Вступительное слово.
Н. В. Шабуров
Книга Барта Эрмана является научно-популярной. Но какую науку она популяризирует? Вопрос не праздный, ибо о существовании этой науки знают далеко не все. Наука эта именуется библеистикой. Важнейшей ее частью является новозаветная наука (так в западной литературе принято называть раздел библеистики, занимающийся изучением Нового Завета). К сожалению, в нашей стране эта наука не получила должного развития, да и ее достижения у нас мало известны. Чтобы понять, почему так произошло, следует кратко рассказать о ее истории.
Научное изучение Нового Завета и истории возникновения христианства началось в самом конце XVIII века, сначала в рамках развития протестантского богословия (главным образом в Германии). Начало новозаветной науки совпало с формированием научного критического направления в историографии и в филологии. Ведь до конца XVIII века не подвергалось сомнению не только содержание Библии, но в целом господствовало некритическое доверие к древним авторам. В 1795 году Фридрих Август Вольф в «Пролегоменах к Гомеру» поставил под сомнение возможность написания гомеровских поэм одним автором и усомнился в существовании Гомера. В вышедшей в свет в 1811–1832 годах «Римской истории» Бартольд Георг Нибур показал легендарный характер повествования Тита Ливия о ранней истории Рима и разработал методику выделения исторического зерна из мифологических преданий. В 1824 году в «Истории германских и романских народов» Леопольд фон Ранке сформулировал цель историка — показать, «как всё было на самом деле».
Библеистика с самого начала восприняла критическую методологию исторической и филологической науки. Это требовало подлинного переворота в сознании: ведь к Священному Писанию теперь следовало подходить не как к сакральному тексту, вдохновленному Богом, а так же, как историки и филологи исследовали Гомера, Геродота, Тита Ливия и любого другого древнего автора. Один из основоположников новозаветной науки, глава Тюбингенской богословской школы Фердинанд Кристиан Баур писал: «Чтобы понять христианство, нужно поставить его в историческую связь и насколько возможно разложить его на составные элементы; следует понять христианство как учение, соответствующее духу своего времени, и как форму религиозного сознания, подготовленную предшествующим развитием человечества».
За 200 лет своей истории новозаветная наука преодолела первоначальную зависимость от теологических и философских установок, а также крайностей гиперкритицизма, и смогла достичь значительных результатов. Новый Завет к настоящему времени является едва ли не наиболее исследованным текстом в мировой литературе.
В середине XX века расширяется источниковедческая база изучения возникновения христианства. В 1945 году в Египте в районе Наг-Хаммади крестьяне случайно находят собрание более пятидесяти текстов: апокрифических (то есть не вошедших в новозаветный канон) евангелий, апокалипсисов и других сочинений, преимущественно относящихся к гностицизму — мистическому течению первых веков нашей эры, игравшему большую роль в первоначальном христианстве. К 1947 году относится открытие «Свитков Мертвого моря» (или Кумранских рукописей), принадлежавших иудейской секте ессеев, оказавших, по-видимому, существенное влияние на формирование христианства.
Но почему так невелик вклад в новозаветную науку российских исследователей? До начала XX века мешала духовная цензура. Только после 1905 года стали появляться переводы на русский язык некоторых научных трудов по новозаветной проблематике. Вскоре после революции 1917 года вышли научно-популярные книги известного отечественного историка-античника С. А. Жебелева «Евангелия канонические и апокрифические» и «Апостол Павел и его послания», в которых излагались достижения новозаветной науки.
Однако советский период оказался также неблагоприятным для ее развития. Господствовали атеистические установки и требовались не научные исследования, а антирелигиозная пропаганда. Достижения науки в изучении Нового Завета и раннего христианства оставались невостребованными, а под видом научной литературы на русский язык переводились популярные труды представителей так называемой мифологической школы, всеми правдами и неправдам доказывавших «мифологичность» Иисуса и едва ли не всех новозаветных персонажей. К ним примыкали и отечественные авторы, поскольку на протяжении десятилетий признание исторического зерна новозаветных повествований рассматривалось как чуть ли не религиозная апологетика. Лишь с 70-х годов прошлого столетия стали появляться труды, не вполне вписывавшиеся в господствующее течение (работы И. С. Свенцицкой, М. К. Трофимовой).
