Наступивший день был совершенно безоблачным. Даже на горизонте не виднелось ни одного облачка. Солнечный свет заполнил собой субботнее утро. Лукас лежал на животе, широко разбросав руки. Казалось, что он обнимает камни. Императорский орел разминал свои огромные крылья, величественно паря над головой юноши. Птица находилась в этом положении до того момента, пока Лукас не начал двигаться. Когда юноша наконец открыл глаза, он с большим трудом понял, что все представшее перед его взором было не сном, а реальностью.

У Лукаса не осталось сил. Столько дней без пищи и всего лишь с небольшим количеством воды вызвали нехватку энергии. Он положил правую руку на грудь и вскоре почувствовал сильное биение своего нового сердца. «Это слабость», — сказал себе юноша. В животе урчало: желудок требовал пищи. Лукас закрыл глаза и сконцентрировался на своих собственных страхах. Он размышлял довольно долго, до тех пор, пока солнце не начало беспощадно жечь его голову, плечи и спину. Юноша приподнял веки и понял, что снова остался один. Новый друг улетел. Свет был слишком ярким, и Лукас, не в силах смотреть на горизонт, опять закрыл глаза. Как хочется пить! Язык стал шершавым, похожим на щетку. Не было ни капли слюны, которая могла бы хоть сколько-нибудь облегчить положение. Он уже не выдерживал такого количества солнца на своей коже. Лучи светила вонзались в спину подобно ножам. «Я сгораю живьем!» — подумал юноша и попытался представить море. Он понимал, что ему необходимо увести свой разум туда, где есть вода, много воды… «Морские волны накатываются на пляж. Вода, морская пена…» — шептал Лукас, пытаясь убежать из этого адского пекла, в котором уже становилось невозможно дышать. Это невыносимо! Он вновь и вновь рисовал в своем воображении море, морскую воду. Юноше почти удалось увидеть Ориану, купающуюся и играющую с волнами, а затем удаляющуюся в море. Он любовался, глядя, как она плывет отличным брассом. Вода! Нужна вода! Он сконцентрировался на этом, и возникло нечто большее, чем уже обычное для юноши видение. Лукасу казалось, что он является свидетелем того, что происходило с Орианой. Юноша отлично ее видел. Еще никогда он не ощущал чего-либо подобного. Дух Лукаса как будто покинул гору и притаился рядом с любимым человеком. Создавалось впечатление, что юноша открыл окно в жизнь Орианы, куда смог заглянуть, чтобы наблюдать за ней.

Девушка была в бикини. Прекрасная, она входила в море, играя с волнами… Ориана была не одна. Казалось, что она смотрит назад и улыбается. Сердце Лукаса усиленно забилось. Он почувствовал опасность на расстоянии. Почему она говорит на другом языке? С кем она? Дело было в том, что Ориана смеялась. Что-то заставляло ее раскрыть глаза от восхищения. Кто-то плавал под водой, задерживая дыхание больше положенного времени. Девушка пыталась сделать то же самое: она ныряла в море и задерживала свое выныривание. Казалось, что эти образы не были плодом воображения, а существовали в действительности, причем в этот самый момент. Лукас снова сконцентрировался на Ориане. Он видел, как девушка выныривает из воды, чтобы набрать воздуха и снова погрузиться в море. Постепенно она оказывается все дальше и дальше от пляжа. Однако сегодня океан вовсе не располагает к этому. Волны не кажутся очень высокими, но они обладают большой силой. Там, где воды соединяются, течение становится опасным. Вдруг Лукас видит, как из воды появляется голова смуглого мужчины с длинными волосами. Сердце юноши, кажется, готово выскочить из груди. То, что он видит, не может быть правдой. Наверное, все это галлюцинация. Эти волосы, эта спина… они знакомы Лукасу. Кто это? Из воды опять показалась голова Орианы. Девушка в очередной раз делает глубокий вдох. Она учащенно дышит. Она очень торопится, ее губы становятся фиолетовыми. Ориана пытается восстановить дыхание. Волны заставляют ее находиться в постоянном движении. Мужчина, который сопровождает девушку, оглядывается и вновь ныряет. Все длится всего лишь несколько секунд… Лукас ощущает сильное давление на грудь. Он почти не может дышать… Иктоми!

Человек, который плавает с Орианой в море, — его враг. Что он там делает? Как удалось Иктоми добраться до нее? Было очевидно, что в какой-то момент индеец видел Лукаса и Ориану вместе и избрал этот путь для того, чтобы таким образом узнать больше о юноше. Это невероятно! Лукасу следует спуститься с горы и отправиться освобождать Ориану. Что-то должно случиться, и ему необходимо предотвратить это. Боже! Какая жара! Ему не хватает воздуха. «Берегись, Ориана!» — мысленно кричит ей Лукас. Не может быть, чтобы Иктоми был с ней. Индеец хорошо знал, что, навредив девушке, он причинит вред и Лукасу.

