Колыбели не было. В комнате стояла тишина, пустая и глухая. Джо замерла, не понимая, что происходит, но тут все вспомнила и повалилась на подушку. По щекам ее текли слезы. От одиночества щемило сердце. Руки казались ненужными, ее тяготила их пустота. Ей представлялось, что она лишилась части себя. Она живо представила ребенка: пушок волос, крошечные веки, кусочки околоплодного пузыря, оставшиеся за ушами, голубые пеленки, не дававшие свободы его маленьким кулачкам. Вот он лежит у нее на руках и смотрит на нее доверчиво и с любовью.

– Господи! – Она перевернулась и уткнулась лицом в подушки. – Это только сон. Глупый сон! – Она достала носовой платок и посмотрела на часы: было половина пятого.

Ее стала бить крупная дрожь. Она полежала немного, сжавшись в комок и надеясь согреться, потом снова села. Лучше ей не стало. Джо знала, что уснуть не сможет. С каждой минутой она мерзла все больше и больше, и уже жалела, что не позволила Нику остаться. Ей хотелось с кем-то поговорить. Голову разламывала боль, болела грудь. Она скрестила руки, думая, что станет легче, и почувствовала, что перед рубашки влажный. Она в ужасе оглядела себя и пулей вылетела из постели. В ванной она включила свет и торопливо сбросила рубашку. Теперь она стояла перед зеркалом обнаженная и видела, как налились и стали тугими груди, на них четко проступали вены. Скованная ужасом, Джо заметила, как на левом соске появилась мутная голубоватая капля.

Сердце бешено колотилось у нее в груди. Она изо всех сил старалась сдержать слезы. Поспешно накинув висевший за дверью халат, она туго затянула пояс и побрела в полутьме в гостиную к телефону.

Руки ее так сильно дрожали, что она никак не могла правильно набрать номер. Наконец ей это удалось, и в трубке послышался гудок, но трубку сняли не сразу.

– Ник, пожалуйста, приезжай, прошу тебя. – Ей стоило больших усилий следить, чтобы голос не дрогнул.

– Джо, это ты? – на другом конце провода говорили тихо, почти шепотом. – Это Сэм. Что случилось?

Джо глубже вздохнула, чтобы немного успокоиться.

– Извини, что разбудила, Сэм. Можно поговорить с Ником?

Его голос снова зазвучал после паузы.

– Его здесь нет, Джо. Что-то случилось? Ответь мне, Джо.

– Его нет? – чуть слышно откликнулась она.

– К сожалению, нет. А что такое? У тебя голос испуганный. Случилось что-нибудь? Говори, Джо.

У Джо вдруг пропал голос, и ей удалось прошептать:

– Сэм, ты можешь приехать?

– Буду у тебя через пятнадцать минут, – лаконично ответил Сэм и без дальнейших расспросов повесил трубку.

Джо осталась сидеть неподвижно, чувствуя, как намокает халат от прибывающего молока. В комнате было тепло, но у нее зубы стучали от холода. Съежившись на краю стула, она машинально раскачивалась взад – вперед. Наконец, в тишине переулка послышался шум подъехавшей машины. Это было такси Сэма. Она оказалась у переговорного устройства как раз в тот момент, когда прозвучал сигнал.

Сэм взлетел наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

– Что с тобой, Джо? Ты заболела? – Он поспешно закрыл дверь и с тревогой посмотрел на нее. Она заметила на нем один из пиджаков Ника, и у нее вдруг защемило сердце. В свою очередь, он отметил, что она красива, как никогда. На белом халате пышным облаком лежали длинные темные волосы, а глаза на бледном лице казались огромными из-за теней, что залегли под ними.

– Ник сказал, что поедет к себе, и я могу позвонить, – запинаясь, проговорила она.

– Я рад, что ты позвонила. – Сэм отвел ее в комнату и усадил на стул. – А теперь расскажи все и не торопись.

Она нерешительно начала рассказывать ему о последнем визите к Беннету. Вопреки ее ожиданиям, Сэм не стал возмущаться, и она заставила себя продолжать рассказ.

– Наверное, он предполагал, что может произойти, и прописал мне снотворное, но я не стала его принимать. Ник предлагал остаться, но я ему не позволила. Вероятно, он отправился к Джуди. – Она умолкла и потупилась.

Сэм молчал, внимательно наблюдая за выражением ее лица.

– Я неожиданно проснулась, – со вздохом продолжала она. – Меня разбудил плач ребенка, Уильяма. Его назвали как отца и деда. Но ребенка не было. – Голос ее дрогнул. – А потом, я обнаружила, что я… – она замялась, – что у меня… – Она смутилась и приложила руки к груди.

Сэм пересел поближе, примостившись на подлокотнике соседнего кресла.

– Я – врач, Джо, – мягко проговорил он. – У тебя появилось молоко, верно?

Она кивнула и покраснела. Он встал и опустился рядом с ней на колени.

– Можно посмотреть? – Он бережно приоткрыл халат и взглянул на грудь. Едва коснувшись груди, он поправил халат. – Беспокоиться не нужно, Джо, – ободряюще улыбнулся Сэм. – Спонтанная лактация – вещь достаточно редкая, но такие случаи известны. День-два придется потерпеть, потом все пройдет. Подкладывай в бюстгальтер ткань. – Он поднялся и подошел к столу, где стояла бутылка с виски. – Я принесу стаканы, хорошо?

Она пошла за ним в кухню, потуже затянув пояс на халате.

– Но почему это произошло? – спросила она вдруг осипшим голосом. – Это тоже одна из физических реакций, как тогда у меня было с руками? – Она взяла у него стакан и пригубила неразбавленное виски.

– В некотором роде это так, как мне кажется. Вчера ты эмоционально пережила роды. Некоторым женщинам таких потрясений достаточно, чтобы активизировались молочные железы. Многие не подозревают, что это в значительной степени особый механизм, и не всегда требуются беременность и роды, чтобы он заработал. Как известно, у приемных матерей, случалось, появлялось молоко, и они могли кормить своих младенцев. Так что тебе не стоит волноваться и расстраиваться. Это естественная реакция. Не переживай, через несколько дней все пройдет. – Он наклонился и подлил ей немного виски. Рука его едва заметно дрожала.

– Помню, в детстве у нас жила собака. У нее обнаружилась мнимая беременность. Со мною то же самое? – через силу улыбнулась она.

– Что-то в этом роде, – рассмеялся он. – Но, думаю, щенки все же у тебя не появятся.

– А ты уверен, что Ника не было дома? – без улыбки спросила она и отвернулась. – Ты заглядывал в его комнату? – Она прошлась взад-вперед по кухне, обхватив себя руками и пытаясь так унять дрожь, в руке она продолжала сжимать стакан. – Я все еще люблю его, Сэм. Хоть это и глупо, но я люблю этого проходимца. – Она остановилась у раковины, глядя на розовую герань в горшке на полке. Машинально она потянулась за сухим листом и не видела выражение лица Сэма. Он смотрел на ее спину, и на шее его буграми вздулись вены.

