И вновь утеряны любые сведения о входе в храм гробницы; на краю земли лежит утес, под которым находится вход, занесенный песчаными дюнами. Священный дух присутствует там в дневное время; священный дух бродит там и ночью, но тот, тот самый флакон для благовоний – он сам по себе является затворником. Его забыли. Он окутан собственным безмолвием. Но если нет его, если отсутствует тайна, которая заключена в нем, какой смысл проявлять себя?

Одного из нас призвали боги… То, что он рассказал, сочли ложью. Он был грешен, он принес много зла, и он смог избежать гнева Аменет-пожирательницы.

Когда мы пытаемся скрыться от богов, время для всех устанавливается. Когда же боги заставляют нас уснуть, никто не знает, как долго продлится этот сон. И снова более двухсот тысяч солнц проплывут над пустыней, и снова алчные взоры грабителей устремятся в сторону этих дюн. И вот жрецы оживились. Ужели настало время?

Анна проснулась, как будто кто-то ее толкнул. Она лежала не двигаясь, глядя в потолок своей каюты, по которому скользили пестрые пятна отраженных в воде ярких лучей света, проникающие через ставни. У нее ужасно болела голова, и она прижала пальцы к вискам. Она чувствовала себя совершенно измотанной. Анна была настолько уставшей, что ей было трудно даже сидеть. Когда она взглянула на часы, почувствовала мощный прилив адреналина. Было почти десять часов.

На пароходе никого не было. Она стояла перед доской объявлений возле столовой, где давным-давно закончили подавать завтрак, и думала о том, куда все могли подеваться. Анна совершенно забыла сегодняшние мероприятия. Она взглянула на программу на доске объявлений. На сегодня были запланированы экскурсия в Асуан и посещение восточного базара с небольшим отдыхом в отеле близ Старых водопадов. Анна нахмурилась. Ей хотелось посмотреть эти достопримечательности. Она медленно повернулась и побрела в гостиную. Когда она подошла к палубе на кормовой части парохода, ее окликнул Ибрагим.

– Пропустили завтрак, мадемуазель?

Она улыбнулась ему, тронутая тем, что он заметил ее отсутствие на завтраке.

– Боюсь, я опять проспала.

– Хотите, я принесу вам кофе и круассан? – Он торопливо загасил окурок. Он полировал стойку бара и вытирал пыль с полок, но теперь прекратил свое занятие и подошел к ней.

– Это было бы здорово. Спасибо, Ибрагим. – Она улыбнулась ему. – Все отправились на берег?

– Почти все. Они собираются потратить кучу денег на базаре, – ухмыльнулся он.

Пока Ибрагим ходил за кофе, Анна направилась к столику, стоявшему в защищенной от солнца навесом части палубы. Она прошла мимо стоявших на палубе рядов с цветочными горшками, в которых красовались гибискусы, герань, бегонии и где в одном из горшков был спрятан флакон для благовоний. Сейчас у нее была прекрасная возможность вытащить флакон. Его нельзя было бесконечно держать в цветочном горшке на маленьком речном пароходе, плывущем по Нилу. Сквозь полоски ставен она долго смотрела на воду. Анна хотела поговорить с Сериной. Она не могла разобраться в своих чувствах после того, как ей стали известны имена двух жрецов, которые всегда появляются там, где находится этот флакон для благовоний. И ей хотелось побольше разузнать о жреце богини Сехмет.

Анна ощупала свою сумку, которую бросила на палубу рядом с креслом, и вытащила из нее путеводитель. Там, насколько она помнила, где-то вначале буклета, была помещена короткая информация о египетских богах. Она стала торопливо листать страницы. Ага, вот она, Сехмет с огромной головой львицы. «Богиня-львица извергает ярость» – таков был комментарий в буклете. Над головой богини располагался солнечный диск, на котором была изображена кобра. Анна задрожала.

– Вы замерзли, мадемуазель? – Рядом стоял Ибрагим с подносом. На столик перед ней он поставил кофе с круассаном и высокий стакан с соком.

Она отрицательно покачала головой.

– Я думала о том, что прочла в этой брошюре, о древних богах. Я думала о Сехмет, богине с головой львицы.

– Все это сказки, мадемуазель. Они не должны вас пугать.

– Она богиня злобы и ненависти. Ее здесь изображают с коброй. – Анна посмотрела на Ибрагима. – Откуда вам так много известно о змеях?

Он улыбнулся, убирая пустой поднос.

– Меня научил отец, а еще раньше его научил его отец.

– А змеи не приносят вам вреда?

Он помотал головой.

– Когда Чарли обнаружила в своей каюте змею, вы сказали, что это змея охраняет что-то, что принадлежит мне. Откуда вы знали?

Она увидела, как Ибрагим облизнул губы, внезапно занервничав. Он быстро взглянул на нее, как будто пытаясь для себя решить, что он может сказать. Анна решила помочь ему выйти из трудного положения.

– Это была настоящая змея, Ибрагим? Или это была магическая змея? Призрак?

Он чувствовал себя не в своей тарелке и переступал с ноги на ногу.

– Иногда это одно и то же, мадемуазель.

– Вы думаете, она вернется?

– Inshallah. – Он пожал плечами.

Слегка поклонившись и употребив то самое арабское словечко, которое так бесило Луизу, Ибрагим удалился. Она не окликнула его. Что еще он мог сказать?

Прошло около часа, когда Анна наконец поднялась и направилась к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Пароход по-прежнему был пуст. С тех пор как Ибрагим оставил ее одну, она не видела ни пассажиров судна, ни членов команды. А на реке тем временем кипела жизнь. Быстро проходили мимо туристические суда, суетливо проплывали маленькие лодчонки и фелюги, чинно шли доверху загруженные грузовые лодки и паромы, туда-сюда сновали моторные лодки, проходя буквально в нескольких сантиметрах от борта их парохода. Она слышала доносящийся с берега шум города, сигналы автомобилей, крики базарных торговцев. На палубе по-прежнему никого не было. Она вдруг поняла, что все время, начиная с того момента, как она утром вышла из своей каюты, она пыталась собрать волю в кулак и набраться мужества. Пытаться убедить себя в том, что она должна дождаться Серины, было просто глупо. Это всего лишь отговорка. Она должна выкопать флакон, отнести его в каюту, запечатать в конверт и, когда к обеду вернется Омар, отдать его ему, чтобы тот положил конверт в имеющийся на пароходе сейф.

Цветы поливали рано утром, но сейчас вся палуба уже высохла. Анна медленно пошла к цветам, потом остановилась, прислонилась к лееру и стала смотреть на реку и песочного цвета холмы, которые от зноя уже были наполовину затянуты маревом. Чтобы откопать флакон, потребуются секунды.

