Утерянное Евангелие от Иуды. Новый взгляд на предателя и преданного

Эрман Барт Д.

Глава пятая

История открытия Евангелия от Иуды

 

 

В первой главе я описал свою поездку в Женеву в декабре 2004 г. Тогда я впервые своими глазами увидел Евангелие от Иуды. Разумеется, меня мучило множество вопросов. Но после возвращения из поездки у меня было еще больше вопросов, чем ответов. Мне удалось просмотреть несколько страниц коптского текста, но не было возможности его изучить и перевести. Что может быть найдено на страницах, которые я увидел? Будет ли это одно из величайших открытий на земле, которое станет главной новостью крупных журналов и всколыхнет весь христианский мир? Или это будет представлять интерес только для небольшой группы исследователей, которые изучают коптский язык и написанные на нем древние тексты?

Все зависело от того, с каким именно документом мы имели дело. Если это гностическое откровение, подобное десяткам уже обнаруженных, оно вызовет определенный интерес ученых. Но текст подобного рода не будет обладать такой исключительной ценностью, как, например, свитки Мертвого моря. Если, с другой стороны, в Евангелии действительно содержались древние представления о взаимоотношениях Иисуса и его предателя Иуды Искариота, описанные с позиций самого Иуды, тогда дело могло приобрести совсем другой оборот.

Разумеется, я в любом случае не рассчитывал на то, что написанное во II в. Евангелие о взаимоотношениях Иисуса и Иуды заставит нас пересмотреть все, что мы знаем об Иуде. Я не мог надеяться на то, что это Евангелие создал сам Иуда или что живший во II в. автор имел какой-либо доступ к реальным историческим фактам, касающимся взаимоотношений между Иудой и его учителем за столетие до этого. И все же обладание Евангелием настолько раннего происхождения, раньше времени жизни Иринея, раньше времени создания большинства известных нам Евангелий древности, да еще с альтернативным взглядом на Иуду, которого превозносят как единственного понимавшего своего учителя… Подобное Евангелие могло бы стать большой сенсацией. Оно открыло бы нам совершенно другой подход к пониманию раннего христианства и всего разнообразия этой религии в первые века ее существования. Если существовала группа христиан, почитавшая, в отличие от всех, Иуду Искариота, насколько странной она была на общем фоне?

 

Первоначальное разочарование

Продолжая рассуждать о возможных перспективах, я обнаружил в сети Интернет форум, который заставил мое сердце замереть.

У голландского блоггера по имени Мишель ван Рийн есть своеобразный веб-сайт, специализирующийся на опровержении утверждений, касающихся современного искусства и древних артефактов. Ван Рийн буквально помешался на истории с Евангелием от Иуды, нашел несколько источников, сумел узнать, что Национальное географическое общество собирается заняться публикацией документа и его перевода — и, предположительно, заработать на этом. Ван Рийн решил сорвать планирующуюся акцию, опубликовав все существующие материалы, прежде чем Национальное географическое общество будет иметь возможность это сделать.

Ван Рийн сумел найти американского ученого Чарли Хедрика, исследователя Нового Завета, которого я знал и уважал долгие годы. Чарли Хедрик заявил, что у него есть фотоснимки Евангелия от Иуды и что он сделал предварительный перевод текста. Чтобы разрушить все возможные спекуляции относительно Евангелия, а также свести на нет усилия Национального географического общества, ван Рийн опубликовал фотографии и переводы. Во время прочтения я был сильно разочарован.

Текст, судя по всему, не имел никакого отношения к истории взаимоотношений Иуды и Иисуса. Это был гностический документ, главным героем которого был некто, именуемый Аллоген, который молится Богу и получает ответы. Текст похож на гностический и представляет определенного рода интерес для исследователей гностицизма. Но в отношении образов Иуды и Иисуса он был абсолютно лишен какого-либо интереса.

Поразительно, как часто преподаватели забывают следовать собственным советам. Каждый семестр, читая курс в Чапел Хилл, я считаю необходимым сообщить своим студентам, что они не должны доверять всему, что найдут в сети Интернет, поскольку там каждый может опубликовать все, что пожелает, и зачастую мы не можем знать, насколько источник достоверен или лжив. В данном случае я сам забыл следовать собственному совету.

Тогда я не знал, но вскоре сумел понять, что Хедрик перевел неверный источник.

Первое ощущение, что что-то не так, возникло у меня 1 июля 2005 г. Я был в Нью-Йорке по делам и назначил встречу за ланчем в гарвардском клубе с Хербом Кросни, о котором я уже упоминал, опытным журналистом, который первым вышел на след текста Евангелия от Иуды, сумел узнать, что оно принадлежит фонду Maecenas в Женеве, заинтересовал этим проектом Национальное географическое общество и подстегивал процесс вплоть до моей срочной поездки в Женеву шесть месяцев спустя. Во время этого ланча я высказал свое сожаление по поводу близящегося провала проекта и отсутствия у него перспектив. Ведь я читал перевод Хедрика и искрение не мог понять, почему Национальное географическое общество продолжает интересоваться этим делом.

Херб уже был осведомлен о том, что содержалось в тексте, однако не имел права предоставить мне информацию во всех деталях. Несколько раз подмигнув мне, он предложил мне не верить тому, что я читаю в Интернете (тот самый совет, который я даю студентам чуть ли не каждую неделю). Но я настаивал на своем: я же видел фотографии коптских текстов. Они были очень похожи по своему качеству на те страницы, которые я видел в Женеве. Я видел перевод этих страниц, сделанный Хедриком, и я проверил этот перевод. В нем не было ничего особенного. Все, что мог ответить в тот момент Херб, это намекнуть, что, возможно, Хедрик переводил другую часть книги.

