Вновь и вновь пески пустыни дрейфуют туда и сюда. Вскрытая заброшенная могила опять засыпана. Мумии превратились в песок, и их предали забвению, и только имена их сохранились, начертанные на отвесных скалах. Проходят века, и жрецы превращаются в бесплотные тени, их нет под ярким солнцем, их нет под луной. Предсмертные обеты забыты; гнев прошел, теперь он не сильнее дуновения ветра, наметающего дюны.

Бог спустился на Землю Кемета под новым именем. Старые египетские боги спят. Слуги их потеряли славу свою. Прошло 3000 лет с тех пор, как впервые эта гробница оказалась под охраной двух жрецов.

Рука, которая выкапывает из дюн маленькую забытую бутылочку, пока ночью отец занят поисками больших сокровищ, принадлежит ребенку. Нетерпеливыми пальцами мальчик очищает флакон от прилипшего песка, подносит его к глазам и в восхищении смотрит, как сквозь прозрачное стекло проходят лучи новорожденного солнца.

В дыхании раннего утра, подобно каплям влаги, возникающим на листе папируса, одна за другой появляются две тени и пристально наблюдают за мальчиком. Он улыбается. Только осел чувствует опасность. Он громко ревет от страха, и его рев уносится ветром далеко в пустыню.

Стук в дверь повторился. Анна подняла глаза и нахмурилась. За открытым окном стояла темнота, свет исходил только от маленькой лампочки, висевшей над кроватью. Смутившись, она отложила дневник. Она вся была под впечатлением ужаса, который чувствовала Луиза. Поднявшись, Анна направилась к двери каюты и распахнула ее. Она ясно представляла себе темную, полную дыма от свечей маленькую каюту на пароходе Луизы.

Перед дверью стоял Ибрагим, под мышкой он держал пустой поднос. Он смотрел на нее с нескрываемым беспокойством.

– Вы плохо себя чувствуете, мадемуазель? Я волновался, так как вы не пришли на ужин. – За спиной Ибрагима в коридоре никого не было.

Анна с трудом заставила себя вернуться к действительности.

– Со мной все в порядке, Ибрагим. Прошу прощения. Я зачиталась и совершенно потеряла счет времени. Я не слышала удара гонга. – Она устало приложила ладони к своему лицу.

Он внимательно смотрел на нее, и спустя мгновение стало очевидно, что он остался удовлетворен тем, что увидел. Он медленно кивнул.

– Я принесу вам что-нибудь поесть в каюту. – Он не стал дожидаться ответа, повернулся и ушел.

Анна смотрела, как медленно и статно он двигался. В белой галабее, в тюрбане и кожаных сандалиях он казался человеком вне времени и был похож на библейский персонаж. Она вернулась в каюту, оставив дверь открытой настежь, и стала задумчиво смотреть в ночную тьму. Бедная Луиза. Ей, должно быть, было так страшно. Можно себе представить, как зла она была на Кастэрса. Слова в дневнике выражали противоречивые эмоции, переполнявшие Луизу. Страница была исписана ровным почерком выцветшими коричневыми чернилами. Но по мере того, как строчки приближались к концу страницы, можно было догадаться, что эти свои записи Луиза делала, находясь в состоянии сильного волнения. Буквы становились все более наклонными, иногда они были соединены небрежно, некоторые слова были написаны явно второпях, тут и там были заметны чернильные кляксы, которые появились из-за того, что Луиза слишком сильно надавливала на перо.

– Мадемуазель? – Раздался осторожный стук в дверь. На пороге снова стоял Ибрагим. На подносе, который он держал в руках, были стакан с соком, блюдо с хлебом, сваренными вкрутую яйцами и сыром. Он переставил поднос на туалетный столик и улыбнулся Анне. Потом он посерьезнел. – У меня кое-что есть для вас, мадемуазель. – Он полез в карман и достал какую-то вещицу на красивой золотой цепочке. Она видела, как звенья цепочки свисают между его пальцами. – Я бы хотел, чтобы вы носили эту вещь, мадемуазель. – Он протянул цепочку Анне. – Все время, пока вы находитесь на судне. Пожалуйста, верните мне ее, когда будете уезжать в Англию.

Она с интересом посмотрела на вещь, которую он держал, и медленно протянула руку.

– Ибрагим, что это такое?

Он опустил золотую цепочку ей в ладонь. На ней висел маленький кулон очень искусной и затейливой работы.

– Это Око Гора. Allah ylsallimak. «Да хранит тебя господь». Этот кулон поможет защитить вас.

У Анны пересохло во рту.

– Защитить от чего? – Она подняла взгляд и посмотрела в карие глаза Ибрагима. Несколько минут он терпел ее пристальный взгляд и едва пожал плечами. Он опустил глаза в пол в абсолютной тишине.

– Ибрагим! Это имеет какое-то отношение к древним богам? И к кобре? – Она проглотила подступивший к горлу комок.

– Inshallah! – На этот раз он не пожал плечами, а только еле заметно кивнул.

– Тогда спасибо, огромное спасибо! Но ведь это же золото, Ибрагим. Очень великодушно доверить мне такую вещь. – Она вдруг улыбнулась. – А как выразить свою благодарность по-арабски?

– Скажите: kattar kheirak, – подмигнул он.

– Kattar kheirak, Ибрагим.

Он поклонился.

– Ukheeirak, мадемуазель. – Он широко ей улыбнулся. – Ну а теперь мне пора, в баре много работы. Bon appetit, mademoiselle. U'i. Leilt ik saideh. Это означает: «Берегите себя, и да будет ваша ночь счастливой».

Когда Ибрагим ушел, Анна внимательно рассмотрела кулон, который она сжимала в ладони. На нем был изображен глаз, над которым дугою выгнулась бровь, а под ней крошечный золотой завиток. Око Гора, как она знала, – это символ защиты и исцеления, который в течение тысячи лет во всем мире служит амулетом и оберегом от опасности, болезней и несчастий. Она на мгновение сжала кулон в руке, потом осторожно нащупала на цепочке застежку и повесила кулон на шею. Она была до слез тронута тем, что Ибрагим доверил ей такую ценную вещь. Но этот его поступок также крайне напугал ее. Что он знал такого, что заставило его бояться за нее? Она посмотрела на ящик туалетного столика, но не стала его открывать. Сегодня позже она обязательно позаботится о том, чтобы переложить флакон для благовоний в сейф. Она дрожала.

Взяв со столика стакан с ароматным фруктовым соком, Анна села на кровать и потянулась за дневником. Утром она решит, поедет ли она на экскурсию по реке, о которой говорилось в программе на доске объявлений у столовой, или воспользуется моментом и разыщет Серину, пока поблизости не будет Энди, и в спокойной обстановке поговорит с ней, не боясь, что кто-нибудь им помешает. Но для начала, сегодня же вечером, она обязана узнать, что произошло дальше с бедной Луизой, попавшей в руки злодея Роджера Кастэрса. Удобно расположившись на подушках, Анна на мгновение коснулась рукой кулона и улыбнулась. Этот кулон давал ей веру в то, что о ней заботятся и что она в безопасности. Анна поняла, что такого чувства не испытывала очень и очень давно. Несколько минут она сидела, глубоко задумавшись и наслаждаясь приятными ощущениями. Потом снова раскрыла дневник.