– Но ты не передашь ему это, а? – не поворачиваясь, спросила она, принужденно смеясь.

– Нет, Джо. – Он тряхнул головой, приходя в себя. – Я ничего ему не скажу, можешь на меня положиться.

Что-то тихонько насвистывая себе под нос, Сэм кивнул портье, входя в дом, где жил Ник, и направился к лифту. Еще не было восьми. Распахнув дверь, он застыл на пороге, прислушиваясь.

– Ты – ранняя пташка, – заметил Ник, появляясь в дверях ванной с бритвой в руках. – Приготовь, пожалуйста, кофе. Я – сейчас.

– Как скажешь, маленький братец, – усмехнулся Сэм. – Надеюсь, тебе хорошо спалось? – Он снял пиджак Ника и повесил его на место.

Ник взглянул на часы.

– Сейчас позвоню Джо, узнаю, как она там. Я думал, что она мне позвонит после вчерашнего.

– Нет! – отрубил Сэм. Он развернул номер «Дейли телеграф», которую принес с собой, и принялся просматривать заголовки, отгородившись от брата. – Ради Бога, Николас, оставь ее в покое. Если все то, что ты рассказал мне вчера о сеансе у Беннета верно, ей меньше всего нужно, чтобы ее будили так рано.

Ник вернулся в ванную и отсоединил бритву.

– Наверное, ты прав.

– Я знаю, что прав. – Сэм пристально посмотрел на брата. – Думаю, тебе нужно съездить навестить мать, как ты и собирался, заодно и оставишь Джо в покое на пару дней. А лучше всего, если ты вообще не станешь беспокоить ее до своего возвращения из странствий по Европе. Она знает, что ты собираешься уезжать?

Ник застегивал рубашку и неопределенно пожал плечами.

– В Шотландию мне съездить необходимо, а поездка во Францию могла бы и подождать.

– Не нужно ничего откладывать. – Сэм вошел в кухню и достал с полки банку с кофе. – Нет в этом никакого смысла. Джо ясно дала понять, что между вами все кончено. Не надо волновать ее временными приливами чувств. Ты заставишь ее нервничать еще сильнее.

– Но если она не хочет больше меня видеть, зачем было звать вчера меня с собой? – Ник вошел в кухню, заправляя рубашку в брюки.

– А разве она звала? – оглянулся на брата Сэм. – Ты сказал, что она позвонила Джуди и оставила для тебя сообщение. Она выбрала именно Джуди. Достаточно вызывающий шаг. Если хочешь знать мое мнение, она хотела показать, что поступает наперекор тебе, да и мне тоже – и идет к Беннету. Я считаю, тебе пора дать понять Джо Клиффорд, что ты не потерпишь к себе такого отношения. И лучший способ здесь – не обращать на нее внимания.

Сэм достал из хлебницы булку и стал нарезать аккуратные тонкие ломтики, отправляя их в тостер.

– У тебя есть джем? Я что-то не нашел его.

Ник сел у стола. Машинально потянулся за газетой, но смотрел на нее невидящим взглядом.

– Сэм, Джо нельзя оставлять одну, – наконец сказал он.

– А одна она не останется, – тут же откликнулся Сэм. – Я сам позвоню ей немного погодя. Не забывай, что я не только друг, но, к тому же, и врач. Я проверю, если необходимо, ее состояние и, если все в порядке, сделаю ей внушение за то, что пренебрегла нашими предупреждениями.

– А ты позвонишь, если она захочет меня видеть?

– Не захочет, Николас. И тебе лучше к этому привыкнуть, чтобы не расстраивать себя напрасно. – В голосе Сэма звучали забота и участие.

Джуди мрачно смотрела на залитую дождем Пимлико-роуд сквозь тонированные окна, в которых отражался слабо освещенный бар.

– Я так благодарна тебе за твой отзыв в газете, – сказала она сидевшему напротив Питу Левесону. Она отвернулась от окна и продолжала: – Я уверена, что благодаря этому выставка прошла так хорошо.

– Ерунда. Твой успех вполне заслуженный.

Внимательный взгляд Пита отметил резко обозначившуюся линию рта и тоску в глазах.

– Теперь все позади, и наступила разрядка, мне кажется, – осторожно заметил он.

Джуди вздохнула. Она взяла свой стакан и с явным неудовольствием обвела взглядом бар.

– Наверное, так и есть.

– А как Ник? – как бы между прочим поинтересовался Пит.

– Он уехал по делам в Шотландию, – вспыхнула она.

– А Джо? Продолжает возиться с паранормальными явлениями?

Джуди допила свой коктейль и с гримасой спросила:

– Тебе говорит что-нибудь имя Карл Беннет?

– Возможно, а что такое? – поднял брови Пит.

– Джо собиралась к нему в пятницу. А Ник как узнал об этом, чуть с ума не сошел. Он помчался за ней, как будто она отправлялась обедать с дьяволом. Можно мне еще выпить?

Пит жестом подозвал официантку, продолжая смотреть на Джуди. Сделав заказ, он положил на стол пятидолларовую купюру.

– Беннет – гипнотерапевт, – пояснил он. – И, на мой взгляд, один из лучших. А еще, помимо прочего, он возвращает людей в их прошлые жизни, чтобы помочь избавиться от неизлечимых страхов.

У Джуди даже рот приоткрылся от удивления.

– Так вот чем Джо занимается! Господи! Но она же не верила во все подобные штуки? – Джуди неожиданно рассмеялась. – Она точно чокнутая. Ну и дела!

– Ты к числу верующих не относишься. – Глаза Пита весело блестели.

– Еще чего! Не удивительно, что Ник беспокоится за ее голову. Всех, кто в это верит, можно спокойно объявлять невменяемыми. – Она нарочито вздрогнула. – Представь, что тебя гипнотизируют. – Она театрально задвигала руками перед его лицом, приговаривая: – Теперь вы в моей власти. – Она опустила руки и захихикала. – То-то она взбесилась, когда я ей сказала, что Сэм считает ее шизофреничкой.

Пит откинулся на спинку стула, пристально глядя на нее.

– Она делает это для своей статьи, Джуди, – сдержанно проговорил он. – А тебе следовало бы последить за своими словами.

Джуди снова рассмеялась. Три порции алкоголя на пустой желудок ударили ей в голову.

– Но тебя же мне не стоит опасаться, правда? – не без лукавства заметила она. – Или ты считаешь, нас кто-нибудь подслушивает? Думаю, в этом нет нужды, если рядом со мной один из самых престижных репортеров на Флит-стрит. – Она бросила на него из-под ресниц лукавый взгляд. – Между вами в свое время что-то было?

– Мне кажется, секрета в этом не было.

