Когда друзья уже сидели в автобусе, в котором возвращались в Город Солнца и в который они влетели на бегу, Лео попросил Лукаса, чтобы тот объяснил, что происходило несколько минут назад на кладбище.

— Итак?.. — инквизиторским тоном произнес Лео.

— Лео, я не знаю, с чего начать, — ответил Лукас, запыхавшийся от быстрого бега. — Джозеф уже рассказал тебе, что человек, который убил Кендаля, теперь пришел за мной. Он хочет удостовериться в том, что его соперник действительно мертв. Отсюда и вся эта кутерьма.

— А поцелуй девушки?

— Вероятно, она находится в заблуждении. Я уверен, что для нее Кендаль тоже не умер полностью. Мне пересадили его сердце, и…

— Похоже, что все вы сошли с ума!

— Пойми, я оказался вовлечен в круговорот событий, которых не искал. До сих пор, когда я просыпаюсь, не могу поверить в то, что все это происходит в действительности. Иногда я сам задаю себе вопрос о том, кто же я есть на самом деле.

— Спокойно, старик. Ты не один, и тебе хорошо известно… — Лео выразительно посмотрел на Лукаса, — что в конце концов твоя жизнь вернется в нормальное русло.

— Сомневаюсь, — со скептицизмом произнес Лукас.

Автобус остановился около дома Джозефа, но им пришлось пройти несколько метров. Друзья поступили так из предосторожности, чтобы избежать возможной слежки. Они дважды обошли квартал. Позвонили в домофон, и дверь сразу же открылась. Брэд, одетый для индейской церемонии, ждал их на лестничной площадке, а Джозеф, со сложенными на груди руками, украшенный хохолком из перьев, поджидал у входной двери. Едва увидев друзей, он нарушил молчание своим громовым голосом:

— Ты слишком подставляешься, — заявил Джозеф, обратившись к Лукасу. — Ты пошел на неоправданный риск. — Он повернулся и направился к типи.

— Откуда ты знаешь? — спросил Лукас, следуя за ним.

— Знаю! И точка.

Брэд остановил Лео, который пошел за Лукасом.

— Оставь их наедине. Боюсь, что Джозеф сильно разозлен.

Человек-медицина сел на пол, скрестив ноги. Лукас, сделав то же самое, расположился напротив Джозефа. В течение нескольких минут они молчали. Юноша знал о том, что следует хранить столь почитаемую тишину. «Тишина — Великая Тайна. Ее плоды — самоконтроль, стойкость, терпение, достоинство и почтительность». Это были слова, сказанные ему Джозефом во время одной из их прошлых встреч. Лукас не решался нарушить это абсолютное равновесие между телом, разумом и духом. Он просто ждал… В продолжение какого-то времени юноша освободил свой ум от всех мыслей.

— Никогда больше не делай этого. — Такими были первые слова, которые произнес человек-медицина, нарушив молчание.

— Я последовал импульсу. Я чувствовал, что должен это сделать. Мой ум поймал призыв Виноны.

— Возможно, ты не поверишь этому, но своим поступком, Лукас, ты поставил под угрозу девушку. Ты не замел следов. Поэтому им известно, что с ней кто-то был.

— Как я мог подумать о том, что могу ей навредить?

— Ты всегда должен думать обо всем. Нельзя оставлять ни одного проводка свободно висящим. Если это не так, ты пропал.

Они снова замолчали. Джозеф хотел, чтобы Лукас обдумал его слова. Затем человек-медицина заговорил опять:

— Винона только что позвонила мне. Она сообщила, что ее брат рассержен и намерен не останавливаться до тех пор, пока не найдет тебя. Он во что бы то ни стало хочет подвергнуть тебя испытанию. Девушка очень нервничает. Твои следы были свежими, а Иктоми умеет читать по ним. Среди наших людей нет никого, кто бы сомневался в том, что он является отличным следопытом.

— А где Винона?

— Они поспешили убраться с кладбища и увезли ее в снятую ими квартиру. Там девушка заперта и находится под наблюдением. Единственное, что им неизвестно, так это то, что у нее есть мобильный телефон, который Винона прячет и использует только для разговоров со мной. Правда, звонит она очень редко, когда под предлогом необходимости пойти в туалет девушка может уединиться.

— А если его найдут? — озабоченно спросил Лукас.

— Лучше думать не о возможном, а о реальном. Теперь тебе нужно готовиться к походу в горы.