Держа высоко в руке свечу, Джейн Трис осмотрела каюту. Ну, понятно, что здесь было. Луиза Шелли вела себя как шлюха, а Джейн всегда подозревала, что она шлюха и есть. Надо же, развлекала лорда Кастэрса в своей темной каюте! Трис презрительно посмотрела на раскрасневшееся лицо Луизы, заметила ее разорванную блузку и красивого злого мужчину, поспешно встающего с кровати. Он был полностью одет, значит, она вовремя пришла и помешала им предаться блуду. Кашлянув, она застыла с удовлетворенным видом.

– Желаете ли вы, миссис Шелли, чтобы я помогла вам переодеться к ужину? Может, мне прийти позже? – спросила она с акцентом на последнем слове.

– Спасибо, Джейн, пожалуйста, останься. Я хочу переодеться. – Голос Луизы дрожал. Она повернулась к лорду Кастэрсу и указала на дверь. – Уйдите!

Какое-то мгновение он колебался, но затем, улыбнувшись, направился к двери. В узком проходе он обернулся и поднял руку:

– A bientot, дорогая. Очень скоро мы продолжим нашу прелестную беседу.

Луиза закрыла глаза. Ее трясло, когда она увидела что Трис зажигает свечу позади нее и свечи на столе. Очень скоро в каюте стало светло от множества мерцающих огней.

Не говоря ни слова, Трис собрала разбросанные еще утром вещи Луизы и начала складывать их. Потом она взяла кувшин и направилась за горячей водой и свежими полотенцами. Луиза взглянула на свой одежный шкаф. Он был по-прежнему заперт, а маленький изящный ключик надежно спрятан среди наперстков и ниток в коробочке для рукоделия.

Дрожащими руками Луиза достала коробку, где у нее хранились булавки и щетки, распустила длинные каштановые волосы, достала расческу и медленными ритмичными движениями принялась расчесывать волосы, стараясь таким способом избавиться даже от воспоминаний о том, как к ней прикасался руками Кастэрс, глядя на нее холодными глазами.

Когда в каюте снова появилась Трис, Луиза подняла на нее глаза.

– Спасибо, Джейн. – Она прикусила губу, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. – Лорд Кастэрс уже покинул судно?

– Понятия не имею, миссис Шелли. – Трис с грохотом поставила на туалетный столик тяжеленный кувшин, расплескав при этом воду. – Желаете, чтобы я сбегала за ним и привела его к вам?

Луиза пристально посмотрела на нее.

– Ты сама прекрасно знаешь, что я этого не хочу. Этот человек – похотливый грубиян. – Она пыталась сдержать слезы. – Я просто хочу быть уверена, что он ушел.

Наступило долгое молчание, женщина обдумывала слова Луизы. Наконец выражение ее мрачного лица смягчилось.

– Мне кажется, я слышала, что он собирается остаться на ужин, – сообщила она, с неприязнью уставившись на порванную блузку Луизы. – Вашу блузку нужно отдать прачке-гасале, чтобы она ее выстирала и починила. – Она взглянула на Луизу. – Форрестеры просто до смерти желают иметь а друзьях людей из аристократических кругов. Они умрут от злости, если возникнет подозрение, что кто-то из гостей огорчил их дражайшего лорда.

– Пожалуй, ты права. – Луиза, поджав губы, протянула руку за мылом. – Будь добра, полей мне. – Она дрожала, хотя в каюте было очень жарко. – Спасибо. На ужин я надену шелковый костюм. Приготовь мне его, пожалуйста, а потом можешь идти, поможешь леди Форрестер. – Она вдруг резко выпрямилась и посмотрела женщине в глаза. – Пожалуйста, не говори ничего Форрестерам о том, что здесь произошло. Как ты правильно считаешь, они очень расстроятся.

Луиза сама намеревалась поговорить с сэром Джоном об этом инциденте, и как можно скорее. Ей не хотелось, чтобы эта Джейн Трис, всегда с кислой миной, первой распространила слухи. Хотя она почувствовала, что женщина немного оттаяла по отношению к ней, Луиза подозревала, что та не может беспристрастно и без своих домыслов рассказать о произошедшем. Трис наконец вышла из каюты и закрыла за собой дверь.

Луиза села на табурет и устало посмотрела на свое отражение в зеркале. На нее смотрела женщина с пышной округлой грудью, которую прикрывал надетый на тело корсет с глубоким вырезом и лентами. У нее была тонкая талия и длинные пышные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Ее лицо, несмотря на то что она носила шляпу с длинными полями и пользовалась зонтиком от солнца, сильно загорело, щеки приобрели непривычный цвет, отчего глаза сделались еще выразительнее и буквально сверкали. Неужели она сама как-то его спровоцировала? Конечно же, нет. Этого не может быть.

Луиза вздрогнула. Она окунула руки в таз и, зажмурившись, ополоснула лицо и шею, при этом слегка намочив волосы. Когда она открыла глаза, она сначала ничего не могла видеть, потому что в глаза попала вода. Когда она вытерла лицо и посмотрела в зеркало, у нее от неожиданности перехватило дыхание. В запотевшем стекле она увидела какую-то фигуру, которая стояла прямо позади нее. Закричав от ужаса, она резко повернулась, но оказалось, что в каюте никого нет. Луиза увидела только тени от фонаря, установленного на топ-мачте судна, стоявшего на якоре неподалеку, и эти тени смешивались с тенями от огня горящих свечей. Крепко сжав в руке полотенце, она огляделась вокруг. Кроме нее, в каюте не было никого. Свет, падающий на шикарные портьеры, делал помещение очень уютным. С усилием восстановив дыхание, Луиза потянулась за расческой. Ей просто показалось, только и всего. Сегодня ночью никакие призраки больше не появятся. Когда она оделась, до ужина оставалось несколько минут, чтобы успокоиться и записать пару строк в дневник.

Потом она пойдет в салон и, если нужно, до конца ужина вытерпит присутствие Роджера Кастэрса и взгляд его наглых жестоких глаз.

Анна поднялась и подошла к туалетному столику, на котором стоял поднос с едой. Она отломила кусочек хлеба, разрезала пополам яйцо, взяла сыр и сделала себе бутерброд. Потом вернулась на кровать. На груди у нее покоился Око Гора, и кожа ее чувствовала тепло, исходящее от золотого кулона. Съев бутерброд, Анна стала вслушиваться в голоса, доносящиеся с палубы. Она посмотрела на часы. Уже почти одиннадцать. Остальные пассажиры, наверное, закончили слушать лекцию о новейшей истории Египта, которую им должен был читать Омар. Во всяком случае, лекция была запланирована программой на сегодня. Сейчас, вероятно, все тихо беседуют и выпивают в баре, прежде чем отправиться спать.

Когда Луиза вошла в салон, там, кроме сэра Джона, никого не было. Он торопливо встал.

