В первый день каникул я иду на почту за посылкой с маминым заказом. Когда я ставлю ящик на кухонный стол, мама улыбается и говорит:

— Вот и елка!

Я смотрю на коробку. Она высотой сантиметров пятьдесят. И почти ничего не весит. Если внутри елка, то это должна быть какая-то игрушечная микро-елочка.

Хуже того: она может быть только из пластмассы.

У меня в душе все обрывается.

Я знаю, что должен радоваться. У миллионов детей нет вообще никакой елки. Вот только очень трудно радоваться тому, что человек ненавидит.

Мама вскрывает коробку и начинает вытягивать из нее уродливую елку. Уже украшенную блестками и красными шарами.

Я пас. Это выше моих сил. Лучше и правда отменить все это безобразие.

— Красивая, да? — говорит мама.

— Ну-у, — тяну я. Мама смотрит на меня серьезно.

Я опускаю глаза.

— Что-то не так?

Все не так, думаю я.

— Да нет, ничего, — говорю я.

— Ты расстроился? — спрашивает мама.

Еще бы, думаю я.

— Нет, — говорю.

Становится тихо. Потом я слышу, как мама отодвигает стул и садится на него. Она вздыхает.

— Елка тебе не понравилась.

В ее голосе слышен упрек.

— Я думал, у нас будет настоящая елка, — говорю я.

— Ты же знаешь, что я не выхожу из дома, — говорит мама тихо.

— Но можно было как-то иначе это организовать.

— Джим, я делаю все, что в моих силах.

Судя по голосу, она совершенно сломлена. Но это ничто по сравнению с моим отчаянием.

Я вскакиваю на ноги и собираюсь крикнуть ей все, все, все, но в последнюю секунду прикручиваю громкость, чтобы не напугать маму.

— Знаешь, давай правда отменим Рождество, — говорю я жестко. А потом забираюсь к себе на кровать, на второй этаж, и зарываюсь лицом в одеяло.

Тем более я вообще не понимаю, чего люди так носятся с этим Рождеством. Только потому, что две тысячи лет назад родился Иисус, мы, видишь ли, обязаны украшать дома, стелить красные скатерти, обжираться рождественскими разносолами и сладостями до заворота кишок. Я вас спрашиваю: в чем смысл всего этого? А подарки для друзей и родных, на покупку которых нас уговаривают продавцы? День рождения ведь у Иисуса, правда? А мы здесь при чем? К тому же все это стоит много денег. И времени. На то, чтобы найти и упаковать подарки, уходит чертова уйма времени, и это совершенно напрасный труд, потому что в сочельник все раздаривается в секунду. И все — радость улетучивается на раз-два-три. Если бы людям действительно хотелось порадовать друг дружку, они могли бы растянуть удовольствие. Дарить один подарок в неделю, например, а не высыпать все сразу в Рождество. Тогда человек каждую неделю понемногу бы радовался, это же лучше, чем быть очень счастливым полчаса один раз в году?

По-хорошему, ждать Рождество, радоваться ему — только растрачивать себя понапрасну.

— Джим?!

Мама стоит внизу рядом с кроватью.

— Я приняла решение.

Голос бодрый.

— Завтра я иду на прогулку. И заодно куплю и елку, и подарки.

Я поднимаю голову и смотрю на маму. Похоже, она это всерьез.

— Мама, но у тебя же страхи! — говорю я.

— Ну и что теперь, — отвечает мама. — Нам же нужна настоящая елка.