— Не знал, что мне придется этим заниматься.

— Любое испытание нуждается в подготовке. Начиная с завтрашнего дня ты будешь есть только хлеб и пить только воду. Ничего больше. До четверга. Ты должен будешь остаться наедине с природой, под палящими лучами солнца.

— А что делать с моими лекарствами?

— Ты можешь принимать их с небольшим количеством воды до тех пор, пока к тебе не придет твое видение. Так ты отключишься от всего. А затем мне придется вмешаться, чтобы помочь тебе вернуться.

— Не знаю, смогу ли я, готов ли.

— Ты готов. Я уверяю тебя в этом.

— Это должно быть в четверг? — уточнил Лукас, и Джозеф утвердительно кивнул. — Но мы договаривались о пятнице… — произнес юноша и умолк, заметив суровый взгляд старого индейца. — Хорошо… Я уверен, что Лео поможет мне уговорить родителей.

— Такой пост люди нашего народа совершают при вступлении во взрослую жизнь и повторяют затем столько раз, сколько хотят. Раздетые догола, удаленные от всего и всех, они подвергают свое тело прямому воздействию солнца по утрам и холода по ночам, без воды и пищи. Так мы, индейцы, находим свой путь.

— Почему я должен это делать? Не поздновато ли для инициации?

— Нет. Ты должен освободиться от всего поверхностного, найти свое истинное «я» и подготовить тело к тому, чтобы принять сон или видение. С этого момента ты станешь одним из наших.

Джозеф опять умолк и начал напевать индейскую песню. «Научи свой ум доверять интуиции, доверять внутренней мудрости, чувствам твоего тела и благословениям твоего духа…» — повторял он снова и снова, раскачиваясь взад-вперед. Когда человек-медицина остановился, он посмотрел Лукасу в глаза, и юноша сказал:

— Не думаю, что ты и я далеки один от другого, несмотря на то что родились за тысячи километров друг от друга и принадлежим к разным культурам.

— Всему, что я знаю, я научился у природы, — спокойно произнес Джозеф. — Она научила меня простым вещам, имеющим огромное значение. Например, белый человек живет в условиях изображенного, оцененного и приравненного к деньгам пейзажа. Мы, как говорил Чарльз Истмен Охайеза, получаем впечатления от реального пейзажа, оцениваемого только нашими чувствами. Ничему лучшему из того, чему мы уже обучились у деревьев, дождя, солнца, гор, животных, цивилизация нас не научила… Наш Аакбаадаатдиа всегда в нас, в то время как вы забываете о своем боге. Белый человек возомнил себя властелином природы, краснокожие люди ощущают себя ее частью. Мать Земля — место, где покоятся наши предки, и вся окружающая природа напоминает нам о них. Земля — наш ежедневный и священный храм, и поэтому, по мнению индейцев, она нуждается в заботе и уважении. «Цивилизованные люди» испытывают под землей ядерные бомбы, бросают в моря то, что называют радиоактивными отходами, вырубают леса, убивают животных в количествах, значительно превышающих их жизненно необходимые потребности. Не буду даже говорить о том, как они обращаются со стариками, женщинами, детьми… Верь мне, мы совсем другие.

— Но не все люди, которых считают предположительно цивилизованными, одинаковы…

— Ты уже не такой, как они. Ты начинаешь думать и вести себя как «дикий» человек. И хотя в дальнейшем ты не будешь слышать о нас, скорее всего, ни ты, ни твои друзья уже не будете такими, как все «цивилизованные».

Джозеф встал, достал из своего рюкзака бутылочку и передал ее Лукасу.

— Я приготовил тебе настойку из трав. Пей ее маленькими глотками, она поможет тебе подготовить свое тело. Верь в свои силы… Завтра придешь?

— Нет, не смогу. Завтра у меня дела, — сказал Лукас, вспомнив о свидании с Орианой. Он ни за что на свете не хотел бы пропустить эту встречу.

Джозеф закрыл глаза и через какое-то время улыбнулся. Казалось, он прочитал мысли юноши. Перед человеком-медициной Лукас чувствовал себя обнаженным. Никогда ранее ему не приходилось встречать человека, который обладал бы такой интуицией и мудростью.

