Журналист со смуглой кожей и сопровождавший его человек крупного телосложения разговаривали, сидя в одном из кафе в испанской части Города Солнца. Отсюда открывались необыкновенные по своей красоте виды на море. Из этого кафе под названием «Дель-Фаро» можно было любоваться единственными в своем роде красотами этого места: закатами солнца.

В любом рыбацком поселении есть какое-то строение, которое возвышается над всеми остальными, но в Городе Солнца их было два — маяк на испанской стороне и маяк на португальской стороне. Даже в этом проглядывалось соперничество. Находились эти разделенные границей маяки практически рядом друг с другом. Между ними вилась узенькая скалистая улочка, по которой не всякий отважился бы пройти. Один маяк был высоким и массивным, а другой — еще выше и к тому же заканчивался шпилем. Португальский маяк был белого цвета, с посеребренной крышей, испанский тоже был белый, за исключением верхней части, окрашенной в красный цвет. Город Солнца мог бы также получить название Город Двух Маяков. Впрочем, многие приезжие так и называли его, ибо их удивляло, что два расположенных рядом маяка горели одновременно, указывая путь морякам в самые темные ночи. Тем не менее административные власти делили между собой возвышенность, на которой располагались маяки: одна половина входила в ведение испанских городских властей, а вторая — португальских.

Дон Бернардо, замкнутый, одинокий человек с длинной бородой, заботился о том, чтобы светили оба маяка. Он славился в городе своей мудростью и образованностью: дону Бернардо были известны все морские приключения и легенды города с многовековой историей. На этой территории побывали и финикийцы, и греки, и многие другие народы Средиземноморского побережья. История поселения была богата сражениями и нападениями пиратов. И те и другие оставили многочисленные следы, давая возможность совершать своеобразные путешествия вглубь времен археологам, которые постоянно работали в этих местах. Находки старинных амфор и предметов домашнего обихода XV и XVI веков не были здесь чем-то необычным для «охотников за историей».

Таким образом, не было ничего странного в том, чтобы видеть здесь искателей сокровищ. Тем более что в нескольких километрах отсюда всегда орудовали мародеры, которых интересовал город Салтис, затопленный океанскими водами и богатый, по словам экспертов, золотом и медью. Лиссабонское землетрясение 1755 года привело к затоплению большого количества прибрежных поселений, за секунды стерев с лица земли как жизни их обитателей, так и следы имевшейся там культуры.

Это было одно из самых сильных землетрясений в истории Европы. Оно явилось причиной возникновения трех гигантских волн, полностью изменивших облик прибрежных районов: практически все побережье оказалось смытым в океан, а на его месте появились совершенно новые небольшие острова и земельные перемычки или косы. Ла-Флеча-дель-Ромпидо была одной из них.

Посещения туристов, жадных до природных красот и проявлявших интерес к древностям, были обычны для этих мест. В связи с этим присутствие в кафе «Дель-Фаро» человека мощного телосложения в компании смуглолицего журналиста не являлось чем-то особенным. Они казались одними из тех любопытных, что посещали этот район на границе Испании с Португалией. Однако эти люди планировали осуществить действия, не имевшие ничего общего с поиском сокровищ.

— Мы войдем в Сан-Бенито под вечер, как люди, интересующиеся пересадкой органов, — сказал смуглолицый. — Там мы узнаем, где расположен этаж, на котором делают операции по пересадке. Нетрудно будет найти место, где хранится больничная карточка Лукаса Мильяна.

Его спутник внимательно слушал, но хранил молчание. Он только нервно помешивал ложечкой горячий кофе, который им только что подали.

— Мы должны узнать об этом юноше как можно больше. Для нас важна любая информация.

Все это походило скорее на монолог, чем на беседу, потому что высокий человек если и открывал рот, то только для того, чтобы сделать очередной глоток кофе.

— В любом случае Кендаль мертв, — продолжил смуглолицый. — Это реальность. Так что можно успокоиться. Хотя его сердце и продолжает биться в другом теле, я уверен, что это всего лишь нечто механическое, что-то сродни мотору, который приводит в движение кровь. Не более того.

У человека крепкого телосложения не дрогнул ни один мускул. Но в следующее мгновение ручка чашечки сломалась в его руке. Похоже, этот человечище не умел контролировать свою силу. Кофе залил все, что было в пределах досягаемости жидкости. Он едва успел отодвинуть свой стул.