– Моя дорогая, вы прекрасно выглядите! – Он залюбовался ее вечерним платьем и, словно не в состоянии удержаться, взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев. – Луиза, дорогая! Боюсь, я вас разочарую. Роджер был вынужден отправиться к себе. Ему передали записку, что что-то случилось с одним из членов команды, поэтому он должен был срочно вернуться на свое судно. Он просил меня передать мам его извинения за то, что он так неожиданно уехал.

– Я думаю, что он просил простить его не за то, что он отбыл, – язвительно заметила Луиза. Она присела в кресло, стоящее рядом с сэром Джоном. – Августа скоро придет?

Он покачал головой.

– Увы, она слишком переутомилась из-за всех сегодняшних волнений. Она рано отправилась в постель. Я попросил Абдула, чтобы он подал ужин только нам двоим. – Джон потянулся за графином. – Позвольте, я налью вам немного вина, моя дорогая. Давайте выпьем за успешный подъем на водопады и счастливое преодоление последних речных порогов, которое нам предстоит завтра.

Она сделала маленький глоток из бокала, который он передал ей, и поставила его на стол.

– Джон, боюсь, что я должна просить вас навсегда запретить лорду Кастэрсу посещать вас. Сегодня вечером он пришел в мою каюту и вел себя непристойно.

Сэр Джон уставился на нее бледно-голубыми глазами, которые от удивления стали огромными. Усы у него топорщились. Она заметила, что он барабанит пальцами по столу.

– Луиза, мне трудно в это поверить. Дорогая, он уважаемый человек. Он джентльмен до мозга костей.

– Нет, он не джентльмен. – Луиза сжала кулаки. – Если бы вовремя не появилась Джейн Трис, он бы меня изнасиловал! Он обладает какой-то силой, какой-то способностью гипнотизировать меня так, что я не могу давать ему отпор. И он пытается недозволенными средствами и угрозами заставить меня расстаться с моим маленьким флаконом для благовоний. Нет, я не могу позволить вам разрешить ему вернуться на борт нашего судна! Я не хотела рассказывать обо всем этом при Августе. Знаю, что он ей нравится, но, согласитесь, его возмутительное поведение выходит за все рамки приличий! – Она замолчала и дрожащей рукой снова подняла со стола бокал.

Сэр Джон пристально смотрел на Луизу.

– Вы утверждаете, что он пытался вас изнасиловать?

Она кивнула.

Он облизал свои пересохшие губы.

– Он насильно ворвался в вашу каюту?

Она опять кивнула.

– И стал непристойно себя вести? – Его глаза впились в вырез на ее платье. Внезапно он стал тяжело дышать. – Моя дорогая Луиза, вы должны помнить, что вы очень красивая женщина. А еще эта жара! Тут у любого, даже самого достойного мужчины, в вашем присутствии закипит кровь! – Он вскочил со стула и придвинулся к Луизе. – Я сам искренне восхищен вами! Невероятно восхищен! – Он протянул руку и коснулся ее запястья горячими пальцами.

– Джон! Что ты делаешь? – раздался голос вплывшей в салон Августы.

Он отпрянул от Луизы как ошпаренный.

– Моя дорогая! Я не слышал, как ты вошла! Какое счастье, что ты здесь. Луиза рассказала мне ужасные вещи. Просто ужасные! – лепетал он. – Моя дорогая, Кастэрс оказался отъявленным лицемером. Хамом. Он позор всего рода мужского!

Августа присела за стол. С похвальным спокойствием она, дотянулась до графина и налила себе вина.

– Я думаю, что с вашей стороны было непростительной глупостью отправиться с ним на пикник без компаньонки, Луиза, – прокомментировала она. – Вы что, и перед ним предстали en deshabille! В неподобающей одежде?

Несмотря на всю злость, которую она почувствовала, Луиза покраснела.

– Конечно нет, уверяю вас. Я нахожу поведение лорда Кастэрса омерзительным. Я очень надеюсь, что отныне вы запретите ему появляться на «Ибисе».

Августа откинулась на спинку кресла и глубокомысленно отхлебнула вино из бокала.

– Думаю, это невозможно. Этот человек – пэр Англии. Должна признаться, что и меня он заставлял чувствовать себя неловко, но я полагала, что он флиртует с Веницией Филдинг, поэтому я никак не могла подумать, что он накинется на вас.

Луиза приподняла бровь.

– Вы говорите так, словно я недостойна быть предметом его ухаживаний, – против своей воли возмутилась Луиза.

Августа сухо улыбнулась.

– Не то чтобы недостойна, моя дорогая, просто вы недостаточно богаты. Дэвид Филдинг получил огромное наследство и не скрывает, что у Вениции будет солидное приданое. – Она взглянула на мужа. – А по какой причине он так заинтересовался Луизой?

Сэр Джон с невинным и смиренным видом сидел за столом, положив перед собой руки.

– Он хочет заполучить ее флакон для духов. – Сэр Джон пожал плечами. – Бог знает, для чего он ему нужен, но, я думаю, это связано с его изучением Древнего Египта. На вашем месте, Луиза, я бы уступил ему этот флакон, да и дело с концом. Для вас он не представляет большой ценности, а за него вы могли бы получить хорошую цену. Этот человек заплатит, сколько попросите.

Луиза взглянула на него.

– Флакон не продается. Я ему это уже сказала. А для меня флакон – память о Хассане, который купил его специально для меня и которого вы так несправедливо уволили… – Она замолчала на полуслове и даже прикусила губу, чтобы не сказать лишнего. – Хассан был моим другом, и поэтому эта вещь ценнее для меня вдвойне. Уверяю вас, я никогда не расстанусь с флаконом. Не расстанусь, пока я жива.

Анна отложила дневник. Она нахмурилась. Ей послышался какой-то звук за дверью каюты. Она нервно посмотрела на дверную ручку и чуть не подпрыгнула па кровати от страха, когда услышала тихий стук в дверь.

– Кто там? – спросила она тревожно.

– Это я, Тоби. Я не хотел будить вас, если вы уже спали. Я хотел только убедиться, что с вами все в порядке.

Она встала с постели и пошла открывать дверь.

– У меня все нормально. Спасибо.

Он стоял, облокотившись о стену, и улыбался Анне, не делая ни малейшей попытки войти в каюту.

– Я просто начал немного волноваться, когда увидел, что вы не пришли на ужин. А еще я надеялся, что Энди не утащил вас в свою берлогу.

Она улыбнулась:

– Это не в его силах.

– Должен признаться, я рад это слышать. Ладно, спокойной ночи. Приятных сновидений.

Анна стояла в дверном проеме и смотрела, как Тоби идет обратно по коридору, а потом сворачивает за угол. Задумавшись, она вернулась в каюту.

Этой ночью она запретила себе читать. Она ужасно устала. Быстро приняв душ, Анна забралась в постель. Последнее, о чем она подумала, перед тем как уснуть, был кулон, висящий на ее шее. С ним она чувствовала себя на удивление спокойно.

Так Анна проспала до рассвета. Она почти проснулась и в полудреме подумала о Луизе. Потом снова задремала, проснулась и опять уснула спокойным крепким сном.