Она мысленно представила себе этот пузырек, который она знала многие-многие годы. Как невинно и мило он стоял на ее туалетном столике сначала в доме ее родителей, а потом в доме, где они жили вместе с Феликсом. Тогда она этого флакона совсем не боялась. Вдруг она вспомнила, как когда-то давно, когда была ребенком, в один из дождливых дней она взяла перочинный нож и стала отколупывать с флакона сургуч, чтобы вытащить пробку. Что бы было, если бы у нее получилось? Что произошло, если бы духи, призраки – или что там было во флаконе – выбрались на волю? Почему хранители сосуда не появились тогда, чтобы ее остановить? Может, это холодный английский климат или отдаленность от родных мест помешали им это сделать? А может быть, ее спасла детская невинность и непосредственность вместе с тем фактом, что она, быстро устав от безуспешной попытки открыть флакон, засунула ножик обратно в шорты, почувствовала себя виноватой, поставила пузырек туда, где он всегда стоял, и быстро побежала из дома играть под дождем. Это было последний раз, когда она пыталась открыть флакон.

Мимо по реке проплывала фелюга, на которой находились двое мальчишек. Они помахали ей рукой, и она, улыбаясь, помахала им в ответ. Ей всего-то и нужно было – повернуться, подойти к цветочному горшку и пальцами перебрать землю. Только и всего. Потом она аккуратно достанет флакон, аккуратно запечатает его в конверт и отдаст Омару. Все вместе займет не больше пяти минут.

Внезапно Анна поняла, что за ней кто-то наблюдает. Она чувствовала, что кто-то сверлит ее взглядом. Почти наверняка это был человек, который стоял на верхней палубе пришвартовавшегося рядом большого судна. Больше некому. Просто какой-то праздный зевака, который не сможет понять, что она делает. Тут нет ничего страшного или зловещего, иначе она бы почувствовала. Если бы было что-то подобное, она бы ощутила мурашки по всему телу, холод и страх. Анна глубоко вздохнула и повернулась, крепко держась за поручень. Палуба была пуста. Когда она взглянула вверх, там тоже никого не было.

Скрипнув зубами, она пошла к ряду горшков, остановилась перед нужным ей цветком и наклонилась над ним. В глубине зелени листья все еще были влажными, а почва под растением напоминала грязное болотце. Сквозь листья и твердые стебли растения Анна, наконец, добралась рукой до земли, находившейся в цветочном горшке, и нащупала внутри что-то холодное и твердое. Она собрала всю свою волю в кулаки, закрыв глаза, стала вытаскивать этот предмет из цветочного горшка. И вот он в ее руках. Она выпрямилась, вытянула этот предмет сквозь густую зелень и стала вытирать его от прилипших комочков земли. И именно в тот момент, когда Анна протирала флакон, на палубе вдруг повеяло ледяным холодом.

Она затаила дыхание. Господи, будь милосерден! Господи, не надо! Пожалуйста, не надо этого опять! Медленно, через силу, она открыла глаза.

Жрец богини Сехмет, прозрачный, почти невидимый, как легкое облако, стоял перед ней, одетый в львиную шкуру. Она все видела своими глазами: и желто-коричневую шкуру, и львиную лапу, свисающую с плеча, и золотой воротник, окаймляющий шею этого человека, и золотую цепь на его груди, к которой была прикреплена львиная шкура. Она видела длинные худые ноги, обутые в сандалии, жилистые руки, покрытую густой растительностью грудь, и, наконец, она на секунду увидела его лицо, ярость, светящуюся в его глазах, и злобно сжатые челюсти. Она видела его точно так же, как он видел ее. Он решил предстать перед ней, в этом Анна была уверена. И он точно знал, что именно она спрятала священный сосуд среди цветов и именно она привезла этот сосуд обратно в Египет. Нет!

Вряд ли Анна произнесла это слово вслух. У нее от страха пересохло горло, она была охвачена ужасом. Вокруг нее стояла абсолютная вселенская тишина. Даже со стороны реки и шумного города не доносилось ни звука.

В отчаянии она взметнула вверх руку, намереваясь швырнуть проклятый флакон в Нил.

И тут она почувствовала, что кто-то схватил ее за запястье, а флакон упал на выцветшую подушку стоящего на палубе шезлонга. Вдруг Анна вновь обрела способность слышать: она стала различать звуки, издаваемые проплывающими лодками, сигналы проезжающих по городу машин, зазывные крики торговцев. И вот, наконец, она услышала знакомый голос.

– Черт возьми, что вы здесь делаете?! – Это был Энди. Он вытаращился на нее в изумлении. – Чтобы вы ни испытали из-за этой штуковины, не стоит уж так с ней обращаться. – Он ухмыльнулся, наклонясь, чтобы поднять флакон.

Ничего не понимая, Анна уставилась на него, какое-то время не проронив ни слова. Потом она оглянулась и увидела, что позади нее на палубе никого нет. У нее были галлюцинации. Это точно! Все потому, что она переутомилась. Это все потому, что для нее вся эта история превратилась в навязчивую идею. А еще – разговор с Ибрагимом… Все, вместе взятое, привело к тому, что она стала думать, будто действительно своими глазами видела то, что видела.

Энди покосился на флакон, который Анна зажала в руке.

– Это подделка. Вы наверняка это знаете. Я тогда был не прав. Такие штуки всегда подделывают. Все настоящие вещи сейчас находятся в музеях. – Он отковырнул от флакона прилипший комочек земли, вытащил носовой платок и протер безделушку. Казалось, ему не приходила в голову мысль задать вопрос, откуда там появилась влажная земля. – Видите? – Он протянул ей флакон, показывая на пробку. – Она сделана при помощи машины. Это подделка, причем совсем не старая.

Анна даже не протянула руку, чтобы взять флакон.

– Ему должно быть более ста лет, если он принадлежал еще Луизе Шелли. – Она судорожно глотнула. К ее удивлению, голос ее звучал вполне нормально, и даже можно было подумать, что она как будто оправдывается. Если Энди прав, никакого призрака не могло быть и в помине. Да и откуда бы ему взяться? Его озадачили ее слова.

– Точно. А я совсем забыл, что это ее вещица. А вы уверены, что это тот самый флакон? Знаете, семейные предания славятся тем, что в них много всего напридумано. Я всегда хочу иметь доказательства. Не забывайте, что у меня работа такая. К примеру, человек готов поклясться, что его прабабушка или прапрадедушка сделали то-то и то-то, а на самом деле это не так. Дело не в том, что этот человек лжет, просто с течением времени семейные легенды и предания обрастают подробностями, в которых перемешаны правда и вымысел. Может, Луиза продала свой флакон для благовоний или просто потеряла его. А может, кто-то из ее детей нашел эту штуку в одном из ее ящиков и решил, что это тот самый флакон. Об этом флаконе Луиза пишет в своем дневнике. Она ведь о нем писала?