— Сволочь! Что ты делаешь! — воскликнул человек со смуглой кожей, глядя на расплывающееся кофейное пятно. — Тебе необходимо успокоить свои нервы. Ты слышишь меня? Спокойствие!

Неподалеку от кафе «Дель-Фаро» Лукас с новым сердцем начинал свой первый учебный день после операции. Отец проводил его до самых дверей института. Юношу невозможно было убедить провести несколько дней дома. Все друзья ждали его, они встали пораньше, чтобы не пропустить этот момент. Молодые люди подняли шум, собравшись вокруг Лукаса. Поддерживаемый Лео, юноша прошел в аудиторию. Преподаватели, которых они встречали по дороге, желали ему удачи. Молодой человек стал центром всеобщего внимания, после того как в информационном выпуске по телевидению показали пресс-конференцию. В этот день местные газеты также поместили на первых полосах фотографии Лукаса и сообщения на три колонки о его выходе из больницы.

Когда он переступил порог аудитории, учащиеся встретили его аплодисментами. Лукас улыбнулся, отстранил руку Лео и сам медленно пошел к своему месту. Он смотрел на всех с благодарностью. Но вот Лукас увидел Хосе Мигеля, и улыбка на его лице заледенела. Взгляды, которыми они обменялись, были очень красноречивыми. Хосе Мигель и его дружки были единственными, кто не аплодировал. Они лишь зло усмехались. Казалось, что эту группу искренне радовало все, что произошло в течение последних недель.

Вошедший вскоре преподаватель дон Густаво начал урок с того, что поприветствовал Лукаса и сказал в его адрес несколько добрых пожеланий.

— Мы опять все вместе. Сегодня для меня, как, надеюсь, и для вас, особенный день. Лукас, я очень рад видеть тебя снова. Постарайся понять, насколько далеко мы ушли в учебе за время твоего отсутствия. Завтра мы поговорим о том, какую помощь сможем оказать тебе в институте. Я хочу, чтобы ты поскорее догнал в учебе всех остальных.

— Спасибо, дон Густаво.

Больше Лукас ничего не сказал. Он достал несколько тетрадей и приготовился конспектировать урок. Со своими товарищами он вел себя так же, как и до аварии, но внутренне отдавал себе отчет в том, что уже ничего не будет так, как раньше. Кроме того, у юноши начали тянуть все внутренние швы, что вызывало острую боль в груди, которую он пытался скрыть. Изредка Лукас касался рукой груди, ему казалось, что это приносит облегчение.

Время перерыва в двенадцать часов дня юноша использовал для того, чтобы поговорить с тем преподавателем, который вел у него занятия по физической культуре в прошлом году. В этом году у них не было этого предмета. Они шумно поздоровались, и Лукас перешел прямо к делу:

— Не знаю, сможете ли вы мне помочь. Я не хочу провести остаток своей жизни как больной. Могли бы вы помочь мне в плане физкультуры?

— Естественно. Очень рад, что ты не сдаешься.

— Сегодня мне трудно двигаться, хотя я и делаю вид, что чувствую себя хорошо. Но, по правде говоря, все тело болит.

— Если ты не против, мы можем начать прямо завтра, я свяжусь с твоим врачом. Рассчитывай на меня в том, что касается твоего скорейшего возвращения в нормальное физическое состояние.

Король Роберт, как называли его за огромный рост и мощь, был одним из тех преподавателей, которые сами получали удовольствие от занятий с учениками. Он, как и большинство его коллег, еще находился под тягостным впечатлением от известий об аварии и операции по пересадке, которые выпали на долю его ученика, и возможность помочь скорейшему восстановлению Лукаса воспринял как своеобразный вызов на дуэль.

— У вас найдется немного времени для меня после занятий?

— Конечно. Приноси спортивную форму. Начиная с завтрашнего дня мы смажем каждую деталь твоего организма, как если бы он был совершенной машиной. Хождение пешком будет нашим первым упражнением. Это никому не принесет вреда.

Лукас решил, что один час в день будет посвящать укреплению своего организма до тех пор, пока в нем не сотрется память обо всем, что произошло. Прежде всего юноше хотелось, чтобы его мускулы наполнились силой и новое сердце стало одной из частей организма. Лукас был убежден, что так оно и будет. Друзья решили присоединиться к Лукасу. Никому из них не помешают занятия физкультурой.