Когда она проснулась в очередной раз, поняла, что, еще даже не раскрыв глаз, снова тянется за дневником.

Желание узнать, что произошло с Луизой, стало просто наваждением.

После неприятного разговора с Форрестерами Луиза плохо спала и проснулась поздно. Когда утром она, одетая в свободную блузку и юбку, покинула свою каюту и вошла в салон, там была одна Августа. Она поднялась навстречу Луизе и повела ее на палубу, где они уселись в тени под навесом, потягивая холодный лимонад.

– Мы поговорили с сэром Джоном, Луиза, – начала Августа. Она окинула быстрым взглядом молодую женщину. – Нам кажется, что мы погорячились, когда так опрометчиво уволили Хассана. Может быть, потому, что нас ввел в заблуждение Роджер. Конечно, мы это сделали не нарочно, – быстро продолжила она. – Капитан-рейс считает, что Хассан не мог уйти далеко вниз по реке. Они вмести с сэром Джоном отправились на берег, чтобы попытаться разыскать его. Скоро сюда подойдут люди, которые поволокут наш корабль через речные пороги, но Хассану, если он захочет, будет нетрудно нас найти, когда мы сделаем остановку у острова Филе.

Луиза затаила дыхание. Она прикрыла глаза, пытаясь изо всех сил не выказать своих эмоций. Сердце ее бешено забилось.

– Вас это порадует, моя дорогая?

Луиза вдруг поняла, что Августа внимательно изучает ее лицо.

Она кивнула.

– Да, я буду очень рада.

– Знаете, моя дорогая, ведь сэр Джон хороший человек. – Августа прикусила губу. – Иногда он легко возбуждается, но он не желает никому вреда.

Луиза улыбнулась.

– Я знаю. – Она была тронута. Должно быть, Августе нелегко было одновременно и извиниться за своего мужа, и предостеречь ее. Она очень тактично сделала и то и другое. Осталось единственное яблоко раздора.

– А как с лордом Кастэрсом?

– Если Хассан вернется, у вас не будет необходимости оставаться с Роджером наедине. Я убеждена, что Роджер был избалованным ребенком и таким же баловнем и остался. Он уверен, что если чего-то хочет, то должен обязательно это заполучить и ничто не должно мешать осуществлению его желаний. Мы с сэром Джоном по-прежнему всегда рады видеть его на «Ибисе», но в случае с вами мы покажем ему, что он не получит того, чего хочет.

Остаток утра Луиза провела за мольбертом, делая зарисовки утесов и скал. Ближе к полудню стали собираться люди, которые перетащат их суда через последний порог к крайней части водопадов-катаракт, Вместе с ними вернулись сэр Джон и лорд Кастэрс. Луиза ушла к дальнему борту, чтобы лучше рассмотреть, что творится внизу. Она не поздоровалась с двумя вернувшимися мужчинами, а стала наблюдать, как люди взбираются на скалы и тянут за собой толстые канаты, с помощью которых они смогут буксировать корабль. Они были похожи на боевые дружины, готовящиеся сразиться со стихией. Через несколько минут Луиза краем глаза заметила, что сэр Джон и Кастэрс направились в салон, где Августа спасалась от палящего солнца.

Долгое время из салона никто не выходил, наконец оттуда выскочила Августа. С блестящими от возбуждения глазами она подбежала к Луизе и уселась рядом с ней.

– У меня потрясающие новости! Вы не поверите!

– Сэр Джон нашел Хассана? – Луиза почувствовала, что сердце ее готово выскочить из груди.

– Хассана? – Августа смотрела на нее непонимающе. – Ах, нет. Думаю, сэр Джон попросил кого-нибудь передать ему, чтобы он следовал за «Ибисом», если хочет снова получить эту работу. Нет-нет, у меня новость получше! Дорогая моя, Роджер Кастэрс спрашивал Джона, может ли он сделать вам предложение. Дорогая, лорд Кастэрс хочет просить вашей руки!

Луиза ничего не понимала. Она с удивлением смотрела на Августу. Она была настолько ошарашена, что даже растерялась. Внутри Луиза почувствовала такой ледяной холод, что ей стало трудно дышать. У нее пересохло во рту.

Августа захлопала в ладоши.

– Конечно же Джон сказал «да». Он знал, что вы будете в восхищении! Роджер так извинялся, что напугал вас вчера. Он признался, что так любит вас, что просто теряет голову. А какой восхитительный подарок он принес для нас, Луиза…

Наконец Луиза обрела способность двигаться. Она поднялась на ноги прямо, словно деревянная кукла. Карандаши и кисти рассыпались по палубе. Луиза впилась глазами в Августу.

– Да как он смеет?! – У нее так пересохло горло, что она хрипела. – Как смеет он вообще появляться здесь?! Почему он спрашивает сэра Джона? Сэр Джон мне не отец! Как смеет кто-то предполагать, что я буду рада?!

Августа была просто ошеломлена. Какое-то мгновение она не знала, что сказать. Она подняла руки, но они бессильно упали, показывая, в каком замешательстве пребывает Августа.

– Он спросил Джона, потому что тот – ваш гостеприимный хозяин. Мы заботимся о вас, моя дорогая. – Она чуть не плакала. – Мы думали, что вы будете так рады. Подумайте хорошенько! Ведь его титул…

– Мне не нужен его титул, Августа! – крикнула Луиза. – А уж его подарок мне не нужен и подавно. Я ничего не приму от него. Пожалуйста, скажите ему, чтобы он уходил. – Она отвернулась и, опершись о борт, стала смотреть на воду.

– Луиза…

– Нет. – Она не обернулась. – Прошу вас, избавьтесь от него.

– Я не могу этого сделать, Луиза. – Августа на мгновение замолчала, глядя на нее, потом тяжело вздохнула и отвернулась.

Когда канаты ослабли, когда подняли якорь и пароход, покачиваясь, вошел в канал, Луиза обнаружила, что стоит на палубе одна.

Прошло примерно около часа, когда Луиза наконец решилась вернуться в свою каюту. Стараясь быть незаметной, она взглянула в окно салона. Там были только Августа и сэр Джон. Кастэрс куда-то исчез. Вздохнув с облегчением, она открыла дверь своей каюты и тут же увидела Кастэрса, который расположился на ее кровати. На покрывале рядом с ним лежали ее дневник и несессер.

Заметив, что она вздрогнула от удивления и испуга, он улыбнулся.

– Пожалуйста, не нужно кричать, Луиза. Представьте, как вам будет неудобно объяснять потом сэру Джону и Августе, что вы кричали в порыве страсти.

– Вы читали мой личный дневник! – Ее трясло от ярости.

– Действительно, читал. Очень интересно. Похоже, вам не очень-то по душе моя компания, дорогая. Вам больше нравятся аборигены, как я посмотрю. – Он явно издевался над ней. – Впрочем, меня не слишком беспокоят ваши привязанности. Итак, прошу ключ, иначе я буду вынужден взломать замок.