Морские течения очень сильны. Иктоми и Ориана пытаются вернуться на пляж, однако что-то мешает их продвижению. Индеец, который плывет позади девушки, кричит ей, чтобы она плыла с большими усилиями. Когда казалось, что Ориана уже может достать ногой дна, волна снова подхватила ее и потащила на глубину. Девушка устала. Иктоми берет ее за руку и плывет по диагонали в направлении пляжа. Совершенно обессиленная, Ориана позволяет себя вести. Через некоторое время им удается достичь берега. Выйдя из воды, Иктоми берет девушку на руки и несет к тому месту, где лежит полотенце. Он осторожно опускает на него Ориану и убирает волосы с ее лица для того, чтобы девушке было легче восстановить дыхание.

«Не-е-е-е-т!» — мысленно протестует Лукас. Он уже не может терпеть боль в своей груди. Видение затягивается белой дымкой и исчезает… У юноши начинается головокружение. Он измотан. Видения высосали почти всю энергию Лукаса. В то же время солнце, словно магнитом, притянуто к его спине и затылку. Повторяющийся звук, достигающий ушей юноши, постепенно выводит его из полубессознательного состояния. Это звук колокольчика Баки. Кот уселся таким образом, что оказался между головой Лукаса и солнцем. Неожиданная тень позволила юноше немного собраться с силами. Он протянул руку, и Бака положил ему на ладонь смесь из таблеток и сладкой пасты. Пока Лукас подносил это ко рту, кот расцарапал сумочку с водой, и юноша ощутил на своем лице живительную влагу. Бака появился именно в тот момент, когда вода была наиболее необходима! Лукас открыл рот, надеясь получить еще немного жидкости, но кот полностью разорвал сумочку, и все ее содержимое вылилось разом. Юноша все же успел проглотить сладковатую массу вместе с водой. Это «наводнение жизни» заставило его поперхнуться и закашляться. Кашель продолжался несколько минут. Приход Баки превратился в лучший момент дня. Но Лукас по-прежнему нуждался в воде. Он оставался с открытым ртом. Кот повертел головой. Слетело несколько сотен капель, оставшихся на его шерсти. Юноша воспринял это как облегчение состояния, в котором он оказался, будучи подвержен действию жестокого солнца, не выпускавшего его из своих объятий.

На протяжении нескольких минут кот оставался на месте, создавая тень для Лукаса. Юноша снова попытался сконцентрироваться на Ориане. Ничего не вышло. Не было никакого видения. Он повторил попытку. Несколько секунд спустя девушка совершенно ясно возникла перед его глазами. Она разговаривала с Иктоми.

— Большое спасибо. Это была счастливая случайность, что мы приехали на пляж на одном и том же транспорте и одновременно вошли в море. Я бываю здесь еженедельно, но никогда не испытывала подобного страха. Я очень благодарна тебе. — Ориана протягивает ему руку.

Медсестра подумала о том, что перед ней один из многочисленных туристов, которые приезжают в эти места. В течение нескольких минут она говорила с ним на беглом английском, а затем попрощалась. Транспорт ходил по расписанию, а девушка не собиралась загорать. Ориана бывала на пляже лишь затем, чтобы искупаться, и только. Она посмотрела на часы и поняла, что опаздывает. Ориана босиком побежала по деревянному настилу. В руке она держала босоножки и пляжную сумку. Иногда, завидев бегущего человека, моряки стопорили мотор и дожидались его. Но в этот день, несмотря на то что они видели девушку издали, все же отчалили. Корабль был заполнен туристами, которые хотели вернуться до того, как на море начнется сильное волнение, которое постепенно приближалось.

Когда Ориана достигла причала, там уже никого не было. Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и надела рубашку и шорты.

Лукас наблюдал за всем этим, стараясь не упустить ни одной детали. Ориана достала желтую щетку для волос и начала причесываться. Волны сильно запутали волосы. Не замедлил появиться Иктоми. Вот он снова рядом с Орианой. Корабль вернется только через полчаса, так что, ожидая его, они останутся наедине. Лукас уже не чувствовал жары на своей коже, его переполняла ярость. Чего добивался Иктоми, навязывая Ориане свое общество? Лукас знал, что его враг не остановится до тех пор, пока не навредит девушке.

— Похоже, нам придется подождать… — сказала Ориана, в то время как Иктоми надевал рубашку, скрывавшую его хорошо развитую мускулатуру.

— Да, боюсь, что мы пришли слишком поздно. Ты здешняя? — спросил он, будто бы не знал, кто она такая.

— Да, я из Города Солнца, хотя живу в Уэльве. А ты?

— Я… американец.

— Полагаю, ты здесь в отпуске, — сказала медсестра.

— Именно так. В отпуске вместе с сестрой и некоторыми друзьями.

— А! Так ты приехал не один? — спросила Ориана, удивившись тому, что они не пошли с ним на пляж.