Король Роберт принял этот план с воодушевлением. Он был намерен сделать из учащегося хорошего спортсмена вопреки тому, что у парня было пересажено сердце.

Лукас принял решение не сдаваться. Хотя юноша и не говорил об этом, его не оставляли мысли об Ориане. Лукас думал о ней постоянно. Это превратилось в подобие навязчивой идеи. Возможно, именно существование Орианы рождало в нем желание стремиться к тому, чтобы не провести остаток жизни в качестве больного человека. Несколько раз Лукас собирался позвонить девушке. Ему необходимо было слышать ее голос. Но каждый раз, когда его рука тянулась к телефонной трубке, он вспоминал слова Сильвии, однажды сказавшей ему: «С нами, девушками, не нужно быть назойливым. Это качество нам ненавистно. Все важные события должны происходить медленно, в положенное им время. Наоборот, следует показать некоторую потерю интереса, это задевает и еще больше притягивает».

И хотя Лукас не любил стратегий, тем не менее он подумал, что, учитывая его состояние, в этом есть определенный смысл. А что касается умения ждать, то в последние недели он научился этому больше, чем за все предшествующие годы.

В этот вечер юноша навестил Брэда, который вместе со своим «дедушкой» помог ему подготовить свой ум. По крайней мере, так они ему сказали. Там, сидя на полу со скрещенными ногами, Лукас начал что-то понимать.

— Ты должен научиться слушать свой ум, — говорил ему высокий человек-медицина по имени Джозеф. Он внушал огромное уважение не только своим ростом, длинными седыми волосами, собранными в хвост, но и глубоким, сильным голосом. С первого момента Джозеф разговаривал с Лукасом на языке апсалоке, и юноша его понимал.

— Индеец глубоко верит в молчание, — продолжал человек-медицина, — которое он считает знаком совершенного равновесия. Молчание есть абсолютное равновесие между телом, разумом и духом. Человек, сохраняющий спокойствие и твердость перед лицом бурь бытия, действует в жизни совершенным образом. Прежде чем ступить на жизненный путь как индеец, ты должен найти самого себя. Я буду готовить тебя к этому моменту.

Лукас удивился, что ему в готовом виде преподнесли именно то, что он искал, над чем мучился. Ведь на самом деле он находился здесь по той причине, что пытался выяснить нечто, все время волновавшее его, но что такое это нечто, юноша и сам не знал.

— В один из дней, когда у тебя возникнет потребность, — сказал Брэд, — ты захочешь пройти испытание и узнать, кто же ты на самом деле. Мы все прошли через это. И тебе придется это сделать.

— Когда?

— Ты узнаешь об этом, когда наступит время.

— Слушай тишину. Не теряйся в словах, — учил его Джозеф. — Священное молчание есть голос Великой тайны. С помощью тишины ты достигнешь самоконтроля, истинной храбрости, терпения, достоинства. Тишина — краеугольный камень характера. Поэтому тебе следует искать тишины, чтобы найти самого себя.

Сидя на полу со скрещенными ногами и закрытыми глазами, все трое погрузились в тишину. Через некоторое время «дедушка» Джозеф поднялся и вышел из комнаты. Оба молодых человека продолжали пребывать в объятиях тишины, выкинув из головы все мысли и глубоко дыша. Потом Брэд встал и нажатием кнопки включил музыку. Зазвучал индейский барабан. Звук был монотонным, но обладал определенной силой.

— Наши барабаны, — объяснил он, — передают ритм сердца нашего народа, наших людей. Ты понимаешь, Лукас? Так звучат наши сердца.

Брэд прибавил звук, и музыка заполнила всю комнату. Чуть позже вернулся Джозеф, волосы которого были распущены, на лбу появилась лента, на голове — хохолок из перьев. Его грудь украшало большое ожерелье из множества костей и двух перламутровых раковин. Привязанные к щиколоткам колокольчики позволяли узнавать о приближении человека-медицины издали. К поясу Джозефа были прикреплены многочисленные пестрые ленты и перья, а его лицо было покрыто разноцветным узором. Свое правое веко он разрисовал тремя черными черточками, а висок покрасил красным; от глаза до правого уха шли черные точки. Человек-медицина начал танцевать вокруг Лукаса.

— Он исполняет танец дружбы, Лукас. Не делай такого удивленного лица, — шепнул Брэд на ухо юноше.