Только впоследствии я понял, что на самом деле случилось: как мы убедимся в этой главе, когда исследователи впервые получили доступ к рукописи и имели возможность определить ее основное содержание, они решили, что перед ними фрагментарные копий трех текстов, два из которых уже были известны из более ранних археологических находок. А именно, это были: Послание Петра к Филиппу и Первый апокалипсис Иакова, копии которых были обнаружены среди других текстов библиотеки Наг-Хаммади в 1945 г. Третий текст и был тем самым золотым кладом: это было Евангелие от Иуды. Но только впоследствии, когда Флоранс Дарбр, эксперт по реставрации, и Родольф Кассер, знаменитый коптолог, который стал ответственным за издание и перевод текста, провели трехлетнюю работу по обработке текста, они узнали то, о чем никто, включая ван Рийна и Хедрика, не подозревал. Заключительная часть рукописи заключала в себе не один документ — Евангелие от Иуды, а два. Вторым оказалась копия фрагмента из ранее неизвестного гностического трактата об уже упоминавшемся Аллогене. Хедрик предполагал, что используемые им фотографии были взяты из Евангелия от Иуды. Но это было не так. Это были фотографии другого текста, что в корне меняло дело.

Как выяснилось впоследствии, хотя страницы, посвященные Аллогену, очень интересны, текст Евангелия от Иуды является просто завораживающим. Как и остальные три текста, найденные в манускрипте, он относится к гностической традиции, и значительная его часть посвящена достаточно сложным моментам гностического откровения о возникновении мира и создании людей (их создал не истинный единый Бог). Но в нем содержатся также ранее не обнаруженные диалоги между Иисусом и Иудой, в которых Иуда оказывается истинным героем среди других апостолов, единственным, кто смог понять и выполнить волю Господа.

Прежде чем полностью погрузиться в содержание этого Евангелия, что станет темой следующей главы, я хочу вернуться к началу, к времени до того, как я впервые увидел этот текст в декабре 2004 г., и до того, когда он попал в умелые руки Флоранс Дарбр и Родольфа Кассера, и до того, когда кто-либо из западных исследователей узнал об этом документе. Каким образом документ был обнаружен и как он оказался в собственности фонда Maecenas? Чтобы отдать должное тем, кто этого заслуживает, нужно признать, что историю нахождения и последующих приключений Евангелия мы узнали благодаря усилиям Херба Кросни, чья книга «Утраченное и обретенное Евангелие от Иуды» исчерпывающе описывает этот вопрос. Я написал эту главу на основе его собственных рассказов, в том числе наших с ним частных бесед, в которых участвовали и другие лица, и на основе комментариев издателя и переводчика текста Родольфа Кассера. Необходимо добавить, что существуют большие лакуны в наших знаниях об обстоятельствах обнаружения и дальнейших приключений текста Евангелия, поскольку многие основные действующие лица этой истории остались неизвестны или их более нет в живых.

 

Открытие

Одним из самых удивительных фактов, касающихся археологических находок ранних иудейских и христианских манускриптов, является то, что самые знаменитые находки были сделаны отнюдь не командой профессиональных археологов. Большинство находок были сделаны чисто случайно. Мало этого, как правило, такие документы находили люди, не имеющие ни малейшего представления об их реальной ценности и о том, что именно они обнаружили. В 1945 г. библиотека Наг-Хаммади, состоящая из ранних гностических текстов, была обнаружена группой феллахов, крестьян, копавших удобрения на холме посреди пустынного египетского ландшафта к северу от реки Нил. Феллахи были неграмотны и не могли найти применения тринадцати томам, которые они нашли внутри глиняного кувшина. Спустя полтора года, в 1947 г., мальчик- пастух обнаружил несколько документов в пещере, в весьма пустынном месте, к западу от Мертвого моря. Впоследствии были исследованы и другие пещеры (как бедуинами, так и археологами), и в еще одиннадцати пещерах были обнаружены сокровища, которые в наше время получили известность как свитки Мертвого моря.

То же случилось и с Евангелием от Иуды и другими найденными вместе с ним документами. Они были обнаружены неграмотными крестьянами, которые набрели на пещеру, за много веков до этого служившую местом захоронения. Они перевернули все содержимое пещеры в поисках безделушек, которые они могли бы продать. Так они обнаружили рукописи.

Вне всякого сомнения, это случилось в 1978 г., в провинции Аль-Минья в Среднем Египте, примерно в 120 милях южнее Каира, неподалеку от скал Джебель-Карара рядом с городом Магага. Мы не знаем имен тех, кто нашел документы.

Внутри пещеры было несколько корзин, в которых лежали древние римские стеклянные флаконы. Также были обнаружены человеческие захоронения. Рядом с одним из них стояло два короба из известняка. Открыв коробы, крестьяне обнаружили несколько древних манускриптов.

Это был не первый случай, когда важные документы раннехристианского периода были найдены рядом с человеческими останками, принадлежащими, судя по всему, владельцам этих документов. Я уже упоминал о том, что в 1886 г. было найдено Евангелие от Петра. Это был один из редких случаев, когда открытие действительно было сделано археологами, ищущими древности. Евангелие находилось рядом с захоронением монаха, возможно, потому, что это была его любимая книга, или потому, что он был писцом, который ее переписывал. Схожим образом обстояло дело и с библиотекой Наг-Хаммади. Прежде чем феллахи нашли глиняный кувшин с тринадцатью книгами, они обнаружили человеческое захоронение. Возможно (хотя нельзя знать наверняка), что библиотека Наг-Хаммади имела какое-то отношение к личности человека, захороненного рядом. Был ли он владельцем этих текстов? Спрятался ли он в глуши, чтобы скрыть их? Была ли его смерть случайной? Умер ли он естественной смертью или был убит? Этого мы знать не можем. Исследователи, открывшие эту историю, оказались на месте спустя двадцать лет, и останков уже не было.