— Хорошо, — снова взяв слово, сказал Джозеф своим громовым и суровым голосом. — Мы увидимся в четверг. Брэд и я пойдем с тобой. Если захочешь, тебя сможет сопровождать кто-нибудь из твоих друзей. Однако наступит момент, когда дальше ты пойдешь один. Ты наедине померяешься силами с природой. Каждая душа должна в одиночестве встретиться с Солнцем, самым мощным из небесных тел. И еще тебе придется научиться преодолевать ночной холод. Я буду, как уже сказал, поблизости, хотя ты меня не увидишь.

— А куда мы отправимся? — с беспокойством спросил Лукас.

— В самое безлюдное и высокое место этих земель.

— Здесь только одно такое место — гора Орла во внутренней части страны. Она получила свое название из-за большого количества орлов, которые водились там. Правда, уже давно не видно ни одного из них.

— Вот туда и отправимся.

— Нам предстоит пройти довольно большой путь, чтобы не попасть на северную сторону горы, которую считают проклятой. Попытаемся подняться по ее южному склону, что гораздо проще.

— Неважно. Мы, индейцы, привыкли много ходить пешком. Несмотря на то что я кажусь тебе стариком, я смогу пройти столько же, сколько и ты.

— О, конечно! — сказал Лукас.

Выйдя из типи, они увидели Брэда и Лео, которые были такими потными, как будто только что закончили тренировку в спортзале.

— Лукас, мы хорошо поборолись… — Не успел Лео закончить фразу, как позвонили в дверь.

Все переглянулись, и Джозеф жестом указал Брэду, чтобы они спрятались на чердаке, в котором находились трубы и устройства для кондиционирования воздуха. Брэд помог Лукасу подняться первым, затем настала очередь Лео, и Джозеф подставил свое колено для того, чтобы Брэд сумел подняться одним прыжком.

— Кто там? — громко спросил Джозеф.

— Иктоми! — послышался грубый голос из-за двери.

Джозеф не открывал двери до тех пор, пока не увидел, что чердачный люк наконец закрылся. Хладнокровнее, чем обычно, человек-медицина поздоровался со своим учеником. Иктоми пришел один. Он поднял правую руку, как это делает человек, собирающийся произнести клятву, и поздоровался.

— Haw! Какими судьбами? — осведомился Джозеф на апсалоке. — Когда ты приехал?

— Пару дней назад. Мне было непросто найти тебя. Ты не отвечаешь на мои телефонные звонки, и никому ничего о тебе не известно.

— Не думаю, что тебе сложно найти кого-то, если ты задашься этой целью.

Иктоми довольно улыбнулся, потому что все знали, что он был лучшим следопытом в индейской резервации.

— Сколько времени ты пробудешь здесь? — поинтересовался брат Виноны.

— Вернусь, когда смогу увезти с собой в Монтану тело Кендаля.

Лукас и Брэд слушали беседу, затаившись на чердаке. Через отверстия вентиляционной решетки они могли видеть разговаривавших людей. В то же время Лео не понимал ничего из того, о чем шла речь, апсалоке казался ему каким-то непостижимым языком.

— А пока, — продолжил Джозеф, оправдывая свой торжественный вид, — я возношу ему почести. А ты зачем приехал?

— У меня двухнедельные каникулы. Я здесь со своей сестрой и Сумасшедшим Псом. Ты же знаешь, как она хотела поехать, когда узнала новость, — ответил Иктоми. Он не говорил прямо о смерти своего соперника. — Наш отец не позволил ей этого сделать. Мне удалось убедить его, и вот мы приехали в Город Солнца. Сегодня мы были на кладбище.

— А почему сейчас твои спутники не сопровождают тебя? — Джозеф продолжал разговор, но при этом не собирался приглашать Иктоми пройти в ту комнату, где стояло типи.

— Мы придем как-нибудь в другой раз. Винона устала, и Сумасшедший Пес остался с ней. А что ты знаешь о Брэде? — спросил он напрямую.

— Иногда он заходит ко мне.

Такие люди, как Джозеф, всегда говорят правду, поэтому человек-медицина замолчал, на какое-то время задумавшись. Он представил Брэда, который находился в этот момент на чердаке.

— Брэд полностью погружен в свою работу, — после довольно продолжительной паузы ответил Джозеф. — Ты ведь знаешь, что он намерен остаться и устроить свою жизнь здесь.

— Да… А что тебе известно о том парне, который получил сердце Кендаля? — Иктоми посмотрел Джозефу прямо в глаза.