– И она тебе все еще нравится. Всем Джо продолжает нравиться, у кого с ней была связь. Какая она, должно быть, привлекательная во всех отношениях особа! – язвительно подытожила Джуди. – Слушай, а почему бы тебе не выяснить, что она там такое исследует. Неплохая, наверное, вышла бы статейка, как, по-твоему?

– Джуди, но Джо сама пишет об этом. – Пит явно сдерживал эмоции.

– Но я уверена, что у тебя история выглядела бы иначе, а? – Она провела пальцем по кромке стакана и многозначительно облизнула его. – В ней было бы больше… сенсации!

Пит раздумывал над словами Джуди, глядя в ее огромные светло-серые глаза с расходящимися лучиками, опушенные рыжеватыми ресницами. Конечно, они с Джо друзья, размышлял он, и она ему все еще нравится, но статья, если действительно найдется, о чем писать, ей вреда не причинит. Напротив, нейтрализует ту заметку в «Мейл». А почему, собственно, не продать статью в «Мейл»? Нарисовать реальную картину происходящего. Джуди говорила о сенсации, а для Пита это слово было магическим.

Он наклонился к Джуди и слегка сжал ее руку.

– Думаю, еще одна порция не повредит и стакан облизывать не придется. Я потом отвезу тебя домой, и мы еще поговорим обо всем этом, – пообещал он.

Два дня спустя в квартиру в Линвуд-хаус позвонила Дороти Франклин.

– Надеюсь, Сэм, ты не против моего приезда. Мне очень хотелось повидать тебя до того, как ты вернешься в Шотландию. – Она опустила на пол в прихожей три фирменных пакета с покупками и выпрямилась, задержав взгляд на Сэме. Целуя сына, она любовно взъерошила ему волосы и прошла в гостиную.

– Когда собираешься возвращаться?

Сэм последовал за ней.

– У меня здесь есть кое-какие дела. Ник сказал, что я могу пожить у него, когда он во Франции. Думаю, на неделю еще задержусь. – Он уселся в кресло и посмотрел на мать. – Вид, мама, у тебя очень бодрый.

– Спасибо, милый, – улыбнулась она. – А теперь хочу узнать, как дела у Джо?

– Что Ник тебе рассказал? – поднял брови Сэм.

– По крайней мере, достаточно, чтобы я начала беспокоиться. Все эти истории о перевоплощении – чепуха, верно ведь, Сэм? Мне они совсем не нравятся. Когда ты работал над своей диссертаций под началом этого неприятного чудаковатого Коуэна, мне уже тогда это не нравилось, и сейчас мое отношение не изменилось. Мне кажется, занятия такие опасны. Они не имеют ровным счетом ничего общего ни с медициной, ни с наукой. Просто не верится, что Джо завязла в этой галиматье. – Она передернула плечами. – Сэм, неужели ты не можешь на нее повлиять?

Сэм отвернулся к окну. Ему было видно, как вдали плотный косяк машин двигался по простору Парк-лейн.

– Не уверен, что мне удастся что-либо сделать, – медленно начал он. – Думаю, Джо настолько глубоко в этом увязла, что даже при желании ей не просто будет освободиться. Я полагаю, здесь мы имеем дело со случаем полного восстановления прошлого образа. На это указывает слишком много фактов и подробностей. – Он вздохнул. – Слишком много фактов складываются в общую картину, мама. – Он покосился на лежавшие на столе книги. – Всю прошлую неделю я напряженно думал обо всем этом. Когда я прослушал записи первого сеанса Джо, многие вещи приобрели смысл. – Он как гребнем прошелся пальцами по волосам. – Я был вынужден изменить свои взгляды. Теперь у меня сложилось мнение, что иногда, если один человек, или несколько, оставили какое-то дело незавершенным или же совершили ужасную ошибку, то в другой жизни им может представиться еще один шанс.

– И ты полагаешь, что Джо дается такой шанс? – с невозмутимым выражением спросила Дороти.

Сэм улыбнулся.

– Да, Джо или кому-либо другому. Пойдем, я приготовлю тебе кофе.

Она пошла за ним на кухню.

– Ты на самом деле так считаешь? – спросила она через некоторое время. – Ты думаешь, что возможно в какой-то степени повторение судеб? – Она нахмурилась. – Но, Сэм, это росток восточной философии, и едва ли ему подойдет европейская почва. – Дороти взяла у него из рук ложку и занялась кофе. – Но как сама Джо? Ник очень беспокоился о ней. Особенно после твоего звонка, когда ты сказал, что она не желает видеть его и он может ехать во Францию. Она действительно это сказала? – Дороти пристально смотрела на сына.

Сэм усердно искал в шкафу сахар.

– На нее сильно подействовал сеанс в прошлую пятницу. Мне кажется, ей неловко, что он стал свидетелем ее переживаний. К тому времени, как он вернется, все ее смущение пройдет, и они будут только рады, что не встретились, иначе чувство неловкости только усилилось бы. Вот сахар, сейчас я тебе положу.

– Скажи, а Джо верит в твою теорию?

– Джо еще сопротивляется, – сдвинул брови Сэм. – А пока она не согласится со мной, едва ли ей удастся осознать, что могли перевоплощаться и другие, чтобы вместе с ней разобраться в своей судьбе. Должен действовать именно такой принцип.

– Ты считаешь, что Джо не единственная? – С чашкой в руках Дороти задумчиво вернулась в гостиную. – А Ник к этому имеет отношение? – Она вдруг подняла на него глаза. – Неужели он мог быть тоже кем-то в ее прошлой жизни?

– Да, Ник тоже с этим связан. – Из голоса Сэма пропала непринужденность.

– Откуда ты знаешь? – резко спросила она, опуская чашку на стол. – А ты? Ты к этому причастен? – после некоторого колебания решила уточнить она.

– Предполагаю, что так и есть. – Сэм уселся напротив. – Сумасшедшая идея, верно? – Он обезоруживающе улыбнулся.

– А у тебя есть какие-либо доказательства в пользу твоей теории?

– Какие могут быть доказательства? – изумился он. – Подумай сама, мама.

– Я хочу сказать, гипнотизировали кого-либо из вас, чтобы это выяснить или нет?

Он покачал головой.

– Некоторые вещи человек знает. Память хранит…

– Сэм, у меня от твоих слов мурашки бегут по телу! – Дороти непроизвольно содрогнулась. – В жизни не слыхала такой чепухи. Ты чересчур дал волю своему воображению. Я бы тебе посоветовала срочно возвращаться в Шотландию и подкрепить себя доброй порцией здравого смысла, которым отличаются шотландцы. У тебя он определенно уже на исходе. А кто ты есть – или был – в ее истории, как ты думаешь?

– Неважно, мама, – усмехнулся Сэм. – Думаю, нам лучше сменить тему. – Он принялся энергично размешивать кофе. – Что ты купила? Покажешь мне?

Но она не дала ему себя отвлечь.

– В жизни этой Матильды было много мужчин?

Сэм неопределенно скривил рот.