Так же было и в данном случае. Впоследствии мы узнали, что ходили слухи об обнаружении рядом с документом человеческих останков, но их уже не нашли.

В известняковом коробе находилось четыре различных рукописи в виде кодексов (то есть книг, а не свитков). Впоследствии исследователи смогли их идентифицировать. Ни один из них, за исключением кодекса, содержащего Евангелие от Иуды, еще не был опубликован и не стал известен общественности:

1. Математический трактат, написанный по-гречески.

2. Фрагменты ветхозаветной книги Исход в греческом переводе.

3. Фрагменты нескольких новозаветных посланий апостола Павла в коптском переводе.

4. Кодекс, содержащий в себе Евангелие от Иуды. (Как я впоследствии объясню более подробно, у нас целиком есть только начало и конец Евангелия и достаточно большая часть текста из середины. Но некоторые отрывки на сегодняшний день утрачены из-за дурного обращения с манускриптом после его нахождения. На сегодняшний день мы не можем восстановить примерно 10–15 % текста.) Вместе с Евангелием там были еще три фрагмента текста, все на коптском: Послание Петра Филиппу (версия слегка отличается от той, что была найдена в Наг-Хаммади), Первый апокалипсис Иакова (тоже отличается, от версии Наг-Хаммади) и гностический трактат об Аллогене (полностью отличается от трактата Наг-Хаммади с названием «Аллоген»).

Вне всякого сомнения, эти рукописи пролежали в этом известняковом коробе более шестнадцати столетий в нетронутом виде. Они смогли уцелеть в течение столь долгого срока благодаря месту: рукописи могут сохраниться в течение долгого времени при сухом климате, характерном для пустынных мест Египта, где никогда не бывает серьезных изменений во влажности. К сожалению, как мы впоследствии убедимся, как только они были изъяты из тайника и стали перемещаться по разным климатическим зонам, в частности, 16 лет пролежали в сводчатом подвале магазина на Лонг-Айленде, они стали быстро портиться, и некоторые их части теперь невозможно восстановить.

В любом случае, безымянные феллахи, найдя книги, продали их человеку по имени Ам Самия (это псевдоним), местному торговцу безделушками, бусами и древними тканями. Самия понемногу приторговывал антиквариатом. Если кто-либо в городе находил то, что выглядело древним, то Самия эту вещь покупал и перепродавал другому поставщику, работающему на рынках Каира или Александрии. Самия не намного превосходил по мировоззрению своих партнеров: он был неграмотен и в основном зарабатывал фермерством, выращивая местный деликатес — чеснок.

 

В руках Ханны

У Ам Самии были связи с более крупными торговцами антиквариатом, которым он перепродавал все, что попадалось к нему в руки (разумеется, с наценкой), а они поставляли это на рынки больших городов (с дополнительной наценкой). Иногда, когда ему удавалось приобрести что-то действительно ценное, он входил в контакт с торговцами международного уровня, которые перепродавали товар музеям или частным коллекционерам (с очень большой наценкой; к сожалению, торговля антиквариатом гораздо больше определяется коммерческими целями, чем заботой о найденном антиквариате). Так или иначе, Ам Самие удалось осуществить продажу книг (напрямую или через посредников) мелкому торговцу антиквариатом в Каире, которого звали Ханна Асабил (еще один псевдоним). Очевидно, цена была не очень высокой. Судя по более поздним свидетельствам, Самия получил за книги порядка восьми тысяч египетских фунтов, что в то время составляло примерно две тысячи долларов. Для него это была действительно крупная сделка. Больше мы ничего не знаем об этой перепродаже, в частности потому, что Самия умер десять лет спустя, в конце восьмидесятых годов.

Ханна вовсе не был высокоинтеллектуальным торговцем антиквариатом с международными связями. Но он находился в постоянном поиске чего-нибудь, способного принести ему состояние. Известно, что он специализировался на продаже древних папирусов на рынках Каира. Мы не знаем точно почему, но он решил, что эти рукописи могут стоить невероятно много. Те, кто занимался расследованием этой истории, предположили, что он оценил рукописи, пригласив приезжавшего в Каир исследователя древних текстов, хотя имена, которые упоминались при этом, например Людвига Кенена, немецкого профессора классических языков из Мичиганского университета, принадлежат специалистам по древнегреческому языку, хотя большая часть коллекции была написана на коптском. Так или иначе, Ханна дал понять потенциальным покупателям, что он готов расстаться с приобретенными им документами ни больше ни меньше, чем за три миллиона долларов.

Это была немалая сумма, особенно учитывая, что Ханна не имел ни малейшего представления о том, что было в этих текстах. Он только знал, что они очень древние, и кто-кто сообщил ему о том, что они стоят целое состояние. Наибольшая сложность заключалась в том, что в тех торговых кругах, в которых вращался Ханна, не было действительно крупных клиентов, которые могли бы этим заинтересоваться. Поэтому пришлось войти в контакт с тем, кто обладал такими связями, весьма успешным торговцем антиквариатом международного уровня, который, помимо связей, обладал умением продавать товар за высокую цену. Это был Николас Кутулакис из Женевы, который считается одним из наиболее удачливых торговцев древностями наших дней. Ханна и раньше имел дело с Кутулакисом, продавая ему товар, который попадал ему в руки. Впоследствии Кутулакис продавал эти вещи за много большие деньги. Будучи уроженцем Крита, Кутулакис знал много языков и чувствовал себя уверенно в высших кругах общества. У него не было формального образования, но он обладал незаурядным природным умом и нередко проворачивал сделки на миллионы долларов.