– О да. Она пишет там о нем.

– А по описанию он похож?

– Да.

Он взглянул на Анну и нахмурился.

– Тогда почему же вы собирались его выбросить? Даже если этот предмет из Викторианской эпохи, а не времен фараонов, все равно он имеет определенную ценность.

– Флакон не Викторианской эпохи. Это подлинная вещь.

Он глубокомысленно взглянул на нее, поднес флакон к лицу и, прищурив один глаз, начал внимательно рассматривать предмет.

– И вы хотели его выбросить в Нил?

Она поморщилась.

– У меня были на это причины, поверьте мне.

– Может быть, в таком случае, мне лучше забрать его у вас на время и хранить у себя?

Она колебалась. Было бы проще всего отдать флакон Энди и забыть о нем. Снять с себя всякую ответственность. Глядя на ее лицо, он нахмурился.

– Что происходит с этим несчастным пузырьком? Сначала Чарли крадет его, теперь вы пытаетесь от него избавиться.

– Этот флакон преследуют духи. На нем лежит проклятие. Его стережет дух-хранитель… – Она осеклась, увидев выражение лица Энди.

– Да ладно вам! Я в это не верю. Это ведь Серина напела вам подобные штучки, ведь так? – Неожиданно он расхохотался. – Ох, бедная моя Анна. Послушайте, радость моя, вы не должны ее слушать. Она же ненормальная! Она помешалась на своей метафизике и мистике Древнего Египта. Все это чушь полнейшая! Она стала этим увлекаться после смерти мужа. Вы не должны разрешать ей пугать себя.

– Это не так, Энди.

– Да? Ну ладно. Рад это слышать. Знаете, врачи ведь почти поставили ей диагноз. Именно поэтому Чарли переехала к ней жить. Мать Чарли и сестра Серины близкие подруги. По-моему, они вместе учились в школе или что-то в этом роде. Я думаю, все решили, что будет лучше, если рядом с Сериной в доме будет кто-то жить.

– Я вам не верю! – Она опять пристально посмотрела на него. – Серина очень много знает. На нее можно положиться. Она мне очень нравится.

– Нам всем она очень нравится, Анна. Именно поэтому мы столько возимся, чтобы помочь ей. Честно говоря, мы и поехали-то в это путешествие из-за нее. Чтобы мы могли проследить за ней, если у нее опять возникнет желание втянуться во всю эту тарабарщину. – Он резко плюхнулся в шезлонг. – Я сожалею. Может быть, я не должен был это вам говорить. Но вся эта чушь, связанная с оккультизмом, очень беспокоит, и если она вам внушила, что…

– Ничего она мне не внушала, Энди. – Анна помолчала. – Я верю в это, потому что кое-что произошло прямо у меня на глазах.

Минуту стояла тишина. Она внимательно изучала его лицо. Он смотрел на нее, слегка наклонив голову набок, глаза его понимающе и насмешливо сверкали.

– Вы говорили. Ну, и что именно вы видели? Напомните-ка мне.

– Я видела человека. Двух мужчин. Человека в львиной шкуре и человека в длинном одеянии.

– Практически любой египтянин, которого вы видите, носит халат-галабею, Анна, – мягко сказал он. – Мы находимся на пароходе, где больше членов экипажа, чем пассажиров. Вы наверняка заметили, что они меняют у нас простыни и полотенца по десять раз на дню. Они постоянно крутятся поблизости, ждут, как бы исполнить любую нашу прихоть…

– Энди! – Анна взметнула руки вверх. – Вот здесь остановитесь. Я же не дура. И не надо говорить со мной покровительственным тоном. Я знаю, что я видела.

Он пожал плечами. Его улыбка была, как всегда, очаровательна.

– Ну, извините, извините.

– Я только что видела второго жреца, – продолжила она. – Здесь. Почти на том же месте, где сейчас стоите вы. И он был одет не в галабею, на нем была львиная шкура. Именно поэтому я хотела выбросить флакон. Я испугалась.

Он покачал головой.

– Все это очень странно, но я, возможно, могу понять теперь, почему вы хотели выбросить флакон. Но ведь наверняка должна быть какая-то другая разгадка.

– Я думала, может, Серина знает ответ.

Он замотал головой.

– Пожалуйста, не связывайтесь с ней и не обсуждайте эту тему. Уберите флакон с глаз долой. – Он мельком взглянул на пузырек. – И забудьте. Лучше хорошенько отдохните и наслаждайтесь путешествием. Почему вы сегодня утром не поехали со всеми? Серина с Чарли не могли дождаться, когда попадут на базар, будут яростно торговаться и истратят кучу денег на всякие экзотические штучки.

Она слабо улыбнулась. Что толку пытаться объяснить, какие чувства она испытывала.

– Я проспала.

– Понятно. Зачитались до утра! – Он еще шире улыбнулся. Никто из них не думал о событиях прошлой ночи, но неожиданно они оба вспомнили тот его ночной поцелуй… Он нагнулся и подтащил к себе стоявшее рядом кресло. – Послушайте, вы перевозбуждены, вам необходимо успокоиться. Почему бы вам не присесть ненадолго, а я спущусь в бар и принесу нам чего-нибудь выпить. Скоро туристы вернутся с экскурсии, а после обеда сюда приедет гид, который повезет нас осматривать плотину. Думаю, туда стоит съездить. И ваш джинн из бутылки не сможет вас там достать. – Он говорил примирительным тоном.

Она нахмурилась.

– Вы по-прежнему мне не верите, ведь так?

– Анна, дорогая…

Она все больше раздражалась.

– Нет. Извините, Энди, но у меня есть дела в каюте. Увидимся за обедом. – Она схватила свою сумочку, запихнула туда флакон и пошла прочь.

– Анна! Ну, не будьте такой противной! Мне очень жаль, правда. Я уверен, что вы думаете, что видели что-то. Возможно, это так. – Вдруг он сменил тон. – Анна, послушайте меня. Прежде чем вы уйдете, я должен сказать вам что-то важное. Я всю ночь думал вчера. О Тоби…

Она остановилась. Медленно повернулась к нему. Увидев, что она остановилась, он начал, запинаясь, говорить:

– У него кое-что было в прошлом. Я был прав. И это серьезно. Я не сплетничаю, но здесь – маленькое судно, и вы прекрасно знаете, что привлекли к себе его внимание, поэтому я считаю, что вы должны знать. Я точно вспомнил, где мне раньше встречалось его имя. И его лицо. Об этом писали газеты. Ему было предъявлено обвинение в серьезном преступлении. – Энди замолчал.

Анна стояла, теребя сумку, висевшую на ее плече, и ждала, что он скажет дальше. С одной стороны, она хотела уйти, но с другой – ей хотелось услышать, что же еще скажет Энди.