— Мы приехали группой. Нам хотелось познакомиться с этими местами. Сегодня я предпочел прогуляться в одиночестве и рад этому. — Он посмотрел ей прямо в глаза. Ориана занервничала, и ее глаза начали изменять свой цвет, превращаясь из зеленых в черные.

— Твои глаза меняют цвет? — изумившись, произнес Иктоми. Он понимал, что эта девушка нравится Лукасу, и задавался вопросом, где сейчас находится юноша. Он думал застать его вместе с ней на пляже. Его цель состояла всего лишь в том, чтобы войти в круг общения Лукаса. Но теперь Иктоми понял, что Ориана представляет для него гораздо больший интерес.

Лукас не мог больше выдерживать этого. Он повернулся, сев на самый солнцепек. Враг обманывал его, плетя свою паутину.

— Да, — ответила девушка, не промолвив более ни слова. Ей было стыдно, что по изменению цвета глаз люди понимали, когда она волнуется.

— Ты становишься очень красивой, когда это происходит, — заметил Иктоми. Он все больше приближался к Ориане.

— Спасибо… — Она не знала, что еще добавить. Действия нового знакомого начинали тревожить девушку.

— Мне бы очень хотелось, чтобы мои друзья и моя сестра познакомились с тобой… — сказал Иктоми, желая успокоить ее. Интуитивно он чувствовал, что его тактика не дает ожидаемых результатов.

— Вы долго здесь пробудете? — спросила Ориана, высматривая вдали корабль, который должен был отвезти их обратно.

— Не очень… А чем ты занимаешься?

Такое количество вопросов выводило девушку из себя. Ей казалось, что корабль задерживается больше обычного.

— Я работаю медсестрой в больнице Сан-Бенито.

— А! Больница, которая стала такой известной…

— Почему?

— Из-за пересадки сердца молодому человеку нашего возраста. Кажется, все прошло очень успешно.

— Как тебе стало известно об этом? — спросила Ориана. Она отлично понимала, что он говорит об операции по пересадке, которую сделали Лукасу.

— Из новостей в прессе. На этаже, который мы сняли, были старые газеты, и мы их читали.

— Ты понимаешь мой язык? — снова спросила девушка.

— Я могу читать на нем и, хотя не понимаю всех слов, улавливаю смысл. То, что мне не дается, так это разговаривать на нем. Очень сожалею… А кстати, как дела у молодого человека, которому сделали пересадку? — Иктоми пристально посмотрел на Ориану, но она не ответила ему. — Как он себя чувствует? — настаивал ее новый знакомый.

— Хорошо, хорошо… Все прошло чудесно. — Девушка не хотела посвящать его в детали. Она с нетерпением вглядывалась вдаль, надеясь увидеть в заливе приближающийся корабль. Никогда еще ей так не хотелось поскорее попасть на другой берег. Она была здесь, на этой полоске земли, в полном заточении, и не имела возможности куда-то уйти.

— У него не было никаких проблем? — Иктоми не знал, как получить больше информации о реципиенте сердца Кендаля.

— Никаких… — только и сказала девушка.

Ориана насторожилась и не хотела поддерживать этот разговор.

— Завтра ты снова приедешь сюда? — спросил Иктоми.

— Да, если не случится ничего непредвиденного.

— Тебе нравится пляж? — продолжал спрашивать новый знакомый, стараясь, чтобы она забыла о его любопытстве, связанном с темой пересадки.

— Я очень люблю океан. Когда выдается свободный день, я всегда здесь.

Иктоми смотрит на девушку все пристальнее. Пока они разговаривают, он приближается к ней. Это пугает ее, и Ориана начинает отходить назад. Девушка видит, что она стоит на краю площадки, на которой возвращающиеся с пляжа люди прячутся от солнца. Отступать дальше некуда. Прощаясь, Иктоми должен был попытаться завоевать ее. И он не упустил такой возможности. В следующее мгновение он украл поцелуй у Орианы.

Это был быстрый, но сильный поцелуй в губы. Девушка не могла сделать ничего, чтобы избежать этого. Она была изумлена и как бы обескровлена. Глаза стали совсем черными. Ориана напоминала Иктоми женщин в индейской резервации: не имеющих ничего искусственного, робких и полностью лишенных лицемерия.

— Извини, мне жаль. Это был порыв, — сказал Иктоми, видя растерянность на лице девушки. — Я ничего не мог с собой поделать. Не знаю, что на меня нашло. — И повторил: — Мне жаль.

Он хорошо притворяется и действительно кажется расстроенным. Просит прощения и бредет на другой конец деревянного настила, который тоже выходит к морю. Ориана обескуражена. С одной стороны, он поцеловал ее со всей решительностью, а с другой, выразил свое раскаяние. Девушка оглянулась и проводила взглядом этого довольно привлекательного молодого иностранца. Конечно, Ориане хотелось бы ему что-то сказать, но, когда девушка собралась обвинить нового знакомого, он успел попросить у нее прощения. Такая дерзость со стороны молодого человека, который даже не знал ее имени, породила в голове Орианы множество вопросов.

