. Она осторожно открыла дверь, хотя Франческа все еще была у Хэтти. Дочка не отпустила бы ее после только одного прочтения истории про полярных медведей.

Марк проскользнул в ванную. На нем была синяя хлопчатобумажная рубашка, в которой он уехал из коттеджа, и бежевые брюки, на которых, Тэсс знала, не хватало пуговицы, потому что она ее еще не пришила. Муж выглядел усталым и помятым.

— Хорошо, что ты вернулся, — поплотнее завернувшись в полотенце, она раскрыла ему объятия. Марк театрально склонил голову на ее влажное обнаженное плечо.

— Ужасно устал, — сказал он голосом маленького мальчика. Тэсс погладила его густые темные волосы, слегка начавшие седеть над ушами. Джейк и Олли недавно аккуратно вырезали из воскресной газеты объявление о краске волос для мужчин и оставили перед завтраком у его тарелки.

— Не очень хороший день?

— Не очень, — сказал он ей в плечо, и она ощутила на коже тепло его дыхания. — Все неприятности с Венгрией выползли наружу, и Руперт грозится поехать со мной. Я не могу ехать с этим придурком. Он испоганит все на свете. Ей-богу, я его убью.

— Не надо. Это повредит твоей карьере.

— Я не хочу уезжать. Хочу остаться с тобой, — он медленно развернул полотенце, и оно упало вниз. — Да ты голая. Какой ужас.

— Тихо, — сказала она, хихикая. — Я думала, ты устал.

— Не настолько, — Тэсс постаралась не дрожать, когда он провел холодными руками вверх от ее талии, пока не дошел до грудей.

— Вода остынет.

— К черту воду, — сказал он, шагая с ней назад, пока ее ягодицы не уперлись в раковину. Она ахнула, когда голое тело коснулось холодного фарфора.

— Я люблю тебя…

— Но, — сказал он, прижимаясь губами к основанию ее шеи. Подняв голову, он привычным жестом поцеловал ее.

— Но, — продолжила она, приложив палец к его губам, — я еще не убрала в кухне и не усадила Джейка за домашние задания.

Марк шагнул назад и опустил руку, которую уже поднял, чтобы расстегнуть брюки.

— А это все, конечно, намного важнее. Понятно, — он улыбнулся, но улыбка не достигла глаз.

— Марк, слушай, мне очень жаль… — Тэсс потянулась, чтобы взять его за руку.

— Мне тоже жаль, — сказал он с иронией. — Я уже остыл. Я не игрушка, чтобы меня заводить, когда понадобится. У меня есть чувства.

Тэсс наклонилась, чтобы поднять полотенце.

— И потом, Франческа здесь.

— А ты боишься, что я доведу тебя до таких вершин блаженства, что у тебя вырвутся лосиные звуки?

Тэсс поглядела на него нехорошим взглядом.

Его глаза, раньше затянутые дымкой страсти, внимательно осмотрели ее.

— А ты набрала вес, — сказал он.

— Да ну тебя, — усмехнулась Тэсс. — Не будь ребенком.

— Ребенком? Как это? И вообще, где моя акула? Ты же знаешь, я не могу купаться без Хэмфри.

Тэсс достала с полки ухмыляющуюся акулу Хэтти, завела ее и опустила в воду. Она закрутилась к Марку, хлопая хвостом. Он поймал ее.

— Привет, Хэмфри, — сказал он. — Может, поиграешь со мной? Все остальные, похоже, заняты.

Тэсс наклонилась и машинально подобрала рубашку, брюки, трусы и носки, которые он оставил на полу. Свернув их вместе, она потянулась свободной рукой открыть дверь, но потом обернулась.

— Кстати, ты тоже отрастил себе животик, очень миленький, — потом быстро закрыла за собой дверь.

— Ма-ам! — закричала Хэтти за стенкой, когда услышала, как закрывается дверь ванной. — Меня надо на ночь поцеловать!

Тэсс прошлепала в комнату Хэтти. Та сидела в кровати будто гордая принцесса, а Франческа еще держала на коленях книжку.

— Поцелуй, — дочка подставила щеку. Тэсс наклонилась и прижалась губами к гладкой и сладкой коже.

— Спокойной ночи, дорогая.

— Пусть папа тоже придет меня поцеловать.

— Хорошо. Спасибо, Франческа. Она зубы почистила?

— Да, — поспешила Хэтти.

— Нет, — ответила Франческа.

Хэтти скорчила Франческе рожицу.

— Тогда сбегай почисти, когда папа освободит ванну.

Поднимаясь в спальню, чтобы одеться, Тэсс услышала вопль Марка.

— Почему, черт возьми, нет горячей воды?

Она быстро взбежала по лестнице, потом высунулась из двери спальни, крикнула «что?», будто не расслышала, и быстро закрыла дверь.