Когда на рубеже 80-х и 90-х годов пали цензурные и идеологические препоны и стало издаваться множество книг, посвященных раннему христианству, наступил информационный хаос. На читателей одновременно обрушились издания Нового Завета как в традиционном синодальном, так и в новых — хороших и плохих — переводах, переводы апокрифических текстов — опять-таки разного достоинства, богословская литература (старая и новая), труды, рассматривающие христианство с оккультно-мистических позиций, устаревшие научно-популярные и (реже) научные труды XIX и начала XX века и среди них — малое количество современной научной и научно-популярной литературы, которую, однако, неподготовленному читателю подчас сложно выделить в море литературы ненаучной и просто антинаучной. И тем не менее в последние годы переведены некоторые труды Альберта Швейцера, Рудольфа Бультмана, Чарлза X. Додда, Давида Флуссера, Мартина Хенгеля, Брюса М. Метцгера, Рэймонда Брауна, Эда П. Сандерса, Джеймса Д. Данна, Дэвида Ауни, Маркуса Борга, Николаса Томаса Райта и других. Надо указать также и на отечественных исследователей. Наряду с уже упомянутыми И. С. Свенцицкой и М. К. Трофимовой это — А. Л. Хосроев, И. А. Левинская, С. В. Лёзов, Г. Г. Ястребов.
Профессор и заведующий департаментом изучения религии Университета Северной Каролины Барт Д. Эрман, книга которого «Петр, Павел и Мария Магдалина: Последователи Иисуса в истории и легендах» предложена вниманию российского читателя, является одним из ведущих специалистов в изучении раннего христианства. Он учился под руководством известного исследователя Нового Завета Брюса Метцгера. На его взгляды большое влияние оказал вышедший еще в 30-е годы прошлого века труд немецкого библеиста Вальтера Бауэра «Ортодоксия и ересь в древнейшем христианстве», в котором едва ли не впервые была высказана мысль, что в первые три века своего существования христианство представляло собой совокупность разных равноправных течений, и только позднее, когда одно из этих течений победило и было объявлено ортодоксальным, с его позиций была пересмотрена вся ранняя история христианства. Б. Эрман в целом разделяет и развивает эти воззрения. Он, в частности, исследовал дополнения и изменения, которые были внесены позднейшими ортодоксальными авторами в новозаветные тексты. Эрман вообще много занимался текстологией Нового Завета и разрабатывал методологию выделения исторически достоверного материала. Он, в частности, указал на три основных критерия достоверности:
1. Критерий независимости источника. Чем в большем количестве независимых друг от друга источников содержится упоминание о каком-то событии или высказывании, тем больше шансов, что это свидетельство достоверно.
2. Критерий несходства. Если приведенный факт «неудобен» для концепции автора, он, скорее всего, достоверен.
3. Критерий достоверности контекста. Скажем, подлинное речение Иисуса должно согласовываться с контекстом еврейской Палестины I века.
Барт Эрман — автор большого количества трудов, из которых важнейшие: «Ортодоксальная порча Писания: Влияние ранних христологических споров на текст Нового Завета» (1996); «Иисус: Апокалиптический пророк Нового тысячелетия» (1999); «Утраченные Писания: Книги, которые не были включены в Новый Завет» (2003); «Новый Завет: Историческое введение в ранние христианские тексты» (2003); «Утраченные христианства: Битвы за Писание и верования, о которых мы никогда не знали» (2003); «Правда и вымысел в „Коде да Винчи“: Исторический взгляд на то, что мы действительно знаем об Иисусе, Марии Магдалине и Константине» (2004); «Искаженный Иисус: История о том, кто и как задним числом искажал Библию» (2005); «Утраченное Евангелие Иуды Искариота: Новый взгляд на предателя и преданного» (2006); «Проблема Бога: Как Библия потерпела неудачу в ответе на наш самый важный вопрос: почему мы страдаем?» (2008); «Иисус, которого прервали: Выявление скрытых противоречий в Библии (и почему мы о них не знаем)» (2009).