— Кажется, это великий молодой человек, — ответил Джозеф, и друзья, начавшие уже потеть на тесном чердаке дома, улыбнулись. — Он говорил по радио, выступал на телевидении и в прессе. Он мне нравится. Я солгал бы тебе, если бы сказал иначе.

— Странно все это, тебе не кажется? — заметил Иктоми, стараясь вытянуть из Джозефа как можно больше сведений.

— Для меня самым странным из всего, что произошло, была смерть Кендаля. А что ты думаешь? — И взглядом, и тоном Джозеф дал понять Иктоми, что это не был просто несчастный случай.

Иктоми не отвел своих холодных и наглых глаз. Этот человек, не страдающий какими бы то ни было комплексами, не боялся никого и ничего. Лукас внимательно рассматривал его сверху. Были видны только широкие плечи Иктоми и его черные волосы. Услышав голос брата Виноны, Лукас почувствовал, как его сердце забилось сильнее. Руки сжались в кулаки, юноше захотелось крикнуть, выскочить из своего укрытия и сразиться с Иктоми. Не понимая языка, Лео не мог следить за беседой, но в какой-то момент понял, что Лукас разозлен. Жестом он призвал друга к спокойствию.

— Меня, как ты знаешь, поразила эта новость. Я был в Монтане, — сказал Иктоми.

— Кто является в большей мере преступником? Тот, кто отдает приказ, или тот, кто его исполняет? — произнес Джозеф, глядя прямо в глаза своему собеседнику.

— На что ты намекаешь? — запальчиво спросил Иктоми. — Думаешь, что, хотя я был в резервации и имею алиби, все равно как-то причастен к его смерти? Сначала тебе придется доказать, что наезд был убийством…

Джозеф продолжал смотреть на собеседника инквизиторским взглядом.

— Иктоми, я знаю тебя с тех пор, когда ты был ребенком. Я знаю, когда на нашу землю придут буйволы или пойдет дождь… Но мне также дано умение читать мысли людей. И я уверен в том, что твои мысли неспокойны. Чувство вины мешает внутреннему спокойствию, это я улавливаю точно.

— Ты забываешь о том, что мы с Кендалем были друзьями, — повысив тон, заявил брат Виноны. От волнения вены на его шее вздулись.

— Вы были соперниками… и великое решение о том, кто будет последователем, зависело только от одного знака. Кендаль был близок к нему, — невозмутимо произнес Джозеф.

— Ты слишком далек от правды! — Голос Иктоми звучал все громче. — Иногда виновник находится рядом с человеком, но тот не способен увидеть его. Даже такой мудрый, как ты!

Брэд и Лео переглянулись. В голове у Лукаса вертелись только что услышанные слова. Лео сделал знак молодому журналисту, что он готов спуститься и помочь Джозефу. Однако Брэд, который тоже заметно нервничал, отрицательно покачал головой. Примостившись между труб для кондиционирования воздуха, трое парней потели все сильнее.

Джозеф бесстрастно смотрел на Иктоми. На его лице не дрогнул ни один мускул. Вдруг наверху раздался глухой звук. Иктоми поднял глаза и замолчал. У Брэда выпал сотовый телефон, который он держал в руках.

— Ты не один? — спросил брат Виноны, глядя на чердачный люк.

Джозеф молчал. Он не мог врать.

Брэд, Лукас и Лео принялись ползать по чердаку в поисках выхода на улицу. Они с трудом передвигались между множества проводов и труб, стараясь производить как можно меньше шума. Было не время для споров. Друзья проползли над всем домом, прежде чем им удалось найти решетку дымохода, выходившую на улицу. Лукас достал ключи и начал отворачивать по одному четыре шурупа, которыми она была закреплена.

Иктоми попытался выяснить, откуда доносится шум, и начал расхаживать по всей квартире. Джозеф сел на колени и принялся напевать, как он обычно это делал, — раскачиваясь взад-вперед в соответствии с монотонным ритмом.

— Здесь кто-то есть? — повторил свой вопрос Иктоми. Он раздраженно посмотрел на Джозефа, который во время пения закрыл глаза и перестал обращать внимание на своего гостя.

Нервничая все больше и больше, Иктоми ходил по комнате из угла в угол. В какой-то момент он приставил ухо к стене. Брату Виноны показалось, что слабый шум, который он слышит, доносится с чердака.

— Посмотрю, нет ли на крыше мышей… — зло усмехнувшись, сказал он.