Однако Ханна не хотел продавать свои драгоценные рукописи самому Кутулакису. Он хотел, чтобы Кутулакис нашел ему покупателя. В ходе переговоров Ханна продал Кутулакису другие вещи, но сделки кончились неудачей. У Ханны была статуя египетского фараона Аменемхата II периода Среднего царства, и она была приобретена Кутулакисом. Когда Кутулакис впоследствии провел экспертизу, оказалось, что статуя подделана. Разумеется, он потребовал свои деньги обратно, но Ханна отказался их отдавать. Это сильно ухудшило их взаимоотношения. Некоторое время спустя, в 1979 г., Ханна снова перешел дорогу могущественному Кутулакису, попытавшись договориться о продаже рукописей с одним из его партнеров по бизнесу. То, что случилось впоследствии, могло быть чисто случайным совпадением, но Ханна так не думал. Неизвестные вторглись в квартиру Ханны в Гелиополисе (пригород Каира). Взломщики взяли все, что у него было: куски золота, статуи, ювелирные изделия, ткани, монеты и рукописи на папирусе. Это была очень крупная кража. Ханна оценивал убытки, даже не включая в цену рукописи, в несколько миллионов долларов. Он не перестал подозревать, что в деле был замешан Кутулакис. Но доказать этого он так никогда и не смог.

У Ханны не было возможности компенсировать потери, причем он полагал, что самой большой утратой были именно рукописи на папирусе. Если бы только он мог их вернуть, то быстро бы нашел покупателя, поспешно заключил бы сделку и вышел бы из этого дела с неплохой суммой денег. Но рукописи даже не были изучены исследователями, которые могли бы понять их содержание. А теперь они были, видимо, потеряны навсегда.

Ханна униженно взмолился о помощи, надеясь, что Кутулакис найдет документы (в определенном смысле это было логично, учитывая, что он полагал, что они и находятся в собственности самого Кутулакиса). Кутулакис так ни в чем и не сознался и ни разу не признал факт своей связи со взломщиками. Но он пообещал провести свое собственное расследование и постараться что-нибудь разузнать. Три года спустя, в 1982 г., Кутулакис вернул рукописи Ханне, как будто бы получив их при обмене товаром с дилерами из Женевы. Для большей безопасности Ханна поместил рукописи в отдельный сейф швейцарского банка.

 

Поиски покупателя

В 1983 г. Ханна вышел на потенциального покупателя. Людвиг Кенен часто посещал Каир и другие города Ближнего Востока, надеясь приобрести греческие папирусы в знаменитую коллекцию папирусов Мичиганского университета. Хотя Кенен родился и воспитывался в Германии, получив степень доктора классической филологии в Колонне, с 1975 г. он преподавал в Мичигане.

Судя по всему, Кенену позволили взглянуть на рукописи, поскольку он сообщил Ханне, что хотел бы собрать небольшую группу экспертов из Америки, чтобы выяснить содержание текстов и добиться правильного ведения переговоров.

Поскольку один из текстов был, очевидно, книгой Исход, Кенен попросил принять в этом участие Давида Ноэля Фридмана, исследователя Ветхого Завета, его коллегу в Мичиганском университете. Поскольку тексты были написаны на коптском, он пригласил Джеймса М. Робинсона, профессора античного христианства из Клермонтского университета в Калифорнии; Робинсон возглавлял группу ЮНЕСКО, которая исследовала рукописи библиотеки Наг-Хаммади, и, разумеется, был ведущим экспертом в этой области. К сожалению, у Робинсона были другие дела, и он прислал вместо себя молодого, но многообещающего доктора из Йеля, Штефена Эммеля, который был уже восходящей звездой коптологии.

Итак, Кенен, Фридман и Эммель согласились встретиться с Ханной в Женеве, чтобы посмотреть на рукописи и договориться о цене. Они понятия не имели, что Ханна мечтает о миллионах. Они считали, что речь идет где-то о 50 000 долларах.

Эта встреча произошла 15 мая 1983 г., в комнате Ханны в женевском отеле «Дель Юнион». Позже, вспоминая эту встречу, Эммель объяснил, при каких условиях происходил осмотр манускриптов:

Нам было разрешено осматривать папирус в течение нескольких минут. Не было разрешено фотографировать и не разрешалось ничего записывать; нам сказали об этом заранее, поэтому у нас не было бумаги и никаких пишущих инструментов. [55]

Единственный раз взглянув на то, что было у Ханны, они должны были попытаться договориться о сделке.

Осмотр документов Эммелем значил для нас больше всего, потому что ему было позволено посмотреть на кодекс, который включал в себя текст, позже идентифицированный как Евангелие от Иуды. Но в тот момент он не знал, что перед ним. Рукописи были упакованы довольно безалаберно, в три картонные коробки, размером с обувные, и накрыты газетами. Чтобы не нанести уже поврежденным рукописям большего вреда, Эммель открыл коробку и осторожно переворачивал страницы пинцетом, который он специально для этого взял с собой. Даже за то короткое время, которое ему было предоставлено, он сумел опознать большую часть содержимого кодекса. Как впоследствии он указал в письменном свидетельстве, Эммель обнаружил в кодексе Первый апокалипсис Иакова, Послание Петра Филиппу и, как он выразился, «беседа Иисуса с учениками (по крайней мере с „Иудой“, предположительно, с Иудой Фомой), напоминающая по жанру „Диалог Спасителя“ и „Премудрость Иисуса Христа“».

Это был более чем проницательный комментарий. Эммель смог понять, быстро читая страницы на коптском, которые по его свидетельству уже были в очень плохом состоянии, что «третий» текст представлял собой беседу Иисуса с учениками, что наводило на аналогию с двумя другими трактатами, обнаруженными среди текстов библиотеки Наг-Хаммади. Вместе с тем данный текст отличался от них по содержанию. Поскольку в данном тексте Иисус разговаривал с «Иудой», Эммель довольно логично предположил, что речь идет об апостоле Иуде Фоме, которому приписывалось авторство Евангелия от Фомы. Если бы Эммель располагал большим количеством времени, он бы вне всякого сомнения осознал, что на самом деле речь шла не об Иуде Фоме, а об Иуде Искариоте. Перед Эммелем лежало давно утраченное Евангелие от Иуды.