– Мне кажется, он обвинялся в убийстве своей жены.

Ее глаза расширились от ужаса.

– Я вам не верю!

– Надеюсь, что это не так. Но я был обязан вам об этом сказать. Хотя бы для того, чтобы вы были с ним осторожны.

– Обязательно буду. – Она была ошеломлена. И жутко зла. Она злилась на Тоби, она злилась на Энди. – Это все сплетни, Энди. Вы ведь ничего не знаете наверняка, и если какая-то история и имела место, то все уже в прошлом, иначе Тоби здесь бы не было. – Она повернулась на каблуках и пошла в каюту. Она даже не взглянула, идет ли он за ней.

Войдя в каюту, Анна швырнула сумку на кровать. Все мысли о флаконе напрочь испарились. Она думала о Тоби.

– Черт возьми! – Она уставилась на свое изображение в зеркале на туалетном столике. Ее щеки горели, но она не знала отчего: то ли от злости, то ли от пребывания под солнцем на палубе. На глаза навернулись слезы. Это было уже слишком. Бессонная ночь, проклятый пузырек, появление на палубе призрака, а теперь еще и это! Внезапно она поняла, что ей отчаянно хотелось, чтобы все, что рассказал Энди, был неправдой. Чтобы Тоби оказался совсем не таким, как о нем думает Энди. И еще она подумала, что сыта по горло попытками обоих заполучить в свои руки флакон для благовония или дневник.

В ярости рванувшись к кровати, она вытащила пузырек из сумки. Озираясь по сторонам, она оказалась в середине каюты и вытянула вперед руку, в которой держала флакон.

– Ну, что же вы, Анхотеп или Хатсек, или как вас там?! Где вы? Если вы здесь, что же вы не берете эту чертову штуковину?! – Голос ее дрожал. – Если эта штука такая особенная и бесценная, почему вы не забрали ее давным-давно? Почему ждали до сегодняшнего дня? – Она перевела дух – Или вы ждали, пока я привезу флакон обратно в Египет? Так, что ли? Ведь ничего же не происходило в холодной Англии! А теперь когда мы здесь, вам вдруг понадобился флакон. Отлично. 3абирайте его. Берите же! – Она держала флакон на вытянутой ладони, медленно поворачиваясь вокруг. – Ну что, нет желающих? Тогда оставьте, наконец, меня в покое! Если хоть когда-нибудь я столкнусь с вами еще раз, флакона больше никто не увидит! Никогда! – Она вытащила ящик туалетного столика, швырнула туда флакон и с грохотом захлопнула ящик.

Практически в ту же секунду раздался стук в дверь. Она резко обернулась. Сердце ее колотилось от страха.

– Кто там? – Она нервно сглотнула.

– Это я, Энди. Я хочу извиниться.

– В этом нет необходимости. – Она не сдвинулась с места, чтобы открыть дверь.

– Анна, пожалуйста, дайте мне войти. – Дверная ручка повернулась. Оказывается, каюта была не заперта на ключ, и дверь распахнулась. – Мне ужасно жаль, что я вас расстроил. Я не хотел! Я просто думал, что вам нужно знать.

– Вы меня не расстроили, и мне бы хотелось, чтобы вы не врывались в мою каюту без приглашения! К вашему сведению, меня совершенно не волнует ни Тоби, ни его прошлое, а еще меня не волнует, верите вы или нет в то, что я рассказала вам про флакон!

– Вы в этом уверены? – Он скорбно улыбнулся. – Вы могли бы попытаться убедить меня.

Она какое-то время колебалась, внимательно глядя на него. Потом пожала плечами.

– Хорошо. Я вам кое-что покажу. – Она сделала шаг к прикроватному столику. – Вы думаете, что Анхотеп мне привиделся? Смотрите-ка, что о нем пишет Луиза. Читайте, если вы ей верите.

– Я же не говорил, что не верю вам, Анна…

– Нет, вы мне не верите. Вы думаете, что я невротическая дура. Во всяком случае, такой вы считаете Серину, а если мы верим в одни и те же вещи, точно так же вы должны думать и обо мне. – Она вытащила из ящика дневник и, сев на кровать, раскрыла его.

Энди подошел к кровати и присел рядом. Глазами он жадно впился в дневник.

– Покажите мне, – сказал он спокойно. – Покажите, что Луиза пишет обо всем этом.

Анна взглянула на него, потом быстро отвела взгляд и стала перелистывать страницы.

– Да, это здесь. Смотрите: «Я протянула к нему руку, но она прошла сквозь него, будто он был соткан из тумана». И еще: «За мной наблюдала какая-то фигура… Этот человек начал двигаться ко мне, не касаясь ногами земли, словно паря над мостовой. Его руки были сложены на груди, и, когда он почти вплотную приблизился, он протянул руки и попытался дотянуться до меня. Я закричала…» А вот, посмотрите еще и еще. А вспомните, как упорно стремился завладеть флаконом лорд Кастэрс. Почему этот пузырек так сильно его интересовал, если он не настоящий?

Энди хотел было взять дневник у Анны, но в последнюю секунду передумал, и его рука упала на обложку, находившуюся между ними. Его взгляд был прикован к открытой странице альбома, лежавшего у Анны на коленях. Среди столбцов записей, выполненных аккуратным наклонным почерком, на этой страничке помещался акварельный эскиз высотой два-три дюйма. На нем был изображен красивый египтянин, устремивший свой взор на песчаные дюны. – Это и есть ваш призрак, Анхотеп? – спросил Энди со смиренным видом.

Она покачала головой.

– Тут не написано, но я думаю, что это должен быть Хассан, ее любовник.

– Любовник?! – Он оторвал взгляд от рисунка и посмотрел на Анну.

Она кивнула.

– Это ее драгоман. Она влюбилась в него, когда они вместе осматривали достопримечательности. Именно он в качестве подарка преподнес ей флакон с благовониями.

– Святой Боже! И как только она осмелилась! Ведь ее поступок нарушал все викторианские табу. Ведь они были люди из совершенно разных слоев, и веру они исповедовали разную, и раса у него была другой. Ну и Луиза!

Анна кивнула.

– Меня просто поражает, какой смелой женщиной была Луиза. А вот, посмотрите. Здесь еще одно описание призрака. – Она показала пальцем на запись внизу страницы. – Теперь вы мне верите? – Она посмотрела на Энди.

Он потер подбородок.

– Знаете, Анна, я действительно не верю в духов и подобные вещи. Извините. Я всегда ищу более приземленные объяснения, когда случается что-нибудь необычное. В конце концов, как во времена Луизы, так и в наше время, вокруг полно красивых египтян в белых одеяниях, которые ведут себя достаточно странно. – Он помолчал. – Ну хорошо, если мы на минуту оставим в покое все эти призраки и предположим, что на острове Филе не было никаких духов, прятавшихся в тени, что было дальше с Луизой, когда она вернулась на корабль? Кастэрс перестал домогаться флакона?