Джозеф не отреагировал, он продолжал напевать, ритмично раскачиваясь. Иктоми был уверен, что человек-медицина кого-то прячет. Он взял стул, вскочил на него с легкостью длинноногого человека и открыл люк. Одним прыжком Иктоми сумел забросить в люк половину своего тела и осмотреть часть чердака. Там он не увидел ничего, кроме труб. Молодой индеец соскочил на пол и обратился к Джозефу, прекратившему свое пение. Человек-медицина по-прежнему сидел с закрытыми глазами и молчал.

— Я разберусь, откуда этот шум, — заявил Иктоми. Не успел Джозеф открыть глаза, как он снова взлетел на стул, подтянулся и наполовину высунулся из чердака.

Лукасу удалось отвинтить последний шуруп решетки, выходившей на улицу. На лбу у него выступила испарина, но тем не менее нельзя было сказать, что юноша нервничает. Наконец он сумел снять решетку и выйти наружу. Дымоход выходил в маленький внутренний дворик, заполненный птичьими экскрементами. Лукас помог выйти Лео, а потом Брэду, и те начали спускаться по одной из многочисленных водосточных труб. Оказавшись внизу, на улице, парни подумали, что Лукас следует за ними, но не увидели его рядом с собой.

— Что он там делает? — спросил Лео у Брэда, который нервничал больше, чем когда-либо.

— Не могу поверить, что он не спустится. Я должен подняться, понимаешь? Я не могу оставить его одну, — возбужденно ответил Брэд.

— Не одну, а одного! — поправил его Лео.

— Да, конечно, одного…

Пока Лукас пытался поставить решетку на место, откуда-то появился черный, с белыми пятнами по всему телу кот неимоверно больших размеров. В голову юноши пришла идея.

— Эй, Vaca… иди ко мне! Сюда… Vaca! — шепотом, но повелительно говорил он животному.

Необычайно крупный кот смотрел на юношу, никак не реагируя. Лукас уставился на него и, подняв руку, произнес невероятную фразу:

— Iishbiiwiishkaat hu!

После этого кот начал медленно приближаться. Когда он был уже совсем рядом, юноша опустил руку и открыл решетку. Он повторил те же слова, и кот вошел на чердак так, будто был домашним. Это огромное животное послушалось Лукаса. Юноша снова закрыл решетку и начал спускаться по трубе, по которой только что совершили побег его друзья.

Брэд уже готов был начать взбираться наверх, когда увидел ноги Лукаса.

— Можно узнать, чем ты там занимался? — спросил снизу Лео.

Лукас мастерски, как он делал это много раз, будучи еще ребенком, спустился с большой скоростью на землю.

— Уходим! — только и сказал он, и друзья побежали по улице, расположенной позади дома.

Солнце садилось очень быстро, и ночь открывала себе дорогу. Внутри чердака света было мало, и хитрому Иктоми приходилось передвигаться почти на ощупь среди этого переплетения труб и проводов. Вдруг из тьмы прямо на него уставились блестящие кошачьи глаза. Это был кот, который наблюдал за непрошеным гостем. Иктоми остановился. Он начал постепенно отступать, повторяя этот непростой путь. При этом брат Виноны не упускал из виду животное, которое медленно приближалось к нему, показывая свои клыки. Хотя Иктоми не очень отчетливо видел кота, он слышал его бесшумную поступь.

Джозеф, который продолжал сидеть, ожидая в тишине, услышал шум, а затем увидел, как Иктоми вылетел из чердачного люка. Приходя в себя после падения, молодой индеец взволнованно сказал:

— Ты знал о том, что среди труб кондиционеров находится дикий кот?

Джозеф не ответил ему, как не отвечал и на предыдущие вопросы. Человек-медицина продолжал неподвижно сидеть, сохраняя молчание. Кот высунул свою морду из люка.

Иктоми, недовольно поглядывая на кота, быстро попрощался.

— Увидимся! Надеюсь, что ты вернешься в Монтану вместе с нами. Здесь тебе уже нечего делать, — добавил брат Виноны, перед тем как с шумом захлопнуть за собой дверь.

Джозеф улыбался. Еще бы немного, и Иктоми мог столкнуться с Лукасом. Человек-медицина оставил свои размышления и отправился в кухню за едой и водой для кота. Джозеф спокойно поставил у стены две миски, чтобы кот мог спуститься и принять угощение, когда ему этого захочется. Пожилой индеец хорошо знал, что кошек нельзя заставить делать то, что им не хочется. Это дело времени, а Джозеф умел ждать.