Однако предоставленное время быстро подошло к концу. Хайна хотел знать, сможет ли он заключить с ними сделку. Однако когда он назвал свою цену, то ошеломил американцев, которые не располагали подобными средствами. Ради сохранения формальности Фридман предложил 10 процентов от названной суммы, то есть 300 тысяч долларов вместо трех миллионов, хотя и такого количества денег у них не было. Ханна воспринял предложение как оскорбление и отказался от дальнейшего ведения переговоров. Американцам пришлось уехать с пустыми руками, и рукопись осталась в руках торговца антиквариатом, который так и не знал, с чем имеет дело.

В следующем 1984 г. Ханна предпринял поездку в США с намерением продать рукопись там. Возможно, его надежды были связаны с местной общиной коптских христиан, которых в одном только Нью-Джерси насчитывалось двадцать тысяч, которые могли бы помочь ему выйти на контакт с местными торговцами редких книг и антиквариата. В апреле того же года он встретился с торговцем редкими книгами из Манхэттена. Это был Ханц П. Краус-младший, австрийский еврей, переживший Холокост, известный в своей области и обладавший значительными контактами с большинством крупных американских университетов. Особо тесные связи у него были с Йелем: в течение многих лет Краус поставлял книги и рукописи университетской библиотеке редких книг и рукописей Бейнеке, а также делал туда пожертвования. Утратив надежду, Ханна снизил свою цену до одного миллиона долларов. И все же речь шла о большой сумме денег, особенно в случае не идентифицированных текстов. Краус пригласил известного лингвиста, специалиста по древним языкам из Колумбийского университета Роджера Бегнелла, чтобы тот помог ему определить время создания рукописей и их содержание. Немного поразмыслив, Краус отказался от сделки. Запрошенная цена была слишком высокой, и требовались бы немалые деньги для реставрации рукописи. Многие страницы были уже серьезно повреждены. Не зная, что делать, Ханна просто-напросто решил оставить рукописи в сейфе на неопределенный срок. У одного из его американских знакомых был друг, который работал в отделе Сити-банка, расположенного внутри галереи магазинчиков в Хиксвеле на Лонг-Айленде. Тогда же, весной 1984 г., Ханна арендовал сейф, в котором разместил свои драгоценные рукописи, и вернулся в Каир. Ханна отсутствовал 16 лет. В течение этого времени рукописи приходили все в худшее состояние в условиях повышенной влажности нью-йоркского пригорода.

 

Возрождение рукописи

Следующим героем нашего сюжета становится нынешняя владелица рукописи Евангелия от Иуды. Это Фрида Чакос-Нуссбергер, уроженка Египта, по национальности гречанка. С самого раннего возраста Фрида ездила по разным странам. Она училась в Школе перевода и интерпретации в Женеве и продолжила свои занятия в Луврской школе в Париже, где изучала египтологию. В начале 80–х гг. Фрида вышла замуж за Вернера Нуссбергера, швейцарского художника и ювелира.

Благодаря своим международным контактам и неиссякаемому интересу к Египту, Греции и другим древним цивилизациям, Нуссбергер легко вошла в среду антикваров и сама начала работать посредником начиная с 70–х гг. Она услышала о манускрипте Ханны в 1982 г., когда ей была показана фотография одной страницы текста, которая потом оказалась страницей 5/19. Она была названа, потому что, как мы узнаем потом, рукопись порвалась (или была порвана) на две части: верхнюю, которая составляла примерно треть страницы, и нижнюю примерно в две трети. После того как страницы были порваны, торговец антиквариатом, который ненадолго приобрел манускрипт, очевидно, перемешал страницы, положив наиболее хорошо сохранившиеся наверх и вниз в расчете, что кто-кто будет смотреть только на верхние и нижние страницы, чтобы проверить состояние манускрипта. Таким образом верхние и нижние части оказались разделенными. Нет ничего удивительного в том, что ван Рийн и Хедрик не смогли по фотографиям распознать, что к чему относится.

Так или иначе, Нуссбергер видела фотографию страницы и знала, что в свое время Ханна запрашивал 3 миллиона за все рукописи. Тогда ее это не заинтересовало. А теперь, спустя 18 лет, в 2000 г., в связи с совсем другой сделкой она приобрела несколько страниц коптских текстов и хотела узнать, могли ли они быть из того же манускрипта, который раньше продавал Ханна. У нее были основания полагать, что Ханне так и не удалось продать рукопись. Иначе она бы об этом наверняка узнала. Она решила выяснить, не захочет ли он сильно снизить запрашиваемую цену. Теперь он был, конечно, уже не так молод, к тому же теперь у него была семья, а надежда на получение огромной суммы денег за рукописи давно была утеряна. Ни Нуссбергер, ни Ханна не знали, что манускрипты были уже в совсем плохом состоянии.

Нуссбергер согласилась купить манускрипты, которые не видела, за цену, которую она отказывается называть (торговцы антиквариатом могут быть в подобного рода вещах до смешного упрямы). Так или иначе, теперь ей необходимо было забрать товар, встретившись с Ханной в Нью-Йорке. Ханна нелегко пошел на это. Он не знал английского и ненавидел самолеты. Но деньги важнее слов. И в итоге они совершили эту поездку. В банке они были 3 апреля 2000 г. После стольких лет банк сменил замки всех сейфов. Хорошо еще, что сохранился сам банк. Но с помощью специалиста по сейфам они смогли сейф открыть. Когда они его открыли, то испытали глубокий шок. Манускрипты были отнюдь не в том состоянии, в котором их видели в последний раз. Древние папирусы плохо сохраняются при повышенной влажности, даже если до них не дотрагиваются. Было непонятно, удастся ли их спасти.