Действительно, этот неожиданный танец изумил Лукаса. Его глаза расширились, он с интересом наблюдал за происходящим, не желая упустить ни одной детали из того, что видел.

Танец человека-медицины напоминал то, как «танцуют» петухи, горделиво показывая свое оперение. Он двигал руками и ногами, в то время как тело совершало движения вверх и вниз. Не переставая танцевать и звеня колокольчиками, Джозеф начал имитировать какие-то крики. Они становились все более и более пронзительными. Одно из перьев, которое было на голове Джозефа, упало. Лукас приблизился, что поднять его, но Брэд удержал юношу.

— Не делай этого! Не вставай, если видишь, что перо упало. Его может поднять не каждый, понимаешь? Это наши обычаи.

Лукас снова сел. Перо оставалось лежать на полу. Под длинным ожерельем из костей на Джозефе были блестящие зеленые бусы с золотой бахромой. Он был в черных коротких брюках, поверх которых была надета разноцветная набедренная повязка. В правой руке человека-медицины была большая палка, которую он то приближал к своей груди, то отстранял, подчиняя свои движения барабанному ритму, остававшемуся неизменным: пум, пум, пум… пум, пум, пум…

На ладонях Джозефа были остатки белых перчаток американской армии. Предплечье танцора украшало подобие разноцветного браслета.

Брэд встал и начал двигаться по комнате, повторяя движения Джозефа. Он поднимал ноги и взмахивал руками. Затем он начал кричать так же, как это делал старик. Вскоре к ним присоединился и Лукас. Он с трудом двигался вслед за индейцами по воображаемому кругу. Звук барабанов действовал поистине завораживающе. Через некоторое время старик поднял руку и прекратил свой танец. Все остановились.

— Лукас, тебе еще рано столько двигаться. Давай закончим на сегодня, — сказал Брэд и по приказу Джозефа выключил музыку. После недолгого молчания все трое рассмеялись. Они продолжали смеяться в течение еще какого-то времени.

— Мы танцуем по любому поводу, — объяснил Брэд Лукасу. — Для того чтобы приветствовать солнце, чтобы любить, собираясь воевать… В данном случае танец — выражение нашей дружбы к тебе.

Лукас благодарно посмотрел на пожилого Джозефа. Их взгляды встретились.

— Лучшие ответы ты всегда найдешь у тишины, — повторил старик. — Не забудь этот урок. Любой человек, который прожил долгое время на природе, знает, что в тишине заключена магнетическая сила.

Через несколько минут Лукас понял, что уже поздно. Он извинился и пошел домой так быстро, как только мог. Пока юноша с трудом шел по каменистым улочкам города, он думал о том, что с ним происходит. Мысли Лукаса вертелись вокруг того нового мира, который пришел к нему вместе с новым сердцем. Внезапно юноша остановился, и женщина, которая шла сзади, столкнулась с ним. Он извинился, дотронувшись до ее руки. И вдруг вслед за чем-то похожим на конвульсию к нему пришло видение. Женщина ссорится со своим мужем, оба они крайне рассержены. Между всхлипываниями она просит его уйти из дома.

— Молодой человек, что с вами? — спросила незнакомка, руку которой он все еще держал в своей.

— Ничего. Простите, у меня закружилась голова. Ничего страшного. Простите.

Женщина пошла своей дорогой, а Лукас все стоял, глядя, как среди белых домов квартала постепенно исчезает ее фигура. Видения не были чем-то случайным. Они возвращаются и оставляют его в полном изнеможении. Он должен рассказать об этом человеку-медицине. Постояв еще некоторое время, Лукас продолжил свой путь.

Когда юноша пришел домой, там его уже ждал Виктор, который хотел сделать с ним уроки на завтра.

— Старик, ну где тебя носит?

— Виктор, я многому учусь у своих новых друзей, с которыми познакомился в течение этих последних недель.

— Ты говоришь об этих типах из больницы, не так ли?

— Да, они помогают мне лучше узнать самого себя. Рядом с ними я чувствую себя намного лучше и, кроме того, открываю мир, о котором раньше не знал. Они помогают мне найти огромную силу во мне самом. Часто наша ошибка состоит в том, что эту силу мы ищем в другом месте. Суть в нас самих.

— Было бы неплохо, если бы ты заразил и меня этой силой, потому что каждый день я просыпаюсь все более и более угнетенным из-за проблем со зрением. Я ничего не говорю родителям, но очень обеспокоен тем, что продолжаю видеть все хуже и хуже.