Лукас не мог больше этого выдерживать и усилием воли резко прекратил видение. Юноша знал, что Иктоми готовит план, направленный на то, чтобы причинить ему вред. Враг был подобен пауку, который плетет из тончайшей нити свою липкую паутину с единственной целью — пленить жертву. В данном случае жертвой стала Ориана. Иктоми понимал, что если Лукас унаследовал способности Кендаля, то он узнал бы об этом через его девушку. Лукас не замедлит ответить на действия индейца, о которых узнает благодаря дару своего донора. Дело только во времени. Однако времени оставалось не так уж много, и нужно было действовать в течение тех немногих дней, которые им еще предстояло пробыть в Городе Солнца. Иктоми надо было возвращаться в Монтану, в Соединенные Штаты Америки, если он не хотел пробудить подозрений у соплеменников.

Снова зазвучал колокольчик Баки. Создав на несколько минут тень над Лукасом, кот ушел. Солнце продолжало вонзать свои лучи в тело юноши. Он был измотан, практически обессилен. Иктоми нанес подлый, запретный удар. Лукас чувствовал, как сжимается его желудок. Он задыхался, воздуха не хватало… Юноша усилием воли заставил себя подняться и начал призывать дождь. Стоя на вершине горы, он распростер руки и запел на языке апсалоке. Лукас был взбешен, и ему хотелось, чтобы явились дождь, гром и молния. Юноша кричал, умолял природу о немедленном ответе… Через несколько минут над вершиной горы пронесся сильный ветер. Он пригнал черные тучи, которые, превратившись в сплошную темно-серую массу, всего лишь за полчаса затянули небо.

Тем временем Ориана, взойдя на корабль, возвращалась в Город Солнца. Она смотрела на волны и думала о том, что погода этим утром менялась на удивление быстро. Течение ощущалось в резких движениях корабля, вызванных неспокойным морем, врывавшимся в протоку. Девушка не могла перестать думать о недавнем поцелуе незнакомца.

Иктоми, оставшийся на пляже, задумчиво наблюдал за стремительным сгущением туч. Казалось, что природа вдруг разозлилась. Морской прибой становился все более сильным, и вскоре первые капли дождя упали на его лицо. Индеец собрал свои вещи и стремглав побежал к площадке у причала. Орианы там уже не было. Возле причала собрались последние туристы, застигнутые непогодой на берегу океана.

Лукас продолжал стоять, раскинув руки, издавая индейский клич, который больше походил на жалобу, чем на призыв дождя. Загремел гром, засверкали молнии. Юноша стоял, запрокинув голову, и принимал дождь лицом. Над ним то и дело вспыхивали молнии, но Лукас оставался недвижим. Звук отдаленных раскатов грома отражался от скалистой поверхности вершины, которая стала его жилищем. Казалось, юноша их даже не слышит. Он был столь же яростен, как молнии, извергавшие всю свою электрическую мощь. Капли, падая на его лицо, смешивались со слезами. Он не мог больше выдерживать этой боли.

— Ориана! — выкрикивал Лукас ее имя. — Ориана-а-а-а-а-а! — произносил он с безнадежностью. Это была первая в его жизни девушка, к которой он испытывал по-настоящему глубокие чувства. Лукас был убежден в том, что может потерять ее по вине того же человека, который убил Кендаля и который не остановится до тех пор, пока не покончит с ним. Теперь в планах Иктоми их было двое. Раскаты грома, становившиеся все сильнее, были слышны на расстоянии нескольких километров вокруг. — Ориана! — громко повторил юноша ее имя, стоя в одиночестве на горной вершине.

Тем временем в базовом лагере все собрались в палатке Джозефа, но человек-медицина оставался снаружи, наблюдая за дождем, который в сопровождении грома и молний разразился над горой Орла. Старый индеец знал, что что-то идет не так. Это не было похоже на вчерашний дождь. «Что могло вызвать у него такую ярость?» — спрашивал он себя. Джозеф раздумывал над тем, не следует ли поспешить на помощь Лукасу и прекратить испытание. Человек-медицина промок до нитки, пока размышлял над тем, что делать. Наконец он принял решение ждать и вошел в палатку. Сидевшие в круге молодые люди, увидев его, насторожились. Брэд сразу же понял: происходит что-то странное.

— Что случилось, Джозеф? — спросил он, передавая полотенце человеку-медицине.

— Там, наверху, что-то идет не так хорошо. Я это знаю, — взволнованно ответил пожилой индеец.

Все умолкли, в палатке надолго воцарилась тишина. Друзья ждали, что Джозеф расскажет о том, что случилось.

— Хотите, чтобы мы пошли на вершину и привели его живым и здоровым? — с беспокойством спросил Брэд.