Но Нуссбергер не хотела вести себя совсем бессердечно. Она забрала манускрипты и сразу отправилась в Йельский университет, чтобы оставить их тому, кому можно было их доверить — главному куратору библиотеки древних книг и манускриптов Бейнеке, Роберту Бэбкоку, известному исследователю древности. Именно здесь, в Бейнеке, смогли понять реальную ценность рукописи. Бентли Лейтон, профессор коптологии в Йеле, исследовал текст манускрипта и понял, что третий по счету текст представляет собой Евангелие от Иуды.

Манускрипты оставались в Йеле несколько месяцев, пока Нуссбергер пыталась убедить библиотеку Бейнеке их приобрести. Но в итоге администрация вынуждена была отказаться. Судя по всему, проблема снова заключалась в деньгах. Было непонятно, насколько легальным владельцем рукописей является Нуссбергер, поскольку из Египта они были доставлены нелегально (Ханна не вносил их в декларацию, когда перевозил их из Египта 16 лет назад). Если бы библиотека приобрела Евангелие от Иуды в свою собственность, к чему, разумеется, все стремились, это могло бы привести к международному скандалу, в результате которого библиотека потеряла бы и документы, и деньги. Бэбкок вернул рукописи Нуссбергер, которой все еще было необходимо найти для них покупателя. Но теперь она знала о том, чем обладает: единственной сохранившейся копией знаменитого Евангелия периода раннего христианства, в котором евангельская история предательства Иисуса была рассказана с позиций Иуды. Это представляло колоссальную ценность и, кроме того, могло стоить большую сумму денег. Но как же найти подходящего покупателя?

Она воспользовалась связями и нашла подходящий вариант. Речь шла о торговце манускриптами в Кливленде, в штате Огайо, которого звали Брюс Феррини. О нем было известно, что у него свои контакты с коллекционерами-миллиардерами, в том числе и с Биллом Гейтсом. Нуссбергер отправилась в Кливленд, чтобы показать ему рукописи. Феррини сразу загорелся идеей дальнейших перспектив. Ведь он мог не только продать манускрипты, но и выставить их на международное обозрение. Поэтому он сразу же согласился приобрести их за 2,5 миллиона долларов. 8 сентября 2000 г. Феррини выписал Нуссбергер два чека, составляющие вместе указанную сумму. Один был отложен для платежа на 15 января 2001 г., другой на 15 февраля 2001 г. По непонятной причине Нуссбергер полностью ему доверяла. Возможно, ей уже очень сильно хотелось избавиться от рукописей. Так или иначе, она оставила их у Феррини и даже не получила расписки, что было серьезной ошибкой.

Феррини решил, что сможет сразу найти покупателя рукописей среди своих постоянных клиентов. Свои надежды он связывал с обладающим миллионным состоянием коллекционером древностей Джеймсом Ферреллом, владельцем ведущей газовой компании Америки. Феррелл действительно заинтересовался предлагаемой сделкой и идеей демонстрации рукописи. Но прежде чем сделка была завершена, он посоветовал Феррини попытаться предохранить манускрипты от дальнейшей порчи, заморозив их. Феррини так и сделал, что было весьма глупо. Теперь манускрипты вобрали в себя еще больше жидкости, что привело к невосполнимому ущербу. Как впоследствии объяснял их издатель, переводчик и помощник по реставрации Родольф Кассер:

После того как рукопись пережила не одно мокрое американское лето, эта ужасная заморозка практически разрушила вещество, скрепляющее волокна папируса, сделав его листы в десять раз более хрупкими и крошащимися. Некоторые листы находились в самом худшем состоянии, которое только доводилось видеть исследователям, настоящий кошмар для реставраторов. Кроме того, из-за заморозки вся жидкость из волокон переместилась на поверхность папируса, перед тем как испариться, и принесла с собой большое количество пигмента; из-за этого многие страницы манускрипта потемнели, и читать их стало чрезвычайно трудно. [58]

Однако распадались не только листы рукописи, но и отношения Феррини с потенциальным покупателем. По непонятным причинам Феррелл стал подозревать Феррини в незаконных финансовых сделках и решил прервать контакты. Он больше не соглашался на заключение с ним крупных сделок, что по времени совпало с необходимостью выплаты чеков Нуссбергер.

Нуссбергер почуяла, откуда дует ветер, и начала сомневаться, что чеки будут оплачены. Это могло бы стать очень крупной проблемой не только из-за утраты денег, но и потому, что она больше не располагала манускриптами. Вне себя от тревоги, она обратилась к своему другу Марио Роберти, о котором мы уже упоминали в начале книги. Марио Роберти — женевский юрист с обширными связями на европейском рынке предметов искусства и антиквариатом — в 1994 г. основал фонд Maecenas, целью которого стало сохранение древних находок и их возвращение странам, которым они изначально принадлежали. Роберти мудро посоветовал Нуссбергер вернуть манускрипты себе, отдав потерявшую ценность чеки. Однако Феррини не хотел отказываться от сделки в надежде, что ему еще удастся продать рукописи. Роберти подозревал, что у него вряд ли это получится, и когда Феррини отказался от чеков, Роберти решил применить санкции.

В начале главы я упомянул о Мишеле ван Рийне, голландском блоггере, создавшем интернет-сайт, посвященный скандалам в мире искусства и антиквариата. Роберти обратился к ван Рийну в надежде, что тот выставит на общее обозрение нелицеприятное поведение Феррини, и Феррини в страхе за потерю репутации вернет манускрипты. Ван Рийн взялся за дело и принялся агрессивно нападать на Феррини на своем сайте, информируя читателей о сомнительных делишках Феррини, его неоплаченных чеках, финансовых крахах и фактах личной жизни.