— А что ты замечаешь?

— У меня почти исчезло центральное зрение. Я вижу только то, что по краям глаза.

— Успокойся, Виктор. Я буду учить тебя развивать слух. Для тебя это будет как радар. Если у тебя слабеет зрение, ты должен развивать слух, чувство ориентации. Тебе придется превратить свое тело в подобие навигатора GPS, который анализирует и обрабатывает все, что происходит вокруг. Слух будет служить тебе для ориентировки в пространстве, и ты сможешь спокойно обходиться только боковым зрением.

— А когда я ослепну?

— Зачем ты забегаешь вперед? Подожди! Не переживай по поводу того, что еще не случилось. Закрой глаза. Сконцентрируйся. Прислушайся! Что ты слышишь?

— В данный момент, старик, ничего.

— Как ничего? Я слышу, как мой брат разговаривает с мамой. Раскрой свой ум… Попробуй еще раз.

— Я слышу невнятный разговор, но не понимаю, о чем конкретно говорят.

— Сосредоточься! Ты должен слышать больше, чем остальные. Тебе нужно постепенно тренировать свой слух, понемногу каждый день. Я буду делать то же самое с моим телом. Я решил повернуться лицом к тому, что со мной происходит.

— А ты изменился, старик. Мне кажется, ты стал более сильным и энергичным. И мне это нравится!

Лукас несколько раз провел своего друга по комнате и спросил его о том, где находится та или иная вещь. Виктор отвечал наугад, иногда попадал в точку, а иногда ошибался. Лукас сердился и заставлял его повторять снова. Лукас просил друга сосчитать в уме до трех, чтобы у него было время перейти в другую часть комнаты. Виктор должен был найти Лукаса, указав пальцем на то место, где тот находился. Несколько раз Виктор промахнулся. В какой-то момент Лукас попросил друга провести такой же опыт над ним. С закрытыми глазами он на мгновение задержал дыхание и безошибочно указал то место, где находился Виктор. И, проделывая это раз за разом, он постоянно угадывал.

— Старик, ты подсматриваешь, — говорил ему разозленный Виктор. — Это невозможно, чтобы, ничего не видя, ты всегда знал, где я нахожусь.

— Клянусь, что нет. Я концентрируюсь и слышу, как перемещается воздух, когда ты двигаешься. Ну, давай еще раз.

Лукас всегда угадывал, и Виктор признал себя побежденным.

— Как любопытно! Виктор, для меня это тоже нечто новое. Не знаю, что со мной происходит, но думаю, что это связано с моим новым сердцем.

— Черт возьми! Ты уверен? А почему?

Лукас рассмеялся. Он и сам не понимал происходящего. Он поражался своим новым умениям, своей интуиции и знаниям, которые неожиданно приобрел, не сделав ничего особенного, кроме того как проваляться на больничной койке. Юноше было трудно это понять.

Смуглый человек и иностранец плотного телосложения вошли в больницу. Они спросили на входе о том, где находится отделение трансплантологии. Одна из медсестер сказала, что им следует отправиться на шестой этаж. Посетители решили подняться по лестнице, а не на лифте. Весь этот путь они проделали, никого не встретив. Между этажами было слишком много лестниц. Оказавшись на пятом этаже, посетители остановились, чтобы отдышаться, и еще раз повторили свой план. Наконец они достигли шестого этажа. Решительно вошли в коридор. В глубине они увидели зал ожидания, в котором находились два человека. Иностранец плотного телосложения направился туда. В это время его смуглолицый спутник прошелся по всему этажу, разглядывая и наблюдая. Он заметил дверь, предназначенную только для медперсонала, которая вела в отделение интенсивной терапии. Сбоку на двери посетитель увидел табличку «Координация трансплантологии». Дверь была закрыта. Остановившись возле нее, он сделал вид, будто звонит по мобильному телефону. Одна из медсестер этажа подошла к нему и сказала, что здесь запрещено пользоваться мобильным телефоном.

— Это может привести к сбою аппаратуры! Это опасно для пациентов, — сухо произнесла Эспина. — Идите в зал ожидания и, если хотите, звоните оттуда.