Трое друзей продолжали бежать до тех пор, пока не приблизились к дому Лукаса. Здесь они остановились, чтобы перевести дыхание и наконец-то поговорить.

— Старина, можно узнать, почему ты так долго не спускался? — обращаясь к Лукасу, спросил Лео, весь перепачканный пылью и мокрый от пота.

— Мне пришла в голову идея запустить на чердак кота, — улыбнувшись, ответил Лукас и стал вытирать с лица пыль, перемешанную с частичками гипса.

— Кота? — удивленно произнес Брэд, тоже по самые брови измазанный превратившейся в грязь пылью.

— Кота! — громко повторил Лео.

Они начали смеяться, стоя посреди улицы. Друзья представляли себе лицо Иктоми, когда тот увидел кота, и снова принимались хохотать. Это был нервный, заразительный смех. Прошло какое-то время, прежде чем их дыхание восстановилось после столь быстрого бега.

Брэд вскоре попрощался, ему нужно было зайти в свой новый дом, который он снял до того, как отнести материалы в редакцию.

— Мне нужно принять душ, я не могу идти в такая виде на работу…

— В таком виде! Ну и скажешь же ты! Ничего, постепенно научишься говорить правильно, — заметил Лео.

— Хорошо… — Брэд поднял руку в знак прощания и побежал к себе.

Оставшись наедине с Лео, Лукас попросил его подняться вместе с ним к себе домой. Он хотел, чтобы друг поддержал его, когда он сообщит родителям о предстоящем походе в горы, который будет длиться на один день больше, чем это было запланировано.

— Маленький папенькин сынок… — сказал Лео, усмехнувшись.

— Нет, вот увидишь, это будет не сложно.

— Ну, будем надеяться…

Минут через пять они уже входили в квартиру. Пилар была занята с Луисом, она помогала ему выполнять домашнее задание. Мать подняла глаза на появившихся перед ней парней. Она немного опешила, увидев их такими грязными, перепачканными пылью и насквозь пропотевшими.

— Куда вас занесло?

— Эй, старики, от вас воняет! — воскликнул маленький Луис, поправляя очки, чтобы лучше их рассмотреть. — Фу! — добавил он, скривившись и зажав нос.

— Ну, действительно… Мы… — Лукас не знал, что сказать матери.

— О, это долго объяснять, — продолжил Лео.

— Мы залезли на чердак дома Джозефа, где находятся трубы от кондиционеров… — начал рассказывать Лукас.

— И что вам там понадобилось? — перебила его мать.

Лукас молчал. Он не любил врать.

— Ну, мы пытались посмотреть, нет ли там какого-нибудь животного… потому что оттуда доносился шум… — успел вставить Лео.

Пилар посмотрела на часы.

— Быстро оба в душ, пока не пришел отец и не застал вас в таком виде! — велела она. — И кто только заставляет вас совать нос туда, куда не просят? Я все меньше и меньше вас понимаю. Марш в душ! Лукас, дай какую-нибудь одежду своему другу. Не теряйте больше времени!

Лукас и Лео беспрекословно повиновались и отправились в душ. Через десять минут, с еще мокрыми волосами, они вернулись в столовую. Лукас подошел к матери и начал рассказывать:

— Произошли некоторые изменения относительно похода, который мы с Лео, журналистом Брэдом и его дедушкой запланировали на выходные, — объяснил он Пилар. — Нужно будет выйти в четверг вместо пятницы, как я говорил тебе раньше. В воскресенье вечером я уже буду дома.

— Ну уж нет. Ты не будешь пропускать занятия. Кроме того, мне не нравится, что ты проведешь столько времени вне дома. Ты все еще находишься в стадии восстановления после операции. Не забывай об этой маленькой детали, — сказала Пилар с издевкой.

Лукас посмотрел на Лео, прося у него поддержки. Ему во что бы то ни стало надо было убедить мать.

— Мы не отстанем в учебе, — произнес Лео после нескольких секунд молчания. — Друзья дадут конспекты. Поверьте, нам необходимо воспользоваться возможностью и посмотреть, как передвигаются индейцы в горах именно сейчас, когда стоит хорошая погода. К тому же Джозеф скоро уезжает в Соединенные Штаты Америки.

— Это единственная возможность познакомиться с их обычаями, поучиться у природы… Это пойдет на пользу моему здоровью, я уверен, — добавил Лукас.