— Нет, мы не двинемся с места. Подождем. Но то, что происходит, — плохо. Я не могу понять причины его ярости. — Человек-медицина замолчал и снова задумался.

Друзья переглянулись. Виктор взял слово.

— Мы что, проиграли в этом деле? Есть что-то еще, о чем нам следует узнать? — спросил он Джозефа.

— У Лукаса не все в порядке. Он вызвал этот дождь с громом и молниями по какой-то причине, о которой я не знаю, — ответил человек-медицина.

— Лукас? — спросил Джимми. — Неужели это он вызывает эти явления? И все потому, что ему не очень хорошо? — На этот раз ипохондрик не почувствовал себя плохо, как происходило с ним всегда из-за его симпатий. А все потому, что не мог поверить в только что услышанное.

— Происхождение внезапно разразившейся бури связано с душевным состоянием Лукаса, — сказал Джозеф и замолчал. Он подозревал, что это как-то связано с чувствами, которые испытывал Лукас по отношению к какой-то женщине. — Мне не ведома причина такого гнева, — добавил он, не желая вдаваться в подробности относительно своих интуитивных предположений. — Завтра рано утром мы пойдем к вершине. Пойдем ему навстречу.

В течение нескольких минут они сидели в полном молчании. Все знали, что Джозеф уважительно относится к тишине и для него очень важно, чтобы другие это понимали. Человек-медицина использовал это время для того, что он называл «долгом молитвы». Ежедневно пожилой индеец посвящал свои медитации «невидимому» и «вечному». Он говорил о том, что это питает его больше, чем сама пища, что это необходимо для его духа.

В этот день Джозеф сделал исключение, так как был сторонником того, чтобы «каждая душа встречалась наедине с Солнцем, Природой и Великим Молчанием». Все были возбуждены, и он принял решение провести медитацию в присутствии окружающих его людей. Сидя со скрещенными ногами на полу, человек-медицина провел несколько минут с закрытыми глазами. Создавалось впечатление, что его дух находится далеко отсюда. На лице Джозефа не двигался ни один мускул, даже дыхание его замедлилось. Все попытались последовать его примеру; у одних это получилось лучше, у других — с меньшей долей удачи. Тишину, длившуюся довольно долго, нарушал только шум дождя. Решительные и энергичные раскаты грома с яростью оборвали это состояние умиротворения, которое искали люди при помощи медитации.

Стоя на вершине горы, полностью промокший, Лукас начал постепенно успокаиваться. Он опустил руки и упал на колени, чтобы коснуться холодных камней. Юноша чувствовал себя побежденным, измотанным, поверженным. На какое-то время он выбросил из головы все мысли. Лукасу ни о чем не хотелось думать. Он предпочел бы не иметь никаких видений. Слишком велико было страдание.

Г роза затихала по мере того, как Лукас успокаивался. Вскоре перестали сверкать молнии, которые на протяжении часа топили в своем свете вершину горы. Черные тучи, за рекордно короткое время заполонившие безоблачное утреннее небо, стали постепенно расходиться. Лукас был вымотан до предела. Солнце, показывая свою силу, открывало себе путь среди тьмы, созданной грозовыми облаками. В самом начале вечера небесное тело уже в полном объеме демонстрировало свою испепеляющую мощь. Лукас не чувствовал ничего, он не ощущал даже того, как лучи солнца высушили его тело. Казалось, что юноша обескровлен. Он лежал лицом вниз на горной вершине, не в силах даже пальцем шевельнуть. Лукас не хотел думать, единственное его желание заключалось в том, чтобы часы пролетели как можно скорее и все закончилось…

Вдруг что-то тяжелое опустилось ему на спину, и юноша почувствовал, как когти впиваются в плечи. Лукас открыл глаза и резко оторвался от земли. Императорский орел, который ходил по его спине, взлетел.

Через какое-то время орел снова вернулся на вершину. Не раздумывая, он, как и прежде, устроился на плече Лукаса, вонзив в его кожу свои когти. Но на этот раз юноша ничего не почувствовал. Он почти не ощущал своего тела. Кожа, казалось, привыкла к той боли, которую вызывали когти птицы. Возможно, эта боль была намного ниже болевого порога. Так они провели несколько минут.

Слабый фореньо не замедлил появиться на вершине горы. Волосы Лукаса развевались на ветру, его легкие получили долгожданный поток прохладного воздуха. Юноша встал на ноги, чтобы насладиться пейзажем. Он осознал, что является частью красоты, дарованной природой. Лучше, чем когда-либо ранее, Лукас понял слова Великого Джозефа: «Все сущее: растения, минералы, звезды, ветер, солнце… — все, до чего может дотянуться твой взгляд, находится в братских отношениях с человеком. Каждое существо живет в совершенной гармонии с другим. Нет ничего бесполезного. У всего есть смысл и значение, насыщенные духовностью».