Анна перевернула страницу. Тут были два эскиза. На одном изображена фелюга, плывущая по Нилу в лучах заходящего солнца на фоне песчаного утеса, на другом – женщина в нубийской одежде; лицо ее было закрыто накидкой, а на голове она держала какой-то сосуд. Под эскизами шла запись, и чем ближе к концу страницы, тем более нервным и неразборчивым становился почерк.

«Уже почти стемнело, когда мы на своей лодке-дахабее подплыли к нашему пароходу и Хассан бросил канат капитану, который поджидал нас. В моем платье и респектабельных туфлях мне было неудобно взбираться на борт. Капитан подал мне руку и тревожно посмотрел на меня. «Госпожа Луиза, у вас здесь очень большие неприятности! Вы должны сейчас же пройти в салон». После этого он выдал целую тираду на арабском, которая была обращена к Хассану».

Анна подняла взгляд на Энди.

– Вы уверены, что хотите слышать все это?

Энди с нетерпением кивнул.

– Конечно, хочу. Продолжайте. Что случилось дальше?

Луиза сразу же увидела лорда Кастэрса, который удобно расположился у столика в салоне. Рядом с ним сидели две представительницы Филдингов и Августа. Сэр Джон ждал ее у двери.

– Луиза, дорогая моя, слава Господу, что вы в безопасности! Слава Богу! – Он приобнял ее за плечи и поцеловал в щеку. – Мы места себе не находили от беспокойства!

Она нахмурилась.

– Вы же прекрасно знали, куда я отправилась, не так ли?

– О, конечно, мы знали, но, когда Роджер рассказал нам, что с вами там произошло, мы буквально обезумели, моя дорогая. Какой ужас! Какой скандал!

Луиза сначала пристально посмотрела на него, потом на Кастэрса.

– О чем вы говорите? Какой такой ужас? Какой скандал? Я не понимаю. – Она что-то заподозрила. Кастэрс, который встал при ее появлении в салоне, чтобы приветствовать ее, теперь снова сел и внимательно рассматривал свои сложенные руки. Он не поднимал взгляда.

– Пожалуйста, лорд Кастэрс, объяснитесь, какой скандал вы имеете в виду, о котором вы сочли необходимым доложить моим друзьям? – Внезапный прилив злости придал силы ее голосу, и Кастэрс наконец поднял на нее взгляд, посмотрев прямо в лицо. Его необычайной глубины глаза не выражали ровным счетом ничего. В отчаянии она пыталась обрести самообладание. Когда ей это удалось, он улыбнулся ей удивительно теплой и ласковой улыбкой.

– Миссис Шелли, простите меня. Я очень сожалею. Только исключительно из-за моего глубочайшего и искреннего беспокойства о вас я осмелился говорить с Форрестерами именно в том ключе, как я это сделал. У меня и в мыслях не было влезать в чью-то частную жизнь и раскрывать какие-то секреты. Будучи в здравом уме, я никогда бы не сказал чего-нибудь такого, что могло бы повредить вашему доброму имени.

– При всем желании вы не могли бы этого сделать, милорд! – Она буквально впилась в него глазами, и он наконец не выдержал и отвел взгляд. – Я не сделала ничего, что могло бы вызвать подобные обвинения. Как вы смеете даже намекать на что-то подобное?!

Она вдруг заметила, что все, находившиеся в салоне, буквально поедают ее глазами. Кэтрин осторожно положила руку на свой округлившийся живот, словно пытаясь защитить будущего ребенка от ужаса, о котором не было сказано вслух, но о котором все сейчас только и думали. У крайне возбужденной Вениции было странное выражение лица, на нем отразился страх. Луиза выглядела ужасно смущенной. Сэр Джон был зол, а Дэвиду Филдингу явно хотелось, чтобы в этот момент он оказался на противоположном краю Земли.

Именно он, наконец, нарушил молчание. После появления в салоне Луизы он остался стоять, и теперь, сцепив руки за спиной и будто обращаясь к собранию, произнес:

– Я думаю, дорогие мои, нам с женой пора вернуться на наше судно. Сегодня был ужасно тяжелый день, и я думаю, миссис Шелли хотела бы немножко отдохнуть. Давайте освободим ее от нашего присутствия. Кэтрин? – Он протянул руку жене. Та несколько секунд смотрела на него, и на ее лице было написано неприкрытое разочарование оттого, что ее лишают возможности присутствовать во время первоклассного скандала.

Вениция, также явно удрученная тем, что и ее лишают удовольствия, яростно обернулась к брату.

– Мы не можем уйти без Роджера! Ты разве забыл, что мы договорились провести вечер вместе?!

Дэвид поморщился.

– Уверен, что Роджер извинит нас. Мы сможем провести вместе завтрашний вечер.

Он всегда отличался мягкими манерами и вежливостью, но сейчас его тон был строгим и непреклонным. Через несколько секунд Кэтрин нехотя поднялась с кресла, а спустя мгновение Вениции ничего не оставалось, как сделать то же самое.

Луиза смотрела, как они прощаются, идут по палубе к борту парохода и подзывают своего лоцмана. Наконец она присела. После отъезда гостей ушли к себе и сэр Джон вместе с лордом Кастэрсом. Луиза осталась вдвоем с Августой.

– Ну и что это все означает? Что это за чушь? – оживленно спросила Луиза. – В чем он меня обвинял? Этот человек всегда приносит одни неприятности. Он последовал за мной на остров без приглашения, грубо вмешивался во все, мешал наслаждаться достопримечательностями и вообще фактически испортил весь день. И теперь, когда я возвращаюсь, я вижу, что он в чем-то меня обвиняет за моей спиной! Что же именно доставило ему наслаждение сплетничать обо мне?

Августа уселась в одно из кресел и сложила руки на коленях.

– Он рассказал нам о Хассане, моя дорогая, о его совершенно недопустимом поведении. Я не могу высказать словами, насколько мне жаль, что так произошло. Ему ведь давали самые положительные рекомендации. – Она качнула головой. – Но, увы, что поделать, ведь вы очень привлекательная женщина, – своим тоном она давала понять, что осуждает Луизу, – и вы провели с ним вместе слишком много времени. Он был не в силах сдержать себя. И вот еще что… – Она нахмурилась, не сводя глаз с лица Луизы. – Роджер сказал мне, разумеется, когда мы были наедине, что вы… – Впервые за все время разговора Августа заколебалась и чувствовала себя неуютно. – Что вы были одеты неподобающим образом! Что на самом деле на вас была какая-то одежда, какую носят местные жители, и эта одежда была провоцирующей, носить ее совершенно не пристало порядочной женщине. – Ее лицо стало пунцовым, она вытащила из рукава носовой платок и приложила его к верхней губе.