Посетитель ничего не ответил и медленно направился в зал ожидания. Не сказав ни слова своему спутнику, он сел и стал наблюдать за перемещениями на этаже. Прошло несколько часов, прежде чем они остались в зале вдвоем. Они по-прежнему молчали и делали вид, будто не знакомы друг с другом. Человек со смуглой кожей снова встал и велел своему спутнику отвлечь внимание медсестры. Он собрался проникнуть в кабинет координации по трансплантологии, куда никто не входил и из которого никто не выходил за все время их пребывания в больнице.

Человек плотного телосложения подошел к медсестре и принялся показывать на свои часы, не говоря при этом ни слова. Эспина, у которой, как всегда, было плохое настроение, не понимала, чего хочет посетитель. Видя, что он не собирается уходить и продолжает смотреть на нее, медсестра стала задавать ему наводящие вопросы.

В это время смуглолицый человек попытался открыть дверь кабинета координации по трансплантологии, но она была заперта. Он вытащил маленькую отмычку и сумел, двигая ее то вправо, то влево, открыть замок. Мужчина стремительно вошел в комнату. Он осмотрелся по сторонам и сразу же направился к архивному ящику, который находился рядом со столом координатора. Ящик тоже был заперт, но смуглый человек открыл его тем же способом и начал просматривать различные папки. Открыл одну коробку, вторую, третью. Он искал имя Лукаса Мильяна с несвойственным ему хладнокровием. Из коридора послышались громкие голоса, и он на мгновение замер, но затем снова продолжил поиски. Внезапно смуглолицый человек различил звук чьих-то шагов и, быстро закрыв архивный ящик, спрятался под стол. Дверь открылась и снова закрылась. Раздался скрежет поворачиваемого в замке ключа. Он вылез из своего укрытия и вновь продолжил поиски. В четвертой по счету коробке были документы на букву «М». Вот оно!

— Есть! — воскликнул смуглолицый человек. Он бегло просмотрел бумаги и, беспорядочно сложив их, засунул под рубашку.

Снова послышались шаги. Казалось, что кто-то опять направляется к двери. Смуглолицый человек положил в коробку пустую папку, кое-как закрыв ее. Дверь отворилась, и вошла Ориана, которая принимала смену.

— Что вы здесь делаете? — строго спросила медсестра, обнаружив в кабинете непрошеного гостя. Дело в том, что лицо этого человека показалось ей знакомым.

Невозмутимо, без признаков какого-либо волнения он сел на стул для посетителей и, выдержав небольшую паузу, ответил:

— Я здесь для того, чтобы дать согласие на использование моих органов для донорства. Я вошел в кабинет, так как не было никого, кто мог бы меня принять. Я увидел надпись «Координация по трансплантологии» и решил дождаться кого-нибудь здесь.

— А вам известно, что входить в кабинеты без разрешения тех, кто там работает, нельзя? — возмущенно произнесла Ориана. Глаза девушки меняли свой цвет по мере того, как росло ее волнение. — К тому же дверь была закрыта.

— Да, кто-то закрыл ее, когда я уже находился внутри.

— Это была я, но в кабинете никого не было! Ладно, оставайтесь здесь. Не двигайтесь.

Ориана побежала сообщить о происшедшем старшей медсестре, которая в этот момент находилась внизу. Эспина все еще пыталась выяснить, чего же хочет человек крепкого телосложения, не говорящий ни слова. Ее голос становился все громче и громче. Ориана схватила телефон и позвонила Марии, которая вот уже несколько часов находилась на собрании. Когда Ориана рассказала ей о случившемся, та не на шутку разволновалась.

— Вызови охрану, Ориана! Немедленно! И пусть выдворят этого человека из моего кабинета. Как дверь могла оказаться открытой, если я сама ее закрыла? — Тон, которым говорила Мария, не предвещал ничего хорошего.

— Не имею ни малейшего представления. Я проходила по коридору и заметила, что она открыта. Я заглянула в твой кабинет и заперла дверь. Потом я вспомнила, что мне нужно взять кое-какие бумаги, и вернулась в кабинет. Именно тогда я и засекла этого человека. Он сидел на стуле. Не беспокойся, я сейчас же вызову охрану.

Она так и сделала. Охранники появились буквально через минуту. Медсестра проводила их к кабинету, но там уже никого не было.

— Надо же, сбежал… Не знаю. Останьтесь здесь еще на какое-то время на всякий случай.

Человек плотного телосложения перестал делать непонятные знаки Эспине и немедленно ушел. Он спустился по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Когда в больнице поняли, что произошло, оба посетителя были уже на улице.