– По крайней мере, двое. Возможно, трое.

– Они были братьями? – прямо спросила Дороти.

– Нет, братьями они не были, – рассмеялся Сэм. – Давай, я налью тебе еще кофе.

Она с раздражением отодвинула чашку.

– Не хочу я больше кофе. А ты рассказывал Нику о своей теории?

– Нет.

– Расскажешь?

– Пока не решил, – пожал плечами Сэм. – Мне кажется, моему младшему брату лучше сейчас сосредоточиться на рекламе, а заодно и на рыжеволосой красавице из Фулема. Не стоит без необходимости мутить воду.

– Рада это слышать. – Дороти порывисто встала, стараясь подавить растущую тревогу. – Сэм, мне пора. Надо до поезда успеть кое-что сделать. – Она поцеловала его в щеку. – Но хочу тебя спросить, – поколебавшись, продолжала она, – ты сказал, что помнишь какие-то моменты, детали из прошлого. Мысль довольно странная, и от нее как-то становится не по себе. Так что же тебе вспоминается?

– Это случилось, когда я слушал пленку первого погружения Джо в прошлое, – Сэм говорил медленно, словно нехотя. – Я вспомнил кольцо, кольцо на пальце одного человека. – Он поднял глаза к потолку. – Я помнил об этом кольце восемь веков.

По комнате разлилась гнетущая тишина.

– Почему? – шепнула Дороти, облизнув пересохшие губы.

– Потому что он был моим гостем. А я убил его.

Грудь у Джо пришла в норму только через несколько дней. С мрачным упорством она занимала себя работой: печатала наброски к статье о продуктах питания, используя всю силу воли, чтобы выбросить из головы Карла Беннета и Матильду. Она сделала в квартире генеральную уборку, заполнила шкафы припасами, наметила съездить в субботу в Суффолк за своей машиной. И постепенно ей все реже приходилось менять влажную ткань в бюстгальтере. Сэм сказал ей, что Ник отправился во Францию. Она обрадовалась. У нее пока хватало сложностей и без Ника. Каждый вечер она послушно принимала по две прописанные Сэмом пилюли, затем ложилась в одиннадцать в постель и засыпала. Спала она крепко. До неприятного крепко.

Сэма она видела только раз. Он осмотрел ее с профессиональной бесстрастностью, взъерошил ей волосы, как будто перед ним был непослушный ребенок, потом выпил кофе и уехал. Она пожалела, что он не остался дольше.

Неожиданно ей позвонил и пригласил вместе поужинать Пит Левесон. Они сидели в огромном холле, ожидая, когда будет готов их столик, и коротали время за шахматами. Пит потягивал джин с тоником, украдкой наблюдая за Джо.

– Ты выглядишь просто замечательно, Джо. Я говорю совершенно серьезно. Как продвигается работа?

– Очень неплохо, – улыбнулась она.

– А как у тебя с Карлом Беннетом? Надеюсь, познакомил я вас не напрасно? – Он передвинул королевскую пешку, не сводя глаз с Джо, и сразу заметил, как она насторожилась.

– Было очень интересно. Спасибо, Пит.

Она окинула взглядом зал. Он надеялся услышать еще что-либо, но Джо молчала.

– Нашла что-либо стоящее? – не выдержал и спросил он.

– В первый раз женщина на прием так и не пришла. – Джо взяла со стола стакан.

– В первый раз? – поймал ее на слове Пит. – Так ты ходила туда снова? А тебя он гипнотизировал? – Коварно улыбаясь, он пошел за нее конем.

– Три раза, – Она взяла у него коня и вернула на место и в свою очередь сделала ход слоном.

– Ну и?

Она принужденно рассмеялась.

– Как выяснилось, у меня есть второе «я». Не могу поверить, что я ее воплощение. У меня это плохо в голове укладывается, но тем не менее, эта женщина существует где-то в моем сознании, и реальность этого просто поразительна. В некоторых случаях та жизнь представляется более реальной, чем моя собственная нынешняя жизнь.

– Шах. – Пит допил напиток из своего стакана. – В шахматах ты никогда не была сильна, Джо. Почему ты не дала мне тебе помочь? Игра могла бы продлиться еще минут десять. Расскажи мне о той даме, что поселилась у тебя в голове.

– Ты серьезно? – пристально посмотрела на него Джо.

– Конечно. Я же тебе говорил, идея перевоплощения меня всегда привлекала. Это выглядит очень романтично и успокаивает, надо сказать. Если эта жизнь не удастся, есть надежда, что в другой жизни повезет больше. Возможно, существует в связи с этим какая-то причина, почему я так панически боюсь воды.

Джо заулыбалась.

– Могу предположить, что мама уронила тебя в ванночку, когда купала…

– Она клянется, что такого не было. – Пит подозвал официанта и заказал еще два стаканчика. – Ну, да это неважно. Лучше ты расскажи о своем втором «я».

Возможность поделиться пережитым принесла Джо большое облегчение. Ободренная, заинтересованным вниманием Пита, она заговорила. Они допили свой джин и перешли за столик, где Джо продолжила рассказ. Умолчала она только о ребенке. Она не решилась рассказать о нем и о том, что последовало за его рождением. Когда она закончила, Пит не смог удержаться, чтобы не присвистнуть от удивления.

– Боже! И ты еще можешь говорить, что хочешь на этом остановиться? Неужели ты не вернешься?

Джо покачала головой.

– Если я вернусь, то буду возвращаться туда без конца. Мне нужно заставить себя поставить точку.

– Но почему? Что плохого в том, чтобы узнать, что произойдет дальше? Джо, да это же интереснее любого телесериала! – Он широко улыбнулся. – Я бы не остановился. Я бы возвращался, пока не узнал всю историю до конца, чего бы это ни стоило. Неважно, откуда она взялась. Пусть она будет духом прошлого, частью твоей личности, отделившейся по какой-то причине, или это ты в прошлой жизни. Женщина она необыкновенная. Подумай о людях, с которыми она могла быть знакома.

– Она была знакома с королем Джоном, к примеру, – криво усмехнулась Джо.

– Злой король Джон? – Пит даже закачался на стуле. – Джо, послушай, какая история из этого может получиться! Вот если бы тебя удалось через нее взять у него интервью! Тебе никак нельзя бросать все это. Ты должна это понять. Тебе обязательно нужно вернуться и выяснить, что было дальше.

Звонок Сэма на следующее утро застал Джуди в ванной. Завернувшись в полотенце, она взяла трубку, стряхнув с глаз мокрые волосы, и проследила за упавшими на пол каплями. Вода, не успевшая впитаться в полотенце, стекала по ногам на пол, образуя вокруг них лужицы. Она уронила полотенце и осталась стоять в прямоугольнике льющегося в окно солнечного света.

– Да, доктор Франклин, конечно, я вас помню, – сказала она, улыбаясь. – Чем могу помочь вам?

Сэм не мог не почувствовать в ее тоне иронию.