Исследование Эрмана «Петр, Павел и Мария Магдалина» интересно и своим содержанием и авторской точкой зрения. Эрман, во-первых, стремится выявить историческое зерно и реконструировать достоверные сведения об этих последователях Иисуса, а во-вторых, рассматривает предания о них и исследует причины, по которым о них писали так, а не иначе.
Итак, Петр, Павел и Мария Магдалина… Первый среди апостолов, гениальный визионер, направивший христианство на путь, по которому оно шло два тысячелетия, и женщина, чья роль вызывает острый интерес в последние годы… Каждая из трех частей книги построена по одному плану. Сначала анализ источников, на основе которых можно установить, что нам известно о реальных Петре, Павле и Марии. Интересно, что всякий раз речь идет о новозаветных текстах. Это не удивительно: книги, вошедшие в новозаветный канон — древнейшие из дошедших до нас памятников христианской письменности. Известные нам апокрифические сочинения написаны позже. А затем автор анализирует тексты, — как новозаветные, так и апокрифические, — содержащие легенды о наших персонажах и показывает, чем обусловлено именно такое представление о них в традиции.
Начинает Эрман с Петра. Тут следует указать на парадокс: Петр, вероятно, самый почитаемый апостол в церковной традиции, тот, кого, согласно Евангелию, выделил сам Иисус, кто возглавил первоначальную общину после казни Учителя и кто поэтому является символом Церкви. И вместе с тем мы знаем крайне мало достоверного о Петре. Был ли он грамотен? В самом ли деле возглавлял римскую христианскую общину и был следовательно первым епископом Рима? Действительно ли погиб во время Неронова гонения, рассказ о котором содержится в «Анналах» Тацита? Кто является автором приписываемых ему церковной традицией двух посланий, включенных в новозаветный канон? У нас нет бесспорных ответов на эти вопросы. Эрман придерживается в целом скептической позиции. Даже по поводу троекратного отречения Петра от Иисуса, факта, дискредитирующего первого среди апостолов и поэтому, скорее всего, достоверного, он ставит вопрос о том, что позднейшей церковной традиции, вероятно, был нужен именно такой образ Петра. С аргументами автора можно не соглашаться, но читать их интересно и поучительно.
Павел, вероятно, самый выдающийся после Иисуса деятель христианства за всю двухтысячелетнюю историю его существования. И нам повезло: в Новом Завете имеются по крайней мере семь его подлинных посланий, которые являются самыми ранними дошедшими до нас произведениями христианской письменности. Кроме того Павел — главный персонаж новозаветной книги Деяний апостолов. Эрман намечает лишь основные контуры теологии Павла. Это неудивительно: Павлу посвящены тысячи исследований, и писать коротко о его богословии затруднительно. С XVI века на восприятие учения Павла определяющее влияние оказала его интерпретация Лютером, так что во второй половине XX столетия была сформулирована актуальная научная задача «делютеризация Павла». Павла стали рассматривать в контексте еврейской мысли его времени.