Ориана осмотрела кабинет. Казалось, что все было на своих местах. Она уже хотела выйти из кабинета, когда заметила, что архивный ящик приоткрыт. Девушка вытащила коробку, которая мешала задвинуть ящик, и поняла, что что-то не так. Документы на букву «М» были в беспорядке. Она пересмотрела их поочередно. Вдруг Ориана увидела, что папка с документами Лукаса находится не на месте. Когда выяснилось, что она к тому же пустая, девушке показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Только что украли информацию о пересадке сердца! Она сразу же позвонила Марии.

— Извини, что снова тебя беспокою, но это очень важно. Когда охранники пришли, в кабинете уже не было того человека.

— Естественно, он же не сумасшедший. Давай оставим это. Перестань меня дергать, я на собрании.

— Это еще не все. Украли документы, касающиеся Лукаса Мильяна. Осталась только пустая папка.

— Что? Украли документы Лукаса Мильяна? Это уже более чем серьезно. Дождись меня в кабинете. Я поднимусь немедленно.

Ориана была встревожена. Она задавалась вопросом, кому и зачем могла понадобиться эта информация. Девушка подумала о смуглолицем человеке, которого застала в кабинете. Она недавно видела его, но никак не могла вспомнить, где именно. Размышления Орианы прервал приход Марии и директора больницы.

— Подробно расскажи нам о том, что произошло. Не упускай ничего, каким бы маловажным оно тебе ни казалось, — велел медсестре директор Рафаэль Фаило, поправляя узел своего галстука.

Ориана подробно, шаг за шагом рассказала обо всем, что только что произошло в кабинете. Она описала человека, которого застала здесь, и передала содержание своего разговора с ним. Наконец, девушка объяснила, как заметила, что архивный ящик не полностью закрыт, а потом обнаружила исчезновение документов.

— Придется обратиться в полицию, хотя тогда станет известно о нашей системе охраны медицинских документов, которые касаются пациентов. Это может сильно повредить репутации больницы, — с беспокойством констатировал Фаило.

— Я предлагаю поступить иначе, — сказала Мария, — давайте подумаем о другой возможности.

— Выражайся яснее!

— Если мы никому ничего не скажем, это тоже может нам повредить.

— Плохо то, что документы, которые должны оставаться анонимными, могут попасть в руки журналистов и будут преданы огласке.

Вдруг Ориана вспомнила о том, где она видела смуглого человека.

— Вспомнила! — воскликнула девушка. — Пресс-конференция Лукаса!

— Что ты хочешь сказать нам о пресс-конференции? — произнесла Мария тоном обвинителя.

— То, что мне только что удалось вспомнить о том, где именно я видела этого человека. Он был на пресс-конференции.

Это один из тех двоих, что задавали вопросы Лукасу. Там я его и видела.

Директор и координатор переглянулись. Это скорее походило на журналистское воровство, чем на что-либо другое.

— Это означает, что через некоторое время появится эксклюзивный репортаж о том, кто явился донором. И в нем будет дополнительная информация о реципиенте. Это надо остановить любым способом, — сказал Фаило.

— Сделаем заявление для прессы. Обратимся к средствам массовой информации с просьбой о благоразумии, о том, чтобы они не называли имен доноров, если мы не хотим поставить под удар основное правило трансплантации — ее анонимность.

— Возможно, такое обращение затормозит публикацию украденных сведений, но все поймут, что у нас произошла утечка информации из-за недостаточной защиты данных о пациентах.

— Незачем так поступать, — сказала Мария, снова беря слово. — Мы сообщим о том, что некий журналист попытался проникнуть в кабинет по координации пересадки органов для того, чтобы получить сведения, которые должны храниться в тайне и не подлежат публикации. Если пригрозить юридическим наказанием тем изданиям, которые их обнародуют, то документы не будут преданы гласности.

Мария поручила Ориане восстановить, насколько это возможно, материалы из папки. Также она попросила девушку о том, чтобы она не давала никаких разъяснений по поводу случившегося представителям средств массовой информации, даже если ее начнут бомбардировать вопросами. День завершился усилением охраны на входе в больницу для того, чтобы больше внутрь не проник ни один нежеланный посетитель.

Медсестра подумала, что Лукас должен узнать о том, что произошло. Она решила позвонить ему на следующий день. Ведь пациент не являлся представителем средств массовой информации. Таким образом, девушка не нарушала приказа Марии.