— Мне не нравится, что ты проводишь столько времени с людьми, которые были знакомы с твоим донором.

— Забудь об этом. Просто мы подружились, скажем так, при странных обстоятельствах. Хорошо, что они научат нас многим вещам, связанным с жизнью на природе. Ну, разреши… Мы отлично проведем время.

— Все зависит от того, как ты будешь вести себя, — ответила ему мать. — Долгое пребывание на природе может ухудшить твое состояние. Ты об этом подумал?

— Нет, нет, вам не стоит беспокоиться, — снова вступил в разговор Лео. — Джозеф — это человек-медицина, очень мудрый человек. Поверьте, Лукас не может оказаться в более надежных руках. Трудно даже вообразить, что еще когда-нибудь нам представится такая возможность.

— Мама, я тоже хочу пойти с ними, — неожиданно заявил Луис и потянул мать за рукав.

— Нет, ты не можешь пойти, — поспешил сказать Лукас. — Хватит того, что завтра вечером мы едем с Орианой в музей.

— А Ориана пойдет в поход? — осведомилась обуреваемая любопытством Пилар.

— Нет, не пойдет. Мы и не предлагали ей… Сначала мы планировали идти вчетвером, но впоследствии, возможно, присоединятся и остальные.

— А что говорит твоя мать по поводу того, что тебе придется пропустить занятия? — спросила Пилар у Лео.

— Ничего. Я не могу посещать институт до понедельника. Меня же отстранили на неделю.

— Да, правда, я и забыла об этом.

— В целом это займет чуть больше времени, чем мы думали сначала, — продолжил Лукас. — Это единственная возможность. Джозеф уедет, и другого такого случая познакомиться с природой так, как видят ее индейцы, как живут в ней…

— Ладно, не повторяй мне больше про природу. Я поговорю с твоим отцом. — По тому тону, каким она это сказала, было понятно, что мать изменила мнение, которое было у нее в начале разговора.

Лукас почувствовал, что сражение выиграно. Лео тоже понял это и подмигнул товарищу. Спустя несколько минут друзья рассматривали карту Города Солнца и обсуждали, каким образом добраться до горы Орла. Нужно было выбрать наиболее короткий путь. Они смогут достигнуть ее вершины в четверг вечером, если только выедут рано утром.

— Я много раз проходил мимо горы, но никогда не поднимался на ее вершину, — сказал Лукас другу.

— Я тоже. Нужно быть крайне осторожным, потому что подниматься легко, но очень трудно спускаться. Особенно если делать это ночью, да еще в туман. Многие из тех, кто ходит в горы, теряют на горе Орла дорогу и оказываются на проклятой стороне.

— Тс-с! — Лукас прижал палец к губам. — Говори тише, не хватало еще, чтобы моя мать услышала. С нами ничего не случится. Мы идем с Джозефом, который хорошо ориентируется на местности. Я спокоен.

— Но я не понимаю, почему мы не можем пойти на вершину все вместе?

— Речь идет об испытании, которое я должен выдержать. Это что-то наподобие «крещения», принятия в индейцы. Это способ стать таким же, как апсалоке. Я предстану обнаженным перед природой. Это будет суровое испытание, но благодаря ему я узнаю, насколько вынослив и стоек.

— Ночью ты умрешь от холода, а днем тебя испепелит солнце. Ты уверен в том, что хочешь это сделать? Ведь нет никакой необходимости в этом поступке. Еще есть время передумать.

— Я никогда не был так уверен в своем желании осуществить то, что наметил, как сейчас. Я лишь задаюсь вопросом, смогу ли выдержать испытание. Вот что беспокоит меня в первую очередь. А еще меня тревожат… видения.

— О чем ты говоришь?

— Я думал, тебе известно о том, что, когда я буду в одиночестве на вершине горы, один на один с природой, меня должны посетить видения. Именно они помогут понять, кто же я на самом деле.

— А если их не будет? — спросил Лео.

— Если не будет, то это станет доказательством, что я не являюсь тем человеком, которого они ждут.

— Ну, не знаю, чего тебе пожелать: чтобы видения пришли или чтобы их не было.

Лукас улыбнулся другу. Он бросил последний взгляд на карту. Обвел одним из своих фломастеров гору Орла и задумчиво произнес:

— Четыре дня и три ночи. Четыре дня и три ночи… — Затем юноша несколько раз повторил эти слова про себя как молитву.

Оставалось двадцать четыре часа, но ему казалось, что время летит.