Лукас вытянул руку и предложил орлу сесть на нее, он хотел смотреть в глаза птицы. Орел перебрался на руку юноши и значительную часть вечера они изучали друг друга, глядя глаза в глаза. Наконец Лукас начал гладить птицу. Орел намеревался улететь, однако не сделал этого. Орел и Лукас заключили договор о дружбе. Юноша сидел на краю вершины, держа руку на коленях. Птица пристроилась на его руке. Так они сидели довольно долго. Однако усталость начала одолевать Лукаса. Он проводил больше времени с закрытыми глазами, чем с открытыми. Силы покидали юношу…

— Кендаль, приди ко мне. Мне необходимо поговорить с тобой. Ты слышишь меня, любимый? Мне нужно увидеть тебя снова… Не задерживайся…

Голос девушки, зовущей Кендаля, стремительно ворвался в мысли Лукаса. Он не просил разрешения. Он проник именно в тот момент, когда юноша утвердил свою дружбу с орлом. Лукас мгновенно узнал голос. Это была Винона, ее голос. Лукас спросил себя, почему она зовет Кендаля, если он умер? Умер? Юноша впал в глубокую задумчивость. Во многих случаях казалось, что воля индейца подавляла его собственные решения и даже его собственное тело.

«Любовь моя, если ты слышишь меня, помоги мне! Сделай так, чтобы я могла увидеть тебя. Остается мало дней до того, как я уеду в Соединенные Штаты Америки, а мне так нужно поговорить с тобой. Пожалуйста, приходи!»

Винона продолжала настаивать. Ее голос проникал в сознание Лукаса. Юноша сконцентрировался на словах девушки, и не замедлило возникнуть видение: Винона заперта в комнате. Судя по всему, девушку держат взаперти против ее воли, и Винона ищет способ выйти. На расстоянии девушка передает ему свою тоску и необходимость поговорить. В конце концов, Лукас был носителем сердца Кендаля, человека, которого она любила. Очевидно разочарование девушки.

Лукас слышал ее голос, чувствовал ее страдания, и это при том, что призыв был направлен не к нему, а к Кендалю. Казалось, что они сосуществуют в одном теле. Лукаса это потрясло. Юноша хотел жить своей собственной жизнью, ему претила мысль о том, что он вынужден жить за кого-то. Однако этот отчаянный призыв заставил Лукаса задуматься. Ему необходимо прийти на это свидание. В какой-то мере и он, и Винона страдали из-за неуемных амбиций ее брата Иктоми. Лукас пообещал себе, что попытается увидеться с Виноной как можно раньше.

Он открыл глаза, рядом с ним был его новый друг — орел. Находясь на вершине горы, они были единственными зрителями самого красивого спектакля, который только могла поставить и сыграть природа. У Лукаса возникло ощущение, что в нем проснулись дремавшие чувства. До этого момента юноша не замечал таких элементарных вещей, как гудение насекомых или звук, с которым растения раскрывают свои листья. Это было место, в котором простые проявления природы приобретали значимость. «В городах, — сказал как-то Джозеф, — нет такого места, где можно было бы услышать, как растет трава, увидеть, как светят звезды. Люди там живут, повернувшись спиной к жизни». Здесь, на горе, любой, даже самый слабый шум, контакт или чувство приобретали значимость и становились сильнее.

Перед наступлением ночи на горизонте смешались красноватые и оранжевые оттенки. Орел полетел в сторону солнца, которое быстро скрывалось, и уже не вернулся.

У Лукаса не было сил, чтобы позвать императорского орла. Он снова закрыл глаза и не открывал их до следующего утра. В ночные и рассветные часы юноша находился как бы в состоянии летаргического сна, который сковывал его и делал неподвижным. Довольно продолжительное время Лукас пребывал в состоянии, не позволявшем ему даже шевельнуть пальцем. Юноша оставался неподвижным даже в тот момент, когда, как и в прошлые ночи, в поисках тепла рядом с ним появились слепые змеи. Лукас чувствовал, как они ползали по его телу, но ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это. Юноша не попытался отогнать их, потому что совершенно обессилел. Он казался одним из камней, лежавших на вершине, и слепые змеи через какое-то время оставили его в покое. Был момент, когда рептилии покрыли все тело Лукаса. Он чувствовал, как они на большой скорости проползали по его животу, ногам и рукам, даже по лицу. Эти животные всегда вызывали отвращение у юноши, но он не мог двинуться, чтобы хоть как-то отпугнуть их. Лукас почти потерял чувствительность, он не дрожал, не испытывал озноба… Ничего. Юноша подумал о том, не зашел ли он слишком далеко с этим испытанием, которое вело его к пределу физического существования. Пока Лукас ощущал прикосновение леденящих тел рептилий, ползавших по нему, у него создалось впечатление, что его разум вот-вот взорвется. Юноша не мог сделать ничего, чтобы избавиться от этого ковра из змей, которые закрывали даже ноздри, мешая нормально дышать. Сердце начало биться быстрее. Не хватало воздуха. «Мне нужно дышать!» — говорил Лукас сам себе. Он пытался это делать, но сотни змей ползали по его телу. Юноша был бессилен. «Воздуха!» — повторял его мозг. Эта ночь стала бесконечной. «Сколько еще змей?» — спрашивал юноша сам себя.