– Убирайтесь прочь из моей каюты! – Луиза чувствовала, что с каждой секундой она все больше свирепеет. Ее обдало жаром. – Немедленно убирайтесь! – Она подошла к Кастэрсу и вырвала дневник из его рук. – Вы что, хотите, чтобы я опять призвала на помощь верховного жреца?! Он явился, когда я воззвала к нему. Помните? Еще неизвестно, что он сделает с вами, чтобы защитить меня.

Кастэрс расхохотался.

– Вызывать духов, дорогая, это моя прерогатива. Я занимаюсь этим многие годы. Мои знания оккультных наук и опыт позволяют мне в любой момент вызвать духов-хранителей вашего пузырька. Вы что, действительно этого хотите? – Он стоял перед Луизой, которая в испуге сжалась в комок. В маленькой каюте Кастэрс казался гигантом. Она боялась признаться себе, что с каждой секундой ее отвага испаряется. Остается один только ужас.

Кастэрс посмотрел на нее, взгляд его выражал презрение. И вдруг он поднял вверх лицо и сделал глубокий вздох.

– Анхотеп, жрец Исиды, я призываю тебя! Приди! Анхотеп, жрец Исиды! Предстань предо мной сейчас же! Анхотеп, жрец Исиды! Явись сюда в свете дня! – Он сложил вместе ладони. Голос его эхом отдавался в тишине.

Луиза была в ужасе.

Она уже видела полупрозрачную фигуру, появившуюся напротив окна, она видела худое надменное лицо, широкие плечи, бледные глаза, так напоминающие глаза Кастэрса, ощущала насквозь пронизывающий холодный взгляд. Тишинa в каюте стала невыносимой, атмосфера наэлектризовалась до предела. Луиза закрыла глаза.

– Миссис Шелли, вы звали меня? – От голоса, раздавшегося где-то позади и так неожиданно взорвавшего тишину, у Луизы перехватило дыхание.

Какое-то мгновение она не могла сдвинуться с места, но потом обернулась к так кстати пришедшей Джейн.

– Да, пожалуйста! – Она крепко сжала руку женщины. – Прошу вас, покажите дорогу лорду Кастэрсу. Он как раз собирался уходить. – Ее стало безудержно трясти.

Когда Кастэрс в сопровождении Трис покинул каюту, Луиза закрыла глаза и в изнеможении опустилась на кровать, не в силах пошевелить даже пальцем. Открыв глаза, она увидела, что призрак, стоявший перед окном, никуда не исчез…

– О Господи! – произнесла Анна вслух. Она захлопнула дневник, жадно хватая ртом воздух. Руки ее тряслись. Она посмотрела на закрытый ящик туалетного столика. Заставив себя встать, она направилась было к столику, когда услышала, что за дверью каюты кто-то покашливает.

Это был Тоби.

Он посмотрел на ее короткий пеньюар и растрепанные волосы. Затем внимательно вгляделся в ее лицо.

– Я беспокоился, потому что вас не было на завтраке. Вы ведь и вчерашний ужин пропустили. Вы уверены, что все в порядке? Выглядите ужасно.

Она усмехнулась.

– Вы всегда делаете подобные комплименты?

– Нет. Я способен на комплименты и получше. – Он опять улыбнулся. – Что с вами, Анна? У вас руки дрожат.

Она смущенно обняла себя за плечи.

– Все в порядке.

– Да нет, не сказал бы. Это из-за меня или опять из-за чертова дневника? – Он увидел дневник, который лежал на кровати. – Анна, извините, что я это говорю, но, если вас так расстраивает дневник и отнимает все ваше время, да так, что вы пропускаете экскурсии, за которые заплатили тысячи фунтов стерлингов, стоит ли продолжать читать его? – Тоби посмотрел на нее жестким взглядом. – Почему бы вам не выбросить его к чертовой матери? Ну, не совсем, конечно, выбросить, это достаточно ценная вещь. Просто отложить его куда-нибудь подальше. Читать будете дома, сидя в саду.

– Не могу. Я должна знать, что произошло дальше. – Она произнесла эти слова, как заклинание.

– Должна? – Неожиданно его голос смягчился. – Но почему? Почему это так важно?

– Там написано о флаконе для благовоний. Кто-то пытался выкрасть его у Луизы. Она думала, что в каком-то смысле на флаконе лежит проклятие, – путано объяснила Анна.

Тоби все смотрел на дневник.

– А вы тоже думаете, что на флаконе может лежать проклятие?

Она взглянула на него, заподозрив, что он насмехается над ней, но его лицо было совершенно серьезно.

– Вы мне его покажете, Анна? Уотсон думает, что это подделка, ведь так? Он не делает из этого секрета. Я не специалист, но у меня хороший нюх на настоящие вещи.

Она колебалась, но вдруг, что-то решив для себя, подошла к туалетному столику и вытащила ящик. Она передала Тоби флакон, завернутый в шарф. Он развернул шелковую ткань и кинул шарф на кровать, потом поднес флакон к лицу и прикрыл один глаз.

Она видела, как Тоби аккуратно ощупывает поверхность флакона. Его словно завораживало это зрелище. Он аккуратно постучал по стеклу и положил большой палец на запечатанную пробку. Потом он вытянул вперед руку, словно взвешивая флакон на ладони.

– Мне кажется, что вещь настоящая. – Он взглянул на Анну. – Ручная работа. Грубая поверхность с множеством неровностей, попадаются глубокие вмятинки, но я вам больше скажу… – Он нахмурил брови. – Я чувствую, что это очень древняя вещь. Не спрашивайте меня как, но я чувствую это.

– Энди говорит, что это машинная работа, – спокойно сказала она.

– Чушь. Он ни черта не понимает в стекле, если так говорит. Тоже мне, эксперт! А еще называет себя специалистом!

– Но этот флакон из Египта?

– А Луиза пишет, что он из Египта?

– О да. – Анна прикусила губу.

– Значит, так и есть. – Тоби ободряюще улыбнулся. – Анна, почему бы не почитать в дневнике что-нибудь приятное? – вдруг предложил он. – Что-нибудь веселое. Ведь там наверняка должны быть такие отрывки. Ну, а теперь отложите дневник, пойдемте плавать на паруснике. Дайте мне на минуточку дневник, я найду вам какой-нибудь веселый отрывок.

Анна колебалась.

– Не беспокойтесь, я буду очень аккуратен, обещаю. Я просто полистаю страницы и взгляну на почерк. Знаете, ведь по почерку можно многое узнать о человеке. – Он замолчал и, когда она ему не возразила, уселся на кровать и стал осторожно перелистывать страницы и внимательно читать те места, которые были помечены Анной. Она стояла и смотрела на него, не говоря ни слова. Она размышляла, почему она все-таки дала ему посмотреть дневник, почему пригласила его войти, почему показала ему флакон. Почему, как она только что осознала, ей более комфортно с ним, а не с Энди. Несмотря на обвинения Энди, обвинения, в которые – она совершенно четко это знала – ни на секунду не верила! Внезапно он поднял на нее глаза.

