«Отчего мрачна ты стала, дочь моя? Отчего мрачна ты стала — радостной всегда бывала, а теперь замолк твой смех!» «Я сгубила голубенка, мать моя! Я сгубила голубенка, беззащитного дитенка — белым был он словно снег!» «Это был не просто птенчик, дочь моя! Это был не просто птенчик — слишком лик твой стал изменчив и потуплен долу взор!» «Я дитя свое убила, мать моя! Я дитя свое убила, плоть родную загубила — горе гнет меня с тех пор!» «Что ж теперь ты делать станешь, дочь моя! Что ж теперь ты делать станешь — чем беду свою поправишь, чтобы гнев небес смягчить?» «Я пойду теперь скитаться, мать моя! Я пойду теперь скитаться, — поищу травы-лекарства, чтобы душу облегчить!» «Где ж растет такое зелье, дочь моя! Где ж растет такое зелье, — чтоб вернуть душе веселье? За оградою какой?» «Там в воротах со столбами, мать моя! Там в воротах со столбами, с прочно вбитыми гвоздями с конопляною петлей!» «Что ж сказать мне молодому, дочь моя! Что ж сказать мне молодому,  что ходил так часто к дому и с тобою счастлив был?» «Передай благословенье, мать моя! Передай благословенье за обман, за обольщенье и за то, что изменил!» «А с любовью материнской, дочь моя! Что с любовью материнской, самой нежной, самой близкой, что, как воск, мягка была?» «Над тобой мое проклятье, мать моя! Над тобой мое проклятье, — что изменнику в объятья волю кинуться дала!»