В итоге Феррини поддался давлению, и 15 февраля 2001 г. Нуссбергер и Роберти прилетели в Кливленд, чтобы получить обратно рукописи. Феррини также согласился передать все фотографии и копии фотографий, которые он сделал, пока рукописи были в его владении. Сам по себе обмен был весьма проблематичен, ведь сама Нуссбергер не знала коптского и раньше не догадалась пересчитать страницы рукописи. Никто не мог удостовериться, что Феррини не оставил что-то у себя. Возможно, это были страницы рукописи. Или фотографии.

Как впоследствии выяснилось, именно так он и сделал. Поэтому Чарли Хедрик смог получить фотографии нескольких страниц из трактата об Аллогене (и последнюю страницу Евангелия от Иуды), потом о них узнал ван Рийн и опубликовал их на своем веб-сайте. Судя по всему, Феррини передал ему фотографии. Возможно, что он также оставил у себя несколько страниц рукописи.

Нуссбергер позволила Феррини приобрести один из текстов — а именно, написанный на греческом математический трактат. Все остальное (или точнее, большинство остальных текстов) она забрала с собой. Но она оказалась в той же ситуации, что и до сделки Феррини. У нее были манускрипты, но не было покупателя. К тому же теперь манускрипты находились в еще худшем состоянии, чем раньше, поскольку во время пребывания у Феррини они были заморожены, а потом, размороженные, подвергались дальнейшим манипуляциям. Страницы были сломаны и сложены в случайном порядке. Теперь текст был раздроблен на мелкие детали, причем невозможно было понять, к каким страницам они изначально принадлежали.

Нуссбергер решила, что этой проблемой может заняться основанный Роберти фонд Maecenas. Рукописи были отправлены в Швейцарию, где находятся до сих пор. По совету Роберти Нуссбергер решила заручиться поддержкой одного из самых известных коптологов мира, которого мы уже упоминали, Родольфа Кассера, бывшего профессора Женевского университета, который жил неподалеку от Женевы в городке Ивердонле-Бен. Они договорились о встрече, которая произошла 24 июля 2001 г.

Пожалуй, стоит целиком процитировать высказывание Кассера о том, какое первое впечатление произвели на него остатки рукописи:

Невыносимо было видеть столь ценный предмет, с которым так плохо обращались. Смятый и изорванный, он крошился при малейшем прикосновении. Древняя рукопись, которая позднее получит название «Кодекс Чакос», в тот вечер лежала передо мной жалким комом, упакованным в картонную коробку. [59]

Перед моими глазами побывало много греческих документов на папирусах, порой весьма «подпорченных». Но такой степени ущерба я не видел никогда! Во многих местах папирус почернел до такой степени, что чтение стало практически невозможным. Папирус уже был настолько изношен, что не выдерживал ни малейшего прикосновения — страницы могли рассыпаться в прах. Это был явно безнадежный случай.

Кассер сразу позвонил Флоранс Дарбр, одному из лучших в Европе экспертов по сохранению манускриптов. Дарбр живет в Ньоне, маленьком городке на Женевском озере, и имеет ряд степеней в Женевском университете и в Институте искусств в Берне. Она согласилась участвовать в проекте на первой стадии процесса опубликования и исследования рукописи: ее необходимо было восстановить и держать в сохранности.

Дарбр отличается особым талантом в подобного рода вещах. Кассер говорит, что она «своими волшебными пальцами сделала возможным то, что на первый взгляд казалось обреченным на провал». Прежде всего нужно было поместить каждый фолио (страницу, исписанную с обеих сторон) и каждый фрагмент (насколько бы он ни был мелким) под защитное стекло и потом сфотографировать все, что возможно. Затем начиналась трудоемкая работа по восстановлению манускрипта, одного фолио за другим, и затем принятия решения о том, как отдельные фрагменты соотносятся с существующими фолио. Это было совсем не просто. Иногда Кассер и Дарбр могли увидеть, что чернила, которыми написана страница, являются теми же, которыми написан один из фрагментов, так что если фрагмент поместить в существующую лакуну, новообразованное слово имело бы смысл. Иногда можно было сопоставить фрагменты, исходя из соответствия волокон папируса. А очень часто они лишь в отчаянии разводили руками и возвращались к фрагменту позднее. Достаточно полная реконструкция текста заняла большое количество времени, и в итоге возникло то, что во многом соответствовало изначальной находке — сравнительно неповрежденному манускрипту. К их работе присоединился Грегор Вюрст, главный помощник Штефена Эммеля, который стал известным профессором коптологии в Мюнстерском университете в Германии. Вюрст мог использовать детальные фотографии фрагментов, чтобы попытаться на компьютере восстановить возможные текстуальные связи между фрагментами. Работа продвигалась быстро. Спустя примерно три года специалистам удалось понять, что кодекс, содержавший Евангелие от Иуды, включал в себя не три отдельных текста, а четыре, и тот отрывок, который стал известен Хедрику от Феррини, был частью отдельного трактата.

На данный момент Кассер полагает, что примерно от 10 до 15 процентов манускрипта были утрачены из-за неправильного обращения с ним после обнаружения. Реставрация теперь почти подходит к концу, но, пока я писал эту главу, я получил письмо от Мервина Мейера, который сделал отличный английский перевод текста для Национального географического общества. Мейер сообщил, что удалось правильно разместить еще один фрагмент, который сильно меняет весь смысл текста и его перевод. Так или иначе, можно надеяться на то, что вскоре вся работа будет завершена.