– А лорд Кастэрс не сказал, случайно, что он шпионил за мной, чтобы обвинить меня во всех грехах?! – спросила Луиза с вызовом. – Я что-то не припоминаю, чтобы я когда-нибудь его приглашала составить мне компанию. А что касается платья, о котором он говорил, то его я привезла из Англии, – продолжала она с яростью. На секунду возникшее у нее чувство вины тут же испарилось. – Совершенно точно, что это – английское платье, а не какая-то местная тряпка, как утверждает он. Оно сделано из легкой ткани, которую приятно носить в такую жару, и оно очень скромное, уверяю вас. – Вдруг ее охватила волна гнева. – Что касается Хассана, то он никогда не позволял по отношению ко мне никаких вольностей и всегда относился ко мне с исключительным уважением. Да как смеет лорд Кастэрс намекать на всякие гадости?! Он оскорбляет меня. Августа!

Августа в возбуждении вскочила с кресла и стала метаться по салону.

– Нет, дорогая моя. Он даже в мыслях не держал ничего подобного. Он был прав, что решил поговорить с Джоном и со мной, совершенно прав. Он просто очень беспокоился о безупречности вашей репутации. Он восхищен вами, Луиза, Он самого высокого мнения о ваших талантах и постоянно нам об этом говорит. – Она схватила первый попавшийся конверт из целой стопки лежащих перед ней на столике писем и стала, как веером, обмахивать им лицо. – Он хотел как лучше, моя дорогая, он действительно хочет вам добра.

– В таком случае, теперь, когда я вас посвятила во все подробности, вы должны быть спокойны. – Луиза почувствовала, что ее лицо пылает. – Простите меня, Августа. Я должна переодеться перед ужином. – У двери она остановилась. Августа стояла, не двигаясь, и смотрела в пол. Луизе вдруг стало очень жаль ее. – Я покажу вам мои рисунки позже, Августа, если вы захотите. Вы сможете сами убедиться в том, чем я весь день была занята, когда ездила на остров осматривать храмы. – До настоящего момента ее собеседница не проявляла ни малейшего интереса к ее рисункам. – А когда мы проплывем мимо водопадов, вы сами увидите, насколько красив этот остров, – мягко добавила она.

Августа слабо улыбнулась, так и не подняв глаз на Луизу.

После ужина Августа отправилась к себе в каюту, а сэр Джон и Луиза расположились в салоне и при свете единственной затемненной лампы наслаждались чаем с ароматными приправами. И тут Луиза узнала новость, которая произвела на нее эффект разорвавшейся бомбы.

– Я отправил записку консулу и попросил его порекомендовать драгомана для вас на оставшееся время путешествия.

Луиза поставила чашку на столик.

– Мне не нужен другой драгоман. Хассан полностью меня устраивает.

Он покачал годовой.

– Я отослал Хассана. – Он внимательно изучал свою сигару, вращая ее между пальцами.

– Что вы сделали? – Луиза сидела не двигаясь. Она не могла поднять глаз. Ей казалось, что ее окутала тьма.

– Я его уволил. Он был неплохим парнем, но не вполне соответствовал необходимым стандартам, вам не кажется? – Сэр Джон засунул сигару в рот. – Не волнуйтесь. Мы подберем для вас кого-нибудь стоящего, моя дорогая. Это совершенно не скажется на ваших поездках на эскизы. – Он замолчал в нерешительности. – Вы ведь не захотите покинуть нас, когда мы поедем осматривать водопады? Мне все говорят, что это захватывающее зрелище. Вам там будет что рисовать…

Анна была зла.

– Бедная Луиза. Как она смогла все это вынести? Постоянно находиться под опекой сэра Джона! Ну а каким же все-таки ублюдком был этот Кастэрс!

Энди сидел рядом с ней, внимательно рассматривая альбом, лежавший у нее на коленях. Она вдруг осознала, что он сидит очень близко, его рука касалась ее руки, бедро прижато к ее ноге. И это было отнюдь не неприятное ощущение. Почти неосознанно она прикоснулась пальцем к своим губам, будто бы вновь ощутила на них его вчерашний короткий поцелуй. Смутившись, она закрыла дневник.

– Энди, скоро подадут обед. Слышите, народ уже вернулся с экскурсии. Похоже, что они только что приехали с базара. Давайте отложим чтение до следующего раза.

Он согласно кивнул.

– Ладно. Знаете, мне понравилось. – Он встал и направился к двери. – Мне не терпится узнать, что произошло дальше. – Он повернулся к ней и подмигнул. – Оставляю вас, чтобы вы могли переодеться к обеду. Увидимся!

Она уставилась на закрытую дверь. Комната как будто бы стала больше, она будто бы опустела, и Анна почувствовала себя одиноко. Встряхнув головой, она поднялась с дивана, подошла к туалетному столику, открыла ящик и спрятала туда дневник.

Когда Анна подошла к столовой, все уже были на своих местах. Она заметила, что для нее оставили свободный стул рядом с Энди. Усаживаясь, она посмотрела в сторону столика Тоби. Он сидел к ней спиной и не видел, как она вошла. Какое-то мгновение она внимательно на него смотрела. Чарли сидела слева от Энди, рядом с ней расположились Бен и Серина. Анна улыбнулась и наклонилась к Серине.

– Мне так жаль, что я пропустила утреннюю экскурсию! Мне тоже хотелось посмотреть базар. Вы что-нибудь там купили?

Серина кивнула.

– Я потом покажу.

– Я думаю, вы тоже неплохо провели утро. – Чарли поставила локти на столик и уставилась на Энди. – Уж скучно вам точно не было. Особенно, если Энди составил вам компанию.

Появился Али, держа в руках целую гору горячих тарелок, и стал расставлять их на столах. Следом за ним Ибрагим принес большую супницу с дымящимся чечевичным супом.

Анна, довольная тем, что Чарли отвлеклась на какое-то время, отвернулась. Но не тут-то было: от Чарли было совсем непросто избавиться.

– Очень странно, что вы вдруг оба проспали, не правда ли? – Она откинула волосы назад, и они в беспорядке легли на ее плечи. Чарли словно не замечала Ибрагима, который пытался ее обслужить.

– Чарли, дорогая, а ты купила что-нибудь интересное на базаре? – мягко спросил Бен.

Чарли его просто проигнорировала.

– Думаю, что такое место, как базар, слишком примитивно для Анны. Она же у нас потомок знаменитой художницы! Она хочет, чтобы перед ней все бегали на цыпочках и выполняли любую ее прихоть. Поражаюсь, как это у нее до сих пор нет собственной яхты. Хотя в этом случае нам было бы не видать более или менее приличных мужиков. – Она уселась с видом победительницы. – Али! Где мое вино?