Вдруг он почувствовал, что количество рептилий на теле уменьшилось. Они уползли, и Лукас оказался распростертым на вершине. Он был одинок, его спутниками стали лишь темнота и холод ночи. Сердце постепенно успокаивалось. Он попробовал двинуть пальцами руки, но не смог. Тело было слишком тяжелым. Юноша почувствовал давление во всех его частях. Он не мог избавиться от ощущения неподвижности. Лукас пытался сделать какое-нибудь движение, но возникала внезапная тупая боль в той части тела, которую он хотел вывести из оцепенения. Юноша попробовал сконцентрироваться и несколько раз подряд произнести слова Джозефа, который говорил ему: «Боль можно победить разумом. Нет лекарства или травы более мощной, чем воля. Боли можно отвечать только отрицанием. Не болит то, чего не существует. Все, что мы чувствуем, мы можем преобразовать при помощи своего разума. Нужно изолировать то, что заставляет нас страдать, и отдалить его от нашей жизни. Думай о чем-нибудь прекрасном, и это заставит тебя забыть о боли. Когда боль уже близка к победе, брось ей вызов в виде мыслей о самом прекрасном в твоей жизни. Мысленно уйди оттуда, где находишься, и переживи необычную ситуацию, которая позволит тебе вспомнить окружение, запахи, ласки, ощущения, слова, когда-то достигшие твоего сердца. Уверяю тебя, что, если ты будешь делать это с убеждением и уверенностью, боль перестанет быть для тебя проблемой».

Эти слова пора было проверить на практике. Лукас подумал о чем-то необычном, и вдруг в его сознании возник сон, который он видел, находясь в больнице. Перед ним два всадника, которые галопом несутся на лошадях по бескрайним зеленым лугам. Ощущение скорости и свободы. Лошади бегут быстро и напористо, и это наполняет их бег особой мощью. Юноша не сомневался в том, что этот образ, проникший в его сознание сразу же после операции по пересадке сердца, имел отношение к жизни Кендаля. Лукасу никогда не приходилось бывать в подобных местах. Это были не его собственные воспоминания. Тем не менее они, как и говорил Джозеф, помогли забыть об ощущениях, возникших из-за неподвижности и боли. Однако юноша отказался от того, чтобы представлять себе нечто, не имевшее отношения к его собственной жизни, и направил свои мысли в сторону моря. Пляж и это купание вместе с Орианой. Прекраснейшей, мастерски плавающей и играющей с волнами. Он вспоминал тот день, когда в течение нескольких часов они вместе наслаждались водой и солнцем, день, ставший незабываемым. «Ориана!.. Ориана!..» — Повторяя это имя, Лукас забыл о своем плачевном состоянии и неподвижности, ставшей для него пыткой.

Солнце еще не взошло, когда Джозеф поднял всех в базовом лагере. Он попросил их собраться как можно быстрее, чтобы тронуться в путь и достигнуть вершины до одиннадцати часов утра. Человек-медицина нервничал, хотя никто этого не замечал.

— Мы оставим палатки. Возьмем только самое необходимое, чтобы поскорее подняться на вершину и увидеться с Лукасом.

— Как ты думаешь, каким мы найдем его? — спросил Брэд.

— Несомненно, он измотан. Но я верю в его силы и, прежде всего, в его волю.

Они собрали вещи и начали восхождение при свете фонариков. Лучше всех, с большей уверенностью, чем остальные, двигался Виктор.

— Сейчас вы в том же положении, что и я. Но я научился передвигаться мало что видя, и у вас нет другого выхода, как следовать за мной, — сказал он.

Виктор ловко взбирался вверх. Он отыскивал наиболее надежные камни и лучший путь для того, чтобы все остальные поднимались без лишних проблем. Через полчаса после начала подъема предрассветная темнота начала отступать под натиском просыпавшегося утра. Богатая гамма серых оттенков уступила место розовым тонам рассвета. Великий Джозеф, поднимавшийся без особого труда, шел замыкающим. Бака не отставал от него. Единственными слышимыми звуками были их шаги, дыхание и позвякивание колокольчика на коте, колокольчика, который оказался столь полезным для Лукаса.

— А вдруг ему стало нехорошо? Что тогда? — взволнованно спросил Джимми, который, как всегда, беспокоился не только о своем здоровье, но и о состоянии окружающих.

— Мы еще не знаем, как себя чувствует Лукас. Так что не стоит беспокоиться заранее. Дыши глубже. Думай только том, чтобы дойти, и ничего больше.