– Я хочу, чтобы вы сделали кое-что для Ника, – медленно начал он. – На прошлой неделе состояние у него было подавленное, думаю, вам это известно. Теперь он во Франции, и компания, как мне представляется, ему не повредит. Предположим, я дам вам его адрес, когда вы будете в Хитроу?

– Это в том случае, если у меня есть желание снова его увидеть, и я не занята, а еще у меня готов паспорт и есть достаточно денег на билет, и также нет никакого более интересного занятия… – Джуди посмотрела на свое отражение в большом зеркале напротив.

– Да, если учесть все это, с тем исключением, что билет ваш я оплачу. И даже довезу до аэропорта, если вы не против. У меня машина Ника.

Джуди удивленно подняла брови.

– Вы очень сильно печетесь о том, чтобы я поехала. Если бы я не была такой наивной, у меня могли бы закрасться подозрения, почему это вы так стараетесь.

Сэм громко рассмеялся.

– Я приветствую вашу наивность, мисс Керзон. Мне бы не хотелось, чтобы вы оказались другой.

Сиклифф встретила Джо на вокзале и доставила домой на стареньком «лэндровере». Старый дом был залит светом: все двери и окна были распахнуты навстречу солнцу. Джо огляделась с огромным облегчением и радостью. В глубине ее души жил страх, что может вернуться то напряжение, какое она чувствовала две недели назад.

Сиклифф торжественно достала бутылочку «Пиммс».

– Ты говоришь, Ник во Франции? – спросила она, когда они сидели за столиком под ивой.

Джо кивнула.

– Вы помирились перед его отъездом?

– Мы расстались друзьями, как мне кажется. – Джо не стала вдаваться в подробности. Зачем было знать Сиклифф, что Ник оставил ее, испуганную, одну в квартире и спокойно удалился к Джуди. Кроме того, его не оказалось дома, когда она нуждалась в нем. Тем более, не стоило рассказывать о том, что она с тех пор с ним не виделась. Она почувствовала внимательный взгляд бабушки и через силу улыбнулась. – Я решила снова пойти к гипнотизеру. Больше никаких нервов. Просто хочу узнать, что было дальше. Подойду к этому объективно.

– Это же настоящее безумие, Джо, – беспокойно облизнула губы Сиклифф. – Как ты можешь быть объективной? Да и можно ли вообще в этом случае говорить об объективности?

– Беннет может мне это внушить. Хитрость гипноза в том, что человек делает то, что ему велят. Он может руководить моим сознанием.

– Я считаю, что ты очень наивная, Джо, очень наивная, – вздохнула Сиклифф и встала. – Но с тобой, как мне хорошо известно, спорить бесполезно. Подожди, я принесу тебе бумаги Реджи.

Она вернулась с дипломатом, полным бумаг и записных книжек.

– Мне кажется, тебе нужно все это взять. Все бумаги семейства Клиффорд. Конечно, у кого-то семейные архивы более полные и в большем порядке. Но все же это лучше, чем ничего. Большинство документов относятся к восемнадцатому и девятнадцатому векам. Ты потом их посмотришь. А вот на это тебе стоит взглянуть сейчас. – Она развернула давнее письмо, на нем сохранилась печать, которой оно было скреплено. Тонкая паутина букв порыжела от времени.

Джо бережно взяла письмо и, напрягая зрение, попыталась разобрать незнакомый каллиграфический почерк. Письмо было датировано 12 июня 1812 года. Джо начала читать вслух: «Мой дорогой племянник, меня заинтересовали ваши замечания, касающиеся замка Клиффорд около Уитни-он-Уай. Я также побывал в тех местах несколько лет назад. Мне не удалось проследить родство нашей семьи с теми Клиффордами – Розамунда, как вы помните, была отравлена неистовой Элеонор, женой короля Генриха II. Безусловно, мне хотелось бы отыскать какие-либо свидетельства родства с такой романтичной дамой, у которой судьба оказалась столь трагичной. Однако существует легенда, связывающая нас с землей Уэльса, а эти края недалеко от Клиффорда. Мне не удалось добыть точных сведений, но, тем не менее, в семье на протяжении нескольких поколений живет предание, что наш род ведет начало от принца Южного Уэльса Груффида, но я не знаю, где и как возникла эта линия. Удовлетворимся тем, что в нас, возможно, есть немного королевской крови». Джо опустила письмо и весело рассмеялась:

– Надо же, какая прелесть!

– Не обольщайся, девочка моя, на этот счет, – поморщилась Сиклифф. – А сейчас откладывай все это, и давай поедим, пока не остыло.

Пока бабушка отдыхала, Джо отправилась в Клэр. Она остановила машину у массивной, одетой в каменное кружево церкви и долго наблюдала за двойным рядом узких стрельчатых окон. Бесконечной вереницей тянулись облака. Может быть, Ричард де Клэр также стоял, любуясь этой церковью? Она представила его таким, каким видела в последний раз в Абергавенни: в темных глазах смешались боль, любовь и отвага. Его темно-зеленую мантию скрепляла на плече большая брошь, украшенная эмалевым узором.

Глубже засунув руки в карманы джинсов, Джо еще немного постояла, с задумчивым видом взирая на каменные стены, а потом поправила на плече сумку и решительно направилась к южному входу.

Нет, Ричард де Клэр никогда не стоял у этой церкви. Чтобы понять это, ей оказалось достаточно взглянуть на колонны с каннелюрами и высокие окна. Церковь возвели значительно позже его времен. Разочарованная, Джо пошла, осматриваясь, по широкому проходу. Кроме нее, еще несколько посетителей с путеводителями в руках ходили по церкви, тихо переговариваясь. Не обращая на них внимания, Джо поднялась по ступеням алтаря и остановилась, размышляя о том, когда в последний раз стояла она перед алтарем – было ли это в Брекноке, когда Джеральд служил мессу? Ей помнился смешанный запах ладана и свечей, чей едкий дым развеивал холодный ветер с гор, проникавший во все углы замка. Она помнила, как смотрела на каменное изваяние девы Марии и молилась за своего еще не рожденного ребенка искренне и горячо, и душу ее в то время заполнила спокойная уверенность, что молитва эта будет услышана. Джо с грустью подумала, глядя на стоявший на алтаре крест, надолго ли хватило Матильде ее веры? Сохранила ли она ее и когда умирала? Джо не рассказала ни Питу Левесону, ни Сиклифф, что ей известен уже конец истории.

Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, она смущенно отвела глаза. В такой пуританской, по-спартански суровой церкви ее воспоминания о своем католическом прошлом выглядели кощунством, а желание преклонить колени и перекреститься перед уходом для современной Джо было сравнимо с идолопоклонством.

Джо поспешила покинуть церковь. Сначала она объехала город, восхищаясь средневековыми зданиями, затем, следуя указателям, свернула к парку и замку.