От ее крика бедный парень просто подпрыгнул. Он поклонился и поспешил к главному столу, стоявшему посередине зала, где нашел бутылку, на которой было написано имя Чарли. Она налила себе целый бокал и опрокинула его залпом.

– Чарли, не так резво! – Энди наклонился к ней. – Зачем тебе напиваться?

– Да что ты говоришь! – Она подлила себе еще. – Это египетское вино – полное дерьмо! Оно очень слабое!

– Хорошее вино. – Энди забрал у нее бутылку и поставил гуда, куда Чарли не могла бы дотянуться. – Ну, хватит! Кому все это нужно? Давайте не ссориться, хорошо?

Анна вдруг заметила, что в столовой повисла тишина. Люди, смутившись, уставились в свои тарелки, в которых дымился ароматный суп, приправленный свежей мятой. Она с любопытством взглянула на Ибрагима, который разносил по столикам свежие булочки, лежавшие в корзинке. Он сосредоточился на своей корзине, и лицо его не выражало ровным счетом ничего.

Омар, сидевший с другими за соседним столиком, наконец нехотя встал, явно не желая быть замешанным в происходящем, вышел из-за стола и промямлил:

– Все в порядке, господа?

– Все нормально, – взглянул на него Энди. – Мы сами разберемся.

Омар помедлил, потом через какое-то мгновение кивнул и вернулся за стол. Анна увидела, что Тоби, сидевший неподалеку, с нескрываемым интересом следил за развитием событий. Увидев, что Анна смотрит на него, он подмигнул ей. Анна почувствовала себя неуютно, но улыбнулась в ответ.

Официанты собрали со столов опустевшие тарелки, сменили посуду. Принесли огромные блюда с дымящимся рисом и мясными тефтелями-кебея.

Чарли снова налила себе полный бокал вина. Она сидела мрачным видом и делала глоток за глотком в полной тишине под осуждающим взглядом Серины.

– Обед на этом пароходе, несомненно, отличается от элегантного обеда на частной лодке-дахабее, – спокойно прокомментировал Энди. – Должно быть, здорово путешествовать так, как богачи, – с интересными развлечениями и с кучей денег.

Анна кивнула.

– Я не забыл, что вы обещали дать мне почитать следующий отрывок из дневника, – продолжил он. – Мне интересно узнать, что произошло дальше. – Он улыбнулся Анне.

– Не сомневаюсь.

За Энди сидела Чарли, ее пальцы крепко обхватили бокал, а сама она уставилась прямо перед собой. Будто почувствовав на себе взгляд Анны, она вдруг выпрямилась. Опустошив содержимое бокала, она слегка наклонилась вперед и посмотрела на Анну.

– Я вам его не отдам, чтобы вы знали! Ты же мой, ведь правда, мой сладкий?

Рука Энди лежала рядом с пустой тарелкой. Вдруг Чарли вцепилась ногтями в его руку и сильно оцарапала запястье.

Он даже подпрыгнул на стуле.

– Чарли!

Она сладко улыбнулась.

– Да, я Чарли. А если твоя маленькая сладенькая Анна встанет между нами, то уж, поверь мне, я проучу ее так, что она у меня надолго запомнит. Это будет покруче, чем моя попытка спереть у нее эту крошечную идиотскую египетскую бутылку! – Истошный визг Чарли внезапно прекратился, когда чья-то рука легла на ее плечо.

– Достаточно угроз, молодая леди!

Никто не видел, как Тоби встал из-за стола и подошел к Чарли.

– Ну, хватит. Вы ничего не едите и только создаете проблемы. Идите-ка лучше к себе и поспите. – Он схватил ее за руку и буквально сдернул со стула. Находившийся в ее руке бокал наклонился, и все его содержимое вылилось на рубашку Энди. Чарли с яростным воплем вывернулась из крепкой хватки и ударила Тоби в лицо.

– Уберите руки! – Энди усиленно промокал рубашку салфеткой.

– Пожалуйста, мистер Тоби, позвольте, я все улажу! – Омар пытался оттеснить Тоби, а у него по бокам стояли встревоженные Ибрагим и Али, державшие в руках скатерти.

– Не беспокойтесь. Я справлюсь сам. – Тоби держал визжащую Чарли за плечи. – Я отволоку ее в каюту. Пойдемте, хватит заниматься ерундой. – Он подтолкнул ее, она потеряла равновесие и свалились рядом с ним. Через секунду он выволок ее из столовой. Дверь за ними с грохотом захлопнулась.

Серина встала.

– Посмотрю, как там она.

Энди вскочил.

– Нет, оставайся здесь. Я сам посмотрю, все ли в порядке. – Он отшвырнул пропитанную вином салфетку и выбежал из столовой. Но перед этим он успел шепнуть Анне: – Я же говорил вам, что он жесток!

Серина пожала плечами и повернулась к столу. За считанные секунды Ибрагим и Али успели заменить скатерть, поставить столовые приборы, и теперь они уже снова подавали еду. Как только они это сделали, возобновился гул голосов. Люди оживленно обсуждали случившееся, и в столовой было более шумно, чем обычно.

Энди вернулся минут через десять. Он переоделся в свежие рубашку и брюки.

– Она спит. – Он присел за стол.

– А Тоби? – Анна внимательно посмотрела на Энди. – Надеюсь, вы не ударили его?

Энди рассмеялся.

– Нет, я его не бил. Я помог ему отнести Чарли в ее каюту и положить на кровать. Мы сняли с нее туфли и оставили отсыпаться.

– Ну а где же тогда Тоби?

– Не знаю. Может, ему захотелось броситься к холсту и зарисовать происшедшую сцену, как это сделала бы Луиза. Кто знает? – Энди был зол, щека его стала подергиваться от тика, и внезапно он ужасно побледнел. Он сел на стул, дотянулся до бутылки Чарли и наполнил вином свой бокал.

Анна нахмурилась.

– Извини, что я спросила.

Несколько минут они ели, не произнося ни слова. Серина наконец оторвалась от тарелки и спросила:

– Когда мы отъезжаем на экскурсию к плотине?

– Скоро. – Омар услышал ее вопрос. Он встал. – Господа, прошу вас, побыстрее заканчивайте с кофе. Мы отъезжаем очень скоро. – Он улыбнулся, обводя взглядом присутствующих. – Очень скоро, в смысле по-английски, то есть сегодня. А «не очень скоро» – в египетском значении этого выражения – означает на следующей неделе.

Анна увидела, что Серина смотрит на нее. В этот момент все рассмеялись шутке Омара. Египетская непунктуальность и безразличное отношение египтян к времени были любимыми шутками Омара, и он не уставал их повторять каждой новой группе туристов.