Джозефу не удалось полностью убедить Джимми, но молодой человек принял решение идти и больше не разговаривать. Никто не знал, в каком состоянии они найдут Лукаса.

Все предпочитали молчать, направив свои силы на то, чтобы достигнуть вершины как можно раньше.

Они ни разу не остановились. Никто не хотел терять даже минуты. Самым важным было достичь вершины. Они не знали, как там Лукас. Речь шла о том, чтобы экономить время и подниматься побыстрее.

Показалось солнце, которое постепенно набирало высоту. Было чудом увидеть рассвет на вершине горы. Весь спектр оттенков фиолетового цвета концентрировался у горизонта до тех пор, пока небесное тело не начало согревать день.

Когда им оставалось идти еще часа два, Джозеф остановился для того, чтобы выпить воды. Все последовали его примеру. Через несколько минут они снова тронулись в путь. Никто не произносил ни слова, но чувствовалось охватившее всех напряжение. Последняя часть подъема оказалась трудной, потому что скалы стали очень крутыми. В какой-то момент Бака оставил человека-медицину и убежал в направлении вершины. Кот шел с сумочкой для воды и маленьким пакетиком с лекарствами для Лукаса. Бака не остановился ни разу, пока не оказался рядом с юношей. Хотя кот бегал взад и вперед вокруг Лукаса, забирался на него, заставляя звенеть свой колокольчик, юноша никак не реагировал.

Лукас неподвижно лежал на земле. Кот создал для него тень и оставался в таком положении до того момента, пока на вершину не поднялся человек-медицина.

Брэд попросил всех подождать, сказав, что Джозеф сам позовет их, но чуть позже. А сейчас, на протяжении нескольких минут, им придется ждать новостей от человека-медицины. Никто не мог приблизиться к Лукасу после этого испытания до тех пор, пока его предварительно не осмотрит мудрый человек из племени кроу.

Бака, который продолжал создавать тень для юноши, замяукал и разорвал зубами сумочку с водой. Вся она вылилась на затылок Лукаса. Юноша никак не отреагировал. Джозеф посчитал пульс Лукаса и заметил, что его сердце бьется слишком медленно. Тело Лукаса было холодным, несмотря на то что солнце уже начинало припекать. Джозеф вытащил из своего рюкзака три целебных камня и подбросил их. Когда они хорошо нагрелись, он положил камни на спину юноши и начал их передвигать. Затем человек-медицина перевернул Лукаса и положил один из камней на его лоб, а два других — на грудь. Джозеф поместил голову юноши на свое колено. Достал фляжку и налил воды в рот Лукаса. Спустя какое-то время человек-медицина запел на языке апсалоке. Эта индейская мелодия постепенно достигла ушей Лукаса и начала выводить юношу из того полулетаргического состояния, в котором он находился. Лукас дважды моргнул и открыл глаза. Он не знал, был ли Джозеф видением или реальностью. Юноша ничего не сказал, он продолжал молчать.

— Добро пожаловать в мир, Лукас, — произнес Джозеф своим зычным голосом.

— Мне это снится? — еле слышно спросил юноша.

— Нет, твое испытание окончено.

Лукас приподнялся. Он был очень изможден. Трехдневная щетина и очевидная слабость дополняли картину.

Джозеф начал готовить ему снадобье из его таблеток и каких-то особых трав, которые были в рюкзаке индейца. Человек-медицина передал это Лукасу и попросил, чтобы тот пил воду небольшими глотками.

— Твое тело долго находилась без пищи и воды. Теперь тебе нужно начинать питаться, но понемногу. Понимаешь?

Но Лукас ничего не понимал, единственное, чего он хотел, — это утолить жажду.

— Пей маленькими глотками, иначе тебе будет плохо. Послушайся меня!

Выпив воды и приняв таблетки в смеси со сладкими травами, юноша почувствовал себя лучше.

— Как все прошло, Лукас?

— Сначала было очень тяжело, но потом у меня появилась компания, и все стало гораздо лучше.

— Компания?

— Я подружился с императорским орлом. Они здесь редкость.

— Что ты делал с орлом?

— Мы познакомились, испытали один другого, а затем вместе сидели, глядя друг на друга. Это было прекрасно — находиться здесь, наверху, не в одиночестве. Один я сошел бы с ума.

— А что делал этот орел? — с любопытством спросил Джозеф.

— Он защищал меня. У меня было ощущение, что это моя охрана. Могу заверить тебя, что птица следила за мной, что бы я ни делал.

Джозеф слегка улыбнулся.

— Лукас, ты стал индейцем, членом нашего племени. Ты прошел испытание, и твоим именем будет то, которое пришло к тебе в твоем сне: Друг Орла.

— Но это был не сон. В действительности… — Юноша поймал на себе серьезный взгляд Джозефа и, совершенно запутавшись, спросил: — Неужели это был всего лишь сон? — Он не понимал ничего из того, что происходило.