(Магнитофонная запись на квартире у Илуш)
— У вас накрашены губы, мама. И даже глаза подведены!
— Тебе тоже не мешало бы краситься.
— Я в парикмахерскую и то не хожу, хотя постоянно на людях, работаю с утра до вечера. Голову мою дома, и все-таки у меня всегда вид приличный.
— Капустный кочан тоже воображает о себе, будто он красивый.
— Неужели вы не понимаете, мама, что сами делаете из себя пугало?
— По-твоему, если женщине шестьдесят один год, то она должна выглядеть, как смертный грех?
— Недосчитались, мама: вам будет шестьдесят пять.
— Шпилька вполне в твоем духе. Ну, ничего, когда-нибудь ты об этом пожалеешь, да только поздно будет.
— Никогда я не пожалею о том, что просила родную мать не выставлять себя на посмешище.
— Это еще вопрос, кто из нас двоих более смешон.
— Кто из нас двоих влюблен в этого Чермлени, я или вы?
— Кто угодно, только не ты. Бесчувственный чурбан не способен влюбиться.
— Прошу вас, заклинаю: бросьте вы этого мерзкого типа! Мало вам, что он загубил вашу молодость, так хотите, чтобы он отравил вам и старость?
— Я всю жизнь видела от него только добро.
— Всем он врал, всех обманывал напропалую. Это ни для кого не секрет, только вы, мама, об этом знать не желаете.
— Если он когда и лгал, то лишь для того, чтобы не огорчать другого. Да и обманы его все были по пустякам. В этом огромном человеке заключено большое, нежное сердце и необъятная преданная душа.
— Услышь я подобное от двадцатилетней девчонки, я бы умилилась ее первозданной наивности. Но когда такие слова произносит старуха, тошно слушать.
— Мне тоже противно слушать, когда дочь в таком тоне разговаривает с матерью.
— Поверьте, мама, я делаю это не от хорошей жизни. Но у меня нет другого выхода. Те, от кого я ждала помощи, отстранились.
— От кого это ты ждала помощи?
— Неважно теперь, раз уж не получилось.
— Я все равно желаю знать.
— От человека, с мнением которого вы считаетесь.
— Ты посмела наябедничать Гизе?!
— Я обрисовала ей ситуацию.
— Исподтишка сделать гадость — этим ты отличалась всю жизнь. Ну, и что она ответила?
— Как обычно: выдала набор глубокомысленных изречений.
— Покажи письмо.
— Его у меня нет.
— Где же оно?
— Порвала, чтобы Йожи не увидел.
— Не хватает духу показать мне письмо!
— Отчего бы мне не показать его, будь оно у меня?
— Оттого, что и Гиза тебя недолюбливает.
— А вы, мама, кого любили, кроме этого шута горохового?
— Всех на свете. Даже тебя любила, пока ты была маленькая.
— Оно и видно! Младенцем до груди ни разу не допустили.
— Потому, что твой отец строго-настрого запретил кормить тебя, чтобы не испортить грудь. Бедняга был помешан на этом.
— Сроду вы с отцом не считались! Даже когда с ним случилось несчастье, мы не могли вас отыскать.
— Когда его привезли из операционной, я уже ждала его.
— Должно быть, и в тот день развлекались со своим Виктором.
— Только раз взглянул на меня, бедняга, и все. Потерял сознание.
— Почему вы не решаетесь посмотреть правде в глаза? Стыдитесь собственных воспоминаний?
— Начни я жизнь сначала, я опять во всем поступила бы точно так же.
— Прожили бы жизнь точно так же?
— Да, для меня моя жизнь была прекрасной.