Она вышла из машины и огляделась. На том месте, где когда-то высился огромный величественный замок Клэров, теперь остались руины железнодорожного вокзала. Восточная железная дорога разрушила большую из сохранившейся части замка. Но дорога пришла, в свою очередь, в упадок, о ней напоминала пустая коробка вокзала, а между платформами подстриженная трава покрывала пространство, где проходила колея. От замка с девятисотлетней историей уцелело несколько участков стены. Но остался холм, сплошь поросший лесом, на котором стояла основная башня замка. По извилистой тропе Джо уверенно поднялась на вершину. Оттуда открывался отличный вид на весь Клэр. В воздухе витали запахи свежескошенной травы и меда. Джо положила руки на остаток каменной стены, как будто такое прикосновение могло связать ее с прошлым. Но она ничего не почувствовала. Прошлое не торопилось давать о себе знать. Сквозь толщу столетий не проникло даже слабое колебание.

Вечером Джо занялась бумагами из дипломата бабушки. Она сидела в своей спальне, в распахнутые настежь окна вливался нежный аромат сада. На душе у нее было спокойно. На свет маленькой настольной лампы слетелась туча мошкары, но Джо ничего не замечала, поглощенная изучением старых писем и записей. Раньше у нее никогда не возникало желания узнать историю семьи. Как и Сиклифф, она жила только настоящим. Возможно, такое равнодушие объяснялось тем, что отец ее умер, когда она была очень маленькой, и он ей почти не запомнился. С матерью Джо теперь виделись редко. При встрече, обмениваясь поцелуями, они испытывали прилив теплых чувств, но когда начинали искать общие темы для разговора, то очень быстро оказывались в трясине глухого непонимания с обеих сторон. Джулия Клиффорд жила в это время в Сан-Тропе. При воспоминании о матери Джо улыбнулась. Осенью или на Рождество они снова увидятся, возможно, у Сиклифф, обменяются подарками, посудачат о том, о сем, и их пути вновь разойдутся. Джо взглянула на письмо, которое держала в руках, и ей вдруг подумалось, что ее сарказм и язвительность, возможно, были непосредственной реакцией на бесцветную суету жизни матери. Она не сомневалась, что прошлое Джулию не интересовало. Для нее оно было также мертво и забыто, как и отец Джо.

В письмах нашлось только одно указание на отдаленное прошлое. Это был таинственный Груффид Уэльский. Возможно, он каким-то образом связывал ее родством с Матильдой? Но как могло такое произойти, если Уильям был непримиримым врагом валлийцев? Она пожалела, что не запомнила имен детей Матильды. Только одно имя врезалось ей в память: малыш Уильям. Ее ребенок.

Она вернулась домой поздно вечером в воскресенье, утомленная длинной напряженной дорогой. Спала она крепко, без снов, и проснулась от телефонного звонка.

– Джо, это ты? – звонила Бет Ганнинг. – В чем дело, черт возьми? С какой стати ты отдала свою историю Питу Левесону?

– Какую еще историю? – зевнула Джо и сонными глазами посмотрела на часы. – Господи! Неужели уже девять? Извини, Бет, я проспала.

– Так ты еще не видела сегодняшних газет?

– Нет. – Джо почувствовала, как у нее сводит нервной судорогой живот. – Порадуй ты меня. Что там еще такое?

– Эксклюзив в «Дейли мейл». На целую страницу статья Пита Левесона. Заголовок: «Тайная жизнь Джо Клиффорд». Там все рассказано, Джо. И о гипнозе, и о Матильде де… не помню, как ее имя… черт-те что! Я считала, у нас с тобой договоренность. Мне казалось, что это одна из статей, предназначенных для нас. – Бет была вне себя от злости. – Конечно, наше издание ежемесячное. Понимаю, что Пит твой друг, но ты, по крайней мере, могла бы предложить мне выбор…

– Бет, – перебила Джо. – Я об этом ничего не знала. Этот негодяй пригласил меня в пятницу на ужин. Мы говорили просто как друзья. Для печати наша беседа не предназначалась.

– Да неужели? – ехидничала Бет. – Все как раз наоборот. Он тебя цитирует. Вот, пожалуйста, послушай: «Представь мой ужас и смятение, – рассказывала мне Джо вчера вечером, – когда я оказалась одна в чужом незнакомом мире…»

– Я ничего этого не говорила. – Джо трясло от возмущения. – Я привлеку его к суду, Бет. Да как он посмел! Сейчас же свяжусь с ним, а потом перезвоню тебе… – Глаза ее метали молнии.

Она со злостью опустила трубку и тут же набрала номер Пита. Ей пришлось несколько минут ждать ответа.

– Джо, рад тебя слышать. Видела статью? – Он был немногословен.

– Нет, не видела. Ну и дерьмо же ты! – Джо по-детски топнула ногой. – Но мне уже все доложили. Бет Ганнинг рвет и мечет, но до меня ей далеко. Разговор наш должен был остаться между нами…

– Но ты же об этом не говорила, – заметил Пит. – Извини, но ты ни словом не обмолвилась, что хочешь сохранить все в тайне. Если бы я знал…

– Пит, ты мог бы об этом догадаться, – холодно возразила она. – Ты воспользовался нашей дружбой. Более низкого поступка я не знаю. И то, что ты скрыл свои намерения, подтверждает это.

На другом конце провода раздался нарочито тяжелый вздох.

– Не нужно так кипятиться, Джо. Эта статья нейтрализует ту прежнюю заметку в «Мейл». Из статьи следует, что ты занята чем-то интересным, и ты останешься в центре внимания. Я вижу три положительных фактора, играющих тебе на руку. Когда появится твоя статья, ее станут рвать из рук!

– А ты упоминал имя Карла Беннета? – Джо не собиралась успокаиваться.

– Конечно.

– Он рассердится невероятно! Ты не имел права действовать без его согласия.

– Если он будет настаивать, я принесу ему свои извинения. Но едва ли он станет возражать против бесплатной рекламы. Да после этой статьи состоятельная публика к нему валом повалит. Слушай, Джо, беседовать с тобой одно удовольствие, но у меня кофе закипел, и мне нужно одеться. А ты, пожалуйста, не злись. Если ты обдумаешь все это спокойно, то увидишь, что все к лучшему. Увидимся! – И он повесил трубку.

Не переставая негодовать, Джо влезла в свои незаменимые джинсы и свитер, перехватила волосы шарфом и с кошельком в руках вышла на улицу. Купив у станции метро на Глостер-роуд газету, она быстрым шагом вернулась домой.

Как и говорила Бет, статья занимала целую страницу, там же были помещены три ее фото. Одна фотография особенно удалась. Их сфотографировали три года назад на балу с Ником. Изображение его на фото в газете отсутствовало. У нее здесь был вид романтический и мечтательный, а еще она казалась очень красивой. Фото сделал Тим Хичем.

Джо дозвонилась до Тима с третьего раза.