 

Обнародование рукописи и привлечение Национального географического общества

После трехлетней работы над реставрацией, сохранением, транскрибированием и переводом рукописи Кассер, посоветовавшись с Фридой Чакос-Нуссбергер и Марио Роберти, принял решение, что пришло время заявить миру о находке Евангелия от Иуды, потерянного много веков тому назад. Это было сделано во время важного мероприятия, мало известного широкой публике. Речь идет о VIII международном конгрессе коптских исследователей в Париже, небольшой академической встрече специалистов-коптологов, в основном из Европы, США и Канады. Это не то собрание, о котором оповещают в «Таймс».

Однако ведущие коптологи присутствовали на встрече, в том числе Бентли Лейтон из Йеля, Джеймс Робинсон из Клермонта и Штефен Эммель из Мюнстера. Обо всех них мы уже упоминали в нашем рассказе. К отчаянию многих присутствовавших в зале, во время своей речи Кассер не рассказал о содержании Евангелия, а ведь именно это представляло наибольший интерес. Вместо этого он заявил о находке, а потом перешел к деталям самого манускрипта, рассказывая о том, что потребовалось для его сохранения, и о том, когда следует ожидать публикации перевода.

В дополнение он раздал информационный листок следующего содержания:

1. Рукопись в форме кодекса, изначально переплетенного в кожу. Он состоит из 31 листа (62 страниц), размером примерно 16 на 29 сантиметров.

2. Сохранились отдельные части кожаного переплета и примерно 60 страниц, которые были разорваны на три пятых по низу страницы. Большинство страниц находятся в весьма фрагментарном виде и очень хрупки, все они были помещены под стекло. Для чтения доступны примерно две трети текста. В рукописи, судя по всему, отсутствует по крайней мере один лист и несколько фрагментов.

3. В кодексе содержится три трактата (обратите внимание: это написано до того, как Кассер понял, что страницы об Аллогене взяты из другого трактата):

а. Послание Петра Филиппу (известно нам в другой версии из библиотеки Наг-Хаммади).

б. Первый апокалипсис Иакова (который также известен нам в другой версии из Наг-Хаммади).

в. Евангелие от Иуды (до сих пор совершенно неизвестное).

4. Текст написан на диалекте коптского, известном как саидский, с некоторыми региональными изменениями, по которым можно предположить, что он был написан в Среднем Египте. Лингвистические исследования показали, что это перевод текстов, изначально написанных по-гречески.

5. Примерная дата составления рукописи, если исходить из стиля письма, — IV или V в. (радиоуглеродный анализ был проведен позже и показал III или начало IV в.).

6. Рукопись была найден в провинции Аль-Минья на территории Среднего Египта.

7. История рукописи хорошо известна и документально подтверждена с 1982 г.

8. Рукопись находится во владении швейцарского фонда, владельцы которого на данный момент предпочитают оставаться анонимными (впоследствии стало известно, что это фонд Maecenas). Целью фонда в данном случае является реставрация и публикация рукописи с дальнейшим возвращением ее властям Египта, где она была изначально найдена.

9. Реставрация рукописи проводится в Швейцарии.

10. Публикация рукописи доверена Родольфу Кассеру, предполагаемое время издания 2005 г. (в итоге рукопись была опубликована в 2006 г.).

Информация о находке весьма неспешно распространялась в академических кругах. Должен признаться, что сам ничего не знал об этом, пока делом не занялось Национальное географическое общество, которое попросило меня помочь им проверить время создания рукописи и дать им информацию о возможной исторической значимости документа. Никто из моих знакомых или тех, кто работает в этой сфере, не знал об этом. Коптологи знали, но больше никто.

Национальное географическое общество заинтересовалось рукописью не потому, что знало о сообщении на VIII международном конгрессе коптских исследователей, а потому, что Херб Кросни, о котором мы уже говорили, занялся расследованием и рассказал им о случившемся. Кросни участвовал в ряде телевизионных документальных и авторских проектов, а также общался с Брюссом Феррини, когда тот «приобрел» (в некоторой степени) рукопись и надеялся выставить ее на международное обозрение. Он хотел узнать, не захочет ли Кросни заняться телевизионным проектом о рукописи, но после первой встречи Кросни больше о нем не слышал. Вскоре после этого Феррини вернул манускрипт Нуссбергер, и идея телепередачи растаяла в воздухе.

В 2004 г. Кросни снова услышал о рукописи, что теперь она снова находится в Швейцарии, поскольку об этом публично заявил Кассер. Это вызвало у Кросни немалый интерес, и он начал задавать вопросы. Ему удалось узнать о фонде Maecenas и выйти на след того, что могло стать, по его мнению, завораживающей историей.

К тому времени Кросни уже был в контакте с членами Национального географического общества и обсуждал с ними возможность телевизионного проекта, связанного с текстами Нового Завета. Но его интерес сразу сместился в другую сторону, когда он понял, что речь может идти о новой сенсации. Он заинтересовал в находке членов Национального географического общества, и когда они узнали, о чем идет речь, то сами загорелись энтузиазмом. Они связались со мной, чтобы я помог им сформировать группу специалистов. Мы прилетели в Женеву и увидели Евангелие собственными глазами.

Но только спустя значительное время у меня появилась возможность прочесть перевод текста. Это очень редкий момент в жизни ученого — если он случается вообще — прочесть перевод только что найденного текста, который еще не издан. Степень волнения, которая охватывает вас по мере прочтения, невозможно передать словами. Вы читаете и перечитываете фразы, чтобы убедиться, что правильно поняли, вы сверяете их с оригинальным текстом, в данном случае с коптским, с которого был сделан перевод. Вы обдумываете их смысл и то, как он может пересекаться с содержанием других известных текстов того же периода. И вы задаетесь вопросом о том, как эта информация может повлиять на понимание всего, чем вы занимаетесь, в данном случае раннего христианства и тех Евангелий, которые использовались первыми христианами для выражения их собственных представлений об Иисусе. Для меня это был особый момент — момент изумления и открытия. В следующих главах я расскажу о том, что мне удалось обнаружить.