Самое интересное у Эрмана — указание на расхождения между Павлом в его собственных посланиях и Павлом в Деяниях. Вывод Эрмана однозначен: при реконструкции воззрений Павла мы должны опираться на его подлинные послания (Эрман принимает наиболее распространенную среди исследователей версию, что подлинными являются семь из приписанных Павлу тринадцати посланий, а включенных в Новый Завет, а образ Павла в Деяниях в целом недостоверен. Деяния апостолов, по его мнению, стремятся скрыть противоречия между Павлом и другими апостолами, прежде всего Петром. Представляется, что Эрман излишне категоричен в непризнании исторической достоверности Деяний. Он пишет, в частности, что Павел в своих посланиях настаивает, что его миссия обращена исключительно к язычникам, в то время как иудеев должен был обращать Петр. Поэтому Эрман считает недостоверными свидетельства Деяний о проповедях Павла в синагогах. Он выдвигает оригинальную гипотезу, что Павел, прибыв с миссионерской целью в очередной город, организовывал там кожевенную мастерскую и проповедовал на рабочем месте. При этом Эрман игнорирует достаточно многочисленных «боящихся Бога» — язычников, ставших иудействующими, значительная роль которых в распространении христианства была выявлена, в частности, исследованиями отечественного историка Ирины Левинской (см. ее книги «Деяния Апостолов. Главы I–VIII: Историко-филологический комментарий» и «Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры», в которых, кстати, высоко оценивается историческая достоверность Деяний).
Очень интересен анализ Эрманом различных интерпретаций учения Павла в последующие два-три столетия. В частности, очень корректно описано восприятие его идей Маркионом и гностиками (преемство несомненно, но при этом Павел гностиком не был). Верным является суждение Эрмана, что взгляды Павла искажали как гностики, так и «протоортодоксы». Захватывающе интересен анализ Эрманом таких апокрифов, как «Апокалипсис Павла» и «Деяния Павла и Фёклы».
И наконец, Мария Магдалина. До недавнего времени исследователи обращали на нее гораздо меньше внимания, чем на Петра и Павла. Понятно: глава коллегии апостолов, великий творец христианского богословия и — женщина, о которой очень мало написано в канонических Евангелиях, но зато сохранилось множество легенд. Однако в последние десятилетия ситуация изменилась. Во-первых, обнаружились новые источники («Евангелие от Фомы», «Евангелие от Филиппа», «Евангелие Марии») — нет, не сообщающие новые достоверные сведения о Марии, но демонстрирующие, какую роль играл ее образ в сознании ранних христиан. Во-вторых, неожиданно Мария Магдалина стала популярна в массовой культуре. Здесь и влияние феминизма, и рок-опера «Иисус Христос суперзвезда», где содержится намек на любовную страсть Марии к Иисусу, и фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа», в котором она становится женой Иисуса (хотя в конце становится ясно, что это всего лишь виде ние умирающего на кресте), но главным образом «Код да Винчи» Дэна Брауна.
Эрман убедительно показывает полную историческую несостоятельность представленной в романе Дэна Брауна версии о любовной связи и браке Иисуса и Марии Магдалины, но в то же время указывает на очень значительную, не оцененную роль Марии в формировании новой религии. Во-первых, весьма вероятно, что Мария Магдалина принадлежала к числу близких учеников Иисуса, во-вторых же, — и это самое главное! — по-видимому, именно Мария первой обнаружила пустую гробницу и нечто пробудило в ней веру в воскресение Учителя. Филигранный анализ соответствующих эпизодов во всех четырех канонических евангелиях, продемонстрированный Эрманом, приводит к выводу, что евангелистам, возможно, и хотелось приписать это открытие Петру или другим мужчинам-апостолам (в древности женщины не считались надежными свидетелями), но слишком известна была версия о приоритете Марии. А поскольку христианство родилось из веры учеников в воскресение Учителя и первым провозвестником этой веры оказалась Мария из Магдалы, то Эрман делает закономерный, хотя на первый взгляд ошеломляющий вывод, что Мария Магдалина стала первой христианкой, что она «дала старт» христианству.
Со многими выводами автора можно не соглашаться (это нормально для научной работы), но его интереснейшая книга заставляет задумываться, что делает ее издание в русском переводе важным и актуальным.