– Джо, прости меня, пожалуйста, но я не знал, зачем ему фото, – каялся Тим. – Что мне было думать? Пит, насколько я понял, опять пользуется твоим расположением. У меня не было оснований ему отказать.

– Но фотография такая ужасная! Я на ней выгляжу… – она не знала что сказать.

– Выглядишь ты на ней очень мило, Джо. Не то, что та стервоза, которую ты почему-то упорно стараешься из себя строить. – По голосу чувствовалось, что Тим улыбается. – Я пытался с тобой связаться, но тебя не оказалось дома.

– Я ездила в Суффолк. – Она уселась на пол рядом с телефоном. – И заодно побывала в Клэре.

– В Клэре? Зачем? – насторожился Тим.

– Ты разве не читал статью? – Перед ней лежала газета и она процитировала: «Красивый молодой человек, чья любовь пришла слишком поздно… Страстный Ричард, который вынужден был отступить и оставить даму сердца на волю судьбы…». – Она недовольно поморщилась. – Он из Клэра, и я ездила взглянуть на его замок.

– И ты его там нашла? – Голос Тима звучал на удивление бесстрастно.

– Нет, конечно же. Тим, что-нибудь случилось?

– Ничего, – ответил он тихо. – А почему, собственно; что-то должно случиться?

В ту ночь Джо снова разбудил детский плач. Из-за сильной духоты она спала с раскрытыми настежь окнами, не опуская шторы и даже не укрываясь. Спала она крепко, но внезапно проснулась и прислушалась, стараясь определить, что ее разбудило. Затем звук раздался снова: беспокойный плач голодного младенца. Чувствуя, как цепенеет тело, она расширившимися глазами тщетно вглядывалась в темноту, боясь перевести дыхание. А плач все звучал и звучал. Она заставила себя сесть и нащупала выключатель. Когда под натиском света темнота разбежалась по углам, она окинула взглядом комнату. Плач не утихал. Она различала даже вздохи между воплями, которые с каждым разом становились все пронзительнее и отчаяннее. Она зажала руками уши, чувствуя, как глаза наливаются горячими слезами. Сама на грани отчаяния, Джо раскачивалась взад-вперед, пытаясь заглушить рвущий душу плач. Когда, наконец, ей удалось погасить этот мучительный звук, она выскочила из постели и бросилась к двери. С трудом открыв ее, Джо выбежала в коридор. Дверь с шумом захлопнулась. Она влетела в кухню. Там, за двумя закрытыми дверями, ей уже не было слышно этого надрывного плача. Трясущимися руками она взяла чайник и так торопилась, что зацепила им за кран. Бутылка с виски стояла в гостиной. Ей надо было открыть дверь кухни. Она некоторое время стояла в нерешительности, затем, собравшись с духом, рискнула открыть дверь. В коридоре ее встретила тишина. Она метнулась в гостиную, схватила бутылку и собиралась бежать обратно, но тут взгляд ее упал на телефон. Она медлила. Сэм разрешил звонить в любое время…

Она встала на колени и придвинула к себе телефон, но что-то ее остановило. В квартире не слышалось других звуков, кроме тихого посвистывания чайника на кухне. Нет, не стоило второй раз тревожить среди ночи Сэма из-за того, что ее поднял на ноги новый кошмар.

Джо попила чая, глотнула виски, и устроилась на диване в гостиной, проглотив три последние таблетки снотворного. Несмотря на жару, она укрылась пледом. Возвратиться в спальню было выше ее сил.

В своей студии Тим рассматривал копию фото Джо с Ником. Увеличенная почти до метра в ширину, фотография была прикреплена к стенду. Свет лампы с холодной беспристрастностью отнимал у лиц тепло индивидуальности, сохраняя лишь общие черты и подчеркивая технику исполнения.

Тим задумчиво прошелся по темной студии и включил магнитофон. Огромное пустое пространство наводнили пронзительные звуки свирели. Вернувшись к фотографии, он остановился на краю озера света и, сложив руки, смотрел на нее – единственное светлое пятно в море тьмы огромной студии.

Рядом с ним на столе лежала небольшая стеклянная пластинка. Он высыпал на нее порошок, не торопясь скрутил из бумаги трубочку. Но дымка грез уже туманила его взгляд. Он медленно и глубоко вдохнул зелье и вернулся к фотографии.

Через некоторое время Тим уже был поглощен работой: с невероятным старанием, высунув от усердия язык, он фломастером подрисовывал вуаль и головной убор, прикрывавшие длинные волнистые волосы Джо, а также подбородок и шею.

Во вторник Джо засиделась допоздна, печатая запись интервью с Роуз Эллиот. Черновой вариант статьи начинал вырисовываться, и она осталась довольна результатом работы. Машинально она потянулась за сигаретами, потом отдернула руку. С конца июня в пачке лежали все те же три сигареты, а было уже одиннадцатое июля. Она отбросила пачку на другой конец стола, напечатала еще один абзац и отправилась готовить кофе. В коридоре невольно прислушалась, но из спальни не доносилось никаких звуков.

Джо поработала еще пару часов, затем прилегла на диван и включила телевизор, где шел поздний фильм. Она спала в гостиной уже вторую ночь.

На следующее утро в десять часов в дверь ее квартиры постучали. Джо открыла и увидела перед собой Шейлу Чандлер, одну из соседок сверху. Шейле было далеко за пятьдесят. Она следила за собой и всегда отлично выглядела. Тщательно уложенные завитые волосы, неестественно черного цвета, резко контрастировали с розовым шифоновым платьем без рукавов. Они были едва знакомы.

Шейла смущенно улыбнулась Джо.

– Извините за беспокойство, мисс Клиффорд. Я знаю, что вы заняты. Мы слышим вашу машинку. Я подумала, что мне стоит заглянуть к вам и узнать, не могу ли я вам чем-либо помочь.

– Помочь? В чем? – не поняла Джо.

– Ухаживать за малышом. Я вырастила четверых, и мне ли не знать, каково это, когда ребенок плачет ночь напролет. С вами живет малыш? – Женщина смотрела в квартиру мимо Джо.

У Джо перехватило дыхание.

– Он… вы его слышали? – Пальцы ее сильно сжали дверь.

– О нет, не думайте, я не жалуюсь! – поспешила оправдаться она. – Но знаете, ночи сейчас душные, окна открыты и все очень слышно. Вы знаете, мой Гарри эти дни спит не очень хорошо…

Джо заставила себя говорить спокойно.

– Здесь нет ребенка, – медленно проговорила она. – Звук идет не отсюда, а откуда-то еще.

– Но он здесь был. – Женщина смотрела на нее с удивлением. – Вчера около одиннадцати я спустилась, постояла у вашей двери и слышала его. Я даже хотела постучать. Послушайте, моя дорогая, я никого осуждать не собираюсь. Мне безразлично, чей это ребенок и откуда он; просто вам, может, стоит закрывать окно или сделать что-либо еще. Вы не пробовали давать ему желудочное?