– Вот здесь. Посмотрите. Интересный отрывок. Видите, написано пружинистым почерком и даже рисунок веселый. Прочесть вам? – Она пожала плечами и села на табурет.

Хaccaн вернулся в тот день, когда они бросили якорь у острова Филе. «Скарабей» пришвартовался совсем рядом от них, а дахабея Филдингов стояла в нескольких ярдах от «Скарабея».

Со спокойным достоинством Хассан принял объяснения сэра Джона, который сказал, что произошла досадная ошибка и непонимание. Хассан спокойно стал вести прежнюю жизнь на пароходе, как будто никуда не пропадал. Луиза знала, Форрестеры могли предположить, что ее отношения с Хассаном стали еще более дружескими, в чем они вряд ли захотят публично признаться.

Луиза поднялась на палубу, где ее ждал Хассан, который собирался переправить ее на берег на лодке.

– Я сказала Форрестерам, что буду рисовать реку при свете луны, – произнесла она спокойно. – Они больше не пытаются меня как-то останавливать, а Кастэрс, хочется верить, сейчас на «Лотосе», обсуждает с мистером Филдингом, который недавно приобрел фотокамеру, его увлечение фотографией, так что нам никто не будет мешать.

– Не забудь взять бакшиш для мальчишек. – Хассан улыбнулся. – Они отираются на берегу днем и ночью.

– И что, таким образом от них можно откупиться?

– Ну конечно. От них можно откупиться, – кивнул он.

Огромная луна стояла над водной гладью, откидывая на песок черные тени. Они медленно брели, наслаждаясь прелестью ночи. Вокруг них высились колонны храма, вдали виднелись холмы, дюны, а песок пустыни, который днем казался золотым, сейчас искрился серебром.

– Мы заберемся на стену, – прошептал Хассан. – Я тебя поведу.

Осторожно они поднялись по стертым ступеням, которые ночью были черны и сливались с темнотой. Иногда они словно исчезали, а потом вновь появлялись со светом луны. Здесь было гораздо прохладнее, чем внизу, и Луиза накинула на плечи шаль. С высоты они могли рассмотреть весь остров, у берегов которого бросили якорь три судна, издали казавшиеся игрушечными. К северу хорошо был виден остров, серебряный от лунного света, где были водопады с мощными потоками и порогами. К югу от них широкая, спокойно текущая река делала поворот и исчезала из поля зрения. Прямо под ними лежал огромный храм, молчаливый и загадочный; в глубине, между серебряными колоннами, царила кромешная тьма.

– Ты хочешь здесь порисовать, госпожа Луиза? – Шепот Хассана в полной тишине казался криком.

Она кивнула.

– Нам здесь ничто не угрожает, Хассан?

Он не был уверен, боится ли она Кастэрса или духов.

– Мы здесь в безопасности. Я распакую вещи. – Он стал развязывать узелок.

На реке было совершенно тихо. На «Ибисе» Форрестеры ушли уже в свою каюту. На «Лотосе» Филдинги и их гость, обессиленные попытками разобраться в сложностях фотокамеры, сидели на палубе, наслаждаясь шербетом, а Вениция? читала им вслух отрывки из последнего романа Джейн Остин.

Луиза рисовала очень долго, восхищенная окружающей ее красотой. Она застыла в изнеможении, а карандаш застыл в се руке. В нескольких ярдах от нее расположился Хассан, сидевший по-турецки. С тех пор как он вернулся, он стал более сдержанным. Более спокойным. Более задумчивым.

– О чем задумался, друг мой? – наконец произнесла она.

– Я смотрю на ночь. Я смотрю на тебя. – Он улыбнулся.

– А я на тебя. Вот, посмотри. – Она протянула ему альбом. Там был маленький рисунок, на котором был изображен он: задумчивый, красивый, глаза его улыбались.

– Ты оказываешь мне много чести, госпожа Луиза.

– Я рисую только правду. – Она наклонилась вперед. – Я сказала госпоже Августе, что мы переночуем в храме, если устанем от луны.

Он кивнул с серьезным видом.

– У меня есть подушки и покрывала. А утром ты можешь посмотреть на восход солнца.

– Мы будем смотреть вместе. – Она потянулась к Хассану и коснулась его руки – это было нежное прикосновение Он придвинулся к ней.

– Когда они прогнали меня, я думал, что у меня от горя разорвется сердце, – промолвил он наконец. – Ты – мое солнце, ты – моя луна, ты – звезды небес моих, госпожа Луиза.

Медленно он наклонился к ней и нежно поцеловал в губы. Она закрыла глаза. На нее нахлынула волна тепла и счастья которая помогла ей забыть обо всем на свете, кроме нежного красивого мужчины, который держал ее в объятиях.

– Храни нас, великая Исида, скрой от любопытных глаз, молю тебя. – Она шептала молитву, и голос ее уносился к звездам и луне.

А далеко внизу под ними лорд Кастэрс, попрощавшись с Филдингами в салоне их дахабеи, вышел на палубу и на мгновение остановился, пытаясь разглядеть сквозь пальмы, растущие на берегу реки, храм, который стоял на острове при свете луны в безмятежном спокойствии.

Они долго молчали. Тоби закрыл дневник и положил его на прикроватный столик.

– Значит, Луиза нашла в Египте свою любовь, – наконец сказал он. – Вы довольны? Ну, теперь-то вы можете отложить дневник, расслабиться и хоть немного развлечься. Здесь ничего не говорится о проклятии. Или о злых духах.

Она улыбнулась.

– Вы правы. Да, я отложу его на время.

– Поедете кататься на паруснике?

Она посмотрела на часы.

– Если мы не опоздали.

– Еще не поздно. – Он встал. – Одевайтесь, а я пойду узнаю, осталась ли для нас лодка, и попрошу Али или Ибрагима приготовить бутерброды. Не могу обещать персидских ковров и свиданий при луне, но то, что мы здорово проведем время, – это точно! – Он направился было к двери, как вдруг остановился. – Анна, извините за нескромный вопрос. Что это за кулон у вас на шее? Я его раньше у вас не видел.

Она быстро прикоснулась к кулону рукой.

– Это амулет. Он охраняет меня. – Она смущенно улыбнулась. – Это Око Гора.

Он кивнул.

– Отлично. Уверен, что он справляется со своей задачей. Увидимся через несколько минут.

Они встретились на палубе и обнаружили, что для них действительно оставили фелюгу. Другие туристы еще утром разобрали лодки и отправились на индивидуальные экскурсии.

Тоби помог Анне удобно расположиться в парусной лодке, а сам дважды возвращался на борт парохода: первый раз для того, чтобы забрать свой альбом для рисования, а второй – чтобы взять у Али еще пару баночек сока. Наконец и он уселся в лодке и дал гребцу команду отчаливать. Они медленно плыли к берегу, у которого живописные заросли тростника отражались на гладкой поверхности воды. Какое удовольствие было удобно сидеть на потертых подушках и смотреть на огромный треугольный парус с многочисленными темными заплатами, которые казались белыми на фоне ослепительно голубого неба. Наслаждаясь ощущением, которое она испытывала, Анна стала рыться в сумке в поисках фотоаппарата.