Анна решила, что в автобусе, который повезет их к плотине, она сядет рядом с Сериной. Необходимо срочно обсудить некоторые вещи.

Все ее планы тут же разрушил Энди. Как только Анна удобно расположилась в автобусе в своем кресле, Энди тут же подсел к ней.

– Не возражаете?

Она постаралась скрыть свое недовольство, хотя ей страшно хотелось поговорить с Сериной.

– Нет, конечно.

– Вы взяли с собой свой таинственный флакон? – Его глаза блестели.

Анна взглянула в путеводитель, лежавший у нее на коленях.

– Нет, я оставила его в каюте.

– А дневник?

– Дневник тоже. Я уверена, что они будут в полной сохранности.

– Надеюсь. – Энди оглядел автобус. В это время водитель начал выруливать от причала. – Тоби здесь нет. Я знал, что Чарли не поедет, она не в состоянии. Но почему не поехал Тоби? Я думал, что ему будет интересно посмотреть на знаменитую плотину.

– Я не знаю, почему он не поехал, но в мою каюту он попасть точно не сможет. – Анна говорила уверенным тоном. Она заметила, что Серина сидит в их маленьком автобусе в одном из передних рядов.

– Надеюсь, что вы правы. – Энди сомкнул ладони и улыбнулся.

Когда автобус остановился, чтобы экскурсанты смогли посмотреть, что осталось от водопадов после строительства первой плотины в начале двадцатого века и как эти водопады выглядят сейчас, после того как соорудили теперешнюю знаменитую Асуанскую плотину, Анна почувствовала, что Энди стоит рядом с ней. Она начала подозревать, что он специально мешает ей оказаться рядом с Сериной. С того момента, как они покинули автобус, он стал ее все больше и больше раздражать. Они направились к гигантскому бетонному сооружению, от которого открывался прекрасный вид на озеро Насер и внутреннее море, возникшее при строительстве плотины.

– Это просто восхитительно, не правда ли? – За ними шла Серина. – Однако весьма прискорбно, что под водой погибло много храмов и исторических ценностей.

– Самые важные храмы были перенесены на другое место. – Энди снова стоял между двумя женщинами.

Серина кивнула.

– Да, но большинство из них погибли. Эта плотина – не самое лучшее, что появилось в этой стране.

– Да? – В голосе Энди было слышно раздражение. – Откуда такие выводы?

– Ну вот, к примеру: низовья Нила отравляются морской солью, потому что теперь течение реки очень слабое, а образовавшееся озеро заполняется илом, который раньше течение относило бы на поля для удобрения. – Серина увидела выражение лица Энди и тряхнула головой. – Да, конечно, плотина сделала чудеса: теперь все обеспечены электричеством.

Энди улыбнулся:

– И это чрезвычайно полезно для благосостояния египтян. Ты никогда не была сильна в вопросах экономики, моя дорогая.

Анна увидела, что щеки Серины зарделись.

– В жизни существует много более важных вещей, чем иметь в каждом доме телевизор!

Энди зло посмотрел на нее.

– Ну, конечно. Ведь есть еще, несомненно, несчастные маленькие птички, – сказал он с усмешкой, – и бедные крокодилы, и твои любимые мистические штуковины, жизнь которых загубило проклятое электричество!

Серина на секунду закрыла глаза и сделала глубокий вздох.

– Слушай, Энди! Проваливай-ка отсюда. Не действуй мне на нервы.

Анна, с беспокойством глядя то на Серину, то на Энди, решила сменить тему.

– Внизу, у плотины, я видела собаку со щенками. Я хочу сфотографировать их. А вы заметили, что здесь очень много собак необычного песочного цвета? Я не знаю, может быть, они дикие, а может, бродячие, но, во всяком случае, они ничьи. – Она повела Серину прочь от Энди, достала фотоаппарат и стала фотографировать животных, которые резвились у самой кромки воды.

– Он явно вас опекает! – Серина смотрела на Энди, который оставил их, наконец, наедине и уходил прочь, то и дело оглядываясь на реку. – Думаете, я не права?

Анна невесело улыбнулась.

– Кто его знает? Иногда он слишком навязчив. – Она посмотрела на Серину. А та буквально впилась глазами в раскинувшееся перед ними озеро Насер. Анна не видела выражения глаз Серины из-за ее темных солнцезащитных очков. – Не могу точно определить свое отношение к некоторым вещам, о которых он говорит. Но он очень забавный. Он красивый…

– Не верьте ему, Анна. Совершенно ему не верьте! – Вдруг, к большому удивлению Анны, Серина схватила ее за руку. – Будьте осторожны, моя дорогая. Прошу вас. У вас и так достаточно проблем, а он человек, способный взбудоражить всю отрицательную энергию, которая сейчас витает вокруг вас. – Она помолчала. – Вы, наверное, заметили, что мы с ним не очень-то хорошо ладим. С того момента, как он увидел Чарли, он постоянно пытается влезать в мои дела и вмешивается в мою жизнь. Я думаю, он сказал вам, будто я ненормальная. – Серина внимательно посмотрела Анне в лицо. – Конечно, сказал, я вижу это по вашему лицу. Ну, может быть, он и прав. Энди очень ограниченный человек, он жадный и жестокий, и мне кажется, что с того момента, как мы приехали в Египет, он с каждой минутой становится все более агрессивным и превращается в настоящего хищника. – Она повернулась и пошла прочь.

Анна пристально смотрела ей в след.

– Серина!

Серина помотала головой, не обернувшись и стремительно удаляясь от основной группы туристов. Она шла вдоль плотины, ссутулив плечи.

– Да пусть себе идет.

Анна вздрогнула от неожиданности. Она не слышала, как Энди вернулся. Он положил руку на ее ладонь.

– Она пошла побродить вокруг. Она всегда так делает. Очень светлая личность, наша Серина.

Анна внимательно посмотрела на него.

– Вы слышали, что она говорила?

Он отрицательно покачал головой.

– Если вы передали ей то, что я вам о ней рассказывал, то, думаю, она не стеснялась в выражениях!

Анна нахмурилась.

– Неужели вы считаете меня совершенно бестактной?

– Простите. – Его рука как бы случайно оказалась на ее плече. – Пойдемте, встаньте вон там, я хочу вас сфотографировать. – Он повел ее к ограждению у стены. – Если вы будете стоять здесь, я смогу захватить в кадре плотину по всей высоте. Он осекся и нахмурился. – Анна, что такое? Что случилось?!

Она его не слышала. Она впилась глазами в какую-то точку, находящуюся перед ней где-то вдали. Внезапно она словно оцепенела, рот приоткрылся, а все ее тело парализовало от ужаса.

Всего в тридцати футах от нее на нее смотрел жрец Анхотеп. Он простер вперед руку, и перст его был нацелен прямо на ее сердце.