Джо глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Извините, миссис Чандлер, – она наконец-то вспомнила, как зовут женщину, – но что бы вы ни думали, ребенка здесь нет!

Здесь нет никакого ребенка!

Джо повторила про себя эти слова, закрывая дверь. Накануне вечером в одиннадцать она сидела, прислушиваясь, все было тихо…

Она, не раздумывая, сняла трубку и позвонила Сэму, потом пошла в спальню и внимательно ее оглядела. Окна оставались открытыми. В комнате было очень чисто и пусто. Издалека с Кромвель-роуд доносился приглушенный шум транспорта.

Без десяти двенадцать приехал Сэм. Он поцеловал ее в щеку и вручил бутылку вина.

Она надела платье из переливчатого синего шелка и попыталась скрыть под гримом темные круги под глазами. Собранные сзади волосы туго перехватывала черная бархатная лента. Он оглядел ее с ног до головы и улыбнулся.

– Как себя чувствуешь, Джо? – Его не смогли обмануть ни косметика, ни бодрое приветствие. Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– У меня все нормально. Слава Богу, с грудью все в порядке. – Она через силу улыбнулась. – Давай откроем бутылку. Я выпила все виски. Наверное, я схожу с ума.

Искавший в ящике штопор Сэм с сомнением приподнял бровь. Джо нашла и подала ему штопор.

– Снова ребенок. Я опять слышала его плач.

– Ясно. – Сэм сосредоточенно возился с пробкой. – Это было прошлой ночью?

– Нет, позапрошлой. Но, Сэм, женщина в квартире наверху его тоже слышала и приходила жаловаться. – Руки Джо слегка дрожали, когда она доставала из буфета бокалы.

Сэм взял их у нее, и на какое-то мгновение ее руки оказались в его руках.

– Успокойся, Джо. Если голос ребенка слышала женщина наверху, этому должно быть логическое объяснение. В одной из квартир есть грудной ребенок, и вы обе слышали его.

– Нет, – покачала головой Джо. – Это был Уильям.

– Джо…

– Плач доносился из этой квартиры. Так сказала соседка. Вчера вечером она стояла на площадке у моей двери и слушала. Но я не слышала вчера…

Он дал ей в руку бокал.

– Можно мне осмотреть квартиру? – Он прошел по коридору в спальню и оглядел ее; затем приблизился к окну, поднял раму и выглянул наружу. Потом он медленно обследовал всю квартиру.

Джо ждала на балконе. Потягивая вино, она смотрела на бульвар. Через пять минут к ней присоединился Сэм.

– Да, должен согласиться, что это действительно загадка, – признался он. – Но я не уверен, что в этом или в соседнем доме нет младенца. – Он захватил с собой вино и долил ее бокал. – Однако, я предполагаю, что есть, хотя и очень небольшая, вероятность того, что каким-то образом создаваемая психокинетическая энергия, источником которой, предположительно, являешься ты, эта энергия воспроизводит звук плача. Но нет, не думаю, что такое возможно. Уж очень мала вероятность. Советую тебе выбросить это из головы.

– Не получается! – воскликнула Джо. – Ты можешь себе представить, что значит слышать плач маленького Уильяма, знать, что он голоден? И еще, я не могу понять, почему там, в прошлом, его никто не накормит, если я здесь не имею такой возможности?

– Джо, я предупреждал тебя, – тихо заговорил Сэм. – Я советовал тебе остановиться, когда ты могла еще это сделать.

Джо пристально смотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что теперь я остановиться уже не могу? – Она сорвала стебелек жимолости. – Да, ты прав, я не могу остановиться. – Она прислонилась к балюстраде, вдыхая тонкий запах золотисто-красного цветка. – Я пыталась связаться с доктором Беннетом, но он все еще в Штатах. Сэм, я должна разобраться во всем до конца. Мне нужно от этого освободиться. А это возможно, если идти в этой истории дальше и узнать, что происходило потом. – Она повернулась к нему. – Сэм, я хочу, чтобы ты меня загипнотизировал, я хочу вернуться в прошлое.

Она смотрела на него, не отрываясь. Он с задумчивым видом пригубил вино.

– Мне кажется, это неплохая мысль, Джо, – наконец ответил он.

– Так ты это сделаешь? – Она приготовилась убеждать, а он согласился на удивление быстро.

– Да, я загипнотизирую тебя.

– Когда?

Он рассмеялся.

– Ну, сначала давай разделаемся с тем аппетитного вида салатом, что я успел заметить на кухне, и допьем вино. А уж потом, если настрой будет соответствующий, можно попробовать.

Джо чувствовала себя в обществе Сэма свободно и спокойно и совершенно не ощущала волнения. Ей было приятно, что она в квартире не одна, присутствие Сэма ободряло, и она с удовольствием пообедала с ним. Как-то само собой получалось, что несколько раз она заводила разговор о Нике, как будто ей было необходимо слышать звучание его имени. Но каждый раз на лице Сэма появлялось недовольное выражение, и она старалась сменить тему. Они слушали музыку и пили вино, затем Сэм отправился на кухню готовить кофе, а она, откинувшись на спинку дивана, слушала нежные переборы гитары.

В полудреме она почувствовала, как Сэм сел рядом с ней на диван и взял из ее рук пустой бокал.

– Мне кажется, момент вполне подходящий, чтобы начать, – сказал Сэм, легким движением руки закрывая ей глаза. Затем он заговорил.

Она чувствовала, как охотно повинуется чарам его голоса. Ощущение у нее было иное, чем на сеансе у Карла Беннета. Она слышала Сэма, видела, где находится, как и на Девоншир-плейс, но не могла пошевелиться. Она сознавала, что Сэм поднялся, прошел к входной двери и закрыл ее на задвижку. Она мысленно удивилась и хотела спросить, зачем он это сделал, но почувствовала, как часть ее сознания отделяется и уплывает в беспросветный мрак. Неожиданно приступ страха овладел ею. Она хотела сопротивляться чужой недоброй воле, но не могла ни двигаться, ни говорить.

Сидевший рядом с ней на диване Сэм усмехнулся.

– Нет, Джо, ты не сможешь этому противостоять, – тихо заговорил он. – Тебе не приходило в голову, что в другой жизни ты можешь оказаться не одна. За тобой могли последовать и другие. Пора свести старые счеты и залечить старые раны. И это будет сделано в этой жизни, Джо. – Он несколько минут пристально смотрел на нее. Затем снова поднял руки к ее лицу. – А теперь мы встретимся в прошлом. Твое место там тебе известно. Ты останешься молодой покорной женой, Джо, и будешь делать то, что я велю. Сейчас ты отправишься в свою прежнюю жизнь, в которой ты – Матильда, жена Уильяма, лорда Брекнока, Билта и Раднора, Хея, Верхнего Гвента и Гауэра. Ты окажешься там в тот день, когда должна будешь снова разделить ложе со своим супругом и повелителем.