– Вы довольны? – Тоби смотрел, как она слегка откинулась назад, чтобы сфотографировать парус.

– Очень! Спасибо, что вытащили меня из каюты!

Он сидел, опершись о борт парусника, почти касаясь рукой ее плеча. Его дорожная сумка лежала на досках у его ног. Она заметила, что он сбросил туфли, и увидела, что ноги его были такие же загоревшие, как у их рулевого. Он улыбался.

– Вас нужно было спасать, а то бы совсем одичали.

– Ну как, сейчас я уже получше? – рассмеялась она.

– Вы на верном пути.

Подул легкий ветерок. Фелюга начала делать разворот, под носом лодки водная гладь покрылась рябью. Они наконец поймали ветер: парус сначала дернулся и тут же развернулся. На фоне ярко-голубого неба он был похож на белое крыло. Анна опять достала фотоаппарат. Ее внимание привлек лодочник, в непринужденной позе стоявший на носу лодки у мачты. Он смотрел куда-то на дальний берег, прикрыв ладонью глаза от солнца. Она заметила, что его профиль на фоне раскрытого паруса оказался прямо напротив храма, мимо которого они как раз проплывали. Лодочник был очень живописен: высоколобый, с красивыми миндалевидными глазами; у него были впалые щеки и очень мужественный подбородок. Анна направила на него фотоаппарат, размышляя, не будет ли он против того, чтобы она его сфотографировала, но он уже увидел, что она собирается сделать. Он расплылся в широкой улыбке и принял для нее позу, свесившись за борт и держась при этом одной рукой за мачту.

– Сфотографируйте его, когда он не будет вас видеть, – прошептал Тоби в самое ухо. Его заговорщический шепот заставил ее улыбнуться.

Он был прав. Непринужденная грация – это хорошо, но специально выбранная поза портила весь эффект. Сказывалось постоянное общение лодочника с туристами. Обе стороны знали правила игры, и местные жители с берегов Нил; выполняли прихоти туристов; туристы же, хотя и редко, давали столь необходимую валюту. Такие отношения, похоже, устраивали обе стороны. Добродушие и юмор египтян позволяли сохранять необходимый баланс. Если у местных жителей и возникало чувство недовольства или ощущение того, что их используют, то это тщательно скрывалось.

Анна закрыла глаза и откинулась назад. Солнце светило ей в лицо, попадая под края соломенной шляпы. Жар на ее лице был таким сильным, что сквозь закрытые глаза она ощущала, как просвечивают розовым ее веки. Она торопливо отодвинулась назад. Рулевой поставил румпель поперек, а его напарник отошел от мачты и уселся напротив нее, управляя парусом. Лодку качнуло, и тень от паруса упала на ее лицо. Вдруг в носовой части лодки она увидела новую фигуру. Человек в позолоченных сандалиях ровно стоял на ногах на носу покачивающейся лодки и пристально смотрел на воду. Он простер вперед руки и вскинул голову, глядя прямо на солнце. Она начала задыхаться, и трое мужчин, находившихся на лодке, одновременно обернулись к ней.

– Анна? – Тоби коснулся ее руки. – С вами все в порядке?

Она судорожно сглотнула. Призрак исчез. Конечно же, он исчез. Его и не было никогда. Это всего лишь тень лодочника. А может быть, мимолетный мираж от марева над поверхностью воды. Анна встряхнула головой.

– Извините. Меня ослепило солнце. Попало прямо в глаза.

– Эта сильна плоха, мисси. – Лодочник погрозил ей пальцем. – Сильна опасна!

Она пожала плечами, кивнула и с виноватым видом натянула на глаза край шляпы. Она не заметила, как Тоби нахмурился, не заметила, что он наклонился вперед и пристально вглядывается в носовую часть лодки позади нее.

Когда они вернулись на пароход, в баре уже подавали напитки для желающих выпить перед обедом. Оказалось, что Энди уже взял для Анны коктейль.

– Специально для вас! – торжественно провозгласил он. – Хочу попросить прощения. Я больше не буду ни во что вмешиваться и не буду командовать. – Он умело пользовался своим мальчишеским очарованием.

Она посмотрела через плечо на Тоби и заметила, как он пытается скрыть сардоническую усмешку. Он подмигнул Анне. Потом поднял вверх руки: мол, сдаюсь, сдаюсь!

– Inshallah, – шепнул он. Он сложил ладони вместе в насмешливом приветствии. – Пойдите выпейте с эфенди. – Он повернулся и направился в бар. Анна увидела, что Али протягивает ему бутылку египетского пива.

Анна повернулась к Энди.

– Дело не в прощении, Энди. Я просто хочу говорить с Сериной тогда, когда мне этого хочется, причем без вашего вмешательства. Где она сейчас?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Правда, не знаю! Может, ее лодка еще не вернулась, но, когда она вернется, я куплю Серине коктейль, поцелую ей ноги, поглажу по ручке и, вообще, сделаю все, что захотите!

Анна улыбнулась.

– Вполне достаточно, если вы станете хорошим и будете прилично себя вести.

– Тогда я не буду хорошим. – Он расплылся в широкой улыбке. – Потому что я уже хороший. Я всегда со всеми хороший. – Он хлопнул по спине проходившего мимо Бена. – Правда же, Бен?

– Ты так говоришь, как будто это правда, – весело отозвался Бен. – Но если ты собираешься угостить меня в баре я, так и быть, подтвержу твои слова где и когда угодно.

Энди понимающе улыбнулся.

– Это все от солнца. Ты перегрелся, старина Бен. – Вдруг он повернулся на сто восемьдесят градусов. – А вот и Серина. А вместе с ней Чарли.

Женщины одновременно появились в дверном проеме.

– Энди угощает, девочки. Я закажу что-нибудь дорогое экзотическое, – заявил вредный Бен.

– Коктейль для двух леди? – Али внимательно слушал разговор и теперь улыбался, надеясь, что ему сделают выгодный заказ. – Али делает очень вкусные коктейли. Много компонентов. Очень дорого.

Серина отказалась.

– Спасибо, не надо. Я выпью фруктового сока.

– А я буду. – Чарли забралась на высокий стул у стойки бара. – Какой-нибудь коктейль. И положи туда все, что у тебя есть под рукой, Али. – Ее глаза лихорадочно блестели. Она слегка поджарилась на солнце, сквозь загар просвечивали веснушки. Она была одета в легкое короткое платье, на ее шее висели бирюзовые бусы.

Серина взяла свой сок гуавы и пересела на диван. Через минуту к ней присоединилась Анна, оставив остальных болтать у стойки.

– Нам нужно срочно поговорить. – Анна присела рядом с Сериной. Она оглянулась и заметила, что Тоби нигде не видно.

– Ну, и где вы были? – Серина с мрачным видом рассматривала свой бокал.

– Мы с Тоби катались на паруснике. – Анна взглянула на Серину, чувствуя, что краснеет. Серина, к счастью, не заметила этого. – Я сегодня опять видела жреца Анхотепа, – продолжила она. – Во всяком случае, – сказала Анна нерешительно, – мне так показалось. Это произошло на паруснике.

Серина с удивлением посмотрела на нее.

– Значит, вы брали флакон с собой?

– Нет, я оставила его в своей каюте. Похоже, совсем не важно, со мной флакон или нет. Я все равно вижу жреца.

Лицо Серины дернулось в судороге. Она сгорбилась.

– Я надеюсь, что он не привязал себя к вам.

– Привязал себя ко мне? – Анна с усилием заставила себя говорить тихо. – Надеюсь, вы шутите. Боже мой! Вы что, хотите сказать, что я одержимая?!

– Нет! – резко ответила Серина. – Нет, как раз этого я не хочу сказать! – Она впилась глазами в Чарли, по-прежнему сидевшую у стойки бара. Передернув плечами, она повернулась к Анне. – Нет, вы не должны понимать меня превратно. Вы ни в коем случае не одержимы, но он может быть привязан к вам из-за вашей энергетики. Это значит, что он… – Она беспомощно взмахнула рукой. – Как вам объяснить? Он как будто использует вас в качестве источника энергии. Ему не хватает собственной энергии, потому что он лишен телесной оболочки, поэтому он вынужден использовать тело какого-нибудь человека, который будет отымать ему свою энергию, и тогда он сможет передвигаться в пространстве и становиться видимым. Он как бы высасывает энергию из вашего энергетического поля, поэтому он постоянно присутствует там, где есть вы.

Анна вздрогнула.

– Надеюсь, что вы не правы. – Она отпила из бокала. Ее опять начало трясти. – Как можно от него избавиться?

– Если у вас сильная воля, вашего желания будет достаточно.

– У меня сильная воля.

– В таком случае, когда в следующий раз увидите его, скажите ему, чтобы он уходил.

– Я уже пыталась! Я звала его, орала, говорила, чтобы он забирал флакон. Он не появился. Ничего не произошло.

– Подождите, когда он сам появится, Анна. Тогда и говорите с ним. Не бойтесь и не злитесь, это ослабит вас. Будьте сильной и любящей.

– Любящей?! – Анна изумленно уставилась на Серину. – Да что вы?! Как я могу вообще его любить? – негодовала она.

– Любовь побеждает все, Анна. – Серина задумчиво улыбнулась. – И лучше всего любовь побеждает ненависть и страх.

– Нет. Нет, извините. Я не верю в это. К сожалению. – Анна сделала еще один глоток. – И я думаю, наш друг воспримет это как слабость. – Она смотрела на свои легкие сандалии. – Было два жреца, ведь так? – спросила она задумчиво. – Что произошло со вторым? – Она взглянула на Серину.

Та снова смотрела на Чарли, которая, откинув голову назад, громко гоготала. Серина нахмурила брови.

– Я не знаю, – наконец сказала она. – Я не знаю, что случилось с другим жрецом. – Она внимательно посмотрела на Анну. – Нет, вы, конечно, правы. Полюбить Анхотепа будет непросто. Но я не думаю, что он хочет навредить вам. Я думаю, что вы сами должны найти способ, как ему противостоять. Бросить ему вызов. Покажите ему, что вы сильная. Когда вы наконец сможете с ним поговорить, спросите его, зачем ему так нужен флакон для благовоний. А может быть, стоит спросить, что вам делать с флаконом и как вы можете ему помочь. После этого попросите Анхотепа оставить вас в покое.

– Ну, конечно, к этому моменту мы перейдем на «ты», будем звать друг друга по имени и я приглашу его на ужин, – парировала Анна. Она замолчала. А ведь у Луизы получилось. Она призвала Анхотепа, чтобы тот защитил ее от Кастэрса. Может быть, Серина права. Возможно, следует войти с ним в контакт. Она пожала плечами. – Боюсь, вы слишком многого от меня ждете. Я в состоянии разглядеть даже малейшую тень этого парня, и, когда я его вижу, у меня подгибаются коленки. – Она помолчала. – Я не верю, что у нас когда-нибудь может состояться разговор! – Анна наклонилась вперед и сжала голову руками. – Я хочу избавиться от флакона, Серина. Я так больше не могу! Я надеялась, что эта поездка станет для меня праздником, а она превратилась в кошмар!

Какое-то время они молчали, потом Серина наклонилась и коснулась руки Анны.

– Хотите, чтобы я приглядела за вашим флаконом?

– Вы? – Анна устало посмотрела на Серину.

Та кивнула.

– Я заберу его в свою каюту. Я прочту над флаконом молитвы. Совершу обряд вызывания духов и их изгнания. Воскурю фимиам.

– Я соглашусь, если только Чарли ничего не будет знать!

– Чарли ничего не будет знать. Позвольте мне сделать это. Я действительно знаю, о чем говорю. – В ее голосе появились нотки нетерпения.

Анна села в кресло и устало закрыла глаза.

– Зачем я это сделала? Почему я привезла с собой флакон? В этом не было совершенно никакой необходимости. Просто идиотский романтический жест.

– Вы ничего не знали из того, что я вам рассказала. Кроме того, вы ничего не можете поделать с собой, когда видите Анхотепа. Может быть, он вам это внушил.

У Анны прошел мороз по коже.

– Ну, спасибо вам. Значит, мало того, что он высасывает из меня энергию, он еще и сидит у меня в голове. – Она сталa кулаками массировать виски.

Серина встала.

– Пойдемте прямо сейчас, пока Чарли и остальные находятся в баре. Мы можем спокойно достать флакон, перенести его в мою каюту и прочесть первые молитвы, пока кто-нибудь про это не проведал. – Они обе знали, что под словом «кто-нибудь» она подразумевает Энди. – Остальное я сделаю позже, когда Чарли уснет. – Через плечо она взглянула на Чарли, чей хохот с каждой минутой становился все громче.

Анна кивнула. Она встала и пошла вслед за Сериной. Энди увидел, как они вышли через вращающуюся дверь. Он помрачнел.

Отыскав наконец ключ, Анна отперла дверь и застыла.

– У меня кто-то был.

Она оглянулась по сторонам, внимательно осматривая комнату.

Кровать была застелена, на сушилке висели свежие полотенца, но так было каждое утро. Анна чувствовала, что-то здесь не так. Она огляделась по сторонам, ощущая, как у нее по коже побежали мурашки.

– Анхотеп, ты здесь? – прошептала она.

Она подошла к ванной комнате и толчком распахнула дверь. В ванной никого не было.

Серина следила за действиями Анны.

– Я не чувствую Анхотепа. Не думаю, что он здесь.

– Тогда что это? – Анна подошла к туалетному столику и выдвинула ящик. Флакон, обернутый в шарф, лежал на том же месте, где она его оставила. Непослушными пальцами она взяла флакон и отдала его Серине. – Он ваш.

Серина кивнула.

– Пойдемте вместе со мной в мою каюту. Мы должны убедиться в том, что Анхотеп последует за нами. – Она вдруг замолчала. – Что случилось?

Анна впилась глазами в прикроватный столик. Встревожившись, она метнулась к столику и выдвинула ящик. Дневник Луизы исчез.